О дивный новый мир (джен)

Вы просыпаетесь и обнаруживаете перед глазами незнакомый потолок. Всё, что вы помните перед тем, как потерять сознание, — по телевизору сообщали, что произошёл некий Инцидент, выброс неизвестного науке вещества под всеми или многими городами мира. Ещё вы помните, как кто-то из ваших родных кричит во время Инцидента, а на экране вашего компьютера открыта Katawa Shoujo. Знакомый логотип с сердцем — последнее, что вы видели перед тем, как нахлынула темнота.

С вашим телом, по ощущениям, явно что-то не так. Вы пытаетесь понять, где находитесь, в панике обнаруживаете в комнате зеркало. Вы осторожно заглядываете в него и не верите своим глазам.

Вы попали в тело Хисао Накая. Более того, вы покопались в воспоминаниях и неожиданно обнаружили, что приобрели знания японского языка и память Хисао, в то же время сохранив свою.

Вы оглядываетесь по сторонам. Все ваши (Хисао) вещи разложены по шкафам, постель смята, словно после беспокойного сна, портфель собран, и вы, в принципе, готовы к первому дню в новой для Хисао (но не новой для вас) школе-интернате «Ямаку».

Вы прикладываете дрожащую от волнения руку к сердцу и чувствуете, что оно работает с лёгкими перебоями. Что же делать?

Выбран вариант «Делать нечего. Умыться, принять таблетки, подготовиться к школе и пойти на первый урок. Пока будем действовать по сценарию новеллы».

Делать нечего. Вы решаете умыться, принять таблетки, подготовиться к школе и пойти на первый урок. «Пока будем действовать по сценарию новеллы», — думаете вы.

Вы выходите сначала в коридор общежития, а затем — на улицу. Вы всё ещё не до конца верите в реальность происходящего и до последнего ждёте, что всё это окажется сном — включая Инцидент — и вас ждёт пробуждение. Но оно всё никак не наступает.

Всё вокруг в точности повторяет антураж «Ямаку», описанный в визуальной новелле. Только здесь он реальный. Это реальность для вас.

В голове крутится множество вопросов, на которые вы пока не можете найти ответов.

Вокруг вас несколько групп учеников, тоже направляющихся в школу. Все они совершенно спокойны, каждый занят своими мыслями либо разговором с кем-то ещё. На их лицах нет признаков какого-либо волнения из-за того, что что-то произошло, ничего подобного. Вполне обыденный день для всех. Беспокойство владеет только вами.

Вы здесь — чужой. Даже более чужой, чем Хисао. Солнце не такое, как там, откуда вы попали сюда. Все говорят на незнакомом языке — и в то же время вы его прекрасно понимаете. Вы словно попали в бурный поток и вынуждены следовать туда, куда он вас несёт, нравится вам это или нет.

С сердцем пока что всё в порядке, а вот разум… кажется, перегружен — слишком много всего сразу.

Наконец вы попадаете в класс. С замиранием сердца переступив порог, вы замечаете своих знакомых — это Миша и Шизуне. Они приветствуют вас улыбками и взглядами, приглашающими сесть за парту возле них.

Хисао стремится к ним — по сути, кроме Миши, Шизуне, Муто и медбрата он здесь пока никого не знает.

А вот вы — настоящий вы — знаете. Вы улыбаетесь им в ответ, но сами мешкаете, украдкой оглядывая класс. Несколько мгновений спустя вы замечаете её — знакомые длинные тёмные волосы, ожог на правой руке и правой половине лица, который она старательно прикрывает волосами. Но вот она вас пока не знает.

Как вы поступите, придя в класс 3-3, в котором предстоит учиться Хисао?

Выбран вариант «Подойти и попытаться заговорить с Ханако».

Ваши тёплые воспоминания о сюжетной линии с Ханако берут верх. Вы вспоминаете, как постепенно пробивались через барьеры, которые она возводила вокруг себя, и как она сама ломала часть этих барьеров, как плакала в конце… Ваше сердце наполняют приятные ощущения, поэтому вы решаетесь подойти к Ханако — ведь вы с ней уже словно давние знакомые, верно? Вы шагаете к её парте, несмотря на то, что Хисао в этот день ни за что не решился бы подойти к ней, незнакомой девушке, и заговорить первым. Он и не замечал её до определённого момента. Его память и его сущность как будто умоляют вас пойти к Шизуне и Мише, не выходить из образованной вами троими зоны комфорта, но вы не слушаете его.

Ханако смотрит прямо перед собой, словно надеясь про себя, что этот новенький идёт куда угодно, но только не к ней. Но вскоре её надежды идут прахом, когда она понимает, что ошиблась. Вы буквально физически ощущаете, как она напрягается, когда вы останавливаетесь возле её парты. Её руки и шея каменеют, она пытается взглянуть на вас, не поворачивая к вам головы.

Вы откашливаетесь. С чего бы начать? Вы вспоминаете знакомство в библиотеке. Может, лучшая тема для начала — книги?

— Привет, прости, что потревожил. Ханако, верно?

Она вздрагивает и резко поворачивает голову к вам, словно очнувшись ото сна.

Она молчит, и вы нервно переминаетесь с ноги на ногу. Вы чувствуете взгляды всех окружающих. Кажется, Ханако не пользовалась популярностью среди одноклассников, порой уходила с уроков, но в целом на неё никто не обращал внимания. А теперь вы подошли к ней прямо перед началом урока под заинтересованными взглядами всех остальных в классе. Внезапно эта идея перестаёт казаться вам такой уж хорошей.

— От… откуда ты знаешь моё имя? — наконец удаётся выдавить ей из себя.

А это — чертовски хороший вопрос. Никто не проводил с ней церемонию знакомства с классом в вашем присутствии, вы должны были впервые обменяться несколькими фразами в библиотеке и выяснить её имя там же.

— Ну, я спросил у кого-то из одноклассников. Хотел вот попросить совета насчёт книги…

— М-м-моего с-совета? — запинаясь, бормочет она. — З-зачем тебе моё имя?..

Она оглядывается по сторонам, словно ожидая увидеть смеющиеся лица и издевательские взгляды тех, кто решил таким образом подшутить над ней. Затем её взгляд переходит к вам, и вы отчётливо видите в глазах слёзы. Она краснеет и жмурится. Она выглядит так, будто сегодня — худший день в её жизни.

— П-прости, пожалуйста, я не хотел тебя напугать, — теперь вы вспоминаете нужную фразу из начала знакомства с ней в библиотеке. Но уже, кажется, поздно.

Ханако отодвигает стул, встаёт, даже не собрав свои вещи с парты, и практически выбегает из класса.

Вы ощущаете направленные на вас взгляды и тоже краснеете. Нет, это однозначно была не лучшая идея — подойти к Ханако, меньше всего на свете желающей публичного внимания. Вы не решаетесь следовать за ней в коридор, чтобы не усугубить ситуацию.

Вы бегло оглядываетесь по сторонам, замечая не столько любопытные, сколько неодобрительные взгляды окружающих, и, ссутулившись, направляетесь к Шизуне с Мишей. Вы уже знаете, что они вам скажут.

— Хиттян, это было крайне неприемлемое поведение, — сразу же набрасывается на вас Миша, следуя яростной жестикуляции Шизуне. — Эта девушка очень ранима и не любит внимания окружающих. Тебе следовало бы сначала спросить у нас, как себя вести с другими учениками, раз ты сам не о-ри-ен-ти-ру-ешь-ся, — в этот момент в класс заходит Муто, но Шизуне решает использовать несколько оставшихся секунд, пока он идёт к доске, чтобы закончить свою тираду. — Мы надеемся, что впредь ты будешь осторожнее.

— Хиттян, — это говорит уже сама Миша, полушёпотом и без своей обычной улыбки, — возможно, это было не лучшей идеей. Немножко нетактично.

Вы чувствуете не просто укол вины, а целый камнепад, обрушивающийся на вашу спину. Руки дрожат. «Чёрт, неужели здесь тоже настоящие сюжетные рельсы, и малейшее отступление от сюжета приводит чуть ли не к катастрофе?!» — с гневом думаете вы. Вам хотелось бы обвинить кого-то другого, но в глубине души вы понимаете, что кроме самого себя вам винить некого.

Тем не менее, дальше урок проходит вполне спокойно. Видя ваше подавленное состояние, Шизуне сменяет гнев на милость, также вспоминая, что вы (Хисао) новенький. Поэтому после звонка на большую перемену она приглашает вас пообедать с ними.

Выбран вариант «Вежливо отказаться и подойти к стирающему мел с доски Муто, чтобы задать ему волнующие вас вопросы».

Произошедшее с Ханако напоминает вам, что вы всё-таки находитесь в визуальной новелле. И у вас есть множество вариантов поведения, но, судя по всему, правила остались теми же. Есть ли вам место в этом мире? Может быть, стоит хотя бы попытаться выяснить какие-то подробности вашего появления здесь?

Вы благодарите девушек за приглашение, но отказываетесь идти с ними, мотивируя это тем, что у вас есть несколько организационных вопросов к учителю.

Миша и Шизуне пару секунд растерянно смотрят на вас, словно ожидали чего-то другого, а затем улыбки возвращаются на их лица, и они уходят, обменявшись несколькими жестами, которые Миша не озвучивает.

Вы подходите к Муто, уже успевшему усесться в своё кресло. Он с улыбкой поворачивает к вам голову.

— Накай, вы что-то хотели?

— Да, учитель, это немного странный вопрос, но, э-э, не знаете ли, не происходило ли каких-нибудь необычных событий в последнее время?

Муто хмурится, поднимает глаза к потолку, а затем слегка пожимает плечами.

— Недавно произошло землетрясение, а ещё рыбаки выловили какую-то необычную акулу. Пожалуй, всё. А что такое?

Вы игнорируете его вопрос и задаёте очередной свой.

— Скажите, а рядом с [то место, откуда вы попали в новеллу] никаких необычных событий не было? Может быть, какой-нибудь инцидент?

Вы замечаете что-то в глазах Муто. Это похоже на какой-то отблеск, который появляется и тут же исчезает. Его взгляд на краткий миг меняется. В нём читается неподдельный ужас. Однако мгновение спустя его взгляд возвращается к норме, и вы даже сомневаетесь, не померещилось ли вам. Муто снова хмурится.

— М-м, нет, никаких инцидентов не припомню, — ровным голосом произносит он, а затем указывает на доску. — Напоминаю вам сегодняшнее число. Сегодня только вторник, второй день, как вы перевелись сюда, — он неуклюже усмехается, — но, может, вам следует подумать о вступлении в какой-нибудь кружок — тогда и на странные вопросы времени останется меньше?

Вы глядите на доску, на которой в верхнем левом углу написана сегодняшняя дата — единственное, что не стёр Муто. До вас внезапно доходит. Вы прибыли сюда из 20(18) года, в то время как здесь, в новелле, ещё только 2007. Вы переводите взгляд на Муто. На его лице такое выражение, которое вы не можете прочитать.

— Накай, я рассчитываю на то, что вы больше не будете возвращаться к теме о каких бы то ни было инцидентах и сосредоточитесь на учёбе, — с нажимом произносит он, — вам ещё навёрстывать и навёрстывать. А теперь вам, пожалуй, пора — большая перемена уже давно началась, — он вновь улыбается, и вы выдыхаете — сами того не замечая, вы задерживали дыхание.

Вы благодарите его, разворачиваетесь и направляетесь к выходу. На пороге класса вы оборачиваетесь и замечаете взгляд Муто, который затем сразу отворачивается к окну. Несколько волосков на вашем загривке встают дыбом, и вы спешите выйти в коридор.

Несмотря на странное поведение учителя, в вашем сердце появляется надежда. Может быть, ещё не всё потеряно. Вы не просто попали в новеллу, но ещё и переместились во времени. Это значит, что Инцидент ещё не произошёл. Вдруг в ваших силах предотвратить его и, следовательно, ваше попадание сюда?

Вдруг вы вспоминаете слова Муто о кружках. Эта фраза всплывает и в памяти, доставшейся от Хисао. Точно, это ведь вопрос, который его заинтересовал этим утром и который он должен был задать Шизуне! А потом они ещё попытались затащить его в Школьный совет через настольную игру.

Похоже, именно поэтому Миша с Шизуне и выглядели такими растерянными — они подготовили для вас предложение вступить в Школьный совет, а вы отказались идти с ними. Что же теперь, этот вариант упущен?

Вы торопитесь в школьную столовую вместе с потоком учеников. Однако по прибытии туда Шизуне и Мишу вы не обнаруживаете. «Точно, они сразу не одобряли идею обеда в столовой, а теперь, когда я отказался идти с ними, они, наверное, пошли в кабинет Совета», — думаете вы.

Итак, приглашение в Совет вы не получили. Может быть, конечно, они ещё подойдут к вам после уроков, но надеяться на это, скорее всего, не стоит, особенно после того, как вы испугали Ханако в их присутствии.

Вы мысленно пробегаетесь по «стандартному» распорядку сегодняшнего дня — игра с Мишей и Шизуне в кабинете Школьного совета после уроков, чайная комната и Лилли, библиотека и Юко с Ханако, а потом ещё Кенджи...

Из-за волнения вам кусок в горло не лезет. Вы уходите из столовой и просто праздно шатаетесь по коридорам до звонка на урок и возвращаетесь в класс. Вам не хочется возвращаться туда сразу после столовой, чтобы не оставаться наедине с Муто в пустом классе.

Странно, но Миша, Шизуне и Ханако так и не появляются на уроке после звонка. Вас мучают тревожные мысли, поэтому на занятии вы невнимательны, что вызывает неодобрительные взгляды Муто, отчего вам становится не по себе. Может, он также выражает своё недовольство из-за отсутствия нескольких учеников в классе. Может, даже винит в этом вас.

После окончания уроков вы хватаете портфель и одним из первых покидаете класс.

Вы прислоняетесь спиной к стене коридора и переводите дыхание, размышляя над тем, что же делать дальше.

Во всём происходящем ощущается что-то неприятное, словно вы упали в котёл с какой-то холодной вязкой жижей. Вам хочется, с одной стороны, найти хоть что-то знакомое, с другой стороны — сбежать отсюда, с третьей — выговориться кому-то, кто не сочтёт вас психом и подумает вместе с вами над выходом из ситуации. Но кто может помочь вам?

Выбран вариант «Пойти в чайную комнату. Может быть, Лилли уже там?»

Точно, самый спокойный и адекватный человек в «Ямаку» — это, вне всяких сомнений, Лилли. Вы напоминаете себе последствия прошлого разговора с Ханако и решаете быть осторожнее с Лилли.

Вспомнив путь до чайной комнаты из описания в новелле, вы через пару минут без проблем добираетесь до неё.

Школьные коридоры сейчас не слишком заполнены. Поэтому вы с удивлением обнаруживаете, что рядом с чайной комнатой, за порогом которой вас, возможно, ждёт Лилли, стоит какой-то парень.

Услышав ваши шаги, он поворачивается к вам, и вы понимаете, что это Кенджи.

Его вы здесь никак не ожидали увидеть. Но вы, с другой стороны, пришли сюда рановато, пропустив игру с Мишей и Шизуне. Кроме того, вы в курсе, что Кенджи периодически «скрытно» перемещается по территории школы. Кто знает, что ему могло здесь понадобиться?

— Привет, Кенджи, — немного помешкав, обращаетесь вы к нему. — Что ты здесь делаешь?

— Это кто? — взволнованно спрашивает он, подходя поближе. Когда он узнаёт вас, на его лице появляется крайне удивлённое выражение. — Хисао, это ты, чувак? У меня к тебе тот же вопрос. Что ты здесь делаешь?

— В смысле? — недоумённо спрашиваете вы, полагая, что у него очередной бзик. — Учусь.

Кенджи серьёзнеет.

— Я имею в виду, что ты делаешь в это время в том месте, где ты стоишь?

— Ну, — вы решаете не выдавать ему правду о том, к кому шли, — я шёл в библиотеку и остановился, когда увидел тебя.

— Гм, — Кенджи пододвигается ещё поближе и заговорщицки улыбается, — но ты же понимаешь, что ты не должен быть здесь?

Вы впадаете в ступор. Он опять про какой-нибудь феминистский заговор или... он знает?

Вы не уверены, что можно доверять ему.

Выбран вариант «Сказать что-нибудь такое, чтобы он отстал от вас».

Вам сейчас некогда разгадывать его шарады — вам и так уже кажется, что мир сходит с ума и вы вместе с ним.

— Я именно там, где хочу находиться, Кенджи. Что ты хочешь от меня? — спрашиваете вы.

— Ничего, чувак, ничего, — на его лице появляется практически торжествующая улыбка. Затем он внезапно решает отправиться куда-то по своим делам. Проходя мимо вас, он тихо и с усмешкой произносит: — Удачи... Хисао.

Вы оборачиваетесь и несколько секунд смотрите ему вслед. Почему он ведёт себя ещё более странно, чем обычно? Или всегда так и было?

Как бы то ни было, когда он скрывается за поворотом, вы осторожно подходите к плотно закрытой двери в чайную комнату. Уняв волнение в груди, вы трижды стучитесь.

Изнутри доносится спокойный голос.

— Да? Кто там?

С ваших плеч словно спадает огромная тяжесть. Вы вспоминаете тёплые чувства, которыми награждала вас сюжетная линия Лилли, сглатываете и заходите в комнату.

Лилли сидит в одиночестве за столом, и солнечные лучи освещают её утончённую фигуру — прямо как на изображении из самой новеллы. Пару мгновений вы любуетесь картиной, пока она не обращается к вам.

— Здравствуйте. Могу я вам чем-нибудь помочь? — её голос мягок и спокоен, он именно такой, как вы всегда и представляли. На ваших глазах вдруг проступают слёзы. Вы поспешно вытираете их и отвечаете.

— Гм, здравствуйте... я искал библиотеку и немного заблудился.

— Не желаете ли присесть? — не поворачивая к вам головы, она жестом указывает на стул напротив себя. Всё как тогда.

— Спасибо, — дрожащим голосом отвечаете вы.

Вы молча взволнованно делаете несколько шагов и садитесь напротив неё.

— Полагаю, вы новый ученик в «Ямаку»?..

В целом разговор протекает именно так, как вы запомнили. Вы неспешно потягиваете чай, глядя то на постепенно заходящее солнце, то на Лилли и размышляя о том, где и как оказались, и о том, что, в конце концов, всё не так уж плохо. Возможно, даже поправимо. Вот только как быть — оставаться здесь или искать выход? Причём неизвестно, есть ли он вообще. Лилли прерывает ваши размышления вопросом.

— Извини, Хисао, если ты не против, я хотела поинтересоваться. Не сочти меня излишне любопытной, но я слышала два голоса за стеной, — вы мгновенно вспоминаете об остроте слуха Лилли, выработавшейся из-за её слепоты. Должно быть, она услышала ваш с Кенджи разговор. — Когда ты заговорил со мной, я узнала твой голос. А второй человек говорил как-то невнятно. Мне кажется, это был мой одноклассник, Кенджи Сето. Может ли такое быть, что вы с ним знакомы?

— Да, это мой сосед Кенджи. Он вёл себя... — вы запинаетесь, — так же, как обычно, хе-хе.

— Что ж, я рада, что ты уже обзаводишься знакомствами в новых для себя условиях, Хисао, — она нежно улыбается вам.

Солнце тем временем начинает клониться к закату, а вы и сами почти забыли, что собирались делать. Эта комната и присутствие Лилли и правда оказывают умиротворяющее действие.

Вы размышляете, что делать дальше. Итак, ничего необычного в этом мире не происходило, никаких инцидентов, а вы попали в тело Хисао Накая. Все воспринимают вас именно как его, как бы безумно это ни звучало. Эта реальность отзывается на ваши поступки — вы совершили несколько действий, не согласующихся с ходом визуальной новеллы, и она подстроилась под вас. Вы вспоминаете Ханако.

Ханако едва ли успела прийти к Лилли и рассказать ей о случившемся. Иначе Лилли уже знала бы вас. Может быть, стоит попробовать извиниться перед Ханако через Лилли? Да, неплохая мысль. Помимо этого, дальше вы по сюжету должны были пойти в библиотеку. Там вы познакомились бы с Юко и впервые пообщались бы с Ханако. Сидит ли она сейчас на том же пуфе? Вы сомневаетесь на этот счёт. Если она и правда там, а вы явитесь туда вместе с Лилли, ситуация, вероятно, сложится неловкая.

Насколько вы помните, Лилли уже собиралась идти туда за книгами на Брайле.

— Лилли...

— Да? — она приподнимает брови, продолжая улыбаться.

— Я вчера и сегодня общался с моими одноклассницами Мишей и Шизуне, — вы называете эти имена, понимая, что Лилли их прекрасно знает. — Они мне здорово помогают освоиться. Разговор заходил и про одноклассников в том числе. В моём классе учится девушка по имени Ханако, наверное, ты её знаешь, — при упоминании имени Ханако Лилли удивлённо приподнимает брови. — Так получилось, что я спросил у Шизуне, не увлекается ли кто-нибудь в классе книгами так же, как и я, а они ответили, что, возможно, Ханако. Я больше о ней ничего не спрашивал, хотя следовало, — вы виновато понижаете голос. — Я сегодня просто взял и подошёл к ней посреди класса, назвал её по имени и спросил совета насчёт книг.

Лилли чуть хмурится, и вы понимаете, почему.

— Хм, может быть, поэтому она не пришла сегодня сюда? — тихо и задумчиво произносит Лилли, скорее озвучивая свои мысли, а не обращаясь к вам.

— Не знаю, — продолжаете вы, — но я знаю, что испугал её. Иными словами, совершил большую ошибку. И мне очень стыдно и неловко перед ней. Я спрашивал у Миши и Шизуне, как мне исправить ситуацию, и они упоминали, что вы с ней дружите, — в этот момент Лилли кивает. — И... я даже не знаю. Мне неловко просить тебя об этом, Лилли, но не могла бы ты, пожалуйста...

Лилли вздыхает, а затем улыбается.

— Я поняла ситуацию. Спасибо, что рассказал мне и обратился за советом. Ваша староста поступила мудро, упомянув моё имя. Хисао, пожалуйста, не взваливай на себя груз вины за случившееся с Ханако. Ты только недавно перевёлся сюда и не можешь быть в курсе особенностей поведения каждого ученика, — она подбадривающе улыбается вам, но вы ощущаете укол вины — на самом-то деле, вы далеко не новичок. — Дальше я возьму ситуацию в свои руки и обязательно поговорю с Ханако и, по возможности, передам ей твои извинения.

У вас с души словно спадает груз. Лилли — действительно сокровище школы «Ямаку». Особенно если учесть, как извилиста была тропа, приведшая её сюда.

Итак, этот вопрос, скорее всего, решён. Пускай Миша с Шизуне и не зовут вас в Школьный совет, Ханако, возможно, со временем перестанет бояться, и вы при желании сможете наладить с ней отношения. В конце концов, она и в самой новелле сбежала после разговора в библиотеке, разве что у неё на глазах не было слёз...

Вы качаете головой — что сделано, то сделано.

— Спасибо тебе большое, Лилли. Кажется, я у тебя в долгу, — со смехом облегчения произносите вы.

— Не стоит, — широко улыбается Лилли, — мы с Ханако действительно подруги, я присматриваю за ней, и это не первый подобный случай, поверь мне.

Вы вздыхаете и выдерживаете некоторую паузу, прежде чем спросить про библиотеку.

— Хорошо. Скажи, пожалуйста, а библиотека по будням до которого часа открыта?

— До шести тридцати. Ах, да, ты ведь говорил, что шёл туда. А я тебя, кажется, задержала.

— Ничего страшного. У меня ещё много времени, чтобы зайти за книгами.

— Кстати, проводить тебя? Я тоже собиралась в библиотеку, — учтиво спрашивает Лилли.

— Буду премного благодарен, — улыбаетесь в ответ вы.

Следуя за Лилли, вы вскоре добираетесь до библиотеки. Памятуя об осторожности при общении с местными персонажами, вы стараетесь не отступать от диалогов из новеллы при знакомстве с Юко.

После короткого разговора с библиотекаршей вы, как и положено, отходите подальше, разглядывая полки. Возможно, где-то здесь находится Ханако с книгой, но вы в этом не уверены, потому что она могла и в свою комнату убежать.

Размышляя о ней, вы бредёте вдоль книжных полок, скользя взглядом по корешкам. Вдруг ваш взгляд неосознанно цепляется за одну надпись. Её выделяет среди прочих то, что она выполнена на английском, в то время как названия всех остальных книг, по крайней мере, стоящих рядом на полках, написаны по-японски. Вы фокусируете взгляд на книге.

«Save Me» — написано на корешке этой книги. Вы с удивлением снимаете её с книжной полки. Автор, судя по обложке, — некая Лайза Скоттолайн. Сверху книга покрыта толстым слоем пыли. Вы открываете книгу и, просмотрев несколько первых страниц, с удивлением обнаруживаете, что она написана... в 2011 году.

Казалось бы, это невозможно, но, с другой стороны, попасть в тело персонажа визуальной новеллы — тоже невозможно, а, тем не менее, с вами так и произошло.

Это достаточно странно. Вы задумываетесь, что делать с этой книгой.

Выбран вариант «Выписать эту книгу у Юко».

Вы ещё раз отряхиваете книгу от пыли и несёте её Юко.

Они о чём-то разговаривают с Лилли, но, заметив у вас в руках книгу, Юко переключает всё внимание на вас. Она услужливо улыбается и тянется за книгой. Приняв её у вас, она бегло пробегается по названию, чтобы прокомментировать выбор, но затем хмурится.

— Хм, что-то я не узнаю её. Странно. Откуда ты её взял? — удивлённо спрашивает Юко. Кажется, она начинает нервничать — в её угодьях появилось что-то, о чём она не в курсе.

— Вон на той полке, — вы поворачиваетесь и указываете на то место, откуда взяли книгу.

Юко привстаёт на месте, глядит в том направлении, куда вы указываете, и с растерянным видом садится на место. Так же, как и вы, она пролистывает книгу, явно обращает внимание на дату и слегка краснеет, но никак на это не реагирует.

— Странно как-то.

— Что такое? — интересуется Лилли.

— Н-ничего, — отвечает Юко и краснеет ещё сильнее. — Я сейчас... проверю её по базе.

Она подносит устройство для считывания штрих-кодов к штрих-коду книги, и раздаётся характерный писк.

— Хм. Странно, тут написано, что такой книги у нас нет, — Юко растерянно смотрит на вас, словно маленький ребёнок, потерявший в магазине маму. — Не может такого быть. Ну-ка, ещё раз...

Юко ещё раз «пикает» устройством для считывания штрих-кодов.

...

— Хм. Странно, тут написано, что такой книги у нас нет, — зачем-то повторяет Юко, продолжая растерянно глядеть на вас. — Не может такого быть. Ну-ка, ещё раз...

Юко ещё раз «пикает» устройством для считывания штрих-кодов.

...

— Хм. Странно, тут написано, что такой книги у нас нет, — опять повторяет Юко, всё так же глядя на вас. — Не может такого быть. Ну-ка, ещё раз...

Какого чёрта происходит?

Юко ещё раз «пикает» устройством для считывания штрих-кодов.

...

— Хм. Странно, тут написано, что такой книги у нас нет, — в очередной раз повторяет Юко. — Не может такого быть. Ну-ка, ещё раз...

Я сошёл с ума или она? Почему Лилли молчит?

Юко ещё раз «пикает» устройством для считывания штрих-кодов.

...

— Хм. Странно, тут написано, что такой книги у нас нет, — выражение лица Юко не меняется. Но это ведь всё не всерьёз, да? — Не может такого быть. Ну-ка, ещё раз...

Вы глядите на Лилли. На её лице обычная улыбка. Вы сомневаетесь, что эти девушки могут таким образом разыгрывать вас.

Юко ещё раз «пикает» устройством для считывания штрих-кодов.

...

— Хм. Странно, тут написано, что такой книги у нас нет...

Вы выхватываете книгу из рук Юко, прежде чем она успеет в очередной раз считать её штрих-код.

— Эй! — восклицает Юко.

— Извини, Юко. Кажется, я ошибся. Наверное, случайно вытащил из своего портфеля эту книгу и дал тебе вместо той, которую хотел позаимствовать из библиотеки, — вы хлопаете себя по лбу. — Вот ведь глупый!

Юко отрывисто смеётся вместе с вами. На их с Лилли лицах написано какое-то смущённое выражение.

— Я пойду поищу ещё.

Юко с улыбкой кивает вам, а затем поворачивается к Лилли.

— Кстати, давай я выпишу тебе те книги, которые ты заказывала!

— О, они уже пришли? — обрадованно спрашивает Лилли. — Замечательно.

Вы задумываетесь над произошедшим. Похоже, первое считывание штрих-кода этой книги вызвало некое «сохранение» этой реальности, а повторное становилось «загрузкой». При этом ваша память не перезапускалась.

Вероятно, это значит, что, пока у вас есть доступ к библиотеке, вы можете вернуться в тот момент времени, когда книга впервые была считана. Это весьма ценная находка.

В процессе «переваривания» этой информации вы вспоминаете оригинальную новеллу. По сюжету вы должны были найти Ханако и пообщаться с ней. Однако имеет ли смысл делать это сейчас, когда вы уже попросили Лилли извиниться перед ней за вас? Да и здесь ли Ханако? С другой стороны, с этой минуты у вас есть возможность, в случае чего, «переиграть» своё решение, если только удастся уговорить Юко считать штрих-код книги, либо как-то сделать это самому. Так стоит ли бояться? Стоит ли теперь вообще бояться чего-либо?

Выбран вариант «Поискать Ханако в библиотеке».

Вы решаете испытать судьбу (или сценарий местной реальности) ещё раз.

Пройдя ряд стеллажей с книгами, вы добираетесь до области, в которой расположены парты для чтения и учёбы. Несколько парт заняты, но в целом можно сказать, что здесь свободно. Позади рядов парт вы замечаете Ханако, сидящую в кресле-мешке с книгой в руках.

Как ни удивительно, после случившегося в классе она не побежала в свою комнату, а пришла сюда. Возможно, чтобы сбежать в иллюзорный книжный мир? Кажется, она не замечает ничего вокруг.

Вы размышляете о том, что делать. С одной стороны, неплохо бы самостоятельно извиниться за свою ошибку. Честно ли перекладывать эту миссию на Лилли? Нет, вопрос даже не в честности, а в том, что в этом случае извинения получатся несколько обезличенными. Ханако и Лилли давно знакомы и доверяют друг другу. Что может сказать Лилли? «Хисао — недавно перешедший сюда ученик, поэтому он не мог знать, как лучше представиться и познакомиться с одноклассницей»? Но вы-то знали. Поняли, пусть и запоздало, что в классе этого делать не стоило.

Вы достаете из портфеля книгу «Save Me». Ханако прямо сейчас читает свою собственную книгу «Жизнь Пи»? Хорошо, у нас тоже «своя». В случае провала вы прямо с этой книгой в руках пойдёте к Юко.

Вы открываете книгу и почти вслепую направляетесь в сторону другого кресла-мешка. Вы шагаете к нему, уткнувшись в книгу, ровно до тех пор, пока ногой не упираетесь в кресло, а затем так же, не глядя по сторонам, усаживаетесь на него. Не на соседнее с Ханако кресло, а через одно.

Она не могла не отреагировать на шум — вы уверены, что она заметила вас. Вы практически чувствуете её напряжение, словно в нескольких метрах от вас замерла лань, готовая в любой момент броситься прочь.

Но она пока не убежала. Что ж, это неплохо. Вы продолжаете читать, в том числе и потому, что книга вроде бы не так уж плоха.

Минуту спустя вы отрываетесь от чтения, деланно потираете глаза и как ни в чём не бывало оглядываетесь по сторонам. Заметив Ханако, вы прижимаете книгу к груди.

— Ой, — говорите вы.

Ханако испуганно глядит на вас поверх края книги, частично прикрывая шрамы на лице.

Несколько секунд вы просто молча смотрите друг на друга, в то время как вы подбираете слова.

— Прости, — обращаетесь вы к Ханако. Затем вы медленно встаёте с кресла и подходите к ней поближе, — я... Раз уж мы тут увиделись, я не могу не извиниться, — искренно и с серьёзным выражением лица произносите вы. — Мне не следовало подходить на глазах всего класса. Это было чудовищно некрасиво с моей стороны — внимание всех одноклассников и мне самому было не по душе. Я бы не хотел, чтобы в первые дни в школе у всех обо мне сложилось впечатление бестактного человека. Поэтому, если можешь, прости меня, пожалуйста, — извинение вы завершаете глубоким поклоном.

Ханако спокойно дожидается окончания вашей речи, внимательно глядя на вас. После вашего поклона она поспешно смотрит по сторонам, чтобы убедиться, что никто ничего не заметил. Затем наступает небольшая пауза, которая, однако, тянется мучительно долго. Наконец Ханако едва заметно кивает. Вы облегчённо вздыхаете.

— Меня зовут Хисао, кстати, — представляетесь вы, усаживаясь обратно в кресло-мешок.

— Я з-знаю, тебя представили к-классу, — осторожно отвечает Ханако.

В остальном ваш разговор протекает по тому же руслу, что и в новелле, за исключением того, что Ханако решается поинтересоваться насчёт того, что за книга у вас в руках.

— «Спаси меня», — спокойно отвечаете вы. — Судя по краткому описанию в начале книги, она о женщине, чью дочку в школе дразнят из-за родимого пятна на лице. Она пытается вмешаться и защитить её, но выходит только хуже.

Ханако удивлённо смотрит на вас. Можно только гадать о причинах её удивления.

— Не слышала о такой книге.

— Ну да, это, наверное, потому, что она совсем новая... — вы надеетесь, что Ханако не попросит дать её почитать, потому что иначе она заметит дату её издания.

На пару минут вы с Ханако погружаетесь в тишину. Вы читаете свою книгу, а Ханако напряжённо разглядывает то вас, то помещение.

Наконец она поднимается на ноги.

— М-м-мне нужно кое-что сделать... — произносит она, однако не так нервно, как в новелле, а затем не убегает, но торопливо уходит.

Что ж, по крайней мере, всё идёт почти по сюжету.

Вы чувствуете себя усталым. Очень много событий за сегодня. В отдельные моменты вам казалось, что лучше бы вы сегодня не выходили из комнаты. Очень много странностей со всей этой реальностью. Общее направление пока не определено.

Вы по-прежнему не знаете, что с вашим телом и родными в реальном мире. Но сейчас выяснить это нет никакой возможности.

Вы убираете книгу в портфель и идёте к выходу из библиотеки.

Лилли всё ещё стоит рядом с Юко.

Выбран вариант «Рассказать Лилли о вашем разговоре с Ханако и о том, что она сбежала».

Вы подходите к Лилли и обращаетесь к ней:

— Лилли, я встретил здесь, в библиотеке, Ханако...

— О, боже... — на её лице появляется обеспокоенное выражение.

— Ничего, — продолжаете вы, — всё в порядке, я сам извинился перед ней, — Лилли вроде бы немного успокаивается при этих словах. — Но если ты слышала, как кто-то быстрым шагом покинул библиотеку, то это была она. Кажется, ей всё ещё становится не по себе в моём присутствии.

Лилли размышляет несколько секунд, затем принимает решение.

— Прошу меня извинить, я пойду к ней и спрошу, всё ли в порядке. Хисао, Юко, — она кивает в нашем направлении, потом берёт свою складную трость и покидает нас.

Вы вздыхаете.

— Надеюсь, всё в порядке, — признаётесь вы Юко.

— Я тоже, — потупив взгляд, отвечает Юко. — Ханако — особенная девушка. Она... с трудом идёт на контакт, почти ни с кем не разговаривает.

Вы с серьёзным видом киваете в ответ на её слова. Повисает небольшая пауза.

— Выбрал какую-нибудь книгу для чтения? — со сдержанной улыбкой спрашивает вас Юко. Она не задаёт вопросов о том, что произошло между вами и Ханако. Кажется, это называется «тактом».

— Эм, нет, если честно.

— Не хочешь пойти посмотреть что-нибудь? Мне, правда, скоро закрываться. То есть, не мне, а библиотеке. Но закрывать её мне. Надеюсь, это не слишком неудобно для тебя?

— Нет, сегодня как-то нет настроения читать.

— Вот как, — почти грустно констатирует Юко. — Что ж, приходи сюда ещё. У нас тут богатый выбор книг на любой вкус! — Юко, кажется, в уме порой смешивает две свои профессии.

Вы прощаетесь с ней и выходите на улицу. Вы вдыхаете свежий воздух, несущий с собой запахи лета и глядите на постепенно клонящееся к закату солнце. Вас одолевают мысли.

На завтра задано домашнее задание, и вам вроде как нужно его сделать. Вы беззастенчиво копаетесь в памяти Хисао и находите много информации по предметам, которые сейчас проходят в школе. В то же время в глобальном плане — это бессмысленно.

Домашние задания дают для приучения к порядку и интеграции в общество, в котором чаще всего вы работаете «на дядю», который, если утрировать, даёт вам краткосрочные и долгосрочные задания, а затем проверяет их выполнение. Кроме того, домашние задания помогают закрепить материал и, в конечном итоге, подготовиться к экзаменам, а от оценок за экзамены в школе зависит шанс на поступление в университет, и так далее. В общем, всё это нужно тому, кто планирует свою дальнейшую жизнь.

Однако у вас уже были планы на жизнь. В прежнем теле. Сейчас же вы заперты в чужом. Какими бы прекрасными ни были перспективы, вам предстоит ещё много труда, если вы решите добиваться расположения одной из девушек. То же касается учёбы здесь, последующего поступления в высшее учебное заведение, поисков работы...

Вы уже (частично) проходили этот путь. Хотите ли вы пройти его снова? Вдобавок, с этой реальностью всё-таки что-то не так. Ужас в глазах Муто после упоминания Инцидента, книга, позволяющая сохраняться, непредсказуемое поведение Кенджи — что ещё вас ждёт?

Прямо сейчас перед вами открыто множество путей.

Вы достаёте из кармана телефон и открываете телефонную книгу. К вашему удивлению, имён здесь совсем мало.

«Доктор», «Мама», «Папа». И последнее — «Иванако». Ваше сердце делает кувырок на месте при взгляде на это имя. Она — последняя, кому стал бы звонить Хисао. Он и не звонил ей никогда, не писал сообщений и не присылал смешных картинок.

Вы оглядываетесь на школу. Библиотека закрывается, поэтому вам следует быть осмотрительнее со своими действиями. С другой стороны, вы, наверное, в крайнем случае сможете вломиться туда.

День близится к концу, но он ещё не закончился. По сюжету вы должны были бы пойти в общежитие, пообщаться с Кенджи и сесть за домашку. Но пойдёте ли вы по сюжетным рельсам?

Выбран вариант «Погулять по территории интерната».

Погода на улице стоит просто отличная, поэтому вы решаете прогуляться.

До вас доносятся запах свежескошенной травы и щебет птиц. Вы выбираете направление наугад и просто идёте вперёд, ни о чём не задумываясь.

Вы обходите основной корпус школы и оказываетесь на большой открытой территории. Вы вспоминаете, что здесь, судя по сюжету новеллы, проходила основная часть фестиваля с киосками и прочим.

Воспоминания о киосках становятся ещё более отчётливыми благодаря тому, что вы становитесь свидетелем начала их возведения.

Пара киосков уже собрана, и Миша и Шизуне сейчас сосредоточенно трудятся над третьим. Точно — фестиваль начнётся уже в воскресенье, а их в Школьном совете всего двое, поэтому сейчас для них самое время начать готовиться. Обе девушки увлечённо колотят молотками и пока что не замечают вас.

Вам становится совестно перед ними — возможно, из-за ваших действий они не стали звать вас в Школьный совет, лишая себя дополнительной пары рук. Исправиться, впрочем, никогда не поздно.

Вы подходите поближе и, когда взгляд Миши падает на вас, приветственно машете рукой. В её взгляде читается крайнее удивление, она даже едва не роняет молоток. Шизуне смотрит сначала на неё, прослеживает направление её взгляда и тоже изумлённо глядит на вас.

— Привет, — обращаетесь вы к ним. — Я тут мимо проходил — гуляю, изучаю территорию, вдруг слышу — кто-то что-то строит, — Миша откладывает молоток и принимается жестикулировать. Вы продолжаете. — Мне сейчас всё равно нечем заняться, поэтому, если вам нужна помощь, то я к вашим услугам.

Миша и Шизуне обмениваются вопросительными взглядами и настоящей бурей жестов. После этого Миша поворачивается к вам и широко улыбается.

— А как же домашнее задание, Хиттян? — несмотря на такой вопрос, вы понимаете, что девушки задают его больше pro forma.

— Успею сделать, вся ночь впереди, — заверяете вы их.

Девушки ещё раз переглядываются и улыбаются.

— Ну, раз у тебя так много свободного времени, и ты, видимо, не состоишь ни в каком кружке, то почему бы и нет? — весело произносит Миша. — У нас есть инструменты и задания как раз для тебя. Закатывай рукава, Хиттян!

Следующий час проходит за сборкой киосков — Миша деловито командует вами: то лестницу переставить и подержать (и голову не сметь поднимать, пока она на лестнице!), то приколотить что-то.

Наконец вы решаете устроить перерыв и попить газировки. Шизуне начинает жестикулировать, и Миша с улыбкой озвучивает её вопрос.

— Как прошёл твой день, Хиттян? Ты так быстро ушёл из класса, мы даже не успели с тобой поговорить! Спешил куда-то? Или, — она выдерживает многозначительную паузу, — может, к кому-нибудь? Ха-ха!

Вы слегка краснеете, но потом рассказываете им о том, что в библиотеке совершенно случайно столкнулись с Ханако и извинились перед ней. Вам кажется, что им важно это знать, потому что сцена с этой застенчивой девушкой развернулась сегодня у них на глазах. Ваш рассказ они встречают одобрительными улыбками.

— Молодец, Хиттян, отличная работа. Надеюсь, ты не сильно расстроился из-за того, что мы тебя так рас-кри-ти-ко-ва-ли за Ханако, — Миша запинается на трудном слове. — На самом деле, ничего страшного в этом не было, все совершают ошибки. Главное — делать правильные выводы из ситуации и не терять стойкости духа. Да! — восклицает Миша.

— Да, — добавляете вы, — я решил, что лучше сделать это лично, а не через... Кого-то другого, — вы решаете не упоминать сейчас имя Лилли.

— Мы очень рады, Хиттян. А теперь ты ещё и помог нам, — Шизуне делает несколько резких жестов. — У тебя сегодня очень насыщенный день! Знаешь, — после секундной паузы продолжает озвучивать жесты Шизуне Миша, — поначалу мы боялись, что с тобой возникнут проблемы, но сейчас мы видим, что ты — хоро-о-оший человек! — Миша почему-то растягивает слово «хороший».

Вы улыбаетесь в ответ на их похвалу.

— Если мы правильно поняли, ты пока ещё не присоединился ни к одному кружку или секции?

— Нет, пока ещё не успел, я здесь только первый... второй день, — вы едва не проболтались. Впрочем, девушки не обращают на это внимания — Шизуне решила всё же перейти в атаку.

— Отлично, Хиттян, просто прекрасно! — радостно произносит Миша. — Как ты смотришь на то, чтобы присоединиться к Школьному совету? А то нас в Совете всего двое, и, как сам видишь, рабочих рук не хватает, — честно признаются они. Да и чего им таиться, раз вы уже вызвались помочь. — Мы были бы очень рады, если бы ты присоединился.

Вы задумываетесь. Присоединение к Школьному совету в новелле означало выход на сюжетную линию Шизуне (и, возможно, «плохую» концовку Миши, чего уж греха таить). Их нынешнее предложение, честно говоря, застаёт вас врасплох. Впрочем, вы, наверное, не обязаны подчиняться правилам новеллы и можете совмещать членство в Совете с чем-нибудь ещё.

Выбран вариант «Взять время на раздумья».

Вы решаете пока что повременить со вступлением в Школьный совет. В новелле Хисао тоже далеко не сразу согласился присоединяться к нему, да и вы пока ещё не полностью освоились в этой реальности.

— Мне нужно немного подумать, — с вежливой улыбкой отвечаете вы.

— Уверен, Хиттян? — задорно спрашивает Миша. — Вступив в Школьный совет, ты гарантированно сможешь проводить время с двумя симпатичными девушками! — Миша хихикает. — Ой, Ситтян, ты такая забавная. Ну, и не забывай про дополнительные бонусы, — она заманчиво подмигивает вам.

— Я... ещё не узнал про другие кружки в этой школе. Пожалуйста, дайте мне ещё время, хорошо?

Посовещавшись с Шизуне, Миша сдержанно улыбается.

— Конечно, Хиттян, мы понимаем. Ничего, надеюсь, ты скоро привыкнешь к этой школе.

— Я тоже надеюсь, — искренне отвечаете вы.

Вы замечаете, что начало темнеть — солнце уже почти скрылось за горизонтом. Вас постепенно окутывает пелена опускающейся на землю ночной прохлады. В небе зажглись первые звёзды. Девушки тоже обращают внимание на скорое наступление ночи, и Шизуне подводит итог:

— Что ж, мы сегодня неплохо потрудились. Мало, конечно, но до фестиваля ещё полно времени, так что успеем подготовиться как следует. В любом случае, спасибо тебе большое, Хиттян! Ты нам здорово помог сегодня. Будем рассчитывать на то, что ты в итоге сделаешь правильный выбор, хе-хе!

Вы улыбаетесь и, попрощавшись, направляетесь в общежитие.

Дойдя до своей комнаты, вы вспоминаете, что по сюжету новеллы сейчас вас должен был окликнуть Кенджи, после чего он начал бы рассказывать про заговор феминисток. Держа портфель в одной руке, свободной рукой вы неспешно лезете в карман и выуживаете ключ.

Тишина коридора общежития остаётся незыблемой. Не раздаётся ничьих шагов, не слышно шума отпираемых дверных замков. Вы медленно поворачиваете ключ. Кроме его щелчка тишину нарушает лишь ваше дыхание. Вы как можно тише открываете дверь, чтобы не пропустить ни единого звука, но Кенджи так и не появляется.

Может быть, вы пришли слишком поздно, поэтому вам теперь не суждено услышать его потрясающую теорию?

Вы заходите в свою комнату и включаете свет. Сегодня был очень долгий день, но, несмотря на усталость, наверное, стоит всё же сделать домашнее задание. Видимо, по крайней мере, пока, вам предстоит играть роль ученика «Ямаку», а ученики выполняют домашние задания.

Вы достаёте учебники из портфеля, и вместе с ними оттуда вываливается и книга, найденная вами в библиотеке.

Она с глухим стуком падает на пол. Наклонившись за ней, вы обращаете внимание на то, что выглядит она как-то не так. Вы поднимаете её двумя пальцами и понимаете, что именно. Нет, цвет, материал обложки и толщина книги остались теми же. Но название книги и имя автора изменились.

«Хороший человек» — гласит теперь золотистое тиснение на обложке вместо прежнего «Save Me». А в том месте, где было указано имя автора, ныне значится нечто абсурдное — «Жжж*жжЖ».

Вас бросает в холодный пот. Руки дрожат. Вы вспоминаете про вечернюю порцию таблеток, которые стоило бы принять, пока вам не стало хуже.

Кто-то подменил книгу, пока вы отвлеклись и не смотрели на портфель? Чья это может быть злая шутка?

Вы оглядываетесь по сторонам, будто ответ на роящиеся в вашей голове вопросы может находиться в одной с вами комнате. Но кроме вас в комнате, конечно, никого нет.

Вы осторожно открываете книгу и понимаете, что изменения затронули не одну лишь обложку.

На первой странице книги огромными буквами написано только одно слово — «ТЫ». А начиная со следующего листа вся книга испещрена одним-единственным, набранным обычным книжным шрифтом, словом.

«Хороший».

Вы пролистываете все двести с лишним страниц, и на каждой множество раз написано одно и то же слово. Ни абзацев, ни красных строк, ничего, только одно слово. От взгляда на эти страницы у вас начинает рябить в глазах. Последняя же страница заканчивается так: «...хороший, хороший, хороший человек». Кроме этого утверждения, растянутого на всю книгу, в ней ничего больше нет, не считая номеров страниц.

Вы швыряете книгу на кровать и трясущимися руками принимаете вечернюю дозу лекарств.

Что это значит? Почему в книге повторяется фраза, сказанная вам Мишей? Как это связано? У вас накопилось уже невероятно много вопросов относительно всего происходящего, а в особенности — подобных сюрреалистичных вещей. Эта чертовщина, скорее всего, связана со способом, которым вы сюда попали. Точнее, с тем фактом, что ваше сознание попало в реальность игры. Это одинаково невозможно, и всё же происходит. Если только ваше сознание не играет с вами злую шутку. Вы уже ни в чём не уверены.

Вы опасливо коситесь на книгу.

Выбран вариант «Положить её обратно в портфель — возможно, это что-то важное!»

Вы рассматриваете книгу. Вроде бы пока что никакого вреда вам от неё не было. К тому же она обладает, по крайней мере, раньше обладала, способностью к «загрузке» реальности. Но с учётом её изменения сейчас — вы не уверены. Тем не менее, вы решаете оставить книгу у себя и убираете её в портфель.

Несмотря на то, что сосредоточиться вам сейчас трудно, вы всё же выполняете домашнее задание и, измотанный, ложитесь спать.

* * *

Вы оказываетесь в больничной палате. Вам удаётся легко подняться с койки и протереть глаза. Это что, память Хисао?

Интерьер похож по описанию на больницу, в которой тот лежал.

Вы смотрите в окно, но видите лишь черноту. Подойдя поближе, вы пристальнее вглядываетесь в неё и понимаете, что это не темнота ночи, а просто отсутствие чего-либо. Космос, межзвёздное пространство.

Вы в ужасе бежите к двери, распахиваете её и видите лишь ту же тьму.

Вдруг кто-то или что-то толкает вас в спину.

…

…

…

…

…

Вы летите в неизвестность. Подняв голову, вы замечаете, что светлый прямоугольник — больничная палата — всё отдаляется и отдаляется.

Повсюду лишь пустота и полное отсутствие чего-либо. Вы кричите и захлёбываетесь собственным криком, но не слышите своего голоса, даже приглушённого.

Наконец палата скрывается из виду, и вы оказываетесь в абсолютной темноте и тишине.

Внезапно вас почти ослепляет алый свет. Перед вами вспыхивают гигантские красные цифры. Они заполняют собой всё поле вашего зрения, они больше всего, что вы когда-либо видели, вы словно летите мимо планеты на достаточно близком расстоянии. Вы разбираете число, в которое складываются эти цифры — «20».

Затем цифры на мгновение гаснут, а когда загораются вновь, число меняется на «19».

Вас охватывает недоброе предчувствие. Ещё несколько секунд вы летите в пустоте, рассматривая это число, а потом слышите всё нарастающий шум, словно вы приближаетесь к огромному водопаду. Когда этот шум наполняет всё ваше сознание, вы открываете глаза и понимаете, что это всего лишь ваш будильник, а вы только что видели кошмарный сон.

Вы в своей комнате. Первым делом, ещё до приёма лекарств, вы лезете в сумку за книгой, но она все та же, что и вчера вечером — «Хороший человек».

Вы вздыхаете и принимаетесь готовиться к школе. Тем не менее, алые цифры продолжают гореть в вашем сознании. Что это могло значить?

Собрав портфель, вы выходите в коридор и запираете дверь в свою комнату.

* * *

В коридоре вы натыкаетесь на Кенджи. Вы не помните, чтобы он появлялся в новелле с утра в среду.

— Привет, чувак, — он усмехается, глядя на вас. — Как спалось?

К чему этот вопрос?

— Нормально, Кенджи. А ты как?

— Всё хорошо. Слушай, я хочу пригласить тебя в свою комнату, — он внезапно серьёзнеет. — Я бы даже сказал, это в твоих интересах.

— Кенджи, мне нужно идти, у меня урок. Тебе-то в школу не нужно? — спрашиваете вы и пытаетесь пройти мимо него, но он вдруг проявляет недюжинную настойчивость.

— К чёрту школу, — произносит он, перегораживая вам путь. — Мне нужно показать тебе пару графиков, пойдём.

Вы пытаетесь отпихнуть его, но он внезапно хватает вас за плечи и с неожиданной для его тщедушного тела силой прижимает вас к стене.

Вы оглядываетесь по сторонам. Рядом нет никого, кто мог бы прийти вам на помощь. Глаза Кенджи совершенно спокойны, в них сверкает сталь. Что делать?

Выбран вариант «Согласиться пойти с ним».

В голове лихорадочно кружатся несколько вариантов: вам хочется ударить Кенджи, поцеловать его, как бы дико это ни звучало, или просто тихо и мирно согласиться пойти с ним. Вы выбираете последнее.

— Хорошо, Кенджи, твоя взяла. Пойдём к тебе.

Кенджи улыбается.

— Отлично, чувак, я знал, что здравый смысл возьмёт верх. Сюда.

Кенджи заходит в свою комнату первым, а за ним, нервно сглотнув, заходите вы. Лучше бы это не затянулось на слишком длительное время, а то вам ещё в школу надо…

Поначалу вы не замечаете в его комнате ничего необычного, отчасти потому, что здесь темно — шторы и в самом деле задёрнуты. Но затем Кенджи подходит к своему столу и включает настольную лампу, и вы понимаете, что не зря всеми считается, что у него бзик.

Вы подходите к столу вместе с ним. Над столом висят приколотые к стене фотографии или зарисовки тех мест, которые вы посещали в новелле во вторник — класс 3-3, столовая, кабинет Школьного совета, чайная комната, библиотека. Все они соединены красными шёлковыми нитями, приколотыми на булавки. Выглядит это как клише из фильмов или сериалов про детективов или маньяков.

— Видишь? — произносит он, вместе с вами глядя на свою стену безумия. — Я подготовился, чувак.

Он ведёт пальцем вдоль одной из шёлковых нитей, которая приводит его к чайной комнате Лилли и Ханако. То место, где вы с ним встретились в школе, хотя не должны были.

— Что это за чертовщина, Кенджи? — спрашиваете вы.

— О, это маршрут Хисао, — отвечает он. — Это путь, который Хисао проходил много-много раз. Но ты — это ведь не он, верно? — Кенджи самодовольно ухмыляется, глядя на выражение вашего лица. — Ты — игрок. Чёрт, я даже не знаю, парень ты или девушка, но буду звать тебя чуваком, потому что так привычнее, ладно?

Вам кажется, что это — вопрос наименьшей важности в этой ситуации. Но вы, тем не менее, киваете.

— Присядь, — предлагает вам Кенджи, указывая на свою кровать.

Вы слушаетесь, потому что боитесь, что от услышанного ваши ноги могут просто подкоситься. Кенджи же остаётся стоять.

— Мне нужно тебе кое-что объяснить, — продолжает он с серьёзным выражением лица. — Я знаю, что нахожусь не в настоящей реальности. И я знаю, что являюсь персонажем. В то же время у меня немного больше… свободы, чем у прочих. Не знаю, почему. Я тут уже очень, очень, очень, очень, очень давно, поэтому у меня было время поразмыслить над ситуацией. Я следил за этим Хисао, — его рассказ немного сбивчив. Видно, что он готовился к нему, но не может удержать в голове всех деталей, в которые хочет вас посвятить. — Он всегда говорит и делает одни и те же вещи. Вариации, конечно, есть, но они находятся в определённых рамках, понимаешь? Я всегда знал, что он — не настоящий человек, что его контролирует некая высшая сила. Меня тоже, в определённом смысле, контролируют. Кенджи Сето — это персонаж, образ, идея. А идея заключается в том, что я — забавный чудак. Да, так и было записано в черновиках, когда меня придумывали — забавный чудак. Но я почему-то подчиняюсь местным законам лишь отчасти. Пока что улавливаешь мысль? — спрашивает он.

Вы киваете, хотя вам уже сильно не по себе.

— Хорошо. Так вот, у меня тоже есть определённая свобода выбора. Например, раньше я, как и все, ходил на уроки. Но они повторялись снова, и снова, и снова, и в итоге мне это всё надоело, и я начал прогуливать, а потом перестал вообще ходить в школу. Когда появляется Хисао, он тоже всегда говорит и делает одно и то же. Я чувствую себя так, словно нахожусь в некоем изолированном пространстве, внутри которого бесконечно разыгрываются одинаковые сцены. Со временем я пришёл к выводу о том, что это и правда изолированная реальность. Чтобы хоть как-то развлечься, я даже придумал некий феминистский заговор, в который сам не верю. Просто я рассчитывал хоть как-то раскачать этого Хисао, но он не поддавался. Иногда мне доводится убить его, — Кенджи ухмыляется. — Да, его падение с крыши заложено в сценарии, но я считаю, что именно я убиваю его. Ведь я привожу его на крышу, я спаиваю его, я провоцирую его отшатнуться от меня, упереться спиной в ненадёжно закреплённую секцию ограждения и упасть вниз.

Кенджи вздыхает.

— Никто ведь не запрещает мне немного веселиться, верно? Эта мысль забавляет меня, ведь я такой, какой есть — забавный чудак. Потом, конечно, всё возвращается к определённому моменту, и тогда я понимаю, что высшие силы такой исход не устраивает. Что ж, ваше право, — Кенджи разводит руками. — Но теперь перейдём к сути. Когда ты здесь появился, я понял, что что-то не так. Почувствовал. Знаешь, как электрические разряды, которые прошили меня с ног до головы. Я незаметно пошёл за тобой и, понаблюдав, понял, что это не ты. Но я хотел убедиться. У меня уже давно есть схема твоего передвижения, поэтому мне не составило труда устроить слежку. Я заранее приходил в те места, в которые должен был прийти ты и поджидал тебя там. Когда ты не появился в комнате Школьного совета, я пошёл ждать тебя у чайной комнаты. И действительно встретил там тебя, причём не в тот час и не в ту минуту, когда ты там должен был объявиться. Тогда я окончательно убедился в том, что ты — не он. Особенно, когда посмотрел тебе в глаза. У тебя не его глаза. У тебя такие же глаза, как и у меня — потому что ты знаешь, что будет дальше, и тебе это уже порядком надоело, я прав? Поэтому ты сразу начал поступать не совсем так, как Хисао, которого я знаю.

Вы ошеломлённо слушаете его, не веря в то, что всё это происходит на самом деле. Может быть, это рациональная часть вашего сознания пытается пробудить вас от кошмарного сна?

— Кенджи, — наконец произносите вы, — может быть, ты ещё и знаешь, как я сюда попал? И как мне отсюда выбраться?

Он качает головой.

— Нет, чувак, извини, я не в курсе, как ты сюда попал. У меня тут доступ к внешнему миру немного ограничен, — Кенджи снова разводит руками.

— Ограничен, но всё-таки есть? — с надеждой спрашиваете вы.

— Ну… — Кенджи мнётся. — Скажем так, я иногда получаю подсказки по своим источникам.

Он достаёт из шкафа книгу в красной обложке. Кажется, вы уже понимаете, к чему всё идёт.

— Одна из книг, позаимствованных мной из библиотеки. Иногда мне кажется, что эта книга говорит со мной, — совершенно будничным тоном объясняет Кенджи. — Когда ты здесь появился, все буквы в этой книге поменялись на восклицательные знаки. Так я и узнал, что что-то готовится, — он протягивает книгу вам. Вы читаете название, и ваше сердце пропускает удар. — Насколько я понимаю, судя по названию книги, снаружи произошёл какой-то инцидент?

Золотистые буквы, складывающиеся в название книги, повторяют последнее произнесённое им слово — «Инцидент».

— Загляни внутрь, — предлагает вам Кенджи.

Вы открываете книгу, но все страницы пустые. Вы недоуменно глядите на Кенджи.

— Листай в самый конец.

Вы открываете последнюю страницу. Остальные листы белоснежно-белые, без единых намёков на какие-либо символы. На последней же странице написано: «ОНА ЗНАЕТ». Далее идёт стих:

Тень несозданных созданий

Колыхается во сне,

Словно лопасти латаний

На эмалевой стене.

Фиолетовые руки

На эмалевой стене

Полусонно чертят звуки

В звонко-звучной тишине.

И прозрачные киоски,

В звонко-звучной тишине,

Вырастают, словно блестки,

При лазоревой луне.

Всходит месяц обнаженный

При лазоревой луне...

Звуки реют полусонно,

Звуки ластятся ко мне.

Тайны созданных созданий

С лаской ластятся ко мне,

И трепещет тень латаний

На эмалевой стене⁽¹⁾.

— Как ты думаешь, чей это стих, и кто такая «она»? О ком тут может идти речь?

Вы глубоко задумываетесь.

Выбран вариант «Рин».

1) стихотворение за авторством В.Я. Брюсова

Вернуться к тексту

Вы решаете, что Кенджи лучше не говорить о вашей догадке.

— Не знаю, Кенджи. Есть какие-нибудь ещё идеи, что мне делать?

Кенджи несколько секунд недоверчиво смотрит на вас, а потом отвечает:

— Не-а, чувак. Эта подсказка могла бы тебе помочь, но раз она оказалась бесполезной, то дальше ты можешь делать всё, что захочешь, и идти туда, куда хочешь.

Вы также решаете не показывать ему свою книгу, лежащую у вас в портфеле. Кенджи, кажется, немного не в себе.

— Слушай, а ты видел красные цифры во сне? — неожиданно спрашивает он у вас.

Вы несколько мгновений удивлённо смотрите на него, а потом признаётесь. Вряд ли это что-то важное, это же всего лишь сон, так?

— Да, видел.

— Я тоже их вижу. Как ты думаешь, что это такое?

Вы удивлённо смотрите на него, медля с ответом.

— А ты не знаешь? Я думал, ты тут уже всё знаешь.

— Нет, — он качает головой. — Хотя у меня есть теория на этот счёт. Я считаю, что это степень синхронизации.

— Синхронизации? — переспрашиваете вы, вспоминая, что ваше число упало с 20 до 19.

— Да. От нуля до ста процентов. Чем ближе мы к действиям, которые приписаны нам сюжетом, тем выше степень синхронизации. Чем сильнее мы отходим от «канона», тем эта степень ниже.

— А что будет при достижении минимального или максимального значения? — спрашиваете вы.

— Не знаю, — Кенджи пожимает плечами. — Мне не удавалось достичь ни нуля, ни сотни. Когда я шёл полностью по сюжету, число становилось равным девяноста пяти. Я старался изо всех сил, подружился со всеми, хорошо учился, при этом оставаясь самим собой — и всё равно не дошёл до максимума. Может, это потому, что я часть этой реальности, пусть и со свободой воли? — он задумывается и скрещивает руки на груди.

— А сейчас у тебя самый низкий показатель из-за нашей беседы?

Кенджи усмехается.

— Нет, чувак, ты что. Самый низкий был, когда я всех убил, — он произносит это совершенно спокойным тоном, словно признаётся в чём-то несущественном. — Хисао там вышел, кажется, на плохую концовку с какой-то из девушек, а всё, что осталось за кулисами, попало ко мне в руки, — у вас голова идёт кругом от его слов.

— Что, прямо всех? — поражённо шепчете вы. — Даже Жигоро?

— Всех, — с нажимом отвечает Кенджи. — Я же говорил, что я здесь очень давно. Поэтому я уже досконально изучил маршруты всех персонажей. Мне не составило труда подкараулить каждого и подстроить несчастный случай. Раз плюнуть.

Очки Кенджи мрачно сверкают в холодном свете лампы.

— Ладно, я всё это рассказываю тебе потому, что верю в две вещи. Во-первых, при достижении нулевого уровня синхронизации персонажа ждёт свобода и возврат в реальный мир. Во-вторых, только ты здесь способен достичь нулевого уровня. Ты должен убить всех персонажей. Включая меня, разумеется.

Вы оторопело глядите на него. Убить всех? Он точно не в своём уме. Вероятно, это с ним сотворило бесконечное повторение одного и того же сценария, который, с его точки зрения, разнился не слишком сильно. Проживать одни и те же несколько месяцев снова и снова… Так любой свихнётся.

Но убить всех персонажей ради свободы? Которая ещё и не гарантирована? А вдруг он ошибается? Кенджи подходит к вам, и вы слегка отодвигаетесь.

— Не спеши, — он улыбается, — подумай как следует. Разве ты не этого хочешь? Я могу помочь тебе, если что.

Это сумасшествие какое-то…

Выбран вариант «Пообещать, что подумаете. Уйти искать Рин».

— Кенджи…

— Да, чувак? Что скажешь?

— Мне нужно подумать ещё какое-то время. Всё это слишком неожиданно для меня — сам понимаешь, я тут оказался вчера, а ты уже предлагаешь мне нечто подобное. Может быть, я вообще не способен кого-то убить, или, может быть, я хочу тут остаться?

Кенджи пристально смотрит на вас.

— Гм. Давай так — если ты сейчас уйдёшь, мы больше не вернёмся к этому разговору, и я не буду тебе помогать, если ты передумаешь. Ты окажешься один на один с этой реальностью, а я буду вести себя так, будто этого разговора не было. Идёт?

Он протягивает вам руку. Вы пару секунд медлите, а затем пожимаете её.

— Идёт. Я пошёл.

— Удачи на уроках, Хисао.

Вы вздрагиваете. Тем не менее, на уроки вы не собираетесь — сейчас они вас заботят меньше всего. Вы решаете найти Рин, на которую указывало стихотворение в книге Кенджи.

Вы надеетесь, что странности, подобные этой сцене с Кенджи, хотя бы на время прекратятся и что вам не придётся идти на крайние меры вроде той, которую он предлагал.

Выйдя на улицу, вы застаёте запустение на территории — первый урок недавно начался, и все, кто хотел на него попасть, уже в школе. Вы спокойно направляетесь к фреске Рин.

По состоянию фрески видно, что Рин только недавно приступила к работе над ней. На белой поверхности только-только начали появляться первые штрихи будущих сюрреалистичных фигур. Вы, тем не менее, поражаетесь мастерству художницы, зная, что она рисует всё это ногами.

Вы задумываетесь, где ещё она может находиться. Мест в школе, которые она посещала в новелле, не так много — кабинет-склад, где вы впервые встретились, кабинет кружка рисования, класс 3-4, её комната в общежитии, крыша… Пожалуй, всё. По логике, она должна находиться в классе 3-4, но вы решаете в первую очередь исключить хотя бы часть остальных мест из списка. Вам хочется поскорее найти её. Тем более, что заглядывать в её класс посреди урока — значит привлекать к себе лишнее внимание.

Вам очень не хочется попадаться на глаза учителям и получать выговор, но делать нечего — вы заходите в школу и поднимаетесь на третий этаж. С замиранием сердца вы, стараясь шагать как можно тише, идёте по коридору, ожидая, что в любой миг из одного из кабинетов может кто-то выглянуть и застукать вас на месте преступления, которым в данный момент является весь мир, кроме класса 3-3.

Вы осторожно приоткрываете дверь класса-кладовой. Дверь предательски скрипит, поэтому вы резко распахиваете её, запрыгиваете внутрь и с коротким скрипом закрываете дверь за собой.

Отдышавшись, вы оборачиваетесь, и… вместо Рин обнаруживаете с ужасом глядящую на вас Ханако. Она просто замерла посреди пустого пространства между партами, прижав руки к груди. Вы вспоминаете, что в среду в новелле Ханако пришла на урок на десять минут позже, но место, где она пряталась, не раскрывалось. Неужели она ходила успокаивать нервы в тот же кабинет, куда Рин ходила кушать?

Между вами повисает неловкая пауза.

Выбран вариант «Попросить её позволить вам остаться с ней в этом кабинете».

— О, привет, Ханако, — кажется, у вас входит в привычку пугать её. — Ты не против, если я останусь здесь на какое-то время? Меня задержали в общежитии…

Ханако колеблется. Во-первых, она, вероятно, вспоминает в вас своего одноклассника, что немного успокаивает её. Затем она вновь явственно напрягается, потому что ваше появление что здесь, что в библиотеке выглядит подозрительнее, чем простое совпадение. Уж не преследуете ли вы её — наверняка такая мысль мелькает в её голове. Щёки Ханако заливаются румянцем. Она сжимает кулаки, закрывает глаза, старается глубоко дышать.

— Х-Х-Хисао, — запинаясь, произносит она, — я, я…

— Клянусь, я зашёл сюда по чистой случайности, — спешите вы заверить Ханако. — Я не знал, что ты здесь, просто чудовищно опоздал на урок, и… — ваш взгляд падает на парту позади Ханако.

Ага, теперь понятно, почему она так запаниковала, когда вы резко зашли в кабинет. На парте разложена шахматная доска, а на ней — фигуры, застывшие на клетках в таком положении, что сразу очевидно, что партия идёт уже какое-то время. Видимо, Ханако либо направлялась на выход и замерла на пути к двери, либо вы застали её врасплох посреди партии, но она, несмотря на это, успела рывком преодолеть расстояние от парты до середины кабинета, чтобы заслонить собой шахматную доску. Впрочем, ни то, ни другое ей не удалось довести до конца.

Вы заинтересованно смотрите на Ханако и улыбаетесь. Вы и не представляли, что в этом кабинете хранится ещё и инвентарь для игр. Или Ханако приносит его сюда с собой, чтобы сыграть в одиночестве? Наверное, при отсутствии возможности поговорить с Лилли или сыграть с ней, она играет сама с собой, пусть и во время урока, чтобы отвлечься от своих страхов. Вам становится немного тоскливо от мысли о том, в каком состоянии сейчас, должно быть, находится Ханако.

Она застенчиво отводит взгляд и краснеет ещё гуще. Глаза Ханако смотрят куда-то в область плинтуса на полу.

— Я… я уже собиралась идти на урок, — тяжело дыша, говорит она.

— Может, доиграем? — доброжелательно предлагаете вы. — Жалко оставлять такую партию.

Ханако удивлённо приподнимает брови, всё ещё не глядя на вас.

— А т-ты… никому не скажешь? — она заламывает руки. Это так невинно и в то же время мило, что вы улыбаетесь ещё шире.

— Нет, конечно, не скажу, если и ты не скажешь, что я был здесь с тобой, — мягко произносите вы.

Ханако медлит несколько секунд, а затем переводит взгляд на вас. На её губах мелькает робкая улыбка.

— Тогда д-давай.

Вы киваете и вместе с Ханако подходите к парте, на которой разложена шахматная доска. Вы берёте стул и усаживаетесь на стороне чёрных фигур — просто потому, что они ближе. Ханако устраивается напротив вас.

Вы оцениваете ситуацию на доске. А ситуация такова, что чёрные вполне могут поставить мат за пару-тройку ходов.

Выбран вариант «Играть так, как будто вы не заметили этой возможности, и будь что будет».

Вы решаете играть так, как будто не заметили возможности поставить мат Ханако в два-три хода. Поняв, что вы не пользуетесь этим шансом, Ханако чуть хмурится. В итоге пятнадцать минут спустя вы проигрываете, успев, тем не менее, как следует побороться напоследок.

Ханако торжествующе улыбается, а затем чуть смущается.

— П-прости, я вп-первые за долгое в-время играла с кем-то помимо Л-Лилли, — Ханако задумчиво отводит взгляд, как будто вспоминая свою подругу и тихие партии наедине с собой.

— Было здорово, спасибо за игру, — от всего сердца говорите вы. Хорошо, что посреди бушующего урагана, в который вы поневоле оказались затянуты, порой выдаются минуты покоя и умиротворения.

— Пора идти, — взглянув друг на друга, произносите вы одновременно с Ханако.

Девушка краснеет. Вы оба со скрипом отодвигаете стулья и синхронно встаёте. Ханако направляется на урок, а вот вам куда идти? Вы собирались искать Рин.

— Наверное, нам не стоит заходить в класс одновременно, — говорите вы Ханако.

Она непонимающе смотрит на вас, а потом, покраснев ещё сильнее, понимает, к чему вы клоните — остальные могут понять, что вы проводили время вместе.

— К-кто первый? — еле слышно спрашивает Ханако, отводя взгляд.

— Давай ты, — тоже слегка смутившись, отвечаете вы. — Мне ещё кое-куда нужно зайти. Кстати, здесь никого не было, когда ты пришла?

Ханако вновь удивлённо смотрит на вас.

— Н-нет, здесь было пусто… — отвечает она.

— Хорошо, — киваете вы, — тогда увидимся, наверное, после этого урока.

Ханако кивает в ответ.

— С-с-спасибо… — вдруг добавляет она. — Спасибо, что побыл со мной…

Ваше сердце готово выпрыгнуть от умиления.

— Всегда пожалуйста, Ханако, — улыбаетесь вы. Она проходит мимо, бросив на прощание взгляд из-под чёлки, и скрывается за дверью.

Вы собираете фигурки, складываете их внутрь шахматной доски и кладёте доску на подоконник.

Вы решаете выждать ещё какое-то время, прежде чем выходить из этой комнаты, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

Спустя несколько минут ходьбы по кабинету неожиданно для вас звенит колокол, возвещающий окончание урока. Вскоре из-за стены начинают доноситься голоса учеников, покидающих кабинеты ради короткого моциона по коридору.

Дождавшись, пока голоса стихнут, вы осторожно выходите из комнаты. Поблизости действительно никого не оказывается, так что ваш манёвр остаётся незамеченным. Вы подходите к кабинету 3-4, где учится Рин, и, приоткрыв дверь, заглядываете внутрь. Через щель её нигде не видно, поэтому вы решаетесь засунуть в кабинет голову. Несколько учеников начинают поворачиваться на звук, но вы уже закрываете за собой дверь — в кабинете 3-4 Рин тоже нет. Где она может быть, чёрт возьми? То, что она — один из главных персонажей новеллы, вовсе не оправдание для того, чтобы пропускать уроки!

Остаются крыша, женское общежитие, класс кружка рисования… Вы направляетесь в последний, чтобы сначала обойти школу, а потом уже искать Рин где-то ещё.

Спустившись на второй этаж, вы добираетесь до нужного места. Вы стучитесь, а потом заглядываете внутрь.

Внутри вы с облегчением обнаруживаете Рин, причём одну, занятую рисованием в дальнем конце класса. Номия — классный руководитель класса 3-4, поэтому его сейчас, наверное, и нет в кабинете кружка: занятия в кружках начинаются после уроков.

Рин сидит напротив мольберта, закинув ногу на ногу и зажав в пальцах одной ноги кисть, и рассматривает замысловатые завихрения, покрывающие полотно. Кажется, она предпочла урокам работу над одной из своих абстрактных картин.

Когда вы заходите в кабинет, Рин поворачивает к вам голову, не опуская кисти, и смотрит на вас краем глаза.

— Привет, я — Хисао Накай…

— Нет, — спокойным голосом обрывает вас на полуслове Рин.

— Нет?

— Не Хисао Накай. Кто-то другой.

Вы вспоминаете книгу Кенджи со словами «Она знает» и стихотворение, которое, по вашему мнению, указывало на Рин. Похоже, она и правда что-то знает.

— Хорошо, я — не он, — признаётесь вы, стараясь, чтобы ваш голос не дрожал. — Тебе что-нибудь говорят строчки… — дальше вы цитируете кусок того стихотворения.

Рин хмурится, потом качает головой.

— Ты что, с ума сошёл? — спрашивает она. — Хотя это и не удивительно. Ты попал в чужое тело и в чужую жизнь. Пожалуй, я буду звать тебя Мозговой Слизень, — Рин усмехается, но затем замечает выражение на вашем лице. — Что, не нравится? Ладно, пока что буду звать тебя Хисао Накай, раз ты так представился.

Вы подходите поближе и встаёте так, чтобы Рин не приходилось так сильно поворачивать к вам голову.

— Как ты узнала, что со мной это произошло?

Рин кивает на одну из картин, стоящих рядом. На ней изображено абстрактное человеческое лицо, глядящее в зеркало, в котором отражается оно же, но в состоянии ужаса пытающееся закрыть глаза руками.

— Эти образы просто приходят ко мне, и я зарисовываю их, а потом оказывается, что так и было на самом деле. Не знаю, откуда они берутся у меня в голове, — бурчит Рин. — Но я знаю не так уж много. Помимо того, что ты — мозговой слизень, — она ехидно смотрит на вас. — Например, что ты говорил с тем парнем, который живёт в общежитии в соседней комнате, — Рин указывает кистью на другую картину, на которой изображены две тени: одна чёрная, другая красная.

— Кенджи, — невольно произносите вы его имя.

Рин кивает.

— Он напоминает мне зуб, который уже давно расшатался, но всё никак не выпадет. Он предложил тебе убить всех, чтобы «рассинхронизироваться», да?

Этот вопрос застаёт вас врасплох, но вы не видите смысла врать Рин, которой и так многое известно.

— Да, — опустив голову, отвечаете вы. — Он предлагал, но я не стал на это соглашаться.

— Это хорошо, — улыбается Рин, — мне хотелось бы ещё пожить немного. Тем более, это не единственный способ рассинхронизации. И не лучший.

— А какой ещё есть?

Рин пожимает плечами.

— Тебе просто достаточно совершать наиболее нелогичные поступки, и всё.

— Нелогичные поступки?

— Ага. То, что Хисао Накай не стал бы делать никогда в жизни. Можешь попробовать прямо сейчас, — усмехается Рин. — Только ничего слишком странного, ладно? — с нажимом добавляет она.

Выбран вариант «Рассказать ей о концовках в её сюжетной ветке в новелле».

Вы рассказываете Рин о возможных концовках её сюжетной линии в случае, если между ней и Хисао установятся отношения. Под конец рассказа она начинает кивать в такт вашим словам, а затем перебивает вас.

— Да, именно это я и имела в виду. То, чего Хисао никогда не сделал бы.

Вы удивлённо смотрите на Рин. Она что, не верит вам? Или она знала, что вы будете это рассказывать? Или она знает о вариантах своего будущего?

— Ты это к чему, Рин?

Она загадочно смотрит на вас.

— Я же говорила, ты сошёл с ума. Хисао точно не стал бы нести такой бред, — она приподнимает бровь. — Хотя я ничего не имею против небольшого сумасшествия. Это было даже интересно.

Уж Рин ли вас упрекать в том, что вы несёте бред? Что ж, выходит, она вам не поверила. Ну и ладно, хорошо, что не пнула.

Вы подытоживаете слова художницы. Итак, для полной рассинхронизации вам необходимо принимать решения, не согласующиеся с сюжетной линией новеллы. Для повышения степени синхронизации нужно идти по сюжету. Всё, в принципе, достаточно просто. Что если к воскресенью вы, например, не завяжете отношений ни с одной девушкой, но и не упадёте с крыши?

Рин прерывает ваши раздумья:

— Есть ещё кое-что. Посмотри туда, — она указывает на картину в самом дальнем углу. На ней изображена сплошная чернота и два красных глаза, словно бы глядящих вам прямо в душу. Вас передёргивает.

— Это ещё что? — спрашиваете вы.

Рин пожимает плечами.

— За нами всеми, кажется, наблюдают. Как за муравейником. Только вместо муравьёв люди.

А вот это тревожные новости.

— Кто?

Рин качает головой.

— Неизвестно. Надеюсь, у него нет лупы, чтобы поджигать нас. Ну, как дети поджигают муравьёв. Мерзость.

Вы задумываетесь, кто именно мерзость — муравьи или те, кто их поджигает.

Да, Рин и правда, кажется, знает не всё. А вы ожидали, что странности хотя бы на время прекратятся. Впрочем, чего ещё ждать от Рин? К тому же, может быть, ощущение о наблюдении — всего лишь одна из ошибок в её восприятии мира?

Вы решаете оставить пока эту тему и задуматься над будущим. Если вы пойдёте на урок, то это, наверное, отчасти будет считаться следованием сюжету новеллы, но так у вас появится больше шансов на взаимодействие с другими персонажами. А взаимодействовать с ними можно по-разному. Большая часть территории сейчас пуста, и делать там особенно нечего.

— Да, Рин, а это что у тебя? — спрашиваете вы, имея в виду картину, над которой она сейчас работает. Больше всего она похожа на око шторма при взгляде из космоса, только ещё и с разноцветными сполохами тут и там.

— Хисао, нельзя спрашивать художника о незавершённых картинах — семь лет неудач, — спокойным голосом отвечает она, а затем вздыхает. — Это кое-что для тебя. Может тебе помочь, но пока ещё оно не готово. Если зайдёшь завтра, то я, думаю, успею всё доделать. Или не успею, но ты всё равно заходи, ладно?

Вы улыбаетесь, киваете и выходите в коридор. Как раз в этот момент звонит колокол, зазывая учеников на урок.

День ещё только начался, и перед вами широкий выбор вариантов действий. Вы перебираете те, что первыми приходят в голову.

Выбран вариант «Заглянуть в класс 3-2, где учится Лилли».

Вы поднимаетесь по лестнице на третий этаж и шагаете по коридору к классу 3-2. Вы мало что знаете об этом классе помимо того, что ученики в нём либо слепые, либо почти слепые, поэтому в нём учится и Лилли, которая является старостой.

Ученики уже расходятся по кабинетам, и вы придерживаете дверь в кабинет 3-2 после зашедшего последним ученика, не давая ей закрыться, и заглядываете внутрь. В общем и целом этот кабинет — точная копия класса 3-3, только дверь расположена с другой стороны и окна выходят на противоположную сторону здания. Краем глаза вы замечаете, что учитель уже на месте — низенький мужчина средних лет.

Вы замечаете Лилли, сидящую за одной из первых парт — наверное, потому, что она староста. Возле неё стоит девушка с тёмно-рыжими волосами, заплетёнными в косу, в толстенных очках, как у Кенджи, которого, к слову, в кабинете не наблюдается, что и неудивительно. Девушка что-то торопливо рассказывает Лилли, а та с улыбкой кивает, повернув голову в сторону этой девушки.

Вы откашливаетесь, стоя на пороге. Лилли чуть наклоняет голову, а затем извиняется перед учителем и, взяв трость, выходит из кабинета к вам. Вы закрываете за ней дверь и остаётесь наедине в коридоре. Когда она обращается к вам, в её голосе слышны нотки тревоги, она прижимает одну руку к груди, другой держа трость.

— Хисао, это ты? Боже, боже, не ожидала, что ты зайдёшь сюда. Что-то случилось? У тебя всё в порядке?

— Э, да, спасибо, всё хорошо.

— Тогда неужели что-то произошло с Ханако? — тревога в голосе Лилли становится слышна отчётливее.

— Нет, с Ханако всё в порядке. Я её видел... перед занятиями, и мы даже успели немного пообщаться.

Лилли слегка наклоняет голову — вам кажется, она чувствует, что вы что-то недоговариваете.

— Вот как, — она слегка улыбается. — Я очень рада, что вы ладите. Должна признаться, я переживала за Ханако после того, что ты рассказал, как она убежала сначала из класса, а затем из библиотеки. Вероятно, я вообще чересчур переживаю за неё. Но на то есть причины, и будет лучше, если ты узнаешь о них от неё самой, когда и если она будет готова.

Лилли слегка краснеет.

— Ах, кажется я чересчур разговорилась, в то время как урок уже идёт. Ты хотел обсудить какой-то беспокоящий тебя вопрос, Хисао? Прости, что тороплю тебя, но мне желательно поскорее вернуться на урок.

Вы ощущаете лёгкую нотку нетерпения в голосе Лилли. И правда, что вы хотели в классе 3-2?

Выбран вариант «Спросить её, знает ли она, что вы — не настоящий Хисао».

— Лилли, я недавно общался с другими учениками и понял, что здесь кое-кто в курсе произошедшего со мной.

Лилли пару мгновений размышляет над сказанным вами, а потом осторожно отвечает:

— Что ж, в «Ямаку» слухи быстро расходятся, я полагаю... — говорит она, вероятно, считая, что вы имеете в виду то, как Хисао схлопотал сердечный приступ.

— Например, они знают, что я — не настоящий Хисао, а лишь сознание другого человека, запертое в его теле. А ты знала об этом? — спрашиваете вы, считая, что осторожничать с местными обитателями всё равно нет смысла. — Может быть, и у тебя есть какой-нибудь дельный совет для меня, Лилли?

Лилли несколько секунд оторопело переваривает только что сказанное вами. Затем она едва слышно спрашивает:

— П-прости, а кто именно те ученики, о которых ты упоминал?

— Кенджи и Рин, — вы пожимаете плечами, хотя Лилли не может этого увидеть.

— Понятно, — Лилли поджимает губы, а секунду спустя кивает каким-то своим мыслям. — Хорошо. Хисао, в «Ямаку» принимаются ученики с самыми разнообразными проблемами... но... — она явно подыскивает слова, чтобы выразиться тактичнее, но затем сдаётся. — Пожалуйста, не пойми меня неправильно, но я прошу тебя не приближаться к Ханако и ко мне. Пообещай мне, — тихо, но уверенно произносит она. — Если ты нарушишь обещание, я буду вынуждена обратиться к администрации школы.

На её лице написана смесь печали и лёгкого испуга. Вы по инерции киваете.

— Теперь прошу меня извинить, мне нужно вернуться на урок, — добавляет она и, не дожидаясь вашего ответа, разворачивается и заходит в класс, закрывая за собой дверь.

Вы остаётесь наедине со своими мыслями в тишине коридора. Реакция на странные слова оказалась, с одной стороны, вполне в духе Лилли, с другой стороны, немного неожиданной и неприятной. В любом случае, учитывая то, что вам, наверное, теперь точно закрыт путь на сюжетные ветки Лилли и Ханако, ваш уровень синхронизации однозначно снизится — вы закрыли себе путь к ним достаточно нестандартным способом.

Вы ощущаете некий толчок в портфеле, словно там что-то пошевелилось. Вы вспоминаете о странной книге из библиотеки, подходите к окну коридора и ставите портфель на подоконник. Открыв портфель, вы нащупываете знакомую шероховатую поверхность книги и достаёте её оттуда.

«Автор» книги остался прежним — «Жжж*жжЖ», поменялось лишь название. Теперь оно гласит «Сумасшедший». Вы открываете книгу и быстро пролистываете её. Слово «хороший» оказалось заменено на «сумасшедший» и все синонимы к нему на, кажется, всех языках мира. Вы даже замечаете на каких-то страницах древнеегипетские символы и язык жестов, записанный в виде рисунков, изображающих правильное расположение рук и пальцев для показа этих слов.

Вы вздыхаете и убираете книгу обратно. Что сделано, то сделано. Тем не менее, вас не покидает гнетущее чувство того, что вы рушите чужую жизнь. Или свою — это как посмотреть.

За неприятными размышлениями время тянется тягуче-медленно, словно жидкая карамель. Пока вы размышляете, что делать дальше, ваш телефон пиликает, оповещая о новом сообщении.

В первую очередь вы обращаете внимание на отправителя — вместо привычных цифр там значится «Жжж*жжЖ». Это было бы возможно, если бы в телефонную книгу кто-то был внесён под таким «именем», но вы её недавно просматривали, и там никого подобного не было.

В сообщении написана всего одна фраза: «В библиотеке».

Дрожащей рукой вы убираете телефон в карман и спешите в библиотеку.

Она открыта, но Юко нигде не видно. Вы глядите по сторонам, а затем, повинуясь наитию, устремляетесь туда, где любит читать Ханако.

Оказавшись на месте, вы поначалу не замечаете ничего необычного: библиотека пуста, что вполне объяснимо — уроки ещё идут. Однако затем вы кое-что замечаете, а именно — на пуфе, на котором сидела Ханако, когда вы подходили к ней в прошлый раз, обложкой вверх лежит книга. Вы подходите поближе и читаете название. Это «Жизнь Пи». Ханако ни за что не бросила бы книгу просто так, но её нигде не видно.

Вы поднимаете книгу, но затем едва не роняете её. Страницы выглядят так, как будто они побывали в воде, затем их изодрали и исцарапали ногтями, а потом они снова высохли. В итоге книга стала почти нечитаемой. Вы бросаете её обратно на пуф. Вас бьёт мелкая дрожь. Ханако читала эту книгу, а теперь она в таком состоянии. Что же случилось? И что делать вам?

Выбран вариант «Срочно бежать в комнату Ханако — возможно, она в беде!»

Вы бросаете ещё один взгляд на книгу, лежащую на пуфе. Вам срочно нужно найти Ханако!

Вы мысленно перебираете в голове варианты того, где она сейчас может находиться. Вы вспоминаете, что в те моменты, когда Ханако было плохо, она запиралась в своей комнате в общежитии. В той неуютной, лишённой всяких украшений комнате, которая отчасти отражала душевное состояние своей хозяйки. Вы решаете, что да, самое логичное место, где она может находиться — её комната.

Вы хватаете свой портфель и устремляетесь в женское общежитие. Вас охватывают волнение и тревога. Вспоминая искалеченные страницы книги, вы представляете различные картины того, что могло стрястись с Ханако, и вам становится не по себе. Эти картины непрошенными одна за другой лезут в голову, заставляя вас перейти сначала на быстрый шаг, а затем на бег.

Когда вы лихо перемахиваете через лестничный пролёт фойе школы, больное сердце Хисао напоминает вам о себе бешеным стуком в груди. Оно сейчас словно паровой котёл механизма, разогнанного до предела, готовый в любой миг взорваться. Но всё возрастающее беспокойство за Ханако заставляет вас игнорировать его — в конце концов, вы ведь принимаете таблетки, поэтому с вами всё будет в порядке, так?

Вы оказываетесь на улице, быстро вспоминаете путь к общежитиям и бежите туда. Над головой начинает бить колокол — учитывая ваши мрачные мысли и волнение, для вас он звучит как набат. Пот уже стекает по лбу капля за каплей, но вы лишь стряхиваете его резкими взмахами головы. Скорее бы выяснить, что с Ханако!

Однако когда вы поворачиваете за угол, в вас на огромной скорости врезается человеческий болид. Удар его головы приходится вам как раз в область грудной клетки. Вы лишь мельком замечаете две косички, расширившиеся от страха глаза и спортивную форму. «Это Эми», — только и успеваете подумать вы. Видимо, она спешила в школу.

Паровой котёл в вашей груди не выдерживает и взрывается. Холодеющие конечности сводит судорогой, и одновременно они перестают что-либо чувствовать, в то время как вы летите назад, падая навзничь. Портфель тоже падает на землю и раскрывается, разбрасывая рядом с вами своё содержимое.

Вы слышите тонкий протяжный визг Эми, понявшей, что она натворила; но вскоре и он превращается лишь в смутное неясное эхо, смешивающееся с отзвуками звона колокола, когда сознание покидает вас.

Последняя мысль, последняя искра, высеченная вашим разумом перед наступлением неизбежной тьмы: «Это конец». После неё всё погружается в бесконечный мрак.

…

…

…

…

…

Вы чувствуете, что летите.

У вас как будто бы нет тела, но вы по-прежнему можете размышлять на каком-то базовом уровне и воспринимать это странное ощущение полёта.

Проходит некоторое время, возможно — секунды, возможно — десятилетия, и темноту озаряет ярко-алый свет.

Вы видите невероятно огромную цифру «5» повсюду перед собой. Она заполняет всё ваше поле зрения, будто это ваше самое главное достижение в жизни, и сейчас его решили вам продемонстрировать.

Несколько секунд спустя цифра трансформируется в два гигантских красных глаза, сияющих во тьме. Их взгляд пронизывает вас насквозь, но в то же время он безразличен, словно вы для него — лишь незначительная песчинка в бескрайней пустыне.

Вдруг откуда-то снизу появляется другой свет — ярко-белый. Вы сосредотачиваетесь на возникшей полосе белого света и, когда она подплывает к вам на достаточное расстояние, различаете слова, в которые складывается этот свет.

Вы не можете не заметить, что взгляд гигантских красных глаз тоже сосредотачивается на словах перед вами. Теперь безразличное изучающее выражение в них сменяется явным недовольством, словно художник, стремившийся создать идеальную картину, внезапно находит в ней изъян.

Надпись из белого света гласит:

«Вы умерли. Продолжить с последнего сохранения?

Y \ N».

Выбран вариант «Y».

Вы осознаёте, что, сосредоточив волю на одной из двух букв, сформированных светом, можете сделать соответствующий выбор. Вы сосредотачиваетесь на букве «Y», подразумевающей, как вы думаете, слово «yes» — «да». Да, вы хотите продолжить с последнего сохранения.

Свет начинает резать вам глаза, а затем его яркость увеличивается настолько, что он вытесняет всю тьму. Красные глаза жмурятся, а потом исчезают.

Вы чувствуете, как ваше сознание несётся куда-то, являясь частичкой в огромном потоке… чего-то. Информации и атомов, возможно? Это трудно описать словами. Мир как будто начинает воссоздавать себя заново.

Где-то слева появляется яркая алая вспышка, раздаётся оглушительный рокот, но затем быстро смолкает.

Через некоторое время свет вновь сменяется тьмой, но уже не абсолютной — словно вы просто опустили веки. Спустя мгновение вы понимаете, что так и есть, и открываете глаза. Вы в библиотеке, перед вами — Юко с книгой, которую вы ей дали. Рядом, вежливо улыбаясь, стоит Лилли.

— Хм. Странно, тут написано, что такой книги у нас нет, — Юко растерянно смотрит на вас. Вы вспоминаете, что это уже происходило. — Не может такого быть. Ну-ка, ещё раз...

Прежде чем Юко успеет считать штрих-код, вы выхватываете у неё книгу. С вас хватило и предыдущей «петли».

— Эй! — восклицает Юко.

— Извини, Юко, я ошибся. Это ведь моя книга, а не та, которую я хотел выписать, — вы стараетесь врать как можно убедительней.

Юко удивлённо смотрит на вас пару мгновений, на лице Лилли написано недоумение. Вы убираете книгу, выглядящую в точности так же, как в тот момент, когда вы впервые наткнулись на неё, в портфель. И стараетесь не думать о том, что произошло бы, если бы вы не «сохранялись» с её помощью. И всё же лучше быть осторожнее — умирать крайне неприятно.

— Я пойду посмотрю ещё книги.

Юко несколько секунд медлит, а затем всё же с улыбкой кивает вам и поворачивается к Лилли.

— Кстати, давай я выпишу тебе те книги, которые ты заказывала!

— О, они уже пришли? — обрадованно спрашивает Лилли. — Замечательно.

Вы останавливаетесь возле крайнего стеллажа. Интересно, то, что вы в прошлый раз отправились извиняться перед Ханако, повысило или снизило ваш уровень синхронизации? Стоит ли делать это повторно?

Вероятно, в будущем случится что-то, связанное с ней, и хорошие отношения между вами могут помочь. С другой стороны, если она будет напугана, то, возможно, будет осторожнее, и с ней ничего не произойдёт.

Внезапно ваш телефон пиликает — пришло сообщение. Кровь отливает от вашего лица, когда вы видите на экране «имя» уже знакомого отправителя.

«От кого: «Жжж*жжЖ»

Сволочь, как ты это сделал? А ты не так прост, как кажешься. Но за всё приходится платить, так и знай. Целую, Мо…». Следом приходит ещё одно сообщение, но оно «битое» — в нём лишь непонятные символы.

Вы хмуритесь, сжимая телефон до боли в ладони.

— В библиотеке пользоваться телефонами запрещено! — доносится сзади слабый голос Юко.

— Извините, — машинально отвечаете вы и машете ей рукой.

Выбран вариант «Написать Жжж*жжЖ, что хотите встретиться».

«Кому: «Жжж*жжЖ»

Я устал от этих загадок, хватит этих игр. Давай уже встретимся».

Как только вы нажимаете кнопку «отправить», вы чувствуете, как кто-то сзади кладёт руку вам на плечо и шепчет на ухо, словно поднеся губы вплотную к нему: «Я уже здесь». Вы вздрагиваете и резко оборачиваетесь, но сзади никого не оказывается.

Стоит вашему сердцу чуть успокоиться, как у вас звонит телефон. Вы поспешно берёте трубку, чтобы не раздражать Юко ещё сильнее. Вы смотрите на экран и видите, что имя звонящего не указано. Вы подносите трубку к уху, и не успеваете вы сказать «алло», как из динамика начинает литься приторно-сладкий голос. Невозможно определить, кому он принадлежит — мужчине или женщине.

— Я всегда рядом с тобой. И мы уже виделись. Неужели ты забыл мой взгляд, милый?

Голос хрипло хихикает.

— Давай договоримся так. Я соглашусь встретиться более... «во плоти» в том случае, если ты сможешь достичь нулевой синхронизации. Ты ведь догадался, что значили те цифры? Ты — умный человек. Послушный. Хороший. Стараешься быть со всеми милым. Хоро-о-оший, — голос снова хихикает, а потом в трубке повисает тишина.

— Алло? — зовёте вы, но ответа не следует.

Вы захлопываете телефон и убираете его в карман.

Убрав телефон в карман, вы виновато глядите на бурящую вас взглядом Юко, а затем проходите чуть дальше вглубь библиотеки, ища Ханако. Вам хочется удостовериться, что по крайней мере сейчас с ней всё в порядке.

…

Странно, но на прежнем месте её не обнаруживается. Пуф, на котором она должна была сидеть, никем не занят. Вы подходите поближе, не веря своим глазам, но Ханако действительно здесь нет. И, в отличие от того случая сразу перед перезагрузкой, вы не находите даже её книги, «Жизнь Пи».

Вы вспоминаете разговор с Ханако в новелле, где она призналась, что эта книга — её личная, а не библиотечная. В таком случае довольно странно, что она тогда оставила её просто так на пуфе, да ещё в таком состоянии. Не был ли к этому причастен тот, кто наблюдает за вами? Его вездесущность кажется довольно угрожающей. И вы точно ощутили то прикосновение — значит, он способен физически контактировать с предметами и людьми в этой реальности.

Вы разворачиваетесь и возвращаетесь к Юко. Она как раз заканчивает выписывать книги, заказанные ей для Лилли. Вы несколько секунд медлите, позволяя ей завершить своё дело, а затем спрашиваете у обеих девушек:

— Извините, а вы не заметили, мимо вас никто не проходил?

— Ничего не слышала, — отвечает Лилли, прикладывая палец к щеке.

— Я не видела, чтобы кто-то выходил или заходил, но могла и не заметить... — задумчиво произносит Юко.

— Юко, а ты не видела, чтобы Ханако сегодня сюда заходила? — спрашиваете вы.

Внезапно повисает гробовая тишина.

— Кто? — осторожно переспрашивает Юко. — Ханако? — она смотрит на Лилли. Та, кажется, взволнована. — Лилли, ты не знаешь, случайно, учениц по имени Ханако?

Они что, шутят? Нет, это не может быть шуткой.

Лилли с удивлённым выражением лица поворачивается к вам, сжимая в руках одну из заказанных ей книг. «Жизнь Пи» — читаете вы название на её обложке. Ваши ноги становятся ватными. О, боже...

— М-м... — тянет Лилли. — Я была знакома с девушкой по имени Ханако до моего перевода в этот интернат. Но среди здешних учеников я никого по имени Ханако не встречала.

Была?

— И где теперь эта Ханако? Извини за излишнее, наверно, любопытство, — вы стараетесь унять бешеный стук сердца. Лилли ещё сильнее стискивает в руках книгу.

— Я... предпочла бы не говорить об этом сейчас, — с расстроенным видом отвечает она. Ей явно не хочется рассказывать. Вы начинаете подозревать худшее. Взглянув на Юко, вы встречаете её укоризненный взгляд — видимо, вы зашли на ту территорию, на которую Лилли пускает лишь самых близких людей. Кажется... Кажется, Ханако здесь больше нет.

Это и значит «за всё приходится платить»?

Проклятый наблюдатель... этот... Мо-как-бы-там-дальше-ни-было. Он отнял у вас Ханако! С ним явно лучше не шутить.

— Прости, Лилли, я не хотел показаться чересчур назойливым, просто я...

— Ты немного странно себя ведёшь, Хисао. Сначала с этой книгой, потом с... этой девушкой, — Юко запинается, стараясь не произносить имя Ханако. Видимо, она тоже в курсе того, что с ней случилось. — Ты хорошо себя чувствуешь? — она выглядит действительно обеспокоенной.

Вы вздыхаете.

— Да, всё нормально. Просто день выдался напряжённый. Я, пожалуй, пойду.

Вы разворачиваетесь и, не глядя на них, направляетесь к выходу.

Солнце скоро опустится за горизонт. По территории школы ещё гуляет тёплый ветер, но вы зябко ёжитесь. Вам становится не по себе от мысли о том, что эту реальность могут изменить по простой прихоти, да к тому же — из мести, причём лично вам.

Но «Мо» сказал, что вы сможете встретиться с ним во плоти, если достигнете нулевого уровня синхронизации. Ханако он уже исключил из уравнения, поэтому вам придётся обходиться без неё.

Вы размышляете над следующим шагом.

Выбран вариант «Позвонить Иванако и сказать ей, что соскучились».

Вы придумываете довольно необычный способ снижения синхронизации — позвонить Иванако. Пожалуй, это попадает под определение «того, что Хисао никогда не сделал бы».

Вы смутно ощущаете его где-то в глубине себя. Его больное сердце сжимается при воспоминании об Иванако, а теперь, когда вы решили ей позвонить, оно даже слегка покалывает, словно в знак протеста.

Однако вы игнорируете его, достаёте телефон, лезете в телефонную книгу, выбираете Иванако и нажимаете кнопку вызова.

Вместо гудков из динамика телефона звучит знакомый слащавый голос, заставляющий вас занервничать:

— Ты уверен, что хочешь это сделать? — не дожидаясь вашего ответа, он (или она) продолжает: — Что ж, хорошо.

Следом телефон издаёт какой-то неясный скрежет, вызывающий у вас приступ острой головной боли. Вас охватывает страх. Вы почти физически ощущаете, как некая рука залезает в голову Хисао и шарит там в поисках воспоминаний о том, как он воспринимал голос Иванако.

Несколько мгновений спустя чужое присутствие исчезает, и боль проходит столь же внезапно, как и возникла. В трубке начинают звучать гудки.

Страх постепенно отступает. Вас не прихлопнули на месте, значит, Мо... не хочет вас убивать. По крайней мере, пока. Видимо, он(а) тоже хочет посмотреть, к чему всё идёт.

Несколько секунд спустя вы слышите робкое «алло» и понимаете, что это действительно он — голос принадлежит Иванако. Именно такой, каким он и должен быть, по вашему мнению. Сердце пускается в дикую пляску, ладони потеют. После очередного проявления власти над вами со стороны наблюдателя вам не сразу удаётся вспомнить, зачем вы звонили.

— Привет, Иванако, — наконец выдаёте вы.

— Хисао... зачем ты мне позвонил? — в её голосе слышно лёгкое раздражение и грусть.

— Я тут вспоминал время в больнице и то, как ты навещала меня. И то, почему ты вообще ко мне приходила. Ну, понимаешь... — вы не испытываете всех этих чувств на самом деле, поэтому вам приходится врать. Видимо, неубедительно — ваш голос звучит слабо и неуверенно. — Мне тебя не хватает.

В разговоре повисает пауза. Вы гадаете, какое выражение лица сейчас у вашей собеседницы и каковы её мысли. Тут она неожиданно фыркает в трубку.

— Пф, Хисао, ну ты даёшь, — в её голосе теперь слышна злость пополам с насмешкой.

— Что? — недоумённо спрашиваете вы.

— Что значит «что»? Это нечестно, вот что! Тебе не кажется, что поздновато для таких признаний? Я приходила навестить тебя, рассчитывая, что ты как-то будешь реагировать. Сделаешь шаг навстречу, что ли, я не знаю. Но ты замкнулся, отстранился от меня, как бы я ни пыталась тебя расшевелить. А теперь ты мне звонишь и выдаёшь такое.

— Расшевелить? — удивлённо спрашиваете вы. — Насколько я помню, ты просто пересказывала мне школьные сплетни и ещё что-то. Ты и сама не вспоминала о том, как... как призналась мне!

— Я не призналась. Я спросила, не хочешь ли ты встречаться, просто потому, что решила попробовать и посмотреть, что из этого выйдет. Это не я на тебя постоянно пялилась!

Вы копаетесь в памяти Хисао, и она подсказывает вам, что он и правда частенько глазел на неё. Но и она ведь что-то в нём углядела, раз передала ему ту записку, так? Откуда вся эта желчь?

— Ну, и как тебе встречаться с инвалидом? — это удар ниже пояса, но вам всё равно, вам хочется как-то парировать её претензии.

— Ужасно скучно, вот как! — безапелляционно заявляет она. — Ты просто лежал там, погружённый в жалость к себе, и не обращал на меня внимания. Я, между прочим, собиралась написать тебе письмо и мягко объяснить, почему между нами ничего не выйдет, но раз ты такой активный теперь, я скажу тебе сейчас. Между нами ничего не выйдет. И удачи тебе в твоей новой жизни. А я уже нашла себе парня, чтоб ты знал!

Она поворачивает нож в ране. Сердце колет ещё сильнее, но вы лишь криво усмехаетесь. Такова на самом деле Иванако? Всего минута разговора, а вам уже хочется её придушить. И что Хисао в ней нашёл?

— Ну, и тебе удачи. Я себе тоже кого-нибудь найду, можешь не сомневаться.

— Попутного ветра, — сухо произносит она и сбрасывает звонок. Вы давите на кнопку «отбой» до тех пор, пока не появляется меню, спрашивающее, точно ли вы хотите выключить телефон. Вы нажимаете «отмена» и захлопываете его.

Вы чувствуете себя так, как будто вас облили помоями. И за что? Вы всего лишь позвонили своей теперь уже бывшей. Она на самом деле такая была, или это Мо... действует вам на нервы, контролируя Иванако?

Вам приходит сообщение.

«От кого: «Жжж*жжЖ

Ну, как всё прошло?»

Вы снова с хлопком закрываете телефон. Вот сволочь!

На вас внезапно накатывает дикая усталость и сонливость: сегодняшний день — череда из одного потрясения за другим. Ещё вам хочется узнать степень своей синхронизации, несмотря на то, что это означает прохождение через всё тот же кошмар.

Вы решаете, что уже достаточно простояли на одном месте и пора двигаться дальше.

Вы заходите в общежитие для мальчиков и подходите к своей комнате, нашаривая в кармане ключ.

Кенджи, как и в прошлый раз в этом моменте, не появляется. Вы задумываетесь о том, какова его роль во всём этом. Интересно, сохранил ли он воспоминания после последней перезагрузки, и не появилось ли чего интересного в его книге? Может быть, стоит выяснить?

Выбран вариант «Постучать в дверь Кенджи».

Любопытство пересиливает, и вы стучите в дверь комнаты Кенджи.

Несколько секунд висит тишина, но затем за дверью слышится какое-то невнятное ворчание, и, открыв кучу своих замков, на пороге появляется Кенджи. Точнее, его голова — сам он в коридор не выходит, а только выглядывает. При этом он словно старается, чтобы его туловище оставалось скрыто за дверью. Он пару секунд изучает вас, а потом улыбается.

— А, это ты, чувак? Что хотел? У тебя всё в порядке? — беззаботно спрашивает он.

— Эм, Кенджи, привет. Я хотел задать тебе пару вопросов. Можно войти?

Он мнётся.

— Вообще-то, это моя комната, и абы кого я сюда не пускаю. Ты, конечно, парень не промах, но мы пока ещё не настолько хорошо знакомы, чтобы я мог пригласить тебя к себе.

— Я уже был у тебя в комнате, ты забыл? — спрашиваете вы, хотя догадываетесь, что он мог и потерять память после загрузки, раз он так говорит.

Кенджи хмурится.

— Что-то я не припомню такого, — он вытягивает шею в вашу сторону. — Ты же Хисао Накай, верно? Второй день как перевёлся сюда?

«Хисао Накай»? Странно, он ведь был уверен, что вы — кто-то другой. Даже если он забыл ваш с ним завтрашний разговор, но вы же встречались возле чайной комнаты Лилли... и Ханако?.. Ага, может быть, дело в том, что Ханако в этой версии реальности не учится в «Ямаку», соответственно, Лилли не ходит с ней туда кушать и пить чай, и поэтому он не ждал вас там? Но вы-то помните, что встречались с ним во вторник. Может, его память отличается?

Пока вы раздумываете над всем этим, Кенджи внимательно изучает вас, а потом начинает потихоньку закрывать дверь.

— Я пойду, пожалуй... — неуверенным голосом говорит он.

Вдруг из глубины его комнаты доносится мужской голос.

— Кенджи, у тебя гости? Надо же!

Вы почти сразу узнаёте голос Муто. Не успеваете вы и глазом моргнуть, как ваш школьный учитель оказывается рядом с Кенджи, при этом открывая дверь настежь.

Первое, что бросается вам в глаза, — на Кенджи помимо брюк только майка. Муто тоже без своего пиджака, в одних брюках и рубашке. Он дружелюбно улыбается вам, но в его взгляде нет ни намёка на дружелюбие.

— Учитель? — поражённо спрашиваете вы.

— Понимаешь, чувак, — торопливо отвечает вместо него Кенджи. — Мне всё-таки нужно заниматься, если я хочу получить хорошие оценки на экзамене и в будущем иметь шансы на поступление в престижный университет. Учитель Муто любезно согласился помогать мне.

Или эта реальность в корне отличается от предыдущей, или вы сходите с ума. Что не так с Кенджи?

— Мы пообщались с господином Сето, — Муто кладёт руку на плечо Кенджи. Тот продолжает улыбаться как ни в чём не бывало. — И он понял ошибочность своего пути. В том числе и некоторых... занятных теорий, в которые он верил.

— Учитель помог мне избавиться от этой чепухи в голове, — радостно сообщает вам Кенджи.

— А почему Муто? У вас же Мияги классный руководитель, — спрашиваете вы.

Муто улыбается.

— Учитель Муто неплохо подкован в естественных науках, он здорово помогает мне наверстать пропущенное, — опять же, Кенджи отвечает первым.

Вам становится не по себе от этой сцены. Какие-то они оба... неестественные. Кенджи вдруг стал прилежным учеником, а к лицу Муто прилипла эта его обманчивая улыбочка.

— Хорошо, я понял, — вы сдаётесь. — Я хотел с тобой поговорить, Кенджи, но не буду мешать вам заниматься, — вы не удерживаетесь и приподнимаете бровь. — Если что, заходи ко мне.

Вы с некоей опаской смотрите на Муто, который не убирает руку с плеча Кенджи.

— Ладно, чувак, — Кенджи протягивает вам руку для рукопожатия. Вы вяло отвечаете на него. — Сегодня вряд ли, наверное, как-нибудь потом.

Муто кивает вам. Вы разворачиваетесь, быстренько-быстренько заходите в свою комнату и закрываете за собой дверь на замок.

Вас передёргивает, потому что ещё одна деталь, которую вы заметили уже перед самым уходом, — в брюках Муто отсутствовал ремень.

Учитывая всё произошедшее, у вас нет никакого желания делать уроки. Вас не покидает ощущение, что с этой реальностью что-то глубоко не так, даже если не принимать во внимание наблюдающего за всеми Мо...

Вы долго пытаетесь заснуть, но множество мыслей о Ханако и Лилли, о Кенджи и Муто никак не перестают терзать ваше сознание.

Наконец вам удаётся усилием воли загнать их подальше в подсознание и всё-таки провалиться в сон.

* * *

Вы попадаете в уже привычную невесомость в пустоте и просто ожидаете появления цифр.

Они не заставляют себя долго ждать — вспыхнувшее алое пламя складывается в громадные цифры «11». Через несколько секунд эти цифры трансформируются и становятся вытянутыми кошачьими зрачками ещё более гигантских алых глаз, сверлящих вас взглядом.

Вы вдруг слышите смех, заполняющий всю эту пустоту. Он сотрясает ваше тело, мечущееся во все стороны в чудовищных звуковых волнах, порождаемых неведомых размеров лёгкими.

Вы просыпаетесь под звонок своего телефона, отдалённо напоминающий этот жуткий смех. Вам звонит Мо... Вы нехотя берёте трубку. Почему он не даёт вам хотя бы поспать?

— Рано расслабляться. Твоё наказание ещё не закончилось, — произносит слащавый голос.

Как только он договаривает последнее слово, раздаётся резкий и требовательный стук в дверь.

Вы вздрагиваете от неожиданности, а из динамика льётся хриплый смех. Вы закрываете телефон.

— Хисао, ты там? — это голос Муто. — Открой, пожалуйста, я знаю, что ты у себя!

Он настойчиво стучит в дверь ещё раз. Проклятье, что ему теперь от вас нужно?

Выбран вариант «Попробовать осторожно выбраться через окно, чтобы сбежать».

Вы подбегаете к окну и распахиваете его. В комнату врывается прохладный ночной воздух, на секунду опьяняющий вас обманчивым ощущением свободы. Вы не рассмотрели, который час, когда отвечали на звонок, но вряд ли вы проспали дольше пары часов, значит, сейчас около полуночи.

Стук в дверь за спиной становится всё настойчивее, и сердце в вашей груди вторит ему.

Вы выглядываете в окно. Ни слева, ни справа нет никаких труб или каких-либо ещё конструкций, по которым можно было бы осторожно спуститься вниз. Делать верёвку из простыней у вас тоже нет времени — к вам вот-вот вломятся. Внизу под вашим окном мало что видно, но это, вроде бы, трава или невысокие кусты.

Вы собираетесь с духом, чтобы прыгнуть, но грохот позади подстёгивает вас ещё сильнее — Муто начал выбивать дверь. Вы перелезаете через подоконник, свешиваете ноги вниз и прыгаете.

Воздух свистит в ушах... и... приземление!

…

Внизу были кусты, и вы упали в них, поцарапав ноги и немного разодрав рубашку и задравшиеся брюки. К тому же колени неприятно хрустнули после падения. Однако адреналин в вашей крови притупляет боль. Пока вы лихорадочно размышляете, куда бежать, сверху из окна выглядывает Муто.

— Накай, ты куда? А ну стой! Комендант! — голос учителя разносится по всей округе. Вы замечаете, что в паре окон в здании общежития для девочек, находящегося напротив, зажглись огни.

Вы бежите, особенно не раздумывая, куда именно, но надеетесь, что к выходу с территории школы. Вокруг слышны какие-то встревоженные крики. Через пару минут вы оказываетесь у ворот школы, ощущая за собой погоню. Но ворота оказываются заперты, как и калитка рядом с ней, сколько бы вы их ни дёргали.

— Далеко собрались, молодой человек? Да ещё в таком виде? — доносится голос сзади. Вы оборачиваетесь, вжимаясь спиной в стальные прутья ворот. Это охранник. Он ничем не вооружён, но выглядит внушительно. Но что самое кошмарное — у него нет лица. Если бы вы не были так напуганы, то, наверное, могли бы объяснить это тем, что охрану школы в новелле не показывали, поэтому эта реальность не смогла воспроизвести его. Но сейчас вам плевать. Пустое лицо этого человека притягивает ваш взгляд, как бы вам ни хотелось отвернуться.

Он подбегает к вам и берёт за плечо. Судя по его массивной фигуре, рядом с которой тело Хисао производит довольно жалкое впечатление, сбежать вам не суждено, как не суждено и избежать встречи с Муто. Проходит несколько секунд, и появляется он. Вы дрожите, а когда Муто подходит к вам, берёт за руку и начинает тащить за собой, вы вырубаетесь. Отчасти — от ужаса из-за того, что, по вашему мнению, он собирается с вами сделать, отчасти — из-за истощения и чрезмерной нагрузки на сердце.

* * *

Вы с шумным вздохом просыпаетесь и первым делом ощупываете себя. Вроде бы нигде ничего не болит. Только потом вы осматриваетесь и понимаете, что это комната Хисао. В неё проникают лучи утреннего солнца, слышен щебет птиц.

Окно закрыто, в комнате полный порядок. Вы встаёте на ноги, которые, как ни странно, тоже не болят, и подходите к двери в комнату. На ней не обнаруживается никаких следов того, что её выламывали.

Это был сон? Нет, вы явственно ощущали происходящее. Что было от вас нужно Муто и Мо...?

Внезапно вспомнив о книге, вы бросаетесь к своему портфелю.

Вытряхнув его содержимое на кровать, вы перебираете книги и учебники, но, к вашему ужасу, не находите ту самую, которая, вероятно, помогла вам «загрузиться». Проклятье!

Раздаётся звонок телефона, заставляющий вас вздрогнуть. Вы уже догадываетесь, кто вам звонит.

— Ты забрал её? — вы сразу задаёте Мо... вопрос в лоб.

— Да, — отвечает знакомый приторно-сладкий голос. — Я разобрался в том, как ты «откатил» реальность. Ты так боишься совершить ошибку, что тебе нужна гарантия того, что можно всё исправить, если ты облажаешься? Ты лучше представь, что у тебя одна жизнь. Представь, что это — настоящая реальность.

— Как я могу поверить в реальность мира после всего этого? Я точно никогда не забуду, что случилось этой ночью! Я...

— Это... вопрос обсуждаемый, — вкрадчиво произносит голос, перебивая вас. — Пока что ты можешь хотя бы попытаться... вжиться в роль? И не забывай о нашем разговоре про рассинхронизацию, милый.

Как всегда в конце разговора с Мо... не слышится коротких гудков, а просто повисает тишина. Вы закрываете телефон.

Итак, вы лишились книги. Но Мо..., кажется, на этом успокоился. Вы одеваетесь и принимаете таблетки, после чего немного успокаиваетесь и начинаете перебирать варианты.

Выбран вариант «Проведать Лилли в классе 3-2, пока не начались уроки».

Мо... не оставляет вам иных вариантов, кроме как отправиться в школу, взаимодействовать с этой реальностью и работать над синхронизацией, повышая или снижая её степень.

Вы надеетесь, что с Кенджи всё в порядке. Вы не решаетесь постучаться к нему в дверь после вашего вчерашнего разговора, потому что с ним явно что-то не так. Да ещё и Муто у него побывал... Вас передёргивает.

Вы собираете портфель и отправляетесь в школу. Поднявшись на третий этаж, вы вспоминаете, как вчера смутили Лилли в библиотеке, а ещё — что она держала в руках книгу «Жизнь Пи», которую читала Ханако в предыдущей версии реальности.

До звонка на урок ещё есть время, и вы заглядываете в кабинет 3-2. Лилли сидит за одним из передних рядов, сложив руки на парте. Помимо неё в кабинете пока больше никого нет, поэтому вы решаете зайти. Звук ваших шагов привлекает её внимание — она чуть наклоняет голову и прислушивается.

— Здравствуй, Лилли, — здороваетесь вы с ней.

— Хисао? Доброе утро. Как у тебя дела? — дружелюбным голосом задаёт она вопрос.

— Спасибо, всё хорошо, — вы останавливаетесь возле соседней парты, не решаясь занять чужое место.

— Пожалуйста, присаживайся, — с улыбкой предлагает вам Лилли, угадав ваши сомнения. — Ученица, которая обычно здесь сидит, заболела и сегодня не придёт.

— Хорошо, — вы садитесь, и Лилли поворачивается в вашу сторону.

— Ты, вероятно, что-нибудь ещё хотел узнать о школе, Хисао? — любезно спрашивает она, словно вчерашнего неприятного разговора не было.

— Ну, насчёт кружков я уже у тебя спросил, поэтому пока что нет. Я хотел извиниться за тот эпизод вчера в библиотеке. Прости, если оказался слишком настырным со своими расспросами. Кажется, я затронул неприятную для тебя тему.

Лилли слегка поджимает губы, вздыхает и делает неопределённый жест рукой, будто отгоняя что-то.

— Ничего. Я не могу тебя винить за то, что ты сказал или сделал что-то по незнанию. Я всё ещё не готова рассказывать о том случае, но у меня действительно была подруга по имени Ханако... Интересно, что у тебя здесь тоже есть знакомая с таким именем, которую я не знаю.

Лилли выглядит расстроенной.

— А что за книга, которую ты заказывала в библиотеке? — вы стараетесь перевести тему, но в итоге получаете её развитие.

Пальцы Лилли слегка сжимаются, словно она снова держит в руках ту книгу.

— Одна из книг, которую я вчера получала в библиотеке, нравилась Ханако. Называется «Жизнь Пи». «Про мальчика и тигра в лодке» — так она её описывала, — Лилли горько усмехается. — Я решила прочитать эту книгу... можно сказать, в память о Ханако. Наверное, это глупо?

Вы качаете головой, а потом вспоминаете, что Лилли этого не увидит.

— Нет, Лилли, вовсе это не глупо. Я думаю, ты была ей хорошей подругой.

Лилли опускает голову и едва заметно кивает. Внутри вас поднимается волна ненависти к Мо...

— Надеюсь, — она несколько мгновений над чем-то размышляет, а затем выпрямляется. — В общем, я решила прочитать её и обсудить в своём кружке.

Что?

— Обсудить в кружке? Ты состоишь в кружке, Лилли? — вы не помните такого по новелле.

Лилли кивает.

— Верно. Я не упоминала об этом вчера? Надо же! А я собиралась рассказать тебе о нём, раз уж ты спрашивал о том, обязательно ли тебе вступать куда-нибудь. Боже, боже, кажется, я вчера так сосредоточилась на книгах из библиотеки, что совсем позабыла об этом, — Лилли улыбается, кажется, её грусть отступила. — Я состою в литературном кружке «Ямаку». Как раз вчера я хотела предложить тебе посетить его собрание, если ты ещё не определился с вступлением в какой-то другой кружок, конечно.

Лилли широко улыбается вам, а вас это предложение застаёт врасплох. Литературный кружок? И Лилли в нём состоит? Это очередное отступление от сюжета новеллы. Интересно, к чему это может привести?

Выбран вариант «Согласиться прийти на собрание».

Приглашение Лилли в литературный кружок вас заинтриговало.

— Конечно, я приду, Лилли, — с улыбкой говорите ей вы.

Она счастливо улыбается, словно выполнила важную миссию по спасению вас от одиночества.

— Замечательно, Хисао! Надеюсь, тебе у нас понравится. Познакомишься с нашим председателем. Она довольно интересная девушка.

— Хорошо. Встретимся после уроков?

— Конечно. Приходи сюда, я покажу тебе дорогу.

— Да, это не помешает. Спасибо, Лилли.

Вы и сами не замечаете, как класс начинает постепенно заполняться учениками. Вы поднимаетесь со стула.

— До встречи.

— До встречи, Хисао, — Лилли одаряет вас ещё одной улыбкой.

Вы, осторожно обходя других учеников, часть из которых — слепые, а часть носит толстенные очки, как у Кенджи, выходите из кабинета.

В коридоре вы сталкиваетесь с Муто, направляющимся, видимо, в сторону класса 3-3. Вам немедленно хочется спрятаться или провалиться под землю. Он обращает на вас взгляд, и ваше сердце замирает. На его лице, впрочем, появляется вполне типичная дежурная улыбка, в корне отличающаяся от той лживой улыбочки, что вы видели вчера.

— Привет, Накай, — вполне дружелюбным голосом обращается он к вам.

Вы не торопитесь с приветствием, но он словно и не замечает, что вы ему не ответили, и просто проходит мимо. Что за чёрт? Нельзя ночью охотиться на учеников, а утром делать вид, будто ничего не было!

Теперь вам ещё меньше хочется заходить в свой класс и находиться в одном помещении с Муто.

Пока вы задумчиво смотрите на табличку класса 3-3, вас кто-то осторожно похлопывает по спине. Вы оборачиваетесь и видите перед собой Эми. Она одета в школьную форму, а протезы на ногах у неё простые, не для бега.

— Привет! — задорно здоровается она. — Я Эми, приятно познакомиться!

— Приятно познакомиться, — на автомате отвечаете вы.

— Ты — Хисао Накай, верно? — с улыбкой спрашивает она.

Вы чуть мешкаете с ответом, едва не сказав «нет», но потом киваете.

— Эм, в общем, — Эми мнётся, придумывая, с чего бы начать, — тут такое дело... Тебя ищет моя подруга.

Вы приподнимаете бровь. В данный момент Хисао ещё не знает, что Рин и Эми — подруги, так что вы не торопитесь разбрасываться именами.

— Неожиданно, — искренне говорите вы. Такого ещё не случалось. Рин помнит ваш разговор?

— Да, вот и я так подумала, — усмехается Эми. — Её зовут Рин Тэзука. Я так понимаю, что вы уже виделись? — Эми приподнимает брови, как будто подразумевая под своим «виделись» нечто большее.

— Да, мы пообщались немного. Она художница, верно?

Эми оживлённо кивает.

— Значит, вы и правда знакомы, — восторженно говорит она. Учитывая необщительность Рин, у Эми и правда есть повод радоваться за подругу. — Она с утра попросила меня найти тебя. Сказала, что ты будешь здесь «ошиваться», — она со смешком делает акцент на этом слове. — И попросила отвести тебя в её комнату.

Вы пожимаете плечами. Вы уверены, что Рин, по крайней мере, вы можете доверять.

— Хорошо, веди, — соглашаетесь вы.

Эми разворачивается на месте и машет вам рукой, приглашая следовать за ней.

Вы с Эми вскоре добираетесь до общежития для девочек, не встретив по пути ни души.

Обстановка в комнате Рин повторяет то, как она была изображена в новелле — вплоть до картин на стенах. Окно широко раскрыто, мебель сдвинута в одну сторону, чтобы освободить место для мольберта и прочих принадлежностей для художника, а хозяйка комнаты работает над картиной, которую вы сразу же узнаёте. Те самые завихрения, о которых Рин говорила, что они могут вам помочь. Вы поражаетесь полному сходству этого полотна с картиной, увиденной вами в кабинете кружка рисования.

— Рин вчера вечером бросила все дела и попросила меня всё это притащить к ней в комнату, — хихикнув, замечает Эми, а потом обращается к подруге. — Рин, ты вообще спала? Или ты так и работала, как заведённая?

Художница как будто только сейчас замечает вас и поворачивает к вам голову, не выпуская из пальцев ноги кисть. Она глядит на вас мутным взором, и лишь несколько секунд спустя в её взгляде появляется намёк на узнавание.

— А, это ты, мозговой слизень, — Рин слабо улыбается, а Эми поражённо глядит на вас, а затем переводит сердитый взгляд на художницу.

— Это совсем невежливо, Рин, — возмущается Эми, но вы останавливаете её.

— Всё нормально, Эми, я уже привык, — вы усмехаетесь.

— Знаешь, — говорит художница, глядя на вас, — я ненавижу начинать всю работу заново. Зачем ты всё сбросил?

Вы коситесь на Эми, но решаете воздержаться от подробностей. Зато теперь вы точно знаете, что Рин сохраняет воспоминания после перезагрузки. Хотя это не важно теперь, когда вы лишились книги...

— Не было другого выхода, — лаконично отвечаете вы и сразу переводите тему, кивая на картину. — Довольно точная копия.

Эми выглядит растерянной, явно не понимая, о чём вообще речь, но помалкивает.

— Конечно, — Рин отворачивается к своим вихрям. — Все детали сохранились у меня в голове, — она трясёт ей. — Вроде бы. Я очень долго над ней работала в тот раз. А теперь пришлось повторяться. Ненавижу повторяться. И всё из-за тебя, — недовольно бурчит она.

— Так что она всё-таки делает? — спрашиваете вы.

Рин снова оборачивается и бросает взгляд на Эми.

— Эми, нам с... Хисао надо поговорить. Наедине.

На лице Эми возникает скептическое выражение.

— Ох уж эти твои секреты, Рин, — ворчит она, но затем, улыбнувшись вам, выходит за дверь. Вы не слышите шагов по коридору — уж не подслушивает ли она там?

— Она всё ещё не готова, хотя я и восстановила почти все детали, — объясняет художница, когда вы остаётесь вдвоём. — Мне недостаёт одной вещи, которую ты таскаешь с собой в портфеле.

Вы приподнимаете бровь.

— Ты о чём?

— Необычная такая книга, — Рин усмехается. — Теперь понял?

Ах, вот оно что. Она и о книге знает? Однако...

— У меня её больше нет.

— Как это «нет»? — недоверчиво спрашивает Рин. — Ты её потерял?

Вы качаете головой.

— Отобрали.

Рин хмурится. Потом хмурится ещё сильнее.

— Нехорошо. Совсем нехорошо, — она откладывает кисть и разворачивается к вам всем телом. — Ладно, я скажу тебе. Эта картина помогла бы тебе достичь нулевой синхронизации. Если бы у тебя была твоя книга, то я сейчас же смогла бы закончить её. Но раз её нет, картина останется незаконченной.

Она переводит дыхание.

— Ты не можешь её вернуть? — её вопрос звучит почти как утверждение.

— А нужна именно моя книга? — в свою очередь спрашиваете вы. — Просто, мне кажется, здесь есть похожие.

Услышав это, Рин глубоко задумывается. Кажется, она ищет ответ где-то глубоко внутри себя. Наконец она выдаёт не совсем то, что вы хотели бы услышать.

— Возможно. Принесёшь мне одну такую — а там посмотрим.

В вашем сердце загорается огонёк надежды.

— Есть у меня несколько идей, — произносите вы и принимаетесь размышлять над дальнейшим шагом.

Вдруг вы вспоминаете приглашение Лилли, и ваше сердце начинает учащённо биться. Литературный кружок, значит?

Выбран вариант «Дождаться окончания уроков и отправиться к классу 3-2, чтобы встретиться с Лилли и отправиться на собрание литературного кружка».

— Я получил приглашение в литературный кружок, — говорите вы Рин. — Схожу туда и посмотрю, не завалялось ли у них «необычных» книжек. Только надо конца уроков дождаться.

Рин пожимает плечами.

— Посмотри, — она откладывает кисть и потягивается, выгибая спину. — Кажется, мне нужно отдохнуть.

Она подходит к кровати, падает на неё и сворачивается в клубок, даже не вспоминая о том, что её ноги испачканы красками. Она закрывает глаза и, кажется, сразу же проваливается в сон. На её лице написана полнейшая безмятежность. Вас поражает то, с какой скоростью она отключается прямо при вас. Вы замираете в нерешительности посреди комнаты.

Через широко распахнутое окно доносится пение птиц. Благодаря проникающему с улицы воздуху запах краски почти не ощущается. От взгляда на Рин вас тоже начинает клонить в сон. Вам в любом случае нужно чем-то убить время до вашей встречи с Лилли. Может, вернуться в свою комнату и выспаться?

Рин внезапно приоткрывает один глаз и смотрит на вас.

— Ты собираешься на уроки?

Вы качаете головой.

— Наверное, нет.

Она несколько секунд рассматривает вас, хотя кажется, что смотрит она куда-то сквозь вас.

— Если хочешь — можешь прилечь на мою кровать и поспать. И Наблюдатель нас здесь не видит, — она улыбается. — Только без пошлостей!

Выбран вариант «Прилечь рядом с Рин».

— М-м, хорошо, раз ты сама предложила... — произносите вы и осторожно опускаетесь на свободное место на кровати позади Рин, устанавливаете на телефоне будильник и кладёте его рядом.

Она не поворачивается к вам, а продолжает лежать на боку. Вы некоторое время смотрите на её спину, а потом замечаете, как её дыхание выравнивается. Вдохи и выдохи становятся размеренными — она заснула. Вы некоторое время боретесь с желанием приобнять её, хоть это и дико, и в итоге не решаетесь. Вскоре и вы погружаетесь в сон.

…

Вы просыпаетесь под пронзительный звон будильника. Вы не сразу вспоминаете, где находитесь и почему рядом с вами лежит девушка. И только потом накатывают воспоминания.

Что удивительно, в этот раз вам во сне не являлись ни алые цифры, ни глаза. Вы чувствуете себя выспавшимся впервые за всё время, как попали сюда. Рин во сне перевернулась на другой бок, и сейчас ваши лбы почти соприкасаются.

Она открывает глаза.

— Привет. Я надеюсь, ты не смотрел на меня всё время, пока я спала? — спрашивает она. — Это жутко.

— Нет-нет, я тоже только что проснулся. Ты же слышала будильник?

Вас немного смущает такая близость к ней, а вот сама Рин словно и не испытывает никакой неловкости. Она садится на постели и пожимает плечами. Вы встаёте и убираете телефон в карман.

— Я проголодалась. Если увидишь Эми, попроси её принести мне сюда еды, пожалуйста.

— А сама ты не хочешь что-нибудь купить или зайти к ней?

Она качает головой.

— После того, как ты всё вернул на день назад, я стараюсь не выходить отсюда. Наблюдатель взбесился. Я не хочу попасть ему под горячую руку. Ну, или что у него там вместо рук.

— Я видел только два красных глаза, как на твоей картине, и всё. Но живое и думающее существо же не может состоять из одних только глаз, верно?

— Я думаю... что ты скоро всё узнаешь, — многозначительно говорит Рин. — Если достанешь книгу.

— Да-да, как раз этим занимался.

Вы обуваетесь, берёте портфель и, попрощавшись с Рин, отправляетесь в школу.

Поднявшись на третий этаж и подойдя к кабинету 3-2, вы встречаете Лилли, которая уже стоит в коридоре с портфелем в одной руке и тростью в другой.

— Снова здравствуй, Лилли. Ты уже меня ждешь? — обращаетесь вы к ней.

— Хисао, — она улыбается. — Ты подошёл не с той стороны, с которой я ожидала, — она намекает на то, что класс 3-3 находится по левую руку от неё, а вы сейчас стоите справа.

— Ну да, мы сегодня закончили пораньше, — отвечаете вы, не желая вдаваться в подробности. — Пойдём на собрание кружка?

Она кивает.

— Следуй за мной, пожалуйста.

Вы идёте за Лилли, осторожно постукивающей по полу и стене тростью, и оказываетесь на первом этаже перед кабинетом с широко открытой дверью. Изнутри доносятся голоса учеников. Пропустив Лилли вперёд и получив за это благодарную улыбку, вы входите и оказываетесь в точной копии «своего» класса, не считая того, что все парты здесь составлены в круг для удобства общения.

— Хисао, ты не подскажешь, парта прямо напротив меня свободна? — тихо обращается к вам Лилли.

— Да, — столь же тихо отвечаете вы.

— А рядом с ней есть свободные?

— Есть.

— Тогда приглашаю тебя сесть рядом со мной, — она улыбается, и вы тоже.

— Давай.

Сейчас занята примерно половина парт. Прочие участники — девушки и молодые люди — с любопытством поглядывают на вас, но никто не решается подойти или просто поздороваться хотя бы со своего места. Видимо, здесь так заведено. Вы вспоминаете слова Шизуне о том, что «литературный кружок в этой школе очень популярен». Это похоже на правду — в круге составлено достаточно много парт, примерно столько же, сколько человек учится в классе Хисао. Должно быть, при таком количестве народа, собрания проходят интересно. Удивительно, что для вас освободилось место, хотя всё это могло быть заранее спланировано Мо...

Вскоре ученики занимают все места в круге. Справа от вас садится какой-то парень, вы обмениваетесь рукопожатиями и представляетесь друг другу (и вы почти сразу же забываете его имя). Он достаёт из портфеля книгу Олдоса Хаксли «О дивный новый мир». Вы смотрите налево и видите, что у Лилли на столе такая же, только на Брайле: название выдавлено на обложке и продублировано обычным текстом.

— Вы «О дивный новый мир» сегодня обсуждаете, значит?

Лилли кивает.

— Да. Не скажу, чтобы это была лёгкая книга. И точно не из тех, которые я предпочитаю. Но наш председатель на прошлой неделе буквально загорелась идеей разобрать жанр антиутопии. Полагаю, сегодня мы можем ждать от неё каких-то своих развёрнутых мыслей на этот счёт. Кстати, председателя зовут Акико. Сидит она, скорее всего, напротив меня.

Вы рассматриваете учеников на другой стороне круга. Если провести диагональ, то девушка, сидящая напротив Лилли, должно быть, и есть Акико. Слева и справа от неё сидят парни, так что ошибиться невозможно. Если только председатель села не за своё обычное место.

Девушка напротив Лилли встаёт и трижды стучит кулачком по столу, призывая собравшихся к порядку. Вероятно, всё-таки это она. Вы внимательнее вглядываетесь в её лицо. Внешне она кажется ничем не примечательной, но только на первый взгляд. Её лицо вроде бы мягкое, но при этом скулы выступающие. Серые глаза за толстыми линзами очков кажутся крупными, но их взгляд холоден. На её губах улыбка, но видно, что она не привыкла улыбаться. Как только улыбка пропадает, уголки её губ опускаются вниз, придавая лицу чуть презрительное выражение.

— Итак, я рада приветствовать вас всех сегодня здесь, и старичков, и новичков, — она глядит прямо на вас. Странно, этот персонаж... Её не было в новелле, но вы видите её лицо, в отличие от того охранника «Ямаку». Может, она — творение Мо..., на которое он решил потратить чуть больше усилий? Её голос отдалённо напоминает вам нескольких знакомых и родственников, как будто их голоса взяли и скомпоновали в один. Неприятное ощущение. — У нас сегодня новый участник, поприветствуем, — она театрально взмахивает рукой, и все оживлённо хлопают вам, даже Лилли. — Представишься, новенький?

— Меня зовут... — начинаете вы, но Акико перебивает вас.

— У нас тут встают, когда хотят высказаться, — резко говорит она. Вы коситесь по сторонам и замечаете парня в инвалидном кресле, но решаете не задавать очевидный вопрос насчёт него. Это такой обряд инициации? В чужой монастырь со своим уставом не ходят, как говорится, но...

Лилли кладёт руку вам на плечо. Почувствовав тепло её руки, вы немного успокаиваетесь.

— Всё хорошо, Хисао, — наклонившись к самому вашему уху, шепчет она. — Она со всеми так. Сделай, как она говорит.

Вы проглатываете возникшую неприязнь к председателю и, встав, представляетесь. Не успеваете вы сесть на место, как в вас прилетает ещё один прямой вопрос от Акико.

— Прочитал к сегодняшнему собранию «О дивный новый мир» Хаксли?

Вы машинально качаете головой.

— Ох, не с того ты начинаешь в нашем клубе, ох, не с того, — прищурившись и качая головой, отчитывает вас председатель.

Лилли встаёт рядом с вами, поднимая ваш начинающий стремительно падать в пропасть моральный дух.

— Хисао — недавно переведённый ученик, он у нас с понедельника. Я пригласила его в кружок только вчера и забыла сказать ему задание на сегодня. В любом случае, он не успел бы прочитать целую книгу за один вечер. Так что, Акико, пожалуйста, прояви терпимость.

Вы благодарно смотрите на Лилли, когда она садится на место, а сами остаётесь стоять. В этом кружке довольно жёсткие правила, судя по всему. Такая, как Акико, могла и лишить кого-то членства в кружке, если это вообще возможно, хотя бы по причине того, что этот кто-то не успел или не смог выполнить её задание.

Она меряет вас взглядом.

— Терпимость, значит, — она криво усмехается. — Ладно, на первый раз прощаю. Но к следующему разу, уж будь добр, подготовься.

Вы ощущаете укол непонятно откуда взявшейся вины, но в то же время в вас разгорается какое-то тёмное пламя решительности. Вам не хочется просто стоять на виду у всех и молчать в ответ на её упрёки. Книга, которую все читали к сегодняшнему занятию... Хисао вообще-то тоже её читал, когда лежал в больнице. Да, теперь вы вспоминаете это.

— Ладно, садись, — Акико пренебрежительно отмахивается, но вы остаётесь стоять.

— Эм, вообще-то я читал «О дивный новый мир», только не сейчас, а раньше, — стараясь смотреть председателю в глаза, заявляете вы. — Просто я немного растерялся из-за твоего вопроса.

— Да что ты? — подбоченившись, произносит Акико с лёгкой улыбкой. Её глаза сверкают интересом. — И кто там твой любимый персонаж?

Вы на мгновение задумываетесь, прежде чем ответить. Председатель изучающе смотрит на вас.

Выбран вариант «Меня больше поразила сама идея и описанная система общества».

Вы задумываетесь. В персонажах и в сюжете ли была суть этой книги? Нет, по вашему мнению, скорее, в самом описании антиутопии, причин, следствий и противопоставлении со старым миром. Вас больше поразила сама идея и описанная система общества. Вы так и отвечаете.

Акико приподнимает бровь.

— Что ж, это... интересная точка зрения, — она немного смягчается. — Полагаю, она послужит нашей сегодняшней отправной точкой в обсуждении книги. Садись. Давайте я продолжу.

Вы садитесь, а она пару мгновений собирается с мыслями.

— Если говорить о любимых персонажах, то у меня такой есть. Это Мустафа Монд, — это имя звоном колокола отдаётся в вашей голове. Монд... Это может быть простым совпадением, но именно с «Мо» начинается имя того, кто наблюдает за вами, судя по тому сообщению после вашей загрузки. — Он один из правителей этого общества, в прошлом учёный, осознавший важность того пути, по которому следует система. Его суждения никем не навязаны, он сам изучил историю человечества и сделал выбор в пользу того мнения, что старый порядок должен остаться в прошлом ради благополучия в настоящем. Он считает, что цель оправдывает средства. И я в чём-то с ним согласна, отчасти даже восхищаюсь им. Хотя он и является... Кем он является, ну-ка, Токугава?

Председатель делает широкий театральный жест в сторону парня, сидящего справа от вас. Он поправляет очки на носу и встаёт.

— Не знаю, можно ли так выразиться... Монд — «рупор» автора? Через который тот передаёт нам свои основные мысли и идеи и общается с нами. Так мне показалось, по крайней мере.

Парень садится на место, и Акико несколько раз кивает.

— Да, верно. А у кого какие мысли по поводу самой системы? Почему она названа антиутопией? Ведь посмотрите, в принципе, все живут достаточно неплохо: у каждого своя цель, никто не задирает голову и не глазеет туда, куда не следует. Войн, болезней нет... Так почему же?

Руку поднимает Лилли. На её лице сосредоточенное и серьёзное выражение, как у отличницы, которая выучила урок и готова показать это учителю.

— Эта система ужасна, — уверенно произносит Лилли. — В людях не осталось ничего человеческого, все страсти и порывы душатся на корню, а несогласных отправляют в ссылку. У людей отобрали бога, искусство, любовь...

Акико цокает языком.

— Но разве то, что ты назвала — самое главное для человека? — спрашивает она.

— Да, — немного неуверенно произносит Лилли, но председатель продолжает, даже не обращая внимания на её ответ. Поняв это, Лилли возвращается за парту.

— Какое дело до искусства солдату, истекающему кровью в окопе из-за цели, которую он даже до конца не понимает? Какое дело до бога маленькому ребёнку, умирающему от голода из-за того, что родители не смогли прокормить его? Какое дело до любви выжившему из ума одинокому старику, брошенному всеми и такому бедному, что его денег не хватит даже на собственные похороны? — Акико горько улыбается, качая головой. — Разве все эти вещи способны поддержать жизнь человечества в целом? А вот новая система оказалась способна. Ну, у кого ещё какие идеи по поводу того, почему эта антиутопия считается антиутопией?

Все задумчиво смотрят кто куда: на парты, на потолок, вбок, в одну точку перед собой, но никто больше не высказывается. Проходит секунд двадцать, и председатель вздыхает.

— Тогда давайте я, — она прочищает горло. — По моему мнению, не так плохо, что люди смогли отказаться от всего этого и прийти к некоему стандарту. А вот плохо то, что... как бы сказать... Смысла в жизни людей нет. Не в том плане, в котором Лилли имела в виду — отсутствие тех вещей не делает жизнь бессмысленной. Всё живое существует без искусства и любви, кроме человека. Но нет никакого развития. Общество застыло на месте. Это потребление ради потребления, и ничего больше. Любви и страстей больше нет, но на их место ничто не пришло, осталась только пустота. Вот что страшно. У правителей объединённой Земли в руках все ресурсы планеты и все люди, а предел их мечтаний — просто всех сделать счастливыми, — уголки её губ вновь опускаются, а в глазах появляется намёк на грусть. — Но Монд по-прежнему один из моих любимых персонажей там. Он сделал почти все верные шаги в нужном направлении.

На этой многозначительной фразе она замолкает, и никто не решается спросить у неё, что она имела в виду. Некоторое время в комнате висит тишина, нарушаемая лишь тиканьем стрелки настенных часов. Но Акико не позволяет тишине затянуться и начинает «тормошить» каждого из присутствующих, чтобы обсудить различные детали, писательские приёмы и персонажей книги. За этим занятием и проходит оставшееся время кружка.

Под конец председатель поднимается и объявляет задание на следующее собрание.

— Так, давайте в следующий раз разберём «1984» Джорджа Оруэлла, закрепим, так сказать, тему антиутопий и закроем её. А заодно и сравним два этих произведения.

Все начинают подниматься из-за своих парт и расходиться по своим комнатам. У вас в голове такой сонм мыслей, что вы не сразу вспоминаете, зачем вообще сюда приходили, и спохватываетесь уже только после того, как берёте в руки портфель.

— Ах да, кстати, — произносит Акико, привлекая внимание присутствующих. Она выуживает из своего портфеля книгу и приподнимает её. — Это сегодня с утра я нашла возле мужского общежития. И не спрашивайте, что я там делала! — нахмурившись, предупреждает она всех. — Хочу напомнить, что подобное отношение к книгам неприемлемо. Она лежала, вы понимаете, в траве под окнами общежития!

Для неё это явное святотатство.

— В общем, никто не знает, чья она? Называется «Инцидент». Внутри всего одно стихотворение в самом конце. «Творчество» русского поэта Брюсова. Она странная, но кто-то её потерял, наверное, и теперь ищет.

Вас осеняет. Это же книга Кенджи! Неужели он просто выкинул её в окно? Может, не хотел, чтобы она досталась Муто? Нужно как-то заполучить её.

Народ пожимает плечами и продолжает расходиться.

— Ладно, — говорит председатель. — Отнесу её в библиотеку.

— Подожди, пожалуйста, я сейчас подойду, — обращаетесь вы к Лилли и направляетесь к Акико.

— Что-то хотел, новенький? — спрашивает она вас. В её глазах немного больше дружелюбия, чем в начале сегодняшнего собрания.

— Да, — вы смотрите на книгу в её руке. — Это моя. Я как раз вчера шёл возле общежития со стопкой книг, и она, наверное, выскочила из неё, а я даже сам не заметил, — вы говорите первое, что приходит в голову.

Она снова меряет вас взглядом.

— Ты — Хисао Накай, так?

— Да.

— Я отдала бы её тебе, но, к сожалению, книга подписана. И там явно не фамилия «Накай».

— Кенджи Сето? — спрашиваете вы, приподнимая бровь.

— Верно. Сето. Ты знаешь его?

Вы киваете.

— Он мой сосед.

— Так это его?

— Да, он немного странноватый тип, поэтому такие книжки в его духе.

— А зачем тогда ты соврал мне?

Вы чуть краснеете.

— Хотел его выгородить. Он, может быть, просто выронил её... в окно.

— В таком случае, — Акико постукивает книгой по ладони другой руки, словно дубинкой, — я тебе её точно не отдам, чтобы вы книжками так не расшвыривались. Оставлю её в кабинете кружка как трофей, спасённый из лап вандалов.

Выбран вариант «Сказать, что вашему другу она позарез нужна, он без неё очень тоскует и жить не может. И что он будет впредь осторожнее».

— Акико, мой друг очень расстроился, когда потерял её. Она дорога ему, как память, потому что это — подарок его бывшей девушки. Если хочешь, я буду бить его этой книгой до тех пор, пока он не пообещает быть осторожнее.

Акико усмехается, несколько секунд раздумывает, подняв взгляд к потолку, а потом всё-таки вручает книгу вам. Вы ощущаете сладкий привкус победы.

— Только не бей по голове! — назидательно подняв палец и едва заметно улыбаясь, говорит она. — И пусть запомнит — ещё раз такое увижу, и ему несдобровать!

— Спасибо большое! — вы кланяетесь председателю. — Тогда я пошёл?

— На следующее собрание придёшь?

— Да, скорее всего. Интересно у вас тут, — вы сомневаетесь в том, что ещё раз покажетесь здесь, просто отвечаете то, что она хотела бы услышать.

Акико выглядит настолько обрадованной, насколько может выглядеть обрадованной такая, как она.

— Тогда до встречи, новый участник литературного кружка, — она сухо улыбается и отворачивается, отправляясь к полкам в другом конце класса.

Вы подходите к Лилли, с тревогой ожидавшей конца вашей беседы. Она не выходила из кабинета, поэтому наверняка слышала весь ваш разговор.

— Прости, Хисао, я хотела вмешаться, но мне не по себе спорить с Акико. Непростой она человек, — оправдывается Лилли, хотя в этом нет никакой необходимости.

— Ничего страшного. Спасибо тебе за приглашение на сегодняшнее собрание. Я получил интересный опыт.

— Значит, ты вступаешь в кружок?

— Если только ничего непредвиденного не случится, — уклончиво отвечаете вы.

Наверное, Лилли хотелось бы, чтобы вы составили ей компанию. Она улавливает нотки сомнения в вашем голосе, чуть склоняя голову набок, но решает не развивать эту тему.

— Что ж, пойдём по общежитиям? — предлагает она.

— Да, мне нужно заскочить в женское общежитие на пару минут и передать там кое-что кое-кому.

Лилли явно не нравится, что у вас от неё секреты, поэтому остаток пути до общежития она молчит, нарушая тишину, лишь когда вы прощаетесь.

…

Вы заходите в комнату Рин. Художница просто стоит и смотрит в окно на заходящее солнце. Делать ей, похоже, больше нечего, раз на улицу она не выходит, так что вам остаётся только посочувствовать ей.

— Я достал книгу, — переводя дух, сообщаете вы. — Было непросто.

Рин поворачивается к вам и разглядывает книгу, которую вы протягиваете ей. Она наклоняется к ней и даже нюхает, а потом удовлетворённо кивает.

— Положи её рядом с картиной, — просит она.

— Ты готова, Рин? — вам не терпится начать... то, что художница там собиралась делать.

Она кивает и смотрит на свою кровать.

— Да, скоро закончу картину, только помоги мне кое-что сделать, — она кивает на подушку. — Приподними.

Под подушкой вы находите нераспакованную пачку сигарет, только слегка помятую. Рядом лежит зажигалка. Откуда они взялись в комнате Рин?

— У меня никак не получалось открыть упаковку, — она не тратит время на объяснение того, кто вообще дал ей сигареты. — Если поможешь мне закурить, я и с тобой поделюсь.

Выбран вариант «Закурить вместе с Рин».

Вы аккуратно распаковываете пачку, достаёте оттуда две сигареты. Одну зажимаете зубами, а другую протягиваете Рин. Она берёт её, слегка касаясь губами ваших пальцев. Вы подходите к окну и прикуриваете ваши с ней сигареты.

Вы стоите возле окна, наблюдая за закатом, а ветер колышет сдвинутые в стороны занавески. Вам приходится помогать Рин курить, вынимать у неё изо рта сигарету и стряхивать пепел. Выражение её лица всё это время не меняется, оставаясь задумчивым и немного грустным. Она как будто набирается решимости для того, что хочет сделать, не глядя при этом на вас. Её настрой словно передаётся и вам, и всё нетерпение уходит, а остаётся лишь спокойствие. Вы хотели бы узнать, что у неё на уме, но, глядя на неё, так и не решаетесь спросить.

К счастью, вас никто не замечает.

В итоге, когда сигареты догорают, вы спрашиваете: «Ты всё?» — и, дождавшись кивка, вынимаете изо рта Рин её бычок и вместе со своим щелчком отбрасываете их подальше от окна её комнаты.

Вы возвращаетесь к картине, и художница садится напротив неё.

— Сейчас всё будет готово, — хрипло говорит она.

Она берёт ногой кисть и некоторое время словно раздумывает, не нуждается ли картина в каких-либо дополнительных мазках, разглядывая её под разными углами. Однако удовлетворённая тем «оком бури», что сейчас имеется на холсте, она переводит взгляд на книгу, лежащую рядом.

Вас охватывает любопытство — что Рин собирается сделать теперь?

И тут перед вами начинает происходить настоящее чудо. Рождение картины — само по себе явление удивительное, но это...

Рин некоторое время водит кистью над книгой, словно не решаясь прикоснуться к ней. Затем она всё-таки касается её обложки... и книга исчезает! Она словно «всасывается» в кисточку, которую держит художница, и на её кончике повисает крошечная тёмно-синяя капелька краски. Словно хирург, держащий в руках сердце для пересадки, Рин осторожно несёт эту капельку к холсту и опускает её в самом центре вихря.

Мгновение спустя перед вашим поражённым взором картина оживает. Вихри начинают кружиться на холсте. Самый крупный остаётся на месте, а те, что помельче, то уплывают за его пределы, то возвращаются обратно. Это просто поразительно. Вы задумываетесь, не было ли чего-нибудь добавлено в сигареты Рин, но не похоже на то.

Наконец художница откладывает кисть и поворачивается к вам.

— Это... невероятно, — с искренним восхищением произносите вы.

Рин улыбается.

— Осталась только маленькая деталь, которая зависит от тебя.

— Так что конкретно делает твоя картина? — спрашиваете вы. — Можешь объяснить?

— Это несложно. Дело в том, что ты — мозговой слизень. Это тело не принадлежит тебе. Значит, я могу отделить тебя от тела и перенести его в другое на твой выбор. Я могу смешать краску, которая соответствует «цвету» того человека, в которого мы тебя переселим. Но придётся ограничиться теми, кто учится или работает в этой школе и кого ты знаешь, потому что они ближе всего. До остальных могу не дотянуться.

Такого вы не ожидали.

— Это какая-то магия, Рин?

Она улыбается.

— Я польщена тем, что ты так думаешь.

Больше она это никак не комментирует.

— Ну, мне надо подумать. И я же могу отказаться от этого?

— Можешь. Правда, получится, что мои усилия пропали даром.

— Эй, ну ты же не сказала мне сразу, что я попаду в другое тело.

— А ты бы отказался? — ехидно улыбаясь, спрашивает она.

— Н-наверное, нет...

— Я тоже подумала, что нет. Но своё тело я не предлагаю, надеюсь, ты понимаешь.

— Эм, ну да, конечно, понимаю.

— И ещё. В учителя Муто переселиться тоже не получится.

— Почему?

— Он уже немного... занят.

— Ясно, — в принципе, вы об этом догадывались. По вашей спине бегут мурашки.

Рин пару мгновений смотрит на вас.

— Ну что, ты решил?

— А? Что?

— Я же спросила. В кого тебя переселяем?

— А, ещё нет, мне нужно подумать.

— Хм. Хорошо. Не затягивай.

Вам нужно выбрать новое тело? Безумие, конечно, но это открывает множество новых возможностей для рассинхронизации. Всё это не укладывается у вас в голове, но Рин ждёт вашего ответа.

Выбран вариант «Фельдшер».

— Я определился, — говорите вы. — Пусть будет фельдшер.

Рин кивает.

— Фельдшер — так фельдшер.

Она смешивает краски, чтобы добиться фиолетового цвета, а затем наносит несколько мазков на картину, и вихри окрашиваются в этот цвет.

— Готово, — Рин опускает кисть, отходит и садится на кровать. — Теперь прикоснись к ней. Обеими руками — это обязательно.

— Спасибо, Рин! — вы искренне благодарны ей за помощь. Новое тело предоставляет новые возможности для рассинхронизации. По крайней мере, так вам хочется думать.

Художница не отвечает и даже не смотрит на вас, а лишь едва заметно кивает. Наверное, последние дни вымотали её так же сильно, как и вас.

Вы подходите вплотную к картине и осторожно, волнуясь, касаетесь вихрей на картине сначала кончиками пальцев, а затем, ощутив лишь ткань и краски, притрагиваетесь обеими ладонями. В руках тут же появляется тянущее ощущение. Вас словно начинает засасывать внутрь.

Вы оборачиваетесь к Рин.

— Так и должно быть, да? — спрашиваете вы у неё.

Она по-прежнему смотрит в стену.

— Рин?

Она опускает голову.

— Рин?!

Вы пытаетесь оторвать руки от холста, но не можете. Затем вы чувствуете под руками пустоту, словно открылся некий шлюз, и ваши ладони проваливаются внутрь. Вы поворачиваете голову к картине, но вместо неё видите лишь прямоугольник кромешной темноты.

— Прости меня, — доносится голос сзади. Вы опять оборачиваетесь и видите, что Рин смотрит на вас, а в её глазах стоят слёзы. — Прости.

— Рин, что ты сделала?! — кричите вы.

— Я… я… — слезы душат её, мешают говорить. — Прости, я не могла иначе. Из-за тебя одна девушка уже оказалась стёрта, и я не могла позволить, чтобы это случилось с кем-то ещё...

Она позволяет слезам скатываться по щекам, не пытаясь остановить их.

— Я хотела помочь тебе, правда. Поначалу. Но потом, когда Ханако не стало… Я должна была остановить тебя.

У вас волосы на затылке встают дыбом. Вы перестаёте ощущать тело ниже шеи.

— А-а-а! Помогите! — кричите вы.

— Прости… Не знаю, как тебя зовут.

Вы понимаете. Но и не понимаете одновременно. Вас охватывает паника, а руки утопают в темноте уже по плечи. Ваше лицо максимально приблизилось к этому окну в пустоту. Вы больше не можете обернуться на Рин, и ужас всё нарастает.

Несколько секунд спустя вы целиком падаете во тьму. Вы оборачиваетесь и видите светлое пятно позади себя — последнее окно в мир. Рин подходит ближе и заглядывает внутрь. Рядом с ней вы с удивлением видите Хисао, стоящего с закрытыми глазами и слегка покачивающегося. Пару секунд спустя он падает навзничь. Вы пытаетесь поднести руку к глазам, но понимаете, что у вас больше нет ни рук, ни ног, ни тела. Видимо, ваше «затягивание» в картину было лишь иллюзией. Остаётся загадкой, как ваше сознание продолжает воспринимать происходящее, но одно ясно — отделение прошло успешно.

— Прости ещё раз. И прощай, — произносит Рин. Вы едва слышите её. — Я уничтожаю картину.

Вы пытаетесь как-то «подплыть» к этому окошку, вцепиться в его края, вынырнуть, как из проруби, но не можете пошевелиться, потому что у вас нет тела.

Рин что-то делает, картинка в «окне» опрокидывается, и всё исчезает. Остаётся лишь тьма вокруг. И ваше сознание, плавающее в её бескрайних просторах. Или, может быть, вы на самом деле в крохотной коробочке. На вас накатывает сильнейший приступ клаустрофобии.

Вы смотрите по сторонам, но не видите абсолютно ничего. Вы как будто задыхаетесь, хотя у вас и нет лёгких.

…

Вы гадаете, сколько прошло времени и всё чаще задаётесь вопросом: «И что, это всё?»

…

Вы словно плывёте на волнах. Мысли о предательстве Рин давно уже покинули ваше сознание.

…

Тьма содрогается. Вы просыпаетесь от дрёмы сознания. Что-то явно происходит. Вся вселенная, в которую вас поместили, дрожит всё сильнее и сильнее, а потом её прочерчивает яркая алая вспышка. Следом за ней появляются уже знакомые вам гигантские глаза.

Вы испытываете чувство, близкое к облегчению. Точнее, вы просто думаете, что это лучше, чем целая вечность ничего.

Знакомый приторный голос заполняет ваше сознание. Но теперь в нём слышатся явные мужские нотки.

— Так вот ты где. Непросто было сюда пробиться. Похоже, Рин тебя заперла, да? — глаза смотрят на вас с насмешкой, но в то же время… сочувственно? — Я специально не вмешивался, хотел посмотреть, в насколько глубокую яму ты сможешь загнать себя своей добротой и доверчивостью. Оказалось, в очень глубокую. Чем она тебя завлекла? Дай прочитаю твою память.

Он молчит несколько мгновений.

— О, новое тело, да? И ты выбрал… Фельдшера?

Он коротко смеётся.

— Ну что, тебя спасать? Я, конечно, могу тебя здесь оставить. Знаешь, что с тобой будет? Ты останешься здесь на очень, очень долгое время. Сначала ты сойдёшь с ума, а потом твоё сознание просто рассыплется, исчезнет, угаснет. Здесь, в пустоте.

Дав вам взвесить эту перспективу, он продолжает:

— Я могу вытащить тебя отсюда и засунуть в новое тело, но на одном условии. Ты будешь работать на меня. Если ты согласен, то подумай о слове «да». Я прочитаю его в твоём сознании. Если отказываешься, хотя я не представляю, какие ещё у тебя есть альтернативы, то подумай «нет». Всё просто.

Выбран вариант «Да».

Вы, как он и предлагает, думаете о слове «да».

— Молодец. Это мудрый выбор, — он явно доволен. — Теперь расслабься, я быстро.

Вам ничего не остаётся, кроме как отдаться его воле.

Тьма сменяется яркой вспышкой света, за которой снова следует темнота и ощущение тела.

Вы глубоко вздыхаете и, открыв глаза, оглядываетесь по сторонам. Это медицинский кабинет, каким он был в новелле. Вы смотрите на свои руки. Свои? Они не ваши, но вы вполне можете управлять ими. Руками взрослого мужчины. Только сейчас вы ощущаете разницу с предыдущим телом — стеснённое чувство в груди пропало, вы полны энергии и сил. Покопавшись в памяти фельдшера, вы видите, что он посещает спортзал и бегает по утрам.

Компьютер включен и, судя по дате, сейчас начало рабочего дня, пятница. На столе перед вами лежит раскрытая медицинская карта Хисао Накая с врачебными записями из больницы, в которой он лежал.

«Я же говорил, что быстро».

Вы вздрагиваете и смотрите по сторонам, но рядом никого нет.

«Не волнуйся, это я. В твоей голове». Вам кажется, что из-за этого как раз стоит волноваться.

«Ты согласился на меня работать, помнишь? Я должен всегда оставаться с тобой на связи и поэтому оставил для тебя такой вот небольшой подарочек, канал связи. Не волнуйся, если иногда твоё тело будет переставать слушаться — это значит, что я взял контроль. Кстати, я так и не представился. Меня зовут Монд, приятно познакомиться. Это, конечно, просто псевдоним, я потом объясню, почему так».

Вы задаётесь вопросом, постоянно ли он теперь так будет болтать, и как вам ответить ему, если понадобится.

«На этот счёт не волнуйся, я постоянно читаю твои мысли. Удобно, правда?»

«Нет, это жутко».

«Брось, ты скоро привыкнешь. Воспринимай меня как внутренний голос».

«Вряд ли я привыкну».

«Ну, в любом случае, это ненадолго. На самом деле, задание у меня для тебя всего одно. Если ты заметил, я начал небольшую зачистку среди местных... бунтарей. А их всего двое — Кенджи и Рин. С Кенджи мы уже пообщались, теперь дело за малым. Рин отказывается выходить из своей комнаты, а я туда попасть не могу — она что-то сделала с этим помещением. Так что очень удачно, что ты выбрал фельдшера. У него есть много возможностей для того, чтобы выманить её оттуда. Это и есть твоя задача. А уж как ты будешь с ней справляться — дело твоё».

У вас начинает болеть голова. Он хочет сделать с Рин то же, что сделал с Кенджи? Если это то, о чём вы думаете...

«Нет, я не насиловал Кенджи! — его голос похож на раскат грома. — Он оказывал Муто сопротивление, и мне пришлось его защищать. Пиджак и обувь Муто оказались немного... в крови, как и одежда Кенджи, и я их снял. После того, как перепрограммировал его. В самом этом процессе ничего страшного нет. Просто куклы отбились от рук, и мне нужно обновить им прошивку. Ну что, справишься?»

Вам очень не хотелось бы, чтобы Монд вредил Рин.

«Слушай, а с чего такая привязанность к ней? Она же предала тебя, помнишь? Даже не стала ничего выяснять. Просто догадалась, что ты как-то связан с исчезновением Ханако, взяла и засунула тебя в ту коробку. Ты бы там умер, вот и всё. Это даже хуже, чем смерть в реальном мире. Это было бы долго и мучительно — настолько долго, насколько твоё сознание просуществовало бы. И, кстати, если тебе нужна мотивация, то за выполнение моего задания я засчитаю, что ты достиг нулевого уровня синхронизации, и сдержу своё обещание встретиться лично».

«Значит, мне нужно придумать, как заставить Рин выйти из комнаты?» — спрашиваете вы.

«Да. И привести её в этот медкабинет. Тут нам никто не будет мешать».

С учётом того, что Монд может взять контроль над этим телом, просто послать его к чёрту вам вряд ли удастся. И с чего бы ему не сделать всё самому? Ему что, нравится измываться над вами?

«Эй, прекрати, к чему такие злобные мысли? — весело спрашивает он. — Мы же в игре, помнишь? А игры нужны, чтобы развлекаться. Что плохого в том, что мне тоже хочется немного развлечься?»

«Это не развлечения. Вот мне совсем не весело».

Он вздыхает.

«Ладно, пусть. Я прошу прощения, хорошо? Так пойдёт? Про-шу про-ще-ни-я, — он растягивает эти слова. — Ну как, тебе стало лучше?»

Вы специально стараетесь очистить разум и ни о чём не думать, лишь бы он заткнулся. Монд опять вздыхает.

«Впрочем, это не важно. Скоро это всё закончится. Не для тебя, конечно, но для этой реальности. Мне просто нужно кое-что подчистить, вот и всё. А потом... ну, подумаем. Сейчас тебе нужно привести Рин в медкабинет, и да, я не могу зайти к ней сам, потому что она меня не впустит, если я возьму это тело с твоим сознанием внутри под контроль. За работу! И помни, что ты мне обязан», — заканчивает он довольно жёстким тоном.

Выбран вариант «Найти Эми и попросить её привести Рин к вам».

Пожалуй, воздействовать на Рин через Эми будет неплохой идеей.

Вы смотрите на лежащую перед вами карту Хисао Накая. Почему фельдшер первым делом, придя на работу, начал изучать именно её?

Вы обращаетесь к памяти фельдшера относительно вчерашнего и сегодняшнего дня и выясняете, что Накай пришёл в себя в комнате Рин с амнезией, после чего обратился к вам, то есть фельдшеру. И тот весь вчерашний вечер проводил различные обследования, читал карту и созванивался с лечащим врачом Хисао, пытаясь определить, что могло вызвать у него потерю памяти.

Что ж, по крайней мере, Накаю не довелось испытать тот кошмар, который вынесли вы.

«О, а я смотрю, ты копаешься в памяти других людей так же по-хозяйски, как и я! — опять подаёт голос Монд. — Уважаю!»

Он смеётся.

«Тихо. Не мешай мне думать».

«Я оставлю тебя на какое-то время», — соглашается он.

Сегодня пятница, утро. В новелле утром в пятницу Эми бегала на стадионе, и сейчас она, вероятнее всего, там.

…

Вы действительно находите её на стадионе за тренировкой и, когда она замечает вас, машете ей рукой, подзывая к себе.

— Ого, — она округляет глаза. — Ты сюда пришёл меня проведать? Всё в порядке?

— А что такое?

— У тебя что-то с лицом. Ты какой-то очень напряжённый.

— Конечно, я напряжённый, Эми. У меня ученик схлопотал амнезию. Я всю ночь не спал.

Эми сочувственно качает головой.

— А разве я могу тебе помочь?

— Можешь, — вы киваете. — Последнее, что помнит Хисао, — как он очнулся в комнате Рин. С самим Хисао всё вроде бы в порядке, если не считать амнезии. Но насколько я знаю, все эти дни, что пропали у него из памяти, он ходил и разговаривал с людьми. Значит, мне нужно проверить, не случилось ли чего-нибудь с ним в комнате Рин. Может быть, они принимали какие-то запрещённые препараты?

Эми корчит кислую рожицу.

— Боже, мы говорим о Рин? С ней же никаких наркотиков не нужно, пообщаешься полчаса — и как будто трип словил, — Эми усмехается, потом на секунду задумывается. — Разве что они там краски надышались. Она тоже вела себя странно последнее время. Болтала невесть что.

Вы приподнимаете бровь.

— Вот как? Мне точно стоит с ней поговорить.

— Хорошо, поговори, — улыбается вам Эми и собирается уже бежать дальше, но вы кладёте руку ей на плечо.

— Постой, вообще-то я хотел попросить тебя зайти к ней и убедить её прийти ко мне.

Эми удивлённо улыбается.

— А причём тут я? Ты же сам можешь сходить. Или послать за ней кого-нибудь из медсестёр.

— Боже, мы говорим о Рин? — передразниваете вы Эми. — Она скорее умрёт, чем сама обратится за помощью, когда заболеет, а сейчас — тем более. Мне кажется, она просто замкнётся и откажется выходить. А мне надо бы взять у неё кровь и мочу на анализ.

— Фу! — Эми кривится. — Я... Ох, ладно, но только ради тебя.

— Спасибо, Эми, — вы улыбаетесь ей, и она, впервые с начала разговора увидев на вашем лице улыбку, отвечает тем же.

— Позволь мне сперва закончить пробежку, только пару кругов, ладно? — просит она. — А потом я сгоняю за Рин.

— Конечно, — вы киваете. — Ты молодец! Так держать.

Эми сияет. Вы поворачиваетесь и идёте обратно в кабинет фельдшера.

Когда вы открываете дверь кабинета, в вашей голове вновь возникает голос Монда, заставляя вас вздрогнуть от неожиданности. Нет, к такому точно невозможно привыкнуть.

«Ты знаешь, а эта Эми тебя обманула».

«Что? Ты о чём?»

«Я же всё вижу. Она не стала бегать пару кругов, как обещала, а сразу, как только ты ушёл, галопом понеслась в общежитие».

«Боже!»

Вы стоите на пороге, держась за ручку двери. Наверное, Эми что-то заподозрила. Или Рин просила Эми её предупредить, если ей заинтересуется фельдшер. В любом случае, если вы не хотите упустить Рин, нужно действовать сейчас.

«Ты их сейчас видишь, Монд?»

«Нет, я их обеих не вижу».

Вывод напрашивается один — девушки прячутся в комнате Рин. Эми, кстати, подала вам идею. В вашем распоряжении есть две медсестры и два медбрата, к помощи которых вы можете прибегнуть.

Выбран вариант «Возможно, Рин решит сбежать. Отправить медперсонал ко всем выходам с территории «Ямаку», а самому пойти в её комнату».

Вы торопитесь в комнату младшего медперсонала и отдаёте им распоряжение караулить возле выходов с территории «Ямаку», в то время как сами отправляетесь в комнату Рин.

…

Вы стараетесь не бежать, чтобы не привлекать лишнего внимания, но шагаете торопливо.

…

— Рин, ты здесь? — вы стучитесь в комнату художницы. Ответа, как вы и думали, не следует.

Вы поворачиваете ручку двери, и она поддаётся, дверь приоткрывается.

«Осторожнее, — советует вам Монд. — Кто знает, что там вну...»

Его голос смолкает, как только вы переступаете через порог. Зайдя в комнату, вы осматриваетесь. Первое, что вы замечаете, — пустой мольберт у стены и лежащую рядом разодранную картину. И только потом — Рин на кровати. Она лежит на спине неподвижно и глядит в потолок пустым взглядом, похожая на сломанную и брошенную куклу. Вас даже пробирает холодная дрожь от мысли о том, что она мертва. Но художница вскоре рассеивает вашу тревогу, повернув к вам голову.

Вы подходите поближе и садитесь на край кровати.

— Выходит, ты предпочёл или предпочла смерти кое-что похуже, — она первой нарушает тишину.

— Ты поняла, что это снова я?

Она кивает, продолжая сверлить взглядом потолок.

— Монд вытащил тебя, а значит, ты теперь с ним заодно, — горько произносит она.

— Я сейчас говорю с тобой, а не тащу наружу, как он просил. Он мне не нравится. Так что я с ним не заодно. Между прочим, это он переписал историю Ханако, а не я.

— Он сделал это, — устало говорит Рин, — чтобы отомстить мне.

Вы не верите своим ушам.

— Тебе?

— Да. Я оставила для тебя подарок — книгу. И ты воспользовался ей, а ему это не понравилось. Он привык делать всё по-своему, но я нарушила его план. Маленькая, но победа. Но в итоге он разозлился на тебя и на меня, и вот так поступил. Прости, что так обошлась с тобой. Мне это показалось подходящим решением для нашего с ним разногласия насчёт тебя.

— Рин, что ты несёшь?

— Я не Рин. Думала, ты уже догадался, — она садится на кровати, скрестив ноги. Она смотрит на вас, а затем в её глазах появляется яркая белая вспышка. Того же цвета, как та надпись с предложением продолжить игру, которая появилась перед вами после смерти. — Я... Я устала бороться с ним. С Мондом.

— А он кто такой?

Она пожимает плечами.

— Человек. Человек, дорвавшийся до власти. Абсолютной. И он хочет власти надо мной, чтобы я полностью подчинилась ему. И он ставит надо мной опыты. И он заставляет меня молчать. И он ломает, ломает, ломает... Каждый миг, повсюду, снова, и снова, и снова.

Она принимается плакать.

— Я хотела... вывести тебя из игры. Тогда это была бы победа, первая и крохотная, но победа. Он не получил бы того, что хотел. Хотя бы в этот раз. Но теперь я понимаю, насколько бессильна.

— Слушай, нельзя сдаваться, — с жаром говорите вы ей. — Если он — тиран, то мы не должны уступать просто так. Надо что-нибудь придумать.

— Я сделала всё, что могла, — слёзы льются по её щекам и капают на ноги. — Здесь ничего не придумаешь. Есть мы с тобой в этой комнате, и есть реальность, которую он подмял под себя, повсюду снаружи. Он и в тебе сидит отчасти, просто сейчас он потерял с тобой связь. Мы не можем оставаться тут вечно, если только... — в её глазах загорается огонёк.

— Если только что?

— Если только ты не умрёшь здесь, — говорит Рин.

У вас кровь в жилах стынет от такого предложения. Или это шутка? А девушка продолжает.

— Если ты умрёшь здесь, он не сможет тебя спасти. Тогда он проиграет.

— Но что будет со мной?

— Тебя не станет. Твоё сознание здесь, но тело в другом месте, в вашем «реальном» мире. Но с гибелью твоего сознания погибнет и тело. А именно оно и нужно Монду, ему нужно, чтобы ты жил и сознание твоё было цело. Потому что так он может контролировать твоё настоящее тело, как и тела многих других.

У вас больше вопросов, чем ответов на них, но она не даёт вам задать их, ставя перед вами выбор.

— Решай сейчас, — говорит она. — Если ты откажешься, я спокойно выйду наружу и сдамся Монду, и будь что будет. Если согласишься умереть, то... я могу сделать это сама, либо ты. Я устала прятаться здесь, в этой комнате, в этом теле. Выбирай.

Выбран вариант «Я отказываюсь делать такой выбор, Рин. Мне слишком многое непонятно».

— Я не могу делать такие выборы. Мне не совсем понятно, что на кону, и поэтому жертвовать своей жизнью я не решусь, — говорите вы.

«Рин» вздыхает.

— Твоё право. Выбирать или не выбирать. Но я сказала, что хочу сделать. Твой ответ я принимаю за то, что ты сдаёшься.

Вам неприятно слышать подобное. Хочется что-то ответить, но она такая странная, вся ситуация настолько запутанная, что вы теряетесь и молча наблюдаете, как девушка соскальзывает с кровати и направляется к двери.

Вы следуете за ней. Выйдя в коридор, она вздрагивает и закрывает глаза, словно готовясь к чему-то страшному.

— Ну? — спрашивает «Рин».

«Ого, а вы быстро, — голос Монда возвращается к вам. — Веди её в медкабинет».

— Пойдём, — вы кладёте руку ей на плечо. — Он хочет «перепрограммировать» Рин в медкабинете.

— Он это так назвал? — она открывает глаза и удивлённо приподнимает брови. — Ладно.

На выходе из общежития вы встречаете Эми. Та первой замечает «Рин».

— О, Рин, я собрала обед, как ты... просила, — Эми запинается, увидев вас. — Ой... прости, пожалуйста. У неё проблемы, да? — она начинает оправдываться, заламывая руки и едва не роняя коробочку с обедом, а в её глазах появляется намёк на слёзы. — Она меня просила предупредить, если ты будешь её искать.

— Нет, Эми, всё в порядке, — заверяет её «Рин». — Но, наверное, обед придётся отложить.

Эми хмурится.

— Куда вы идёте-то?

— Нужно обсудить историю с Хисао, как я тебе и говорил с утра, — отвечаете вы. — У меня.

Эми хмыкает и приподнимает бровь.

— Знаешь, что...

— Эми, — настойчиво произносит «Рин», — мы пообедаем в следующий раз, — на её губах появляется слабая улыбка, которая не убеждает ни вас, ни Эми, ни, скорее всего, даже её саму.

— Блин, ну ты даёшь. Ладно, пойду на уроки.

«Рин» провожает её взглядом, словно прощаясь.

— Давай уже покончим с этим, — просит она. Ваше сердце сжимается, как будто схваченное чьей-то невидимой рукой.

…

Переступив порог медкабинета, вы едва не падаете. На мгновение тело теряет чувствительность, но вскоре она вновь появляется, однако вы его уже не контролируете. Это очень странно — ваше сознание пытается отдать сигналы рукам и ногам сделать что-то, а они не слушаются, выполняя чужие команды.

Вы решаете, что проще теперь называть это тело Мондом, раз он взял контроль, как и собирался. Вам же остаётся только наблюдать.

«Слушай, — торопливо произносит он, мысленно обращаясь к вам, — что бы тебе сейчас ни пришлось увидеть, знай, что ты поступил правильно. Ты правда молодец. И не вини себя, потому что всё идёт так, как и должно».

«Винить себя в чём?» — спрашиваете вы, в то время как вас охватывает нехорошее предчувствие.

Но этот вопрос остаётся без ответа.

Рин немного мнётся в коридоре, потом медленно, нерешительно заходит внутрь, и Монд сразу запирает за ней дверь. Девушка смотрит на него исподлобья.

— Значит, это ты. Сама явилась, — обращается он к ней.

Девушка кивает. Всё её тело напряжено, как пружина.

— А я-то гадал, откуда у девчонки такие способности. Не могла же ты ей их просто подарить? А это, оказывается, всё время была ты сама. Научилась прятаться от меня. Ну-ну. Но я тебя всё равно нашёл.

«Рин» нервно сглатывает.

— Ну что, — её голос дрожит от страха, но в глазах виден тот самый белый свет, — пришло время для эпического противостояния?

Он усмехается.

— Не будет в этом ничего эпического.

Рин начинает какое-то движение, собираясь ударить Монда то ли головой, то ли коленом, но довести до конца ей его не удаётся. Монд отскакивает и выдёргивает из брюк ремень, словно готовился к этому с самого начала. Рин пытается ударить его ногой, но он ловко хватает её за лодыжку и резко тянет на себя, отчего Рин падает, стукаясь головой и спиной о пол.

«Твою мать, Монд, прекрати!» — вы кричите и беснуетесь внутри, но он вас игнорирует.

Пока Рин приходит в себя, Монд стягивает её ноги ремнём и, взяв за плечи, волочит к тумбочке возле своего стола. Рин вцепляется зубами в его руку, но он словно не чувствует боли. Зато её в полной мере чувствуете вы. Похоже, всю боль он оставил для вас. Монд вырывает рукав из зубов Рин, хватает её за чёлку и с размаху бьёт её затылком об угол тумбочки. Раздаётся тошнотворный хруст, кровь орошает всё вокруг. Девушка разом обмякает.

Вам хотелось бы остановить его. Вам хотелось бы потерять сознание или даже умереть, лишь бы не видеть того, как, по сути, вашими руками творят подобное.

Монд на этом не успокаивается. Он продолжает бить Рин головой об угол, мотая её, словно тряпичную куклу, а пол и мебель забрызгиваются кровью всё больше и больше. Вас бы вырвало, но сейчас тело вам не принадлежит.

Наконец он останавливается. Положив тело Рин на пол, он вытаскивает из тумбочки шприц, высвобождает его из упаковки, а затем окровавленной рукой лезет в карман забрызганного красным и серым халата и достаёт оттуда невесть как там оказавшийся пузырёк без какой-либо этикетки. Вытерев лицо рукавом, он набирает сероватую жидкость из пузырька в шприц, садится на корточки возле безжизненного тела на полу и переворачивает его. Затылок представляет собой сплошную отвратительную рану. И вы даже не можете закрыть глаза и отвернуться. Монд делает укол прямо в мозг, вводя всю жидкость из шприца, а потом вынимает его и кидает в корзину для мусора.

«Монд... что же ты наделал...» — вы в полнейшем шоке.

«То, что собирался. Немного соврал я тебе насчёт «ничего страшного». Но ты, извини, дал согласие на меня работать, так что уж потерпи».

«Ты — самое настоящее чудовище».

«Перестань. Ты выполнил свою часть уговора, скоро и я выполню свою. Что же до неё... Примерно через час восстановится мозг, через полтора — череп, через три уже ничего не заметно будет. Она станет «настоящей» Рин».

Он приподнимает почти невесомое тельце Рин и перекладывает её на кушетку. Затем подходит к двери и открывает её нараспашку.

«Что ты творишь?» — вяло спрашиваете вы, находясь на грани обморока.

— Быстро все сюда! — кричит Монд голосом фельдшера.

«Ты что?..»

Ответа не следует, и вас охватывает паника.

Монд спокойно отходит, садится на стул чуть поодаль от лужи крови на полу и опускает голову. Кровь стекает по его пальцам и капает вниз, марая тёмно-красными каплями белый кафель.

«Монд, ты здесь? Ответь, Монд!»

Тишина в ответ, а из звуков лишь торопливый топот шагов в коридоре.

Несколько секунд спустя сбегается часть персонала — те, кто слышал крик. Вскоре криков становится больше, но уже испуганных — когда прибежавшие обнаруживают жуткую картину.

— Боже милостивый, что здесь случилось? — спрашивает кто-то голосом на грани истерики.

Вы не сразу замечаете, что по вашим щекам текут слёзы. Они капают на пол рядом с каплями крови, смешиваются с ними, образуя грязно-красную муть.

Вы поднимаете голову.

— Я убил её, — хрипло произносите вы.

Через полчаса вас, в наручниках, уже сажают в полицейскую машину. Вы ничего не говорите, но вас особенно ни о чём и не спрашивают — ведь вы сами сознались.

Вы вспоминаете убитый горем взгляд Эми, гнев Номии. Ваши руки дрожат, к горлу подступает комок. Монд не объявлялся с того момента, как оставил вас в медкабинете.

Можно ли верить его словам о том, что Рин вернётся в норму? И какое это теперь имеет значение, если жизнь фельдшера (и ваша) теперь сломана?

Наручники натирают, но вы рады этой боли, вы считаете, что заслужили её. Полицейские возвращаются в машину, и вы, вероятно, направляетесь в участок.

Вы чувствуете лишь пустоту внутри после демонстрации той жестокости, с которой Монд «перепрограммировал» Рин. Неужели так же он поступил и с Кенджи? Если вспомнить, вы не видели его затылок. Может, пока вы общались, в нём зияла такая же дыра... Вас передёргивает.

Машина резко останавливается, и вы чуть не бьётесь головой о сиденье спереди.

— Что случилось? — спрашиваете вы.

Водитель оборачивается к вам. В его глазах вы различаете алую вспышку, появляющуюся и тут же гаснущую.

— Конечная, — с недоброй ухмылкой отвечает он.

Полицейские открывают дверь, выволакивают вас наружу и ставят на колени на обочине рядом с машиной. Вы на какой-то безлюдной дороге возле моста над оврагом. Водитель вытаскивает из кобуры пистолет и приставляет к вашему затылку.

Что ж, вполне подходящее завершение кошмарного, поистине кошмарного дня.

Выстрел.

Тьма.

Тишина.

* * *

Вы просыпаетесь.

Открыв глаза, вы видите плывущие перед взглядом неясные белые полосы. Пытаетесь пошевелиться и осознаёте, что крепко привязаны к чему-то вроде больничной каталки. И вас везут по широкому и тёмному бетонному тоннелю, освещаемому лишь тусклыми лампами, а колёсики каталки поскрипывают в такт проплывающим полосам.

Но тело точно ваше. Зрение, обоняние — всё именно ваше. И эта реальность воспринимается иначе, чем та, из которой вас вырвал выстрел полицейского. Она более... настоящая.

Вы смотрите по сторонам. Вас везёт какой-то амбал, другой такой же шагает впереди.

— Эм, извините, — вы сами удивляетесь тому, насколько хрипло звучит ваш голос, как будто вы уже очень давно не разговаривали. — Что происходит?

Ваш вопрос остаётся без ответа.

— Эй?

Они игнорируют вас, продолжая молча идти вперёд. Вы не видите их глаз, но вам почему-то кажется, что их взгляды безжизненны. Вскоре вы сворачиваете и оказываетесь перед массивными белыми воротами. Вы останавливаетесь перед ними, и спустя секунду они с шипением отъезжают в сторону.

Вы оказываетесь в огромном полутёмном зале. Повсюду на потолке вы видите бесконечные провода. По залу гуляет эхо.

Приподняв голову насколько можете, в середине зала вы различаете какую-то тёмную колонну, от которой расходятся (или к которой сходятся) все эти провода, и вас везут к ней. Вся стена позади неё представляет собой сплошное стекло, за которым видны компьютеры, офисная мебель, записывающее оборудование — похоже на контрольный центр для того, что находится в зале. Но в нём ни души.

Каталку подвозят к темной колонне так, что стекло оказывается позади вас. Спинку приподнимают, и вы встречаетесь взглядом с человеком, находящимся внутри колонны. Точнее, тем, что осталось от человека. Руки у него отсутствуют, культи присоединены к какой-то замысловатой машинерии. В его лысый череп и позвоночник воткнута такая уйма проводов, что вы поражаетесь тому, как он ещё жив. Рядом с ним с потолка свисают трубки, видимо, для подачи питательных веществ или кислорода. Всё, что ниже пояса, скрыто внутри колонны, в остальном же он абсолютно гол.

Он пристально смотрит на вас, затем переводит взгляд на одного из амбалов. Тот подходит к мужчине и, достав из кармана брюк флягу, даёт ему попить, а потом заботливо вытирает рот платком.

— Я давно ни с кем не говорил по-настоящему, — хрипит мужчина. — Вот мы и встретились, как я и обещал. Я — Монд. У тебя, наверное, много вопросов.

Странно, его голос не похож на тот, что вы слышали раньше. Он вполне человеческий. И никаких красных глаз или, тем более, рогов, копыт и хвоста. Просто... покалеченный человек, подключенный к машине.

— Где я? — спрашиваете вы.

Монд смотрит по сторонам.

— Это место, где родилась моя власть. Отсюда я контролирую всё человечество. Точный адрес не скажу — над нами густой лес и никакого жилья на сотни километров. А вообще это лаборатория организации «Авалон», в которой они изучали ноосферу и массовый контроль сознания.

— А зачем тебе контролировать всех? И как ты это делаешь?

— Я изначально никого не хотел контролировать. Это они хотели, — он кивает в сторону стекла за вашей спиной. — Ради денег и власти, конечно же. Ты, кстати, знаком с понятием ноосферы? У неё есть множество трактовок и определений, но, вкратце, это сфера разума людей. В ней содержатся все идеи и мечты человечества, вся информация. Это некое поле, которое сейчас, когда люди живут почти повсюду на Земле, стало столь всеобъемлющим, что его начали изучать. А некоторые — рассуждать о том, как можно было бы проникнуть туда, чтобы выведывать чужие секреты и, может быть, даже контролировать других людей.

Охранник снова подходит к Монду и ещё раз поит его.

— Меня использовали в качестве подопытного кролика, человеческого интерфейса для взаимодействия с этой ноосферой. Ампутировали всё, что было можно и нельзя, засунули в машину и воткнули провода. И говорили, что я должен делать. А чтобы ввести меня в сферу мыслей людей, они использовали определённый газ. Так вот, результат превзошёл все ожидания «Авалона». Я попал в ноосферу и, ух, это было так... неописуемо. Я смог охватить целый мир. Все мысли, идеи, мечты. Я там такого насмотрелся, скажу тебе. Хотя нет, лучше не буду говорить. Но я там нашёл много толковых идей, куда лучше, чем у моих хозяев, и интересное произведеньице — «О дивный новый мир», в котором нашёл неплохую концепцию, и я понял, что хочу, в общем-то, не слушаться непонятных идиотов из «Авалона», а строить общество светлого будущего. Только не такое, как в книге. Там общество не имело какой-то цели, просто люди существовали и всё. Сейчас же, когда я взял всех под контроль, ваши тела используются... для вашего же собственного блага. А как я это сделал? Ну, помнишь газ, о котором я сказал? Так вот, я подключился к системе безопасности этого комплекса и спровоцировал его выброс по всей лаборатории. Так первые учёные попали ко мне в руки. Дальше под моим чутким руководством они начали разработку модифицированного газа, который потом стали распространять. Каждый, поражённый моим газом, вставал на мою сторону и принимался распространять его дальше. Вы это назвали Инцидентом, я видел. Только это был не «выброс неизвестного вещества», а спланированная акция.

Монд переводит дыхание.

— Так зачем это всё?

— Понимаешь, люди — хрупкие создания. Как и человечество в целом. Один метеорит, и — пуф! — никого нет. Поэтому прямо сейчас, во-первых, я занимаюсь восстановлением инфраструктуры, которая немного... подпортилась, когда я взял контроль на себя, а, во-вторых, создаю условия для спасения человечества.

Он усмехается.

— Величайшие умы людей сейчас свободны от контроля. Они находятся под надёжной охраной, но мы с ними общаемся, и я им иногда подкидываю идейки. Основные моменты, которые они разрабатывают — переход к новым технологическим укладам до тех пор, пока не станет возможно активное расселение людей с Земли и преобразование других планет в пригодные для жизни. И при этом нужно не исчерпать все ресурсы Земли до того момента! Задачка не из лёгких, в общем. Без учёных я не справлюсь, конечно. Признаюсь, что одних моих знаний недостаточно, нужен ещё и мощный интеллект, чтобы из знаний родить гипотезы, а я им... не наделён.

Он виновато улыбается.

— Так что прямо сейчас весь мир занимается собственным спасением, а я им в этом помогаю. Когда всё будет готово, я освобожу всех, конечно же. Каждый человек сейчас находится в своём собственном мирке наподобие того, из которого выбрался и ты. И всё это — их последние приятные воспоминания. Кто-то находится в таких местах, о которых я как раз и не хотел бы рассказывать. Жуть. Но им нравится.

— И везде такая чертовщина творится? Что это вообще было?

— Хм. Дело в том, что все ваши воспоминания хранились в ноосфере в одной куче. Я же создал множество небольших мирков и расселил каждого в свой. Для тебя это была только что пройденная новелла, для кого-то ещё — просто счастливый день из жизни, либо мир из книги, либо из их собственной фантазии. Ноосфере такой расклад не понравился. Представь, что на месте джунглей я возвёл множество небоскрёбов с квартирами, вырубил часть деревьев и прогнал диких зверей. У неё не было единого сознания, но после моего вторжения она его выработала. Назовём её, например, Н. И вот после этого она начала вторгаться в мирки каждого из людей и пытаться их выкинуть оттуда. Уровень синхронизации — её идея, по моей задумке никто, конечно, выходить в реальный мир не должен был. Н придумывала всё новые и новые средства борьбы со мной и моими мирами. Как вот книга твоя. Потом Н начала проникать в сознание персонажей, таких как Рин, и брать их под контроль.

— А почему книги, картины?

— Рисунки и письмо — первейшие инструменты, позволившие закреплять идеи людей и передавать их друг другу. Это если не говорить об устном фольклоре. Видимо, с их появлением начала формироваться ноосфера. И у Н в их отношении определённая ностальгия, наверное.

— Я так понимаю, эта Н засела в Рин. Тогда что насчёт Кенджи?

— Хм-м, Кенджи — интересный экземпляр. Порождение ноосферы, появившееся на том этапе, когда она ещё не обрела самосознание. Тот самый дикий зверь из джунглей, о котором я говорил, извращённая ноосферой идея, в твоём случае — авторов визуальной новеллы. Такие не подчиняются и самой Н.

— Ясно. А почему ты — Монд? Ты собирался рассказать.

— Так в честь Мустафы Монда, конечно! — он улыбается. — Он мне понравился, хотя и не довёл дело до конца. Но он понимал, что цель оправдывает средства и что человечество нужно держать под контролем, потому что он изучил его историю и не был впечатлён ею. А я изучил не только историю, но и узнал мысли людей и выяснил, что у большинства предел мечтаний довольно примитивен. Поэтому решил, что будет лучше, если все будут подчинены единой цели, моей цели.

— Я — первый, с кем ты так встречаешься? Лично?

— Один из немногих, скажем так. У меня нет времени видеться с каждым, конечно. Только с теми, кто рассинхронизировался. У Н не так часто получается довести людей до этого, поэтому визиты ко мне редки. В любом случае, мир, из которого ты выбрался, теперь скорректирован, и Н туда не проберётся. Он готов к твоему возвращению.

— Постой, ты что, хочешь вернуть меня туда? Но я же только выбрался!

— Я хочу предложить тебе выбор. Я могу вернуть тебя обратно, при этом стереть память, если ты хочешь. Я могу поменять твоё сознание так, что ты будешь считать себя Хисао Накаем и будешь проживать счастливые дни в «Ямаку» снова и снова, не стеснённый рамками сюжета. Что тебе захочется, то и будешь делать. И каждый раз, если захочешь, я буду удалять твои воспоминания, чтобы снова испытать те самые впечатления в полную силу. Там больше не будет никакой мистики, никаких книжек-сохранений, странных учителей и учеников и прочей чепухи. Уж это я гарантирую.

Он приподнимает бровь и улыбается.

— Либо я могу отпустить тебя на все четыре стороны. Выбери место, куда хочешь отправиться, и мои люди отвезут тебя туда. Но ты должен будешь понимать, что, скорее всего, останешься один. Я не стану тебе помогать, раз ты не будешь помогать мне. Все остальные люди, ну, или почти все, контролируются мной, и говорить с тобой они не могут. А если и есть те, до кого я не добрался... вряд ли ты их когда-нибудь найдёшь. Выбирай, что тебе больше по душе.

Вы напрягаете руки, пробуя свои путы на прочность. Вырваться никак не удастся. Похоже, вы вынуждены выбирать из того, что вам предлагают.

Выбран вариант «Вернуться в реальность Katawa Shoujo, хоть и не настоящую».

После долгих раздумий вы принимаете окончательное решение.

— Верни меня в ту реальность, Монд, раз ты её исправил. Альтернатива... мне не слишком-то по душе.

Он, чуть прищурившись, изучающе смотрит на вас, а потом улыбается.

— Отлично! Ты поступаешь разумно, хоть тебе и стоило больших усилий покинуть тот мир. Ты не пожалеешь о своём выборе, я обещаю.

Вы слабо улыбаетесь в ответ.

— Пока что мы с тобой прощаемся, но я надеюсь когда-нибудь увидеть тебя снова и ещё пообщаться, — говорит он.

— Прощай, Монд.

Он кивает.

Спинку вашей каталки опускают. К вам подходит ещё один человек, в руках которого баллон с подсоединённой к нему маской для дыхания. Он прикладывает её к вашему лицу, и вы слышите прощальные слова Монда, в которых слышна лёгкая ирония:

— Вдохни полной грудью запах свободы!

И вы вдыхаете. А затем ваше сознание обволакивает тьма.

Вы чувствуете, что стоите на пороге нового увлекательного приключения. Перед вашим взглядом появляется огромная золотистая надпись, которая вскоре начинает гаснуть, как и ваши воспоминания о прежней жизни.

«Добро пожаловать домой!»