Хорошее дело браком не назовут (джен)

Белла потрясенно смотрела на своего Лорда, подталкивающего к ней бледного от недавнего Круциатуса худого нескладного юношу в черном. Перед глазами все расплывалось, и наконец ярость поднялась в ней непреодолимой волной. Она уничтожит этого сопляка! Никто и никогда больше не встанет между нею и ее Лордом!

— Авада ке…

— Круцио, — холодный спокойный голос Лорда принес знакомую уже боль, проникающую до костей, и ей моментально стало не до колдовства.

Белла хорошо переносила Круцио, но такого ей еще не доставалось ни разу. Палочка выпала из судорожно скрючившихся пальцев, ноги подогнулись, но собственное падение она даже не почувствовала — такая боль плавила каждую клеточку ее тела, что казалось невозможным дышать. И наконец все померкло.

— Займись воспитанием своей невесты, Северус, — бросил Волдеморт через ее тело юноше. — Чтобы через два дня были готовы, ритуал я проведу лично.

— Я не умею, мой Лорд, — глухо ответил Северус Снейп, совсем недавно получивший мастерство по зельеварению благодаря одному из заказов своего покровителя.

— А я что тебе сейчас показал? И убери уже ее куда-нибудь.

«Куда?» — чуть было не заорал Снейп, но повторного Круцио однозначно не хотелось, он от предыдущего еще не отошел. Иметь такую невесту хотелось ничуть не больше, но пока это хотя бы не вызывало адской боли. В конце концов он в состоянии сварить пару зелий, чтобы Белла не отсвечивала… Вот только заставит ли он ее их пить? Хотя есть и другие способы...

— Займешь комнаты Рудольфуса, — скомандовал Лорд и небрежным жестом руки словно стряхнул все его возможные и невозможные возражения. — Ступай.

«Мля… А его брат вызовет меня на дуэль за оскорбление памяти. И остальные… Мля-а-а». Отчаяние почти накрыло Северуса с головой, но, видимо, привычка к этому чувству помогла ему продолжать просчитывать варианты, как вывернуться изо всего этого… дерьма, если уж говорить прямо.

Ругаться Северус мог артистически — сказывалось «трудное детство и нехватка витаминов» в подворотнях Коукворта, но уже курса с третьего он не видел в этом смысла. Да, помогало спустить пар, но куда лучше было направить все силы этого самого пара и его энергию на месть, а не на пустое сотрясание воздуха. Кстати, именно после этого в его противостоянии с Мародерами произошел настоящий прорыв.

Так что он, сцепив зубы и старательно держа шаг на еще подрагивающих после Лордова Круциатуса ногах, левитировал «невесту», которой он если не в сыновья, так в младшие братья годился, в сторону хозяйского крыла и думал, думал, думал. Хорошо что он более-менее уже знал планировку особняка Лестрейнджей — случись такое в другом месте, он бы даже понятия не имел, куда идти.

Рабастана Лестрейнджа он встретил у входа в коридор, что, как ни странно, оказалось удачей — тот не убил его на месте, к чему Северус был в принципе готов, а кивнул и без слов проводил до комнат Беллы — по крайней мере Снейп решил, что это ее комнаты, и даже распахнул ему дверь и помог сгрузить бесчувственную женщину на роскошную постель, заправленную белоснежным блестящим покрывалом с серебристым шитьем.

«Да нет же, — сообразил сбитый с толку таким поведением Северус. — Это же должна быть комната Рудольфуса. Вряд ли кто способен открыть двери в личные комнаты неистовой Беллатрикс кроме нее самой. Так, теперь или бегом зелья варить или… может, на дуэль нарваться, чтобы все уже закончилось?»

Рабастан стоял рядом и молча переводил взгляд со своей золовки на Снейпа и обратно.

«Видимо, ждет объяснений. Что ж, будут тебе объяснения, дорогой шурин, или кто там ты мне теперь, впрочем, неважно, не думаю, что это надолго». Последнюю фразу Снейп и озвучил, благо палочка уже была в руке.

К его немалому удивлению, она не понадобилась. Его потрепали по плечу, а взгляд неожиданно светлых, почти янтарно-карих глаз, полный сочувствия, подозрительно напомнил то время, когда Лили с ним еще дружила. Тут-то готовый ко всему — к любой атаке, к любым оскорблениям Снейп окончательно потерял почву под ногами почти в буквальном смысле слова. И уже сидя на чем-то, он не разобрал, что там так подозрительно удачно оказалось под его тощим задом, смотрел, как «шурин» накладывает Сомнус на его «дорогую невесту».

— Пусть поспит, — вздохнул Рабастан, оборачиваясь к нему и криво улыбаясь. — Нет, в чем-то я Лорда, конечно, понимаю, а вот вас за что так, вроде еще одного подающего надежды зельевара у нас не появилось?

Северус сглотнул. А что он, собственно, знал о Рабастане Лестрейндже? Судя по его отношению к невестке, стоило ли от него вообще-что-то скрывать?

— Лорд, — выдохнул Северус. — Так вот наградил.

Последнее слово прозвучало настолько саркастически, что самому стало приятно от того, как изменилось лицо Лестрейнджа — тот явно оценил.

— Лорд? — переспросил тот, словно не веря, а потом кивнул. — Ну да, конечно, — он вздохнул. — Он сильно изменился за последние месяцы. Поздравлять не буду, сам догадываешься почему, верно?

Снейп кивнул, и последний Лестрейндж, истинный хозяин дома, продолжил:

— А поскольку я бы не хотел, чтобы вы тут разнесли мне все — а когда Беллс очнется, именно так и будет, то… дорогие гости, не надоели ли вам хозяева? Впрочем, на первое время можешь воспользоваться зельеварней — но только пока она спит.

— Надолго хватит? — деловито осведомился Снейп, чем сразу заслужил одобрение Рабастана.

— Обычно часа на два, — пожал плечами он. — Сейчас, может, чуть подольше, все же после Круцио в себя приходишь долго. Сколько он держал ее нынче?

— Минут пять.

— Жестко. За что?

— Замуж не хотела.

— Беллина Авада мимо просвистела? — хмыкнул Рабастан, и Снейп понял, что его черный юмор начинает ему импонировать.

— Вроде того. Она не успела произнести заклинание до конца.

— Повезло, — полувопросительно хмыкнул Лестрейндж.

— И почему я не уверен?

Рабастан хохотнул.

— И когда… свадьба?

— Через два дня. Он сам хочет провести ритуал, — Снейпа передернуло так, что Лестрейндж рассмеялся.

— И все-таки, за что нынче Лорд так, хм, награждает? Мне, знаешь, исключительно чтобы самому не вляпаться.

— Не вляпаетесь, сэр, это место уже заткнули. Мной, — то ли сказал, то ли выплюнул Северус.

— Хм-м, — протянул Рабастан. — А ведь получается, в моих интересах, чтобы вы продержались подольше, мистер Снейп.

— Издеваетесь?

— Да нет. Страхуюсь. Сомнус максима, — младший Лестрейндж еще раз взмахнул палочкой над невесткой. — Часа четыре нам обеспечено. Идем в лабораторию.

— Вы решили мне помочь, сэр?

— Какая самонадеянность, Снейп, — Рабастан покачал головой. — Я просто укрепляю свой щит, каковым вам не повезло оказаться. Ну или наоборот, повезло. Мне совершенно не улыбается тот вариант, что наш Лорд в стремлении в очередной раз отвязаться от Беллы прочитает какие-нибудь старинные хроники насчет семьи и брака и подложит ее под меня. Или вам не нужен такой союзник, как я, сами разберетесь?

Северус изменился в лице. Лестрейндж в союзниках?! Это дорогого стоило.

«Вот только хватит ли мне расплатиться?» — подумал он, но Лестрейндж то ли мысли читал, то ли просто решил не играть втемную — смысла в том не было никакого, тайны семейной жизни, если это, конечно, можно так назвать, бывшей четы Лестрейндж уже даром никому не были нужны.

— Я в долгу… — начал было Северус, а Рабастан едва не расхохотался в ответ.

— Если вы сможете выжить и удержать Беллу хотя бы в течение года, у вас в долгу будут как минимум все неженатые члены Ближнего круга, Снейп. Ловите момент. Все-таки вы еще очень мало знаете о нас и еще меньше представляете. Хотя, может, это и к лучшему.

По спине Северуса пробежал холодок.

* * *

В лаборатории Лестрейндж-холла он уже работал, так что новым для него стало лишь то, как ловко управлялся с оборудованием и ингредиентами сам хозяин — не на уровне магистра Медичи, у которого стажировался Снейп, но вполне себе близко. Так что удивление Северус скрыть, конечно, попытался, но не смог. Лестрейнджу не грех было и поассистировать, так что Снейп смирил свежеиспеченную зельеварско-мастерскую гордыню и начал спокойно делать, что велели — шинковать костяным ножом корни валерианы, глубоко вдыхая ее запах — ему и самому успокоиться не помешает.

— Думаете, как часто требовалось успокаивающее Рудольфусу, точнее, его супруге? — спросил Лестрейндж, внимательно отмеряя количество воды для котла.

Северус пожал плечами — откуда ему знать? — но ответа от него ждали.

— Полагаю, часто.

— Вот я его и варил, пока мой брат… скажем так, сдерживал порывы своей благоверной.

Лестрейндж протянул ему ступку с листьями мяты.

— Если бы где-то нашелся яд кураре…⁽¹⁾

— Вы решили уморить Беллу сразу? Вряд ли вы тогда проживете намного дольше нее, — хмыкнул Рабастан. — А главное, ваша смерть будет очень, очень неприятной. Наш Лорд талантлив во всем, но в некоторых вещах — особенно.

Снейп в талантах Лорда давно не сомневался, но как раз не так давно прочитал интересную статью по поводу миорелаксантов, и ему загорелось попробовать, так что он рискнул поделиться своей идеей, и ему удалось-таки заинтересовать Лестрейнджа.

Яд кураре нашелся у поставщика меньше чем через час. А когда работа подошла к концу…

— А теперь рассказывайте, — приказал Рабастан, устраиваясь в видавшем виды кресле, и прозвучало это так, что Северус понял: живым его отсюда выпустят только тогда, когда хозяин дома будет доволен его ответами. Но он не был бы собой, если бы не спросил:

— Мне изложить свою биографию?

— Зачем вы нарываетесь, Снейп? Я же, кажется, вполне ясно сказал, я хочу знать, за что нынче Лорд раздает такие «милости».

— Я идиот, — признался Снейп, опуская голову.

— Поздравляю, а дальше?

— Лорд приказал мне стать шпионом у Дамблдора, — начал Северус. — Я должен был устроиться на должность профессора зельеварения в Хогвартс.

— А не рановато ли вам? Впрочем, приказы Лорда не обсуждаются.

— Я пришел на собеседование в «Башку борова»…

— Куда?! А на непосредственном месте будущей работы — никак? Интересно, интересно. Дамблдор, значит, чудит. Продолжайте. То, что вы пролетели мимо должности, я уже понял.

И Снейп рассказал все. А что — Лорд молчания не требовал. Да и рассказывать много не пришлось — за пару минут управился.

— Пророчество, значит. Позволите ваши воспоминания? — попросил Лестрейндж.

Северус кивнул, и вот уже палочка собирает с его виска тонкую нить в подставленный фиал.

— Интересно, очень интересно.

— Думаете, нас ждет избиение младенцев? — осмелился на вопрос Северус.

— Вас это как-то коснется?

— Вот еще. Каким бы образом?

— Не знаю. Возможно, ваши родственники…

— У меня никого нет.

— Или друзья.

— Аналогично.

— Какое выгодное по нашим временам положение, — чуть язвительно произнес Рабастан.

— Чем богаты, — парировал Снейп.

— Значит, вам не о ком заботиться и некого предупреждать, и вы можете думать только о себе. Замечательно. Пожалуй, вы мне нравитесь. Впрочем, это ни к чему не обязывает ни меня, ни вас.

Северус в глубине души позволил себе ощутить облегчение. Один раз он уже имел глупость понравиться… Темному Лорду. Нет уж, враги надежнее, от них хоть понятно, чего ждать.

— Расскажите-ка немного о себе, — снова приказал Лестрейндж.

— Родился в январе шестидесятого…

— Так вам сейчас двадцать лет? Всего? — изумился Рабастан. — А вы неплохо для своего возраста продвинулись. Родители?

Рабастан Лестрейндж оказался настоящим мастером-дознавателем. Он вцеплялся в те самые места скудной биографии Снейпа, о которых тот хотел умолчать. Последнее иногда удавалось, как ему казалось, но через некоторое время Северус понял — зря казалось. Его жизнь, точнее, последние годы, были теперь как на ладони. Все, кроме одного — того, что именно он сам, Северус Снейп обо всем этом думает. Все, кроме того, что он однажды раз и навсегда для себя решил.

* * *

Говорили, что после сцены у озера он переживал о своем нижнем белье... какие подштанники, какая чушь! Кругом одни кретины, считающие, что у него, Северуса Снейпа, нет ничего важнее. Дело же вовсе не в том! Эти ублюдки стащили выпавший из его кармана ценнейший и очень редкий ингредиент… Мало того, что дьявольски дорогой, так еще и запрещенный. Поди достань рог двурога без правильных связей. Еле выцарапал у Малфоя контакт с одним из его поставщиков, и то проклятый блондин вел себя так, будто Снейп ему теперь всю жизнь обязан будет. Ну… сделать вид, что это так, Северусу никто не мешал, пусть Малфой порадуется, поди не раз еще пригодится. Но он сам ему скажет, когда решит, что долг оплачен.

Правда, если быть честным, его там, у озера, все-таки почти убило. Но совсем другое. Ведь кто мог Мародерам рассказать о заклинании? Только Лили… Как она могла?! Такого разочарования он никогда не испытывал — а уж ему было с чем сравнивать. Лили… Лучшее, что с ним было — эта их дружба. Было. Как всегда, все хорошее заканчивается. Жаль. Как жаль. Как больно, как противно. Хотя пора бы и привыкнуть... Нет, он будет думать, что она случайно оставила его учебник — может же она просто что-то забыть? — а кто-то из Мародеров подсмотрел. Да, точно, он так решил.

Извиняться? Вот еще. Но чтобы ему вернули то, за чем он полгода охотился, он может и унизиться. Правда, не больше одного раза. И пошли они все!

Память подсунула еще один разговор — в гостиной Слизерина. Префект Розье решил его в очередной раз повоспитывать, мол, унижаться перед грязнокровкой — последнее дело.

— Если ты так ее обожаешь…

— Да при чем тут Эванс? Где я теперь найду рог двурога?

— Да что ты говоришь?.. — Розье резко сменил презрительное выражение на заинтересованное. — Думаешь, если пожалеет, то принесет?

— А у меня есть варианты?

— А если мы тебе предложим?

— Бесплатно? — недоверие и сарказм, казалось, можно ложкой черпать.

— Ну почему. За услугу, все как обычно.

— И какова же услуга?

— Тебе по силам. Точно, я отвечаю. Еще и понравится, поди.

Он узнал гораздо позже, что и тут его разыграли, как карту… Узнал и не простил. Ни «друзьям», ни Малфою, ни самому Лорду. Собственно, это и стало для него началом нового, собственного пути. Предать тех, кто заранее предал тебя — не грех.

Остаться верным только себе — единственное правило, которое он решил соблюдать всю оставшуюся жизнь. Всю, сколько бы ее ни было. Вот только чтобы это сделать, надо кем-то стать. Потому он брал все, что ему предлагали — не ему, нищему полукровке, воротить нос. Не сейчас. И изучал окклюменцию, отрывая время ото сна и еды, даже скатившись по учебе, потому что это был вопрос неизмеримо более важный. Если, конечно, он все еще хочет жить. А Северус хотел. Несмотря ни на что.

И вот — каникулы, зима, шестой курс, а он стоит перед лицом одного из самых могущественных магов Британии, легендой собственного факультета, наследником Слизерина. А тот, кажется, готов залезть и выпотрошить весь его разум и чувства…

Страх. Благодарность. Благоговение. Что еще он может испытывать сейчас? Предвкушение новых знаний, точно.

Лорд Волдеморт удовлетворенно хмыкает, словно просмаковав хороший коктейль.

— Говори, Снейп.

— Что я должен сделать для вас?

— Как я понимаю, в качестве благодарности за те ингредиенты, ты на многое готов — а на что именно, Северус Снейп? И чего ты хочешь сам? Денег? Власти? Статуса?

Опасный вопрос. Опасный и вместе с тем очень важный — Северус видел, как Лорд напрягся, как хищник. И более чем ясно, кто тут добыча. Что ж. Остается правда и только правда. И он рассказывает о том, что его интересовало всегда: о науке. О зельеварении, о составлении заклинаний, о новых чарах — постепенно увлекаясь. Он отдает ему этот кусок своей жизни и своей правды, как мясо зверю, и, кажется, тому нравится угощение.

Только потом, дома, когда опасность схлынула, снимая мантию, он понял, что одежда мокрая почти до нитки. И осел на пол, едва успев высушить себя вялым взмахом палочки. А через неделю умерла мать. А он даже узнать не успел, да и кто бы ему сову послал, отец, что ли? И на похороны не явился, только летом добрался до скромного могильного холмика, постоял, не чувствуя проникающего через одежду моросящего дождя, развел руками и медленно побрел прочь. Поздно. Все было поздно.

А Лорду он действительно понравился… Как иначе объяснить то, что тот пристроил его в ученики к самому Медичи — правда, с кабальным условием стать после обучения его личным зельеваром. Хотя личный зельевар Темного Лорда — это статус!

И внесенная плата была велика. Это даже поднимало самооценку — оказывается, он, Северус Снейп, зеленый мальчишка, всего лишь страстно влюбленный в магическую науку, стоит вот такого мешка галлеонов!

Учиться приходилось круглосуточно — спасибо хоть Слагхорн стал пускать его в специальную лабораторию — выполнять задания, присылаемые Медичи, иначе было бы невозможно. Но декан требовал строжайшего отчета во всем, хотя надо было отдать ему должное, никогда не пытался примазаться. А вот рецепты — да, рецепты смотрел в наглую, пока магистр не начал заколдовывать их на то, чтобы прочесть могли только двое — он сам и его ученик.

Северус учился со всей страстью, пылавшей в его голове — холодным, но ярким пламенем. А потому ему хватило полугода — именно столько готовилось зелье левитации, второй по счету заказ Лорда и его мастерский проект. И уже в начале августа, спустя чуть больше года от выпуска, он вернулся в Англию со званием мастера зелий, смуглый от жгучего южного солнца — некоторые ингредиенты приходилось искать самому, и брать только собственными руками, сильный — многое доставалось отнюдь не просто и безопасно, гордый и, наверное, счастливый.

Загар сошел быстро, как и радость от сделанного. Метки было не избежать — сразу после того, как Снейп получил мастерство. Увы, он уже тогда если не понимал, то предполагал, что к чему, но некогда было раздумывать, стоит ли пожизненное рабство всего этого. Да и бессмысленно — отвечать за него некому, кроме него самого. Придется отслужить. Собственно, ему было все равно: если все, что от него требуется — это творить новые зелья и заклинания — какая разница? Почти все равно. Да, он неплохо научился себя обманывать.

* * *

Исполнить приказ Лорда — подать заявление на место ассистента профессора зельеварения — показалось совсем неплохой идеей. В Хогвартсе отличная лаборатория и куча бестолково расходуемых ингредиентов, он отлично сможет развернуться, в том числе лично для себя.

Он не подумал, с какой стати Дамблдор назначил ему собеседование в какой-то забегаловке. Но услышать что-то, не предназначенное для его ушей, показалось удачей — пусть его и выгнали взашей. Да, попался он зря, конечно. О том, насколько все это было странным, он тогда даже не думал — он интересовался зельеварением, а не искусством интриги. Ведь если директору было не нужно, чтобы кто-нибудь узнал о Пророчестве, он бы просто мог стереть память…

Оказалось, приносить Лорду новости, которые ему не по вкусу, не просто опасно, но и весьма болезненно. А он-то думал, что ему часть долга спишут за полезные сведения! А получил… Беллатрикс, сожри ее мантикора, Блэк.

«Какой же я все-таки кретин», — думал Северус, но увы, все было позади, и, как бы он себя ни клял, прошедшего было не вернуть.

Однако он вынес для себя один безусловно важный урок: прежде чем решаться на любое действие, надо сначала сесть и подумать. Все взвесить. Иначе ему так и предстоит быть разменной картой между сильными мира сего… Хотя и так не факт, что получится сделать иначе. И что, Мерлин, что теперь ему делать с Беллатрикс? Тем более что дом, где покои можно более-менее прилично заколдовать, придется покинуть. И скоро.

Он представил себе пробуждение «дражайшей невесты» в Паучьем тупике и расхохотался.

* * *

— По поводу чего истерим? — Лестрейндж подключился мгновенно, словно никуда не уходил.

— Да так, представляю пробуждение леди, — Снейп смотрел весело, как отпетый висельник, прощающийся с жизнью — «хоть минута, да наша!» — В бывшей спальне моих родителей.

— Ты что, собрался ее тащить к себе в этот, как там, Коу… Кроу…

— Коукворт. Так у меня вроде нет других вариантов.

— Снейп, ты действительно идиот. Почему не снять комнату — Белле это не впервой. А еще… Если ты полу-Принц, и у тебя не осталось никакой родни, кстати, ты уверен?

Северус кивнул.

— Наводил справки? — зачем-то уточнил Лестрейндж.

— Да, по завещанию матери.

— Так какого ты еще не в родовом поместье? Гоблины не пускают?

— Ну… да.

— Тьфу. Сейчас напишу своему адвокату, напоим нашу красавицу лекарством, и пойдешь ты в Гринготтс. Мой адвокат тебя будет там ждать. Если ты действительно последний из Принцев, хоть и полукровка, никто не имеет права лишать тебя наследства семьи.

— Наследство я получил, — признался Снейп. — Там было-то…

— Недвижимость, о юный и непроходимо дремучий друг мой, это тоже наследство. Причем неотчуждаемое. Тьфу на всех тех, кто тебя учил. Тьфу на твою дурную голову!

* * *

И вот теперь Северус Снейп, точнее, Принц, во что он до сих пор толком не мог поверить, стоял напротив гобелена, где наверху была одна-единственная ветвь. С его именем.

Он пробормотал что-то непечатное, касаясь гобелена палочкой.

На ветке словно издевательски проклюнулся небольшой зеленый листок, и ему ничего не оставалось, как идти обследовать неожиданно свалившееся наследство. Но… хотя бы крыша над головой, может, и библиотека сохранилась? Однако ее еще надо было найти.

Северус бродил по большому пустому дому кругами, движением палочки открывая одни двери за другими, и хмурился все больше и больше.

И это Паучий тупик он считал мрачным? Молодой и наивный, да-да. Это мнение о себе авторства Лестрейнджа Северус теперь, кажется, поддерживал полностью. Даже становилось более-менее понятным, отчего сбежала его мать.

В найденные наконец в дальнем крыле библиотеку и лабораторию он даже не зашел — иначе вернуться к сроку бы точно не смог, ведь за полчаса-час можно найти то, от чего потом будет не оторваться. Одно было неплохо: стены давали надежду на то, что изолировать невесту, а потом, черт бы ее драл, супругу, можно будет практически где угодно, достаточно лишь пожертвовать немного своей крови. Ну, на это он был готов, что называется, с песней. Лучше этим старым камням и дверям — для ритуала нескольких капель хватит, куда меньше чем для Беллатрикс, та-то вряд ли остановится…

С этой точки зрения дом постепенно начинал ему нравиться. А еще здесь никого не было, и это было чудесно.

* * *

— Как дела? — когда Снейп вернулся, у постели «больной» дежурил ее пока-еще-деверь.

— Приемлемо, — Северус наклонился к невесте и вздохнул.

Даже измотанная собственным сумасшествием, Беллатрикс была красива — опасной, яркой, порочной красотой. Отрицать это мог бы, наверное, только слепой.

— Хороша?

— Я не заслуживаю ее. Во всех смыслах, — честно признал Северус.

— Она с тобой согласится.

— Вопрос, в какой форме.

— Да, это важнее всего, чтобы остаться в живых. Комнату ей приготовил?

— И укрепил.

— Вот, — Лестрейндж протянул ему пару свитков. — Здесь умиротворяющие чары, а тут — «Глоток Мира», сам сваришь.

— Благодарю. Не ожидал.

— Я просто укрепляю щит, — усмехнулся Лестрейндж.

— Поверьте, щит это оценил по достоинству.

— Тогда с тебя долг Убежища. Мало ли что. И больше никому не давай свой адрес, — выписал изящную кривую своей палочкой Рабастан.

— Принимаю, справедливо, — вскинул свою для ответа Снейп, и их запястья обвила легкая, светящаяся нежно-голубым, паутинка.

А потом он просто взял на руки Беллатрикс, удивившись, какой она оказалась легкой, и аппарировал к себе — камин к сети подключать он пока не собирался.

---

1) Впервые тубокурарина хлорид был использован в клинике 23 января 1942 г. в Монреальском гомеопатическом госпитале доктором Гарольдом Гриффитом и его резидентом Энидом Джонсоном при операции аппендэктомии. Этот момент явился революционным для анестезиологии: https://www.hackyou.ru/miorelaxants-of-vegetable-origin-muscle-relaxants/

Вернуться к тексту

Он всегда шел к своей цели. Иногда напролом, но все же обходные пути уважал больше — жизнь приучила к тому, что они куда надежнее. Так что бывало и поворачивать, как бы даже и не вспять. Но он возвращался, рано или поздно, предпочтительней, конечно, рано. Всегда, сколько себя помнил. Гибкость и непреклонность — важные качества, особенно если знать, когда какое нужно. Он считал, что знает это лучше если не всех, то многих.

Может быть, иногда, в молодости он действовал недостаточно сознательно, иначе не допустил бы этой ошибки. Не приблизил бы к себе эту женщину, ставшую, увы, еще более сумасшедшей, чем он сам.

Чего он хотел? Свободы. А значит — власти, полной и абсолютной. Потому что именно так он понимал свободу — возвыситься так, чтобы никто не мог даже подумать о том, чтобы им командовать. Нет, тираном быть он поначалу не планировал. Ему нужна была только эта высота — такая, где больше никого, кроме него, нет. Вот только паранойя, предательски захватившая его мозг — враг, прикидывающийся лучшим другом, с которым он ничего не смог сделать, вела его все дальше и дальше. После третьего крестража он уже был не в силах остановиться, хотя и все понял. Поздно. Но он не собирался сдаваться.

Да, теперь он мог пользоваться библиотеками почти всех старых родов — у него был свой, личный доступ. И он прочитал не только о Герпии Злостном, но и работы самого Герпия. И не только его, конечно. А потому давно уже знал, почему слово "крестраж" многие произносят с таким отвращением — даже те, кто спокойно мог зарезать хоть ребенка, хоть девственницу, если этого требовал ритуал. Нужный ритуал. У него не было к ним претензий — просто так кровь никто не лил, все по делу, все на благо. Свое и своей семьи. А потом в этот круг постепенно вошла и возглавляемая им организация.

Что ж, пусть бывший учитель получит, что хотел. Точнее, кого хотел сделать из своего ученика. Лучшего, по его же словам… Ему хотелось иногда найти Слизнорта и посмотреть ему в глаза. Долго посмотреть, информативно. Хотя он и без этого мог предположить, что бывший декан спелся с его врагом, ставшим теперь светочем всея магической Британии. Том мечтал сделать из него настоящий светоч — Адское пламя ему бы подошло. Хотя запах… Вонять, по идее, должно долго, несмотря ни на что. Том был в этом уверен.

Авада и только Авада — она чиста. Но, пожалуй, слишком милосердна — хотя бы потому что мгновенна.

Темные заклятия действительно затягивают и действительно небезопасны для тех, кто их произносит. Слишком много энергии дарят, слишком много ощущений, чтобы от этого можно было легко отказаться. У магглов это называлось бы наркотиком. Да, он, Лорд Волдеморт, был в курсе.

— Круцио, — чувство, что его язык сам был рад произнести это, а все тело потянулось за новой порцией силы…

Он выглядел, словно почуявшая добычу мантикора в момент перед самым броском.

Черноволосая женщина, распростертая у его ног, продолжала смотреть на него расширенными от боли зрачками, практически ничего уже не видя. Но ни болезненная гримаса, ни тонкая струйка крови из прокушенной губы не могли стереть с ее лица безумное восхищение.

— Фините. Силенцио, — он поморщился: ему было неприятен этот восторг, и он продолжил как можно холодней: — Беллатрикс Лестрейндж, хорошая супруга не должна смеяться от счастья над гробом своего мужа и моего ближайшего сподвижника. Надеюсь, ты запомнишь этот урок.

«А еще вешаться мне на шею, едва узнала о смерти мужа, — подумал он и стиснул пальцы. — Проклятая мазохистка. И особенно с криком «Мой лорд!», где так ясно, так четко звучит слово «мой».

А ведь была такой девушкой… Зря он согласился тогда поставить ей метку. Молод был… Стоило изучить ее побочные действия более пристально, но, как всегда, не хватало времени.

* * *

Беллатрикс Блэк было невозможно не заметить. Яркая, как ее звезда — третья по яркости в созвездии Ориона, но первая из сестер в семье. Повзрослев, она легко затмила всех остальных — и самого Ориона Блэка, и мать, и сестер, и кузенов… Воительница, бескомпромиссная, сильная, опасная и… верная.

Преданная только ему, несмотря ни на что.

Он не мог не ценить этого. Но стоило дать малейшую слабину, как Белла считала, что он — ее. Хотя всеми силами давала понять обратное, но он-то читал в ней, как в открытой книге. Тьфу, какое избитое сравнение. Но как же он устал от этого! И как не вовремя дал себя убить Рудольфус. Впрочем, гибель приближенных не от его руки всегда несвоевременна.

Вот только убить Беллу, чтобы прекратить все единым махом, он не мог. Не мог, несмотря на то, что Авада всегда доставляла ему ярчайшее удовольствие. Когда он встречал горящий взгляд черных, как ночь, глаз, палочка сама собой опускалась, способная только на не особо сильный Круциатус. Он неоднократно раздумывал, является ли это его слабостью, а может быть, вот так для него выглядит то, что другие называют любовью? Но ни к какому определенному выводу не пришел и решил, что это не слабость, а наоборот, мудрость.

Сильные фигуры нужно беречь — так, и только так делает хороший гроссмейстер. Белла же, несмотря на все, оставалась самой сильной проклятийницей. А он считал себя хорошим шахматистом, даже выдающимся. Сильные фигуры так просто не сдают, в крайнем случае их можно только разменять. Желательно на еще более сильные, а если послабей, то хотя бы пару.

Кстати, о других фигурах. Кажется, у него подрос новый конь. Конечно, его ходы ограничены, это всего лишь зельевар, но если использовать его умело…

И надо же было Снейпу явиться именно тогда, когда он наконец отправил прочь Беллу, все еще чувствуя недовольство, и именно с таким известием! «Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда... рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца...»

«Как родится, так и сдохнет», — решил Том. Конкурентов разводить он не собирался.

«...Темный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...» — подвывала не своим голосом пророчица в дурацком одеянии в клубящемся тумане думосбора.

Том чувствовал подвох, но в голове звенели ее же слова, услышанные при легилименции — он не стал церемониться и вломился в голову Снейпа, едва тот произнес первую фразу.

Нет, никакого равного, никого он не собирается отмечать, как и узнавать силу — главное, что он сделает — не даст этой силе вырасти. Все должно быть эффективно и быстро.

Война с младенцем? Вот еще. Это называется устранение помех. Кстати, а заодно и их источников. Трижды бросали вызов, говорите? Вот пусть и получат, что просили. После этого еще никто на него не жаловался. А вычислить, кто это, будет не так и сложно — Аврорат и этот дамблдоровский орден жареного петуха. Не так много осталось тех, кто на полном серьезе мог, а главное, посмел бы ему возражать. Британия будет его, и совсем скоро.

Он даже пожалел, что откруциатил Снейпа — руки у зельевара трястись не должны, а остаточный тремор помешает ему работать еще пару дней, наверное. Да и надо бы, пожалуй, наградить сопляка.

Он взвесил эту мысль и скривился: награждать не хотелось.

Скрипнула дверь, и на пороге явилась Беллатрикс — в новом платье, которое опять показывало несколько больше, чем ему хотелось видеть. И вот тогда ему пришла, кажется, гениальная мысль… Нет, торопиться он не стал — времени было более чем достаточно, чтобы все обдумать. И чем больше он обдумывал, тем больше ему нравилась собственная идея.

Нет, терять зельевара (насчет боевика можно было быть уверенным, что такого не случится) он не собирался, а потому, немного подумав, вызвал Малфоя и отправил его с поручением в Гринготтс. Наконец-то он испробует эти интересные цацки, не совсем добровольный дар старины Горбина…

Сова от Малфоя прилетела, когда Том не ожидал. Точнее, ожидал, но не совы, а самого Малфоя с докладом и цацками. Короткая записка гласила:

«Гоблины не вмешиваются в дела магов. Они не могут провести проверку работы артефакта».

«Если Малфой ничего добиться не смог… жаль, он так плохо переносит боль, — подумал Том и аппарировал в банк. — Все сам, опять все сам, сколько можно?»

Очередной управляющий уперся, кажется, не на шутку. «А это он зря. У них и уборщики, наверное, именуются «управляющими швабрами», — мелькнуло в голове у Тома, и он окончательно разозлился.

— А в дела личей, — он наклонился и страшно доброжелательным полушепотом произнес эти слова в лицо гоблина Гырх-как-его-там, убирая маскировочные чары со своих глаз, уже полгода как кроваво-алых. — По лич-чной прос-сьбе, так сказать?

Игра слов доставила Тому удовольствие, хотя ее вряд ли мог оценить кто-то, кроме него самого. Зато реакция гоблина оказалась наконец адекватной. Вскочил и побежал заниматься делом как миленький. И ведь справился почти за час!

— Вот и молодец, малыш-ш, — прошипел Том, отправляя в гоблина, принесшего ему полный отчет о работе колец-артефактов, темномагических, помолвочных, двух штук, аккуратный Обливиэйт.

Теперь будущие супруги не смогут серьезно навредить друг другу. Да, определенно хорошо — Снейп наконец подтянет боевку, Белла займется делом, а пока она будет гонять нового супруга, можно будет наконец передохнуть и даже, пожалуй, немного развлечься. И у ершистого полукровки, который вечно себе на уме и не дает пробраться за свои окклюментные щиты, будет долг жизни перед своим Лордом, что замечательно усилит его же метку. Он, Лорд Волдеморт, — определенно, гений.

Снейпа он велел позвать с утра пораньше, время, конечно, непривычное, но интересно будет на него посмотреть — чего он ждет, как поведет себя. И сколько придется ждать — готовность к любому вызову тоже кое о чем говорит.

Но ждать почти не пришлось. А по настороженному лицу Снейпа Том понял — тот не ждал ничего хорошего. Ну что ж, пожалуй, он прав.

— Я решил наградить тебя, Северус…

«Вот уж лучше не надо!» — мелькнуло в глазах Снейпа, но так, что Том не был до конца уверен, правильно ли он прочел, и все ли. Но чутье у мальчишки есть, и неплохое.

— Нет награды лучше, чем служить вам, мой лорд, — у Снейпа получилось совершенно искренне, видимо, тот задумался, какова может быть «награда».

Что ж, вежливо. В детдоме, наверное, сказали бы, что прогиб засчитан. Да, вчера он, пожалуй, несколько перегнул палку — пальцы зельевара были плотно сжаты между собой — тот явно не хотел показывать, как они дрожат. Гордость… слишком большая роскошь для него, но ведь поди ж ты — не сдается. Но в том числе этим он был как минимум интересен.

Чувством юмора Лорд никогда не отличался, как и чувствами вообще. Собственно, с него Северус и строил свою маску, свой образ, да и часть своей настоящей личности — тоже. Том это знал, а потому благоволил Снейпу несколько больше, чем многим.

— Месяц назад во время операции по изъятию… кое-чего из… впрочем, тебе не важно, погиб Рудольфус Лейстрейндж, — сообщил он Снейпу, внимательно глядя на его лицо.

Северус растерялся. Какое отношение он имеет к записному боевику кроме того, что тот неоднократно гонял его, как и всех остальных «молодых рекрутов»? Не очень успешно, кстати, гонял, но с него, как с зельевара, и спрос был невелик. Глупо посылать в рейды того, кто будет готовить лекарства после них.

Что он должен сказать? Соболезную? Ага, и получить Круцио, вряд ли Лорду нужны его соболезнования.

— Я весь внимание, мой Лорд.

«Вот у Снейпа слова «мой лорд» почему-то всегда звучали совершенно иначе, чем у Беллатрикс», — подумал Том, решив еще немного помучить молчанием.

Хотя нет, молчание — какое же это мучение?

— Круцио, — уронил он, и Снейп согнулся, падая на колено, но молчал, пока заклинание не было отменено.

Хотя Том не имел намерений долго испытывать его. Зато ему наконец-то удалось проникнуть за окклюментный щит Снейпа и уловить вполне отчетливые отголоски мыслей, не зная, но предполагая, что они частично предназначены именно ему.

«...и уж тем более какое отношение к Лестрейнджу я могу иметь после его смерти? Вряд ли он завещал мне что-нибудь, кроме «сорок раз упасть-отжаться». Хотя нет, это уже Долохов. Лестрейндж в основном по режущим и по щитам. Был. И кто же теперь вместо него будет? И главное, при чем тут я, и что я сделал не так?»

Лорд был доволен, но как хотелось, чтобы этого юнца пробило наконец на настоящую эмоцию!

— Ты не хочешь знать, к чему это все? — ласково спросил он, и, кажется, по спине Снейпа пробежал отчетливый холодок. А это означало, что он все-таки понял, что влип во что-то очень, очень серьезное.

— А придется, — продолжил Том. — Позовите Беллу!

— Мой лорд! — она словно стояла в ожидании за дверью — шелест платья, алые губы и это самое, с заглавной буквы «Мой».

В сторону Снейпа Беллатрикс даже не взглянула.

— Когда супруг намного старше, он раньше уходит, — несколько иезуитски начал Том. — Я подумал и решил тебя немного утешить…

Видеть, как с красивого лица сбегает выражение счастья и преданности, сменяясь неверием, ненавистью и презрением, было интересно до болезненности — захотелось тут же повторить, но Белла ухитрилась взять себя в руки, точнее, палочку. Или до нее наконец дошло, и она переключилась на Снейпа?

Зато Снейп был готов уклониться от Авады, чем немного порадовал, но не дав Белле договорить до конца, Том бросил в нее Круцио. И держал дольше, чем всегда — почему-то он почувствовал себя разочарованным. Она что, решила лишить его, Лорда Волдеморта, его личного зельевара? Да как она посмела?!

Снейп стоял, как манекен в тренировочном зале — ни живой, ни мертвый, двигаться способный, но способен ли думать? Ладно хоть честно признался, что чего-то не умеет, даже Круцио избежал. И правильно, ему еще будущую супругу тащить. А забавно получилось!

Ладно, одну проблему он решил. И других дел у него более чем достаточно.

Она родилась и росла с мыслью, что она — Блэк, а значит — лучшая. Особенная. Старшая из сестер. Ведь быть Блэк — все равно, что быть королевской крови. "Toujorus pur" — чисты всегда. Воспитание в строгой традиции чистокровной семьи известных темных волшебников простым и счастливым ее детство не делало — но на самом деле ей не с чем было сравнивать. Разве что иногда приходилось завидовать младшим сестрам, особенно когда ей исполнилось пять, и с ней стали заниматься специально приглашенные учителя.

Родословные всех чистокровных семей, история, геральдика, и довольно болезненные наказания, если она недостаточно хорошо отвечала — не выучить урок даже в голову не приходило. Иногда ей хотелось доставить такую же боль беспечной Андромеде — но прошел год, и сестра тоже стала заниматься с учителями точно так же, как и она. Теперь они вдвоем завидовали Нарциссе, которой оставалось еще почти целых два года до этой каторги, но что могла понимать сама Нарси в свои три года? Только бояться учителей, наслушавшись сестер… Даже подлянки не устроить — будет просто плакать, и все. А ей, Белле, опять — наказание?

Арифмантика, астрономия, музыка, которую Белла терпеть не могла в отличие от сестры, и наконец небольшая отдушина трижды в неделю — танцы, которые любили обе. Латынь и древнегреческий, который, кажется, только что узлом детский язычок не завязывал. Этикет, впитанный с материнским молоком, особых трудностей сестрам не доставлял.

Но до чего же сладко было не следовать правилам! Никакие угрозы не могли удержать сестер от этого. Хотя зачинщицей чаще всего была Андромеда, а исполнительницей — Беллатрикс, вот так вот странно. Может, потому что была смелее? Доставалось обеим, конечно, но Белла переносила наказания легко. И сразу придумывала месть — пока мелкую и детскую. Хлюпающая носом Меда добавляла свои соображения, и они попадались снова.

Учителя не выдерживали долго. Родители выдерживали все — но девочки больше всего на свете боялись что-то сделать не так, если мать начинала особым образом поджимать губы. Или если отец медленно постукивал тростью по руке. Сердечки замирали, по спине бежал холод, а наказание было неотвратимым — если только не успеешь исправиться. «Детей должно быть видно, но не слышно».

Она привыкла. Она не знала, что может быть иначе, пока не попала в Хогвартс. И уж там-то маятник откачнулся назад так, что многие диву дались. «Бешеная Блэк», — шептали за спиной, а она носила это прозвище с удовольствием. Особенно потому, что ни одна душа не рисковала сказать ей это в лицо. Тогда она еще не понимала, что это значит — за ней стоит семья, даже клан, против которого никто не рискнет пойти. В том числе сами члены этого клана, разве если только окончательно спятят. Вон, как придурок Сириус.

«Почему Вальбурга не прибьет это позорище?» — спросила она как-то раз, но вместо ответа получила наказание. За что? Она действительно не понимала. Сорную траву надо истреблять, ведь это правильно! Ценить человека? Ее научили ценить только волшебную кровь, так что Белла искренне считала кузена предателем этой самой крови.

И когда сверстники стали вести разговоры, такие понятные, такие близкие ей, а главное, когда Он, наследник Слизерина, кивнул ей на ее первом балу, это было у Малфоев — она до сих пор помнит тот убранный цветами зал, именно тогда она поняла свой путь. Свое призвание. Отстоять магический мир — для магов, и никаких пришлых!

После она в пух и прах рассорилась с Андромедой — снова не понимая, как та вообще могла смотреть на этого Тонкса? Для нее были маги — известные с детства люди и их семьи — и все остальные двуногие. Все же так просто!

Помолвку, назначенную сразу после окончания школы, а затем и свадьбу с Рудольфусом Лестрейнджем — магом достойным, взрослым, а главное, приближенным к Нему, она приняла радостно. Как еще один шаг вперед к тому, о чем она мечтала — тоже войти в Круг. Стать необходимой. Самой-самой.

Ее супруг был готов рекомендовать ее Лорду — что и склонило Беллу к раннему замужеству. Метка в качестве подарка ее устроила. Как устроил ее и супруг-единомышленник, правда, если бы не был таким приставучим… То есть не таким… Руки у Рудольфуса были еще ничего, но его поцелуи заставляли ее передергиваться, и скрывать это было все труднее. А потом ей стало казаться, что он недостаточно серьезно относится к тому, что говорит их Лорд.

Это был первый, еще довольно тихий — даже Рабастан не заявился — скандал, который, словно небольшой камушек, спустил лавину… А ее голову почему-то все время сдавливало словно обручем, но никакие проверки на зелья и проклятия не давали результата. Она сбежала домой — но родители вернули ее обратно. Точнее, выставили с позором, который продлился не более пары минут — братья Лестрейнджи, кажется, поджидали ее у самых дверей дома на Гриммо. И ей не хотелось вспоминать, что было потом. Ничего хорошего.

Лестрейнджи ее больше не наказывали — просто она иногда слишком много спала. Но от этого голова болела еще сильней, и в результате Белла срывалась. И все повторялось снова и снова. Зато собрания у Лорда, где она, однажды показала себя в дуэли с каким-то полукровкой, убив его через пару минут, после чего сам Лорд решил наконец посмотреть на нее «в деле».

И ей предложили тренировать новичков. Продлилось это недолго — из десятка человек после первого дня не осталось ни одного, кто мог бы самостоятельно передвигаться. После внушения от Лорда — она была готова терпеть эту боль, лишь бы оставаться рядом с ним, — ей позволили взять еще одну группу.

Как?! Как, Мерлин помоги, не калечить этих идиотов, которые путают лево и право, вопят «Секо», а движение делают как для Бомбарды, шарахаются от простейших Ступефаев, а от Круцио обделываются и теряют сознание. Белла презирала этих слабаков…

Новичков передали Долохову.

Зато ходить с боевой группой ей понравилось. Там все было просто и четко — вот это свои, а то — враги, которых надо уничтожить. Вперед и с песней. Красота!

Но непростительные заклинания не случайно названы непростительными. Это особенный раздел Темной магии, он действует на волшебника, меняя его — его мысли, характер, личность — его суть. Белле нравилось делать это так, чтобы видеть страх врагов… Ей казалось, что именно тогда она близка к своему Лорду — ведь многие на него смотрели точно так же.

В конце концов она вставала и ложилась с мыслями о нем и только о нем, а все остальное отодвигалось все дальше и дальше. Сдерживало только одно, остатки впитанных с молоком матери — или вбитых в детстве — приличий: она — замужняя дама. Она могла хоть сгореть от своей новой страсти, но трогать Его было Нельзя.

Только за ноги. А это удавалось, когда она получала наказание. И ей стали нравиться наказания… Она не обращали внимания, как белел ее супруг, если, конечно, он присутствовал — но Лорд довольно часто наказывал публично, чтобы другим было неповадно ошибаться. Лорд был велик. Лорд был силен — так, что это чувствовалось издалека — его сила склоняла, пробегала ледяными мурашками по спине, и… звала. И Белла жаждала касаться его величия. Остальное не было важным. Только метка отзывалась приятным теплом всякий раз, когда Белла думала о своем Лорде.

Известие о муже ее удивило. Не тот это был человек, чтобы просто взять и погибнуть, пусть даже против него десяток авроров! Так что сначала она не поверила, пока не увидела Рабастана. Почему-то один взгляд на него разом все объяснил.

Больше не Лестрейндж... Свободна... Свободна! Она больше не думала ни о чем. Хотя...

Милорд... поможет ей утешиться? Теперь можно! Теперь все можно, она — вдова!

Одевалась она не столько тщательно, сколько быстро — соблазнять по-настоящему она так и не научилась — да и когда? У кого?

— Мой лорд! — она повисла у него на шее, совершенно забыв, что тот терпеть не может прикосновений к своей голове.

Она слишком радовалась… Нельзя радоваться гибели Его соратника, особенно такого сильного, как ее муж. Она заслужила наказание! Заслужила… Боль. Но не такое же!

От потрясения она даже отреагировала не сразу.

Он бросил ее в руки этого сопливого мальчишки, этого хиляка, этого зельеваришки, еще большего ничтожества, чем ее бывший супруг… Кровь бросилась в голову, и каждый удар пульса твердил: «убить, убить убить...» За что ее так?!

— Авада ке...

Боль и темнота. Долго, очень долго…

* * *

Она очнулась с чувством, что прекрасно выспалась и отдохнула — вот уж сюрприз, после Круцио-то… И сладко потянулась в своей… ой, нет, не в своей постели. Белла быстро села и начала осматриваться. Комната была маленькой, незнакомой и напоминала скорей келью — настолько была аскетична: серые каменные стены без малейших украшений, довольно скромная кровать, сундук, небольшое узкое окно, полумрак. Она дернулась за палочкой, но ее не было. Ее что, в монастырь отправили?

Видимо, на ней были сигнальные чары, потому что она не успела подняться, как дверь отворилась, и вошел тот самый мальчишка-зельевар с такой кислой миной, что на ум пришло сразу много-много лимонов.

— Снейп, — выплюнула Белла. — Где моя палочка?

— Вот, — он протянул ей ее палочку основанием к руке.

Белла с удивлением посмотрела на самоубийцу и усмехнулась, решив не убивать его так сразу. В конце концов, стоит хотя бы выяснить у него, что к чему.

— Такой смелый или такой глупый? Где я?

Выяснилось, что не смелый и не глупый, а она — в одной из комнат, подумать только, его, этого мальчишки, дома. И на комнате — чары, так что колдовать в ней невозможно. Вот неожиданно-то. Что ж, она и голыми руками, если что, свернет его цыплячью шейку. Вот только узнает, какое наказание ей за это назначит Лорд. В конце концов, она сама может довольно неплохо варить зелья!

И сколько еще ей уготовано сегодня сюрпризов? Кстати… кто ее раздевал? Если этот юнец посмел касаться ее, ему точно не жить!

— Кто меня укладывал? — спросила она как можно более безразличным тоном.

— Ваша эльфийка.

Но почему он мог спокойно, голыми руками держать ее палочку, когда даже законный супруг не мог взять ее личный артефакт в руки? Что вообще произошло, пока она спала? И почему ей уже не хочется придушить этого долговязого юнца? Или все-таки хочется? Белла давно не чувствовала себя так странно.

— Завтрака в постель не будет, — дернул щекой Снейп.

— Что, в твоем доме перевелись домовики? Скорзи!

Через пару секунд в дверь поскреблись и тонкий голосок пропищал:

— Скорзи не может войти, пока хозяин дома не разрешил ей. Скорзи себя накажет!

— Заходи, — бросил Снейп, не глядя.

«Это с каких это пор в нем проснулись аристократические задатки?»

— Что угодно хозяйке? — подмела пыльный каменный пол ушами домовичка.

— Завтрак и свежую одежду. Синее платье. Накажешь себя потом, и если через пять минут тебя не будет…

Домовичка с хлопком исчезла.

— Погоди, — Беллатрикс нахмурилась: как-то странно она себя чувствует здесь и еще более странно думает. Ведет себя как… да почти как леди, и это вместо того, чтобы тут все по камушку разнести! — Какого тролля ты меня вообще сюда приволок?!

Спокойный поначалу голос к концу фразы повысился почти до визга, и для братьев Лестрейнджей это было бы грозным знаком, но Снейп стоял и смотрел на нее совершенно бесстрастно, даже руку к палочке не протянул.

— Почему. Я. Здесь, — Белла сузила глаза и сжала палочку.

Лестрейнджи в это время уже стояли бы с палочками наизготовку. «Надо же, не проняло. На редкость твердолобый попался!»

— Милорд, — тяжело вздохнул Снейп и снова дернул щекой, словно его заставляли говорить то, что ему крайне неприятно. — Наш Лорд распорядился о возрождении рода Принц.

— Принц? — переспросила Белла. — Ты сказал, Принц?

Кажется, еще один сюрприз. И даже не из тех, что она могла бы счесть неприятными, а вовсе даже наоборот. Для разнообразия, что ли? Об этом темном и, пожалуй, самом таинственном из магических семейств ей попадалось немногое, и все, что она помнила — огромное желание узнать побольше. Обрывки увлекательнейших историй, намеки на гениальные рецепты. Принц, надо же. И этот мозгляк, значит — Принц? Какой-то квелый он для носителя такой крови. А вот дом… дом бы она посмотрела.

Кажется, она произнесла это вслух, но тот опять не отреагировал. Привык к оскорблениям, что ли? Или действительно полный чурбан? Да уж, возродит такой… Стоп. При чем. Тут. Она? Кажется, без головной боли она стала хуже соображать. Ведь это… Это она, что ли, должна?! Дальше додумать не получилось — тело метнулось вперед, а пальцы сомкнулись на худой шее парня.

Белла неожиданно закашлялась и захрипела, словно сдавили и ее, пальцы расслабились, и она начала хватать ртом воздух, а Снейп не преминул этим воспользоваться, быстро заведя ее руки ей же за спину, и удушье моментально прошло. Она стояла почти в его объятиях, глаза ее метали молнии в почти такие же непроглядно-черные глаза, а в висках билось снова: «убить, убить, убить». Его руки оказались на удивление сильными, но ярость Беллы еще продолжала набирать обороты. В том числе потому, что она никак не могла прочитать его взгляд.

На нее всегда смотрели либо со страхом, либо с восхищением, но никогда — вот так. Так… пусто. Словно она для него ничего не значит. И вот пружина внутри распрямилась, она отбросила его от себя в коридор и, наконец схватив палочку, выскочила следом, посылая в него самое короткое, а значит, выигрышное — Секо.

И тут же вздрогнула, ощутив точно такой же порез на собственной щеке, а вот Снейп, сволочь, кажется, его вообще не заметил. Тьфу, Принц. Нет, не может она пока называть его Принцем. Много чести. И она снова атаковала.

Домовушка только пискнула, едва не попав под раздачу — бой кипел, Белла нападала самозабвенно, оказываясь в двух местах почти одновременно благодаря одному фамильному заклятию, но клятый мальчишка просто ставил щиты, Мордред его дери, неплохие щиты, а ее одновременные атаки… казалось, он специально тренировался! Это вывело ее из себя окончательно.

Откуда ей было знать, что Снейп мысленно уже не раз возблагодарил Мародеров за все семь лет таких, оказывается, полезных тренировок.

Ярость — плохой советчик в бою. Беллу с ее почти берсеркскими замашками всегда прикрывали, когда она выдыхалась, но здесь это сделать было некому. Снейп теснил ее щитами, и вскоре они снова оказались в комнате, где палочки были бесполезны. Она опять попыталась вцепиться и на сей раз хотя бы выцарапать ему глаза, но из собственных глаз посыпались звезды и потекли… слезы? Она отскочила к узкому окну и поднесла пальцы к глазам. Кровь? Какого?..

А мальчишка, растрепанный, изрядно поцарапанный, как и она, но всего лишь поцарапанный, стоял у двери, глядя на нее точно так же, словно ничего не изменилось! А силы кончились… Она поморгала, чтобы сбросить стоящую перед глазами пелену.

— Что это было? — она едва узнала свой охрипший голос.

— Драка, полагаю.

— Убью, — зашипела она.

— Первые несколько десятков попыток не удались, значит, стоит передохнуть и подумать. Если ты умеешь, конечно.

— Хам!

— Ле-еди, — столько сарказма в этом слове она еще не слышала, а уж в свой адрес тем более.

Только подкосившиеся от слабости ноги заставили ее опуститься на кровать вместо того, чтобы снова на него броситься.

— И, кажется, я понял, в чем дело.

Она подозрительно посмотрела на него.

— И в чем же?

— О, леди готова к диалогу…

— Не зли меня, Снейп!

— А по-моему, было интересно.

— Что?!

Вместо ответа он протянул ей руку, на одном из пальцев которой проявилось… помолвочное кольцо? Еще не веря, она медленно подняла собственную руку и похолодела. У нее такое же. Парное. Артефакты…

— Наверное, милорд наложил какое-то заклятье, — продолжил Снейп как ни в чем не бывало. — Я никогда такого не слышал, но, полагаю, мы попробуем найти? Я понял так, что любой вред, который мы попробуем нанести друг другу, делится ровно пополам между нами. Лорд мудр.

Последние слова словно послужили спусковым крючком — Белла яростно закивала. Но никто, никто не ценит его мудрость больше, чем она!

Метка теплела, а в голове понемногу прояснялось. Так вот почему вместо ран всего лишь порезы. Приказ Лорда… Принц… Она… Точно, здесь, в этом доме они могут найти много нового, в том числе разорвать эту дурацкую помолвку, заключенную против ее воли, и, кажется, против воли… их обоих? Приказ… Она убила бы на месте любого, кто не выполнил бы приказ ее Лорда. И она не могла принять его приказ — этому противилось все ее существо. Плохо, как же все плохо. В голове мутилось, и ее, кажется, начинало банально тошнить.

— Чаю?

— Что?!

— После Круцио от Лорда так активно колдовать… опасно.

— Какого пикси ты обо мне беспокоишься?

— Кольца, — Снейп даже глазом не моргнул. — Беспокоюсь, как бы не разделить еще и откат. В мои планы никак не входит проваляться обессиленным ближайший час-другой. Кстати, вы изволили разбить флакон предназначенного вам Укрепляющего, так что придется подождать.

И он вышел, оставив Беллатрикс в необычайно редком для нее состоянии — полного недоумения. Нет, вот как он так может говорить вежливые слова, но так, словно… словно в грязь макает? Вот же… гад! Не-е-ет, ему это так не сойдет!

Помолвочное кольцо слегка сжало палец. После многочисленных попыток снять, Белла поняла, что избавится от него только вместе с пальцем. А может, и с рукой — при ближайшем рассмотрении артефакт внушал если не благоговение, то как минимум опаску.

Белла ненавидела слабость, а собственную — стократно, но почему-то ей в голову не пришла мысль вызвать своего домовика и потребовать зелье у нее. А может, именно потому и не пришла. А еще сквозь глухую злобу, постепенно утихающую то ли из-за слабости, то ли из-за действия чар на кольце, снова начали пробиваться ростки любопытства. Нет уж, просто так она из дома Принцев не уйдет, есть у нее парочка вопросов!

Взгляд упал на стоящий возле кровати маленький столик с подносом. Она автоматически протянула руку за румяным сконом и аппетитно захрустела маленькой сырной, точно такой, как она всегда любила, булочкой.

Как назло тут же нарисовался Снейп и, не дав ей нормально поесть, протянул зелье. Ни одно кольцо не предупредило ее об опасности, хотя она быстро поняла, почему, и сделала смелый (или просто большой) глоток. И тут же скривилась — вкус оказался тем еще. Хотя чего ждать от зелья. Но когда она потянулась за булочкой, чтобы заесть выпитую гадость, оказалось, что на подносе осталась только каша.

Огромные черные глаза смотрели на наглеца, дожевывающего булочку, а сама Белла временно потеряла дар речи. Потом в него полетела овсянка, разумеется, вместе с тарелкой.

Треклятый женишок с хохотом увернулся. И от пустой тарелки. И от кофейника. И от подноса. И все это время ржал, не переставая, сукин сын!

— У-у-убью, — провыла Беллатрикс.

— О, уже действует, — прокомментировал Снейп.

— Что действует? Что ты мне споил?

— Усовершенствованное Укрепляющее, конечно.

— Что. Там. Было?!

Снейп перечислил ингредиенты, от которых замутило бы любого.

— Ну и зачем ты врешь?

— А ты хочешь за просто так получить мой фирменный рецепт?

— Ах ты!.. У-у-убью!

— Минут через пять, когда вы совсем восстановитесь, можно будет выйти отсюда и попробовать вашу фирменную Аваду.

— Снейп, ты совсем спятил?

— А разве вам не интересно, каким будет эффект деления Авады? Что-то умрет в каждом из нас, быть может, нога? Рука?

— Голова, придурок!

— Правда? — Снейп чуть склонил голову, глядя чисто с исследовательским интересом.

Но Белле и правда стало интересно. Вот только на себе экспериментировать… Все же в детстве ее чему-то учили. А этого отморозка, видимо, нет. Хм. А не для этого ли Лорд приставил ее к нему?

Действительно, выяснилось, что придурок всю жизнь испытывал зелья на себе. Лично. Белла едва не взвыла. А потом выгнала Снейпа — называть его Принцем она все еще не могла, — наконец оделась в принесенную эльфийкой одежду и отправилась осматривать дом.

И он ее совершенно очаровал, в отличие от хозяина. Хотя довольно скоро тот прошипел что-то вроде «задолбался я за вами ходить, леди», что Белла предпочла не услышать исключительно в целях сохранности изумительного стилета, который только что достала из ножен потрясающей рунной чеканки, и исчез в неизвестном направлении.

Через час выяснилось, что он засел в библиотеке. В пику ему Белла направилась в лабораторию, но войти туда ей не дали чары, и она вернулась. Но не успела она заговорить, как Снейп схватился за левое предплечье и тут же аппарировал.

«А меня? — едва не закричала Белла. — А я? Лорд меня не зовет?» Она подняла рукав и посмотрела на метку, которая показалась ей какой-то словно полинявшей.

— Ну и ладно. Сама приду, — сказала она непонятно зачем старому шкафу и попыталась аппарировать, но, видимо, как и во всех «приличных домах» это действие было доступно только хозяевам. Она же таковой не была.

Беллатрикс сжала зубы и быстрым шагом направилась к выходу.

Пока в семейном гнезде Принцев, так сказать, возрождалась жизнь в лице двух магов, считающих себя абсолютно не подходящими для этой роли, по Лестрейндж-холлу распространялась прелюбопытнейшая информация.

— Слышали, заморыш Снейп-то, оказывается, Принц-полукровка…

— Ну тогда понятно, откуда в нем талант зельевара.

— Наш Лорд мудр!

— Он точно знал, что к чему.

— Жаль Руди... Интересно, что теперь Лорд будет делать с его супругой.

— Слышал, она первым делом к нему полетела...

— И что потом?

— Понятия не имею, пришел Долохов и отправил всех в дуэльный зал тренироваться.

— Это что. Говорят, что безумная Белла…

— О, Лестрейндж! Рабастан, что-то твоей невестки не видно?

— Гостит у Принца.

— У кого? Где? Кто такой? — вопросы сыпались один за другим, а заинтригованная публика настолько жаждала ответов, что Рабастану захотелось их отправить прямиком к Лорду и скромно полюбоваться на результат.

Но вряд ли ему удастся остаться в стороне. Лорд может спросить и с него, в частности, почему его тревожат по каким-то пустяковым поводам, тем более что имеется человек, который должен быть в курсе всего, хотя бы как хозяин дома, Круцио, дорогой хозяин. И ведь точно к Лорду попрутся, с Кэрроу станется, особенно с Алекто!

То, что Лорд ему, Рабастану, ничего не говорил, он тоже может поставить в вину ему же. Плавали, знаем. Плохо интересуетесь самочувствием вдовы своего брата и нашего лучшего боевика, то есть ударной силы, Круцио, ага. Тьфу.

А ведь можно кое-что провернуть и для себя! — озарило его, и он уселся в самое удобное кресло.

Семейный, а теперь уже личный бюджет был, конечно, далеко еще не подорван, но прилично, или, скорей, неприлично — это с какой стороны смотреть, — расшатан дражайшими гостями с Лордом во главе. И упускать такой шанс...

— Наш Лорд в своей великой мудрости решил, что будет, э-э-э… интересно, м-м-м… и правильно утешить вдову моего брата новым браком с молодым, талантливым, подающим большие надежды магом…

— Краучем, что ли? — пискнул кто-то.

— Он же не того, — прогудел Гойл. — Не по тем делам. Вроде.

— Ничего, Лорд скажет — будет и «того», и «этого». И все дела при нем.

А потом посыпались имена всех неженатых на данный момент представителей Ближнего круга. Сами представители при этом по очереди бледнели и втягивали головы — перспектива оказаться наедине с Беллатрикс Блэк, и какое там Лестрейндж… было да сплыло, не вдохновляла ни одного.

— Вечная память Руди, — грустно прошептал Долохов. — Железный был мужик.

— И яйца стальные, — добавил Крэбб.

— Наверное, потому и детей не было...

— Тьфу на вас. Вот не буду ничего говорить. А тебя, Крэбб…

— А что я, что я? Это же высшая дань уважения! Ведь… бля! Как же теперь с Беллой-то?

— И до этого дошло...

— То-то же, — улыбнулся Рабастан. — Живите пока. Лорд ею Снейпа наградил. Или ее Снейпом. Не имею чести знать, как нашему Лорду больше нравится.

— За что? — едва не хором качнулись к нему все присутствующие.

— Пытался отравить Нагайну? — предположил Долохов.

— Предлагаю пари, — тонко улыбнулся Рабастан. — Снейп продержится месяц как минимум.

— Да ладно, она его в первую же брачную ночь раскатает в тонкий блин, — заржал Долохов.

— Поддерживаю.

— Ставлю сто галлеонов на Снейпа. Он же теперь Принц.

— А я — на Беллу. За неделю она его укатает!

— Принято, господа. Еще желающие есть?

— Они действительно сейчас в… доме Принцев? Ставлю десять галлеонов, что Снейп вообще не вернется, — фыркнул Крауч-младший, почти постоянно ревновавший к Северусу своего Лорда.

— Принято, — с готовностью покивал Лестрейндж. — Двадцатка против. Снейп вернется.

— Целым?

— О, пари, что она ему хотя бы уши оборвет… или кое-что другое.

— Нос натянет! Ха-а-а...

Весело звенели галлеоны и сикли, а Рабастан Лестрейндж понимал, что сделает если не все, то многое, чтобы дорогая все-еще-невестка была как можно дальше от него, а Сне… При… короче, ее будущий супруг был стальным полностью. Но живым! Хотя бы месяц. Дело того определенно стоило.

Поэтому едва перешагнувший антиаппарационный барьер свежеиспеченный Принц попал едва ли не в дружеские объятия хозяина дома.

— Здравствуй, Северус! Как дела? — осведомился тот, внимательно осматривая его, кажется, на предмет отсутствия конечностей или еще каких важных для человека частей, и постепенно расплываясь в улыбке.

— Привет, нормально, — бросил тот и понесся в сторону лаборатории. — У меня задание Лорда. Срочное.

«Хоть бы спасибо сказал», — подумал Рабастан и бодро зарысил рядом, уверенный, что вытянет все подробности, как только они окажутся вдвоем в лаборатории.

— Благодарю, кстати, — бросил через плечо Сней… Принц. — Правда, пока ничего не пригодилось.

Удивиться Рабастан не успел. Задание действительно оказалось срочным — сам Лорд уже стоял на пороге лаборатории, в нетерпении барабаня тонкими пальцами по тщательно выделанной коже какой-то инкунабулы. Рабастану Лестрейнджу не оставалось ничего, кроме как ретироваться, ну, или предложить свои услуги в зельеварении, но быть подручным этого полукровки? Хотя, он же ему теперь почти что родственник, но вот работать за просто так? Нет уж, дудки.

Он испарился, не успев рассмотреть, как Сней… При… хрен с ним, Северус вполне искренне склоняется перед Лордом и, кажется, от всей души его за что-то благодарит. Довольное лицо Лорда он тоже не рассмотрел — хотя бы потому, что не хотел мозолить ему глаза своей скромной персоной. А то вон, Сне… Северус попался не вовремя, и что из этого вышло?

Да и вообще… пора выигрыш собирать.

Без Руди отвратительно, но он обещал ему жить и не слишком скорбеть, если что. Они это оба друг другу обещали. Так что он держался — ведь он тоже Лестрейндж, а значит, железный. Меньше, чем брат, конечно, но об этом ни одна душа не должна знать. Особенно о том, что он каждый вечер разговаривает с колдографией Руди, пока не готов портрет.

* * *

Появление Беллатрикс в Лестрейндж-холле было встречено… ничем особенным, вообще-то. При ней и так все ходили по струнке, разве что теперь от всеобщей вежливости у нее начинало, кажется, сводить скулы.

— Где Лорд? — прервала она осторожные приветствия.

Пауза затянулась.

— Что, действительно никто не знает? — она нахмурилась.

Хотелось выместить злость, но ни одна физиономия, как назло, не давала ни малейшей зацепки. О… у нее же есть теперь Сней… Принц, точно.

— Где Сн…

А собственно, как его тут теперь зовут? Кто в курсе, кто не в курсе, и вообще, что тут происходило, пока ее не было? Она быстро поискала в окружившей ее компании нужное лицо и, конечно же, нашла.

— Рабастан, — пропела она, беря под руку пока-еще-деверя. — Пойдем-ка, побеседуем.

И если бы она тут же не набросила чары Конфиденциальности, то они бы оба услышали:

— Десять галлеонов на Беллу.

— Принимаю. Пять на Рабастана. У него опыт есть.

— Эй, я тоже хочу!

* * *

— Повелитель заперся со Сней… При… зельеваром в дальней лаборатории, — присела в книксене Алекто Кэрроу к немалому удивлению Беллы.

К счастью для Алекто, Белла только кивнула и решила разобраться с полученной информацией самостоятельно, вот только чары ее не пропустили.

«Что они там делают? Интересно, это касается ее? Какое-то зелье, наверное, как Лестрейнджи, успокаивать ее будут? А если… Белла едва не до крови прикусила губу. Она убьет их обоих! Стоп, зелье плодородия, оно же простенькое, да и разве будет Лорд мараться о такое? Нет, как она могла подумать! У них там что-то совсем другое, наверное, гениальное, это же Лорд! И Снейпа он взял не просто так. И что, она так и будет тут ждать под дверью, как собачка? Нет уж».

Белла поставила свои чары, чтобы первой встретить экспериментаторов, как только те выйдут, и направилась в свои апартаменты.

Время шло. Ждать было скучно. Общаться с остальными — и того скучнее. Вот утро сегодня было неплохим… Погонять кого-нибудь по тренировочному залу, что ли? Но когда она вышла, как назло, в коридорах не встретила никого, кроме чем-то странно довольного Рабастана. Ему и пришлось отдуваться, благо Белла, успевшая сегодня спустить пар, причем неоднократно, как-то быстро охладела к ею же устроенной дуэли.

Ночью ей не спалось… А сигналка сработала под утро. Белла оказалась первой — в мантии прямо на ночную рубашку, что не преминул поставить ей на вид Лорд. А вот Сней… При… Северус неожиданно порадовал — ему было все равно, в точности как и ей.

Она хлопнула в ладоши, призывая домовиков, и устроила мужчинам то ли поздний ужин, то ли ранний завтрак. Голодные экспериментаторы оценили, и в кои-то веки Лорд смотрел на нее одобрительно. И почти улыбался! Но вот на Сн… Пр... Северуса, кажется, он смотрел с бо́льшим интересом. И дольше, чем на нее!

— Беллатрикс, — Лорд повернулся к ней, и Белла растаяла, — ты же готова выполнить мою волю?

— Все что угодно, мой Лорд!

Почему он морщится? Что она говорит не так?

— Приготовь, когда будешь одеваться, что-нибудь такое… красивое и скромное. Полагающееся невесте.

Сердце Беллы заколотилось безумной птицей, но она не могла вымолвить ни звука, все еще надеясь...

— Сегодня я собираюсь заключить между тобой и Северусом магический брак.

— Ава...

— Круцио. Северус, ты, кажется, должен был уделить время воспитанию будущей супруги, — голос Лорда не предвеща... точнее, еще как предвещал, место, куда падать от судорог, уже можно было выбирать. — Что ты можешь сказать в свое оправдание?

— При полном отсутствии педагогических способностей за двенадцать часов я не сумел исправить то, что воспитывалось более тридцати лет, милорд. Я виноват.

— Хм. За двенадцать, говоришь?

— Остальное время она спала, милорд. Может быть, вы отмените Круцио, более пяти минут могут вызывать непредвиденные изменения личности...

— Финитэ. Ладно, уноси. Но как только придет в себя, пошлешь мне сообщение.

— Всенепременно, милорд.

* * *

Свадьбу пришлось отложить на целые сутки. За это время произошло немало, вот только никто, в том числе Лорд, не имел об этом полной информации.

Во-первых, надо было выхаживать Беллу, а сырье для миорелаксанта, то есть яд кураре, увы, закончился. И у поставщика Лестрейнджей тоже. Зато ему нехило подкинули денег — и на сей раз Северус позволил себе преспокойно их взять. И отправился лично в Лютный — за ингредиентами. Сэкономить решил. Это ему вполне удалось, хотя вместо искомого вышло заполучить уникальнейшую вещь — яд василиска. На радостях он не удержался от того, чтобы пройтись по Косому переулку — и надо же было ему встретить там свою бывшую подругу. Лили. Под ручку с Поттером. Беременную, а еще довольную и счастливую.

Стоит ли описывать, каким «радостным» вернулся в лабораторию Снейп? Конечно, он начал яростно работать, предварительно расколотив пару старых тиглей, представляя вместо них растрепанную башку Джеймса Поттера. Жаль, остальные тигли были нужны для дела. А Репаро на лабораторную посуду накладывать не стоило — остаточная магия могла как угодно провзаимодействовать с компонентами, что в тигле, что в котле.

«Остаточные взаимодействия… действительно, а что, если они тоже поддаются классификации?»

Теперь вытащить Снейпа из-за расчетов мог только сам Лорд, и то не факт, что сразу.

Однако Северус был все же слишком ответственным, а потому, предварительно обработав яд василиска, сварил-таки зелье для Беллы и влил его в нее, так до конца и не разбудив.

Он не особо присматривался к невесте, разве что простейшее диагностическое наложил, чтобы было, что сказать Лорду, а потому не заметил, что с прошлого раза метка на её предплечье ещё сильнее побледнела. Это уже во-вторых, кстати.

В-третьих, новость о предстоящем бракосочетании пошла в народ — с легкой руки Самого. Волдеморт даже не предполагал, что его вроде совершенно безобидное поручение «организовать что-нибудь такое», данное вполне приличному невыразимцу Руквуду, так аукнется.

* * *

Обсуждение в одной из дальних гостиных шло полным ходом.

— Нужна какая-то изюминка, что-то особенное…

— Что еще может быть особенным, если обряд собирается проводить лично Лорд?

— Чтоб Снейп удавился от такой чести, — завидовал Крауч.

— Не боись, ему помогут, — гудел оперным басом Гойл. — Белла такой теме пропасть не даст.

— А знаете… Что, если приготовить речь? И дешево и сердито.

— Ты и толкнешь, Малфой.

— Почему обязательно я? Мой партнер, кстати, приближенный к Ее Величеству, рассказывал, у них специальные люди для этого есть.

— Предлагаешь Белле на свадьбу маггла притащить?

— А что… ничего подарок. Главное, чтоб выносливым был…

— Не смейте! Это нечестно будет, Белла на маггле устанет, а я поставил, что Снейп не продержится…

— А вот это уже никого не касается…

— Или сам скажешь речь.

— А вот и скажу! — горячился, конечно же, Барти.

Он терпеть не мог что Беллу, что Снейпа — оба слишком часто занимали время и внимание его Лорда. И оглянуться не успел, как ту самую «изюминку» свалили аккурат на него, и только тогда понял, что, кажется, попал.

* * *

— Малфой, на пару слов…

— Крауч. Чем могу?

— Где найти этих, как там, которые новобрачным речи говорят?

— Могу дать контакт моего человека…

Через час с помощью где денег, где посулов, Бартемиус Крауч собрал скромную группу поддержки, с которой в одном старом-старом доме в старой-старой и не очень большой комнате скоро оказались зверски украденные прямо с работы брачные регистраторы. Маги, впервые ознакомленные с таким странным, но безусловно, интересным ремеслом, были заинтригованы.

— Давай ты, — ткнул волшебной палочкой в бок полного и какого-то рыхловатого мужчину Амикус Кэрроу.

— Что давай? Вот часы… а денег я с собой сегодня почти и не взял, — залебезил мужик.

— Речь свою давай! — Амикус взял часы, рассмотрел и положил в карман.

— Какую речь?

— Которую ты на работе новобрачным говоришь.

— О, так это прослушивание? И проверка на стресс-реакцию? — оживилась яркая блондинка, оттесняя остальных.

— Ваша очередь следующая. Ну давай уже, говори!

— Уважаемые жених и невеста! — голос мужчины подрагивал, но постепенно набирал силу. — Мы спешим поздравить вас с тем, что судьба наградила вас своим величайшим даром — любовью, которую ищут все, но находят только избранные. Ее великая сила дает смысл жизни, делает влюбленных красивыми и великими, помогает преодолеть трудности и покорить любые вершины.

«Во загнул», — подумал Барти, глядя, как Алекто приоткрыла рот.

— Сохраните и приумножьте этот дар взаимным уважением, прощением и терпением.

Барти едва сдержал так и рвущийся дьявольский хохот. Кэрроу поперхнулись и дружно надули щеки. Да, это определенно будет изюминка!

— Создав семью, отныне и навеки вам предстоит рука об руку идти вместе по дороге жизни, преодолевая трудности и испытания. Пусть будет ваша любовь бесконечна. Соединяя вас узами законного брака, позвольте спросить вас, является ли ваше желание стать супругами свободным, искренним и взаимным?

— Про желание не обязательно, а так ничего, — кивнул Крауч. — Посиди-ка пока тут. Следующий!

Следующей оказалась та яркая блондинка. «Смелая, что ли? Или дурная», — подумал Крауч и приготовился слушать.

— Дорогие новобрачные, родители и гости, — зажурчал нежный голосок. — Сегодня состоится торжественное соединение узами брака — имен жениха и невесты, к сожалению, я пока не знаю, но вы же скажете, да?

Барти автоматически кивнул.

— Любовь — это дар, сокровище, которое каждый человек ищет ежедневно, тратя время и силы, но не теряя надежды, — вдохновенно распиналась блондинка.

— Это не пойдет.

— Но у меня есть еще одна…

— Ладно, давайте.

Они выслушали еще несколько десятков речей, так, что в конце концов даже первая, казавшаяся приемлемой, и даже интересной, показалась пресной и скучной, когда мужичок ее повторил.

— Там еще много осталось? — с тоской спросила Алекто, кажется, уже раздумавшая выходить замуж. — Редкостная тягомотина, не могу я больше. Можно я уже пойду, а то так и хочется кого-нибудь прибить.

— Держись, Лорд запретил сегодня любые акции.

— Вот кто его поймет?

— Ну давайте уже вы, что ли, — вытащил Барти хмурую пожилую леди. — Вы чем-то недовольны?

— Всем!

— Тогда скажите свою обычную речь и можете быть свободной.

— А мы?

— А я? Я могу придумать еще, — не унималась блондинка, явно нарываясь на Круцио.

Пожилая леди вышла вперед, подвинув ту массивной грудью.

— Заключение брака — это очень ответственный выбор, — хмуро возвестила она и обвела взглядом присутствующих, которым почему-то захотелось смирно присесть и аккуратно сложить руки перед собой.

— Когда в вашей жизни появляется человек, в душе которого тонешь, как в бушующем океане, — грозно продолжила дама, и все окончательно притихли. — Если при виде его ваше сердце загорается пламенем, в воздухе взлетают молнии, а земля уходит из-под ног…

— Звезда… — пробормотал Крауч, совершенно неприлично пялясь в увесистый бюст мадам регистратора. Нет, Регистратора!

— Вот тогда вы готовы говорить о самом важном!

— Точно! — не выдержал Амикус. — Это идеально! Крауч, мы же ее берем?

Они подхватили мадам под руки, и… исчезли.

— Эй! Фокусники! А мы?

— Нет, хотя бы извинились!

— Как я теперь буду добираться?

— Где мы?

— Мои часы...

— Обливиэйт, — высунулся в приоткрытое окно опомнившийся вовремя Крауч.

— Да что там, где мы, где мы… Кто мы?!

— Верните меня домой!

— Куда?

— Не помню...

— У вас документы, я надеюсь, с собой?

— Как мы вообще тут оказались?

— Тут — это где?

— А вы кто вообще будете?

Конечно, в волшебном мире вряд ли кто прочитал пространную заметку в одной из небольших местных газет о странном похищении неизвестными пяти свадебных регистраторов… Полиция пыталась искать похитителей, но что им предъявить, если похищенные — вот они все. Все целы, все здоровы, правда, жалуются на провалы в памяти, но после обследования стало ясно, что для жизни и работы это не критично. Даже у той странной дамы, которая после решила все же уволиться.

* * *

В-четвертых, поиски Беллатрикс в библиотеке заклинаний, с помощью которых она могла бы избавиться от кольца, успехом не увенчались.

А тут еще явился Снейп с рожей злого, но покорного судьбе фаталиста, но Белле было плевать — она привлекла его к поискам, и они работали рука об руку в закрытой — фамильной — части библиотеки, даже не особо сильно ругаясь… А время шло, и надежда утекала у них из рук с каждой минутой. Оставался последний шанс на то, что после ритуала (вот бы еще узнать какого!) кольца все же придется сменить — ведь так полагается!

— Главное, чтобы не было хуже, — кисло прокомментировал ситуацию Северус, и Белла согласилась.

Потому что Лорд мог. Уж ей ли не знать.

В Лестрейндж-холл они оба отправлялись как на казнь.

Ритуал... почему-то очень хотелось есть, и Белла усмехнулась, когда услышала тихую голодную руладу в исполнении желудка жениха.

А потом в висках снова забилась ненависть... Отомстить… Белла искоса поглядывала на жениха, примерно такого же "счастливого", как и она, и ненавидела как никогда ярко и ясно того, кто так жестоко обманул ее ожидания.

Все было как во сне — ритуал не запомнился никому из его главных участников, разве что странная дама — интересно, где ее откопали? — подала им обоим славную идею насчет молний.

А кольца медленно, прямо на пальцах, переплавились в обручальные! После чего им «разрешили» поцеловаться. И это оказалось последней каплей.

Снейп наклонился, но не к губам, как ожидала Белла, а к ее уху.

— Бомбарду с двух рук сумеешь? — и сунул ей в рукав запасную палочку.

Белла просияла и неожиданно для себя чмокнула жениха в кончик длинного носа.

А потом молодожены, не сговариваясь, устроили всем веселую жизнь. Слишком веселую, чтобы все могли выжить, но коллеги-Пожиратели все же были магами тренированными, так что им это удалось. Пока. Но прекратить это безобразие смог только Лорд, и далеко не сразу. И тоже лишь обеими руками…

Так что когда молодожены, спасаясь от непрекращающихся авад Волдеморта, аппарировали в неизвестном направлении, все с облегчением вздохнули.

Удивительно, что дама, произносившая речь, не только оказалась живой и невредимой, но и произнесла еще одну. В которой ярчайшими красками обрисовала все, что она думает об идиотских спецэффектах, безответственных пиротехниках и организаторах-головотяпах, и требует страховку и повышение обещанного гонорара.

— Ну вылитый директор Диппет, — вздохнул Волдеморт, выкладывая все, что было в кармане.

Это стало сигналом и для остальных, оглушенных и обиженных в лучших чувствах Пожирателей.

Так что молодой Барти Крауч, быстро подхвативший даму под руку, пока та не успела сказать то, что она думает о бутафорских деньгах, срочно аппарировал с ней менять галлеоны на фунты в Гринготтс... После чего вернул, где брал, напоследок применив, конечно, Обливиэйт.

* * *

— Вот как так? Нехорошо! — Рабастан Лестрейндж старательно отряхнул с мантии каменную крошку, в которую превратился потолок парадного зала его дома, и достал оплавленную в тонкий блин драгоценную парадную же подставку под самые дорогие книги. — Испортили хорошую вещь…

— Ничего, этой парочке еще перед Лордом оправдываться.

* * *

В Принц-холле свет в хозяйской спальне горел до самого утра. Белла постигала премудрости окклюменции. Оказалось, что под руководством того, кто разбирался в этом лично по куче малопонятных книг и инструкций, но главное — ухитрился-таки научиться, этот процесс может быть довольно быстрым. Особенно если учитывать обстоятельства.

Когда он не смог проникнуть за восемнадцатый поставленный Беллой щит, Северус всерьез задумался над тем, нет ли у него в действительности педагогического дара...