Противостояние: Школа Чародейства и Волшебства (гет)

«Дорогой Арон! Спасибо, что так часто пишешь. Я очень рада твоим успехам и верю, что ты сможешь получить награду лучшего первокурсника, если будешь продолжать в том же духе до конца года. Не переживай насчет твоих однокурсников — я уверена, что они просто завидуют. Способность к беспалочковой магии с самого детства, сколько я себя помню, всегда считалась хорошим знаком — так проявлялся большой потенциал у юных волшебников. По крайней мере, так считалось в Америке. Конечно, это была большая редкость, но в мои времена в Ильверморни к таким детям относились с почтением. Думаю, ты не забыл слова Олливандера? Теперь мы можем не сомневаться в его правоте. По правде говоря, твой прадед Финеас, в честь которого тебе дали второе имя, был выдающимся магом. Возможно, теперь настал твой черед. Но предупреждаю: лучше выброси все это из головы и сконцентрируйся на занятиях! А насчет твоих однокурсников… Запомни, Арон — у магии нет цвета. Магия — это сила. Тот, кто ею владеет, сам придает ей окрас. Поэтому не обращай внимания на их трёп, и скоро они перестанут себя так вести. Уверяю, это просто зависть и ничего больше. Если же тебя по какой-то причине задевает их поведение, можешь попытаться помочь кому-либо из них, например, с учебой — готова поспорить, что этого будет достаточно.

У меня все как обычно — завал на работе и полный порядок дома. Завтра идем с коллегами к Арабелле в гости, она проставляется за повышение. Уже купила зелье на утро.

P.S.: Зевс отдал твое письмо только спустя полпачки совиного лакомства. Рекомендую заняться его воспитанием, он еще не стар для этого.

Марта. »

Арон во второй раз перечитал письмо и, аккуратно сложив пергамент, сунул бумагу во внутренний карман мантии. Он взглянул на свою сову. Зевс наклонил голову и, требовательно ухнув, клацнул клювом. Арон получил почту за ужином в Большом зале и, прочитав постскриптум, решил подняться в совятню, чтобы отблагодарить питомца за работу — он почувствовал, что Зевс все это время и вправду получал от хозяина недостаточно внимания. Недолго почесав свою птицу, рассеянно глядя в вечернее небо, Блэквуд неспешно побрел в сторону гриффиндорской гостиной.

* * *

Быстро шли дни, настала середина октября, и интенсивность обучения продолжала постепенно нарастать. В первую очередь это сказывалось на количестве свободного времени — теперь Арона нечасто можно было увидеть за чтением дополнительной литературы. Казалось, даже однокурсники почти перестали проводить время в гостиной за игрой во взрывные карты или волшебные шахматы. К всеобщему удивлению, школьная нагрузка положительно сказалась даже на поведении Вудшота и Мактоминея — их последней выходкой недельной давности стала атака на школьного завхоза Филча с помощью навозных бомб. К счастью для копилки факультета, все обошлось без наказаний — попросту не удалось определить виновных из-за количества толпившихся в коридорах студентов. Хоть Арон и был уверен, что декан подозревает виновных, но как известно, не пойман — не вор. Тем не менее, неизменным спустя месяц оставалось одно — Арона все еще преследовал шепот в коридорах:

— Вон там, смотри!

— Где?

— Рядом с тем долговязым!

— Это он?

— Да! Просто махнул рукой, и перо пролетело через весь класс!

Такие реплики Арон слышал краем уха чуть ли не через день — поначалу это жутко раздражало, но спустя неделю он уже с легкостью пропускал все мимо ушей. Кай иногда разряжал ситуацию, проходя мимо перешептывавшихся первогодок: однажды он даже достал волшебную палочку и начал тыкать ею в сторону каких-то хаффлпаффцев, осыпая вестибюль разноцветными искрами, чем вызвал хохот у Арона — перепугавшиеся одногодки бросились врассыпную. Справедливости ради стоило отметить, что в этом не участвовали слизеринцы — они теперь просто поглядывали на Блэквуда с интересом. Возможно, этому способствовали хорошие отношения Арона с Деметриусом, а возможно — репутация их собственного факультета. Не разделял взглядов своих рэйвенкловских одногодок и Тиберий Иглз — он был достаточно умен, как считал Арон, чтобы не проводить параллелей между случайной беспалочковой магией и принадлежности к темным силам. Учитывая увеличившиеся объемы домашних зданий, Арон стал проводить еще больше времени в библиотеке в компании Тиберия — в последнее время он проникся уважением к лохматому рэйвенкловцу. Иглз был очень спокойным и покладистым, к тому же Арон ценил его упорство в учебе и стремление к знаниям. Если в первые недели третьей в их компании была Кэтрин Боунс, то сейчас ее место занял Деметриус. Как выяснилось со временем, она предпочла избегать компании Арона, поддавшись влиянию дурацких слухов. Слизеринец, в отличие от тихони Тиберия, постоянно отпускал ехидные колкости по тому или иному поводу, зачастую — в адрес перешептывавшихся об Ароне первокурсников, чем всегда поднимал тому настроение. Сам Деметриус заявлял, что часто скучал в компании слизеринцев, и для него было полезнее проводить время с Блэквудом и Иглзом. Кай же предпочитал брать библиотечные книги с собой в гриффиндорскую гостиную и изучать их в «более комфортных условиях, чем за ветхими столами в полумраке библиотеки», поэтому надолго с этой троицей не задерживался и называл тех «клубом книжных червей». Арон знал о любви Кая к комфорту, но толковал ситуацию по-другому: они втроем с Тиберием и Деметриусом могли в течение одного вечера просмотреть, в зависимости от интереса и русла беседы, с дюжину разных книг, тогда как Кай брал из библиотеки всего одну или две, чтоб написать домашнее задание.

Однажды вечером, потирая уставшие глаза, Арон как обычно вывалился из дверей библиотеки и, зазевавшись, столкнулся нос к носу со Стэном. За полтора месяца, которые уже прошли со дня поездки в Хогвартс, они виделись лишь мельком и ни разу не перекинулись ни одним словом, кроме приветствий, к тому же в последнее время Стэнли и вовсе, казалось, старался Арона не замечать. Конечно, в свете недавних событий удивительного в этом было мало — большинство хаффлпаффцев шарахались от Арона, едва того завидев.

— Ой! — Стэн вскрикнул от неожиданного столкновения. — Привет, Арон, э-э, как дела?

— Здоров, Стэн. Могли бы быть и получше, — Арон картинно поежился, — если бы Филч успешнее справлялся с отоплением.

В октябре в замке стало действительно зябко — начался сезон дождей, а в большинстве коридоров гулял сквозняк. В еще не прогретом замке чувствовалась сырость, и многие студенты недоумевали, каким образом с отоплением огромного Хогвартса должен был справляться один лишь завхоз, который, вдобавок ко всему, являлся сквибом.

— Как учеба? — Арон не знал, как завязать разговор.

— Да так, не очень. — не стал юлить Стэн, — Все это очень интересно, но некоторые моменты даются тяжело. Хорошо, что мне иногда помогает Тедди, без него меня, наверное, уже бы отчислили…

— Не волнуйся, из Хогварса не отчисляют за плохую успеваемость, — попытался его утешить Арон, — по крайней мере, до экзаменов СОВ.

Стэн лишь кисло улыбнулся, и Арон продолжил, вспомнив кое-что необычное:

— Кстати, мне показалось, или Люпин сначала был темноволосый, а потом стал рыжим?

— Так и есть. Он — метаморфомаг.

Стэн, произнеся многосложное слово, враз приосанился и напыщенно надулся, что не скрылось от внимания сразу заулыбавшегося Блэквуда.

— Кто-кто?

— Метаморфомаг, — казалось, мантия Стэнли сейчас разойдется по швам от его важного вида, — это значит, что он может менять внешность по своему желанию. А еще он крестник Гарри Поттера!

Теперь все стало на свои места. Арон вспомнил, где раньше видел фамилию Люпина — в энциклопедии о Второй магической войне. Сейчас он вдруг понял, почему Тедди аплодировали преподаватели во время распределения, почему его часто видели возле хаффлпаффского декана Лонгботтома и почему у Люпина были такие высокие оценки по гербологии.

— Интересно, и что же крестник Гарри Поттера думает о темном маге Блэквуде? — Арон насмешливо покосился на Стэна.

— А-а, ты об этом, — Стэнли чуть смутился, — ну, вообще-то Тедди в это не верит.

— А ты?

Немного подумав, Стэн собрался с духом и как-то виновато улыбнулся:

— Я тоже не верю. Ты же первокурсник. И к тому же гриффиндорец! Но то, что ты сделал на заклинаниях, и вправду очень… необычно.

— Что ж, приятно знать, что хоть кто-то здесь способен мыслить здраво.

Арону действительно стало немного спокойнее, и он, махнув Стэну на прощание, потопал в сторону гриффиндорской башни, намереваясь впервые за несколько недель сыграть в шахматы с Каем.

* * *

Ажиотаж, царивший за субботним завтраком в Большом зале, стал для Арона большим сюрпризом. Погрузившись с головой в учебу и вечерами практически безвылазно сидя в библиотеке, он совсем забыл о существовании такой вещи, как квиддич. Сегодня должен был состояться матч — открытие сезона между командами Гриффиндора и Рэйвенкло. Арон оторопело рассматривался по сторонам, пытаясь протолкнуться к своему столу. Вокруг царил настоящий хаос — отовсюду были слышны речёвки в поддержку своих команд, над столами висел гул, студенты перекрикивали друг друга в попытках установить фаворита противостояния. Арон взглянул на преподавательский стол и улыбнулся — насупившийся профессор Монаган хмуро поглядывал на шумящих студентов, профессор Флитвик возмущенно пищал в сторону стола своего факультета, а директор Макгонагалл и вовсе старалась не замечать происходящего, усердно пытаясь разрезать что-то на своей тарелке. Арон подвинул к себе увесистый стакан с тыквенным соком и толкнул локтем Кая, оравшего в унисон с Мактоминеем довольно обидную кричалку, адресованную проходящим мимо рейвенкловцам.

— Кай, что вы тут устроили…

Ноль реакции. Арон раздраженно отмахнулся от пролетающей над головой стайки бумажных орлов, выкрашенных в синий цвет. Он начинал злиться.

— ЭЙ, ВОЛФСКИН! — Кай, наконец, обернулся. — Я уже говорил тебе, что ненавижу квиддич?

— О, привет, подожди секунду, — тот порылся в кармане мантии и протянул Арону небольшую вещицу, — Вот, держи. И не вздумай отказываться, у нас у всех такие!

Вещицей оказался заколдованный медный значок размером с ладонь. Это была голова льва, которая периодически издавала вполне хорошо слышимый рык. Арон закатил глаза, но, увидев такой же на сидящих напротив сестрах Корнуолл, все же прицепил значок на грудь. Многократно усиленный магией голос директора попросил студентов организованно выйти из замка. Разумеется, организованно не получилось, и Блэквуд, выругавшись, присоединился к давке в дверях.

На улице их встретил на удивление погожий для конца октября день, и Арон, щурясь от ласковых лучей солнца, обреченно присоединился к веренице гриффиндорцев. Они поспешно шагали по ведущей к школьному стадиону аллее, загребая ногами щебень и пытаясь не отставать от идущих во главе процессии старших курсов. Кай безнадежно увяз в компании ярых поклонников квиддича Вудшота и Мактоминея, поэтому Арону ничего не оставалось, как присоединиться к одиноко шагающей Валоре Хут. На ее плечах, поверх мантии, красовалась красная шаль, а голову украшала смешная шапка с плюшевыми львиными ушами и гривой, больше похожей на крашеную сахарную вату. Приветливо махнув Арону и сразу же удостоверившись в наличии у него значка, она мечтательно улыбнулась:

— Это моя мама их прислала. Можешь оставить один себе, если хочешь.

— Большое спасибо, это как раз то, чего мне не хватало.

Будто не заметив ехидства в его тоне, она просияла в ответ:

— Пожалуйста. Почему ты грустишь?

Арон покосился на вмиг посерьезневшую однокурсницу и хохотнул. Неужели у него и вправду такой недовольный вид, что кто-то мог подумать, что ему грустно?

— Где это написано, что мне грустно? Я вообще-то отлично провожу время, — Арон покрутил пальцем в воздухе, — Посмотри вокруг — шутка ли? — стоит кому-то сказать слово «квиддич», и три сотни человек одновременно начнут сходить с ума!

— Арон! Это больше чем спорт! — Валора возмущенно всплеснула руками. — Ну ничего, скоро ты и сам поймешь.

— Вот уж не думал, что увижу тебя в рядах самых преданных поклонников этой… игры.

— Моя мама ведет спортивную колонку в «Ежедневном пророке», забыл?

Арон и правда забыл. Что ж, тогда все ясно. Больше чем спорт — подобное он уже когда-то слышал от магглов, когда речь шла о футболе. Возможно, такое отношение к квиддичу было вызвано тем, что другого большого спорта в магическом мире попросту не существовало.

Поднявшись по угрожающе скрипящим деревянным ступенькам, они разместились на трибунах стадиона. Чуть возвышавшиеся над студенческими трибунами прямоугольные башенки, расположенные по всему периметру, также постепенно наводнялись народом — как выяснилось, на квиддичные матчи в Хогвартс часто приезжали бывшие ученики и прочие гости. Арон поспешил застегнуть мантию — здесь было довольно ветрено. Вскоре на поле появилась судья — мадам Хуч, а затем и команды — еще четырнадцать человек в синих и красных формах с номерами и верхом на своих метлах. С минуту побеседовав с капитанами, мадам Хуч открыла ящик с игровыми мячами и, дождавшись, когда маленький золотой снитч скроется из виду, протяжно свистнула. Трибуны взорвались овациями, комментатор принялся перечислять фамилии игроков, а кто-то затянул очередную песню. Арон взглянул на свои часы.

* * *

— Надеюсь, завтра Хаффлпафф обыграет Слизерин…

— Этому не бывать!

— …Потому что у нас не будет шансов…

— Они не побеждали Слизерин еще с прошлого века!

— Бенджи должен что-то сделать с командой…

— Если бы Вудшот не поймал снитч…

— Наши загонщики выглядели просто ужасно!

— Остается надеяться только на Оуэна и Джонсона…

— В ворота Джонсона залетало три из четырех квоффлов!

— Лучше понадейся на Моргану.

Арон не выдержал и, бросив раздраженный взгляд на кучку старшекурсников, встал с пуфика. Он надеялся почитать одолженную у Кая книгу по волшебным шахматам, сидя у камина в гриффиндорской гостиной, но спустя полчаса безуспешных попыток сосредоточиться понял, что сбыться этому не суждено. Уже смеркалось, а разговоры о матче, казалось, только набирали обороты. Сам матч, к большому облегчению Арона продлился лишь час: ловец Гриффиндора Оуэн Вудшот — как выяснилось, у Майкла Вудшота есть старший брат-шестикурсник — поймал снитч и положил конец страданиям гриффиндорской команды. Они проигрывали со счетом 40:130, когда пальцы Оуэна сомкнулись над золотым мячиком. Как итог — вымученная и, по мнению Арона, несправедливая победа со счетом 190:130. Это было немыслимо — усилия одного игрока длиной в пару десятков секунд перечеркнули старания всей команды соперников.

Арон неспешно брел по коридорам замка, иногда останавливаясь, чтоб рассмотреть какую-либо картину. Некоторые из них казались плохо прорисованными, размытыми пейзажами — будто пустующий портрет, на котором остался лишь фон. Он надеялся прийти на ужин в Большой зал в числе первых студентов, чтобы первым оттуда и выскочить. На самом деле, Арон вообще предпочел бы поесть в одиночестве — лишь бы избежать очередных споров о квиддиче. К его большому сожалению, это было невозможно.

Утро воскресенья для Арона отличалось от вчерашнего лишь одной деталью — мужественно вытерпев предквиддичный накал страстей в Большом зале, он протиснулся сквозь столпотворение студентов в вестибюле и свернул к внутреннему дворику. Дождавшись, пока стихнет гам, Арон вернулся в замок. Теперь здесь было пусто, и легкая улыбка коснулась его лица. Он поспешно зашагал по лестницам, намереваясь поскорее добраться до спальни, чтобы избавиться от повседневной мантии и прихватить библиотечные книги.

Гриффиндорская гостиная ожидаемо пустовала — тишину нарушало лишь потрескивание горящего дерева, доносившееся из камина. Арон обнаружил один неоспоримый плюс мантий — его волшебная палочка не вмещалась ни в один карман джинсов. Так и оставив ее торчать из заднего кармана, он сгреб лежавшие на тумбочке учебники и вышел из спальни. Мысленно радуясь, что по пути от гриффиндорской башни до библиотеки нет доступных сэру Кэдогану картин, Арон ускорил шаг. Старый рисованный рыцарь регулярно докучал гриффиндорцам, идущим в Большой зал, постоянными криками о дуэлях, скрещенных клинках и трусости.

Легкий скрип половиц выдал вошедшего гостя, и мадам Пинс, вынырнув из-за стеллажа, зашагала Арону навстречу.

— Мистер Блэквуд, — библиотекарь знала всех завсегдатаев в лицо, — и почему же вы не на стадионе?

— Добрый день, мадам, — Арон широко улыбнулся, — находиться здесь мне нравится гораздо больше.

— Приятно слышать. Давайте книги, я верну их на места, — подхватив магией протянутые Ароном увесистые томики, мадам Пинс добавила:

— Мистер Блэквуд, ваш друг в шестой секции.

Собственно поэтому Арон сюда и пришел — он рассчитывал застать в библиотеке Деметриуса, который также не разделял всеобщего фанатизма к квиддичу. Оукли сидел спиной к проходу, сгорбившись над какой-то книгой.

— Нехорошо пропускать матчи собственного факультета.

Деметриус какое-то время молчал, явно дочитывая абзац, и, повернувшись к вошедшему, фыркнул:

— Мне вчера хватило, пустая трата времени.

— Пойдем на улицу? Там теплее, чем в замке, — Арону на удивление совсем не хотелось торчать в библиотеке в воскресное утро, — к тому же, скоро солнце спрячется за тучами аж до мая.

Рассудив, что слова Арона не лишены смысла, Оукли сунул книгу в рюкзак, и они вышли в центральный проход между рядами стеллажей, окутанный полумраком. Попрощавшись с мадам Пинс и старательно избегая ее укоризненного взгляда — Арон не пробыл в библиотеке и пяти минут — мальчики вышли в коридор замка. Какое-то время они шли молча, явно наслаждаясь тишиной опустевшего Хогвартса.

На улице к тому времени уже совсем распогодилось, и они, щурясь, побрели в сторону Запретного леса. Вдалеке показался огромный силуэт Хагрида, возившегося с чем-то в палисаднике за своей хижиной. Прогулявшись у кромки леса, они вышли к берегу Черного озера. Откуда-то со стороны водной глади изредка доносились всплески. Арону вспомнилась глава из «Истории Хогвартса» — в ней утверждалось, что в озере обитал гигантский кальмар. Они уселись на небольшом пригорке — земля, на удивление, еще была теплой, да и скамеек тут не предусмотрели. Деметриус, пошарив в рюкзаке, протянул библиотечную книгу:

— Странно, что ты сам не бросился искать книги по этой теме.

Арон взял увесистый том в руки. Темно-коричневый, обшарпанный переплет украшали выцвевшие, некогда черные буквы: «Магия без палочки. Теория». Арон открыл книгу с конца — напечатанная в середине девятнадцатого века, она имела почти восемьсот страниц сухого текста — без схем и рисунков, лишь с редкими сносками внутри страниц и рукописными пометками на полях. Еще немного повертев книгу в руках, он вопросительно уставился та Оукли:

— Когда ты должен ее вернуть?

— Через неделю. Бери, скажешь, что я попросил занести. Пинс и глазом не моргнет, — Деметриус красноречиво застегнул свой потертый рюкзак.

— Я не успею — тут по сто страниц на каждый день, — скривился Арон, — Такие книги нужно брать на каникулы, а у нас четверть заканчивается на Хэллоуин. Сейчас не до внеклассного чтения.

— Кстати, раньше в Хогвартсе были триместры, — Деметриус задумчиво почесал висок, — а теперь как у магглов…

— Откуда ты знаешь, как у магглов? — опешил Арон. Он-то думал, что Оукли рос среди волшебников.

— Пф-ф, я три года пробыл в маггловской школе в Кид-бруке, — почти прорычал Деметриус. В его голосе отчетливо слышались злость и… обида?

Арон вспомнил, как летом, в их первую встречу, Деметриус вышел на полянку со старым пнём с противоположной стороны — со стороны Кид-брук лэйн, куда не дошел Арон. По правде говоря, Арон знал лишь одну школу в том районе — интернат для детей из неблагополучных семей, но ему хватило такта не расспрашивать об этом дальше. Откуда-то со стороны замка послышались приближающиеся девчачьи голоса:

— …Попробовать это на своих туфельках!

— Как раз к Хэллоуину успеем научиться…

Арон выглянул из-за Деметриуса. В их направлении беззаботно шагали две слизеринки-первокурсницы: Валери Бёрнс, свалившаяся с метлы вслед за Ароном, и маленькая курносая девочка с темными волосами по плечи, имя которой он не помнил. Еще несколько шагов, и они, обойдя валун с высокой травой, за которым укрылись Арон с Деметриусом, заметят их. Оукли шумно выдохнул.

— Смотри, да здесь же Деметриус! — курносая малявка потянула Бёрнс за руку, — Со своим дружком-львёнком.

На ней было светло-серое платьице до колен, с расшитыми фиолетовыми нитями замысловатыми узорами у воротника и тонким поясом. Черные туфельки с массивным квадратным каблуком-платформой были в тонком слое дорожной пыли и травинках. Арон неохотно поднял ладонь, пытаясь изобразить что-то похожее на приветственный жест. Деметриус ощетинился:

— А где твой дружок Лазович, Лу? Мечтает на трибуне, чтоб ему в лоб врезался золотой снитч?

Арон не удержался и прыснул, а вот «Лу» колкость не оценила:

— Да хоть бладжер, Дем. Чем вы тут занимаетесь? — она смерила Арона взглядом. — Ты — Блэквуд?

Он поднялся на ноги, пытаясь удержать одной рукой тяжелый фолиант и палочку и, сам того не ожидая, протянул руку:

— Арон. Болтали с гигантским кальмаром, пока вы не пришли.

С мгновенье подумав, миниатюрная слизеринка ее пожала, грациозно склонив голову набок:

— Тайя. Не ври, кальмар не вылезает на берег.

Оукли закатил глаза, а Бёрнс, наконец, тоже подала голос:

— С каких это пор мы дружим с гриффиндорцами, Лу? — она недовольно поморщила нос и картинно отвернулась к озеру.

— Вообще-то, примерно с основания Хогвартса, Бёрнс, — Деметриус кивнул Арону в сторону замка, — Пойдем?

И они побрели обратно. Вдалеке виднелась толпа студентов, спускавшихся со стадиона. Арон на минутку попытался представить, задумавшись над словами Оукли, как Салазар и Годрик возводили могучие каменные стены замка, стоя спина к спине. Предрассудки студентов заметно влияли на межфакультетские даже спустя двадцать лет после войны.

— Почему вы называете ее «Лу»?

— Тайю? — Деметриус озадаченно взглянул на друга. — Ее фамилия Лу-Уокер.

Арон улыбнулся:

— Не лучшее сокращение, честно говоря. ⁽¹⁾

Оукли не уловил ход его мыслей и, оглянувшись в сторону стадиона, нахмурил брови. В вестибюле они наткнулись на как всегда мрачного профессора Монагана. Синхронно поздоровавшись, они пошли было дальше, но профессор окликнул их вслед:

— Блэквуд! Вы рискуете потерять свою волшебную палочку. Или вы решили, что она вам уже не нужна?

Арон поспешно вытащил торчащую из заднего кармана джинсов палочку, надеясь, что Монаган не рассмотрел название зажатой в его руке книги.

— Спасибо, профессор.

* * *

Неделя до Хэллоуина пролетела в два мгновения. Виной всему были внезапно свалившиеся на студентов промежуточные тестовые задания почти по всем предметам. На зельеварении Арону досталось простенькое зелье от головной боли, с чем он справился едва ли не за половину отведенного времени и бросился тайком помогать Вудшоту и Мактоминею — не хватало факультету потерять баллы за еще один взрыв. Благо Майкл и Джек помощь не отвергли, хоть и были немало удивлены таким добродушием со стороны Блэквуда. На уроке Защиты от темных искусств Арон в два счета справился с парочкой корнуэльских пикси, приложив тех заклинанием заморозки с первой попытки, чем заслужил от профессора Рейкпик дополнительные пять баллов помимо оценки «превосходно». Простейшие чары переключения, выполненные Ароном на трансфигурации за считанные секунды, не произвели на профессора Монагана ни малейшего впечатления — его трудно было удивить пустяками, изучаемыми на младших курсах. Блэквуд искренне радовался и успехам Кая, результаты которого практически не уступали его собственным — не зря они проводили довольно много времени, упражняясь в разных чарах.

Наступило тридцать первое октября. Субботнее утро завывало в окнах гриффиндорской башни порывистым ветром, истинно осеннее, холодное небо давило на горизонт сизой волной. Арон наперегонки с соседями по спальне надевал две пары носков и свитер — стоило только вылезти из-под одеяла, как тело охватывала дрожь. Он взглянул на себя в зеркало в ванной комнате. Отросшие за несколько месяцев волосы непослушно спадали на лоб. Поморщившись от ледяной воды, лившейся из крана, Арон слегка смочил шевелюру, надеясь, что это поможет уложить ее назад. «Неплохо, дорогой», — изрекло заколдованное зеркало.

Скептически посмотрев на результат своих трудов, он вернулся в спальню за повседневной мантией — дополнительный слой одежды был бы совсем не лишним. Спустившись в гостиную, Арон хотел было юркнуть в проход за портретом, спеша догнать других гриффиндорцев — он долго провозился со своей шевелюрой, но вдруг остановился. В гостиной что-то изменилось. Он обшарил ее взглядом и понял, что стена напротив камина обзавелась какими-то бумагами. Рядом мялись лишь несколько студентов — большинство уже ушли на завтрак. «Бумагами» оказался рейтинг успеваемости гриффиндорцев. Блэквуд быстро пробежал глазами список — таблица с баллами первокурсников находилась в самом низу. С показателем в восемьдесят шесть очков он ожидаемо находился на первом месте. Следом с большим отрывом шли Кай и Стейси Корнуолл, чуть позади — ее сестра Софи и, к большому удивлению, Майкл Вудшот.

Уже в приподнятом расположении духа Арон вплыл в Большой зал. Здесь легко улавливалась праздничная атмосфера — десятки, если не сотни, огромных тыкв со свечами парили в воздухе, по периметру помещения были расставлены чучела в дырявых мантиях с глубокими капюшонами. Праздничные гирлянды преимущественно оранжевых, фиолетовых и черных цветов струились по стенам. Засмотревшийся по сторонам Арон чуть не попал под ноги Хагриду, заносившему в Зал очередное чучело.

— Смотрите, кто пришел! — Джек Мактоминей, завидев Арона, замахал руками и отодвинулся от Кая, освобождая место рядом, — Наша светлая…

— А может, не такая уж и светлая… — подхватил Вудшот.

— Темная?

— Главная!

— Наша главная голова! — окончил представление Джек.

Некоторые весело заулюлюкали, кто-то скромно похлопал. Арон на секунду задумался о том, репетировали ли они эту сценку или эта парочка уже так спелась, что их фарс был чистой воды импровизацией. Тем не менее среди гриффиндорских первокурсников сейчас царила приподнятая атмосфера, и Арону ничего не оставалось, как присоединиться к окружившим его улыбкам.

— Кай, что за представление? — Блэквуд уселся на лавку рядом с другом.

— Ты же видел список, Ар?

— Видел, ты меня почти догнал.

— Почти? Я отстаю почти на тридцать баллов, — Кай закатил глаза. — Я не об этом. В вестибюле повесили общий, там все студенты вперемешку. Ты что, забыл о лучшем первокурснике?

Кусочек бифштекса с вилки Арона плюхнулся прямо в яичный желток. Он и вправду совсем забыл о соревновании всех первокурсников.

— И что там?

— Твой клуб книжных червей лидирует, — Кай кивнул головой в направлении других столов. — Ты и там первый, но уже не с таким отрывом.

— А я тебя постоянно звал с нами!

— Если я стану лучшим первокурсником, мой дед сразу загребет меня к себе в Мунго, так что увольте.

— Что твой дед забыл в Мунго? — Арон напряженно почесал бровь.

— Балда, я же говорил, что почти все мои родные — целители. Дед — заместитель главврача.

— А-а, ну да…

Арон рассеянно вытирал кусочек бифштекса о гренку — он ненавидел тягучий яичный желток. Он попытался найти глазами лохматого рэйвенкловца или Деметриуса, но наткнулся лишь на пристальный взгляд профессора Монагана. Есть почему-то расхотелось, и Арон вышел в вестибюль. Многие студенты подходили поглазеть на рейтинг первогодок, и Арон вряд ли бы смог протиснуться к табличке без помощи гриффиндорского старосты. На втором месте рейтинга шел Тиберий Иглз — рэйвенкловец набрал семьдесят два балла, а сразу же за ним — Оукли — у того было шестьдесят семь. Чуть отставала от троицы Кэтрин Боунс, а замыкал список Тедди Люпин.

— Молодчина, Блэквуд. В конце года факультет получает пятьдесят баллов за лучшего первокурсника, — напомнил староста Райт-Филлипс и шепотом добавил: — Если победишь, я скажу тебе пароль от ванны старост.

«Разве у старост отдельная ванная комната? Заманчиво».

* * *

Уже вечером, когда закончилась коротенькая речь директора, а позолоченные тарелки за столами наполнились великолепным разнообразием еды, начался праздничный ужин. Многие студенты, преимущественно старших курсов, пришли в парадных мантиях и платьях, а кто помладше — в тематических костюмах. Арон даже заметил ядовито-фиолетовую шевелюру за хаффлпаффским столом, без сомнения, принадлежавшую Люпину. Напротив него сидел Харви Харпер, разрисовавший свое лицо черной и белой красками в попытке походить на череп. Лица сестер Корнуолл были наполовину скрыты черными масками, закрывавшими верхнюю часть лица. Арон дружно посмеивался над этим маскарадом вместе с Каем и Джеком. Вудшот ушел в другую часть стола к старшему брату. Кай принялся по второму кругу пересказывать историю, услышанную от Тедди Люпина, о том, как восемнадцать лет назад Гарри Поттер с друзьями убили проникшего в замок тролля. Арон слушал вполуха, в отличие от Валоры Хут и даже нескольких второкурсников, имена которых были ему неизвестны. Он наблюдал за сновавшими над столами стайками летучих мышей. Они также висели на стенах, лазали по парящим в воздухе тыквам, а несколько особей даже попытались отобрать у Бена Дэвиса куриную ножку в кисло-сладком соусе, чем вызвали немалый переполох за столом.

К середине пира на помост вышел хогвартский хор — оказалось, было здесь и такое — и под руководством профессора Флитвика исполнил несколько песен на латыни и английском. Аккомпанирующие хору музыкальные инструменты, естественно, играли самостоятельно. Завершалось выступление хора песней «Сожги ведьму!», чей мотив показался Арону смутно знакомым. ⁽²⁾

— Не понимаю, почему они поют тут эту песню, — подал голос Харви, — Ведьм же и правда сжигали в… ну, когда там? Веке в семнадцатом.

— Это метафора, — отстраненно буркнул Арон, который слушал текст песни, — в песне говорилось об опасности коллективного мышления, стереотипов и предрассудков.

Харпер не нашелся, что ответить, и принялся за венский кекс. Хор разошелся, а инструменты, заигравшие веселую мелодию, провоцировали студентов на танцы. Когда заиграла финальная умиротворенная мелодия, Арон разглядел в толпе медленно танцующих Слизнорта и Макгонагалл. Напоследок они пригласили всех студентов спеть гимн Хогвартса, слова которого загорелись под тонущем во мраке потолком, повинуясь взмаху волшебной палочки Флитвика. По словам директора, петь гимн можно было на любой мотив. Кай покрутил пальцем у виска, когда Большой зал утоп в несвязной какофонии звуков — десятки голосов затянули песню в совершенно разном темпе. Довершал все это протяжный фальцет полтергейста Пивза. Последним голосом, заканчивавшим финальную строку, оказался раскатистый бас Хагрида, который, допев, смахнул с лица одинокую слезинку. Зал взорвался аплодисментами, и старосты факультетов повели студентов назад в общежития, повинуясь приказу директора. Сменившийся пароль для входа в гриффиндорскую гостиную заставил Арона немного переосмыслить свое отношение к байке Люпина — теперь Полная Дама открывала проход только после слов «горный тролль».

Арон не мог уснуть. Виной всему был то ли битком набитый желудок, то ли изредка мерещащиеся странные звуки. Проворочавшись в постели до полуночи, он зажег огонек на конце волшебной палочки и принялся листать одолженную у Деметриуса книгу. Из уже прочитанного им на этой неделе следовало, что волшебные палочки были в руках волшебников далеко не всегда. Когда-то, давным-давно, магия творилась лишь взмахом руки. Позже появились волшебные посохи, но они использовались лишь для очень сложных или энергозатратных заклинаний. Автор утверждал, что в определенный момент уровень магии в мире начал падать, либо, как гласила более правдоподобная, по мнению автора, теория — слишком большое количество людей начало ею пользоваться. В связи с этим упал и средний уровень колдовства, доступного среднестатистическому магу. С тех пор и появились волшебные палочки — они служили проводником между волшебником и магическим полем. Изготовленные с использованием частей мощнейших волшебных животных, они позволяли с легкостью концентрировать и направлять остатки магической силы волшебника. Арон категорически отказывался верить в прочитанное. При одной мысли о том, что ему может быть доступна лишь верхушка айсберга от той силы, которой обладали колдуны древности, Арон со злостью захлопнул книгу. Читать это дальше стало невыносимо спустя лишь пару абзацев — хорошо, что книга была библиотечной, в противном случае он бы ее сжег.

Сна не было ни в одном глазу. Накинув мантию поверх пижамы, в теплых домашних тапочках и с зажатой в руке палочкой, он, сам того не заметив, оказался в гостиной. Арон подошел к стенду с рейтингами успеваемости гриффиндорцев. Отыскав седьмой курс, он прочел первую строку. Эмерик Стоунз, восемьдесят баллов. Эмерик Стоунз, учившийся в Хогвартсе на седьмом курсе успешнее остальных, не мог рассчитывать даже на десятую часть от возможностей Магии. Все его знания были маленькой, никчемной песчинкой на ее берегах. Так утверждал Флавий Бирмингемский, автор этой треклятой книги. Арон прошел через гостиную и раздосадованно плюнул в гаснущий камин. Стрелки часов показывали половину первого. С минуту потоптавшись на месте, словно борясь с самим собой, он пошел к портрету Полной Дамы и, отодвинув его, скользнул наружу.

В коридоре стояла кромешная тьма. Единственными звуками были лишь еле-слышное пение ветра за окнами да стук дождя о стёкла. По привычке повернув налево, Арон бесшумно шагал вперед.«Зачем я это делаю? А если я наткнусь на Пивза? Или, еще хуже, на Филча? А если на директора?!» — каждый шаг сопровождался явно риторическим вопросом к самому себе.

Свет палочки освещал дорогу всего на несколько метров и, скользя по рамам настенных картин ярким отблеском, растворялся во мраке. Едва уловимое движение заставило Арона внимательнее присмотреться к очередному полотну. Без сомнения, это была картина сэра Кэдогана.

«О, Мерлин, только не этот!» — пронеслась в голове мысль. Однако груда блестящих доспехов у пригорка под яблоней, собственно, и бывшая сэром Кэдоганом, лежала неподвижно. От яблони к картинной раме, увеличиваясь в размерах, шагал старик.

Он был облачен в светло-серую мантию с легким сиреневым отливом, длинная седая борода, собранная в пучок в нескольких местах, доставала до пояса, а на переносице сидели очки-полумесяцы. Арон моргнул. Сомнений не было — в эту ночь сэра Кэдогана навещал профессор Дамблдор. Он не раз видел его колдографии — во вкладышах из шоколадных лягушек, в последнем издании «Истории Хогвартса» и многих других книгах. Профессор подошел вплотную к портретной раме и теперь занимал почти все пространство на холсте. Он с интересом разглядывал застывшего Арона, слегка щурясь от света его волшебной палочки, и, кажется, улыбался.

— Профессор Дамблдор? — Арон, наконец, избавился от оцепенения. — Здравствуйте, сэр.

— Здравствуй, — голос старца с картины прозвучал на удивление глубоко и твердо для его лет. — А ты, я так полагаю…

— Арон Блэквуд… сэр, — Арон мысленно отвесил себе подзатыльник — вдруг профессор сдаст его директору Макгонагалл?

— Ах, да-да, кажется, я уже слышал твое имя, — Арон удивленно уставился на углубившиеся морщины в уголках глаз старика — теперь тот точно улыбнулся. Арон снова глупо заморгал, пытаясь вернуть свои брови в естественное положение.

— Однажды, — любезно пояснил Дамблдор, — я видел, как профессор Рейкпик хвалила своего первокурсника в кабинете директора. Она также отметила твою склонность к беспалочковой магии.

Глаза профессора сверкнули внимательным синим взглядом. Арон почувствовал себя неловко и промямлил:

— Мои сокурсники из-за этого шептались, что я темный маг…

— Говорят, устами младенца глаголет истина, — голос нарисованного волшебника приобрел сочувствующий тон. — Но дети часто бывают неоправданно жестоки, Арон, и иногда не стоит обращать внимание на их слова.

Они немного помолчали. Арон, закусив губу, рассматривал свой красный тапочек, выглядывавший из-под подола мантии.

— Что привело тебя сюда в такое время?

Арон помедлил с ответом. Если Дамблдор все же расскажет о их встрече директору…

— Мне не спится, сэр. Такое здесь со мной впервые. Может, это влияние Хэллоуина или…

Поняв, что, скорее всего, сболтнул глупость, Арон сник. Он-то знал, что его беспокоило. Чертова книга. Он посмотрел профессору в глаза, решившись на вопрос — перед ним находился тот, кто способен ответить на многие вопросы. Пускай даже нарисованный.

— Я читал одну книгу, сэр, о беспалочковой магии. Ее автор, Флавий Бирмингемский, утверждает, что современным колдунам недоступно то волшебство, которое могли творить в былые времена, — Арон шумно выдохнул. — Я бы не хотел, чтобы это было правдой.

Казалось, Дамблдор нахмурился, некоторое время подбирая слова.

— Во-первых, эта книга не для первокурсника, Арон. Во-вторых, спешу тебя заверить, что теория, о которой говорит Флавий, не доказана, — он внимательно глядел в глаза первокурсника. — И в-третьих, в своей жизни я видел, как обычная магглорожденная девочка сотворила невероятно мощное и очень древнее волшебство, не произнеся ни слова. Вот почему не стоит зацикливаться на той книге, мой мальчик. Каждый волшебник, с палочкой или без, способен на великие деяния.

Сказанное Дамблдором на удивление быстро вытащило Арона из удрученного состояния.

«Интересно, кто та девочка и о каком волшебстве речь?» — он снова застенчиво рассматривал свои мягкие тапки. На одном из них была чернильная клякса.

— Я думал, что вы можете перемещаться только по своим портретам, — Арон заинтересованно поднял взгляд на бывшего директора. Дамблдор, шевельнув усами, видимо, снова улыбнулся:

— Некоторое время назад я обнаружил у своих портретов определенную, хм, привилегию. Теперь я изредка заглядываю в гости к сэру Кэдогану, — он оглянулся вглубь картины и понизил голос: — Старый прохвост частенько симулирует полученные на дуэли ранения. Только никому не говори!

Дамблдор вынул из кармана конфету в яркой обертке и закинул в рот. Арон расплылся в улыбке. «Жаль, что я не родился лет тридцать назад. Теперь это всего лишь портрет», — пронеслась в голове грустная мысль. Он разглядывал весело жевавшего «лимонную дольку» старца и дивился тому, как такой великий волшебник мог быть настолько простым.

Блэквуд так крепко задумался, что не обратил внимания на шаркающие звуки, и опомнился, только заметив второй источник света в коридоре.

— Мерлинова борода! Что вы здесь делаете ночью, Блэквуд?

Арон ошарашенно наблюдал, как к нему приближается профессор Слагхорн. Его объемный живот, обтянутый клетчатым домашним халатом, двигался чуть впереди него самого, а на ногах были почти такие же, как у Арона, только зеленые, тапочки.

— П-профессор? Я… У меня бессонница, сэр, — Арон принялся лепетать первое, что приходило на ум, — Я собирался пойти в Больничное крыло и наткнулся на портрет…

— Но Больничное крыло в другой стороне, — Слагхорн оглянулся, пытаясь убедиться, что Больничное крыло и вправду там.

— Привет, Гораций!

Слагхорн, вздрогнув от неожиданности, повернулся к стене. Из картины ему приветливо махал Дамблдор, другой рукой закидывая в рот очередную конфету. Арон с трудом удержался от смеха, переведя взгляд на ошалелое лицо профессора зельеварения.

— Альбус…

— Мистер Блэквуд как раз жаловался мне на отсутствие сна, — Дамблдор сверкнул глазами из-за стеклышек-полумесяцев. — Ты ведь знаешь, как оно бывает на Самайн.

— Н-да, Альбус, ты прав, пожалуй, — Слагхорн озадаченно посмотрел на Арона. — Что ж, идемте, Блэквуд, я угощу вас Сонным зельем.

Арон взглянул на улыбающегося Дамблдора:

— Спасибо, профессор!

— Пока не за что, Блэквуд, пока не за что… — Слагхорн явно не увидел, к кому обращался Арон.

Дамблдор лишь молча подмигнул, и ему ничего не оставалось, как плестись вслед за зельеваром. Он не решил, за что больше был благодарен седовласому старику — за то, что тот помог ему со Слагхорном, или за то, что развеял его сомнения по поводу возможностей современного колдовства.

«Это портрет, Арон. Всего лишь портрет».

— Самайн, значит…

1) Loo-Walker. Слову "loo" на английском сленге соответствует наше "толчок".

Вернуться к тексту

2) Radiohead — Burn the Witch. Сама песня звучит довольно волшебно, проверьте!

Вернуться к тексту