Репутация (джен)

— Ну что, все написали завещание? — Тимур Стрельницкий, лаборант кафедры информационной безопасности, сунул ехидную морду в аудиторию, где сидели второкурсники, и гнусно ухмыльнулся. — Готовьтесь, детишки, готовьтесь.

— Иди ты, — хмуро буркнул Сиявуш Аджоров; остальная группа поддержала его невнятным, но не менее хмурым бормотанием. — И без тебя тошно.

— Да мне-то что, я свое отстрадал, — Тимур, заканчивавший в этом семестре специалитет и уже предвкушавший эпичный трехдневный загул после защиты, хмыкнул и привалился к косяку. — А вот вас Архипова сожрет и косточек не оставит. Она может, вы ж знаете.

Второкурсники-программисты переглянулись и скисли еще больше. Грядущая пара и так была более чем неприятной вещью просто по факту своего наличия в расписании, но по мере трепа Стрельницкого медленно и верно оборачивалась сущим кошмаром.

Про преподавательницу функционального и логического программирования (а также еще ряда дисциплин, которые большей части группы грозили на третьем-четвертом курсе, а меньшей не грозили вовсе ввиду неминуемого отчисления) Алену Борисовну Архипову в N-ском университете ходили самые разные слухи — как правило, жутковатые. Говорили, дверь в кабинет ректора Архипова открывает с ноги — в фигуральном смысле слова, но может и в буквальном, когда очень злится. Говорили, что она может запросто послать нахер министра образования области, и ничего ей за это не будет. Говорили, будто месяц назад, на совете ректоров области Архипова, временно исполнявшая обязанности ректора, опустила всех присутствовавших так, что те якобы ощущали себя влипшими по колено, причем считая от головы. Наконец рассказывали, что прошлой зимой она отправила в нокаут троих отморозков, неудачно решивших пристать на темной аллее к одинокой женщине; это был чуть ли не единственный правдивый слух, поскольку у потасовки нашлись свидетели.

Для второкурсников IT-факультета эти байки были весьма занятны, но куда больше их интересовали слухи об Архиповой-преподавателе, а не Архиповой-человеке. И вот здесь, если верить старшим курсам, их ждал-поджидал роскошный, белый, пушистый... полярный лис.

— Да ну епта, блин, чуваки, это реально зверство, — пробубнил Дрон Смирнов. — Ну блин, ну какой препод на самой первой паре будет давать контрошу?

— Причем такую, что ее никто написать не может, — поддержал его кто-то с задней парты. — Чо там поцы с третьего говорили: за двадцать лет только двое написали?

— Да ну не-е-е, — Сиявуш, качнувшийся было на на стуле, резко выпрямился. — Какой нормальный препод будет так делать?

— Так то нормальный, а то Архипова, — невесело хмыкнул Женька Сомов, штатный пессимист группы и потока. — Говорили же ребята — она монстр...

— Ой, ну не зна-аю, — Лера Колокольцева по прозвищу Боянчик, староста, активистка, редактор студгазеты и вторая девушка в группе (первую никто не видел с момента зачисления, но в списках группы она все еще значилась) оторвалась, наконец, от карманного зеркала. — Я ее видела как-то раз, по мне она ниче такая, вполне адекватная. В отличие от доченьки...

Тимур у дверей злорадно заржал. Причину лютой нелюбви редакции студенческой газеты к своей бывшей однокласснице Нинке Архиповой он знал прекрасно, более того — идея привести к ним Нинку принадлежала именно ему. То, что с тех пор он был должен младшей Архиповой бутылку коньяка, Тимур предпочитал не вспоминать.

— Адекватная? — Дрона аж подорвало с места. — Я на тя посмотрю, как эта адекватная тя на экзамене завалит!

— И как ты ей будешь лабу по двадцать раз пересдавать, — поддержал его Сиявуш. — А песенку про самолетик тоже будешь петь, как опоздаешь? Самолет летел, колеса стерлися, а мы не ждали тут, а я приперлася!

— И как ты числанешься из-за ее предмета, — подытожил Женька под глухое одобрительное гудение — Леру в группе не жаловали. — Че по-твоему, ребята свистели все?

— Кхм... я не помешаю?

На пороге вместо ехидного вездесущего Стрельницкого стояла женщина в элегантном брючном костюме — достаточно молодая, лет тридцати пяти, стройная, светловолосая и светлоглазая, с чуть отросшим каре. Группа подобралась — так, на всякий случай, мало ли кто это; буквально на прошлой неделе парень с третьего курса обхамил какую-то левую тетку, которая внезапно оказалась новым завкафедрой и теперь, по слухам, сидел дома и ждал весеннего призыва.

— Вы договаривайте, договаривайте, — женщина прошла к преподавательскому столу и включила компьютер. — Возможно, я даже поучаствую в вашем обсуждении.

— А вы кто? — неосторожно вякнул Дрон.

— Я? — женщина и бровью не повела. — Алена Борисовна Архипова. В этом семестре веду у вас функциональное и логическое программирование, а в следующих... видно будет.

Дрон громко икнул. Сиявуш и Женька на всякий случай сели ровно. Лера грызла остатки маникюра на большом пальце, сама того не замечая — она только что прикинула реальный возраст Архиповой и теперь сгорала от зависти. Чтоб ей самой в сорок с лишним так выглядеть!

— Если никто не возражает, я все-таки начну занятие, — Архипова присела на край преподавательского стола. — Итак...

Лекция внезапно оказалась интересной, хоть и жутко непонятной; ни Дрон, ни Сиявуш, ни другие пацаны не задумывались над тем, что конспектируют, даром что Архипова достаточно подробно все разъясняла и даже чертила что-то на доске, что для большинства их предыдущих преподов было редкостью. Лера сидела за первой партой и пожирала Архипову преданным, хоть и несколько стеклянным взглядом, тоже явно мало что понимая; Женька, улучив момент, сообщил пацанам, что Боянчик, мол, зря старается — в числе прочих нехороших качеств Архиповой значилось полное отсутствие женской солидарности, и девкам получить у нее зачет или экзамен было так же сложно, как и пацанам.

— А теперь достаньте, пожалуйста, листок из тетради, — Архипова отложила маркер, задумчиво посмотрела сначала на группу, потом на доску и не стала ничего вытирать. — Эту работу я даю своим студентам каждый год...

Группа страдальчески застонала. Первое впечатление — вполне нормальное — рушилось на глазах, зато байки старшекурсников становились все реальнее.

— Это не контрольная, не самостоятельная и не проверочная — это одна из задач вроде тех, что вы будете решать в течение семестра, — Женька и еще несколько человек тихо, но скептически хмыкнули. — Притом достаточно простая. Вам нужно за двадцать шагов описать свой путь от дома до университета.

— Э-э-это как? — прозаикался Дрон.

— Просто опишите процесс от "зазвонил будильник, открыл глаза" до "открыл дверь, вошел в университет", — спокойно объяснила Архипова. — Представьте, что вы пишете программу для компьютера, и опишите порядок действий. Уложиться вы должны ровно в двадцать пунктов, не больше и не меньше.

— И все? — не поверил Сиявуш.

— И все.

Группа переглянулась, едва сдерживая смех. Они-то повелись на россказни, а тут такая лафа! Адекватные (хоть и непонятные) лекции, элементарные задания! Да если так дальше дело пойдет, можно будет просто присылать лабы, а на сами пары не ходить! А это задание... тьфу, легко. Они такое даже не в десятом, а в шестом классе делали.

— Я же говорила — она ниче тетка, — торжествующе прошептала Лерка перед тем, как отвернуться к своему листку.

— Ваще изи, — Дрон потер руки. — Двадцать? Да я в пятнадцать уложусь, епт!

Женька Сомов покосился на вовсю строчившего Сиявуша и почесал в затылке; у него, кажется, одного из всех было ощущение, что его только что мощно нае... накололи, но он так и не мог понять, где именно. Потом почесал в затылке еще раз и принялся за писанину сам.

* * *

Алена прочитала очередную работу второго курса. Моргнула. Перечитала. И фыркнула в голос.

— Теть Але-е-ен? — Генка, вымучивавший рядом лабораторную по электродинамике, моментально оторвался от ноутбука. — Там что-то интересное?

— Смотри сам, — Алена протянула ему листок. — Верни только.

Генка прочитал. Моргнул точь-в-точь как она сама, глубоко вдохнул... и заржал в голос.

В соседней комнате перестала рокотать швейная машинка.

— Гена, блин! — заорала Нина. — У нас сыгровка послезавтра, у меня еще свое платье не дошито! Пойдешь в криво простроченном или сам садись, я задолбалась эту строчку переделывать, пока ты ржешь над ухом! Я этот камзол кому шью, тебе или пану Анджею?

— Ну все, все, налетела на брата, — зевнула Алена. — Я второму курсу сегодня свою задачку давала, про путь до университета...

— Опа! — дочь тут же забыла про недошитые костюмы на ролевую и высунулась в гостиную. — Опять детей пугала? В живых кто-нибудь остался?

— Как после твоего бенефиса в редакции, — прыснул Гена. — Чего ты им там пожелала? Чтоб им некролог так верстали, как они газету?

— До мамы мне как до луны, а у ваших б... барышень руки все равно из афедрона растут, — Нина плюхнулась на диван и принялась перебирать работы. — Так, что тут у нас... ага, "встаю с кровати, достаю из шкафа штаны"... через закрытую дверь, как в "Тане Гроттер"?

— Это неинтересно, — отмахнулась Алена. — Они все или вещи сквозь двери достают, или через закрытые двери выходят, или из подъезда сразу с пятого этажа. Как тебе вот это: "Наливаю кипяток в заварник и иду в туалет"?

Нина поперхнулась, но ехидной ухмылки сдержать не смогла.

— Даже думать не хочу, что он с заварником в туалете делает. Или она.

— Спасибо, я тоже, — Алена подхватила другую работу. — А, вот, там есть одна девица, вот ее работа. "Если есть время, то иду в душ, если нет, то читаю новостную ленту"... еще лучше.

— Может, наоборот? — предположил Генка. — Ну, ошибся человек, с кем не бывает.

— Или идет в университет как свинья, — пожала плечами Нина. — О, я ее знаю, кажется, фамилия знакомая. Малой, это одна из ваших редакторш вроде.

— Почему я не удивлена качеством нашей студенческой газеты, — пробормотала Алена. — Но это, дети, еще не все.

— А что еще?

— Что может быть круче заварника в туалете?

Алена сделала многозначительную паузу и взяла работу, отложенную в самом начале.

— "Выхожу из комнаты, делаю десять шагов вперед и оказываюсь на кухне, затем шесть шагов назад, два влево и в ванной", — она посмотрела на дочь и племянника. — Вы не знаете, где в нашем городе квартиры с такой планировкой? Или как в Питере, ванная на кухне?

Генка с Ниной молча переглянулись.

— Может, человек в студии живет, — предположил Генка. — Хотя тоже не...

— Или просто нерусский, не смог правильно объяснить, — уточнила Нина. — Но похоже они все нерусские, с языком у них проблемы...

— С логикой у них проблемы, — потянулась Алена. — С логикой и желанием мыслить, из года в год. Так, дети, я хочу чаю, и я точно знаю, что у нас есть пицца. Кто на кухню?

После непродолжительного спора на кухню побрел Генка — на лабораторную у него, по его собственному выражению, "не стояло", а поделать что-то хотелось. Нина помогла матери собрать работы и принялась аккуратно — даже слишком — складывать их стопкой.

— Дочь, ты чего? — Алена мягко обняла дочку. — Помочь тебе с машинкой?

— Да я сама. Ты со своими бандерлогами устала до безобразия, зуб даю, — Нина уткнулась ей в плечо. — Мамуль, тебе не надоело?

— Что, Нин? Бандерлоги?

— Да нет, пугалом быть, — зафырчала Нина. — Я серьезно. Я же знаю, что про тебя в универе говорят, а завтра ты этих детишек размажешь — и вообще чудищем станешь в глазах обсчественности, — последнее слово она явно специально произнесла неправильно. — Давай, может, смену караула, и я народ попугаю? Начну с редакции, где эти дурынды сидят...

— Учись пока, — Алена поцеловала дочку в макушку. — В аспирантуре попугаешь. А этих... Студней надо заставлять думать, Нин. Хотя бы так, через стеб, иначе толковых программеров из них в жизни не получится — говнокодеры только. В этом случае чем страшнее у тебя репутация — тем лучше. Пойдем чай пить, а то без пиццы останемся.