Пять дней эшелона (джен)

Жара порядком утомляла, но радовала мысль, что моя очередная четырехнедельная⁽¹⁾ — а для бригады в целом четырехмесячная — командировка закончилась, погрузка почти завершена, и скоро мы будем дома. Путь будет неспешным, с долгими остановками на разных полустанках и маленьких станциях, где наш воинский эшелон будет терпеливо уступать дорогу гражданским поездам.

Как раз должны были принять последнего оставшегося «пассажира» — тридцатичетырехтонный ИМР⁽²⁾. Не успели гусеницы ИМРа коснуться пандуса, как поезд ощутимо дернулся. Прямо на наших глазах с соседней платформы со скрежетом начал заваливаться артиллерийский тягач БАТ⁽³⁾. По вагонам прошла дрожь, а тягач с лязгом упал на насыпь и стал переворачиваться. Сделав полтора оборота, двадцатисемитонная махина последний раз качнулась и застыла на боку. Следом съехала и грохнулась платформа, на которой стоял тягач и которую он зацепил своими гусеницами. Кто был в поезде, высыпали наружу, а я, наоборот, бросился в свой вагон за медицинской сумкой. Там, на земле, рядом с тягачом, лежал человек.

Когда я подбежал к месту падения, моя тревога разом улетучилась, ей на смену пришло облегчение. Живой! Живой и даже не покалеченный солдат стоял на ногах и мелко трясся. На его обоссаные штаны никто не обращал внимания, и мне было все равно — лучше мокрые штаны, чем мокрое место. Мальчишке повезло, он успел уцепиться за рычаги и при падении оказался прикрыт сложенным в транспортное положение грейдерным отвалом. После беглого осмотра я понял, что из лекарств ему надо лишь успокоительное, у него даже царапин не было.

Пострадавших оказалось двое. В кабине БАТа находился его водитель, старшина Скворец. Старшина тоже не получил увечий, прочная кабина и толстые стекла послужили хорошей защитой, но ему повезло меньше — он был весь в ссадинах и ушибах. От пережитого шока Скворец без остановки матерился — и пока его вытаскивали из кабины, и пока я обрабатывал его раны. От валерьянки, что я ему сунул, он отмахнулся и разразился очередной матерной тирадой, которая сводилась к тому, что ему требуется что-нибудь покрепче.

— Ну извини, — фыркнул я, — мне только валерьянку выдают.

— Тебе и спирт выдают, только он у тебя порченный.

Я ухмыльнулся. Если бы я не «портил» спирт, работать было бы не с чем, его в первый день бы настойчиво выклянчили или попросту сперли. А так покрошу в емкость таблеточки левомицитина, и все прекрасно. Медицинским целям не мешает, а любителей выпить отваживает. То, что я перед этим немного отливаю чистый спирт для себя, благоразумно помалкиваю, мне он вообще для технических целей нужен.

— Не понимаю, что ты так разоряешься, как будто сам не припас волшебное лекарство с высокими градусами.

Рядом стоящие засмеялись, кто-то сунул старшине фляжку:

— Не наезжай на доктора, Саня, а то он передумает и угостит тебя своим «порченым» спиртом.

Старшина скривился, в очередной раз послал по матери перевернувшийся тягач, сделал глоток из фляжки и блаженно выдохнул:

— Другое дело!

Я понял, что больше не нужен, и вернулся в поезд. Только сделал для себя заметку, что надо будет попозже еще раз солдатика глянуть, на всякий случай.

БАТ поставили на гусеницы с помощью так и не заехавшего на свою платформу ИМРа. Затем тягач как ни в чем не бывало развернулся и приготовился к повторной погрузке. Мелькнула невеселая мысль, что было бы, если бы он упал во время движения поезда. Мог случиться перевернутый состав и все прелести крушения. Я тряхнул головой, прогоняя жутковатую картинку.

Эшелон отправился в путь на несколько часов позже.

Жилые вагоны были обычным плацкартом. Моя полка была верхней, самое удачное положение, как мне кажется, в любой момент готовое спальное место, где никто не мешает. Рядом расположились начмед Борисыч, мой непосредственный начальник, и два связиста: Марат, старший лейтенант, и его подчиненный Дима Русанов, молоденький, только из училища лейтенант, которого все почему-то звали Русланчиком. Наши места находились почти в самом начале вагона, поближе к выходу, туалету и допотопному самовару с кипятком.

— А ниче так, хоромы почти.

Мы с Маратом синхронно покивали, соглашаясь с Борисычем.

— Да какие же это хоромы? Это старье какое-то! Все ободранное, болтается, скрипит, дует из всех щелей!

Я хмыкнул. Возмущенно-удивленное лицо Русланчика было таким забавным.

— Скажи спасибо, что в скотовозы не посадили, — заметил Борисыч.

— Какие скотовозы?

— Самые обычные, теплушки деревянные, в которых скот перевозят. Ставили буржуйку, чтоб не замерзнуть, ломиком и саперными лопатками дырку в полу делали, над ней палатку, и готов сортир.

— Да вы шутите!

— Какие тут шутки, — буркнул я, — две пневмонии, четыре ангины, да остальных соплей немеряно, а антибиотиков с гулькин нос.

— Точно. В феврале дело было три года назад, — подал голос Марат.

Ошарашенный, с выпученными глазами Русланчик выглядел еще смешнее Русланчика удивленного.

Постепенно люди успокаивались, расслаблялись и доставали заветные заначки. От предложенной мне Борисычем водки я отказался. Вдруг кому плохо станет, а я в дупель. Всякое бывало. Да и не хотелось особо.

— Отрываешься от коллектива, Женя.

— Да куда вы от меня денетесь, — усмехнулся я, — спать хочу.

— Ну и хрен с тобой...

1) При длительных выездах подразделений офицеры меняют друг друга, напр. месяц через месяц, все зависит от служебной необходимости.

Вернуться к тексту

2) Инженерная машина разграждения. Основное предназначение: создание колонных путей в труднопроходимых местах для продвижения войск, а также создание проходов в минных полях (гусеничная основа на базе Т-55). https://ru.wikipedia.org/wiki/Инженерная_машина_разграждения

Вернуться к тексту

3) Путепрокладчик «БАТ-М» (бульдозер на артиллерийском тягаче модернизированный, гусеничная основа на базе Т-54). https://ru.wikipedia.org/wiki/БАТ-М

Вернуться к тексту

Начавшаяся вечером пьянка на следующий день переросла в конкретный запой. В вагонах витал кисловато-сивушный запах, сдобренный запашком немытых ног. Горячий воздух из открытых окон медленно едущего поезда нисколечко не спасал, только добавлял лишней духоты. Я прогулялся по вагонам, проверил вчерашних пострадальцев. Солдат был в порядке, давно успокоился и чувствовал себя героем. Скворцу моя помощь тоже не требовалась, он прекрасно исцелялся своим собственным «лекарством» в душевной компании.

С каждым часом жара становилась сильней, как и сопутствующая ей лень.

— Марат Эльдарович, как вы думаете, нам еще надо будет туда возвращаться, я имею в виду сгоревшие артсклады?

— Ты прям как дите, Русланчик. Там возни лет на пять.

Действительно, глупый вопрос. Даже мне понятно, что там работы до черта. Чистить надо не только территорию складов, но и обширную, на несколько километров, местность вокруг, разлет снарядов был приличный. Сейчас на смену нашей инженерно-саперной бригаде прибудет другая и останется там до самых морозов.

Жарко. Скучно. Я бросил попытки уловить сюжет какой-то фэнтезийной ерунды и кинул книжонку Русланчику, у него же вчера и одолженную:

— Задолбался про этого членохода читать. Другого нет ничего?

Пьяненький, но вполне адекватный Русланчик отрицательно мотнул головой, потом подпер голову рукой и тяжко вздохнул:

— Так долго ехать, на «скором» за один день бы домчались.

— Радуйся, что не быстро, потерпишь — не умрешь, — ответил ему Марат.

Русланчик вскинулся, потом до него дошло:

— А-а, ну да, зеленый свет эшелону, если война. Но все равно, тоска...

С этим не поспоришь, но проще не брать в голову.

...Из полудремы меня выдернули весьма примечательные стоны, навевающие определенные постельные ассоциации. Рядом наверху, по-детски подложив сложенные ладони под щеку, спал Русланчик, а за окном сумерки уступали место ночи. Я свесил голову вниз. На месте Борисыча лежал Юра-сапер из соседнего вагона. Видимо, перепутал места по пьяни. Он продолжал интимно постанывать. Я не удержался от вопроса:

— Юра, у тебя оргазм?

Вытирающийся полотенцем и плюхнувшийся на свою койку Марат загоготал, с соседних мест тоже послышались смешки.

— Не-ет, пло-охо мне, тошни-ит.

— Так сортир рядом, поспособствуй облегчению.

— Встать не могу...

Тяжелый случай. Через какое-то время он успокоился и захрапел.

— Хек! — выдохнул покачивающийся Борисыч и озадаченно смотрел мутными глазами на Юру. — Эт-то че за тело?

Нам было влом возиться с пьяными. Марат предложил свое место, сам пошел спать на юркино. Но вечер бродяжек еще не закончился. Буквально через полчаса на начмеда свалился лейтенант Егоров из автомобилистов и заорал:

— Ты кто такой?! Провал-ливай!

И попытался спихнуть его с места. Борисыч молча встал и двинул ему в челюсть. Лейтенант протрезвел после первого же удара. Осознав, что перед ним целый капитан, он почти не сопротивлялся и смотрел на моего начальника затравленным взглядом. Мы уже хотели их разнять, но не пришлось. Борисыч остановился, сплюнул и, так и не сказав ни слова, завалился опять спать.

Как я потом заметил, последующие дни Егоров с опаской поглядывал на моего шефа, ожидая репрессий. Но Борисыч то ли не придал драке значения, то ли просто забыл. Мы не напоминали, мало ли, зачем лишние проблемы.

— Женя, у нас проблемы.

Глядя на абсолютно трезвое и серьезное лицо начмеда, я понял, что да, проблемы. Борисыч может оказать помощь при травмах, но сам он стоматолог, значит, что-то случилось по моей, лечебной части.

— Сумку захвати.

Проблема находилась в вагоне с рядовыми. Только взглянув на скрючившегося солдата, я начал догадываться о причине. Уж больно знакомая картина, была похожая два года назад. Только тогда это был офицер. Сергей, так звали солдата, мучился тошнотой, подрагивал от высокой температуры и все время облизывал пересохшие губы.

— Повернись на спину и убери руки с живота.

— Там... все болит, — со стоном еле слышно выдавил он.

— Это я понял. Мне живот пощупать надо, поворачивайся... согни ноги в коленях...

Сначала я взял за край его майку, натянул ее и быстро провел сверху рукой от пупка вправо вниз и обратно, потом таким же способом влево⁽¹⁾. Затем оголил живот и медленно стал продавливать правую его сторону… С каждым ответом Сергея на вопросы о болевых ощущениях я мрачнел все больше. Мои худшие опасения подтвердились. Посмотрел на Борисыча:

— Госпитализация. Срочно.

— Аппендицит?

— Да.

— Так я и думал. Ладно, я к командиру. Хорошо, что впереди город, хоть с этим повезло.

До военного госпиталя далеко и долго, поэтому город — это просто отлично. В прошлый раз пришлось отправлять по бездорожью и оставлять в какой-то сельской больнице. Ближе просто не было.

— Товарищ старший лейтенант, что теперь с Серегой будет? — спросил один из солдат.

— Прибудем на станцию, вызовем «скорую». Кого-нибудь в сопровождение. Соберите его вещмешок, шлепки и мыльнорыльное — чтобы все было.

Впрочем, с этим разберется старшина, его обязанность.

— И еще, ни в коем случае не давайте ему пить...

А также никаких обезболивающего и жаропонижающего, придется Сергею потерпеть, а мне надо заполнить сопроводительный лист с указанием симптомов и предварительным диагнозом.

Сопровождающего нашли быстро. Это оказался мой сосед по полке. У Русланчика родня неподалеку, значит, проблем с ночевкой не будет. До части он будет добираться самостоятельно и как бы не быстрее нас.

Когда эшелон прибыл на станцию, «скорая помощь» уже стояла на перроне, и ждать не пришлось. Сергея помогли уложить на носилки и спустить с поезда его же сослуживцы, и проводили до машины. После этого весь день прошел в безделье и ожидании новостей. И только поздно вечером, десять часов спустя Русланчик смог связаться с нами и порадовать. Диагноз подтвердился, парня прооперировали, все нормально.

— Прям камень с души свалился, что пацан живой. Угощайся давай.

Борисыч достал бутылку, разлил огнежидкость по кружкам. Я согласился и с его словами, и с угощением:

— А, давай.

Случись что, с нас бы и спросили, что не доглядели. Да и за солдатика беспокоился. В прошлый раз того офицера еле откачали.

Какое-то время мы молча пили и закусывали. Потом шеф на полном серьезе заявил:

— Ты знаешь, Женя, я в отряд хочу записаться.

Я так удивился, что поперхнулся и сдавленно прохрипел:

— Зачем тебе? У твоей жены же бизнес.

— Ну и что, что бизнес, деньги лишними не бывают. Кто возвращался, машины, квартиры покупали.

— Так там отбор какой, и желающих валом, а ты в госпитале каждый год лечишься. Отбракуют.

Ушлый Борисыч выбивал себе не только дополнительные «дорожные» сутки к отпускным сорока пяти, но и максимально возможные дни на лечение, а сколько он их там отбывал в госпитале на самом деле, я не спрашивал, подозреваю, что иногда нисколько. Он между тем продолжил с заговорщицким видом:

— Да, я кое с кем поговорил уже, можно договориться.

И потер подушечки пальцев, намекая на кое-что. А я развеселился:

— Ага, экипируют желающих докторов по полной и устроят забег, кто первый до самолета добежал, тот и полетел.

На отсутствие воображения я никогда не жаловался. Представил себе Борисыча в каске, бронике, с автоматом, пыхтящего, с трясущимся от бега пивным животом, изо всех сил пытающегося добежать до транспортника с откинутым пандусом... Заржал и не мог остановиться. У остальных, кто находился рядом и слышал наш разговор, с воображением тоже был порядок. Шеф обиделся:

— Что ржете, кони? — потом махнул рукой. — Да пошел ты, шутник.

Я хотел было пойти наверх, но передумал. Настроение было хорошим, решил посидеть еще.

1) Симптом Воскресенского (симптом «рубашки», симптом скольжения) — один из способов диагностирования острого аппендицита.

Вернуться к тексту

Кретин! Баран безмозглый! Любой звук в чугунной голове отдавался болезненным звоном и вызывал тошноту. Я уже успел прорыгаться и уныло думал, что не прочь вколоть себе «церукал», но этот препарат в моих собственных запасах, и чтобы добраться до него, надо растолкать Борисыча, поднять нижнюю полку, достать объемную сумку... Понял, что на этот подвиг сейчас не способен и решил обойтись малым. Достал из медсумки активированный уголь, выдавил все десять таблеток из блистера и запил в два приема до омерзения теплой водой. День с похмелья — день насмарку. Сам дурак, никто не заставлял так пить. Наверх и проспаться, что еще остается...

...Поезд стоял на очередной мелкой станции и в путь тронется, скорее всего, поздно ночью. Я вдохнул теплый, но вполне приятный вечерний воздух и решил пройтись вдоль состава проветриться.

У рядовых развлечений в пути еще меньше, чем у командиров. А за тем, чтобы не было еще и приключений, обязаны следить старшины-сверхсрочники. К одному из них и подошел. Я его хорошо знал; Коля отслужил срочную в нашей части, потом остался по контракту и прекрасно справлялся со своими обязанностями. Надежный товарищ. И примечательный внешне. Двухметровая громадина с симпатичной мордахой. Рядом с таким легко заработать комплекс неполноценности. Мы лениво перебрасывались мало значащими фразами, пока наше внимание не привлек какой-то невзрачный мужичонка, который переходил от одной группки курящих солдат к другой и что-то спрашивал.

— Попрошайка, что ли, — предположил я.

— Если попрошайка, то зря старается.

Тем не менее, Коля решил проверить подозрительную личность, и я с ним за компанию. Личность, увидев перед собой крупногабаритную фигуру, упакованную в камуфляж, явно струхнула и как-то даже уменьшилась, но никуда не делась, а заискивающим тоном начала предлагать:

— Слышьте, братки, развлечься не хотите? И солдатикам своим предложить. Девки хорошие. И недорого.

— Что за девки?

Я подумал, что лучше бы этот сутенер свалил куда подальше на всякий случай, больно взгляд у Коли стал тяжелый.

— Можете глянуть, там за будкой стоят.

Мы с Колей переглянулись и решили посмотреть на предложенное. Типчик повел нас к белеющей в начинающихся сумерках будке. После взгляда на двух «девок» у меня зачесались не руки, а ноги — захотелось отпинать сучонка. А Коля без раздумий схватил его одной рукой, другой просто и без затей выбил ему передние зубы:

— Ах ты, падла, они же еще, наверное, в школу ходят!

И отшвырнул того прямо на будку. Поганец поцеловался со стеной и, судя по хрусту, сломал нос.

— Пшел отсюда, чтобы я тебя больше не видел рядом с вагонами, урод!

Поскуливающий неудачник, размазывая кровавые сопли и прихрамывая, побежал в сторону вокзала, девчонки убежали еще раньше.

Настроение упало. Я вспомнил, как познакомился со своей будущей женой. Мне было девятнадцать, а ей, милой домашней девочке, не было и шестнадцати, примерно столько же, сколько и этим малолетним проституткам.

Сплюнул, но чувство гадливости от всей этой ситуации никуда не делось. А еще я был благодарен Коле и эгоистично радовался избавлению от возможной проблемы. Если бы кто из рядовых подхватил половую заразу, в первую очередь это коснулось бы меня, как медика, и шишки от начальства, которыми бы оно щедро награждало всех причастных, мимо меня тоже бы не пролетели. Черт. Захотелось домой еще сильнее. Слава богу, завтра эта канитель должна закончиться.

Первая половина дня прошла в полусонном, но уже в абсолютно трезвом, рабочем ожидании да неторопливых сборах. После полудня нас наконец-то встретила конечная для нашего поезда станция.

Выгрузка эшелона — дело небыстрое. Потом тяжелая гусеничная техника большей частью по грунтовым дорогам своим ходом будет добираться до гарнизона, и уйдет на это немало времени. Меня это уже не касалось. Я с медицинским имуществом отправлюсь в составе другой колонны, колесной, путь наш займет около двух часов, и я был уверен, что вечером обязательно попаду домой.

— Это что за антиквариат? — хмуро спросил я, разглядывая машину. Этот грузовик вместе с несколькими другими пригнали из части специально для разгрузки.

Мне не внушали доверия ни водитель, солдат-срочник, ни стоящий передо мной анахронизм с вытянутой округлой мордой и странноватой коробкой кузова, вылезший из какой-то исторической кинохроники, или откуда он там мог вылезти.

— Модифицированный студебеккер, АПРИМ⁽¹⁾ пятидесятого года выпуска.

— Какого?! — охренел я. — Пятидесятого?

На лице водителя отражалось неподдельное восхищение, которое, хоть убей, я понять не мог.

— Это чудо-юдо хоть заводится?

— И даже ключом зажигания, — он кивнул головой, потом замялся, — только это... рулевая колонка клинит чуток...

«Тогда какого х... у тебя рожа довольная, дебил!» Последующая моя реплика была экспрессивна, матерщина и почти не имела смысла. Вот же повезло оказаться старшим машины⁽²⁾ этой развалюхи! И ничего не сделаешь — бери, что дали. Никогда еще следующие два часа не казались мне такими долгими...

— На дорогу смотри! — рявкнул я.

Солдат искоса посмотрел на меня и безуспешно пытался скрыть усмешку за поджатыми губами. Да, у меня был дурацкий вид. Мои ноги упирались в переднюю панель, и я никак не мог себя заставить опустить их вниз. Воображение рисовало кровавое месиво, в которое они могут превратиться, если этот динозавр все-таки во что-то врежется. В самом начале АПРИМ чуть не впечатался кузовом в позади идущий КрАЗ⁽³⁾, потом едва не напоролся на столб, стоящий на выезде. Так что я предпочел выглядеть идиотом и наивно надеяться, что в экстренной ситуации смогу выбить стекло ногами. Потому что у этого чудовища не только клинила рулевая, а еще продавливалось сцепление, и заедала дверь с моей стороны!!! Надо отдать должное водителю. Он был явно не новичком в вождении и, приноровившись, похоже, мог чувствовать эту рухлядь и вовремя реагировать. И все же мне было нехорошо, меня едва не накрыла паника на мосту, когда парень что-то процедил сквозь зубы и дернул руль. Я с опаской подумал еще о двух впередистоящих мостах, которые нам придется пересечь, один из них был очень высокий...

Все имеет свойство заканчиваться, закончился и этот суматошный день, и вся сопутствующая рутина: выгрузка-размещение, крики-маты, бумажки-печати-рапорта. И вот в двенадцатом часу ночи я расшнуровываю берцы и стягиваю их с гудящих ног. Я дома, с наслаждением вдыхаю родной запах, целую жену. Как-то разом навалилась тяжесть. Устал.

— Ты пахнешь пылью и бензином.

— Тошнит?

— Нет, от бензина на удивление не тошнит, меня от соседей тошнит, у них такая краска вонючая. Но тебе все равно помыться надо. Ты весь потный.

— Согласен. И потный, и грязный.

Она вдруг заволновалась:

— Женька, у тебя волосы рядом с ухом седые! Что-то случилось? Что-то страшное?

— Перенервничал, наверное, ничего особенного. Не переживай.

Я повернул голову и взглянул в висящее рядом с вешалкой зеркало. На левом виске серым пятном выделялась небольшая прядь. На моей голове с коротким полубоксом черных волос новое украшение выглядело не очень. Хмыкнул. Вот ведь как бывает. От нашей командировки обосраться от страха можно. Но когда в подкорку вбиты правила безопасности и отработаны действия, о страхе не думаешь. Он переходит в какую-то другую плоскость, оберегая от ошибок и не позволяя расслабляться. Будучи неподалеку от саперов, что разгребали завалы из неразорвавшихся снарядов, выковыривали их из-под руин или собирали по отдельности разлетевшиеся по округе, я ощущал лишь привычную настороженность. И обычное беспокойство за сослуживцев, когда они вручную грузили в грузовики эти кое-где успевшие покрыться ржавчиной смертельные подарочки и отвозили на безопасное расстояние для ликвидации. Я даже сфотографировался с одной такой пирамидкой, обложенной тротилом. И взрыв заснял. Это было интересно и щекотало нервы.

Но несколько часов назад я испугался по-настоящему. Грузовик заклинило именно там, на магистральном мосту, что высокой громадой возвышался над речкой со скалистыми берегами. Когда машина неслась на ограждение, а я дергал и пинал чертову дверь, в голове бились отчаянные мысли: в кузове четверо пацанов, и только бы Маришка не сделала аборт, если я убьюсь; срок еще маленький... Потом вспомнил, как выполз из чудом вывернувшей в последний момент машины, в изнеможении уселся на дорогу и готов был целовать горячий асфальт...

Я опустился перед Маришкой на колени, расстегнул пуговицы халатика и поцеловал животик, уже немного выпуклый.

— Я соскучился, — прижался и сомлел от прикосновений нежных пальчиков, перебирающих мои волосы.

— И я соскучилась. Думала, уже не придешь сегодня. Кушать будешь? Я пельменей налепила, пока тебя ждала.

— Буду. Как же я соскучился...

1) Автомобильная походная ремонтная инженерная мастерская. На самом деле не совсем студебеккер, это ЗИС-151, на конструкцию которого и повлиял американец. https://ru.wikipedia.org/wiki/ЗИС-151

Вернуться к тексту

2) Ему подчиняется весь личный состав, следующий на машине, включая водителя.

Вернуться к тексту

3) КрАЗ-260 — трёхосный грузовой автомобиль повышенной проходимости, предназначенный для перевозки грузов, личного состава и буксировки прицепов по бездорожью и автомобильным дорогам всех категорий. https://ru.m.wikipedia.org/wiki/КрАЗ-260

Вернуться к тексту