Благие намерения (джен)

И в бой ведьмак бросается опасный,

В глазах всего на миг мелькнёт сомненья тень,

Как вспомнит он фиалок взгляд прекрасный,

Чарующий дурман — крыжовник и сирень.

Геральт отхлебнул большой глоток хмельного тёмного пива, равнодушно разглядывая посетителей таверны. Их собралось немало — выступления Лютика всегда привлекали людей самых разных сословий. Если бы он ещё, хотя бы ради разнообразия, выбрал другую тему для баллады… Нет, Геральт уже привык быть неизменным героем творчества Лютика, только вот упоминание Йеннифэр подпортило ему настроение и вызвало желание выпить ещё.

Есть два клинка меча предназначенья,

Один из них ведьмак, второй — шальная смерть.

В бою отбросить должен все сомненья,

В опасном ремесле непросто преуспеть.

Близился Йуле, Миддинваэрн на эльфском языке, день зимнего солнцестояния. Геральт был в этом городке вблизи северных границ Каэдвена проездом, рассчитывал подзаработать, но кроме владельца местного склада, жаловавшегося на гигантских крыс (после беглого осмотра оказалось, что безосновательно), никто не желал нанимать ведьмака. Лютик уговорил его задержаться на один вечер, после чего Геральт собирался податься на юг.

В победу верить — это слишком мало,

Здесь мало просто знать, куда сподручней бить.

И верх возьмёт бою ведьмак неравном,

Коль сердцем и душой намерен победить.

Лютик закончил, снял с головы шапочку с пером цапли и теперь собирал то, что гордо именовал вознаграждением. Геральт предпочитал называть это «платой», но бард не воспринимал столь тривиальных слов, уверенный, что за искусство не платят — его вознаграждают.

Когда поток растроганных слушателей поредел, Лютик направился к Геральту, держа двумя руками заметно потяжелевшую шапочку. Он плюхнулся на скамью напротив, положил шапочку на стол и принялся пересчитывать деньги, попутно жалуясь на неблагодарную публику, ничего не смыслящую в искусстве.

— А это что такое? — Лютик нахмурился и выудил из шапочки маленькую неказистую статуэтку. Высотой она была с его ладонь, грубо отлитая из потускневшей стали. — Ну кто, скажи мне, Геральт, додумался одарить меня этим? — пожаловался он. — Неужели они не понимают, что творчество — это тяжкий труд, который положено достойно вознаграждать? На пустой желудок и трезвую голову хорошей баллады не сочинишь!

Геральт глубокомысленно промолчал. К чему объяснять Лютику, что жители деревень, которых он спасал от чудовищ, рискуя жизнью, порой считали, что «спасибо» будет достаточно? Он протянул руку, чтобы взять и поближе рассмотреть статуэтку, но тут медальон на шее дёрнулся и задрожал. Геральт убрал руку, дрожание прекратилось, протянул опять — медальон дёрнулся снова.

— Похоже, это не просто статуэтка. От неё разит магией, — заметил он. — На твоём месте я бы избавился от неё поскорее.

— Магией? — заинтересовался Лютик. — Что, если она куда ценнее, чем кажется? А ты говоришь — выбросить!

— Или покажи её чародею, — продолжил Геральт. — Но руками лучше не трогай, мало ли какое проклятие на ней лежит.

Лютик задумчиво кивнул, достал из кармана платок и аккуратно завернул в него статуэтку, а потом, будто это само собой разумеющееся, протянул её Геральту.

— Геральт, будь другом, это ведь по твоей части — всякая магия и проклятия. Я сегодня никак не могу искать чародея. Видишь ту аппетитную блондинку в углу? Она вполне определённо намекнула, что не прочь увидеться сегодня вечером.

Геральт попытался отказаться, но проще договориться с ослом, чем с Лютиком, только-только нашедшим очередную пассию. В результате Лютик водрузил на голову шапочку с пером цапли, ссыпал в карман деньги и упорхнул к блондинке, призывно улыбающейся из-за дальнего стола. А Геральт остался с замотанной в платок статуэткой в руке.

Жестом он подозвал к себе трактирщика, попросил ещё пива и поинтересовался:

— Не знаете, нет ли в этом городе чародеев?

Обращаться к Йеннифэр он решительно не собирался. Это был один из тех периодов, когда они, окончательно разругавшись, дали клятвенное обещание больше никогда не искать встречи друг с другом. И в этот раз Геральт был твёрдо намерен не нарушать его первым.

— Есть здесь одна, милсдарь ведьмак, — ответил трактирщик, призадумавшись. — Только, говорят, она мало в колдовстве смыслит. Молодая совсем, глупая, вместо того, чтобы избавить дочь верховного судьи от прыщей, опалила ей лицо. Теперь-то никто и не рискует к ней обращаться.

— Посмотрим… — протянул Геральт. — Где она живёт?

Часом позже он вышел из трактира и направился к жилищу чародейки. По словам трактирщика, она снимала комнату в южной части города, напротив кузнечной мастерской.

Городок был небольшой, так что отыскать нужное место не составила труда. Возможно, было слишком поздно, и беспокоить чародейку не стоило, но Геральт не собирался менять своих планов ради просьбы Лютика. Он решительно постучал в дверь.

Открыла пожилая женщина в выцветшем платье.

— Вам чего? — резко спросила она.

— Мне нужно поговорить с чародейкой.

— А, вы к ней? — недовольно фыркнула женщина. — Вечно к ней ходят всякие… Ну проходите, коль пришли. По лестнице наверх, вторая дверь справа.

Геральт прошёл в дом — самый обычный городской дом семьи среднего достатка — и отыскал нужную комнату. Вежливо постучал и, дождавшись приглашения, открыл дверь. Первое, что он увидел — копна роскошных каштановых волос, обрамляющих юное, совсем девчачье лицо чародейки. Невысокая, стройная, с удивительно тонкой талией, подчёркнутой кожаным ремешком. Внимательный пытливый взгляд голубых глаз. На первый взгляд далеко не худшая представительница своей профессии.

Геральт поприветствовал её. Чародейка оторвалась от книги, которую читала, легко вскочила на ноги и шагнула к нему, широко улыбаясь, будто встретила старого друга.

— Вы ведьмак из школы волка, верно? — обрадовалась она. — Как поживает Весемир?

Геральт постарался не выказать удивления. Обычно чародеи не водили дружбы с ведьмаками.

— Меня зовут Геральт из Ривии, — представился он.

— Трисс Меригольд. Из Марибора. Садитесь! Хотите вина? Давно я не встречала ведьмаков…

Геральт не стал отказываться. Он достаточно выпил сегодня, но ведьмачий метаболизм позволял почти не чувствовать опьянения. Взяв у неё из рук бокал с вином, он присел на деревянную скамью возле большого платяного шкафа.

— Так откуда вы знаете Весемира? — поинтересовался Геральт.

— Я бывала в Каэр Морхене ещё в далёком детстве, но это долгая история, — лукаво улыбнулась чародейка.

— Я готов послушать, — Геральт удобнее устроился на скамье. Почему бы не скрасить вечер приятной беседой?

Трисс рассказала ему, как училась колдовству то у одного, то у другого чародея. Как встретила Весемира и провела зиму в Каэр Морхене. Как потом приступила к самостоятельной практике. Периодически она заразительно смеялась, так что Геральт невольно улыбался. Сами того не замечая, они перешли на «ты».

— Прости, я совсем разболталась, — виновато потупилась Трисс. — А ты ведь наверняка пришёл по делу.

— Верно, — кивнул Геральт.

Он достал из кармана завёрнутую в платок статуэтку и протянул чародейке. Она взяла её и некоторое время пристально разглядывала, нашёптывая что-то себе под нос. Наконец заключила:

— Грубая работа. Заклинание явно накладывали впопыхах.

— Что за заклинание?

— Артефактная компрессия, — как само собой разумеющееся сообщила Трисс. — Это человек, превращённый в статуэтку чародеем.

Геральт недовольно кивнул. Опять эти чародеи! В любом случае, свою задачу он выполнил. Вряд ли заключённый в статуэтке человек будет чем-то полезен Лютику. Кроме того, даже зная прескверный нрав чародеев, не следовало исключать возможности, что его заколдовали вполне заслуженно.

— Что ж, интересная история, но меня это не касается, — проговорил Геральт. — Спасибо за помощь, Трисс. Уже стемнело, так что я не буду больше тебя беспокоить.

Он уже собирался уйти, но Трисс схватила его за рукав.

— Постой! Его необходимо расколдовать!

— Зачем? — удивился Геральт — он давно зарёкся влезать в людские проблемы, если они, конечно, не вызваны чудовищами.

— Заколдованный человек всё равно что мёртв, — в глазах Трисс отразилась жалость. — Нельзя просто пройти мимо и не помочь ему.

Молодая. Совсем молодая, хотя обычно по внешнему виду чародеев нельзя было определить их возраст. Это проявлялось в другом — в порывистых жестах, живом блеске голубых глаз, неуёмном желании помочь. Жизнь ещё не успела научить её тому, что благие намерения не всегда приносят пользу.

— Я помочь ничем не смогу, — Геральт пожал плечами. — Я ведьмак, а не чародей. Это ваши штучки, я в них ничего не смыслю. Но я с высоты своего многолетнего ведьмачьего опыта очень не рекомендую снимать заклятие, не зная, кто заключён внутри.

Трисс сконфузилась, на щеках проступил румянец.

— Понимаешь… — начала она. — Я не уверена, что справлюсь одна. Ритуал очень сложный, а у меня мало опыта, да и знания довольно… разрозненные. Ты наверняка слышал, что обо мне говорят. Я приехала в этот город и собиралась помогать людям, но вместо этого приношу больше вреда, чем пользы, и…

Геральт собирался было сказать, что это не его дело, но не смог. Что бы он ни сказал, молодая чародейка, охваченная желанием помочь страдающему человеку, не откажется от своего намерения. Не говоря уже о том, что заколдованный может представлять опасность. И хотя Геральта больше ничего здесь не держало, он не мог просто взять и уйти.

Геральт напомнил себе, что не нанимался оберегать молодых чародеек, пока они пытаются обрести веру в себя, но это ничего не изменило.

* * *

Трисс подправила начертанные мелом линии, поставила три чёрные свечи на символы Беллетэйна, Ламмаса и Йуле. Как сказала чародейка, очень удачно, что сегодня канун последнего. В эти дни перед зимним солнцестоянием магия необычайно сильна. Глубоко вдохнув, Трисс принялась читать заклинание. Медальон Геральта задрожал от скопления магии в воздухе. Уже в третий раз.

Да, это была её третья попытка, первые две успехом не увенчались. В середине заклинания Трисс теряла контроль над магией и обрывала процесс, чтобы не навредить заколдованному. Геральту приходилось складывать знак Квен, чтобы защититься от волны неконтролируемой энергии.

Они расположились в заднем дворе дома, где жила Трисс, в этот поздний час пустующем. Ящик с мусором в углу был перевёрнут, на верёвке догорала чья-то рубашка, а статуэтка продолжала стоять в центре круга, даже не шелохнувшись. На лбу у Трисс проступил пот, она побледнела, но губы продолжали упрямо твердить слова заклинания. Геральт на всякий случай отошёл подальше, в этот раз его медальон дрожал ещё сильнее, чем прежде.

Наконец Трисс прошептала последние слова и выбросила руки вперёд, направляя энергию. Двор залило красновато-жёлтым светом, так что Геральт поспешно сузил зрачки, чтобы не ослепнуть. Трисс без сил осела на землю. Статуэтка начала стремительно увеличиваться, колеблясь и меняя форму, и вскоре в центре круга возник человек.

Он был довольно молод. Тонкие черты лица выдавали благородную кровь, на лоб падали светлые локоны. Одет в простые холщовые штаны, словно заклятие настигло его во сне.

Геральт, не убирая меча, подошёл к Трисс и помог ей подняться, тут же отгородив её от расколдованного мужчины, который постепенно приходил в себя. Трисс обхватила его плечи, чтобы удержаться на ногах, и прижалась, пожалуй, сильнее, чем требовалось. Геральт, впрочем, не возражал.

А расколдованный мужчина, шатаясь, сделал шаг вперёд и оглядел мутным взглядом своих спасителей. Он прокашлялся, но это не слишком помогло — в голосе всё равно звучала хрипота.

— Не знаю, как благодарить вас за спасение! — церемонно начал он, не без труда отвесив глубокий поклон. — Примите мою глубочайшую признательность, благородный ведьмак и прекрасная чародейка!

Патетика его слов вызвала у Геральта неконтролируемое желание вставить что-то едкое.

— Рекомендую тебе так же поблагодарить барда по имени Лютик, если встретишь его, — заметил он. — Если бы не он, валяться бы тебе в пыльном углу.

— Я вижу, у вас доброе сердце, хоть вы и стараетесь это скрыть, мастер ведьмак.

— Неужели? — усмехнулся Геральт.

— Геральт! — шикнула на него Трисс, уже довольно уверенно стоящая на ногах.

Она шагнула вперёд, к мужчине, и поинтересовалась:

— Скажите, что произошло с вами? Кто вы? Кем был чародей, заколдовавший вас, и чем вы ему не угодили?

— Моё имя — Рэтфилд. Я расскажу вам свою историю, только… — с этими словами он покачнулся и вновь осел на землю.

* * *

Вопреки своим планам, Геральт не покинул город на следующий день. Рэтфилд был очень плох, он почти не приходил в сознание, а если и приходил — то едва мог связать два слова. Как сказала Трисс, декомпрессия — сложный и опасный процесс, последствия которого могут преследовать человека до конца жизни. Но даже при этом Трисс винила в состоянии Рэтфилда исключительно себя и свою неопытность.

Под неустанное ворчание хозяйки дома она, не без помощи Геральта, перенесла Рэтфилда в свою комнату и следующие два дня отходила от его постели только для того, чтобы приготовить целительные эликсиры. Геральт заходил проведать Трисс, пытался убедить её не выматывать себя так сильно, но чародейка была непреклонна. Она взяла на себя ответственность за жизнь и здоровье Рэтфилда и была полна решимости преуспеть. А Геральт, сам не понимая почему, взял на себя ответственность за Трисс. И отчаянно пытался убедить себя, что с Йеннифэр это никак не связано.

Рэтфилда лихорадило, он что-то шептал в бреду, но разобрать бессвязные слова ни Геральт, ни Трисс не могли. Трисс литрами вливала в него эликсиры, вытирала пот со лба смоченной в травяном отваре тряпкой, успокаивала во время приступов. Она почти не спала, под глазами появились круги, которые Трисс, в отличие от других чародеек не маскировала ни магией, ни косметикой. Один раз Геральт застал её спящей на стуле и аккуратно перенёс на скамью. А потом получил от неё нагоняй за то, что не разбудил.

Но кризис миновал, и Рэтфилд пошёл на поправку, а вместе с ним приободрилась и Трисс. К вечеру четвёртого дня Рэтфилд деликатно, но твёрдо сказал, что больше не намерен пользоваться её гостеприимством. Он обещал рассказать свою историю, но сделать это согласился только в другом месте. В этом Геральт его понимал — комната Трисс пропахла целебными эликсирами и напоминала палату в лазарете.

Они сидели всё в том же трактире, где Лютику подбросили статуэтку. Было за полночь, Лютик уже завершил сегодняшнее выступление и упорхнул к своей новой пассии, но посетителей не убавилось, разве что контингент теперь составляли не любители изящных искусств, а городские рабочие, зашедшие выпить после тяжёлого трудового дня.

Трисс здесь знали, так что они без труда заполучили уединённый стол в углу. Рэтфилд пил уже третью кружку воды. Вино и пиво Трисс настрого запретила ему пить. После декомпрессии, сказала она, организм плохо воспринимает алкоголь.

— Ну так что? — поинтересовался Геральт, не сводя пристального взгляда с Рэтфилда. — Нам не терпится услышать твою длинную и печальную историю.

— Как я уже говорил, меня зовут Рэтфилд из Понт Ваниса, — начал он. — В прошлом я был рыцарем ордена Белой Розы. Я странствовал по свету, помогая людям и сражаясь с чудовищами. Когда я прибыл сюда, всю округу держал в страхе злой чародей по прозвищу Крысиный Король. Он жил в башне в глубине леса и управлял армией гигантских разумных крыс, которых вывел, проводя бесчеловечные опыты. Жители города и близлежащих деревень постоянно страдали от набегов его питомцев на свои амбары. Кроме того, люди, зашедшие в лес, нередко пропадали, становясь жертвами его экспериментов. Многие рыцари и чародеи до меня уже пытались сражаться с Крысиным Королём, но все потерпели поражение.

Геральт подозрительно прищурился. Рэтфилд и прежде напомнил ему странствующего рыцаря своей манерой держаться и чрезмерно пафосными речами. Теперь всё вроде бы встало на свои места, только вот история казалась чересчур сказочной. Впрочем, перед ним ведь странствующий рыцарь, а они, как известно, убеждены, что живут в мире, полном злых колдунов и прекрасных дам, отчаянно нуждающихся в спасении.

Рэтфилд, тем временем, сделал ещё несколько жадных глотков воды и продолжил:

— Я отправился к башне и вызвал Крысиного Короля на бой. Но сам он не вышел — послал вместо себя полчища огромных крыс. А возглавляла эту армию семиголовая крыса размером с быка. Я сражался с ними и сумел смертельно ранить предводителя этого воинства. Тогда-то и появился сам Крысиный Король. В отмщение за любимого питомца он обрёк меня на годы страданий, заключив внутрь статуэтки. Я все видел и слышал, был свидетелем, как он продолжает творить ужасные вещи с похищенными людьми, но ничего не мог сделать. Потом Крысиному Королю, очевидно, надоело меня мучить, и он просто избавился от меня. Я переходил из рук в руки, пока, наконец, не попал к прекрасной чародейке, которая расколдовала меня. Благодарю вас, госпожа Трисс.

— Странно… — задумчиво проговорила Трисс. — Обычно заколдованные люди не ощущают ничего, для них проходит один миг. Видимо, это было не обычное заклятие компрессии, а какая-то модификация… Впрочем, неважно!

Геральта история не впечатлила. Опыт общения с рыцарями подсказывал ему, что большая часть истории — сплошь преувеличения. Но Трисс выглядела растроганной. Она смотрела на Рэтфилда с неподдельной жалостью, и в глазах у неё пылал огонь гнева.

— Я несколько раз слышала о Крысиной Башне с тех пор, как поселилась здесь. Но думала — это лишь глупая легенда, которой пугают детей, чтобы они не забредали далеко в лес. Как же я ошибалась! Столько времени я могла что-то сделать и не делала!

Рэтфилд подался вперёд, коснувшись руки Трисс. Геральту захотелось его ударить.

— Вы можете помочь мне теперь, госпожа Трисс. Слишком много ужасов я повидал, будучи бессильной статуэткой. Мои страдания не прекратятся, пока Крысиный Король не будет уничтожен. Я знаю, одному мне не справиться с ним, но вместе мы можем одержать победу!

— Так-так, — прервал его Геральт, чувствуя, к чему всё идёт. — Борьба за справедливость — хорошее и благородное занятие, но оно имеет свойство плохо заканчиваться. Тебя один раз заточили в статуэтке — и тебе этого мало?

— Расправиться с ним для меня — дело чести! — упорствовал Рэтфилд.

— Твоё право, — пожал плечами Геральт. — Хочешь умереть — пожалуйста, не держу. Но не веди на смерть Трисс. Она слишком молода, чтобы ввязываться в драку с опытным колдуном. Это всё равно, что выпустить мальчика, не прошедшего мутаций, против стрыги.

Щеки Трисс вспыхнули. Она вскочила и в гневе ударила кулаками по столу.

— В таком случае, многоопытный ведьмак, почему бы вам не помочь нам избавить город от злого колдуна? Тем более, что гигантские крысы — это по вашей части! Ах да, вам же за это не заплатят! — её глаза метали молнии.

— Почему ты вообще считаешь, что колдун всё ещё здесь? Если бы гигантские крысы продолжали шнырять по лесам, меня наверняка наняли бы, чтобы избавиться от них, — спокойно заметил Геральт.

— Отговорки! — мотнула головой Трисс. — Всегда одни отговорки! Чёрт побери, я вообще не должна была просить тебя о помощи! Я ведь знаю вас, ведьмаков, и ваш хвалёный нейтралитет! Идёмте, господин Рэтфилд, я помогу вам, что бы там кто ни думал на этот счёт.

С этими словами она резко развернулась, отчего её длинные каштановые волосы взметнулись, едва не хлестнув Геральта по лицу, и решительно зашагала прочь. Рэтфилд виновато пожал плечами и последовал за ней. Геральт остался в гордом одиночестве, если, конечно, не считать кружки пива, которую он осушил одним глотком.

Попробуй пойми этих чародеек!

* * *

Спал Геральт плохо, и дело было вовсе не в дрянной постели. Что-то не складывалось. Ведьмачье чутьё, обострившееся за годы, проведённые на тракте, подсказывало ему, что в истории Рэтфилда что-то нечисто. Хотя Геральт не мог отрицать, что причиной мог быть род занятий странствующего рыцаря. Как у любого ведьмака, у Геральта рыцари не вызывали ни капли симпатии. Окрылённые нелепыми идеалами, не знающие толком, за что берутся, эти люди хватали мечи и отправлялись причинять добро. Немногие из них действительно понимали, что делают, так что в большинстве своём они просто перебивали работу у профессионалов своего дела, а в процессе гибли сами и губили других.

Определённо, будь завязан в этом деле один только Рэтфилд, Геральт пальцем бы не пошевелил, чтобы помочь ему. В конце концов, рыцарь сам нарвался, полез куда не следовало. Но молодая чародейка, волей случая ввязавшаяся в это, не давала Геральту покоя. Порывистая, неразумная, полная благих намерений, она собиралась отправиться сражаться с опасным чародеем, который ей не по зубам. И сколько бы Геральт не говорил себе, что это также не его дело, он уже не мог её бросить.

Геральт проснулся на рассвете, вскочил с кровати, накинул на плечи новую куртку — старую он вчера пожертвовал Рэтфилду, — плеснул в лицо холодной водой и отправился к войту. Как и следовало ожидать, прибыл он слишком рано. Пришлось простоять под дверью добрый час, ожидая пока войт проснётся, позавтракает и будет готов принимать посетителей. Вынужденная задержка отнюдь не улучшила и без того поганого настроения Геральта.

— Ну и зачем вы пожаловали, милсдарь ведьмак? С прошлой недели работы для вас не появилось, — войт, грузный пожилой мужчина с залысинами на висках, смотрел на Геральта без всякой приязни, словно тот оторвал его от важных дел.

Геральт собрался с мыслями и проговорил:

— Меня интересует история, которая произошла здесь несколько лет тому назад. Насколько мне известно, вас донимал чародей по кличке Крысиный Король и его питомцы.

— Ах, вы об этом. Действительно, был такой. Жил в лесу, в старой башне. В те времена бродить по лесу было опасно, повсюду шныряли эти мерзкие крысы. Мы что только не делали, и сами воинство собирали, и чародеев нанимали, кажется, даже одного вашего коллегу. Но ему всё нипочём.

— Когда я спрашивал вас о работе несколько дней назад, вы об этом даже не заикнулись, — заметил Геральт.

— Так он больше нас и не беспокоит, — войт поморщил нос. — Кажется, понял, что мы готовы взяться за него всерьёз, если вдруг что. Присмирел, сидит теперь в своей башне, носу не кажет. И крысы его по амбарам больше не шныряют, наоборот, извели в лесу волков, да нечисть всякую. Так что теперь всё в порядке, если, конечно, к башне не приближаться. Но таких дураков у нас, уж поверьте, не осталось.

— То есть теперь это соседство вас устраивает? — подытожил Геральт.

Войт нахмурил густые седоватые брови.

— Если вы надеетесь, что мы заплатим вам за этого колдуна, милсдарь ведьмак, то зря. У нас с ним перемирие, мы не трогаем его — он нас. Всех это устраивает. Так что езжайте себе дальше, здесь для вас работы нет.

Войт пододвинул к себе стопку бумаг и начал деловито их перелистывать, показывая тем самым, что разговор окончен.

Геральт вышел на улицу, отвязал Плотву, напряжённо обдумывая какую-то мысль. Он ведь слышал о крысах с тех пор как приехал сюда. Только вот от кого? Точно! Как он мог забыть? Владелец местного склада хотел нанять его, чтобы избавиться от огромных крыс. Геральт бегло обследовал склад, но никаких следов грызунов или дыр, через которые они могли попадать внутрь, не нашёл, на том и успокоился. Вероятно, стоит переговорить с владельцем склада ещё раз.

Он вскочил в седло и подстегнул Плотву, направляя к южным воротам. Склад находился в квартале от них — ветхий одноэтажный дом с заколоченными окнами. Это здание давно стоило снести, Геральта ещё удивило — кто додумался устроить здесь склад?

Когда он прибыл, на складе никого не было. Ни охраны, ни самого владельца. Склад показался Геральту покинутым. Впрочем, он и прежде производил плачевное впечатление. Геральт обошёл дом, постучал в переднюю и заднюю дверь, а когда уже хотел выбить её ударом ноги, его окликнула старуха, стирающая бельё во дворе соседнего дома.

— Ты чой-то туда ломишься? Нет там никого, этот дом уж лет десять как пустой стоит!

Геральт резко развернулся.

— Пустой? — поинтересовался он. — Разве это не склад?

Старуха расхохоталась глухим кашляющим смехом.

— Склад хлама здесь, вот чего! — хмыкнула она. — Давно пора эту хибару снести, да только войт наш лишь карманы набивать и умеет.

— Вот как…

Геральт задумчиво подошёл к двери, а потом резко крутанулся, ударив каблуком сапога по слабым дверным петлям. Дверь с грохотом упала, подняв столб пыли.

Не обращая внимание на выкрики старухи, Геральт прошёл внутрь.

Всё было так же, как и тогда, когда он был здесь в первый раз. То тут, то там стояли деревянные ящики. Прежде Геральт не обращал на них пристального внимания, но сейчас отметил, что местами древесина прогнила и покрылась плесенью. На полу лежал тонкий слой пыли, похоже, дом тщательно вымели перед первым его визитом, но с тех пор здесь никого не было. Геральт огляделся, стремясь уловить мельчайшие изменения обстановки. Он прошёл вдоль стен с покосившимися полками, на которых лежали старые вещи.

Вдруг он резко остановился. Он точно помнил, что когда был здесь в прошлый раз, на этом месте у него слегка дрогнул медальон. Тогда Геральт тщательно обследовал стены и пол, но искал он гигантских крыс — а их нигде не было. Он подошёл ближе к полке и присмотрелся. Тут что-то было, определённо было.

Геральт резко ударил себя рукой по лбу. Какой же он глупец, как он мог не вспомнить этого раньше?! Прямо на этом месте, на краю полки, стояла маленькая стальная статуэтка. Та же самая, которую Лютику подарили после выступления.

Геральт резко развернулся и бросился прочь из дома. Не останавливаясь ни на секунду, он вскочил в седло и ударом сапог погнал Плотву к выезду из города. Он остановился всего раз, чтобы уточнить у кметов, в какой стороне находится Крысиная Башня. Когда широкая дорога кончилась, он соскочил с седла и бросился через лес, попутно доставая меч. Вскоре в просвете между деревьев показался мрачный силуэт широкой башни с тёмными провалами бойниц.

Чуткий слух уловил шевеление. Геральт взмахнул мечом, разрубив пополам крысу, бросившуюся на него из кустов. Она и вправду была огромна, размером с матёрого волка, с налитыми кровью глазами и пастью, полной мелких острых зубов.

Крысы попадались ему ещё несколько раз, пока он приближался к башне. Они были проворными и тихими, он мог уловить их приближение только на расстоянии нескольких шагов. Наконец Геральт резким взмахом меча отсёк голову особенно крупной крысе и ворвался в башню.

Наверху раздался грохот, вспыхнуло алое зарево. Он стремглав бросился по лестнице наверх, перепрыгивая через ступеньку. На верхнем этаже башни шёл бой. Трисс, с разметавшимися волосами и разорванным рукавом, укрылась щитом, отражая натиск высокого чародея в чёрном балахоне. Медальон Геральта бешено задрожал от скопления магической энергии.

Трисс вскинула руку, с пальцев сорвалась алая струя магического пламени. Чародей приготовился отразить удар.

— Трисс, стой! — выкрикнул Геральт, бросаясь наперерез.

Но, похоже, сделал только хуже. Секундное промедление, небольшое замешательство — большего и не требовалось. Из тени вынырнула фигура, вскинула руку, искрящуюся фиолетовым, и вогнала её в спину чародея, будто та была сделана из масла, а не из плоти и крови. Брызнула кровь, чародей охнул и повалилась наземь, а фигура выхватила из его руки короткий жезл и скинула капюшон. Трисс испуганно ахнула, Геральт напрягся сильнее. Золотистые вихры, тонкие черты лица — на них смотрел Рэтфилд.

— Вовремя, ведьмак, очень вовремя, — довольно улыбнулся он. — Я как раз ждал удачного момента, чтобы нанести удар.

— Ты чародей, — выдохнула Трисс.

Рэтфилд глухо рассмеялся.

— Верно, маленькая колдунья. Добро пожаловать в мою скромную обитель, к несчастью, загаженную этим недоумком, — он пнул мыском ботинка тело чародея. — Столько лет я провёл в облике жалкой статуэтки по его милости. И что теперь?

— Так значит, настоящий Крысиный Король — это ты, — спокойно заметил Геральт, не сводя пристального взгляда с Рэтфилда.

— Ты прав. Этот… — Рэтфилд поморщился, — был моим подмастерьем, помогал мне с исследованиями. К его несчастью, он пошёл на поводу у своих амбиций, и когда я наконец добился успеха, нанёс мне удар в спину. Хотел сам завершить мою работу и присвоить себе все мои достижения. Глупец! У него были годы, чтобы добиться успеха, но без меня он ни на что не способен! Я…

Геральт не стал дожидаться конца речи. Он резко толкнул Трисс к двери, а сам бросился вперёд, взмахнул мечом, метя чародею в корпус. Рэтфилд начал творить заклинание, но он не мог тягаться в скорости с ведьмаком. Однако внезапно из-за комода выскочила крыса и бросилась наперерез, принимая удар на себя. В следующее мгновение волна энергии швырнула Геральта назад. Он отлетел к стене, больно ударившись о стенной шкаф, но тут же вскочил, принимая боевую позицию.

— Ты хорошо сослужил свою службу, — почти нежно произнёс Рэтфилд, глядя на разрубленную крысу. — А ты, ведьмак, поразительно невежлив. А ведь мы могли расстаться друзьями. Впрочем, госпожа Трисс, вы очень помогли мне и позвольте мне отплатить вам тем же. Присоединяйтесь ко мне!

— Ты проводил бесчеловечные опыты, похищал людей, создал этих монстров — и думаешь, что нам с тобой по пути?! — выкрикнула Трисс.

Геральту захотелось накричать на неё. У неё был шанс убраться отсюда, но упрямая чародейка им не воспользовалась.

— Я совершил прорыв в науке, который тебе и не снился. Я вывел этих крыс, наделённых почти человеческим разумом, и был как никогда близок к слиянию человеческой души со звериной. Несчастные волколаки, обречённые каждую полную луну обращаться в зверей, наделены при этом нечеловеческой силой, которую даёт им их вторая натура. Но что если объединить человека и зверя намеренно, оставив всё хорошее и убрав неприятные побочные эффекты? Позволить ему превращаться по своей воле, быть здоровее, сильнее, быстрее? Сродни мутациям ведьмаков, только намного-намного мягче. Какую пользу это могло бы принести человечеству! Как видите, Геральт, Трисс, мной движут благие намерения.

— Благих намерений недостаточно, — отрезал Геральт. — Если ты идёшь к цели, не стесняясь в средствах. Опыты над людьми ничем не оправдать. Только безумцы считают, что благие намерения позволяют им творить всё, что угодно.

Он незаметно, но сильно подтолкнул Трисс к лестнице. Рэтфилд явно был не прочь поболтать — если втянуть его в спор, принять огонь на себя, можно выиграть время для Трисс. Но чародейка даже не шелохнулась, продолжая стоять, сжимая кулаки.

— Я, кажется, уже говорил, что думаю о твоей вежливости, — хмыкнул Рэтфилд. — Как благородно — но поразительно непрактично. Помяни моё слово, ведьмак, когда какая-нибудь южная империя пойдёт на нас войной, жертв будет куда больше. Трисс, которую ты так стараешься защитить, вероятней всего погибнет, защищая стратегически важный холм. И всё это можно остановить — пара десятков экспериментов, пара десятков кметов, которые не представляют никакой ценности — этого будет достаточно. Мои исследования позволят усилить армию королевств севера, так что никакой внешний враг не сможет тягаться с нами.

— Бред, — выплюнул Геральт.

Рэтфилд картинно вздохнул.

— Что ж, я не рассчитывал, что какой-то ведьмак поймёт суть моих замыслов. Ладно, с этим пора заканчивать.

Он прошептал заклинание, и в его ладони заискрилась фиолетовая молния. Одновременно с ним Трисс начала читать своё. Портал открылся в тот самый миг, когда молния сорвалась с пальцев Рэтфилда и устремилась к ним. Геральт почувствовал, как его тащит куда-то и в очередной раз вспомнил, почему так ненавидит порталы.

Их выбросило у самой башни, в метре над землёй. Геральт успел сгруппироваться, перекатился по земле и тут же вскочил на ноги. Трисс повезло меньше. Она упала на руку и взвыла от боли. Геральт бросился к ней и помог подняться.

— Давай убираться отсюда.

Поддерживая Трисс за талию, он двинулся к лесу, настолько быстро, насколько позволяло состояние чародейки. Они почти ступили под сень деревьев, когда оттуда, им навстречу вышло несколько хищно осклабившихся крыс. Сбоку показались ещё крысы. И с другой стороны. Последним из леса выступил невысокий полный человек, в котором Геральт признал владельца склада.

Теперь всё сложилось окончательно. По той или иной причине этот человек служит Рэтфилду. Наверняка он решил, что Геральт может снять заклятие, потому зазвал его на склад. Надеялся, что Геральт обратит внимание на статуэтку — но не вышло. Тогда он пришёл в таверну, где пел Лютик, и подбросил ему статуэтку после выступления.

Размышлять, зачем ему это было надо, Геральт не стал. Бесполезное занятие. К тому же, времени на пустые раздумья не было — позади открылся портал, и оттуда вышел Рэтфилд.

— Вижу, вы познакомились с венцом моего творения, — улыбнулся он. — Мне потребовались годы исследований, чтобы создать его — соединившего в себе человека и зверя. И не напрасно. Когда все мои питомцы предали меня, подчинившись самозванцу, он остался мне верен. Он выкрал меня и наконец нашёл того, кто смог снять с меня чары.

— Да заткнись ты уже, — в сердцах бросил Геральт.

— Как скажешь, — пожал плечами Рэтфилд. — Атакуйте!

Темный камень на вершине жезла в его руке засветился сероватым светом, и крысы, подчинившись воле Рэтфилда, бросились на Геральта и Трисс. Геральт взмахнул мечом, сбивая крысу, едва не впившуюся зубами в шею Трисс. Тварь с мерзким писком повалилась на землю, но даже раненая продолжила попытки напасть. Геральт воткнул меч ей в спину и тут же крутанулся, отражая очередную атаку грызунов.

Дрожащими губами Трисс прошептала заклинание, и слабый полупрозрачный купол возник вокруг них, отгородив их от крыс, которые скалились, карабкались, забирались друг другу на спины, силясь найти брешь в защите.

— Прости меня, Геральт! — Трисс едва держалась на ногах, вцепившись побелевшими пальцами в руку Геральта, в её глазах стояли слёзы. — Ты предупреждал меня, но я была ослеплена желанием помочь... нет, на самом деле, я просто хотела доказать, чего стою. Так хотела, что не поняла, с кем имею дело!

Фиолетовая молния обрушилась на купол, медальон Геральта резко дернулся, а щит пошёл трещинами.

— Мне не выбраться отсюда, я ранена и истощена. Как и всегда, я бесполезна, — прошептала Трисс. — Я не могу даже свести прыщи с лица — куда мне тягаться с опытными чародеями! Я не только слаба, но ещё глупа и наивна!

— Прекрати немедленно! — Геральт встряхнул её за плечи, приводя в чувства. — Ты сильнее, чем думаешь. Я видел твою магию, она такая мощная, что ты сама с трудом контролируешь её.

— И что? — чуть не плача, простонала Трисс. — Чем это поможет?

— Хоть я и ведьмак, но я довольно близко знаком с некоторыми… чародеями. Я мало понимаю в магии, но даже моих познаний хватает, чтобы видеть, как сильна ты можешь быть, если того захочешь.

— Мне не выиграть этот бой, Рэтфилд слишком силён! Он должен быть истощён после декомпрессии — но он творит заклинания так, будто не провёл годы, заключённый в статуэтку!

— Сражение, Трисс, выигрывает тот, кто твёрдо решил его выиграть, — отрезал Геральт, пристально глядя ей в глаза. — Не смей умирать, поняла меня? Не смей.

Следующая молния ударила в щит, и он разлетелся, отбросив Геральта и Трисс в разные стороны. Тут же стая крыс навалилась на Геральта, кусаясь, царапаясь, так что он с трудом поднялся на ноги, отмахиваясь мечом. Что стало с Трисс, он не видел, приходилось крутиться и отражать атаки, которые сыпались со всех сторон. Наконец, справившись с грызунами, Геральт взглянул в сторону и был ослеплён яркой вспышкой, которая сорвалась с руки Трисс.

Она билась с Рэтфилдом, раненая, едва держащаяся на ногах, но являющая собой неудержимую мощь. Заклятия сыпались с её рук, так что Рэтфилд едва успевал отражать их. Геральт внезапно отметил, как поразительно красива Трисс.

Вспышка заклинания, и Рэтфилд пошатнулся, на миг утратив концентрацию. Трисс не упустила шанса, с её ладони сорвалось пламя, в один миг охватившее чародея. Раздался душераздирающий крик, охваченная огнём фигура заметалась и упала на землю. Трисс тоже повалилась на землю, лишившись остатков сил.

Геральт бросился к Трисс, но дорогу ему заступил толстый владелец склада, оттолкнув его с небывалой для человека силой. В тот же миг он начал изменяться. Кожа полопалась, из-под неё проступили мыщцы, которые быстро зарастали густой серой шерстью. Голова съежилась, нос вытянулся. На плечах стали появляться отростки — зачатки новых голов, а грузное тело начало стремительно увеличиваться в размерах. Раздался громкий, пронзительный писк — это пищали все семь глоток монстра, бывшего только что владельцем склада.

Перед Геральтом возвышалась огромная семиголовая крыса. Четырнадцать кроваво-красных глаз с ненавистью смотрели на него, рты с несчётным количеством острых зубов распахнулись в безумном писке. С небывалой для такой туши проворностью, крыса метнулась к Геральту. Он отскочил, но острые зубы из одной голов ухватили рукав куртки, разодрав его от локтя до плеча. Геральт тихо выругался, опять ему испортили новую куртку.

Геральт сложил знак Аард, отбрасывая крысу назад. Но сила знака почти не подействовала на неё, слишком массивной была её фигура. Крыса сделала круг и зашла справа. Геральт отбил удар рукоятью меча, выбив зубы одной из пастей, отчего крыса разозлилась ещё сильнее. С неистовым писком она бросилась на Геральта, одна из голов вцепилась зубами в меч, а остальные стремились добраться до ведьмака. Геральт резко дернул меч, вырывая его из хватки, и отступил назад.

Крыса бросилась вперёд, но Геральт был готов. Он отскочил в сторону, резко развернулся, взмахнул мечом и точным ударом отсёк одну из голов. Писк остальных шести стал ещё пронзительней, заполнив собой всё вокруг. Но вместо того, чтобы в бешенстве броситься на Геральта, крыса отступила и пошла полукругом, не сводя с него оставшихся двенадцати глаз. Геральт повторил её движение.

Они прошли круг, не сокращая дистанции. Крыса выжидала, похоже она и вправду обладала человеческим разумом. Была ли это крыса, превращённая в человека, или человек, превращённый в крысу, Геральт не знал. Значение имело лишь то, что перед ним монстр. Не по внешности, а по сути. А ведьмаки уничтожают монстров.

Геральт не торопился, выдержка решала всё. Терпение крысы закончилось первым, она прыгнула, ловко извернувшись в воздухе, но Геральт предугадал манёвр и рубанул мечом, а потом тут же припечатал крысу знаком Игни. Глубокая рана на боку сочилась кровью, подпаленные морды гневно осклабились. Крыса совсем обезумела и внезапно метнулась назад.

На мгновение Геральт решил, что она пытается сбежать, но потом взгляд наткнулся на каштановые волосы Трисс, разметавшиеся по земле. Конечно, крыса хочет отомстить за своего хозяина!

Геральт бросился следом и нагнал крысу, когда та нависла над Трисс, оскалив пасти и готовясь ударить. Он ушёл в кувырок и воткнул меч прямо в брюхо. Боль опалила левую руку — одна из пастей мёртвой хваткой вцепилась в неё. Геральт повернул меч, одновременно вгоняя его глубже. И едва удержался на ногах, когда туша всем своим весом повалилась на него.

Напрягшись, Геральт оттолкнул от себя серое, отвратно пахнущее тело и вытащил обагрённый кровью меч. После чего бросился к Трисс.

Она пришла в себя, с трудом приподнялась на локтях и тут же зашипела от боли.

— Ты в порядке? — спросил Геральт, подавая ей руку.

С неожиданной силой Трисс ухватилась за неё здоровой рукой.

— Я победила… — не веря, прошептала она. — Геральт, я победила!

— Да, ты победила, — Геральт провёл рукой по её волосам, оказавшимся удивительно мягкими на ощупь.

Трисс сияла от восторга, кажется, она совсем забыла и об истощении, и о раненой руке. Громко и отчётливо она произнесла заклинание, открывая портал.

— Я лучше пешком, — отмахнулся Геральт. — Ненавижу порталы.

— Пешком слишком долго, — прошептала Трисс, поднялась на цыпочки и прильнула к его губам.

В нос ударил запах костра и можжевельника. Не сирень и крыжовник. А впрочем, плевать на сирень и крыжовник! Геральт обнял Трисс и прижал к себе, не разрывая поцелуя. Вместе они провалились в бездну портала.