Дорога Багиры (джен)

Шло время, мне уже полгода и я ростом догнала Куну, мне даже по причине роста два раза меняли ошейник.

Никаких особенных событий за это время не происходило, все было тихо и мирно. У меня появилось несколько любимых спальных мест: одно в сарайчике, в пресловутой телеге, ещё одно в развилке платана, что рос возле дома под окнами комнаты Акбара. На приличной высоте, как раз над крышей, была чудная широкая развилка из трёх кряжистых жилистых ветвей, в которой была такая уютная ложбиночка, прямо как люлька, и в ней было так сладко спать на свежем воздухе. Третье место — сама крыша, на ней было приятно лежать на солнышке. Здесь у меня была соседка, маленькая ласточка, она слепила себе гнездо пару лет тому назад и сначала опасалась моего близкого присутствия, но мне даже и в голову не приходило на неё охотиться. Зачем? Она живая и как еда мной не воспринималась, я с младенчества привыкла к тому, что еда у меня в миске.

Про четвертое и пятое место я рассказывать не буду, потому что затем последуют шестое, седьмое и десятое, честно говоря, я спала там, где захочется прилечь. Где лягу, там и сплю.

Щенят разобрали, причем Куна и не скучала по ним, напротив, вздохнула с облегчением. Я её не понимала, она же мать, неужели ей не интересно, где её дети? Когда я её укорила, Куна снисходительно посмотрела на меня и сказала:

— Спокойно, Багира, я знаю, где дети. Нерон в семье Дханов, Балу у Хмитов, а Аниту забрали в Дели, а это столица Индии, Багира, так что я гордиться должна, что мои дети попали в хорошие руки. И вообще, мне пора отдохнуть, я уже два раза рожала щенков, это был третий помет, и опять с подкидышем.

— Как с подкидышем?

— А вот так! Сперва я выкормила Кеттикуса, потом тебя, Багира. Думаешь, я совсем глупая собака, своих щенков от подкидышей не отличу???

— А почему же ты… соглашалась выкормить меня… нас?

— Потому что чужих детей не бывает! Дети всегда дети и совсем не важно, кто у них мама, кушать все одинаково хотят.

Мне осталось смириться и признать мудрость матери Куны.

С волами мне так и не удалось познакомиться поближе, мне разрешили только смотреть на них издали, но и этого оказалось достаточно, и я с удовольствием разглядывала этих огромных и грациозных животных. Да, они действительно грациозны и изящны, эти огромные белые волы. Несмотря на мощное телосложение, их шаг был легок, а движения плавными, каждый раз, когда их запрягали, я забиралась на стену и любовалась ими. И ближе я больше не пыталась подойти, я слишком хорошо помнила, чем закончилось наше первое знакомство, да и Куна достаточно подробно объяснила, почему не следует подходить к ним.

Куда уезжает телега с волами и хозяином, меня интересовало постольку-поскольку, чем может заинтересовать кошку отлучки членов семьи. Меня куда больше интересовало возвращение хозяина, ведь вместе с собой он привозил много разных штук и новые запахи. И я считала своей прямой обязанностью осмотреть и обнюхать все корзины, а при случае и выпросить что-нибудь вкусненькое.

Раньше я могла что-то взять без спросу, но после многочисленных трёпок-наказаний-наставлений я научилась просить.

Этот день ничем не отличался от прочих дней, Аджу привычно запряг волов, Халима и Акбар нагрузили в телегу корзины и кувшины, погрузились сами и выехали со двора, закрылись ворота, и настала тишина, принадлежащая только мне и Куне. Мы остались одни охранять дом.

Вернее, сторожила собака, я ничего охранять не собиралась, не мое это дело. Но территорию я исправно обходила вместе с Куной, спокойно и терпеливо дожидаясь хозяев, которые должны вернуться завтра вечером. И впереди у нас были целые сутки полной свободы.

Ночью Куна залаяла, я лениво потянулась и вышла из сарайчика. Присутствие постороннего я тоже почуяла, но не понимала, почему так волнуется Куна.

Скрипнула калитка рядом с воротами, и в проем проскользнул незнакомый человек. Куна зашлась лаем, незнакомец сделал какое-то неуловимое движение, и она внезапно замолчала.

Чужак посмотрел на меня и что-то бросил на землю, я подошла и понюхала, это был кусок свежего мяса. Поколебавшись из-за того, что он лежал на земле, а не в миске, я подобрала его и, прожевав, проглотила. Хм, вкусно, а ещё есть? И я вопросительно посмотрела на гостя, тот дал мне ещё один кусок.

А потом начались странные дела, мне почему-то захотелось спать, и я, верная своей привычке, улеглась прямо здесь, у ног незнакомца. Тот присел, погладил меня, расстегнул и снял ошейник, после чего отбросил его в сторону, проворчав при этом:

— Без ошейника ты выглядишь гораздо лучше, дорогуша, мне больше заплатят за дикую, чем за ручную.

Потом он поднял меня на руки и понес со двора, я хотела воспротивиться, но… Меня одолела какая-то апатия, попыталась проснуться, только сонное оцепенение никак не желало сходить. Напротив, спать хотелось все сильнее. И я заснула…

Проснулась я в деревянном ящике, голова была странно-тяжелой, язык разбух и был словно одеревеневшим, весь мой рот покрывала сухая корка, а ещё я никак не могла сосредоточится, все плыло перед глазами.

Не понимаю, ничего не понимаю… Где я? Где хозяин, Куна? Где все мои?

Хотя… Насчет того, где я… Грубо сколоченный ящик был именно что грубо сколочен, сквозь его щели я отлично видела, что происходит за его пределами. И мой ящик был не один, здесь было много таких, и в них сидели такие же пленники как я — леопарды и пантеры.

Мне стало не по себе. Потому что они метались по своим ящикам, царапали стенки, кусали доски между щелями и кричали, кто-то громко и отчаянно, кто-то шипел и кашлял, а кто-то надрывно вопил, и эти вопли пугали больше всего.

Так кричит пантера, потерявшая всё. И которая уже ни на что не надеется.

Так кричит обреченная пантера. Пантера, которая точно знает, что происходит. А происходит явно что-то плохое.

Насколько я могла понять сейчас, происходила погрузка. К каждому ящику подходили по два человека, просунув железные прутья сквозь щели, поднимали ящик с пантерой и уносили в сторону какого-то длинного строения на железных колесах. Дошла очередь и до меня, с обеих сторон просунули прутья, ящик подняли и понесли. Пол подо мной закачался, я растопырила лапы, чтобы не покатится. Встать я не пыталась, голова всё ещё была тяжелой, а лапы дрожали от слабости, что-то я не то съела… Вспомнился незнакомец, ставшая теперь понятной тревога Куны. Ах ты ж, негодяй, ты чем меня отравил, гад? И что ты сделал с Куной?

Мой ящик внесли в строение и поставили на полку, закрепили цепями, я лежала и молча смотрела, как по сторонам от меня появляются новые ящики с другими пленниками. И слушала голоса грузчиков:

— Слушай, Ромул, чернышей понятно куда, они экзота, а пятнух куда? Не легче ли сразу шкуры содрать, а то корми их ещё…

— Слышь, умник, заткни варежку, нам не за то плотют, шоб вопросы спрашивать, ты дело делай, мож в зоопарки продадут, кто ж их знает…

— А-а-а, зоопарки, точно-точно, и как я не додумался?!

— А че ж тут думать, о-о-ой, заткнись, зараза! — какая-то пантера особенно громко, пронзительно завопила, и грузчик недовольно поморщился. А у меня появилось ощущение, что та пантера поняла, о чем говорили люди. Хотя, может, мне показалось, ведь это в принципе невозможно, мы, животные, не понимаем человечью речь. Даже я, выросшая в человечьей семье, так и не научилась понимать их речь, я только научилась понимать интонацию голоса и настроение человека по его поведению.

Пол закачался, задрожал, я вцепилась в доски и замерла в тревоге. Ну что ещё??? К качке прибавился лязг и грохот, что-то под полом заходило-задребезжало. Колеса, поняла я, дом едет на колесах! Вот это да!!!

Стучат колеса, стучат-дребезжат и поют:

— Едем дальше, скоро будем, едем дальше, дальше едем! Едем дальше, скоро будем…

И эта странная, ритмичная музыка как-то успокаивала, навевала сон, мы все притихли, отдавшись ритму, задремали. Сквозь дрему я лениво размышляла о том, куда нас везут и что с нами будет? А ещё я думала о своей семье, увижу ли я их снова? И когда?..

Дом на железных колесах ехал долго, мы давно не ели и не пили, и, похоже, никто не собирается нас ни кормить, ни поить… Э-э-эй, люди! Я живая, я есть хочу!

Да, я просила, я просила есть, я привыкла к человеку, я зависела от него, я надеялась на него, я ручная, домашняя багира… Мои просьбы не были услышаны, эти люди не знали меня, не знали, что я домашняя, никто не спешил ко мне, никто не хотел мне помочь, покормить и погладить.

Дом на железных колесах ехал долго, очень долго, очень далеко, и когда он наконец остановился, я от голода была уже едва жива, в животе — сосущая пустота и боль, язык во рту превратился в кусок древесной коры, такой же деревянный и неподвижный. И я даже не дернулась, когда мой ящик подняли и понесли, мне уже было все равно. Эти люди меня предали, они ничем не помогли мне, когда я нуждалась в них и просила у них помощи. С абсолютным равнодушием я смотрела, как гвоздодером вытянули гвозди из стенок ящика, как ломиком поддели крышку, потом ко мне протянулись руки и грубо взяли меня за лапы и загривок, волоком протащили и швырнули на железный пол, едва присыпанный соломой. Это было грубо и унизительно, со мной никогда так не обращались, но я не умела обижаться… Или просто не знала, как это делается.

Так или иначе, но… рядом с собой я почуяла воду. Подняв голову и присмотревшись, я действительно увидела тазик с водой. Торопливо перекатившись на грудь, я подползла к тазику, подобрала под себя лапы и, приняв положенную всем кошкам позу, принялась жадно лакать холодную и такую желанную спасительную воду.

Лакаю, значит, воду, а глазами вожу по сторонам, оцениваю новое место, надо же знать, куда меня на сей раз занесло.

Н-да-а-а… Занесло. В клетку. В большую транспортную клетку. Я такую видела, только поменьше, в ней меня к ветеринару возили на прививки, я не рассказывала? Простите, забыла, да и повода не было…

Интересно, а куда меня повезут в этой клетке? Тоже к ветеринару? А потом домой? Ведь правда — домой?! Домой хочу, домой!!! Вы меня отвезете домой?

Я сидела возле тазика с водой и с надеждой вглядывалась в лица людей, которые сновали туда-сюда мимо моей клетки. Два человека остановились и внимательно посмотрели на меня. Потом один из них протянул руку и тихонько позвал:

— Иди сюда, кис-кис…

Я послушно подошла и привычно подставила мордочку под широкую ладонь.

— Так и думал, она ручная, уж слишком спокойный и прямой у неё взгляд, так смотрит только домашняя кошка. Обрати внимание на остальных диких кошек, они как раз избегают смотреть нам в глаза, а эта, ты только посмотри на неё, такая ласковая... Документы есть? Я хочу посмотреть, откуда она… Нет бумаг? Плохо. Это может означать только одно — её украли. И что мне теперь делать с краденой кошкой?

— Сагиб, а что можно сделать, она же нигде не значится?

— Будь её хозяин богатым человеком, он бы давно разослал бы весть о том, что у него украли пантеру, но что, если он бедняк на самой низкой касте?

— А разве бедняк может держать у себя пантеру?

— Может, может, да хоть слона… Вот что, эта пантера сдана как дикая, пойманная на воле, от себя добавлю: «Приручена в пути», сгодится. Некогда мне её хозяина искать, а так эта бумажка облегчит ей жизнь. Остальные готовы? Отлично, начинайте погрузку на корабль!