Дом, который построил Том (гет)

В старом лесу, где деревьям было столько лет, что своими верхушками они почти касались небес, стоял Дом. Он был необычен, насквозь пропитан магией. Дом был живым.

Лес, где находился дом, был глухим и непроходимым, редкий человек забирался в его владения, пролезал сквозь колючий кустарник, преодолевал крутые подъемы и неожиданные спуски. А Дому нужен был хозяин, нужна была магия, без этого Дом страдал и чах. Сползала зеленая краска с ветхого дерева, ломалась черепица, гнили низкие ступени крыльца. Плющ обвивал Дом, оплетал своей паутиной, лишал воздуха и света — природа чувствовала темную магию и не любила ее. Погребенный под сенью деревьев, спрятанный тенью и листвой, похороненный заживо, он покорно ждал своего часа.

* * *

Лето выдалось жарким, душным. Облака застывали в небе огромными кусками ваты, солнце проникало обжигающими лучами в каждый уголок, ветер покинул пригород Лондона, оставив его плавиться и задыхаться.

Гермиона Грейнджер лежала на кровати у распахнутого настежь окна. Белая футболка прилипала к телу, волосы пушились и торчали во все стороны, приходилось постоянно бороться с сонливостью, чтобы прочитать хотя бы страницу — прилагать усилия для чтения Гермиона не привыкла.

— Милая? — к ней в комнату вошла бабушка. — Сегодня идем на юбилей к тетушке Дейзи, надень платье, сделай бабуле приятное.

— Хорошо, — покорно кивнула Гермиона.

Ей не нравилось проводить лето здесь, вдали от родителей, но уезжать с ними в путешествия она была не готова — в любой момент Волдеморт может дать о себе знать, и друзьям потребуется ее помощь. Отправив маму и папу отдыхать в Швейцарию, она уехала к двоюродной бабушке Мэри, собрав с собой столько книг и учебников, сколько смогла уместить в чемоданы.

Лето было скучное, липкое, вязкое. Гермиона изредка переписывалась с Роном — тот не любил письма, а общаться с Гарри им было запрещено. Она скучала по другу и считала дни, когда можно будет встретиться. Рон намекнул ей, что скоро за ней приедут, но кто приедет и куда отвезет — она ничего не знала. Перечитывая «Расширенный курс нумерологии: цифры и знаки», Гермиона задремала.

Когда раздался стук, она испуганно подскочила, уронив книжку на пол. Облегченно вздохнула — всего лишь сова с «Пророком». В газете как всегда ничего хорошего: Гарри Поттер распускает глупые слухи, Альбус Дамблдор ему безоговорочно верит. Гермиона вздохнула и отложила газету в стопку к остальным. Хорошо, что Гарри не жил в магическом мире и не знал, что о нем пишут.

— Гермиона, детка, пора выходить.

— Уже иду!

Она быстро приняла душ, надела легкое белое платье до колена, убрала волосы. Задумчиво посмотрела на свою коробочку с украшениями, коих было совсем немного: золотые сережки — подарок родителей, кулон в виде сердца из Парижа, несколько простеньких колец без камней и резной серебряный ключ на цепочке — от Виктора. Это украшение он подарил ей после состязания, сказав, что теперь она сможет открыть замок его сердца. Гермиона тогда подумала, что большей ерунды еще не слышала, но кулон приняла — он был красивым, с витиеватыми узорами и зелеными камушками. А ей было приятно, что она, наконец, кому-то понравилась.

Улыбнувшись воспоминаниям, она надела кулон на шею. Он был теплым и приятным на ощупь. Посмотревшись напоследок в зеркало, Гермиона сбежала вниз по лестнице.

* * *

Юбилей тетушки Дейзи был предсказуемо скучным. Гермиона выслушала многочисленные комплименты и советы, сетования, что в свои пятнадцать — почти шестнадцать! — она все еще ни с кем не встречается. Слабо скрывая раздражение, Гермиона вышла из дома подышать свежим воздухом. День подходил к концу, невыносимая жара спадала, звезды, мигая, появлялись на фиолетовом небосклоне.

Как же хотелось оказаться не здесь! Гермиона села на крыльцо, задумчиво теребя кулон. На мгновение ей даже показалось, что она чувствует от него слабую вибрацию. Вино было лишним, решила она и, закрыв глаза, поднесла ключ к губам, едва касаясь драгоценных камушков.

Легкий ветер потрепал ее выпавшие из прически локоны, она улыбнулась. Наконец-то долгожданная прохлада. Стало даже слишком холодно для такого жаркого дня. Гермиона, нахмурившись, открыла глаза.

Нет, она определенно больше не находилась на заднем дворе дома тетушки Дейзи. Испуганно озираясь, Гермиона встала на ноги. Это было крыльцо старого заброшенного дома; ступени тихо скрипели под ее ногами, когда она спускалась вниз. Вокруг — лес. Темный и густой, ветви сплелись друг с другом, словно выстроив живую ограду. Это место было ей незнакомым. Подавляя растущую панику, Гермиона приказала себе успокоиться. У нее не было с собой палочки, но и трансгрессировать она еще не умела, будучи несовершеннолетней. Может быть, она уснула от жары, и это просто сон?

Дом выглядел заброшенным и пустым. Гермиона решила подняться наверх и попытаться разглядеть что-нибудь в окнах. Скрип сопровождал каждый ее шаг, поэтому бесшумно двигаться не удавалось, но никто не нападал и не появлялся.

В этом лесу было слишком темно, лунный свет не проникал, фонарика у нее не было. Плющ обвил все окна, поэтому разглядеть что-либо внутри было невозможно. Гермиона медленно подошла к двери и дотронулась до резной ручки. Та не поддавалась — дом был заперт. Она тихо постучала.

Ключ на ее груди вдруг нагрелся, обжигая кожу. Тихо вскрикнув, Гермиона сняла с себя кулон. Было ли это просто украшение? Она села на корточки, чтобы разглядеть замочную скважину — да, та идеально подходила для ее ключа. Гермиона еще раз посмотрела по сторонам, но никого не было, и никто не отозвался на ее стук. Ключ с первого раза вошел в скважину, но повернуть его было сложно — вероятно, от ржавчины и старины. Услышав характерный щелчок, Гермиона встала и открыла дверь.

Комната, которую она увидела, была больше, чем ей представлялось. Дом снаружи выглядел совсем маленьким и старым, но внутри был просторным, с лестницами вниз и вверх. Гермиона спустилась вниз с крыльца, внимательно осматривая заброшенное строение со стороны — нет, определенно никакого второго этажа здесь не было.

Дом был волшебным, как те палатки, в которых они ночевали во время чемпионата по квиддичу. Но и перенесла ее сюда магия, не иначе. Гермиона замерла перед открытой дверью — стоит ли входить в магическое место, если не знаешь, безопасно ли оно? Она обошла дом вокруг, попутно разглядывая чащу леса — в глубине негромко ухали филины и шуршал ветвями ветер, идти в эту тьму совершенно не хотелось.

Гермиона поднялась по скрипучим ступеням и зашла внутрь дома. В то же мгновение вспыхнули свечи в старинных канделябрах, и она вздрогнула от неожиданности. Комната была пуста — она осмотрела ее беглым взглядом, двигаясь вперед. Мебели было мало: атласная софа, большой дубовый стол и несколько кресел, шкафы с книгами. Все в пыли, но в остальном — чисто и убрано.

Она подошла к полке с книгами, внимательно изучая корешки. Названия были ей незнакомы, и Гермиона вытащила наугад старинный фолиант в мягком кожаном переплете — это было «Практическое пособие по анимагии для продвинутых», книжка явно не для простых волшебников, в Хогвартсе такие находились в Запретной секции.

Вдруг она услышала шум со второго этажа, а после — скрип ступеней. Гермиона замерла от ужаса. Она была не одна в доме, и это открытие ее сильно испугало, сердце стучало с бешеной скоростью, ладони мгновенно вспотели.

Гермиона быстро поставила книгу обратно на полку и попятилась к двери.

— Кто здесь? — услышала она незнакомый мужской голос.

Через несколько мгновений Гермиона увидела молодого человека, в несколько шагов спустившегося с оставшихся ступеней. Высокий, темноволосый, на пару лет старше нее. Он был удивительно красив, но лицо его казалось неприятным и злым.

— Извините, — пробормотала она, нащупывая за спиной ручку двери. — Я просто заблудилась.

С облегчением, Гермиона услышала скрип открывающейся двери.

— Нет, не уходи!

Она вздрогнула от властного тона и сделала шаг назад, оказываясь одной ногой на крыльце.

— Извините за беспокойство, — быстро сказала она и захлопнула за собой дверь.

Торопливо сбежав с крыльца, Гермиона в изумлении осмотрелась по сторонам: перед ней был задний двор тетушки Дейзи с ровно постриженным газоном, собачьей будкой и идеально белым забором. А за забором виднелся стройный ряд совершенно одинаковых домов — и никакого дремучего леса.

Нахмурившись, Гермиона повернулась к дому — тот тоже принадлежал тетушке, по крайней мере, с виду. Медленно она поднялась по ступеням и замерла, занеся руку над круглой новенькой ручкой — так непохожей на ту старую резную, что она недавно открывала.

Дверь распахнулась внезапно, и за ней показалась радостно улыбающаяся бабушка Мэри со своей подругой Изабель.

— Милая моя, куда ты запропастилась? Мы уже расходимся, ты пропустила тост дядюшки Максимилиана, весь стол рыдал!

Гермиона смотрела на нее с удивлением, разглядывая также и обстановку в доме — определенно, это дом принадлежал тетушке Дейзи, и ничего другого за этой дверью не скрывалось.

— Все в порядке, милая? — озабоченно спросила бабушка Мэри. — Ты побледнела. Принести тебе водички.

— Спасибо, все хорошо, — она натянуто улыбнулась. — Мы уже едем домой?

— Да, племянник Луизы великодушно согласился нас довезти. Ты бы к нему присмотрелась, — старушка подмигнула.

Гермиона ничего не ответила, мысли ее были заняты совсем другим. Было ли ее перемещение на самом деле, или она заснула на этом крыльце? Прижав руку к груди, она нащупала кулон в форме ключа и с удивлением отметила, какой тот горячий.

— Гермиона, милая, ты идешь?

Вздохнув, она поспешила к машине и разрешила себе подумать об этом завтра. Но странный незнакомец не выходил у нее из головы до тех самых пор, пока она, наконец, не уснула.

* * *

Прошло два дня с ее странного путешествия, и Гермионе никак не удавалось выбросить заброшенный дом из головы. Она просмотрела все книжки, которые привезла с собой, но в них ничего не говорилось о подобных перемещениях, и нигде не упоминалось о кулонах-порталах. Ей не терпелось скорее обсудить все с Гарри и Роном, но последний так и не отвечал на письма. Незнание раздражало, а под рукой не было переполненной древними фолиантами библиотеки Хогвартса, чтобы во всем разобраться.

Время словно остановилось. Солнце все также нещадно палило, заставляя прятаться в тени деревьев. Читать учебники было невозможно — все время хотелось спать.

Гермионе надоело ждать, пока произойдет хоть что-нибудь, поэтому, дождавшись момента, когда бабушка Мэри уйдет к своей подруге, она достала спрятанный кулон. Рассматривая его при солнечном свете, она надеялась увидеть какие-нибудь руны или иные символы, способные натолкнуть ее на разгадку таинственного ключа. Но кулон переливался изумрудами, блестел серебряными зубчиками и уютно лежал в ладони. Давать подсказку он совершенно точно не желал.

Не давая себе времени на раздумья — ведь очень легко передумать, если проанализировать безрассудность поступка, — Гермиона надела кулон на шею и поднесла его к губам. Ничего не произошло.

Задумавшись, Гермиона попыталась восстановить тот момент в деталях. Почему она перенеслась в заброшенный дом? Зажмурив глава, Гермиона пожелала оказаться вдали от жаркого дворика бабушкиного дома. Ничего не ощутив, она разочарованно открыла глаза.

Но все изменилось. Солнце пряталось за верхушками вековых деревьев, что по-прежнему сплелись в живую ограду. Лес при свете дня казался не таким пугающим, скорее старым, сошедшим со страниц детских сказок, но идти в него все равно не хотелось. Гермиона посмотрела на дом — все такой же заброшенный, он выглядел светлее и чище. Как будто редкие солнечные лучи сглаживали все отпечатки, оставленные временем.

Поднявшись на крыльцо, Гермиона постучала в дверь, но не услышала никакого ответа. Ключ на ее груди опять нагрелся. Этот кулон казался живым, потому что его желание открыть дверь было таким ощутимым, как если бы он мог об этом сказать. Но не могла же она каждый раз вламываться в чужой дом? Гермиона снова постучала, на этот раз сильнее.

Тишина.

Кулон обжег ее кожу. Тихо вскрикнув, она сняла его с шеи.

— Ты толкаешь меня на преступления, — строго прошептала она ключу и аккуратно вставила его в замочную скважину.

На удивление, в этот раз провернуть ключ внутри было намного проще, как будто кто-то смазал этот механизм. Дверь открылась, и Гермиона в нерешительности замерла на пороге. Все та же комната на этот раз была освещена не тусклыми огоньками свечей, а пробивающимися сквозь заросли плюща солнечными лучами. Дом казался приветливее и больше не напоминал ей темный склеп.

Она осторожно зашла внутрь.

— Здесь кто-нибудь есть?

Дом ответил ей тишиной. Гермиона зашла внутрь, снова осматривая комнату. Она чувствовала, что это место необычное, каждая деталь здесь буквально вибрировала магией. Магглы любили нарекать какие-нибудь руины местами силы, и Гермионе такие истории казались глупыми легендами. Но когда она зашла в этот дом, то почувствовала, как в ней заструилась энергия, волшебная стихия, как будто она держала в руках могущественный магический артефакт.

— Снова ты.

Услышав низкий мужской голос, Гермиона вздрогнула от неожиданности и обернулась. Как он смог пройти мимо нее незамеченным? Может быть, зашел с улицы? Гермиона попыталась вспомнить, слышала ли скрип двери.

— Ты уже во второй раз вламываешься в мой дом, а я до сих пор не знаю, как тебя зовут, — насмешливо проговорил он.

— Гермиона, — ответила она, покраснев от смущения.

— Том.

Она молча разглядывала хозяина дома. Том был высоким, обаятельным, но пугающим. Удивительно, как при взгляде на него кожа Гермионы покрывалась мурашками. Было в нем что-то неуловимо неправильное, ненастоящее.

— Откуда у тебя этот ключ? — спросил Том.

Гермиона посмотрела на кулон в своей руке.

— Это подарок, — ответила она. — Я не знала, что кулон работает как портал, и оказалась здесь случайно.

— Вот как. Кто подарил тебе этот кулон?

— Мой друг.

— Откуда он его взял?

— Я не знаю.

Гермиона чувствовала себя престранно и очень некомфортно. Но с другой стороны, она сама влезла в чужой дом уже во второй раз.

— Узнай, — требовательно сказал он.

Гермиона кивнула. Она и сама хотела написать Виктору письмо, чтобы расспросить о кулоне, правда, делиться этой информацией с новым знакомым не собиралась. Но его властный тон явно не подразумевал отказа.

— Это твой дом? — спросила она, чтобы перевести тему.

Том криво улыбнулся. И Гермиона поняла, что именно в нем было необычным: его эмоции казались фальшивыми, улыбки неестественными, потому что взгляд оставался холодным и недружелюбным.

— Скорее, это я принадлежу дому, — ответил он.

Гермиона посмотрела на Тома, пытаясь понять, шутит ли он. Его лицо оставалось серьезным.

— Что это значит?

— Ты уже почувствовала, что это необычное место, правда?

Гермиона кивнула, наблюдая за Томом. Он пересек комнату и остановился у большого позолоченного светильника с тремя свечами внутри.

— Смотри, — сказал он и, взмахом руки зажег их пламя.

— Беспалочковая магия? — спросила Гермиона. — Я знаю, что сильные волшебники могут…

— Нет, — перебил ее Том. — Это магия дома. У тебя есть с собой палочка?

Гермиона покачала головой.

— Нельзя колдовать до совершеннолетия вне Хогвартса.

— А ты, значит, следуешь всем правилам? — насмешливо спросил он.

И почему все считают, что следовать правилам — плохо? Гермиона посмотрела на него с раздражением, но ничего не ответила.

— Попробуй сотворить магию, — предложил ей Том. — И тогда ты поймешь, что я имею в виду.

Гермиона огляделась по сторонам. Что бы ей хотелось изменить, будь у нее в руках палочка? Она подошла к окну, чувствуя, что Том наблюдает за ней. В этой комнате она была словно на испытании, которое вот-вот готова была провалить. Даже забавно, насколько приятным местом оказался дом, и как отталкивающе вел себя его владелец.

Она остановилась около подоконника, на котором стояли мертвые сухие розы в маленьких глиняных горшках. Цветы у Гермионы никогда не приживались — будучи поглощенной учебой, она всякий раз забывала их полить. Несколько убитых цветов спустя Гермиона оставила эту затею и каждый раз с грустью любовалась красивыми мамиными гортензиями, когда заходила в комнату родителей. Ее же подоконники были заставлены только книжками.

Гермиона легко, одними подушечками пальцев, дотронулась до засохшего и почерневшего цветка, и замерла в изумлении. Сияние окутало мертвое растение и постепенно, словно под действием волшебной палочки, то начало оживать и зеленеть. Черные сухие листья превратились в мягкие пурпурные лепестки, шипы на стебле блестели, словно от росы. Завороженная, Гермиона касалась растений пальцами, и они оживали от ее прикосновений.

— Но как это возможно? — прошептала она.

— Это дом, — услышала она голос Тома за спиной. И когда он успел подойти так близко?

— Как это работает? — спросила Гермиона, повернувшись к нему.

Том усмехнулся.

— Не пытайся проанализировать силу этого дома. Она уникальна, ни в одном месте в мире ты не найдешь такой.

Гермиона дотронулась пальцами до оконной рамы, и та, сбросив с себя старую, пожелтевшую от времени краску, стала серебряной. Замысловатые узоры, похожие на те, что рисует мороз на стеклах, появились на стенах рядом. Дом преображался от одного прикосновения Гермионы, чувствуя ее без слов.

— Это безумие, — она была в восторге от переполнявшей ее магии.

Такого Гермиона не чувствовала даже в свой первый поход за палочкой, когда впервые поняла, что за сила течет в ее крови.

— Это больше, чем безумие. Чистая концентрированная магия. Энергия, слишком сильная для одного человека, способная его даже убить.

Это пугало и одновременно восхищало. Гермиона как будто только сейчас смогла почувствовать себя волшебницей, до этого все ее умения ограничивались заученными из учебников заклинаниями и натренированными взмахами палочки. Но здесь вся сила проходила сквозь нее, словно она была проводником.

— Почему я никогда не слышала об этом месте? Ведь не может же такого быть, что никто из волшебников не знает про дом, и ни в одной книжке не существует упоминания?

Том засмеялся. Смех его был глухим и эхом отскакивал от стен полупустой комнаты.

— Уверен, что ты никогда не читала книги, в которых описывается подобная магия, Гермиона.

Он говорил снисходительно, словно Гермиона сказала совершенную глупость. Но ее одолевало любопытство, потому она решила не обращать на это внимание.

— Ты купил этот дом? И ты живешь здесь один? Где он находится?

— Слишком много вопросов, — холодно ответил он, и от его улыбки на лице не осталось и следа.

Гермиона поежилась. Температура в доме словно понизилась на несколько градусов.

— Дом не может существовать без хозяина, поэтому я здесь. И я не могу покинуть его, иначе он исчезнет, вся магия из него пропадет, оставив после себя жалкие обломки.

— Получается, ты всегда здесь? И никогда не выходишь наружу? — пораженная этой новостью, Гермиона посмотрела на Тома.

Вместо ответа он протянул руку и пальцем очертил ее скулу, прежде чем она успела отпрянуть от его внезапного прикосновения. С удивлением Гермиона поняла, что ничего не почувствовала.

— Я и дом — мы практически одно целое, — сказал Том.

— Ты призрак? — прошептала она.

Он не выглядел как призрак и совершенно не походил на бестелесную Плаксу Миртл или Кровавого Барона. Том выглядел как обычный человек.

— Не совсем, — усмехнулся он.

Взгляд Гермионы упал на большие настенные часы, и она с ужасом поняла, что давно должна была забрать бабушку от подруги. Только не сейчас, когда у нее появилось так много вопросов!

— Мне нужно уходить, — сказала она с сожалением.

Том пожал плечами, кажется, совсем не расстроенный ее словами.

— Узнай, где твой друг взял этот ключ, и возвращайся.

Гермиона могла поклясться, что это был самый настоящий приказ. Том был очень властным человеком, и у него совершенно точно не возникало сомнений, что его могут ослушаться.

— Как мне вернуться обратно? — спросила она, вспоминая свой прошлый побег.

— Через дверь, конечно же, — ответил Том так, словно это был самый глупый вопрос в его жизни.

Кивнув, Гермиона неуверенно повернулась в сторону выхода. Это место притягивало ее, было таким умиротворяющим и одновременно наполняющим энергией. Если бы не странный хозяин, она могла бы сказать с уверенностью — еще нигде она не чувствовала себя лучше. Даже Хогвартс со всем своим великолепием никогда не заряжал ее так сильно.

— Пока, Том, — сказала она, повернув ручку двери.

Он ничего не ответил.

* * *

Виктор ответил ей быстрее, чем она ожидала — уже через два дня белоснежная сипуха аккуратно постучала в окно. Все это время Гермиона буквально считала часы до момента, когда она снова сможет оказаться в доме. Он снился ей по ночам, а блестящий ключ, лежавший на прикроватной тумбе, постоянно притягивал взгляд.

Гермиона говорила себе, что это чистейшее безумие. Она не знала, что это за место, кто его хозяин, насколько опасно вообще перемещаться туда. Но вместе с тем сила, которую она испытала от магии там, была такой восхитительной, что хотелось попробовать еще.

Почерк у Виктора был корявый, поэтому Гермиона часто останавливалась, чтобы понять, что он имеет в виду. Но даже несмотря на это ей было очень приятно получить его письмо, потому что бабушкин дом был самым скучным местом на планете. Гермиона истосковалась по общению с людьми.

«Гермиона, рад получить твое письмо!

Этот ключ я нашел в Дурмстранге, в одной из заброшенных комнат, которые мы обнаружили в старой башне. В этом замке столько загадок, каждый год мы находим что-нибудь новое. Кажется, одна из комнат принадлежала преподавательнице несколько десятков лет назад, но от нее остались только книги по обучению темным искусствам и несколько украшений. Не знаю, почему я взял его. Оно было очень красивым. Надеюсь, тебе понравился мой подарок. Я проверял его — никаких проклятий наложено не было, можешь носить и не бояться.

Надеюсь, что мы еще увидимся. Я часто вспоминаю о тебе, Гермиона.

В.К.»

Сжимая письмо в руке, Гермиона поднималась по крыльцу. Виктор не дал ей ответов, потому что и сам не знал, кому принадлежал этот кулон. Но письмо было хорошим поводом снова навестить дом и его неприветливого хозяина.

Постучав в дверь, она привычно не услышала никакого ответа. Гермиона сняла с себя кулон и открыла замок. Дверь отворилась с тихим скрипом. Возможно, это было игрой воображения, но Гермионе показалось, что плющ, овивавший дом, ослабил свои объятия — в комнату теперь попадало больше солнечного света. Том сидел в кресле с книгой и никак не отреагировал на ее появление.

— Почему ты никогда не открываешь дверь? — возмущенно спросила она.

— В дом можно попасть только с ключом, открыв дверь самостоятельно, — ответил Том, не поднимая глаз от книги.

Гермиона вошла в комнату и бросила взгляд на подоконник: оживленные ею розы распустились на солнце и распространяли приятный сладкий аромат. Казалось, что они стали еще ярче, чем были.

— Получается, к тебе никто не приходит? Никогда? — изумилась она.

— Ты пришла, — он криво улыбнулся.

— Как давно ты общался с другими людьми?

Том отложил книгу и встал с кресла. Солнечные лучики касались его лица, и прежняя бледность больше не казалась такой болезненной.

— Что сказал тебе твой друг? — спросил он.

Гермиона уже догадалась, что получить ответы от Тома будет не так просто. Возможно, ей потребуется больше времени, чтобы разгадать тайну дома.

— Что этот ключ он нашел в Дурмстранге, — ответила Гермиона. — В заброшенной комнате, где раньше жила преподавательница темных искусств.

Том нахмурился.

— Где она сейчас?

— Не знаю, — она пожала плечами. — Виктор сказал, что там осталась пара книг и это украшение. И больше никакой информации.

— Ее звали Николина Тодор. Узнай, где она сейчас, — сказал Том, и Гермиона не могла отделаться от мысли, что это был очередной приказ.

— Зачем тебе это?

Он ответил не сразу. Взял с кресла книгу, вернул ее на книжную полку — все действия медленные, размеренные. Сложно было поверить, что на самом деле Том — бестелесное существо.

— Она была связана с домом, — ответил он, наконец. — Поэтому ключ перенес тебя сюда.

— Николина была твоей… девушкой? — уточнила Гермиона.

Том окинул ее презрительным взглядом.

— Конечно, нет. Она знала об этом месте, как и я.

Вопросов в голове было больше, чем ответов. Гермиона не могла решить, какой первый задать, потому что картинка так и не прояснялась. Возможно, если она сможет узнать больше о Николине Тодор, то разгадка будет ближе. Но думать об этом сейчас совершенно не хотелось.

Гермиона стояла посреди комнаты, вдыхая аромат пурпурных роз. Магия дома обволакивала ее. Она снова чувствовала прилив сил, хотелось сделать что-нибудь необычное, волшебное, снова почувствовать эту энергию в своих руках.

— Здесь есть другие комнаты? — спросила она.

Вместо ответа Том подошел к лестнице, жестом приглашая ее идти за собой.

— Сколько здесь этажей?

— Сколько ты захочешь, — ответил он.

— Как это понять?

— Ш-ш-ш, — обернувшись, он приложил указательный палец к губам.

Гермиона затихла, поднимаясь вслед за ним. Лестница была старая, на перилах красовались трещины, краска облезла, ступени сплошь состояли из потертостей. Казалось, что ей было намного больше лет, чем дому. Лестница словно была самим временем, такая же древняя, впитавшая в себя события прошедших дней, бесконечная. Сколько ступеней наверх они уже прошли? Обернувшись, Гермиона заметила, что они поднялись довольно высоко, но лестничный проем все никак не заканчивался. Она дотронулась до стены, и та ответила снопом искр. Вскрикнув, Гермиона отпрыгнула.

— Не бойся, — Том тихо засмеялся. — Смотри.

Он приложил руку к стене, и мириады разноцветных огоньков разбежались вокруг них. Темный подъем мгновенно осветился пляшущими сияющими брызгами света. Гермиона замерла, разглядывая Тома и свои руки — их кожа словно блестела и мерцала изнутри.

— Как красиво, — прошептала она, протягивая ладонь к огонькам.

От них исходило приятное тепло, Гермиона ощущала легкое покалывание, но это было так приятно, что хотелось нырнуть в это искристое облако с головой.

— Ты даже не представляешь, какая сила течет в тебе, — задумчиво сказал Том.

Он стоял совсем рядом, разноцветные искры окружили его, обволакивая своим мягким светом. На секунду Гермиона пожалела, что не может дотронуться до него.

— О чем ты говоришь?

— Дом принял тебя, — Том смотрел на нее, не моргая, и она не могла оторвать от него взгляда, словно загипнотизированная. — Он позволяет тебе творить такую магию, которую не мог сделать никто, кроме меня. Дом чувствует твою энергию, и подчиняется тебе.

— Здесь были другие? — тихо спросила Гермиона.

Том кивнул.

— Но никому он не раскрывал свои секреты так быстро.

Розовые, фиолетовые и голубые огоньки покрыли стену вдоль лестницы, словно рождественская гирлянда. Мерцая, они то гасли, то зажигались с новой силой. Том протянул ладонь, и провел ею рядом с лицом Гермионы, и рука оставляла в воздухе сияющий след.

— Пойдем, — сказал он.

Гермиона, очарованная магией, медленно кивнула. Ей почудилось, будто бы она почти почувствовала его прикосновение своей кожей.

Когда они поднялись, то очутились в оранжерее, сплошь уставленной цветами. Из окон светил солнечный свет, такой яркий, что после волшебного полумрака лестничного проема слепило глаза. Гермиона невольно зажмурилась

— Это одна из моих любимых комнат, — услышала она голос Тома.

Открыв глаза, Гермиона огляделась. Просторная светлая комната с окнами до пола совсем не вязалась с домом, словно они поднялись по лестнице совсем в другое место. Здесь был очень свежий и чистый воздух, как в лесу. Причудливые растения разных форм и размеров стояли в хаотичном порядке, Гермиона догадалась, что почти все из них — волшебные, в обычном маггловском мире она таких не встречала. Остановившись у цветка с розовым стеблем и голубыми лепестками, она глубоко вдохнула воздух и почувствовала свежий запах мяты с примесью цитруса.

— Тут хорошо, — сказала Гермиона. — Но тебе не бывает одиноко?

Том усмехнулся.

— А как ты думаешь?

Она пожала плечами.

— Я даже не понимаю, человек ли ты.

— Тебе не нужно пытаться это понять, — сказал он. — Только ограниченные люди делят все в мире на задачи, которые нужно решить. Магию нужно чувствовать. Ведь она течет в твоей крови.

Том был удивительным. Он говорил неприятные вещи и одновременно с ними что-то совершенно вдохновляющее. Могла ли она отключить свою постоянную потребность все понять и разложить по полочкам? Ей было недостаточно просто чувствовать магию этого дома, но вместе с тем страшно нарушить волшебство момента.

Гермиона закрыла глаза, и легкий ветер — откуда ему вообще взяться в помещении? — трепал ее волосы, приятное тепло окутывало тело, аромат диких цветов опьянял. Она чувствовала дом, чувствовала, как тот говорит с ней, показывает свою магию. Она растворялась в волшебстве, впитывая невероятную силу. И Том был частью этой магии. Гермиона открыла глаза — он стоял так близко, что она бы ощущала на себе его дыхание, если бы он был живым, но ей больше не было страшно от его присутствия. Она чувствовала Тома так же, как чувствовала дом, потому что они были одним целым.

* * *

Найти информацию о Николине Тодор оказалось непросто. У Гермионы было слишком мало возможностей в доме у бабушки, поэтому она попросила Виктора разузнать что-нибудь о таинственной преподавательнице. Вероятно, Гермиона и правда ему нравилась. Виктор сразу отвечал на ее письма и всегда был готов помочь. Рон же не отвечал ей уже вторую неделю. Конечно, он просто не любил писать письма, но разве нельзя было сделать исключение ради нее?

Гермиона не могла перестать навещать Тома. Вместе они исследовали дом, он показывал ей комнаты, каждый раз удивляя ее так сильно, что восторженная улыбка не сходила с ее лица. Еще Гермиона думала, что ему должно быть очень одиноко — она не могла представить, как можно жить в одиночестве долгие годы. Том не отвечал на ее вопросы и почти не задавал своих, но — что удивительно! — внушал какое-то странное доверие.

— Мне кажется, что дом меняется с каждым моим появлением, — заметила она задумчиво.

Со стороны дом больше не выглядел заброшенным, скорее был похож на маленькое фамильное поместье с историей. Плющ, обвивавший его, ослабил хватку, пропуская в окна больше солнечного света. Ступени перестали нещадно скрипеть от каждого шага, облезшая зеленая краска сменилась новой. Странные метаморфозы происходили и с хозяином дома, с каждой их встречей он будто становился все более настоящим и живым.

— Ты разбудила его своей магией, — Том пожал плечами. — Моя просто поддерживает его, но твоя — дарит новую силу.

— Это не опасно? — осторожно спросила Гермиона.

— Смотря для кого.

Том усмехнулся.

— Для меня?

Они сидели на качелях, подвязанных к потолку. Гермиона слегка отталкивалась ногами от пола, приводя их в движение. Крупными хлопьями на них падал снег. Удивленная, Гермиона поднесла к глазам ладонь со снежинками: те не были холодными, но привычно таяли от тепла тела. Свет в комнате был приглушен. Гермионе вспомнился двор недалеко от ее дома: пустынная детская площадка, зимний вечер, мягкий свет фонарей. И никого вокруг.

— Ты в безопасности, пока я здесь, — ответил Том.

Он поднял голову к потолку и закрыл глаза, снежные хлопья медленно опускались на его черные, как смоль, волосы. Гермиона легко спрыгнула с качелей и попала в сугроб, мягкий, как вата, и совсем не холодный. Снежинки уютно мерцали в теплом приглушенном свете.

— Ты никогда не сможешь покинуть этот дом? — тихо спросила она.

Том открыл глаза и посмотрел на нее.

— Смогу, когда придет время.

Он тоже встал с качелей и подошел к Гермионе. Она слегка насторожилась, напуганная его близостью.

— Что тогда станет с домом? — спросила она, делая небольшой шаг назад.

— Я хочу кое-что попробовать, — сказал Том, игнорируя ее вопрос.

Он подошел еще ближе. Теперь Гермиона видела блеск его темно-карих глаз, холодных и неприветливых. От его приближения по коже побежали мурашки.

— Что ты?..

— Молчи, — приказал он.

Снежинки блестели в его волосах. Том больше не казался призраком, полтергейстом, духом этого дома. Гермиона чувствовала исходящее от него тепло.

— Том, — тихо начала она.

Он не позволил ей договорить, едва коснулся пальцем ее губ, и она замолчала, почувствовав это. Почему она стала его ощущать? Гермиона замерла в ожидании, сердце в груди учащенно забилось.

Том слегка наклонил голову и, подняв ее подбородок, коснулся губами ее губ, легко, почти невесомо. Гермиона чувствовала его теплое дыхание на своей коже. Губы Тома были мягкие, он целовал осторожно, едва касаясь, не дотрагиваясь до нее руками. Когда спустя мгновение он отстранился, Гермиона заметила легкую улыбку на его лице.

— Но как? — выдохнула она, касаясь пальцами своих губ.

— Дом стал сильнее, я тоже, — он пожал плечами, как будто совершенно не был удивлен таким раскладом событий.

— Это все из-за меня?

— Из-за тебя в том числе.

Том снова сел на качели, словно ничего не произошло. Снежинки замедлили падение, исчезая прямо в воздухе, не успевая коснуться пола. Гермиона смотрела на свои руки, и буквально видела, как по ним течет магия. Делает ли дом сильнее и ее тоже? Или он только забирает силу, чтобы наполнять ею себя и Тома?

Она взмахнула рукой, и снежинки в воздухе изобразили елку с мерцающими разноцветными огоньками. Рождество посреди такого жаркого лета — разве это не чудо?

В один момент елка с хлопком исчезла, оставляя после себя пустоту. Хлопья снега тотчас перестали падать, воцарилась тишина.

— Не люблю Рождество, — холодно сказал Том, глядя на нее.

Отвернувшись от его пронзительного взгляда, Гермиона закрыла глаза.

* * *

— Почему тебя не было так долго? — недовольно спросил он, увидев ее.

Гермиона нахмурилась, удивленная его вопросом.

— Виктор навещал меня. Рассказал историю Николины — все, что смог узнать.

Она прошла по комнате и села в кресло напротив Тома. Конечно, он всегда был неприветливым, но сегодня его взгляд казался особенно резким, а слова грубыми.

— Что он узнал?

— Она пропала без вести, ее никто не видел уже сорок лет. Виктор сказал, что последней Николину видели в больнице, она пришла с просьбой вылечить темное проклятье. Помочь ей не смогли, после этого она исчезла.

Том задумчиво посмотрел в окно.

— Сколько тебе лет? — осторожно спросила Гермиона.

Когда она узнала от Виктора всю информацию о Николине, Том предстал перед ней в совсем другом свете. Как может быть связан он и девушка, пропавшая сорок лет назад?

— Почти восемнадцать, — ответил он, глядя ей в глаза.

От этого взгляда Гермионе стало не по себе.

— Ты был знаком с ней? Как это возможно?

— Какой сейчас год?

— Девяносто пятый.

Том кивнул. Он, казалось, совершенно не удивился этой информации.

— Это ты проклял ее? — спросила Гермиона, стараясь говорить как можно более спокойно.

— Нет.

— Я тебе не верю.

Гермиона встала с кресла и скрестила руки на груди. Том засмеялся.

— Мне все равно, — бросил он.

— Что ты скрываешь, Том?

Он не ответил. Медленно, шаг за шагом Тон приближался к Гермионе. В который раз она пожалела, что не взяла с собой палочку. Может быть, в этом доме ее колдовство вообще нельзя было отследить?

— Я заперт в этом доме на десятки лет, — сквозь зубы процедил он. — Мне не выйти отсюда. Ты действительно думаешь, что это я ее убил?

Он стоял совсем рядом, и Гермиона сделала несколько шагов назад. Упершись спиной в стену, она остановилась. Том был пугающим: его глаза сузились, лицо побледнело и походило на маску.

— Не подходи ко мне.

Он сделал еще несколько шагов, и Гермиона выставила вперед ладонь, вдруг почувствовав, как магический импульс вжал ее в стену. Том отлетел к другой стене, из книжного шкафа на него с грохотом посыпались книги. Он не двигался. Сердце Гермионы забилось с удвоенной силой, руки дрожали. Не глядя на Тома, она добежала до входной двери и, рванув на себя ручку, выскочила из дома.

Жаркое полуденное солнце слепило глаза. За забором неизвестный нажал на гудок в машине, и этот громкий звук вернул Гермиону к реальности. Она глубоко вздохнула, пытаясь унять сердцебиение, и осела прямо на траву.

Ей было страшно от мысли, что она навредила Тому. Что сам дом встал на ее защиту, использовав свою магию против хозяина. Гермиона боялась, что сделала что-то непоправимое, но не могла вернуться обратно, слишком страшно ей было снова оказаться с ним один на один. Кулон выпал из ее руки в траву, поблескивая изумрудами на солнце. Гермионе вдруг захотелось вернуться в тот день, когда она собиралась на этот проклятый юбилей, и не надевать этот ключ. Выбросить его и никогда не оказываться в том таинственном доме. И не знать Тома.

* * *

Ей снились кошмары. Каждую следующую ночь дом сгорал в Адском пламени, и Гермиона буквально ощущала огонь собственной кожей. Она просыпалась от удушения, задыхалась и плакала. Том сгорал в доме заживо, молил ее вернуться за ним, просил помочь. Но Гермиона не могла ничего сделать, она просто стояла напротив объятого пламенем дома, вдыхала запах гари, ее глаза слезились, но ничего не происходило. Она не могла спасти их.

Дом звал ее, Гермиона чувствовала это. И пусть она знала, что возвращаться обратно — безумие, ее магнитом тянуло в это место. Неизвестно, что Том сделает с ней. Но также было неизвестно, жив ли он вообще. Стоит ли дом на своем месте, или горит в огне, рассыпаясь пеплом?

Виктор остановился в Лондоне, приехав на пробы в квиддичную команду. Вечерами он приезжал к Гермионе, и они гуляли по узеньким улочкам Суррея до самой поздней ночи. Ей было страшно спать, но она не могла рассказать ему причину своих страхов. Виктор бы не понял. Он бы захотел увидеть дом, познакомиться с его владельцем, но никто не должен был о них узнать. Гермиона чувствовала, что не должна говорить об этом секрете.

Виктор проводил ее до самых ворот.

— Доброй ночи, — он поцеловал ее в лоб.

— Доброй ночи, — слабо улыбнулась Гермиона, предвкушая очередные ночные кошмары.

Закрыв за собой дверь, Гермиона опустилась на скамейку во дворике. Ключ на груди вдруг обжег ее кожу так сильно, что она вскрикнула. Сняв кулон, она внимательно посмотрел на него. Тот переливался и мигал камнями.

Ей нужно было вернуться в дом, он звал ее. Зажмурившись, она дотронулась губами до раскаленного ключа и, оказавшись в нужном месте, второпях открыла дверь. В комнате было темно и тихо.

— Том? — позвала она.

Никто не отвечал.

Пытаясь унять дрожь в ногах, она поднялась по ступеням наверх, и вошла наугад в первую дверь. Комната была маленькая, с зеркальным потолком, в котором отражались расставленные повсюду фонарики. Том лежал на диване с книгой в руках, его глаза были закрыты.

— Том!

Гермиона подбежала к дивану и присела рядом с ним на корточки. Выдохнула с облегчением — живой. Ресницы Тома задрожали, он открыл глаза.

— Ты пришла, — казалось, он не был удивлен.

— Извини, что я тебя в прошлый раз…

Он перебил ее жестом, приподнимаясь на локтях.

— Я напугал тебя.

Гермиона молчала. В доме к ней наконец вернулось спокойствие, и она могла отдышаться, забыв о кошмарах. В доме был Том, и с ним все было хорошо.

— Что это у тебя?

Гермиона проследила за его пальцем и увидела красную розу от Виктора в своей руке — милый романтический сюрприз.

— Подарок, — она пожала плечами.

Том взял розу из ее рук и положил на журнальный столик.

— От Виктора?

Гермиона кивнула. Том смотрел на нее, и в его глазах не отражалось никаких эмоций. Нельзя было понять, что он чувствует, как бы ей этого не хотелось.

— Ты больше не должна уходить так надолго, — сказал он. — Нам плохо без тебя.

Гермиона хотела сказать, что это Том во всем виноват, что она ему не доверяет, что только кошмары заставили ее вернуться. Но она просто кивнула в ответ.

— Полежи со мной? — попросил Том.

Гермиона замешкалась, но он взял ее за руку и потянул на себя. Вздрогнув от его уверенного прикосновения, она поддалась и позволила увлечь себя на диван. Тот был узким, поэтому ей пришлось лечь спиной к Тому, чувствуя, как он прижимается к ней всем телом, как обнимает ее за талию одной рукой. Гермиона растворилась в этих ощущениях и закрыла глаза. Она почувствовала легкий поцелуй в шею, и от него в груди разливалось странное тепло. Все звуки исчезли, оставляя после себя звенящую тишину, свет стал слабее, погружая комнату в полумрак. Гермиона слышала прерывистое дыхание Тома и осязала его своей кожей.

— Вы вместе? — тихо спросил он.

— Что?

Мыслями Гермиона была уже очень далеко от этой комнаты. Она погружалась в магическую стихию, которая помогала ей забыть о всех страхах и переживаниях. Она растворялась в Томе и его непривычном тепле. Не решала задачи — чувствовала. И волна новых эмоций накрывала ее с головой.

— Ты и Виктор.

Она попыталась обернуться, чтобы увидеть лицо Тома. Лицо его было спокойно, взгляд отрешенный, пальцем он аккуратно водил по ее плечу в ожидании ответа.

— Нет, — ответила Гермиона. — Я нравлюсь ему, но нет.

Том кивнул и коснулся губами ее скулы, проводя пальцами по талии. От его прикосновений кожа покрывалась мурашками, и сбивалось дыхание. Все это было неправильным, безумным, безрассудным. Но Гермиона отчетливо понимала, что именно здесь ей так хотелось находиться последние дни. Только в этом доме беспокойство покидало ее.

Том чуть приподнялся на локте и повернул ее лицо к себе. Гермиона посмотрела в зеркальный потолок, но видела словно не себя. Увиденная картина была кадром из фильма или не слишком реалистичным сном. Не она — другая девушка лежала в неярком свете фонарей, раскинув каштановые волосы, другой Том склонился над ее губами, приобняв свободной рукой. Это не ее сейчас настойчиво целовали, прикусывая нижнюю губу до сладкой боли, не ее рука пропускала через себя черные жесткие волосы, не ее шею обжигало горячее дыхание.

— Спи, — прошептал он ей на ухо.

В объятиях Тома было тепло и уютно, и она провалилась в сон, на этот раз лишенный всяких кошмаров.

* * *

Когда Гермиона проснулась, Тома с ней не было. Удивленная, она приподнялась на диване: комната осталась той же, ничего не изменилось, только розы от Виктора больше не было на столе.

— Том? — неуверенно позвала она.

Никто ей не ответил.

Тогда Гермиона встала с дивана и вышла из комнаты. Дом всегда выглядел по-разному: иногда она поднималась наверх и видела множество дверей, иногда — только одну. Она думала, что все зависит от ее желаний, и того, насколько они точные. Сейчас, когда Гермиона вышла из комнаты, то увидела только лестницу вниз и больше ничего. Том на первом этаже, догадалась она.

Сбежав по ступеням, она оказалась в знакомой комнате. На диване лежал Том, глаза его были закрыты.

— Почему ты ушел? — спросила она.

Он не ответил. Подойдя ближе, Гермиона заметила, что он бледен, и тяжело дышит.

— Том, ты в порядке?

Он открыл глаза, и Гермиона увидела в них страх. Еще ни разу до этого она не видела в его взгляде никаких эмоций.

— Что случилось?

Она села рядом с ним.

— Все в порядке, я просто вышел из дома. Но я был к этому не готов.

— Что? — удивленно воскликнула Гермиона. — Ты же не можешь выйти?

— Так и есть, — Том кивнул. — Но ты осталась. Дом принял тебя, поэтому я смог ненадолго покинуть его.

Она молчала, осмысливая услышанное.

— Выходит, — медленно начала она, — ты хотел уйти, и оставить меня вместо себя?

Том засмеялся и тут же закашлялся.

— Гермиона, я не выходил из дома несколько десятков лет. Мне просто захотелось вспомнить, какого это.

Безумие, всеобъемлющее и бездонное, охватывало ее. Она старалась не думать, а чувствовать, и дом дарил ей столько эмоций, что осмыслить их все равно было невозможно. И был Том — пугающий, загадочный, он никогда не отвечал на ее вопросы, ничего ей не обещал. Гермиона отчаянно старалась не думать, и теперь ощущения захлестывали ее с головой.

— Останься, — попросил Том.

И она осталась.

* * *

Комната, в которой они находились, была библиотекой. Пожалуй, эта была любимая комната Гермионы: высокие шкафы упирались в потолок, от начала и до конца они были наполнены всевозможными книгами, и ей хотелось остаться здесь навсегда. Здесь стояли большие дубовые лестницы, ведущие вверх и вниз, в другие залы с книгами. Подсвечники были развешаны по стенам, и дарили теплый уютный свет. Треск огня в камине напоминал ей о Хогвартсе.

— Что означает твое имя?

— Оно из античной мифологии. Гермиона — дочь Елены Прекрасной и царя Спарты Минелая.

— А у имени Том нет красивой истории.

Гермиона оторвалась от изучения книжных полок и обернулась. Том сидел в кресле и пристально на нее смотрел, скрестив руки на груди.

— Разве у имени обязательно должна быть история? — она пожала плечами.

— Я хочу изменить его. Мое имя напоминает мне об отце, которого я ненавижу.

Гермиона замерла, слушая его слова. Сейчас Том снова выглядел жутко: на его лице появилась гримаса отвращения, он сжал кулаки.

— У меня будет другое имя, под которым я стану известен на весь мир.

Том взмахнул рукой, и Гермиона, уже предчувствуя беду, увидела в воздухе светящиеся буквы «Том Марволо Реддл», которые, поменявшись местами, превратились в «Лорд Волдеморт». Сердце Гермионы пропустило удар, и книга, которую она держала в руках, с грохотом упала на пол.

— Что-то не так?

Том смотрел на нее вопросительно. Гермиона чувствовала, как паника накатывает на нее, резко развернувшись, она выбежала из библиотеки. Нужно было срочно уходить из этого дома, подальше от этого человека, от монстра, которого она подпустила непозволительно близко. Гермиона оказалась в длинном темном коридоре с десятками дверей.

— Ну же, — взмолилась она, — дай мне уйти!

Гермиона открывала каждую дверь, надеясь увидеть лестницу, ведущую вниз, когда вдруг услышала позади себя шаги.

— Почему ты убегаешь? — требовательно спросил Том.

За очередной дверью оказалась темнота, и Гермиона захлопнула ее.

— Ты убийца! — закричала она, пятясь назад.

Том медленно шел на нее, сузив глаза.

— Что ты знаешь обо мне?

Гермиона открыла очередную дверь — чулан с метлами и ведрами. Серьезно? Дом настолько не хотел ей помогать?

— Я знаю, кем ты стал, — бросила она, подбегая к следующей двери. — Ты псих и убийца, ты чудовище, хуже которого в мире нет!

Том улыбался.

— Значит, мне удалось избавиться от всех грязнокровок?

Вздрогнув, от этого слова, как от пощечины, Гермиона открыла очередную дверь: наконец она нашла лестницу, которая вела вниз. Захлопнув ее за собой, она, спотыкаясь, побежала вниз. Лестница нещадно скрипела, ноги ее то и дело проваливались в дыры в ступенях. Дом всячески мешал ей уйти.

— Пожалуйста, — прошептала Гермиона, — пожалуйста, помоги мне.

Она оказалась в комнате, когда Том догнал ее.

— Куда ты собралась? Этот недобитый романтик тебя больше не ждет. Сомневаюсь, что он вообще сможет выжить.

Гермиона пятилась назад, выставив руки перед собой. В глазах защипало от слез, и вся комната поплыла перед глазами. Это просто дурной сон, это не может быть правдой.

— Что ты сделал с Виктором?

— Наказал, — Том холодно улыбнулся. — Ты принадлежишь мне и этому дому, Гермиона. А он стоял у нас на пути.

— Да как ты посмел? — закричала она и, вскинув руки, мысленно послала в него заклинание.

Удивительно, но дом позволил ей это сделать. Том увернулся и выставил рукой щит.

— Не играй со мной. Помни, кто настоящий владелец этого дома.

Гермиона обернулась назад и увидела, что выход совсем близко, но в этот момент Том нагнал ее. Он схватил ее за плечи и грубо сжал, Гермиона поморщилась от боли.

— Ты больше никуда не уйдешь. Ты останешься здесь навсегда, — он наклонился к ее лицу, и Гермиона почувствовала его горячее дыхание.

— Нет!

От ее громкого крика полопались стекла, и осколки брызгами разлетелись по комнате. Том отлетел в сторону. Задыхаясь от ужаса, Гермиона сорвала с шеи ключ, швырнула его на пол и побежала к двери.

— Тебе не уйти! — услышала она крик за спиной. — Ты уже принадлежишь дому, он никогда тебя не отпустит!

С силой толкнув плечом дверь, Гермиона почувствовала, как что-то хрустнуло. Еще мгновение — и она лежала на зеленой траве у дома бабушки Мэри. Луна была яркой и полной, небо затянуло тучами. Ветер шелестел ветвями деревьев, тяжелый и спертый воздух мешал вздохнуть. Скоро пойдет дождь.

Гермиона посмотрел на свои руки — они были в крови и осколках стекол. Горячие слезы текли по щекам, и отчаянный крик никак не мог вырваться наружу. Прижав окровавленные руки ко рту, она зарыдала.

На ее голое плечо упала первая холодная капля летнего дождя.

* * *

Гермиона проснулась от крика и поняла, что кричала она сама. Кровать была мокрая от пота, даже распахнутое настежь окно не спасало от жара, который овладел ей во время кошмара. Она дотронулась ладонью до щеки и почувствовала влагу. Вытерев слезы тыльной стороной ладони, Гермиона села на кровати. Она старалась дышать глубоко, чтобы скорее успокоиться, но сердце не унималось и колотилось в грудной клетке, как сумасшедшее.

Ее взгляд упал на «Пророк» с Виктором Крамом на первой полосе.

«…был найден в гостиничном номере, истекающим кровью, в его руке лежала красная роза. Сейчас знаменитый ловец находится в Мунго, его состояние оценивается как…»

Ощутив, как к горлу подступает тошнота, Гермиона высунулась в окно. Прохладный ветер ласково гладил ее взмокшее от пота и слез лицо. Она села обратно в кровать, чувствуя, как горячие капли щекочут подбородок. Почувствовав внезапную боль, Гермиона тихо вскрикнула и опустила глаза вниз.

Обжигающий кожу кулон в форме ключа покоился на ее груди.