Зубастые сны (джен)

Честер — обычный человек, каких очень много в пределах Земли, чуть поменьше в той стране, где он живет, и почти нет — в пределах его родного города. Новый Сан-Франциско был полон людей, которые любили себя переделывать с помощью направленной мутации и электронных протезов.

В настоящее время оставались очень популярными клювы, растущие из затылка, фальшивые глаза вместо сосков и — вечный тренд — змеиный язык. Это не говоря уже о таких мелочах, как перья на любом месте тела, светящаяся кожа или разноцветные шипы. Щупальца и тентакли временно вышли из моды, но все аналитики предвещали вскоре новый всплеск любви к ним.

Деньги лились рекой не только в клиниках новой хирургии, но и в ресторанах города, а также в кафе, ночных клубах и барах, в одном из которых и работал Честер. Его клыкастая улыбка пользовалась популярностью у туристов, как и железные мускулы. Быть обычным человеком среди сверхоригинальных творений новых хирургов означало повышенное внимание к Честеру и дополнительные чаевые.

Сегодня у него был выходной, и весь день он провалялся на диване, слушая тишину и наслаждаясь одиночеством. И все это время он — как обычно — боролся с наступающим ощущением нереальности происходящего. На работе с ним было легче справиться — среди сотен веселящихся существ, которые обижались, если по отношению к ним использовалось слово "человек".

А потом Честер уснул, и ему приснился привычный сон, повторявшийся каждый раз, когда он закрывал глаза...

* * *

Честер — домашний аллигатор Измы, советницы императора, которая мечтала стать следующей правительницей. Аллигатор жил в подземном источнике, который находился возле секретной лаборатории Измы, и меньше всего думал о моральных достоинствах своей хозяйки. Он любил кусать всех существ, которые попадали в поле его зрения, но никогда никого не убивал. Кроме рыб, конечно. Они были слишком вкусными и глупыми, чтобы оставлять их в живых.

Честеру гораздо больше нравилось быть аллигатором, чем человеком. Здесь не было туристов, а также их бессмысленных вопросов и внешности, которая в самом измененном виде не могла сравниться с красотой аллигатора или крокодила. Последнее слово вообще-то включало в себя и аллигаторов, и кайманов, и гавиалов, и множество крокодиломорфов, которые вымерли на Земле, но прекрасно чувствовали себя в других мирах. Там, где слово "реальность" вызывало смех даже у стрекоз и глупых рыбешек.

В этом мире Честер тоже рано или поздно засыпал и переносился в место, которое странным образом соединяло в себе предыдущие два мира.

* * *

Честер — символ бара "Зубастая ночь", которым владел древний бог Себек. Его тело было вполне человеческим, но голова — и это главное! — принадлежала мудрому крокодилу. Древнего Египта уже давно не существовало, как и храмов, в которых люди приносили жертвы богу-крокодилу, но это ничуть не мешало могуществу Себека.

В этот бар был открыт вход только для крокодилов во всем их многообразии — с одним крохотным условием. На входе все посетители должны были обретать получеловеческий облик. Себек не раз говорил, что это требование было связано с экономией полезного пространства, ведь вертикальные существа гораздо выгоднее горизонтальных. Но Честер все равно возмущался! Ему хватало существования человеком на Земле, а здесь он хотел находиться в своем истинном облике.

Даже Себек со всеми своими божественными способностями ничего не смог с этим поделать. Сила нежелания Честера была так велика, что он был не способен принять иной облик, кроме вредного и упрямого аллигатора, который испытывал всеобщее терпение. Так говорил про него Себек, который с божественной находчивостью все же придумал выход из патового положения.

Сейчас Честер выглядел как призрачный аллигатор, который в длину был не больше метра. Он медленно скользил над головами веселящихся посетителей бара и перекидывался с ними приветствиями. Честера здесь знали все…

У стойки бара в отдалении от толпы сидело двое — мрачный Кайман, который не помнил своего настоящего имени и ненавидел магов, и Рак, считавший, что в отличие от всех в баре является не крокодилом, а Крушителем. Так назывался его народ.

Рак крикнул:

— Честер, лети к нам. Может, ты поможешь мне его понять?

В его руке был здоровенный стакан из толстого стекла, в котором плескалась янтарная жидкость. Такой же стакан стоял рядом с Кайманом, который выглядел достаточно добродушно. На деле это означало, что он был всего лишь чуточку не таким мрачным, как обычно. Честер умел чувствовать такие нюансы.

— Как тебе помочь? — спросил он.

— Ну вот смотри, — вдохновленно начал Рак. — Кайман — один из нас, хоть он и родился черепашкой. Да, он не помнит своего прошлого, но теперь его сущность идеальна. И что он? Хочет найти мага, который с ним это сделал, и убить его. Я не против этого, но он мечтает, что потом снова станет черепашкой. Объясни мне, пожалуйста, зачем ему это?

В родном мире Рака обитали только Крушители и черепахи, на которых они охотились с древних времен. Они звали всех, кто не являлся Крушителем или крокодилом, черепашками. Только благодаря этим знаниям Честер смог понять, о чем вопрошает Рак.

Кайман вздохнул и ответил вместо Честера:

— Почему ты не спрашиваешь об этом меня?

— А смысл? Ты же безумен.

— Не больше, чем ты, раз поднимаешь эту тему в четыреста восемьдесят седьмой раз.

Кайман и Рак были давними приятелями. Их не тянуло танцевать или принимать участие в веселых конкурсах. Они всегда сидели на одних и тех же местах, над которыми впору было вешать именные таблички, и вели неспешный разговор.

Честер пожелал им приятного вечера и полетел в центр бара, где находилось круглое возвышение, по окружности которого зажигались цветные огни в такт музыке. Зависнув на секунду, он нырнул вниз и обрел свой настоящий облик — толстого довольного аллигатора. Посетители стали приветствовать его радостными криками. Это было неудивительно, ведь он выступал символом бара "Зубастая ночь" и единственный мог не превращаться, а быть собой.

Так Себек сделал Честера исключением, которое только подтверждало правило.

В толпе Честер заметил Тикающего крокодила, который отплясывал с юной кроколиской. Рядом с ними Тотоша показывал своим друзьям, как танцевать крамп. Казалось, они слышат совершенно разную музыку, и это было так забавно, что Честер улыбнулся всей своей широченной зубастой улыбкой. Он был среди друзей и поэтому — счастлив…

Музыка смолкла, и на сцену вышел аллигатор Луи с трубой в руках. Посетители притихли, и он заиграл как бог. Джаз с берегов Миссисипи слушали, затаив дыхание, обитатели разных миров.

Честер вдруг начал засыпать, и перед тем, как провалиться в тягучий человеческий кошмар, называвшийся "жизнью", подумал: "Кто более настоящий? Обычный человек, аллигатор Измы или символ бара Себека? Честер — человек, которому снится, что он — аллигатор? Или все же наоборот?"

* * *

Честер — обычный человек, каких очень много в пределах Земли...