И снова Серый В. (джен)

К психотерапевту тому я снова пришёл через неделю. Пришлось ждать: он чего-то всё лежал и читал, а мне не положено при свете появляться. Я ждал-ждал, а потом сообразил: это же мне клиентам показываться на свету нельзя, а тут-то клиент — я, а не он. Значит, можно, наверное.

В общем, я тогда кашлянул деликатно и постучал в дверь шкафа. Изнутри. Ну, чтобы сразу не пугать своей мордой.

— Да-да, войдите! — машинально откликнулся человек и только потом сообразил, что стучат не в дверь.

Вернее, не в ту дверь.

— А это снова я, — проговорил я, улыбаясь как можно дружелюбнее и осторожно выбираясь из шкафа. — Здравствуйте.

— Здравствуйте, — несколько нервно ответил психотерапевт, — как ваши дела?

— Да вот, — сказал я смущённо и дёрнул ухом, — понимаете... Не сработало. Ну, совет ваш. Не помог.

— То есть запах вы чувствуете по-прежнему? — уточнил человек, откладывая в сторону планшет.

— Чувствую, — я вздохнул и потёр нос. — И вкус тоже чувствую. А главное, — я вздохнул ещё раз и, кажется, покраснел. Только этого, конечно, заметно не было, — клиенты пугаются.

— А обычно они не пугаются? — заинтересовался психотерапевт. — Согласитесь, ситуация э-э-э... не самая обычная. Странно, что ни ко мне, ни к моим коллегам никто с подобной проблемой не обращался — насчёт серого волчка, кусающего за бочок.

— Они не так пугаются, — попытался я объяснить. — Ну... не того. Они должны пугаться кусания, а не меня самого. Понимаете? — спросил я с надеждой.

— Укус настолько... э-э-э... травматичен? — психотерапевт как-то весь подобрался.

— Ну... — я задумался. — Он кровавый, конечно. Но дело не в этом. Они должны волчка помнить... обычного такого. Серого. Ну, волка, в общем. Кусающего. А тут этот пульверизатор... Понимаете?

— Да, такого э-э-э… зрелища может испугаться даже человек с устойчивой психикой, — согласился психотерапевт. — Это же примерно как э-э-э... Чёрная рука, вытаскивающая из кармана айфон.

— У Чёрной руки нет карманов, — сказал я удивлённо. — Она голая же. Ну, или в рукаве — когда зимой, например. Откуда же там карманы?

— Из кармана того, кого пугают, — пояснил человек, — ну, или со стола. Чёрная рука — карманник, — он тихонько засмеялся.

— Да вы что говорите? — возмутился я. — Нам запрещено брать что-либо у клиентов! Да у нас за такое знаете, что бывает!

Очень меня его слова обидели. Я даже хотел было уйти, но вовремя вспомнил, что пришёл сюда не просто поболтать, а по делу. Но обиделся всё равно.

— Ох, простите, пожалуйста! — смутился психотерапевт. — Я вовсе не хотел вас задеть. Вам, наверное, попало за пульверизатор?

— Вы же не клиент, — буркнул я всё ещё обиженно. — И сами подарили. Но могу вернуть, — добавил я.

И вздохнул.

Возвращать пульверизатор не хотелось. Подарок всё-таки. Единственный.

— Ну что вы! — он даже расстроился. — Я же от чистого сердца! Подарки возвращать не нужно, разве что в знак полного э-э-э… разрыва.

Честно говоря, я почувствовал облегчение. И обрадовался.

— Нет, — говорю, — не надо разрыва. И пульверизатор мне нравится. Но вы, — добавил я, — больше не говорите такого. И даже не думайте. Мы никогда не берём ничего чужого.

— Это была просто шутка, — вздохнул он, — неудачная. Так, давайте подумаем, что можно сделать с вашей проблемой?

— Не знаю, — я снова захандрил. — Запах-то никуда не делся. И пульверизатор надо убирать — а то я тут...

Я вздохнул и, смущаясь, рассказал ему, как Витюня глядел на меня вытаращенными глазами и трясущимися руками тыкал в кнопки этого... как его... телефона. А потом забился в угол кровати, махал на меня подушкой и винил какую-то «беленькую, стерву палёную, чтоб он её — да больше никогда!»

— То есть раньше подобной реакции не было ни у кого? — уточнил он. — Вы вообще-то у этого Витюни не в первый раз были?

— Не в первый, — я скривился. — Мы с белками к нему регулярно ходим. По очереди. А реакции раньше не было, — подтвердил я. — Ни у кого. А тут...

Я вздохнул.

— С белками? — очень удивился человек. — Ах да... белочка... и что, белок много ходит?

— Когда как, — я даже задумался. — Иногда и одна бывает — но это если остальные заняты. Обычно ходят по четверо, но иногда могут и восемь собраться... одной сложно.

— А песцы у вас не работают? — вдруг спросил он.

— Есть песцы, — я даже удивился. — Как же без них? Но у них специализация узкая...

— А у вас широкая? — тоже удивился он. — То есть, кроме покусания, предполагается ещё... э-э-э... ряд услуг?

— Вроде, нет, — я задумался. — Но нас можно хоть к младенцу, хоть к старику отправить. В любой ситуации. Главное — чтоб они на краю спали. А песцов только в одной ситуации посылают...

— Слушайте, — вдруг с интересом сказал он, — а если ваш клиент вообще не спит на краю? В кресле, к примеру, устроился? Или на полу в спальном мешке?

— Так он тогда не мой клиент, — удивился я. — К таким других посылают.

— А кого? — у него даже глаза от любопытства загорелись.

— Когда как, — я задумался. — Все же разного боятся. Одному Тень пришлют, другому — пауков каких-нибудь или мотыльков. Или старичка какого...

— Ну, это не страшно, — улыбнулся он. — Значит, ваша проблема, по сути, состоит из двух частей: вы по-прежнему чувствуете неприятные запахи, и на пульверизатор клиенты реагируют неадекватно?

— Ну... да, — согласился я. — Чувствую. И реагируют. Делать-то чего?

— Менять подход? — предложил он. — Скажем, надевать респиратор? У меня, кстати, после ремонта остался.

— Респиратор? — переспросил я. — А что это?

Звучало солидно. Но «надевать»? Куда? На нос, что ли?

— Одну минуточку, — он торопливо встал и вышел в коридор, погремел там чем-то и вернулся со странной штуковиной в руках. — Это надо надевать на... э-э-э... морду.

Это как?

Я принюхался. Штуковина ничем таким не пахла — вещь и вещь. Ну, может, пылью немного. На шапку немного похожа...

— А как я кусать буду? — спросил я, подумав.

— Ну-у, — протянул он, — в принципе, вам его можно только на нос надевать, а вот рот... э-э-э... пасть будет свободна для работы.

— Н-да? — я скептически хмыкнул. — Покажете?

В принципе, если её раскрасить... и нос нарисовать... в темноте может сойти. Наверное.

Он сначала эту штуковину на себя нацепил для примера, а потом снял и мне на морду начал прилаживать.

Ну, я терпел, конечно. Дышать в этой штуке было не очень удобно, но если это поможет... Я пощёлкал зубами — вроде кусать она не мешала. Наверное. Проверить бы на ком...

Я покосился на психотерапевта.

— Нет-нет, — торопливо сказал он, — не стоит нарушать э-э-э... профессиональную этику. Я же не ваш клиент!

— Мне бы только приладиться, — попросил я. — Я несильно — для виду только. А?

И посмотрел на него как мог ласково.

— Я дам вам учебный бочок, — просиял он, — макет!

И протянул мне диванный валик. — Он как раз на краю лежит, — сказал.

Я сощурился и тот валик пощупал. Пойдёт, пожалуй...

Пристроил я валик на место, примерился — и осторожненько прикусил краешек.

— Пойдёт, — говорю. — Только как бы проверить, сработает эта ваша... как её... респи... что-то там. Есть у вас духи?

— Одеколон, — поправил он.

И достал флакон. Тёмно-красный.

Побрызгал из него на валик — и воззрился на меня с любопытством. А я что — я ничего... я ничего! Я ничего не почувствовал!

Я как это осознал — аж подпрыгнул. Работает! Эта шапка у меня на носу работает! На вкус, правда, чувствовалось, но гораздо слабее, чем должно было бы.

— Спасибо! — я аж вскочил, незаметно отплёвываясь. — Прямо, — говорю, — замечательная такая штуковина.

— Я рад, — улыбнулся он, — что сумел вам помочь.

И тут меня осенило.

— Слушайте, — попросил я, — а можно я к вам коллегу своего отправлю? А то он очень страдает. Как раз по вашей части.

— По моей? — удивился он. — Хорошо, отправляйте. Это должно быть очень интересно.

* * *

Витюня мрачно посмотрел на пустой холодильник и достал бутылку водки. Хорошей, правильной, после которой точно волки с пульверизаторами в лапах не примерещатся.

Он только один глоток и успел сделать... ну, может, два. Или три. Но точно не больше! — когда увидел вдруг сидящую на краю стола белку. Обычную такую рыжую белку, которая пристально глядела на него и осуждающе цокала.

— Уйди, а? — попросил Витюня. — Как человека прошу! — и вновь припал к живительному напитку.

Но белка не только не ушла, но и расчетверилась, и теперь на Витюнином столе сидели целых четыре рыжих зверька. Одна из белок с интересом изучала содержимое банки маринованых огурцов, которые Витюня купил себе на закуску, вторая обнюхивала какие-то засохшие со вчера на тарелке остатки, а две оставшихся сверлили его укоризненными взглядами, подозрительно напоминающими взгляд подло бросившей Витюню жены.

— Ну и ладно, — обиделся Витюня, — ну и сидите! Все вы, бабы, дуры! — и полез рукой в банку за огурцом. Доставать вилку из стола не хотелось.

Сидевшая у банки белка возмущённо заверещала и вцепилась в его палец длинными острыми зубами.

— Ах ты, тварь, — возмутился Витюня, — щаз я тебя! — и окинул мутным взглядом кухню, ища подходящее оружие.

Его взгляд упал на молоток, которым стерва-жена отбивала мясо, и он радостно долбанул по мерзкой рыжей твари.

И попал!

По банке с огурцами.

Белки разразились мерзким, визгливым, как голос бывшей витюниной тёщи, смехом и опять размножились — правда, на сей раз только вдвое. Одна из них нахально прыгнула Витюне прямо на голову, вторая уселась на держащую молоток руку, а остальные мельтешили перед глазами, устроив на столе догонялки.

— Стервы, — сокрушённо сказал Витюня, назло мелким «тёщам» допил водку и побрёл к дивану, то и дело хватаясь за стены, потому что подлый дом решил сплясать лезгинку.

Он улегся на краю дивана и закрыл глаза...

Нос пронзила резкая боль — он подпрыгнул и, схватившись за лицо, обнаружил висящую на носу белку, кажется, решившую им пообедать.

— Да что ж вам неймётся-то! — плаксиво возмутился Витюня, отдирая от себя белку. — Вы ж не вампиры!

Он снова закрыл глаза — чтобы через мгновение увидеть перед собой уже не белку, а волка. Того самого, серого. В строительном респираторе на наглой морде.

Волк деловито кивнул ему, подошёл, быстро примерился — и цапнул его за бок. Ещё и рубаху задрал, паршивец.

И Витюня горестно завыл от такой глобальной несправедливости жизни.

Куда там волку!