Коматозники (джен)

Укус на руке Луффи воспалился, рана гноилась, вокруг разлились отек и посинение. Монки замотал руку бинтом, как сумел, не желая на этот пустячок отвлекаться. Однако с такой рукой становилось все более неудобно работать.

В обед к Шанксу на чашечку чая с терапевтической дозой спирта заглянул Скретчмен Апу — хирург и ортодонт по совместительству. Когда приполз Луффи, они с Шанксом как раз увлеченно обсуждали какие-то новомодные коронки. Апу спросил парня, что у него с рукой. Шанкс весело поведал, что это его ребенок укусил, а Скретчмен попросил показать. Как только Луффи снял повязку, доктора аж присвистнули.

— Ого, — сказал Шанкс.

— Да тут сепсис, того и гляди, начнется, — заключил Апу. — Я видел такое только после укусов инфицированных животных. Что у вас тут за дети такие?

— Опасная у нас работенка! — подхватил Шанкс.

Скретчмен поднялся, поблагодарил Шанкса за чай и кинул Луффи:

— Пойдем, займемся твоей рукой.

В кабинете у Скретчмена было много всего интересного. Особенно «парадный» стенд с брекетами. Луффи начал их разглядывать, но ему не дали толком поглазеть, Апу усадил его на стул и принес инструменты и перевязочный материал.

— Нужно вычистить гной и удалить отмирающие ткани, пока не началось заражение.

Он только тронул руку, как Луффи непроизвольно дернулся: кожа стала жутко болезненной.

— Ясно, — надо обезболить. — Апу достал шприц с анестетиком.

— Я думал это только для лечения зубов, — моргнул недальновидный Луффи.

— Нет, парень, это для души, — хохотнул Скретчмен, довольный своею шуткой. Он аккуратно обколол со всех сторон рану. — Сейчас подействует лекарство и приступим. Почистим рану, а потом ты будешь делать примочки с антисептиком и проколешь вот этот антибиотик… — Апу написал на бумажке и протянул Луффи. — И через пару деньков покажешь руку. Но если станет хуже или температура поднимется, обращайся сразу.

И Луффи после минут двадцать, пока его подлатывали, с интересом наблюдал за действиями Апу и слушал, как тот вдохновенно напевает какой-то шансон, пока работает.

* * *

От лекарств, прописанных Апу, рука начала быстро заживать. Луффи уже и думать забыл про тот инцидент с девочкой, как неожиданно встретил ее снова. Она поджидала его за самым старым и толстым деревом, что росло перед зданием академии. Луффи удивленно на нее уставился.

— А, это ты та девочка из автобуса.

Та молча покивала.

— А зачем ты меня тогда укусила? — спросил Монки, не зная, что еще сказать. — Я же тебе ничего плохого не сделал.

— Не сделал? — переспросила та. — Не сделал?! — рявкнула она громче. — Да ты мне всю жизнь испортил, ублюдок!

— Чего? — не понял Луффи.

— Ты! Жалкий червяк! Дохлый опарыш! Мерзкая отрыжка бомжа! — из уст девочки посыпались ругательства одно заковыристей другого. Слова становились все грубее и грязнее, и Луффи вдруг показалось, что из нее в буквальном смысле вот-вот польется грязь.

Девочка кричала все громче и громче, пока Монки не почувствовал, что вот-вот оглохнет. Пострадавшую руку засаднило и зажгло так, словно ее посыпали перцем. И тут обалдевший парень увидел, как изо рта у девочки хлынул жидкий гной. Луффи хотел сказать, что отведет ее к доктору, но та вдруг испарилась, как мираж. Мимо проходили студенты.

— Вы тут девочку не видели? — тупо спросил Монки, потирая глаза.

— Не, пацан, ты, видимо, перезанимался, — хохотнули те и ушли.

Нами перевязывала Луффи руку, заметив, что та опять воспалилась. Монки сказал, что это все ерунда, а сам пытался понять, что же это была за девочка и почему он испортил ей жизнь. При этом он с удовольствием наблюдал, как Нами аккуратно накладывает ему повязку, ловко орудуя своими нежными пальчиками. Это было даже романтично.

Ночью ему приснился сон, наполненный воспоминаниями из детства. Он вместе с Эйсом и Сабо гонялся за серой кошкой. Они изловили бедное животное, привязали к хвосту пустую консервную банку и долго потешались над тем, как кошка мечется, напуганная грохотом жестянки. После стали решать, чем заняться: размалевать краской забор соседям, поджечь мусорку или что-нибудь еще. И тут они увидели Рику, ту самую несимпатичную и диковатую девочку, которая шла из магазина с продуктами, обступили и начали над ней издеваться, разбрасывая купленные ею яблоки во все стороны и доводя ту до слез. Она пыталась от них уйти, но не тут-то было. Рику бросила продукты и кинулась бежать со всех ног, крича: «Ненавижу! Вы мне всю жизнь испортили!»

Луффи проснулся в холодном поту и с каким-то очень неприятным чувством, которое не мог описать. При этом он ощущал, что ответ на вопрос, который его давно мучает где-то совсем близко. Что-то такое, похожее на решение, вертелось в голове, но Луффи никак не мог его мысленно ухватить. Но он понимал, что не должен оставлять попыток разобраться в этом, так как это непременно должно помочь Нами и Киду. И он решил сперва обсудить свой сон с Нами, чувствуя, что он может быть как-то связан с тем, что видится ей. Но Нами уже убежала, оставив ему на столе завтрак.

* * *

Луффи нашел Нами у Моне. Девушки проводили очередной сеанс психотерапии. Моне предложила сделать небольшой перерыв и с любопытством стала выспрашивать у Монки, не мерещилось ли ему что интересное. Тот подумал и сказал, что ничего такого не произошло.

— А как же эта странная девочка? — спросила Нами.

— Девочка как девочка, — пожал тот плечами. — Только кусается больно.

— Но ведь ты сказал, что она внезапно появлялась и исчезала.

— Ну дети они же шустрые, наверное, я просто не заметил... — поскреб Монки за ухом.

— Это вполне может быть, — согласилась Моне. — У Луффи, видимо, все в порядке. К тому же, у него остался след от укуса и он вполне реальный.

— Но ведь у Кида тоже следы, а оставил их фантом! — возразила Нами.

— Да, — кивнула Моне и обратилась к Луффи: — Расскажи-ка нам поподробнее про эту твою девочку.

И Монки рассказал все, что мог и даже припомнил свой странный сон с эпизодом из далекого детства.

— Допустим, что девочка ему тоже мерещилась… — рассуждала вслух Моне. — Тогда получается… что все три случая связаны с комплексом вины. Нами винит себя в смерти тетки, что спасла ее от бандита, Кид — в смерти того мальчика Билли, а Луффи, получается, обижал эту девочку.

И тут Луффи задал гениальный вопрос, тот самый, который они все должны были задать еще давно:

— А что надо сделать, чтобы избавиться от этого комплекса вины?

— Нужно простить себя, — ответила Моне и от досады прикусила карандаш, что держала в руке: это же так очевидно! Нужно всего лишь разрядить очаг образовавшегося невроза, все вполне стандартно. И неважно, что его активность спровоцирована посмертными явлениями. Просто во время клинической смерти, когда грань между сознанием и подсознанием истончилась до невозможности, прочно вытесненные травмирующие переживания резко рванули наружу. От такого у любого нормального человека расстройство будет. А все эти видения и даже их физические проявления — только следствия. И если устранить причину, они тоже уйдут.

До сих пор Моне делала все, в принципе, правильно, она просто немного неверно выбрала цель, недооценив ведущую роль чувства вины Нами в ее проблеме.

— Но я не могу вот так просто взять и простить себя, — с горечью сказала мисс Сван. — Я много раз пыталась себя убедить, что все это случилось не по моей вине, но это чувство никуда не исчезает.

— Разумеется, — кивнула Моне. — Разумные доводы здесь не подействуют. Ты должна это снова пережить и прочувствовать, и только после этого прийти к умственному осознанию, а не наоборот.

— И что же мне делать?

— Попробуем гипноз? — оживилась Моне, в ее глазах горел энтузиазм. — До сих пор мне не доводилось практиковать эту технику самостоятельно.

— Ты помоги Нами, — сказал той Луффи, — а я пойду решать свою проблему сам.

— Уверен, что справишься? — спросили девушки дружно.

— Ага.

Монки отправился звонить по междугородней связи. Сперва придется немного поболтать с дедом и выслушать от него все, что тот думает о своем внуке, а затем просить его найти в справочнике Фууши эту девочку Рику. «Наверное, она сейчас уже не девочка, — подумал Луффи. — Мы вроде с ней одного возраста».

Кое-как пережив разговор с любимым дедом, который разбил ему мозг почище любых штучек подсознания, Луффи выяснил, что Рику все еще живет в Фууше, и решил ехать к ней. Монки не знал, как себя простить самому, поэтому просто собирался попросить прощения у нее. Тем более, что Рику была вполне живым человеком, в отличие от покойной тетки Нами, с которой та уже никак не могла поговорить. А еще интуиция подсказывала ему, что это должно сработать. И он собрал вещички и, попросив Моне присмотреть за Нами, вознамерился отправиться в родные пенаты в ближайшие выходные.

В это время Моне с Нами как раз проводила первый сеанс гипноза, и тот слегка не заладился. То есть все было по плану и даже прошло как надо, но когда дело дошло до того самого момента, когда в воспоминаниях появлялся человек, убивший тетку, у Нами начался острый панический приступ, и сеанс пришлось прекратить. На самом деле с первого раза и не должно было ничего получиться. Сеансы следовало терпеливо повторять раз за разом до достижения желаемого результата. Но после каждого обязательно требовался основательный отдых. А еще была опасность обострить гипнотическим воздействием ход всего процесса. Видения могли как участиться, так и стать более яркими и навязчивыми, а вместе с тем и более опасными. Однако пройти через этот ужас было необходимо для исцеления.

— Либо катарсис, либо коллапс… и третьего не дано, — рассуждала вслух Моне после ухода Нами. Она пыталась представить себя на ее месте. А еще ей было любопытно, что бы было с ней самой, попробуй она отважиться на подобный эксперимент? Какие бы видения мучили ее? Она силилась припомнить что-нибудь особенно травмирующее из своего прошлого, но на ум ничего не приходило. Неужели у нее за душой нет ничего такого, что могло бы стать ее личным кошмаром? А что если поставить опыт на человеке, который ничего особенно страшного не пережил? Все это было весьма интересно. Но что касается лично ее, то Моне понимала, что в свете нынешних событий уже ни за что не рискнула бы быть подопытной. Да и раньше не планировала, надеясь незаметно подтолкнуть к этому Нами. Желательно так, чтобы та была уверена, что это ее собственное решение. Похоже, что Ло именно это ненароком за нее и сделал.

Что ж, теперь ей остается лишь наблюдать и делать выводы, и желательно правильные. И самым верным шагом к ним будет ответ, полученный Луффи после поездки в родную деревню. Ведь именно его случай является самым пустяковым из всех, а человек, по отношению к которому тот чувствует себя виноватым, вполне жив-здоров. Этот вопрос достаточно легко уладить. Так что если по возвращению Монки у них будет положительный результат, возможно удастся придумать, что делать с остальными, которых преследуют мертвецы. И она при следующей же встрече велела Нами набраться терпения и ждать возвращения ее парня с хорошими вестями.

* * *

Домик, где жила Рику, находился на самом краю деревни. Луффи решил отправиться прямиком туда, игнорируя зазывающего в гости деда. Старика, конечно, тоже бы не мешало навестить, раз уж он все равно здесь, но выслушивать его бесконечную болтовню и получать подзатыльники любви как-то не особенно хотелось. К тому же благодаря обострившейся последнее время интуиции Луффи предчувствовал, что если он не поторопится, то может случиться что-то очень дурное с Нами или Кидом.

Ворота были увиты остатками засохшего плюща, перемежающимися с молодой порослью. Калитка была плохо смазана и жалобно заскрипела, когда Луффи входил. Дверь дома тихонько приоткрылась, в щелку высунула нос маленькая девочка. Стоило Монки сделать шаг к двери, как та убежала, только краешек платьица в горошек мелькнул. Луффи искренне надеялся, что на этот раз это ему не привиделось. Он поднялся на крыльцо и постучал в дверь. Долгое время никто не отзывался, но Луффи упрямо стоял и ждал. Он для верности постучал снова.

Через некоторое время послышались шаги. Хозяйка дома спустилась со второго этажа, где делала уборку, и открыла дверь. Это была Рику. Такая же рябая и не слишком симпатичная, только взрослая. За ней пряталась девочка, на которой действительно было платьице в желтый горошек, и которая имела торчащие в стороны растрепанные жиденькие косички. Однако это был самый обычный ребенок, не имеющий никакого сходства с тем, что Луффи до этого виделось.

— День добрый, — сказала женщина. — Чем могу помочь?

— Я тут ищу кое-кого, — Монки неловко почесал в затылке, пригляделся повнимательнее и спросил: — Вы ведь Рику?

— Да, это я, — удивилась та. — А откуда вы меня знаете?

— Я раньше жил в этой деревне. — Луффи отчаянно соображал, как бы перейти к главному: — Тут такое дело…

Хозяйка, поняв, что дело в двух словах не изложишь, пригласила его в дом. Там Луффи был усажен на диване в гостиной, а женщина предложила сделать чай и внимательно его выслушать. Едва успел Монки начать рассказ, пока та доставала чашки, как у дома притормозил автомобиль. Из него вышел довольно хорошо одетый мужчина в деловом костюме, его соломенного цвета волосы прикрывала подобранная в тон шляпа.

— Дорогая, я дома! — крикнул он.

Рику извинилась перед гостем и вышла встречать мужа. Мика, так звали девочку, рванула вперед нее с радостным воплем: «Папа!» Когда семья зашла в гостиную, Луффи увидел, что муж Рику заметно ее старше. Хотя какая разница, главное, чтобы человек был хороший. Тот снял шляпу и пиджак, передал их жене и представился, пожимая гостю руку:

— Хельмеппо.

— Луффи.

— Это внук старика Гарпа, — пояснила Рику.

— Вот оно что, — покивал муж. — Вы к нам по какому-то делу? — осторожно поинтересовался он. Хельмеппо имел отличное чутье на подобные вещи.

— Да вот приехал старика навестить, — слегка покривил душой Монки. — А заодно зашел извиниться.

— Это за что же?

— Да детские глупости, — отмахнулась жена.

— И вовсе не глупости, — помотал головой Луффи. — Мы с моими названными братьями в детстве обижали Рику, все время задирали ее. Тогда я не понимал, как ей это обидно. Теперь я повзрослел и стал многое понимать. Потом вспомнил, каким дурачком был, и решил, как только соберусь проведать деда, заодно зайду и попрошу прощения. Ну и что, что это было очень давно. Плохие поступки вообще не имеют срока давности.

— Что ж, очень мудро с вашей стороны, — заметил Хельмеппо. — Но не лучше ли было не бередить прошлое?

— Нет, что ты, — Рику прослезилась, — я очень рада, что он пришел извиниться. И пусть прошло много лет, но, знаешь, мне прямо легче стало, — она улыбнулась, а из ее глаз продолжали катиться слезы. Мика озадаченно смотрела на маму, не в силах понять, грустно ей или как.

— Так ты простишь меня? — спросил Луффи, совсем забыв, что только что обращался к ней на вы.

— Ну конечно, — подтвердила женщина, смахивая слезы.

— Спасибо! — подскочил от радости Монки и помчался к выходу, на ходу отклоняя любезное предложение остаться на чай.

Он уже вылетел за калитку, когда его окликнула Рику:

— Я рада, что ты оказался неплохим человеком, Монки Ди Луффи. Не каждый может переступить через себя.

Луффи притормозил, удивленно на нее уставился, и тут его осенило. Сказанные Рику слова помогли ему найти нужное решение.

— Спасибо! — еще раз крикнул он и пулей понесся на телефонную станцию Фууши. Жаль, что у него не было своего мобильного телефона: надо как можно скорее позвонить Нами и рассказать, что ей делать.