Байки у костра (джен)

В сентябре бывает очень холодно, особенно по ночам. Я медленно шла по тротуару, ёжась от пронизывающего ветра. Город ещё не спал, но основной поток машин уже схлынул. Эта улица не самая шумная. Вот на проспекте сейчас весело, там толпы гуляющих, пивнушки через каждые десять метров и вообще здорово. По проспекту я тоже люблю пройтись — но только изредка, когда хочу расслабиться, и принципиально там не знакомлюсь. Ни к чему хорошему такие знакомства не приводят. Проверено.

— Девушка, не подскажете, как проехать к драмтеатру? — спросил мужской голос.

Увлечённая своими мыслями, я даже не расслышала шум колёс. Надо же, остановился, хоть я и в джинсах. Когда в юбке, лучше останавливаются, но уж слишком сегодня холодно, чтобы выходить в юбке. Я обернулась и по привычке ответила:

— Тут недалеко, а давайте, я сама покажу! — и, уже садясь в машину, сообразила, что это опель корса. Дала себе зарок не садиться в дешёвые тачки, но…

Я же не настоящая. До настоящей мне как до Москвы пешком, поэтому решила не задирать нос. Мужику было на вид лет тридцать. Дед. Ладно. Он включил клубняк, а после перекрёстка молча протянул мне пятитысячную бумажку. Я, конечно, удивилась, но так у меня уже однажды было, чтобы мужик платил заранее, и ничего особо страшного потом не произошло. Может, он тоже неопытный, как, собственно, и я. Я, между прочим, даже кое-что в водку подсыпать толком не умею. Это на самом деле не так просто, как в анекдотах рассказывают — если спалишься, без башки можно остаться.

Я взяла красную купюру двумя пальцами — указательным и средним — и сказала презрительно:

— Это что?

Не повёлся. Даже не ответил. Вырулил на окружную и дал по газам, меня аж вдавило в сиденье. Ещё один любитель отдыха на природе, знаем таких. Дома жена или деваха вроде меня — постирала ему носки и спит-дожидается. Я спрятала деньги и откинулась на подголовник, наслаждаясь быстрой ездой.

И тут этот придурок выключил фары. Совсем.

— Ты охренел? — завопила я не своим голосом и хлопнула его по ноге.

Он тихо, зловеще так, захохотал, врубил эти чёртовы фары и спросил:

— Что, страшно?

— Пошёл ты, — процедила я сквозь зубы.

Он сбросил скорость, нажал аварийку и поплёлся медленно-медленно. Нас стали обгонять. Мимо промчалась фура, и нашу машинку качнуло ветром. Я ждала, что мужик начнёт меня лапать, но минуты шли, а он сидел с каменной рожей и не обращал на меня внимания.

— Эй, мальчик, — не выдержала я. — У тебя все дома?

Он будто не слышал. Мне эта поездка нравилась всё меньше и меньше, и я втайне надеялась, что его остановят на выезде с окружной — вот тогда-то я и сбегу. Не надо мне такого счастья. Но за пару километров до поста он разогнался, а перед самым постом послушно сбавил до указанных сорока, и нас пропустили. Жаль.

На развязке он свернул на московский выезд, убавил музыку и представился:

— Меня Иван зовут. А тебя?

— Оля. Ты всегда ездишь как обкуренный?

— Ты обкуренных не видела. Местная?

— Что я, сдурела? А если папа свою дочку снимет, или брат сестрёнку? С Белгорода.

Раздался рёв турбодвигателя, и нас на бешеной скорости обогнал какой-то лихач на спортивной тачке. Я однажды с таким ездила и страху натерпелась на всю оставшуюся жизнь. Впрочем, как я сегодня убедилась, напугать человека можно и на старой развалюхе.

— Я был в Белгороде. Там красиво, — мечтательно произнёс Иван.

— Ага, — поддакнула я, радуясь возможности его заболтать. Чтобы сбежать, нужно было выждать удобный момент и попросить остановиться возле кустов. Авось доберусь домой, машин много, а таких полудурков — один на миллион. Мала вероятность, что второй такой попадётся. — Слушай, мне в кусты надо. Притормози.

Он опять захохотал, как привидение из кино:

— Нет, меня на это не купишь. Сиди, мы уже почти приехали.

— Куда приехали? Мне завтра в универ!

— Денёк пропустишь. Никто там без тебя не помрёт.

Я с тоской поглядела на дорогу. Один из моих бойфрендов утверждал, что ночью ездить удобно: пристроишься за какой-нибудь тачкой и видишь, как она все ямы объезжает, да и трасса свободнее. Может, оно и так, но мне с этого не легче.

— Выпусти меня, — сказала я.

— Сиди, я сказал. Тебе заплатили.

— Ага. Пятёрку.

— Для тебя и это много.

— Слушай, Иван, ты что задумал?

— Не боись. Жива останешься.

Я не поверила, но промолчала. Так я ещё ни разу не вляпывалась. В уме роились истории о маньяках, одна другой ужаснее. Ну почему обязательно я?

Вдалеке на асфальте что-то сверкнуло — ярко, как неоновая лампочка, и очень низко. Я никогда не видела таких странных огней и глянула на Ивана. Он продолжал вести как ни в чём не бывало. Я снова посмотрела на трассу и уставилась, как заворожённая, на этот синий огонёк, а когда поняла, что это, сразу захотела отвернуться, но не смогла: зрелище притягивало. Посреди дороги лежал крупный чёрный пёс, раздавленный совсем недавно, судя по свежей крови, и его мёртвые глаза отражали свет фар. Мне вспомнился лихач с турбодвигателем. С обочины сверкнула ещё одна пара синих огоньков, и я успела заметить точно такую же собаку, бегающую рядом.

Иван чуть притормозил.

— Их, значит, двое было, — предположила я. — Парочка.

— А может быть, и нет, — пробормотал Иван себе под нос. — Очень плохое предзнаменование.

— Ты точно обкуренный, — сказала я со смешком. — Тут таких предзнаменований по всей дороге знаешь сколько валяется? Я однажды телёнка сбитого видела.

Он меня не слушал, и я оставила попытки запудрить ему мозги. Чувствуя, что впадаю в панику, перебирала в уме варианты действий. Поговорить с ним по-человечески? Не то. Притвориться спящей? Можно, но чуть позже, а то не поверит. Заболтать? Уже пробовала, не прокатило. Дурочку включить? Ход почти беспроигрышный, но вот это «почти» меня напрягало — мужик хоть и с прибабахом, но далеко не глуп. Истерику устроить? Убьёт ещё. Раньше времени… Лучше всего пока помалкивать. В бардачке перед пассажирским местом такие люди обычно хранят пистолет-травматику. Сделав вид, что чешусь, я протянула руку к бардачку.

— Руки, — негромко сказал Иван.

Я откинулась на спинку. Чёрт, как же меня угораздило сесть в этот драный опель! Пульс у меня, наверно, был за сто. Только бы не разреветься, это его совсем выбесит. Я начала считать встречные машины, дав себе обещание на десятой притвориться, что мне плохо, и потребовать остановки. План был так себе, но до него, слава богу, не дошло: после шестой машины Иван резко затормозил, отчего я чуть не ткнулась в панель, и свернул в лес на грунтовку. Я начала мысленно прощаться с жизнью, и в этот момент у него запиликал телефон.

Иван тронул гарнитуру на ухе и ответил:

— Да, мы уже подъезжаем. Я и моя девушка. Вы нам что-нибудь оставили? Да, везу. Две пятилитровые, — он отключил связь и обратился ко мне: — Ты сможешь сегодня изображать мою подружку? Так нужно.

— Это любая сможет, — сдавленно ответила я. Машина прыгала по ухабам, чиркала пузом по земле, а мимо проползали страшные корявые деревья. — А куда едем-то?

— Что-то вроде бардовской встречи на берегу. Костёр, шашлыки… Ты не против?

— Не против. Только я забыла, каким именем тебе назвалась.

— Олей, — напомнил он. — Мне нравится.

— Ок. А из кого шашлыки жарить будете?

Он снова захохотал, как вампир, ткнул пальцем прикуриватель и, включив подсветку в салоне, попросил меня подать ему пачку сигарет из бардачка. Я открыла крышку и достала сигареты, взяв одну себе. Никакого пистолета там не было и в помине. Раздался щелчок, и мы закурили, выпуская дым в окно. Я постепенно успокаивалась.

— Слушай, а зачем ты вёл себя как маньяк?

— Ты так потешно боялась, — хохотнул он. — Не мог отказать себе в удовольствии.

Я прищёлкнула языком. Кому удовольствие, а кто чуть копыта не откинул. Ладно, бывает и хуже. Когда мы наконец проехали насквозь широченную лесополосу, я увидела вдалеке костёр, палатки и несколько машин. Похоже, он не врал. Шашлыки так шашлыки — где наша не пропадала! Мне полегчало, и теперь я боялась только одного: что придётся слушать бардовские песни.