Побег (джен)

«Блэк всё ещё на свободе! Сегодня Министерство магии сообщило, что Сириус Блэк — самый опасный преступник за всю историю тюрьмы Азкабан — до сих пор не пойман.

— Мы делаем всё возможное, чтобы найти Блэка, — заверил утром министр магии Корнелиус Фадж. — И призываем волшебное сообщество сохранять спокойствие.

Некоторые члены Международной федерации колдунов недовольны тем, что Фадж сообщил о происшедшем премьер-министру маглов.

— А как бы вы поступили на моём месте? — заявил Фадж, известный своим раздражительным характером. — Блэк сумасшедший. Он опасен, как для волшебников, так и для маглов. Премьер поклялся, что о волшебном происхождении Блэка не узнает ни один магл. А если и узнают, сочтут за репортёрскую утку.

Маглам сообщили, что у Блэка есть пистолет (железная дудка, которой простецы убивают друг друга). Волшебное сообщество опасается повторения бойни, устроенной Блэком двенадцать лет назад. Напомним, тогда Блэк одним проклятием умертвил сразу тринадцать человек.»

Ежедневный пророк, июль 1993 г.

* * *

— Отлично работаете! — язвил и бушевал Скримджер, расхаживая по кабинету коменданта Азкабана. — Образцово! Какая коллекция! — он остановился перед одной из украшающих стену кабинета стеклянных витрин с гордостью коменданта — коллекцией карточек от шоколадных лягушек, в которой были собраны абсолютно все присутствующие на карточках великие колдуны и ведьмы. — Блестяще! — он глумливо поаплодировал. — И порядок в документах у вас образцовый, — продолжал он, загибая пальцы, — и чистота, чистота в караулках! Только вот заключённых слегка не хватает — бегут! — он развёл руками и, развернувшись, прорычал в лицо посеревшему и съёжившемуся за последние дни коменданту: — Решили вписать своё имя в историю? Какой оригинальный способ! Раньше додуматься до того, чтобы камеры проверяли не только дементоры, но и люди, вам не хватило мозгов или просто здравого смысла?

Комендант ёжился и молчал. Ибо что было ответить?

И потом, разнос от Главного Аврора был всё равно гуманнее, чем ледяная отповедь главы Департамента магического правопорядка мадам Боунс.

— Вы, Крикерли, позорите ваше имя, — говорила она, пока он стоял в её кабинете перед её необъятным и неестественно пустым столом. — Моё сердце переполняют разочарование и стыд перед вашей легендарной бабушкой, чьё имя до сих пор в аврорате произносят с величайшим почтением.

Бабушка. Бабушка, бабушка, бабушка… Хэмиш ей восхищался. Ей все восхищались — сначала аврор, а затем и Министр Магии. Потому и работу такую выбрал, но в авроры Хэмиша не взяли — не дотянул на экзаменах. Попал в ДМП, а потом потихоньку, постепенно продвинулся, и когда ему предложили место коменданта волшебной тюрьмы — согласился, даже не раздумывая. Да, работа вовсе не героическая, зато нужная и даже, можно сказать, практически уникальная.

И вот… отличился.

Да уж.

Впрочем, история эта всколыхнула весь департамент. Фадж, который умел был на удивление неприятным, не давал жизни никому, по меткому выражению Аластора Моуди, первым делом отметившего, что в восьмидесятые такого не было, «имея их всех — хорошо что хоть в мозг». «Куда смог», — добавил в какой-то момент кто-то, и Скримджер был с этим неизвестным шутником вполне согласен. Иногда он даже начинал сожалеть о временах, когда у руля был стальной Барти Крауч — вот при нём точно такого не было! Выбрали они себе министра, да простит их Мерлин.

И сам Бартемиус Крауч был вполне с этим мнением солидарен. Его вся эта история, пожалуй, не то чтобы обрадовала — какой здравомыслящий человек будет радоваться тому, что опасный преступник вырвался на свободу, — но, можно сказать, воодушевила. Когда Департамент возглавлял он сам, такого просто не могло быть: при нём ублюдки-Пожиратели отправлялись либо в Азкабан, либо прямиком на кладбище, а не сбегали, когда им вздумается, разжившись у министра газеткой. И дементоры охраняли преступников — не детей! Подумать только! Дементоры в Хогвартсе! Впрочем, Крауч даже не пытался выступать против этой инициативы. Почему он должен мешать своей преемнице копать себе яму? А школьники… школьников было, конечно, жаль, но Крауч надеялся, что Дамблдор сумеет защитить их, и пребывание дементоров в школе обойдётся без поцелуев и заодно заставит юное поколение задуматься о будущих перспективах. Возможно, и ему в свое время следовало хорошенько напугать сына дементорами…

…Лихорадка, охватившая министерство в июле девяносто третьего, к осени и не думала улегаться. Стало, кажется, только хуже, потому что Блэка ведь так и не сумели поймать, зато регулярно замечали по всему Соединённому Королевству.

Но коснулась она не только работников министерства.

Бывшие соратники Того-кого-нельзя-называть тоже потеряли покой и сон. У них даже охраны не было, в отличие от министерских чинов! А кто знает, что взбредёт в голову этому чокнутому. Блэк всегда был дурным, и страшно подумать, каким он стал после двенадцати лет в Азкабане. Дементоры психическому здоровью не способствуют…

Первый гром грянул в середине ноября, когда с очередного задания по ликвидации объявившейся в шотландских предгорьях мантикоры не вернулся Уолден МакНейр. Поиски дали вполне однозначный ответ о судьбе одного из лучших сотрудников отдела Ликвидации опасных существ: рядом с издыхающей мантикорой нашли следы человеческой крови и обрывки одежды, в которых вполне можно было узнать любимую куртку МакНейра. Дальнейшие поиски ничего не дали, и всем пришлось признать очевидный факт.

А буквально через пару дней стало известно, что беглого — и так всё ещё и не пойманного! — Блэка видели в Хогсмиде, и началась новая волна паники. Хотя смерть МакНейра была объявлена «трагическим результатом его опасной профессиональной деятельности», мало кто верил в то, что всё случилось именно так.

Особенно мало таких доверчивых было среди бывших Пожирателей Смерти. Но разве их кто-то слушал?

Впрочем, вскоре послушать пришлось — правда, не всех, и даже не самих Пожирателей, а жену одного из них.

Нарцисса Малфой появилась в аврорате утром под Рождество — и это оказался, пожалуй, самых неприятный сочельник Скримджера, ну, или один из них.

— Моего мужа похитили, — и взволнованно, и раздражённо твердила она, сидя в кабинете Главного Аврора и нервно барабаня пальцами по краю его стола.

— Как именно? — со всей доступной ему любезностью осведомился Скримджер.

— Понятия не имею, — миссис Малфой посмотрела на него осуждающе.

— Почему вы так в этом уверены? — осведомился Скримджер. — Может быть, он просто сбежал?

«От вас», — добавил он про себя, но вслух говорить не стал. Нет, истеричные дамочки его давно не пугали — но зачем нервировать и так расстроенную женщину?

Особенно если она — Блэк.

Впрочем, скандал всё равно случился: миссис Малфой буквально за сутки смогла дойти и до Амелии Боунс, и до самого Фаджа, и Скримджеру пришлось выделить одного аврора для поисков похищенного мистера Малфоя.

И очень скоро понял, что сделал это не зря: в Волшебной Британии и в самом деле творилось что-то подозрительное и слишком странное. Выяснилось, что до того, как исчезнуть, мистер Малфой разыскивал Теодора Нотта, пару недель тому назад вышедшего с одного из небольших светских приёмов, но домой не вернувшегося.

Поиск возможных свидетелей или хотя бы просто тех, кто мог бы что-нибудь знать об этом неоднозначном деле, привёл к тому, что мистера Эйвери уже с месяц никто не видел, и в родном доме он тоже не объявлялся.

А брат и сестра Кэрроу вовсе и не думали уезжать на Континент.

— Кто-то охотится за бывшими сторонниками сами-знаете-кого, — почти не скрывая своего раздражения констатировал на совещаниях Скримджер. Хоть он, конечно, и испытывал определённое торжество, но сама мысль о том, что кто-то делает за него его работу, портила удовольствие.

— И кто бы это такой мог быть? — саркастично вопрошал в пустоту Моуди и задумчиво чесал искалеченный нос.

На поиски Блэка была брошена уже едва ли не половина авроров, однако же результатов это не принесло никаких — только деньги потратили на печать листовок с портретами да показатели раскрываемости уронили. То ли Блэк был и вправду неуловим, то ли слишком многие в аврорате не спешили его отыскать, кто знает?

— Северус, — после всплывшего и наделавшего много шума исчезновения Кэрроу сказал Дамблдор, — до тех пор, пока не поймают Блэка, я запрещаю тебе покидать Хогвартс.

— При всём уважении, директор, — скривился Снейп, — я буду только рад встретиться с Блэком. Кто-то же должен вернуть его в Азкабан. Раз наши доблестные авроры не слишком шевелятся.

— Запрещаю, — отрезал директор.

Пришлось подчиниться.

…Конец зимы ознаменовался новым громким исчезновением: едва ли не забаррикадировавшийся у себя в имении Торфинн Роули растаял вместе с последними клубами утреннего тумана. Практически испарился едва ли не из своей спальни — хотя, возможно, это произошло в тот момент, когда он пошёл в овчарню проверить окот? У авроров не вышло узнать даже этого…

Исчезнувших, конечно, искали. По всей стране — но не находили. Ни живыми, ни мёртвыми. Ничего — ни намёка, ни следа. Как будто бы их и не было никогда.

Нельзя сказать, чтобы это только пугало. Нет, было немало тех, кто желал Блэку удачи и не скрывал, что при встрече не только не попытался бы задержать его, или хотя бы известить аврорат об оной, но пожал бы беглецу руку и ссудил безвозмездно деньгами, «потому что кто-то же должен сделать то, что оказалось не по зубам нашей закостеневшей системе!»

Корнелиус Фадж тряс ДМП, Амелия Боунс не давала продыха Руфусу Скримджеру, наблюдавший за всем этим Бартемиус Крауч тихо потирал руки и готовился к выборам нового министра — когда вернувшись как-то апрельским вечером домой обнаружил на месте сына в тщательно запертом доме скелет своей жены. Барти-младший исчез, а его отец даже не мог заявить его в розыск.

Это стало для него ударом, от которого оправиться он так и не сумел — и хотя на службу Крауч-старший продолжал исправно ходить, ему стало уже не до перевыборов. Теперь все свои усилия он бросил на поимку Блэка, протолкнув через Визенгамот предложение о вознаграждении в две тысячи галлеонов за его голову или хотя бы за помощь в этом первостепенном для всего волшебного общества деле — но безрезультатно.

Никто так и не представлял, где Блэк может быть.

До того момента, покуда его не поймали — конечно же, в Хогвартсе. Всё же информация о том, что рано или поздно Блэк попытается добраться до мальчика-который-выжил и его крестника в одном лице, оказалась верной. Однако этот день, что мог бы стать для Крауча одним из самых если не счастливых, то, по крайне мере, важных в жизни, позже стал сплошным разочарованием: Блэк снова сумел сбежать! На сей раз из-под носа уже не одних только дементоров, но и самого Дамблдора! Не говоря уже о Фадже.

А ещё через четыре дня из школы пропал профессор Зельеделия и декан Слизерина — и по совместительству тот самый Пожиратель, за которого когда-то поручился Дамблдор.

* * *

Северус Снейп лежал на чём-то твёрдом, и вокруг было темно и холодно. Последнее, что он помнил — это то, как он разворачивает очередное раздражающее письмо от родителей… кого? Кажется, кого-то из семикурсников… Флинта? Нет… или да? Впрочем, это он вспомнит потом — сперва надо бы понять, что случилось.

Открыв глаза, Снейп обнаружил себя в каком-то каменном сыром мешке, в котором через несколько тяжких мгновений с ужасом узнал азкабанскую камеру. Да нет… да быть не может! Да…

Яркая вспышка света ослепила его, больно резанув по глазам, и он услышал весьма довольное:

— Ага. Номер три тысячи девятьсот три снова с нами.

Отвратительно лязгнула снившаяся ему в кошмарах решётка — и когда Снейп вновь обрёл способность видеть, вокруг были только тёмные сырые стены.

А Хэмиш Крикерли, удовлетворённо насвистывая что-то из Селестины Уорлок — и безбожно при этом фальшивя — поднимался по кажущейся бесконечной лестнице наверх, в свой кабинет.

Вот теперь ему удалось сделать то, что не получилось в восьмидесятых: почти собрать целиком весь комплект Пожирателей Смерти, как он тогда и хотел. Оставались только Гойл с Крэббом — но этих двух он тоже уже наметил, как получить. Что до Блэка — хорошо, что с ним вовремя всё прояснилось. Зачем ему фальшивый Пожиратель Смерти, тем более шуму-то, шуму от него было пока он занимал камеру… Кроме того, он точно знает, кого в действительности нужно было теперь отыскать: по докладам стороживших школу дементоров вишенкой на торте, финальным штрихом, последний карточкой должен стать внезапно живой кавалер Ордена Мерлина первой степени, Питер Петтигрю, с которым ему пока не довелось свести знакомство.

Но это вопрос терпения. Рано или поздно он соберёт их всех.

Всю коллекцию.

В конце концов, все инспекции и проверки в тюрьме направлены на выявление того, чего или кого не хватает — а не на то, кто тут ещё может быть. Так сказать, сверх запланированного.

А свободных камер на самых низких уровнях хоть отбавляй. Главное же, чтобы по документом сошлось — и с ними у него был полный порядок.

Очень уж задел Крикерли тот побег. Но ничего — он не позволит никому и никогда позорить имя его легендарной бабушки.

Но это позже. А пока нужно вклеить очередную колдографию в его личную картотеку.