Рождество в середине весны (джен)

Какого-то черта у Малфоя в разгар весны появилось новогоднее настроение. Он носился по дому, украшая его цветными светящимися гирляндами и командовал парадом домовиков до поздней ночи. То тут, то там появлялись маленькие существа разодетые в красные новогодние наволочки и по приказу Малфоя занимались украшением многочисленных залов. Я смотрела на Малфоя настороженно и с любопытством, но не вмешивалась: я впервые встречала такие симптомы расстройства. Лишь изредка не позволяла забираться ему слишком высоко и слишком часто размахивать волшебной палочкой. Очередной приступ случился у него после двух недель полного бездействия, Малфой долгое время лежал под своим огромным одеялом на огромной кровати, пока однажды вдруг бодро не вскочил и не возвестил: «Пора!». Спустившиеся на ужин Нарцисса и Люциус были (мягко говоря) удивлены происходящим, особенно сильно, когда застряли под омелой, парящей над входом в гостиную.

Я никогда не любила Рождество. Меня не восхищала зима, снег и красные блестящие ёлочные игрушки, лишь подарки заставляли улыбаться и ждать этот праздник. Но и за остальными волшебниками я не замечала особой тяги к восхвалению Христа, особенно у семьи, в доме которой я последнее время гостила очень часто. Но здесь и сейчас в Малфой-мэноре царил настоящий праздник. За огромным панорамным окном гостиной уже вовсю щебетали синицы и ласточки, которые в этом году рано вернулись с юга и теперь облюбовали сад Малфой-мэнора. А в холле то тут, то там маячили свечи и светящиеся фонарики, словно светлячки. Все двери и стены были увешаны венками омелы и остролиста, они источали приятный аромат, но абсолютно не вязались с тем, что происходило за окном: там была весна.

На следующий день Малфою вдруг пришло в голову, что Рождество без елки/ели/пихты — не Рождество, и он заставил меня заказать дерево. Сказать, что я была не в восторге — ничего не сказать. Нарцисса только пожала плечами и устало выдохнула, а Люциус задумчиво уставился в окно. Он так делал всегда, когда был чем-то озабочен, но старался не показывать виду, но я знала, что он, как и мы все, волнуется о состоянии Драко. Еще не было ни одного дня, когда он вел бы себя нормально, не чудил, не плакал или наоборот долгое время молчал. Малфой теперь всегда был такой — непредсказуемый. Он ни разу не выходил за пределы владений его отца за этот год и даже не интересовался (хотя бы из исключительной вежливости) как мои дела. Казалось, что он находился в каком-то другом мире и прежнего Драко мы уже никогда не увидим.

Когда пришла наша пихта, Малфой с интересом оглядел ее, после чего нахмурился и скривил рот: не нравится. Я поглубже втянула носом воздух, стараясь успокоиться и приготовиться к тому, что сейчас начнётся. Но ничего не началось, он не сказал ни слова. Молча развернулся, направился на второй этаж и закрылся в своей комнате.

Интерес потерял. Снова. Так было каждую неделю: в удивительную голову Драко Малфоя приходила какая-нибудь супербезумная мысль, но, когда до конца осуществления плана оставалось всего ничего, он отправлялся восвояси и ни с кем не разговаривал пару дней. Я иногда весьма цинично думала, что может, ему в Мунго самое место? Да, друзьям такого не посоветуют, но я понимала, что так продолжаться не может. Точно так же я понимала, что Малфой там жить не сможет. Да и Нарцисса вряд ли позволит. Задумавшись о целителях, я пропустила тот момент, когда Малфой вдруг снова появился в гостиной и остановился у пихты, которую сюда доставили из Штатов. Иногда мне казалось, что таким образом Драко привлекает к себе внимание, но целители Мунго не были в этом уверены. Фактически, после войны у Малфоя произошёл какой-то щелчок в мозгу и все значимые вещи стали абсолютно не важными. Теперь он занимался всякой ерундой, но при этом не выглядел как сумасшедший. За исключением редких моментов, когда подбегал и просил поднять его повыше в воздух, чтобы он закрепил очередную гирлянду. Или когда он пару месяцев назад решил поймать всех павлинов в саду и перекрасить их в красный цвет. Королева, не иначе.

— У неё ветки кривые.

Я исподлобья посмотрела на силуэт Малфоя и заметила непривычную для него сутулость. Потом оглядела пихту: она была шикарной. Огромная, до самого потолка, с пушистыми гигантскими ветвями, мягкими, слегка поблескивающими в свете огней. Но она, как и все в этом мире, была не идеальна. Как и я. Как и Малфой.

Я никогда не говорила с ним по душам: все думала, когда закончится этот фарс. На него не было похоже, да и выглядел он вполне нормально, даже более нормально, чем Луна Лавгуд, но эта его мания… Его болезнь была похожа на биполярное расстройство, но это не подтвердил ни один маггловский целитель — Малфои не пренебрегли даже этим видом медицины. Уже целый год (приближалась годовщина со дня победы) он страдал какой-то хренью. И вот теперь эта елка и это Рождество. В апреле! Миссис Малфой даже не заводила и речи с Драко о том, что Рождество уже прошло. Она будто смирилась: как смирилась со всем, что произошло с ее семьей после войны. А вот мистер Малфой, наоборот, снова вернулся к реальности и уже год бился над состоянием сына, но по-прежнему не говорил с ним об этом. Он молча анализировал, долго задумчиво глядел в самые разные окна мэнора, а иногда и на потрескивающие в камине поленья, но я точно знала: ни там, ни там он ответа не находил. Как и мы все. Как и вся магическая Британия. Пресса уже оставила все попытки выяснить что же такое стало с бывшим Пожирателем Смерти: они даже выдвинули предположение, что это подарок Темного Лорда — психическая нестабильность. Чтоб неповадно было великих волшебников бросать и обманывать. Хотя как он мог знать о том, что собирались предпринять Малфои? В любом случае все это привело к тому, что в украшенном к Рождеству зале стояла неидеальная ёлка и Малфой, который с видом настоящего критика оглядывал и трогал ее ветки.

Я снова посмотрела на Малфоя и на меня вдруг снизошло озарение. А вдруг стоит закончить один из его безумных планов? Вдруг тогда он превратится в старого доброго(?) Драко Малфоя? Вдруг он снова начнет манерно растягивать гласные и говорить, что обязательно все расскажет отцу, когда я уроню один из особенно ветхих фолиантов в библиотеке на первом этаже? Вместо этого в прошлый раз он сказал такую фразу абсолютно безэмоционально, даже не глядя на место преступления и преступницу в моем лице:

— Если бы здесь была Гермиона Грейнджер, она бы тебя уже заавадила.

Я даже слова-то такого не знала и ещё минуту пыталась понять, что он имел ввиду, пока до меня не дошло, что это производное от “Авада Кедавра”. И чего это он вспомнил Гермиону Грейнджер? Что же происходит в его голове?

Рождество как началось внезапно, так и закончилось. Голая пихта ещё неделю стояла посреди гостиной, пока у Люциуса не лопнуло терпение. С шипением, которому позавидовала бы даже Нагайна, он левитировал пихту прямо в то самое огромное окно главного зала. Эльфы тут же принялись собирать осколки, а Нарцисса уже наливала себе огневиски. Когда Люциус вдруг трансгрессировал, она устало уселась в кресло и стала без интереса наблюдать за летающими по гостиной стеклышками. Эльфы восстановили окно и тут же обернулись к Нарциссе. Она молча глотала алкоголь.

— Верните пихту на место, — попросила я эльфов, а Нарцисса вдруг воззрилась на меня таким взглядом, будто только заметила мое присутствие. А я ведь каждый день нахожусь в Малфой-мэноре и провожу время с Драко, несмотря даже на то, что это трудно назвать весельем. Эльфы тут же вернули пихту на ее законное место, а я попросила наколдовать игрушки и гирлянды и вернуть сломанные Люциусом свечи на место. Нет, первое время это было даже забавно, но сейчас я делала это только потому что мне откровенно было жаль Малфоя. Эльфы послушались, и я тут же стала наряжать ёлку, размахивать палочкой и бросать в разные стороны чары левитации. Нарцисса молча наблюдала за мной всего несколько секунд, а потом вдруг встала и присоединилась. Я не сказала ни слова, лишь едва заметно улыбнулась. Мы стали вместе наряжать ёлку-пихту, и все шло хорошо, пока в холле не послышались шаги. Нарцисса едва заметно прикрыла глаза и ее ладонь с волшебной палочкой так и зависла в воздухе. Я обернулась.

Люциус Малфой с прищуром оглядел наше мероприятие, после чего нарочито медленно пересек гостиную и резко взмахнул волшебной палочкой. Тут же подлетели гирлянды и опутали ёлку со всех сторон, а на самую верхушку с хлопком запрыгнула самая красивая рождественская звезда, которую я когда-либо видела. Пихта стала не просто деревом, а восхитительным украшением, и мы втроем ещё около десяти минут оглядывали ее и комментировали проделанную работу. Драко в тот вечер в гостиной так и не появился. Я стучала в дверь его комнаты, и даже пыталась с ним поговорить, но домовик сообщил мне, что «хозяин просил не беспокоить». Когда домовик исчез, я раздражённо подперла руки в бока, а потом устало выдохнула. Я прижалась к его двери и сказала достаточно громко, в надежде, что он всё-таки меня слышит:

— Жаль, что ты не спустился на ужин, Малфой. Ёлка получилась прекрасной, ты бы видел эти огни. Весь дом сияет. Осталось только отпраздновать Рождество. Завтра я буду здесь, снова. А сейчас спокойной тебе ночи.

Рано утром я снова была в Малфой-мэноре и сидела на софе у окна, которое ещё вчера привели в надлежащий вид, и любовалась носками, развешанными на каминной полке. Вместо привычного утром кофе, я пила горячий шоколад и любовалась контрастом того, что видела за окном и в помещении. На мгновение мне даже стало казаться, что и я сошла с ума, раз так радуюсь происходящему и чувствую присутствие Рождества, но тут на завтрак спустился Драко. Он замер в холле, оглядел витающие в воздухе свечи и заметил меня. Его лицо выражало искреннее удивление и он с любопытством направился в гостиную. Домовики уже накрывали стол в столовой, но Нарцисса с Люциусом ещё не спускались.

— Мы празднуем Рождество? — удивлённо уточнил Драко.

Я с прищуром взглянула на Драко. Осмысленный взгляд, гладкая кожа на подбородке, вместо отросшей бородки (едва заметной, но очень колючей). Вдруг он замер и уставился на пихту. Затем перевёл взгляд на пейзаж за окном и потом снова на рождественское дерево.

— И где же мои подарки?