Шикарный синий костюм (гет)

Свечи, капли воска на столе, колода карт, дым магловской сигареты — что ещё нужно для счастья? Они и не заметили, когда эти случайные встречи в Выручай-комнате стали еженедельной необходимостью. Если везло, то собирались и чаще. Это было так правильно и гармонично — четыре разноцветных макушки, склонившиеся над столом. Два мальчика, две девочки. Двое слизеринцев, двое гриффиндорцев. Они идеально дополняли друг друга в этой игре.

Иногда случался преферанс или покер, но больше всего любили обычного «Дурака», которому их научила Лаванда. Играли на деньги, небольшие, делая ставки скорее ради интереса.

Лидером компании была Панси. Именно за ней оставалось последнее слово в выборе игр, именно она решала споры. Почему так случилось, непонятно, но с каждой встречей внутри Панси рождались что-то важное и гордое, и голос её звучал все увереннее, а в тембре появились новые нотки — низкие и бархатные.

Блейз Забини был самым опасным соперником. На его красивом непроницаемом лице не отражалось ни единой эмоции. Рад ли он пришедшей карте, раздосадован, зол? Возможно, благодаря этой психологической черствости он и побеждал чаще других. А может, просто мухлевал. В любом случае за руку его пока никто не поймал.

Впрочем, Рон почти не уступал Забини в победах, хотя в эмоциональном плане был полной противоположностью. В игре он совершенно не контролировал себя: расцветал улыбкой при удачном раскладе, ужасно расстраивался — при плохом. Забирался с ногами на кресло и покусывал губы, когда был сильно увлечен, или лениво откидывался на спинку, скучая. Он абсолютно точно не мошенничал — просто не умел, — но ему все равно часто везло.

Ну и, конечно, Лаванда Браун — то самое незаменимое звено любой компании. Не слишком умна, но достаточно сообразительна. Она охотно и много болтала, умела разрядить шуткой напряженную обстановку, одинаково пылко радовалась как своим, так и чужим победам. К тому же, несмотря на чистокровность, оставалась главным поставщиком магловских сигарет.

Рон с Лавандой уже давно не встречались, однако сохранили тёплые отношения.

Почему-то Панси не торопилась рассказывать Драко об этих встречах. Она и сама не могла толком понять почему. Боялась, что станет смеяться? Не хотела нарушать хрупкое волшебство воскресных вечеров? Просто подумала, что ему это будет неинтересно?

Смеяться Драко не стал, но обиделся. Он-то, наивный, думал, что у Блейза и Панси роман и именно поэтому они иногда исчезают по вечерам. Уходят, оставляя его в сомнительной компании Крэба и Гойла. Если на первых курсах Драко вполне мирно уживался со своими телохранителями, упиваясь превосходством над двумя балбесами, то сейчас все изменилось.

Во-первых, Крэб влюбился. В толстую и прыщавую, под стать ему, хаффлпафку. Он раздобыл где-то чудовищный белый костюм с чернильным пятном под мышкой и каждый вечер бегал на свидания. Драко не выносил, когда влюбленный потный сугроб наваливался на него на диване и, брызгая слюной, пытался поведать на ухо свои эротические тайны. Фу!

Во-вторых, Гойл наконец научился сносно читать, и ему снесло крышу. Он стал настоящим библиофилом, рискующим переплюнуть Грейнджер. Всего за неделю он одолел «Колдуна и прыгливый горшок» и принялся за «Сказку о трёх братьях». Особенно страшно стало, когда он в приступе вдохновения начал писать стихи.

«Профессор Снейп похож на пингвина,

Профессор Флитвик короткий, не длинный.

Профессор Макгонагалл — старая кошка,

Профессор Трелони чокнутая немножко.

Хагрид огромен и волосат,

У профессорши Стебель

мандрагоры вопят...»

— Ну как? — умоляюще смотрел он. — Как ты думаешь, они обрадуются, если я прочту им посвящение на выпускном?

— Ну конечно! — горячо убеждал Драко. — Ты лучше до выпускного прочти, тогда они тебе ЖАБА выше поставят! — «Или отчислят к черту, и я не буду слушать этот бред».

Конечно, Драко надулся на Панси, узнав об её тайных развлечениях. Конечно, заявил, что тоже хочет играть, и Панси пообещала пригласить его на ближайшую встречу. Правда, уже вечером подошла и как-то грустно сказала:

— Ты, конечно, приходи, только Рона не будет. Он не хочет с тобой играть.

— Это ещё почему? — удивился Драко.

— Ну... Он говорит, что не хочет слушать твои подколы. Что ты демонстративно начнешь ставить свою дурацкую запонку против всего его дома и дразнить нищебродом.

— Ничего подобного! Даже не собирался! — почти искренне обиделся Драко, который именно это и собирался сделать. Даже запонку припас. Эх.

Тем же вечером над столом склонились уже пять голов, картину разнообразила белоснежная макушка. Драко клятвенно пообещал не трогать Рона, но все-таки от греха подальше решили сегодня не играть на деньги. Чтобы тема финансов вообще не поднималась, но азарт сохранился, играли на раздевание.

Драко вырядился в шикарный синий костюм, новенький, идеально сидящий. Наконец-то представился подходящий случай «выгулять» обновку. В костюме было жарковато, зато он состоял из пиджака, брюк, жилета, галстука. Плюс ремень, часы, белоснежная рубаха и злосчастные запонки. Все это можно было снимать долго и торжественно, в отличие от скромного наряда Уизли — свитера на голое тело и пижамных штанов.

Сегодня был очередной звёздный час Блейза. Казалось, козыри сами липли к его смуглым рукам! Спустя час расклад за столом был следующим: Панси в шелковой сорочке, двое почти голых гриффиндорцев в одних трусах, Драко в чёрных боксерах и рубашке и полностью одетый ухмыляющийся Забини.

— На этом, пожалуй, закончим. Расходимся! — объявила Панси.

Никто не стал спорить. Слизеринцы ушли первыми, только Драко замешкался: никак не мог найти правый ботинок. Лаванда и Рон, похоже, вообще не собирались уходить и даже не пытались одеться.

— Ну, ты скоро? — не выдержала Лаванда, глянув на Драко затуманенным взором. Очевидно, созерцание друг друга в полуобнаженном виде всколыхнуло у парочки остывшие чувства. Много ли нужно недалеким, горячим гриффиндорцам? Им не терпелось избавиться от ненужного свидетеля.

— Ты собираешься пялиться на нас всю ночь? Ну, смотри, эксги... этот самый, как его... — протянул Уизли и положил руку на грудь сокурсницы.

Драко обдало холодом.

— Больно надо! — возмущенно воскликнул он и рванул дверь Выручай-комнаты. И только спустя пару секунд осознал, что забыл одеться. Хотел было вернуться, но дверь стремительно исчезала. Последним, что он успел увидеть, была большая кровать, в которую на глазах превратился карточный стол. Проход закрылся, превратившись в холодный камень.

— Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Драко стоял посреди коридора полураздетый и не знал, что делать. Дверь в Выручай-комнату, несмотря на все его просьбы, больше не появлялась. Ждать, пока гриффиндорцы закончат свои дела, было безумием: в любую минуту в коридоре мог появиться Филч или, ещё хуже, профессор Снейп. И очень сложно будет доказать, что Драко патрулировал коридор в качестве старосты. Перепутав смены. В одних трусах.

Оставалось одно — тихонько двигаться в слизеринскую гостиную и молиться, чтобы никто не встретился. Драко спустился на два этажа и услышал шум. Осторожно выглянув из-за колонны, он чуть не лишился дара речи: там, в нише, стояли его лучшие друзья, Блейз и Панси, и целовались. Казалось бы — здорово! Его друзья действительно встречаются, как он и думал. Нужно просто выйти к ним, и втроём будет не так страшно красться по тёмным коридорам. Надо попросить у Блейза мантию. Но — непонятно почему — у Драко вдруг защипало в глазах. Все вокруг были так счастливы и влюблены, а он везде — третий лишний. А Панси? Она же с первого курса сохла по нему, предательница!

Драко тихо отошёл и двинулся в противоположную сторону. Куда? Зачем? Ну и, конечно, вскоре наткнулся на Филча с его чокнутой кошкой.

— Та-а-ак! — противно протянул Филч. — Гуляем ночами, значит? Я тебя уже даже запомнил: слизеринец, да? Невоспитанный, наглый слизеринец!

Драко глянул на него с ненавистью.

— Ну и почему мы шляемся ночами по коридорам?

Драко хотел страшно остроумно ответить, но вдруг всхлипнул. Это было так позорно — стоять перед грязным сквибом в трусах, рубахе и одном ботинке. Грустно, стыдно и холодно.

Драко закрыл лицо руками, уселся на голый пол возле стены и разрыдался.

Филч видел всякое. Но этот малец обычно начинал оскорблять всех вокруг, и такое поведение удивило, даже напугало сторожа.

— Что случилось? — почти тепло спросил он. — Тебя кто-то обидел?

— Да! — сквозь слёзы согласился Драко. — Меня ограбили.

Всхлипывая, он поведал Филчу душещипательную историю о том, что на него кто-то напал, украли дорогой костюм, часы, деньги. А вообще-то, он староста, у него и значок есть. Патрулировал коридор, и тут... Зачем Драко нес всю эту чушь, он и сам не понял. Сейчас хотелось одного — избежать долгих расспросов и разборок и поскорее оказаться в тёплой постели. И Филч отпустил его.

А утром, прямо с трансфигурации, его вдруг вызвали в кабинет Снейпа. Игнорируя вопросительные взгляды Панси и Блейза, Драко собрал сумку. В кабинете его уже ждали Филч, Рон, Лаванда и, собственно, сам декан. На столе лежали часы, запонки и правый лакированный ботинок. И, конечно, шикарный синий костюм.

— Мистер Малфой! Только что мне сообщили об этом ужасном инциденте. Мы задержали воров, и, конечно, они будут отчислены. После того, как принесут вам свои извинения.

— Ну ты и крыса, Хорек! — злобно сказал Рон.

— Уизли, что вы себе позволяете? — возмутился профессор Снейп. — Немедленно извинитесь перед мистером Малфоем! Дважды.

— Не надо, профессор, — пробормотал Драко. — Я сам дал Рону костюм.

— Что? Сам... Зачем?

— Понимаете, сэр, ему не в чем было пойти на свидание с девушкой. Она бы сразу развернулась и ушла, приди он в одном из своих дурацких свитеров.

— Да, развернулась и ушла бы, — с готовностью подтвердила Лаванда. Снейп перевёл взгляд на обалдевшего Рона. Лаванда ощутимо двинула того локтем в бок, он опомнился и быстро закивал.

В памяти Снейпа всплыла отвратительная картина годичной давности. Ранним утром он зашёл в совятню с письмом и застал обнимающихся Уизли с Браун в лучах рассветного солнца. Полуголая парочка стояла на фоне окна и была с ног до головы измазана совиным помётом, который в изобилии покрывал пол. Снейп поскорее закрыл дверь и ушёл незамеченным, а после зачем-то трижды вымыл руки.

— Свитер, говорите...

Снейпу не оставалось ничего другого, как, пожав плечами, отпустить врунов. Не сыворотку правды же тратить на эту ерунду? Тем более Малфой никогда не был замечен в пособничестве гриффиндорцам. Раз врёт, значит, ему это нужно.

Подойдя к двери, Снейп оглянулся:

— Минус пятьдесят баллов Гриффиндору!

— Эй, за что? — возмутился Рон.

— И ещё минус десять, за хамство, — удовлетворённо произнёс Снейп и вышел.

* * *

Надо признать, что ярко-рыжие волосы отлично сочетались с сочной синевой. Костюм определённо шёл Уизли, несмотря на то, что пиджак не сходился на груди. И все равно Рон впервые в своей жизни выглядел так круто. Синее, рыжее, белизна свежей рубашки, а ещё серебряная искра на галстуке, серебряные запонки.

— Класс! — не мог оторваться от зеркала Рон.

Драко же, напротив, старался сегодня избегать зеркал, а также чистых ложек и подносов. Чтобы не видеть ЭТОГО! Того, что висело на нем бесформенным мешком грязно-бордового цвета, с жутким кружевным слюнявчиком, и пахло нафталином. Рон на полном серьезе утверждал, что это парадный костюм.

— Карточный долг — долг чести! — в который раз повторил Рон, поймав полный отчаяния взгляд Драко. — Не надо было играть на желание. Сам же предложил.

— А на что с тобой играть? — разозлился Драко. — Ты же отказался ставить свою развалину против моей запонки.

— Ну и все. Моё желание таково, что сегодня на выпускном мы меняется костюмами, а ещё снимаемся в таком виде для памятной колдографии курса.

Драко вздохнул. Они с Роном задержались в туалете рядом с торжественным залом. Рон — потому что пялился в зеркало, Драко — понятно почему.

— Может быть, я все-таки выйду в зал голым и подарю Снейпу шампунь? — с надеждой спросил он.

— Нет! — отрезал Рон. — Идём, праздник уже начался.

— ...наш выпускник просит слова, — донесся голос профессора Макгонагалл.

— Спасибо! Я это... В общем, стих. Профессор Снейп похож на пингвина...