Другое место (джен)

Фраер просто хотел выпить в баре в свой выходной день. Посидеть в тепле и уюте, глядя, как по окнам стекают струи дождя, который не прекращался добрую неделю, а то и больше. Ему-то откуда было знать, сколько льёт треклятый дождь, если он месяц не вылазил с треклятой своей работы. Фраер собирался отдохнуть и расслабиться, а не быть прижатым мордой к липкой барной стойке. Липкая она была от пролитого егермейстера, который должен был выпить этот нервный. Нервный должен был выпить свою выпивку, а не заламывать Фраеру руку и вжимать мордой в липкую барную стойку, резко пахнущую алкогольными ёлками.

Фраер намеренно выбрал бар в своём непримечательным районе, почти рядом со своей непримечательной квартиркой. Бар с самым непримечательным названием: «Другое место».

Ну как же не зайти в другое место, когда у тебя первый выходной за месяц?

— Самбуки, приятель! Чёртов дождь доведёт до простуды. — Фраер встряхнул промокшими волосами и уселся за барную стойку, боком к шумноватой компании за единственным большим столиком в помещении. — Как жизнь, братишка? Хреново выглядишь. Ты узбек или не выспался?

Фраер подмигнул бармену, бармен поставил стакан и пузатый бокал, налил анисовую жижу, три зёрнышка бросил, блюдце, зажигалку рядом положил.

— Сделай мне, братишка, а? — попросил Фраер, хлопая глазками. — Так как жизнь?

— Не жалуюсь.

— О, по-русски говоришь как родной. Я уже думал, всё — неговорящий попался. У меня первый выходной за чёртов проклятый месяц. Я пахал как животное. Примерно как ты, только целый месяц без выходных.

Бармен поджёг ликёр, согрел, перелил синее пламя в стакан, как какой-нибудь факир. Стакан накрыл блюдцем, сверху перевёрнутый бокал, полный крепкого душного тумана. Дал выпить густой сладкий ликёр, затем вдохнуть анисовый пар. Фраер влил самбуку в себя одним глотком, промахнулся чутка на подбородок, скорее вдохнул ядовито-обжигающий кумар ртом, выпустил носом — чтобы по всем дыхательным путям пробрало. Кофейные зёрнышки похрустели на зубах, погасили приторное приятной и такой уместной горечью.

— Найдётся салфетка? Я малость уделался.

Бармен убрал стакан и впечатал салфетку клиенту в лицо.

— Не очень-то нежно, но мерси.

Фраер вытер подбородок.

— Йу-ху! Я согрелся и я взбодрился! Может, что-нибудь пафосное теперь? Как будто я никуда не тороплюсь. Сделай мне… Погоди, сделай мне лонг-айленд, будь братишкой, братишка.

На электричестве бармен явно экономил, но естественного пасмурного освещения хватило, чтобы рассмотреть оживлённо беседующую нарядную компанию за столом, уставленным тарелками и стеклянными бутылками колы.

— Часто эти ребятки тут виснут?

— Первый раз вижу.

— Странно, что они одеты как на похороны клоуна, и при этом не пьют. Моя сестра не пила, когда кормила грудью. Может, они кормят грудью?

Крашеный высоченный блондин манерно рассмеялся, откинув голову. Когда он размахивал руками, атласная рубашка натягивалась на рельефных мышцах, чудом оставаясь целой. Пожилой мужчина хлопал крашеного по мощному плечу, а патлатый малолетка в леопардовом пиджаке фыркал, отворачивался и плевал через зубы матерки в лицо очкастому азиату с красной розой в петлице. Азиат, в свою очередь, либо не понимал по-русски, либо просто не понимал, и оттого только глупо улыбался. Зато рыжая бестия с обритыми висками понимала отлично — она закатывала глаза и предлагала белобрысому щенку остыть, пока она не вынесла его на улицу, чтобы потушить под дождём его тощий пылающий пердак. Всё происходящее щёлкал на телефон улыбчивый маленький таец в красно-золотом смокинге и черных перчатках, а смуглая дева, похожая на итальянку, трагично молчала и в упор смотрела на Фраера глазами, затянутыми лиловыми бельмами. Может, дело было в тусклых сиреневых лампах над столиками, но выглядело жутко. Фраер подмигнул деве и перевёл взгляд на бармена, который аккуратно, мелодично брякая льдинками, размешал ложечкой сильно алкогольный холодный чай в высоком запотевшем стакане и поставил перед Фраером.

— А лимончик?

Бармен отрезал неаккуратную дольку лимона и с силой вдавил в край стакана, сминая мякоть. По краю бокала побежал мутный сок. Следом бармен сунул трубочку и бросил в стакан коктейльный зонтик. Прямо так, не раскрывая, плашмя.

— А ты не в духе, парень. Откуда приехал? Узбекистан же? Думаю, тебе тоже нужно выпить и расслабить сложное лицо. — Фраер помешал соломинкой коктейль, выбросил зонтик на бар. — Не знаю, что пьют в Узбекистане, но полагаю, что всё. Позволь тебя угостить, братишка.

Бармен выбил чек на самбуку и коктейль и бросил в стакан Фраера.

— Оу. Ты, наверное, не увидел, куда кладёшь чек. — Фраер вытащил двумя пальцами, глянул на цифры и шмякнул промокшую бумажку на столешницу. — Понимаю, сложно смотреть на что-то кроме меня, когда рядом я.

Фраер выложил на бар купюры, ровно по чеку.

Бармен убрал оплату и мусор.

Компания все повышала громкость разговора, и уже были слышны отдельные слова кроме ругани мелкого нервного парня. Не особо интересная болтовня о баскетболе, незнакомом хмыре и нытике, и немного о хитрых калбитах⁽¹⁾.

— Глянь-ка, братишка: эта киса явно на меня запала, — позвал бармена Фраер.

Женщина с лиловыми глазами продолжала пялиться.

— Она слепая.

Бармен протёр барную стойку и начал протирать стаканы один за другим.

— Не нужно завидовать, братиш, ты, конечно, ничего, для тех, кто любит коротышек, но посмотри на меня!

— У неё белая трость.

Возле руки женщины и правда была белая трость. Толще, чем обычные трости для слепых, но длиннее опорной трости.

Фраер пожал плечами и ещё раз осмотрел бар.

В глубине зала молодая женщина в бесформенной серой толстовке сидела перед одинокой чашкой и читала книгу.

— Какая скромная краля. И часто она тут почитывает одна?

— В первый раз вижу.

Фраер недовольно дёрнул плечом и с громким протяжным швырканьем допил свой коктейль.

Взгляд у него стал рассеянный, а жесты лёгкие и оттого более размашистые. Бармен отодвинул от него подставку с салфетками и солонки.

— Повтори же. — Стакан проехал по бару, оставляя мокрый след.

Бармен кивнул.

— Читающие женщины такие горячие, как думаешь? Может, она хочет ещё кофейку? — озвучивал мысли Фраер, пока бармен наполнял стакан льдом и алкоголем.

— Давай договоримся, фраер: ты не подкатываешь яйца к посетительницам, а я тебе их не откручиваю.

Фраер хмыкнул.

— Братишка, да она только этого и ждёт!

— Может, и ждёт, — пожал плечами бармен, — но только ты меня услышал. Не в моём баре.

Бармен помешал ложечкой напиток, потянулся за лимоном.

— Без лимона, — милостиво разрешил Фраер.

Компания вдруг несколько притихла, и оживлённая беседа сбавила обороты.

Рыжая девица отделилась от компании и направилась к бару.

— Послушай, лапочка, — она явно обратилась к бармену, хоть он и меньше всего был похож на лапочку. — А где Гоша?

— Кто это?

— Гошка Шаблон. Площадка с козырьком. Ошивается тут часто. — Рыжая указала взглядом на столик с компанией. — Про звёзды заливает очередной Анечке, на этом самом месте.

— Сегодня не заходил.

Бармен пожал плечами, равнодушно выдержал взгляд.

— Егермейстер. Холодный. — Рыжая облокотилась на бар.

— Позволь мне немедленно тебя угостить, — улыбнулся Фраер во все зубы.

Бармен кивнул рыжей, потом кивнул Фраеру, и если первый кивок обещал заказ, то второй не сулил ничего хорошего.

Фраер обескураживающе улыбнулся и задумчиво пошарил по карманам.

— Два, — сообщила рыжая бармену, и между Фраером и рыжей нарисовался нервный малолетка, потеснив немного Фраера плечом.

Вблизи не такой уж и малолетка оказался.

— И чё, бля? — сцедил не-малолетка без вступления, непонятно кому. — Где Шаблон? Чё это за хмырь? Эй, ты! Столица Казахстана?

Бармен дёрнул бровью, налил в две рюмки темную жидкость из обледеневшей бутылки. От стопок поплыл холодный пар и крепкий травяной аромат.

Сверху бармен положил по дольке апельсина, присыпал корицей и поставил рюмки перед не-малолеткой и рыжей.

— Вишенку дашь? — рыжая грызла зубочистку и, в отличие от не-малолетки, не напрягалась. Вероятно, отсутствие Гоши-Шаблона не слишком её волновало.

Бармен сунулся под бар, рыжая перегнулась к нему через стойку:

— Две. — Она потянулась ещё дальше, чуть не падая, и пояснила: — Видишь ли, лапатуля. Ответ на заданный моим другом вопрос знают все, но только казахи не смеются.

Пышная ядрёно-розовая юбка задралась. Над широкой резинкой чулок красовалась кобура с огроменным револьвером. Неужели он ей в руку помещается? Рыжая вернулась без зубочистки. Бармен вынырнул с двумя вишенками. Он держал их кончиками пальцев за хвостики. Рыжая хапнула одну зубами, прямо из рук. Вторую выхватил не-малолетка, правда пальцами.

— Погоди, как в фильме, — пробормотала рыжая с вишней за щекой.

Пожевала её вместе с хвостиком и выплюнула хвостик на бар. Не завязанный в узел, просто пожёванный.

— И хуле ты, блядь, творишь, Бланка? В фильме узелок был.

— В каком фильме? — озадачилась рыжая. — Но у тебя, может узелок выйдет, умник?

— Это к Крайслеру. Ставлю пятёрку, что он может. — Не-малолетка вытащил из-за пояса чёрный ствол и почесал переносицу. — Я спрашиваю, что это за хмырь за баром и где Шаблон?

Фраер осторожно положил купюры на стол, и без резких движений слез с табурета.

— Шаблона не было, говорит. — Бланка хапнула стопку, обгрызла апельсиновую мякоть с кожуры и обратилась к бармену: — Ты не переживай, лапа, он нам посоветовал это место. Тихо тут, говорит. А сам не пришёл.

— Ладно, хуй с этим мамбетом⁽²⁾. Вот ты чё бухаешь, охренела, что ли?

— Ты, Писец, давно моим грудным сынком заделался? Мне прицел настроить надо.

Фраер медленно отступал от бара, не спуская глаз со спины не-малолетки, и замер, когда плечо осторожно сдавила чья-то рука.

— Отудайте вашь терефон, пажаруста пурошу.

Фраер хихикнул:

— Ты что, из аниме?

Писец раздражённо обернулся и сварливо спросил:

— Кацудон, вот на кой хуй тебе этот фраер сдался?

Бланка резко вскинула руку в сторону бармена. Револьвер в её руке тускло блеснул. Поместился в руку нормально, кстати. Кажется, послышалось насвистывание, а через бар беззвучно пропрыгало перекати-поле.

— Руку с обреза убрал. Медленно подними лапки, казашонок, пока я тебе башку не отстрелила. Нахуй.

Бармен окинул взглядом компанию. В общем-то, пушки не достали только слепая дева и азиат-Кацудон. Слепая дева плавно вынула узкий меч из трости.

— Тревожная кнопка у тебя немножко сломалась, дружок, — объяснила Бланка. — Там зубочистка застряла.

— Немаленький пистолетик, — обращаясь к Бланке, бармен медленно поднял руки из-за барной стойки.

— Компенсирую отсутствие борща и сисек. — Бланка перегнулась через бар, вернулась с обрезанной двустволкой, и, закатив глаза, вынула патроны. — Обоженька-моя, что за клише?

— Вашь терефон, пожаруста? — неуверенно попросил Кацудон и кольнул острым в спину.

Фраер медленно вытащил телефон двумя пальцами, протянул через плечо, беззащитно улыбаясь.

— Я просто хотел бухнуть в выходной. Первый за месяц.

— Нахуй тебе его телефон? — переспросил Кацудона Писец.

— Он писар соопшение, — кротко ответил тот, словно извиняясь.

Писец внезапно заломал Фраера за руку, нагнул к бару, приставил ствол к затылку. Стопка с егермейстером опрокинулась, и яркая остро пахнущая жижа потекла по деревянной стойке, апельсинчик шлёпнулся, обдав лицо Фраера мелкими липкими брызгами.

— Крайслер, проверь, будь добр, — голос подошедшего пожилого был внезапно жизнерадостный и молодой. Да и сам пожилой оказался никакой не пожилой, только волосы были совершенно седые.

Высоченный отозвался на «Крайслера» и встал рядом.

— Кому ты писал? — зашипел в ухо Писец.

— Маме, — пискнул Фраер, как будто стоять раком мордой в мокрую деревяшку было недостаточно унизительно.

— Мама — это святое, — согласился Писец и прорычал: — Кацудон, я тебе глаз на жопу натяну, если он маме писал.

Крайслер проверил — последнее сообщение было адресовано абоненту "Maman": «Maman, у меня выходной, на ужин не приду, тусану дома. Смотри серию без меня. Привет от Джессики».

— Да мамке он написал.

— Почиму? Почиму сичас писар? Ты достать оружиё, а он писар, — беспокойно лопотал Кацудон.

— Крайслер, проверь, — ласково повторил Седой, откинув с лица серебристую чёлку, и внимательно рассмотрел Фраера.

— Кацудон, я прибью тебя, блядь. — Писец мелко брызгал ядовитой слюной.

Крайслер добродушно повёл широкими плечами и нажал на вызов и на громкую связь.

— Не стоит нервов, Писец, малыш, ты себя не бережёшь…

— Алло, сыночка, я только прочитала…

— Бонжур, пардон муа, мадам, мы с друзьями нашли телефон на тротуаре, в книге вы записаны, как «Maman».

— О-о-о, мой маленький растяпа, он же только что прислал мне сообщение… Посмотрите, может, он ещё рядом? Чуть выше среднего, брюнет, очень симпатичный, модная стрижка, куртка красная, может, он с девушкой…

— Боюсь, тут никого нет, мадам. Мы оставим телефон в баре «Адская кухня» напротив. Я пришлю адрес в СМС.

— Будьте так любезны. Я немедленно отправлю за ним супруга. Спасибо, такая редкость встретить вежливого молодого человека в наше время, могу я отблагодарить?

— Ни секунды беспокойства, только одно удовольствие поговорить с мадам, приятного вечера, бонжур!

Фраер повернул голову, прилипая к бару щекой (зато теперь всех стало хорошо видно), сглотнул и сообщил с усилием:

— Этот бар называется «Другое место».

Крайслер кокетливо пожал плечами.

— Я знаю, мон пети бебе, — сказал он Фраеру, а сам звонко шлепнул Кацудона по заднице и обратился уже к нему: — Расслабь булочки, параноик.

Одно мгновение, и рука Крайслера прямо перед глазами Фраера была крепко пришпилена к бару стилетом, за край рукава.

— Эй-эй, спокойнее, милый, к чему эти волнения, это же Крайс, что с дурачка возьмёшь? — беззаботно защебетал Седой и велел: — Обыскать бармена. И этого тоже. Мариванна, глянь-ка за той Кралей.

Дева с странными глазами развернулась к Крале, но не лицом, а немного боком. Краля благоразумно не двигалась и руки держала на столе.

Крайслер поманил бармена пальцем, тот медленно вышел из-за стойки и встал напротив, глядя в глаза. Ростом он едва достал Крайслеру до плеча.

Кацудон обыскал его быстро и деловито, но не то чтобы церемонился — рубашку дёрнул так, что пуговки попрыгали по полу, задрал майку спереди и со спины, тщательно прошёлся по ногам, забрал складной нож себе в карман, бензиновую зажигалку бросил на бар.

— Будуте рюбезны сунять ботин-ки, — скромно подсказал Кацудон.

Писец тоже облапал Фраера совсем не нежно: вытряхнул его из куртки, швырнул куртку седому парню.

— Да что за дерьмо ты на себя напялил?! — Обдёргал белую плюшевую толстовку в ярких разнокалиберных розочках, обследовал рукава, сел на корточки и ощупал ноги, но не слишком внимательно.

Фраер хмыкнул, оценивая кричащий звериный принт на пиджаке Писеца.

— Ну я-то не планировал раздеваться, а у тебя какое оправдание?

— Заткнись и разувайся!

Фраер развязывал шнурок, когда услышал присвист. Он поспешил выпрямиться. Седой передал ксиву Бланке и меланхолично сообщил:

— Ребята, без паники, у нас ФСБ.

---

1) Калбит — оскорбительное прозвище представителей этносов Центральной Азии. Крайне не желательно произносить в Казахстане, поскольку можно очень быстро получить по щам

Вернуться к тексту

2) Мамбет —уничижительное прозвище выходцев из сельской местности. Означает «некультурный, малограмотный человек, быдло»

Вернуться к тексту

— Блядь! — рявкнул Писец, подсёк Фраера под ноги, укладывая на пол.

— Я сказал без паники, Писец, — протянул Седой, — звоню дяде Яше.

Он отошел с телефоном, а Писец стянул кроссовки с Фраера, оказавшегося никаким не фраером, а федеральным агентом. Осмотрел тщательно, пока таец держал на мушке ручного миниатюрного автомата.

— Чистый, только если в жопе камера, — бормотал Писец, — гнида ты ебучая, я же тебя на куски порежу, крыса, и крысам скормлю.

— Да у меня выходной, блядь! — хныкал в пол спалившийся Агент. — Я просто хотел бухнуть в свой ебучий выходной.

— Ты выбрал не самое удачное место фейсом торговать. Сдохнешь как в обычный будень, мразь.

— Дядя Яша дал команду двигать на место встречи. — Седой махнул телефоном. — Мы не можем сорвать сделку из-за ёбаного федерала в баре. — Он повернулся к тайцу: — Ты к Шаблону домой — подозрительны эти всё совпадения, нужно его найти. Мы не можем налажать, слишком долго готовились, — и протянул ему телефон Агента. — Трубу по пути скинь.

Таец выхватил агентовскую мобилу и шустро выскочил из бара.

Писец наставил ствол на Агента.

Кацудон прижал стилет к шее бармена.

Мариванна двинулась в сторону Крали.

— Федерала и этих оставить. Дядя Яша разберётся лично.

Крайслер глянул на Кралю и бармена. На лице промелькнуло некоторое сочувствие.

Писец плюнул на пол рядом с лицом Агента.

Седой под хмурым взглядом бармена зашёл за барную стойку и осмотрелся. Улыбнулся рулону липкой ленты и перебросил его Кацудону, затем выбрал бутылку виски, наполнил два стакана.

— Ничего, лапусики, посидите, расслабитесь, выпьете, пока мы быстренько сходим по делам. Не успеете соскучиться, как мы уже вернёмся, — беззаботно болтал он, протягивая стаканы бармену и Крале, роскошно улыбаясь, — считайте, что у вас выходной.

Всех троих усадили на стулья, Агента примотали скотчем по рукам и ногам.

Краля торжественно сидела в центре. Она взяла предложенный виски дрожащей рукой; бармен от напитка отказался. Седой подумал, поставил стакан бармену между ног и осмотрел свою команду.

— Крайслер, Мариванна — остаётесь с этими. Остальные — двигаем.

— Почему я? — голос у Мариванны оказался нежный и мелодичный.

— Потому что Бланка ляжет со снайперкой, а Кацудон волочёт по-казахски. Ты на снайперском или на казахском говоришь?

Мариванна поджала губы, но больше не спорила.

Седой приложил палец к губам.

— Писец, ты тоже остаёшься. Федерала не трогать.

Седой направился к выходу, прихватив ключ, чтобы закрыть снаружи, под трехэтажный мат Писеца, который обещал выпотрошить гондонского лопуха с особой жестокостью когда-нибудь. Кацудон вышел из бара следом. Бланка перед тем, как выйти, развернула табличку «открыто», и в баре стало закрыто. Как будто это кто-то смог бы увидеть после того, как снаружи с гробовым лязганьем опустились антивандальные металлические жалюзи, запечатав пленников их надзирателей.

— Ну вот мы с вами и остались одни, — заключил Крайслер и подмигнул бармену. — Шеф, где в этом дивном месте выключатель? Сделаем вид, что все спят.

— В баре под стойкой.

— Посидим тут с вами, пока взрослые тёти и дяди сходят по серьёзным делам. Мы слишком долго готовились, чтобы всё всрать, понимаете, рисковать нам никак нельзя. — Крайслер не спеша обошёл стойку и выключил свет, погружая бар в сумрак. Пасмурный свет пробивался теперь только из малюсеньких окошек под потолком.

— Писец, хочешь анекдот? — оживился Агент. — Встречаются как-то лось и тигр…

От короткого удара в подбородок клацнули зубы.

— Лучше не провоцируй меня, гондон, — прошипел Писец.

— Писец не любит слушать анекдоты. Он любит пошутить сам. — Крайслер забрякал и зазвякал из бара, зашипела, забормотала кофеварка. — С юмором у него не очень, вообще-то.

— Ну-ка, пошути, — попросил Агент.

Писец блеснул мелкими зубами в полумраке.

— Не советую: однажды он пошутил так, что у одного фраера мозги разлетелись по полу. От смеха. — Крайслер по-хозяйски вытер барную стойку, сунул лежащие на ней купюры и зажигалку бармена в свой карман.

Агент сглотнул.

— Ну, тогда не шути лучше…

— Да как же ты заебал! — простонала Краля. — Ты можешь завалить?!

— Прости, детка, я же не виноват, что ты не смогла выпить свой кофе быстрее, а у местного бармена такое подозрительное лицо, что его даже бандиты подозревают в недобром!

— Да мы все тут только потому, что ты писал ебучее смс своей мамуле! — процедила Краля.

— Оу-оу, да что у тебя против моей мамули, детка?

— Ребята, может, вы думаете, что у вас тут клуб по интересам? — Крайслер встал напротив с чашкой кофе. Фарфоровая чашечка утонула в руках.

— М-м-м, какой запах, — блаженно протянул Агент, и даже глаза прикрыл, — правда, зёрна пережарены, на мой вкус.

Писец сидел на столе у выхода и залипал в телефон.

Мариванна меряла бар шагами туда и обратно, бормоча что-то на смеси русского и итальянского языков.

— Она что, нервничает? — Агент не мог жестикулировать руками, поэтому задействовал брови по максимуму.

— Изучает обстановку. У неё свои способы восприятия действительности. — Крайслер постучал ногтем по чашке и повернулся к бармену: — Есть сок?

— В холодильнике, — неохотно кивнул бармен.

Крайслер допил залпом кофе и отправился разорять бар.

— А можно и мне? — подал голос Агент. — Лучше с водкой, а то отпускать начинает.

— Может тебя ещё потом поссать сводить? — Крайслер отхлебнул сок прямо из пакета и распечатал найденный сэндвич.

— Было бы неплохо.

Телефон Мариванны зажужжал. Она отошла и долго и тихо говорила, постукивая пальцем по рукояти своего клинка.

— Шаблона в квартире нет, документов и заначки тоже нет. Вероятно, он свалил, — сообщила она после того, как положила трубку.

Пять пар глаз одновременно уставились в непроницаемое лицо бармена.

— Не приходил несколько дней, — равнодушно ответил тот, — не отличался постоянством.

— Давно у тебя дробовик под баром? — подплыл к бармену Крайслер.

— Ребята, знаете, если бы вы спросили моё скромное мнение…

— Иногда люди в баре выглядят несколько небезопасно. — Бармен смотрел снизу вверх спокойно.

— Ты — казах с дробовиком в руках, в баре, который посоветовал наш кореш. Накануне крупной операции с казахскими братишками, — рассуждал Писец, поднимаясь на ноги, подбираясь к бармену с другой стороны, — а наш кореш, какое совпадение, исчез. Это всё воняет казахским дерьмом.

— Что бы я мог сделать вам один?

— Ты нам расскажи, — кивнул Крайслер.

— Да, чувак, ты восхитительно влип! — оценил ситуацию Агент. — А я думал, это мне не повезло бухать тут в свой выходной.

— Да завали ты уже! — Писец с силой ухватил Агента за челюсть.

— Ты не можешь меня убить, тебя дядя Яша наругает, — пробормотал сквозь сжатые рукой Писеца зубы Агент, — и у тебя глаза добрые…

Голова Агента резко запрокинулась от смачного удара в челюсть. Рот наполнился кислым, перед глазами поплыли мушки.

— Убивать не буду.

Плисец взял рулон скотча, кинул Крайслеру и снова сел у входной двери.

— А он симпатичный, да? Вы давно вместе? — спросил Агент, медленно покачивая головой.

Крайслер помедлил с полоской скотча.

— Не мой типаж.

— Понимаю, — охотно согласился Агент, — думаю, тебе бы понравился я, отрасти я усы, как у Фредди Ме… Я не буду больше пиздеть, не надо, у меня страх асфикси…

Агент замотал головой и промычал ещё что-то, но уже с заклееным ртом.

— Как бы там ни было, дядя Яша разберётся, — пообещал Крайслер Писецу, — вот кто умеет спрашивать. — И снова принялся за недоеденный сэндвич.

— Ну вот, теперь скучно, — пожаловался Писец через партию какой-то телефонной игры.

— Только не нарубай, пожалуйста, — попросил Крайслер. — Я в толчок.

Мариванна продолжала нервно мерять помещение шагами. Стоило ей развернуться спиной, как Краля внезапно, расплёскивая не отпитый виски, бросила стакан в Писеца и кинулась к пистолету Крайслера. Узкое лезвие врубилось в стол точно между пистолетом и красным маникюром.

Писец отмахнулся от стакана, поднимая пистолет, но в лицо тут же прилетел второй, брызгая в глаза едким спиртом.

Оглушительный выстрел разорвал воздух.

Бармен, пригнувшись, рванул к Писецу, прихватив по пути с барной стойки обрез, пинком выбил оружие, выдал в голову прикладом, сам покачнулся от удара в затылок и, оседая на подкосившихся ногах, вцепился в полку, сворачивая горшки с цветами и какой-то декор. Агент закатил глаза: дурашка, ну кто поворачивается спиной к туалету, в котором амбал?

Мариванна методично наступала, загоняя Кралю в угол. Клинок со свистом отсёк шнурок капюшона, разрезал рукав и плотную ткань на груди; Краля уворачивалась от выпадов Мариванны, стараясь снова подобраться к пистолету. И, возможно, это не выглядело бы так глупо и безнадёжно, будь они в баре только вдвоём. Крайслер покачал головой и гаркнул:

— Руки вверх, малышка!

Краля замерла с остриём Мариванны у горла.

Крайслер стоял, целясь в Кралю из пистолета Писеца, прижимая ногой сладко спящего бармена; рядом приходил в сознание Писец.

— Неплохая попытка, мои дорогие. — Крайслер дёрнул вяло сопротивляющегося бармена, нелепо сгребающего рассыпанную землю пальцами, дотащил волоком до стула, усадил как было и прижал дуло к подбородку. Бармен плыл взглядом, водил головой в попытках прийти в себя. Писец, потирая голову, скрутил ему скотчем руки за спиной и развернулся к Крале.

— Дай хоть эту дуру пришью, что ли…

— Стоять, — Мариванна убрала клинок, провела по груди Крали, зацепилась за разрезанную ткань и дёрнула вниз. В прорехе белел облегченный бронежилет.

— Охренеть, — взвизгнул Писец, — кто-то ещё таскает такое старьё, кроме ментов?

Бронежилет и правда был далеко не последней модели.

Пока Мариванна обыскивала Кралю, Писец вытряхнул содержимое сумочки на стол: помада, телефон, наушники, ключи, пистолет, ксива, шпильки, чеки, фантики, лак для ногтей… Писец вытащил из пистолета обойму, вытряхнул пульки на пол, отложил пистолет, поднял ксиву.

— Да она опер, — радостно сообщил Писец и принялся разбирать телефон.

Крайслер усадил полицейскую Кралю на стул, связал руки.

— У вас, наверное, тоже выходной, милая…

Агент замотал головой, громко и яростно мыча.

— Есть что сказать? — Писец дёрнулся к нему.

— Да оставь его, — рявкнула Мариванна.

— Гондон чё-то знает! — возразил Писец.

Мариванна стремительно подошла и резко сорвала скотч с рта Агента.

— Ауч! Это фиаско!!! Ну вы даёте, ребята, я тут чуть не обосрался дважды, особенно когда…

Мариванна звонко навесила пощёчину, и ещё одну, затем спросила, приблизив лицо, глядя мимо или насквозь сташенными глазами:

— Вы вместе?

Один лиловый глаз мигнул. И ещё раз.

— Ты со мной флиртуешь, детка?

От следующей крепкой пощёчины Агент прикусил язык и зашипел.

Писец цокнул языком:

— Проверь зонт.

Крайслер взял со стола зонт полицейской.

Агент проглотил солёное и аккуратно ответил:

— Не то чтобы мы совсем не знакомы…

Ещё одна пощёчина направила в нужное русло.

— Просто мы в разных окопах, и у меня выходной, может, и у неё выходной, может, она параноик, знаете, из тех, что только в душе броню снимают… Ауч! А у тебя тяжёленная рука для леди…

Крайслер выломал ручку зонта, вытащил двумя пальцами микрофон.

Агент выдохнул:

— Вот блядь.

Крайслер бросил прослушку Писецу, тот исчез в туалете. Раздался звук удара, затем смыва.

— Всё, убираем их.

— Нет. Пишу нашим, — Мариванна вытащила раскладушку.

Агент наклонился вперёд и через бармена улыбнулся Крале:

— Эк ты попалась, киса.

— Ты какого микро-хрена тут делал, гондон? — процедила киса.

— У меня выхо…

Вернувшийся Писец прервал Агента пощёчиной и оскалился:

— Заебал.

— Раз тут опер, значит, кафе под наблюдением, нам нужно оставить одного заложника, чтобы свалить, если что… — Мариванна говорила и одновременно набирала сообщение.

— Бармен — гражданский, — рассудил Крайслер.

— А это ещё не известно! — выпалил Агент. — Он лошадка тёмная, и в баре так удачно оказался с обрезом, а разве у приличных гражданских есть обрез? Что мы вообще о нём знаем? Вы на его рожу узкоглазую гляньте — может, его подослали казахи ваши! — протараторил он, и продолжил краем глаза наблюдать, как бармен методично расковыривает скотч на запястьях… заточкой?

Крайслер переглянулся с Писецом и два пистолета глянули бармену между глаз.

—…но лучше бы вам нас всех оставить до распоряжения Дяди Яши — убить-то всегда успеется, а вот разубить пока ни у кого ещё не получилось, кроме того типа…

— Заткнись, — оборвала Мариванна, и обратилась к напарникам: — ЖД до времени. Немного осталось.

— Я очень быстро хожу, если что, и высокий заложник гораздо выгоднее мелкого — закрываться удобнее, если вы понимаете, о чём я…

— Да закрой ты пасть! Чтоб тя первым застрелили, мудила! — взвыла Краля.

— Оу. Я и забыл, какая ты стерва становишься, когда проебёшься, — пробормотал Агент.

— Я проебалась?! Это из-за тебя мы в заднице, говорящая ты задница! — Краля наклонилась вперёд, чтобы злобно глянуть на Агента — бармен закрывал весь обзор.

— Припереться в полупустой бар одной и заказать кофе… Так ты пыталась остаться не замеченной? Господи, ты неисправима в своей наивности. Научись признавать ошибки!

— Меня и не заметили, придурок… — зашипела Краля. Наклониться сильнее не вышло и она, наоборот, откинулась назад. — Это ты придумал писать смс мамочке, когда…

— Чай, — подал голос бармен.

— Что? — обрадовался Агент невесть чему.

— Она чай заказала, а не кофе.

— Боже, — закатил глаза Агент, — это же ещё хуже! Кто пьёт чай в баре?! Неудачники?

— На себя посмотри, мудила, — шипела Краля, опять наклоняясь в его сторону, — ты даже в выходной запорешь любую операцию, сраный маменькин сынок!

— Ох, бля, вот бы ты не обосралась на задании хоть раз. Сколько дел ты не разъебала, скажи? Два?!

— У меня положительная статистика, мудень. Какого хрена ты припёрся, какого хрена ты в моей толстовке и какого хрена ты не свалил на хер, ты же видел, что я тут?

— Ох, пардон, я не знал, что у тебя «ВАЖНОЕ ЗАДАНИЕ», я думал, у тебя выходной, как я мог забыть, что у тебя НЕ БЫВАЕТ выходных?! Да и с чего я вдруг должен валить? У тебя нет монополии на посещение баров, они общие! Толстовка УДОБНАЯ! Подай на меня в суд!

— О, я это сделаю, клянусь Богом! Это дело дало бы мне повышение, а теперь я тут сдохну из-за того, что ты решил бухать не в том баре без своей мамочки!

— Прошу, хватит вешать на меня свои материнские комплексы, я же не виноват, что ты помешана на детях и матерях!

— Что?! Да это ты рыдал, что сам пойдёшь в декрет, только бы я согласилась рожать!

— Ой, да я просто хотел в декрет, окей?!

— Надо было родить и бросить тебя с ребёнком, блядский инфантильный мудозвон!

— Я бы сдал ребёнка в детдом, чтобы ты удавилась от чувства вины! Или знаешь что? Выследил бы тебя, потому что я умею работать, в отличие от… тебя!!!

Агент замолчал с облегчением высказавшегося человека.

Писец сидел на барной стойке и увлечённо тряс коленом:

— Нам тут сейчас было очень, блядь, интересно.

— А теперь, ребята, может, как-то направим разговор ближе к нашему делу? — Крайслер поставил стул спинкой вперёд и уселся на него, сложив руки на спинку.

 — Я бы с удовольствием, но с тех пор, как мы развелись, с ней совершенно невозможно разговаривать о деле.

— Да закрой ты пасть!

— Так вы сейчас тут вместе? — скучно уточнил Писец.

— Мы ЖИЛИ вместе однажды, и с тех пор она продолжает отравлять мне жизнь. Даже в мой выходной!

Агент выпрямился и обратился к бармену:

— Да, я был женат, но не беспокойся об этом: я би.

— Что? — растерянно переспросил бармен.

— Я говорю, что я разведён, бисексуален и открыт для отношений!

— А. Поздравляю.

Агент закатил глаза.

— Бо-о-оже, не тупи! Я говорю: пошли на свидание, если выживем.

Крайслер фыркнул.

— Я тебя сейчас ускорю, — страшно зыркнул Писец; ремень бармена пополз в джинсовых петлях, выскользнул из штанов; Писец медленно поднял ствол. — Улыбнись, сейчас вылетит птичка.

Дело одной секунды.

— А давай, знаешь… — затараторил Агент.

Краля прыгнула на Писеца, ударив по руке и чиркнув заточкой по пальцам.

Бармен резко метнулся к Крайслеру, стеганул по лицу острой пряжкой. Крайслер прикрылся руками. Оглушающий хруст от удара пяткой по ступне Крайслера заставил Агента поморщится. Перелом.

Выстрелом сбило светильник.

Краля сцепилась с Писецом, забравшись на бар и, не сумев перехватить оружие, отбросила пистолет ногой. Она боролась с Писецом, утягивая его за собой, за барную стойку, в то время как он, напротив — старался завалить её на другую сторону.

Пистолет приземлился точно у ног Агента.

— Тупица. Оружие нужно хватать, а не пинать! — Агент закатил глаза и начал раскачиваться, пока не грохнулся на бок.

— Блядь. Что ж так больно каждый раз?! — он так и пополз, вместе со стулом, накрывая оружие собой, и продолжил отползать в сторону пистолета Крайслера, уже валяющегося под столом, неловко отфутболенный тупицей-барменом. Каждое движение давалось с огромным трудом и болью в плече, и спине, и выглядело максимально нелепо.

Бармен спрятался от Мариванны за Крайслера, пытаясь отмахаться ремнём от обоих, но Крайслер, конечно, поймал ремень, дёрнул на себя и выдал тяжёлую оплеуху, свалившую бармена на пол. Крайслер замахнулся ещё, но отвлёкся, закрываясь от перечницы, брошенной Кралей и намеченной точнёхонько Крайслеру между глаз.

Бармен, шатаясь, метнулся к стене, ударил ладонью в постер с Марадонной и зажал уши.

Бар наполнился оглушительным визгом сирен. Уши резануло болью.

Бармен локтем сбросил цветочный горшок с полки, выпнул из кучи земли маленький кортик, но не успел поднять — попался в захват Крайслеру.

Сирена заглохла.

Агент крикнул что-то про исключительного цветовода, но не услышал сам себя.

Писец балансировал на стойке и, беззвучно матерясь, неловко допинывая ногами Кралю, прижимая собственные уши ладонями. Из его плеча торчала ржавая заточка. Пиджак был безнадёжно испорчен.

С пола медленно поднималась Мариванна.

Бармен вырвался из огромных лап и юркнул между столиками, спасаясь от Крайслера и Мариванны, теперь он скакал по бару, швыряясь тарелками и салфетницами, с оглушительным скрипом передвигая столы и разбрасывая стулья, чтобы сбить дезориентированную Мариванну с толку и замедлить прихрамывающего Крайслера.

Дрыгался барменчик неугомонно, прямо как та заведённая обезьяна с ключиком в заднице, перепрыгивал через стулья и нырял под столы, и двигал, двигал, двигал чёртову мебель.

Краля же завалила Писеца на бар и теперь с упоением лупила его по лицу, зажав в кулаке солонку, из которой мелко сыпалось на каждый замах руки.

Агента передёрнуло.

— Детка, в своём репертуаре. — Он бы и отвернулся, но если не он, то кто спас бы детку от неменуемой гибели предупреждающим окликом?

Краля, услышав звонкое агентово «Детка!», кувыркнулась за бар, скрываясь от приближающейся Мариванны, и вынырнула, швыряясь лимонами и апельсинами, тут же посечёнными в салат ниндзя-шпагой с соответствующей ловкостью. Следом полетели бутылки. Бутылки ножичком не посечь, даже таким шикарным, так что Мариванне пришлось, как всем смертным, банально уворачиваться. Снаряды свистели и звонко раскалывались брызгами стекла и разноцветных спиртов. Агент вжал голову в плечи, и взрывом тёмных осколков лишь оцарапало щёку. Кожу защипало.

— Не люблю «Куантро», — вздохнул Агент, и попытался отползти немного, стараясь убраться с линии огня.

Тем временем заметно уставший Крайслер неповоротливой тяжёлой махиной наступал на уже изрядно замедлившегося бармена, зажимая противника в углу. Бармен запыхался и, очевидно, сдавал позиции. Даже прилетевшая в плечо Крайслера бутылка не сбила этого терминатора с пути. Агент сморгнул кадры из мультфильма про Тома и Джерри, а бармен нелепо пнул воздух, запуская в Крайслера своим ботинком и бросился было следом, но подскользнулся на каком-то дерьме и ступил босой ногой на осколок. Крайслер сгрёб бармена в охапку и пытался удержать этого извивающегося, выскальзывающего угря. Они завалились на пол так, что лицо бармена оказалось ровно напротив лица Агента. Крайслер навалился, придавливая свою жертву весом.

— Я не шутил про свидание, — доверительно сообщил Агент.

Удар в лицо бармена прошёл вскользь, но звук был всё равно неприятный.

— С-с-с-с, — сморщился Агент и чуть отполз в сторону, пододвинул носом битое горлышко бутылки, к нервно шарящей по полу руке бармена, надеясь, что дурачок не порежется.

Крайслер давил хрипящего бармена, бутылочный осколок полоснул по шее, кровь выстрелила фонтаном, заливая пол, и бармена, и Агента. Бармен попытался пырнуть ещё раз, но сил в руках уже не доставало, последние надежды растаяли, когда пальцы Крайслера сомкнулись на его горле…

— Давай!!!

Резкий голос Писеца задребежал по окнам. Он с разбитым лицом лежал на спине на барной стойке, а Краля с разбитым же лицом сидела сверху, неловко пытаясь зарезать негодяя ножом для фруктов, Писец выпрямил руки и отжал её от себя максимально высоко.

Мариванна сверкнула клинком.

Развернулась к бармену и махнула ещё раз.

Агент тяжело дышал, запыхавшись, и пытался выдрать руки из пут любой ценой.

Бармен издал омерзительный скрипяще-булькающий звук и сбросил с себя тяжеленное тело. Кило в нём было точно раза в два больше, чем в самом бармене.

Краля протянулась за стойку и щёлкнула выключателем. Яркий свет залил помещение, ослепляя и освещая неожиданно казненных рукой Мариванны Писеца и Крайслера.

— Ахуеть! — верещал Агент. — Ты их убила! Ты не с ними! Ты с нами?! Мне нужно выпить, Госпади-Иисусе, у меня слабое сердце, ребята.

— Чёртовы клоуны!!! — рвала и метала Мариванна и быстро тыкала в кнопки телефона. — Ёбаных пять лет, псу под хвост, из-за чёртовых клоунов!

Краля тяжело сползла с бара, размазывая литры бандитской крови по поверхности.

— Кто-то что-то объяснит? — Агент парой рывков отодвинулся от расплывающейся под Крайслером густой лужи и устроился поудобнее.

Бармен на четвереньках хрипел и отплёвывал кровищу: свою и Крайслера.

— Жалкое подобие обезьян, из-за вас всё провалено! Три года слежки, два под прикрытием! — очевидно, Мариванна и не думала объяснять по порядку. Она пробиралась к бару через горы беспорядка, прилипая подошвами туфель и похрупывая стеклом.

— Как ты выбралась, Детка? Ты была связана! — Агент перевёл взгляд на Кралю, но та вытащила телефон из кармана Писеца, конечно, связывалась с начальством.

— Так ты… Вы… Мариванна? — нелепо спросила она, набрав уже номер.

— ФСБ, — буркнула Мариванна, из бара.

— Как ты выбралась, Детка? — переспросил Агент.

— Нож. Я передал ей свой нож. Ты не заметил, потому что разливался соловушкой. — Из-за сломанного носа голос бармена звучал гнусаво. Он поморщился, стягивая носок с повреждённой ноги. — Впрочем, эти тоже не заметили, из-за того же.

Агент посмотрел на бармена с я-же-знал лицом и сказал, глядя в распушее лицо, с беспокойством:

— Такую красоту испортили.

— Что, не хочешь больше на свидание? — бармен, не ожидая ответа, поднялся и, внимательно глядя под ноги, хромая на босую ногу, зашёл за стойку, к раковине, в которой Мариванна мыла руки.

— Так где Гоша-Шаблон? — крикнул ему Агент.

— Да я не ебу.

— В отделении он. Сам припёрся и сдался. И дружков своих сдал. Собственно, чего я тут и торчала… — буркнула Краля, глядя одним глазом — второй распух и заплыл фиолетовым. Впрочем, распухло и было фиолетовым всё лицо. — Ты кто вообще? — повернулась она к бармену.

— Бармен я. — Бармен аккуратно вытаскивал осколок из ступни и промывал ногу.

— Ага, с обрезом и саженцами в горшочках, — поддакнул Агент.

Мариванна указала на бармена ножом.

— Говори.

— Адвоката?

Мариванна шагнула вперёд, нож упёрся в горло.

Бармен сглотнул.

— Вы при исполнении.

— Точно. Хочешь проверить, как я решаю такие вопросы?

Лезвие надавило на кожу сильнее.

— Я по программе защиты свидетелей, — разговорился вдруг бармен, — со мной уже несколько лет не связывались. Открыл бар, живу, не высовываюсь.

— Заточки поливает, никого не трогает, починяет примус, — услужливо подсобил Агент.

— Я опасаюсь за свою жизнь. Со мной несколько лет не связывались, — пожал плечами бармен.

— Проверим. — Мариванна убрала нож.

— Мариванна, я япошке тому подкинул маячка, — сообщил вдруг Агент. — Ну, когда нервный пушкой махать начал у бара и на япошку орать. Жучок в пиджачок. И сбросил маме пароль.

— Маме? — Мариванна подняла голову, держа снятую линзу в руке. Оба её глаза были нормальными.

Краля закатила глаза.

— Его мама — ваш босс, и это почти секрет. — И язвительно добавила Агенту: — У тебя же выходной, какие жуки?

Мариванна охнула, и отошла в сторону — звонить, бормоча, что наконец-то может нормально видеть без этой хуйни в глазах.

— Ты же знаешь, Детка — я параноик, — Агенту пришлось задрать голову, чтобы глянуть на Кралю. — Ношу с собой жуков всегда, только в душ без них хожу… А почему нас не спасают твои приятели?

— Они и не должны. Приятели отправились за бандой. Я должна была записать разговор и дождаться, когда они уйдут, и проследовать за частью группы, если они разделятся. — Краля тяжко поднялась и ответила на входящий звонок.

— Ребят, может развяжете меня? Я бы выпил чего-нибудь.

Бармен протянул полицейской пакет со льдом, второй приложил к своему лицу.

— Команда моего брата, совместно с сотрудниками полиции, взяли говнюков за яйца. Тебе от мамы привет, — сообщила Мариванна и снова ушла в телефонный разговор.

— Ребят, я ссать хочу.

— Скоро за вами приедут, ничего тут не трогать — это место преступления, — пробубнила Краля из-под ледяного пакета, — я в отделение, есть запасной ключ?

— Ребят…

Бармен вытащил откуда-то из-под бара связку, швырнул полицейской. Ключи отскочили от руки на пол.

— Так не выйти, через заднюю надо. За вешалкой в подсобке потайная дверь, — махнул бармен рукой и включил кофеварку. — Аптечку захвати там рядом.

На взгляды бармен пожал плечами:

— Что?

— Ребят.

Краля крякнула, поднимая ключ и ушла, чтобы появиться уже со стороны улицы. Бармен передал чашку кофе Мариванне и налил себе.

— Ребят.

Краля подняла жалюзи и отперла дверь. Только теперь духота и жуткая вонь стали очевидными. Голова пошла кругом.

— Оставь открытой, — попросил бармен. Он тоскливо оглядывал бар.

Краля поставила аптечку и подложила под дверь салфетницу, перед уходом.

— Эй, ребят. Ребят. Кто-нибудь. А?..

Шёпот дождя наполнил помещение, прохладный ночной запах смешался с ароматом кофе.