Черный феникс (джен)

И так ненавидел Дракула зло в своей земле, что если кто совершит какое-либо преступление, украдет, или ограбит, или обманет — не избегнуть тому смерти. Пусть будет он знатный вельможа, или священник, или монах, или простой человек, пусть он владеет несметными богатствами, все равно не откупится он от смерти.

Повесть о Дракуле-воеводе

У ограды небольшого домика на окраине Лондона с резким хлопком появился человек, облаченный в дорогой маггловский костюм черного цвета. Странное дело, казалось, будто одежда на нем с чужого плеча: что-то во внешнем облике было непривычным и несуразным.

С любопытством посмотрев на стены гаража, расписанные яркими красками, человек подошел к крыльцу. По пути он поздоровался с садовой фигурой — большой черной собакой, — выдержал паузу, будто ожидая ответа, и, помянув почему-то Мерлина, на мгновение улыбнулся.

У двери он постоял почти минуту и, дождавшись, когда секундная стрелка наручных часов встанет на цифру двенадцать, надавил на звонок.

Дверь открыл мужчина средних лет в яркой футболке. Оба — и хозяин дома, и его гость — были похожи, как родные братья. Те же иссиня-черные волосы, серые глаза, идеально ровная осанка. Они и были братьями. Взглянув на седину в волосах гостя и морщины на его хмуром лице, можно было подумать, что он старше лет на пятнадцать-двадцать, но на самом деле он был младше брата меньше чем на два года.

— Вы как всегда пунктуальны, лорд Блэк, — улыбнулся хозяин дома, согнувшись в раболепном поклоне. — Что привело вас в нашу скромную обитель, Регулус?..

— Кто ты и что ты сделал с Сириусом?! — Регулус напрягся и незаметно потянулся к спрятанной в карман палочке, но Сириус вдруг рассмеялся и заключил брата в объятья. — Знаешь, хватит так шутить. Не носили мы титул лордов.

— Да-да, я помню, что наши предки ни на что меньше, чем «повелители вселенной», не согласились бы.

Они вошли в дом, где Регулус тепло поприветствовал опять беременную супругу Сириуса, впрочем, ручку он не поцеловал — принципы есть принципы, при всех своих достоинствах она была магглорожденной волшебницей.

После обмена любезностями и последними новостями братья заперлись в гостиной, и Регулус поставил на стол чернильницу в форме головы змеи. Затем он коснулся её волшебной палочкой, и змея разжала зубы и высунула язык, — а значит, активировались чары, защищающие от прослушивания. Сириус, не унаследовавший от отца и деда привычки скрывать подобным образом даже разговор о погоде, усмехнулся и покачал головой. Регулус заметил этот жест и, ничего не сказав, добавил еще два слоя заглушающих чар.

— Ты пришел из-за нападений в Хогвартсе? — спросил Сириус, моментально собравшись и став очень серьезным.

— Да, — кивнул Регулус. — Ты узнал от крестника или от Дамблдора?

— От Гарри, — ответил Сириус и, немного подумав, добавил: — Дамблдор уверяет, что справится сам, что за этим стоит кто-то извне, кто хочет сменить директора.

— Многие хотят сместить Дамблдора, но потомок Слизерина только один.

— Ты веришь в легенду о Тайной Комнате? — Сириус искренне удивился. — По-моему, это удачный отвлекающий маневр.

— Я не верю, я знаю. В семейных преданиях есть много интересного.

— Ты про те предания, в которых Блэки учили Адама пахать, а Еву — прясть?

— Дедушка сочинял нечто подобное, — Регулус вдруг улыбнулся. — Но он добрался лишь до строительства пирамид… Комната существует, Сириус. Дядюшка Альфард видел спуск в неё, вся его компания. Помнишь их имена? Раймунд Лестрейндж, Антонин Долохов и…

— Ты знаешь, где вход в Тайную Комнату? — Сириус придвинулся ближе.

— Он не говорил, только что счел благоразумным порвать с той компанией. Наверняка информация была в дневниках дядюшки, но они пропали. Мне все больше кажется, что Альфард умер не своей смертью.

— Что ты предлагаешь? — спросил Сириус после недолгих размышлений.

— Я хочу попасть в Хогвартс и заняться расследованием. Полагаю, Он снова вернулся в замок. На месте Темного Лорда я бы не поверил, что философский камень уничтожен.

— Не веришь, что Дамблдор справится?

— Не верю. До сих пор не справился. Он не любит вмешиваться в события.

Сириус задумался, вспоминая события прошлого года и прошлой войны. Наконец он решился и призвал кусок пергамента из письменного стола.

— Мне тоже не нравится обстановка в Хогвартсе. Запоминай, — Сириус стукнул палочкой по пергаменту, произнес: «Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость», и протянул листок брату.

Регулус с интересом взглянул на проступившую карту с двигающимися точками.

— Это же просто восхитительно! Изумительная вещь! — Регулус чуть не подпрыгнул на месте. — Гениально! Что она еще может?

— Она покажет человека под мантией-невидимкой или любыми чарами, — с гордостью ответил Сириус. — Её не провести даже анимагией и оборотным зельем…

— Великолепно! Карта у тебя давно? Со школы? — Сириус кивнул. — В прошлом году не видел на ней Тома Реддла? Это настоящее имя…

— Знаю. Не видел, но я присматривал за учениками, а не за преподавателями. В этом году я тоже его не встречал.

— Жаль… У кого-нибудь есть такие же карты?

— Всего мы их сделали четыре. У Джеймса есть еще одна, Ремус свою съел… на спор, а карту Питера на седьмом курсе отобрал Филч. Не волнуйся, он её никогда не откроет, мы уж постарались. И, Регулус, пообещай сохранить все в тайне. Я доверяю тебе, но не твоим друзьям.

— Мы не причиним вреда детям. Обещаю, брат, о карте не узнает никто посторонний.

* * *

Регулус аппарировал на окраину Хогсмида и, надев на голову капюшон, направился к центру поселка. Деревушка совсем не изменилась за годы, что он не был тут. Да и сам Слизерин или Гриффиндор, попади они в наше время, нашли бы немного отличий — настолько размеренно текла жизнь в Хогсмиде.

Но кое-чего тут не было во времена Основателей. Регулус посмотрел на заново отремонтированный памятник победителю Темного Лорда и тяжело вздохнул. Потом достал палочку и наложил на статую мощное взрывное заклятье, отложенное по времени на пару часов, и щитовые чары, чтобы случайные прохожие не пострадали от осколков.

Министерство упрямо — придется снова напомнить, что никто не должен чтить ту победу. Есть вещи, которые нельзя вспоминать.

Взяв в «Кабаньей голове» пару бутылок пива, Блэк отправился к холмам. Там было много пещер, с которыми молва связывала массу легенд: от потерянных якобы там диадемы Рэйвенкло, серебряных башмачков Хаффлпафф и золотого шлема Александра Македонского до тоннеля, ведущего прямиком в Тайную Комнату. Многие поколения жителей Хогсмида и учеников Хогвартса исследовали холмы, но так ничего и не нашли.

Спустя полчаса петляний по холмам Регулус остановился у невзрачной скалы, постучал по ней палочкой, произнес: «Именем Слизерина, величайшего из Хогвартской четверки», и прошел сквозь камень. Внутри была обширная пещера, в центре неё стоял потемневший от времени дубовый стол, вокруг — лавки, несколько поломанных кресел и очаг.

Подвесив под потолок огромный сияющий шар, осветивший всю пещеру, Регулус прошелся с палочкой, беспощадно уничтожая весь найденный мусор — окурки, пробки и бутылки, а также надорванные квадратики тончайшего металла, вероятно, ранее хранившие в себе какие-то маггловские штуки. Дети редко тщательно убирают за собой.

Об этой пещере знали многие поколения учеников Слизерина, её тайну открывали лишь сдавшим СОВ — и лишь признанным достойным. Здесь устраивали дуэли, читали запрещенные книги, отмечали праздники, иногда назначали свидания… За этим столом сидели многие поколения выпускников Слизерина и, по легенде, сам Салазар со своими учениками. Но никто не знал, на каком именно месте восседал основатель факультета: стол был круглым. Впрочем, Регулус не верил в эти россказни. На Слизерине больше, чем где-либо еще, любили сочинять легенды. Чего стоили только байки, что Мерлин был слизеринцем!

Многие посещали это место. Темный Лорд, будучи еще Томом Реддлом, тоже собирался тут со своими друзьями и наведывался после окончания Хогвартса. Здесь Регулус получил свою метку. Здесь же…

Снаружи раздался хлопок, и вскоре в пещеру вошел молодой, лет тридцати, человек с соломенными волосами. Лицо его, в отличие от лица Регулуса, прямо-таки дышало жизнью.

Мужчины поздоровались и уселись за стол.

— Регулус, я проверил, Криви чисты. Абсолютно никаких контактов с магическим миром, в маггловском никому не переходили дорогу. Обычные обыватели.

— Ты уверен, что они магглорожденные? И что у них нет дел с нашим миром?

— Смотри, — Барти достал из кармана спичку и превратил её в большой свиток с золоченой печатью Гринготтса. — Все движения по их счету.

Регулус быстро ознакомился с документом. Каждый год в августе Криви меняли немного фунты на галлеоны, да и только. Они не завели даже сейфа!

— И за это триста галлеонов, — вздохнул Барти.

Регулус поморщился. С одной стороны, было очень удобно покупать у гоблинов чужие тайны, но, с другой, он прекрасно понимал, что торгуют и его секретами. А с третьей, вспоминались рассказы Сириуса о том, как устроены маггловские банки, о строгом соблюдении тайны, о начислении денег за право хранить вклад и многое другое, — и Регулус признавал, что миру волшебников далеко до них. Наверное, потому что дело в руках гоблинов, а не магов.

— Надо было проверить, Барти.

— Еще гоблины сказали, что Криви интересовались, как можно проверить себя на родство с другими волшебниками. Но ничего удивительного, магглорожденные иногда обращаются с такими просьбами.

— Когда-нибудь кто-то нарвется, — усмехнулся Регулус, дивясь чужой глупости.

— Их проблема.

На большое счастье всех этих Криви, гоблины Гринготтса были настолько ленивы, что не нагнулись бы даже за галлеоном у своих ног. Вот обратись с подобным кто к гоблинам иных кланов, ушел бы домой босиком и голышом… и с прекрасно нарисованной фальшивой родословной хоть от всех четверых основателей сразу.

— Найди, где живут Криви.

— Регулус, — на лице Барти появилось обиженное выражение, — неужели ты думаешь, что я не осмотрел дом? Я проверил, ни единой волшебной вещи! Полазил по маггловским архивам, очень занимательная вещь… Знаешь, магглы ушли далеко вперед от нас даже в архивном деле...

— Избавь меня от подробностей.

— На четыре поколения вглубь — стопроцентные магглы! Абсолютно непримечательная семья. Даже врагов в маггловском мире нет, а я искал.

— Но ведь были какие-то Криви из наших…

— В шестнадцатом веке, Алиса уже раскопала. Ничуть не примечательная семья. Три поколения подряд пили как великаны и вымерли. Совпадение. А если и нет — все забылось за столько лет.

— Хорошо, эту версию можно отбросить. Барти, ты потратил силы и деньги не зря: теперь мы хотя бы знаем, это не месть. Что-нибудь нашел по монстру?

— Вот, — Барти достал из кармана маленький блокнотик, увеличил его, превратив в небольшую тетрадку, и протянул Регулусу. — Тут все заклинания, зелья, магические существа и маггловские штучки, которые могут вызвать такой эффект. К сожалению, описание Криви и кошки слишком расплывчатое…

— Хорошо, я схожу в Больничное крыло и пришлю тебе воспоминания, — ответил Регулус, просматривая записки друга. Его глаза вдруг остановились на одном из пунктов и расширились от удивления: — Барти, зачем ты включил сюда василиска? Последний василиск в Британии убит…

— Не убит, а сгорел четвертого сентября тысяча шестьсот шестьдесят шестого года, — поправил его Барти. — Об этом нам говорил Бинс осенью шестого курса. По-моему, огромный змей со смертоносным взглядом вполне в стиле Слизерина.

— Но Основатель умер тысячу лет назад.

— Регулус, срок жизни василиска не установлен! Это не обычная змея, это магическое существо! Зафиксированный рекорд — четыреста лет, василиск Лиссабонского отделения Гринготтса, но он умер не своей смертью — погиб при землетрясении. В легендах встречаются упоминания василисков, живших в разы больше…

— Хорошо, верю, верю, — Регулус не захотел слушать трехчасовую лекцию о разведении василисков и прервал её в самом начале. — Какие еще новости?

— Немного, — Барти достал портсигар, и вынул из него сигару, совсем не отличающуюся от других. Потом снял с неё несколько хитроумных заклинаний и трансфигурировал в несколько листков пергамента, исписанных мелким почерком. — Объект дал немного информации по Робертсону, правой руке Боунс, и по горячо любимому министру… Поет соловьем, вспомнил все проступки, начиная с подброшенной на первом курсе соседу под одеяло навозной бомбы. А я его даже не пытал, всего-то пригласил на выходные в гости… посреди ночи… в маске…

Барти засмеялся.

Регулус долго изучал бумаги, а потом вернул Краучу, превратившему их обратно в сигару.

— Пожалуй, с этим мы можем попробовать свалить министра.

— Доркас тоже так считает. Но пока в этом нет смысла. Наша цель не перемены ради перемен и не власть.

— Она права. Сейчас другие задачи и другие мишени. Попроси Фрэнка связаться со Скитер. Пусть подготовится к дискредитации Дамблдора. Или, наоборот, к его оправданию… Там будет видно.

— Хорошо, — Барти кивнул. — Я тем временем проверю семьи всех друзей и врагов Криви в Хогвартсе. Мало ли, с какими силами они связаны... Знаешь, я уже жалею, что оставил Чарльза учиться в Британии.

— Блэки всегда учились в Хогвартсе, но, если ничего не изменится, дети Сириуса отправятся в Дурмстранг.

— Ты уже считаешь, что надо что-то менять? — спросил Барти, сделав сильное ударение на слове «что-то».

— Тем дальше, тем больше сомневаюсь… Но такие акции лучше сто раз обдумать, — Регулус задумчиво постучал по столу. — Какие еще новости?

— Пообщался с твоей племянницей. Сейчас ей читаю зелья, в следующем году стану гонять по полосе препятствий и учить вести разведку, — Барти мечтательно улыбнулся. — Превосходный материал! Нимфадора уже на втором курсе. Еще год, и станет аврором! Забавная — не может пройтись по аудитории, ничего не уронив, но дуэлирует превосходно! До тех авроров, что были при отце, ей, конечно, далеко, но для современного уровня она очень даже ничего.

— Только не говори мне, что решил привить на фамильное древо Краучей еще одну побочную ветвь!

— Нет, Регулус, что ты! Она хороша, но не в моем вкусе. С Нимфадорой беседую лишь о зельях и про Орден Феникса. Она уже морально готова к вступлению. Сразу в оба ордена. Не хочешь познакомиться?

— Нет! — чересчур резко ответил Регулус.

— Советую подумать. Кандидат хороший. Нечистокровная? Так сколько таких среди нас?

— Понимаешь… она на одну половину Блэк и племянница Беллы.

— И это сказал Блэк на обе половины и кузен Беллы, — усмехнулся Барти. — Не волнуйся, у Нимфадоры не больше вашего фамильного безумия и фанатизма, чем у тебя. Единственная ненормальная черта — ненавидит свое имя. Как я её понимаю! Регулус, пора бы уже понять: человек — это не только наследственность. Мы получаем от родителей пергамент, кто-то получше качеством, кто-то похуже… но пишем на нем мы сами! И Нимфадора не больше Белла или Тед Тонкс, чем я — Барти Крауч старший.

Проникнуть в Хогвартс оказалось просто. Вначале Блэк под дезиллюминационным заклятьем аккуратно пробрался в подвал «Сладкого королевства», а дальше — по подземному ходу — в замок. В тоннеле не было никаких сигнальных чар, зато в пыли кто-то протоптал узкую дорожку. Судя по отпечаткам подошв, ходили тут младшекурсники. Видимо, за прошедшие годы тайна хода почти забыта, о нем знают лишь единицы.

Такое бывало. Секреты тайных ходов в Хогвартсе передавали из уст в уста, среди своих, но порой традиция прерывалась, если в компании не было младшекурсников. Прерывалась, чтобы воскреснуть через много лет, когда в Хогвартс пойдут дети тех, кто знал, или пока не найдутся люди, снедаемые неуемным любопытством, и не откроют ходы заново.

Внутри Хогвартса тоже все прошло неожиданно просто. Еще шли занятия, и поэтому коридоры школы пустовали. Благодаря Карте Мародеров Регулус заранее обошел стороной Пивза, а также Северуса Снейпа, направлявшегося к кабинету директора с Невиллом Лонгботтомом и Гарри Поттером. Опять неугомонная парочка что-то учудила…

Идти по замку было тяжело: слишком много картин из прошлого воскресало в памяти. И все они, даже самые невинные, несли боль и скорбь.

С каждым шагом Регулус вспоминал друзей, с которыми когда-то ходил тут. Тихий и умный Эйвери, который хотел познать все тайны магии, любил сидеть у этого окна и смотреть на лес и горы. Веселый Мальсибер, душа компании, часто перегибавший палку донельзя как раз именно в этом коридоре наложил заклятье на ту гриффиндорку… Смелый и дерзкий Розье, не видевший препятствий, не знавший слова «невозможно» и никогда не умевший молчать, вот под этой кривой статуей подрался один со всей гриффиндорской четверкой… А в этом заброшенном кабинете Ивэн как-то поспорил с Рабастаном, кто больше выпьет. Рабастан, любимец девушек и герой квиддича, вратарь, вытягивавший безнадежные матчи... Регулус вспомнил, как прятался вместе с ним за этими доспехами от Филча, когда на пару с Рабастаном крался в Больничное крыло, чтобы наградить охотника Гриффиндора шикарными прыщами… не на лице.

Они были старше его, кто на год-два, Рабастан так на все три, и лишь Крауч, напротив, младше, — но держались вместе, дружили, веселились, были почти как братья…

А сейчас их нет, все мертвы. И вместо смеха от стен отдается лишь эхо одиноких шагов. Снейп выбрал свой путь. Крауча удалось спасти. Остальных больше нет. Что они почувствовали перед смертью? Успели ли понять? Что подумали? Погибли сразу или еще какое-то время жили, истекая кровью?

Мадам Помфри спала и поэтому не предоставила никаких проблем. Осмотрев Колина Криви и проверив его всеми известными чарами, Регулус отправился дальше — к тому самому туалету, где нашли кошку Филча и надпись про Тайную комнату.

Спустя час из совятни вылетела неприметная птица, неся с собой мешочек, в котором лежало несколько пузырьков — воспоминание Регулуса о следах в тоннеле из «Сладкого королевства», об осмотре кошки и Криви, и образец краски со стены. Барти и Фрэнк разберутся, проверят все, что могут, и сами перешлют материалы Игорю, он изучит своими методами.

Дамблдор не спешит вызывать авроров, и его можно понять: репутация школы, лишний повод для вмешательства со стороны министерства. Чиновники давно стремятся урезать полномочия директора и то, что осталось от автономии Хогварста. Любой скандал только им на руку. Но если молчит правосудие, значит, приходит время Ордена.

Дальше Блэк задумался. Изначально он хотел, отправив послание, вернуться домой, но даже его знаний хватило, чтобы понять: с Криви все очень и очень непросто. Это и вправду не дело рук школьников.

Первое нападение произошло во время пира в честь Хэллоуина, и, значит, преступник либо не был на пиру, либо ушел раньше. Хорошо было бы получить воспоминания о вечере Хэллоуина, чтобы взглянуть в Омуте памяти и посмотреть, кто отсутствует за столом.

По идее, половина учеников Хогвартса с радостью бы предоставила Регулусу услуги, но лезть в голову к детям с их нежной и еще несформировавшейся психикой не хотелось. Старшекурсники? Или лучше кто-то из взрослых? Кто в Хогвартсе не является целиком и полностью человеком Дамблдора и с радостью пойдет на сотрудничество? Пожалуй, только Локхарт.

Первый ответ прилетел почти мгновенно: видимо, у Локхарта было окно в расписании, и он поспешил ответить. В коротком письме Локхарт ухитрился всячески разрекламировать себя, многократно воспеть подвиги Регулуса… В кои-то веки есть польза и от славы, преподаватель защиты согласился на встречу. Еще бы, побеседовать с самим Регулусом Блэком!

Дочитав до конца письмо, Регулус немедленно сжег его с отвращением на лице. Держать этот надушенный пергамент, украшенный почерком с завитушками, отчего-то было просто противно, хотелось немедленно вымыть руки с мылом, но вместо этого Регулус пошел разговаривать с обладателем приза за самую ослепительную улыбку.

Ему не привыкать окунаться в грязь.

* * *

Регулус услышал детей еще издалека — они громко ругали профессора Снейпа, опять нападавшего на Невилла и Гарри. Но, судя по комментариям, Снейп лишь якобы занизил оценку. Такого, как в прошлом году, зельевар себе больше не позволял, опасаясь нового визита двух фурий.

Регулус слышал от Лонботтомов эту историю. Год назад на первом же уроке Снейп придрался к Поттеру, устроив мини-зачет по не пройдённому материалу. Потом, когда Невилла обварило его же зельем, Снейп не оказал ему никакой помощи, наорал и услал в Больничное крыло, даже не удосужившись спросить, знает ли первокурсник туда дорогу. Мало этого, Снейп обвинил в произошедшем Поттера: дескать, почему он не следил за товарищем? Гарри, разозлившись, опрокинул котел и хлопнул дверью.

Через полчаса в кабинет к Снейпу ворвались Алиса и Лили. Устроенный разгневанными женщинами разнос горе-профессору слышали даже на Астрономической башне. Они высказали все, что думают по поводу методов преподавания Снейпа, техники безопасности на его уроках и отношения к отдельным ученикам… Профессору еще повезло, что Фрэнк и Джеймс были на работе и не знали о произошедшем. Иначе дело не ограничилось бы надетым на голову котлом…

Четверо гриффиндорцев остановилось. Поттер взглянул на портрет, где Варрава Вздрюченный учил троллей, посмотрел по сторонам и произнес:

— Наверное, он задерживается.

— Рад, что вы пришли, — поприветствовал детей Регулус, снимая дезиллюминационное заклятье. Кто-то вздрогнул, а девочка с каштановыми волосами посмотрела на него, будто на вернувшегося Мерлина.

— Мистер Блэк, это Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, — представил двух своих друзей Невилл. В глазах Рона читалось восхищение, а Гермиона бросила на Регулуса такой взгляд, что он обернулся, проверяя, не стоит ли за спиной Локхарт.

Проклятые журналисты! Слишком они воспели его имя в газетах, слишком большую славу ему сочинили. И за что!

При воспоминании о Локхарте Регулуса слегка передернуло. Только чудом он не пустил «Редукто» в лицо этого самодовольного напыщенного идиота. Интересно, чему он учит детей?

— Я Регулус Арктурус Блэк. Добрый день, — Регулус пожал руки всем мальчикам, задержав взгляд на Гарри: — Что это, царапина?

Гарри провел по лбу рукой, стирая грязь, а потом посмотрел на ладонь, прежде чем пройтись Эванеско.

— Измазался на травологии.

— Вы знаете, что находится на этом этаже?

Дети промолчали. Тогда Блэк три раза прошелся вдоль стены под их недоуменными взглядами и распахнул появившуюся дверь.

— Прошу!

Он не хотел открывать тайну Уизли или Грейнджер, скорее всего, нечистокровной волшебнице, но просить их уйти — значит поссориться с Невиллом и Гарри. И еще, дети не заслужили выслушивать пренебрежительные слова от того, кого почему-то считали героем. Регулус как никто другой знал, насколько тяжелым бывает разочарование в кумире, и не хотел причинять эту боль даже нечистокровным. Он и так принес в мир слишком много зла и страданий.

Внутри комнаты была точная копия гостиной дома Блэков. Все дети, кроме Грейнджер и Невилла, недовольно сморщились, увидев серебристо-зеленые стены, ковер на полу и кресла.

— Слизерин, — с возмущением произнес Рон.

— На этом факультете училось много хороших людей, например, твоя бабушка, Цедрелла Блэк, — наставительно произнес Регулус, и уши мальчика заалели. — Это место называется Выручай-комната. Она может принимать почти любой облик. Тренировочный зал, библиотеки, кабинет… Кто-нибудь знает, что это за предмет?

Дети с нескрываемым любопытством взглянули на стоящую на старинном кресле огромную чашу, покрытую рунами.

— Омут памяти? — предположила Грейнджер. Регулус решил, что она полукровка, слишком много девочка знала для магглорожденной. Скорее всего, как у Снейпа или Темного Лорда, отец маггл, а мать волшебница. Интересно, какая у неё фамилия? — Я читала о нем в Истории Хогвартса, у профессора Дамблдора есть точно такой же!

Регулус скользнул взглядом по девочке, отметил совсем маггловскую обувь, выглядывавшую из-под мантии, и слегка выступающие зубы, которые ведьма-мать исправила бы в мгновение ока чарами. Магглорожденная. Или волшебник отец. Есть же семья Давенпорт-Грейнджеров?

«Когда ты, наконец, перестанешь судить людей по их статусу крови? — раздался в его голове голос, удивительно похожий на Сириуса. — Пора бы засунуть чистокровную спесь подальше».

«Для меня уже давно есть только невинные и преступники, брат».

«Но ты по-прежнему смотришь на родословную».

— Совершенно верно. Удобнейший инструмент для работы с воспоминаниями. Я прошу вас предоставить воспоминания о пире на Хэллоуин. Делается это так, — Регулус коснулся виска палочкой. — Концентрируетесь на том, что хотите изъять, как можно тщательнее, и…

Он отнял палочку от головы и поместил молочно-белую нить воспоминаний в омут.

— Это несложно, — Регулус вернул воспоминания на место. — Потом мы с вами прогуляемся и посмотрим на пир. Чтобы не было тоскливо, я прихватил с собой это, — он достал из-под стола корзину, заполненную доверху угощениями Кричера. Дети с восторгом принюхались к ней.

— Сэр, это тоже создала комната?! — с изумлением произнесла Грейнджер. — Но разве закон Гампа об…

— Вы знаете материал трансфигурации за шестой курс? — спросил Регулус, и девочка залилась краской:

— Я читала учебники...

«Лучшая ученица на курсе Гарри — магглорожденная, Регулус. Как и Лили».

— О, кажется, именно о вас лестно отзывался крестный Гарри, — Регулус слегка улыбнулся смущенной Гермионе. — На самом деле никакого нарушения закона Гампа нет. Все приготовил мой домовик. Угощайтесь. Ну, кто первый?

Дети есть дети. Им не хватало концентрации. Воспоминания Невилла и Гарри были слишком путаны и неаккуратны, Уизли, напротив, сконцентрировался очень тщательно — лица его друзей, еда на столе и пара девочек постарше вышли просто превосходно, но все, что вокруг, — сплошное размытое марево. Регулус совсем уж отчаялся и подумал разыскать учащегося на первом курсе Равенкло сына Барти, но за палочку взялась Грейнджер.

У девочки оказалась потрясающая память, словно в её голове работала колдокамера, и столь же отличная концентрация. Её воспоминания были идеальны.

Перекусив стряпней Кричера, они погрузились в Омут памяти.

Традиции Хогвартса остаются незыблемыми. Пир был точь-в-точь как во времена Регулуса. В небесах парили наколдованные Макгонагалл летучие мыши и выращенные Хагридом гигантские тыквы, столы ломились от яств. Профессора постарели, но не все — Дамблдор, казалось, совсем не изменился.

Регулус давно думал, что все пережил, все позабыл и смирился, но в Хогвартсе, где каждый камень был пропитан памятью, в нем пробуждались воспоминания. Он смотрел на чужой пир, и ему изо всех сил хотелось обернуться и бросить взгляд на стол Слизерина, ища там всю свою компанию. Он помнил их, их мечты, надежды, тепло их смеха, их доверие и дружбу… И как все обратилось в прах.

Он сейчас не сомневался в своей правоте, но воспоминания и горечь от утерянного душили его.

Детям было все нипочем, их разум не тревожили призраки прошлого: они все родились после войны и не знали потерь даже во младенчестве. Они с восторгом глядели по сторонам, пытались отвлечь людей от еды, Невилл и Гарри старательно махали руками перед лицом Снейпа, корча рожицы, и Регулус улыбался, следя за ними.

К сожалению, он не был знаком ни с кем старше Лонгботтома и Поттера, а многих ли знают второкурники? Только тех, кто учится с ними, старост, игроков в квиддич и своих родственников. Грейнджер снова оказалась полезной, она запомнила имена многих, но все равно списки Регулуса зияли огромными пустотами.

Он это предвидел, и дома его ждало много нудной работы. Залить изъятое у Локхарта воспоминание о перекличках учеников, найти их всех на пиру в Большом зале, снова залить воспоминание, уже о другом курсе и факультете. Дети чуть упростили задачу, позволили немного сузить круг.

— Странное ощущение, — сказала Грейнджер, когда они вынырнули из Омута памяти. — Словно Хэллоуин был год назад и… как во сне. Так и должно быть, сэр?

— Да, ты слила воспоминание в Омут памяти, и в голове оно ослабло, — пояснил Регулус. — Осталась бледная копия. Это иногда используют для защиты от легилименции. Благодарю за помощь. Через неделю ждите сову с вашими воспоминаниями.

— Мы рады помочь вам, — улыбнулся Невилл. — Спасибо за угощение.

— Обращайтесь еще, — предложил Гарри. — Если кого-то надо выследить.

— Сэр, а когда вы узнаете, кто преступник, вы нам скажете? — спросила Грейнджер.

Регулус посмотрел на её восторженное лицо и постарался ответить с улыбкой:

— Вы об этом узнаете из газет. В награду я оставляю вам Выручай-комнату, — он обвел рукой по сторонам и затем добавил обычный завет выпускника Слизерина будущим шестикурсникам: — Я покидаю стены Хогвартса и отдаю вам тайну этой комнаты. Храните её, ибо без тайны комната теряет смысл. Не водите сюда учителей. Не нарушайте закон. Не посвящайте не сдавших СОВ, — сказал Регулус, не отрывая взгляд от символов Гриффиндора на мантиях. Последнюю фразу, «не посвящайте никого с других факультетов», он пропустил. — Передайте тайну и завет грядущим поколениям.

Взглянув в горящие глаза детей, Регулус понял: еще одна традиция прошлого продолжит жить, пусть и на чужом факультете.

Распрощавшись с компанией Невилла, Регулус наколдовал скрывающие его заклятья и, сверяясь с картой Сириуса, направился к выходу. Его ждал Омут памяти, отчет для Доркас и лишь потом — винный погреб, сулящий забытье от призраков прошлого.

Над Доркас, казалось, не было властно время. С момента их первой встречи в густых иссиня-черных, словно ночное небо, волосах прибавилось седых прядей, в уголках глаз стало больше морщин — да и только. Она так же, как прежде, стремительно мерила ногами кабинет, так же порхала в её руках, словно живая, палочка, так же падали отлитые из чугуна слова, все так же пылало пламя в темных глазах.

Женщина, которую некогда Темный Лорд пообещал убить лично, казалось, совсем не старела, по-прежнему цепко держала хватку, но с каждым годом огонь внутри неё разгорался все сильнее.

— Уверен, Регулус?

— Да, — от её голоса Регулусу хотелось вытянуться по струнке. Когда-то он боялся гневных окриков матери или тетушки Кассиопеи, но это было до его знакомства с Темным Лордом — и до Доркас. — Я состряпал для Локхарта превосходные ложные воспоминания, у меня было время.

Она несколько прошлась по кабинету от стены к стене, прежде чем остановиться у Регулуса.

— Позже. Сейчас нет людей.

Регулус не сомневался, Доркас запомнит — и обязательно даст приказ. Фрэнк проверит по своим каналам, потом он или Барти поедет по местам славы Локхарта и проведет разведку. Алиса придет под видом поклонницы и возьмет интервью, задавая неудобные вопросы, а потом, после ареста, вытащит все факты. Так будет, но не сегодня и не завтра. В разработке и без него слишком много объектов.

— По основному делу. На пиру в честь Хэллоуина отсутствовали девять человек с третьего по седьмой курс. Двое в больничном крыле, одна поехала на похороны.

— В первую очередь... — Доркас резко остановилась и повернулась к Регулусу.

— Уже проверил, у Патриции Грей умер дед. Смерть естественна, убедился, девочка на похоронах присутствовала… Оценки по чарам, зельям и трансфигурации — между «удовлетворительно» и «слабо». Магглорожденная, аполитична. Постороннего влияния нет.

— Дальше! — Доркас снова зашагала по комнате — от стены с точной копией надписи об открытии Тайной Комнаты до другой, с развешанными фотографиями подозреваемых в коррупции членов Визенгамота.

— Больные — действительно больны, палату не покидали. Четверо парней с Хафлпаффа слишком рано начали отмечать Хэллоуин, в Большой зал их не пустили сокурсники, чтобы не лишить факультет баллов. Парочка с Равенкло и Гриффиндора уединились в пустой спальне. Воспоминания у всех скопированы, целостность проверена, постороннего влияния нет. Память подчищена, подозрений не будет.

— Профессора? Персонал?

— Все были на пиру. Никто не пил оборотное зелье, я в этом абсолютно уверен. Пир шел больше двух часов. Никто из школьного персонала не отходил. Я также проверил девятерых школьников, вышедших в туалет во время пира. Безрезультатно.

— Извне. Пришел извне. Завтра покажешь все тайные ходы, наложу следящие чары.

— Я готов, — ответил Регулус. Брат был бы против, но Доркас просила не для забавы, а для дела.

— Допросишь Плаксу Миртл.

— Её? — Регулус на мгновение удивился приказу Доркас, потом сообразил. Вот кто, значит, погиб прошлый раз, когда якобы открывалась «Тайная Комната». Удачно, что она осталась в замке… Только не стоит переоценивать пользу Миртл, её наверняка не раз допрашивали еще пятьдесят лет назад. — Игорь раскопал? Мне кажется, в библиотеке Дурмштранга есть все на свете.

— Алиса, в архивах аврората, — Доркас резко развернулась и посмотрела прямо в глаза Регулусу, и ему стало страшно от этого взгляда. — Тогда тоже были несмертельные окаменения.

Регулус выругался, на что Доркас лишь кивнула. Рухнули хрупкие надежды, что окаменевшая кошка и мальчик лишь подделка, не имеющая отношение к Тайной Комнате. Он мысленно пообещал подарить Алисе самую большую коробку конфет, что только сможет найти: миссис Лонгботтом сделала невозможное, всего за неделю разыскала в архивах аврората давным-давно потерянное дело.

— Делу высший приоритет. Полагаю, это Он, но не стоит сводить все к одной версии!

Доркас стремительным шагом подошла к надписи и застыла перед ней.

— Высота! — резко каркнула она, ткнув пальцев в букву «Т» с такой силой, будто пытается пробить стену. — Исполнитель, скорее всего, маленького роста.

Регулус посмотрел на надпись и понял её догадку. Выводивший эти буквы был и вправду невысок, ниже него и даже Доркас. Он сам бы разместил текст куда выше. Или это сделано специально?

— Гоблин? Домовик? — спросила сама у себя Доркас. — Маленького роста… Проверь второй и первый курс. Какая разница, кого подчинять?

Регулус чудом удержал за зубами ругань.

Он ошибся, отбросив два младших курса. Разумеется, детям не под силу зачаровать ни Криви, ни кошку, но мог бы и сообразить! Под личиной ребенка может прятаться чужак, и нельзя исключать одержимости, как с Квиреллом, или какого-то артефакта, или монстра, или банального «Империо»!

— Поставлю на чужака. Это сделали извне, — Доркас снова пошла от стены к стене, быстрая и резкая, словно бладжер. Палочка крутилась у неё в пальцах, порхала, готовая в любой момент замереть и выпустить заклинание в любую сторону света.

— Я проверю младшие курсы. Признаю ошибку.

Доркас слегка кивнула, не оборачиваясь, и снова подошла к стене. Опять вернулась к нему — и развернулась к стене.

— Но зачем ему это все? — спросил Регулус. — Как ты думаешь?

— Пока не знаю. Сломать репутацию Дамблдора? Может быть. Нечего гадать.

— На допросе расскажет. Поймать бы того, кто ему помогает на этот раз!

Доркас опять подошла к стене и коснулась ладонью надписи:

— Поймаем. За покушение на детей может быть только одно наказание, — тихо сказала она твердым, как гоблиновская сталь, голосом.

* * *

Регулус не любил Игоря. Сразу после смерти Темного Лорда Каркаров поспешил в Министерство каяться во всех грехах и сдавать всех, кого знал, даже не отмыв подошвы от крови. Это вызывало отвращение, хотя разумом Регулус понимал, что поступок Игоря не сильно отличается от его собственного. Не предателю воротить нос от предателя.

Но понимал Регулус и другое. Каркаров больше всех заинтересован, чтобы Темный Лорд никогда не обрел плоть, а знания и влияние Игоря могли быть полезными. Как только всплыла история с Квиреллом, как только стало ясно, что Темный Лорд жив, что есть еще крестражи, Регулус направился на восток, вербовать Каркарова в Орден. Почти все были против, но Доркас вначале убедила Фрэнка, потом — Алису, и все вместе они уговорили Барти.

В Игоре не осталось почти ничего от прежнего бойца и светского щеголя. Они умерли еще тогда, в феврале семьдесят девятого, вместе с Темным Лордом и его Ближним кругом. На смену прежнему Каркарову пришел благообразный раздобревший профессор Темных искусств, а с недавней поры еще и директор Дурмстранга.

Вел себя Каркаров как перед аудиторией студентов — ходил вдоль стены, читал лекцию хорошо поставленным голосом, слышимым без «Соноруса» в дальнем углу аудитории, несколько раз тянулся за несуществующим мелом.

Фрэнк презирал Каркарова куда больше, чем Регулус, но на обычном добродушном лице было лишь внимание. Он всегда умел давить эмоции.

— Таким образом, это однозначно не китайское проклятье и не проклятье других восточных школ, — Каркаров подвел итог долгой речи, сопровождавшейся вывешиванием на стену свитков с расчетами.

— Я правильно понимаю, это не похоже на проклятье или зелье ни одной известной школы? — спросил Фрэнк, чуть поправив очки и отчеркнув что-то в блокноте.

— Верно, пять балл… абсолютно верно, — обрадовался Каркаров. — Остаются неисследованными только центрально-африканские магические традиции, но подобные методы для них нехарактерны, да и, как мы знаем, Темный Лорд почему-то презирал негров и их магию. При невнимательном рассмотрении можно спутать с Терракотовым проклятьем или воздействием яда акромантула, но это нечто иное.

— Этак поверишь в теорию Барти о василиске, — задумчиво произнес Фрэнк, пропустив выпад в адрес экспертов аврората. Насколько знал его Регулус, уже завтра выводы Каркарова лягут на стол Скримджеру, и Лонгботтом будет до хрипоты доказывать, что эксперты опять ошиблись и надо их прогнать через переаттестацию.

— Василиск? — фыркнул Каркаров. — Дайте мне живого василиска, и я проведу анализ. Не сохранилось ни одного вменяемого, адекватного описания воздействия взгляда василиска на жертву! Ни одного! Под то, что есть в старинных хрониках, подходит все что угодно, от Терракотового проклятья до даже мощного «Петрификуса», совмещенного с напитком Живой смерти. Все, что написано до середины девятнадцатого века, отличается нечеткостью, спутанностью, обилием второстепенных деталей и нехваткой важных! И это еще повезло! Колдомедики, ознакомившись с описаниями драконьей оспы той поры, двадцать лет верили, что раньше под этим термином подразумевали совсем иное заболевание… пока не вскрыли могилы жертв и не заразились сами.

— Может, нам вскрыть могилы жертв василисков? — поинтересовался Регулус.

— Проще уж разыскать Дары смерти, — Каркаров махнул рукой. — И толку больше. Воскрешающий камень позволил бы допросить любого свидетеля.

— Но изучить останки Миртл не помешает, — Фрэнк снова отчеркнул что-то в блокноте. — Я добьюсь у Скримджера разрешения на эксгумацию.

— Если это действительно не акромантул, то восстановим доброе имя Хагрида, — Регулус искренне обрадовался. С одной стороны, новый шаг в расследовании, с другой — есть шанс сделать доброе дело.

— Да, — коротко ответил Фрэнк, листая свои записи. — Игорь, ты уверен, что это не воздействие какого-нибудь растения?

— Я не так хорошо разбираюсь в травологии, но тогда бы мы наблюдали другую картину поражения. В спектре всегда есть характерные…

Камин полыхнул зеленым, и из него вывалился Барти с каким-то сундучком в обнимку. На него тут же уставились три волшебные палочки.

— Постоянная бдительность! — спародировал Барти удивительно похожим на оригинал голосом.

— Как звали кошку твоего сокурсника, жившего с тобой в одной комнате? — быстро спросил Регулус.

Барти хлопнул глазами, а потом улыбнулся:

— Никак. У нас не было кошатников.

Он аккуратно поставил серебряный сундучок на стол, а потом широко улыбнулся всем присутствующим и сделал шутовской поклон.

— Можете меня поздравить, преступление раскрыто.

— Как? — хором спросили Регулус и Игорь.

Фрэнк открыл блокнот на чистой странице и коротко приказал:

— Рассказывай.

— Регулус дал мне для проверки список учеников с первого и второго курса. Я выпил оборотку с волосом Снейпа и отправился в замок. Сегодня поход в Хогсмид, так что проник внутрь без проблем. Разок чуть не столкнулся с настоящим Снейпом и еле-еле разминулся с Макгонагалл. Всех разыскал, всего-то три человека, все первокурсники. Одного я исключил первым, парень сбежал в Хогсмид к тетке, подтверждается. Поначалу думал, что виновна Луна Лавгуд, — Барти нахмурился. — Она якобы искала животных, о которых даже я не знаю. Но у Джинни Уизли нашлись странные провалы в памяти… И очень-очень интересный друг.

Барти вставил ключ в сундучок и открыл его. Оттуда вытащил еще один сундучок, уже золотой, из него — бронзовый.

— Matrjoshka, — произнес Игорь какое-то русское ругательство.

Внутри бронзового ларца оказался кожаный — из прекрасно обработанной драконьей кожи. Все сундучки, кроме последнего, были покрыты множеством рун. Символы были знакомы Регулусу — так хранят самые опасные артефакты. И, наконец, Барти вытащил на свет длинными серебряными щипцами тетрадь в черной обложке, совершенно маггловскую на вид.

Теми же щипцами Барти раскрыл тетрадь, показывая написанную на первой странице фамилию владельца. Регулус вздрогнул.

— Девочка писала в дневнике с августа, ей отвечал собеседник. Потом начались провалы в памяти… В ночь Хэллоуина и нападения на Криви тоже провалы.

— Протеевы чары? Две заколдованные тетради? — спросил сам у себя Игорь, подходя ближе. — Но подчинить кого-то через них невозможно!..

— Хуже. Доркас считает, это еще один крестраж. Все признаки налицо.

Игорь от ужаса выронил волшебную палочку и отступил на шаг назад.

— Он опасен? — уточнил Фрэнк. — Как Джинни?

— Вроде бы нет. У девочки легкое истощение, да и только, сундуки — простая предосторожность.

Медленно, очень медленно Каракаров подошел к дневнику и крайне осторожно стал колдовать. Минута, другая… Регулус видел, как по виску Каркарова течет капля пота.

— Это… это крестраж! Вы были правы, он жив! — Игорь отошел и обессиленно рухнул в кресло. Барти трансфигурировал стакан и налил виски из своей фляги. Выпив залпом и не поморщившись, Игорь произнес длинную русскую фразу, а потом добавил:

— Сколько же их всего? Даже один крестраж безумие, а это второй!

— Темный Лорд увлекался нумерологией, — напомнил Регулус. — Он очень любил «волшебные» числа.

— Один, три, семь, девять, — произнес Каркаров и опять выругался по-русски.

— Ты можешь вычислить по этому крестражу, сколько их?

— Такую задачу никто никогда не решал, и я даже не представляю, с какой стороны зайти. Три, семь, девять... Минимум еще один, максимум семь!

— Не знаю, сколько осталось крестражей, но скоро на один станет меньше. Превосходная работа, Барти. Мы стали еще на шаг ближе к победе! — Фрэнк широко улыбнулся, а потом быстро спросил: — Ты не выяснил, откуда у мисс Уизли крестраж? Если надо, Алиса поработает с её памятью.

— Не надо, я все сам вытащил. Дневник девочке подбросили. Джинни нашла его вложенным в новый учебник.

— Придется перетрясти книжный, — Фрэнк снял очки и помассировал виски. — Плохо, оставить тетрадь мог кто угодно, в магазине ходят толпы народу.

— Перед Джинни учебник держал в руках Люциус Малфой, — с победным видом доложил Барти. — Она не заметила, но мы с Доркас пятнадцать раз просмотрели воспоминания в Омуте — это Малфой положил крестраж в книгу! Он!

— Люциус всегда был идиотом, — буркнул Каркаров.

— Его не достать, — вмешался Регулус. — Визенгамот никогда не осудит Малфоя, как не осудил в прошлый раз.

— Это его проблемы, — произнес Фрэнк тем же тоном, которым командовал в бою аврорами. — Зря мы его тогда оставили в покое, я был прав, он не только галлеоны считал у лорда. Где Доркас? Почему не пришла с тобой?

— Отбыла в Каир, — сказал Барти и пояснил с улыбкой: — Самый старший брат Джинни работает там взломщиком заклятий в отделении Гринготтса. Превосходный специалист, один из лучших.

— Взломщик Гринготтса? — на лице Каркарова появилось задумчивое выражение. — Они очень хороши… Уизли был бы полезен.

— И не только по этому делу, — добавил Фрэнк.

— Египтяне использовали нечто подобное, — вспомнил Билл Уизли, выслушав рассказ о крестражах. — Только прятали всю душу целиком, на время. Промежуточное хранилище, пока ищут новое тело. В Среднем Царстве одно время увлекались сменой старого больного тела на новые. Правда, в половине случаев не удавалось, и маг отправлялся к праотцам, и часто с компанией помощников. Потому и забыли метод.

— Экие затейники, — заявил Барти и прикрыл глаза. Регулус знал, скоро друг обложится томами по древнеегипетской магии и не успокоится, пока не разберется в ней досконально.

— Я даже видел один такой сосуд, — Билл вдруг сжал кулаки. — Вы недооцениваете крестраж. Вы правильно храните его, но совсем не понимаете, как он работает.

— Да? — спросил Барти, и Регулус обратился в слух.

— Такая вещь постепенно тянет из человека силу, магию, жизнь, она жадно пьет человека, словно умирающий от жажды в пустыне бурдюк с водой.

— Отрицательный магический баланс? — уточнил Фрэнк, поправив очки. — Да, мы определили это. Но отток не большой, его можно даже не маскировать.

— Вы не понимаете. Со временем крестраж начинает тянуть все больше и больше, особенно если эмоционально привязаться к нему. Я читал про такое, у гоблинов были прецеденты… — сказал Билл и добавил глухим голосом: — Если бы не вы, Джинни бы умерла, дав осколку души ненадолго подобие жизни…

— Этого не случится, Билл, — Фрэнк встал с кресла, подошел к нему и положил на плечо руку. — Этого уже не случится.

— Как я могу помочь Ордену? — быстро спросил Билл твердым тоном, смотря прямо в глаза Фрэнку. — Вы меня не просто так позвали. Будь дело только в дневнике, вы бы разговаривали с отцом. Нужно уничтожить крестраж? В Гринготтсе такие вещи просто захоранивают в глубоких шахтах и заливают бетоном, но я зароюсь в книги, найду способ.

Регулус смотрел на искренне желающего помочь юношу и отчего-то чувствовал стыд. Давным-давно он был таким же юнцом и так же хотел бороться, и тоже пришел в Орден. Он не жалел об этом, ни о чем — ни о потраченных годах, ни о пролитой крови… Но звать кого-то еще в Орден было стыдно.

«Мы не рыцари в сияющих латах, — говорила Доркас в те минуты, когда видела сомнения на лицах. — Мы идем через кровь и дерьмо. Мы ассенизаторы этого мира. Чистильщики».

Регулус знал: Билл Уизли им нужен. Алиса сказала, что мальчик слишком молод, и Фрэнк, подумав, поддержал жену, но Доркас обронила всего одно слово: «сейфы» — и возражения исчезли.

Они подозревали, что где-то в сейфах покойных Упивающихся смертью есть еще крестражи. Орден уже больше четырех месяцев пытался подступиться к гоблинам через министерство и по неофициальным каналам, но все тщетно. Барти уже продумывал план проникновения в Гринготтс, и теперь к ним в руки шел шанс узнать все о защите банка.

— Способ мы знаем, — сказал Регулус, и память невольно подкинула воспоминание.

Брошенный ввысь, к холодному февральскому небу, медальон. Короткое заклятье, выкрикнутое сильным женским голосом. Ревущее пламя — и дикий, нечеловеческий крик.

— Нам бы не помешала помощь с поиском других крестражей, — заметил Фрэнк и, отложив в сторону свой блокнот, посмотрел на Билла: — Я уже застал одну войну и не хочу проходить через неё снова. Но я позвал тебя не за этим.

Билл Уизли внимательно слушал.

— Мы нашли того, кто подкинул дневник Джинни. Но вот беда, мы не можем его привлечь по закону. В прошлый раз у нас было куда больше доказательств, но он вышел сухим из воды, — Фрэнк виновато развел руками. — А сейчас только хуже. Болото Визенгамота цветет, аврорат каждый год все больше кастрируют.

— Люциус Малфой, — изрек Билл, и на его лице появилось хищное выражение.

— Надумаешь завязать с гоблинами, приходи, — пообещал Фрэнк. — Замолвлю словечко перед Скримджером.

— У гоблинов отчетов меньше.

— Это да, — кивнул Барти и на мгновение скривился так, будто у него болели все зубы разом. — На каждый чих — бумажка. Иногда я жалею, что не успел в Упивающиеся смертью.

— Кхе-кхе, — притворно закашлялся Фрэнк. — Как у нас, оказывается, интересно работают с молодым поколением авроров, какие любопытные кадры…

— Рудольфус хотел ввести строгую отчетность, но Темный Лорд запретил, сказал — только после победы, — вспомнил Регулус и неожиданно подумал: изменилось бы что-нибудь, победи другая сторона? В министерстве были бы иные лица, в стране пролили бы реки крови во время масштабной «чистки», но изменилась бы сама суть власти?

Наверное, министерство стало бы только хуже. С одной стороны, Темный Лорд не Бэгнольд и не Фадж, к работе он всегда подходил тщательнее, а таланта ему было не занимать. С другой стороны, из-за геноцида страна лишилась бы половины экономики и половины управленческого аппарата — это ему как-то на пальцах объясняла Доркас. Любые чистки — это неизбежное снижение качества работы, хотя бы из-за банальной передачи дел.

При Волдеморте Министерство стало бы еще менее эффективным из-за массовых кадровых перестановок и отбора по чистоте крови и преданности новому лидеру. А даже Темный Лорд не всесилен и опирается на подчиненных. Тем более что вряд ли Волдеморт хоть что-то понимал в экономике или законодательстве.

«Нас бы ожидал некомпетентный и неопытный министр с огромным энтузиазмом, — как-то сказала Доркас. — Чудовищное сочетание».

— Билл, — Фрэнк поспешил запомнить образовавшуюся после неуместных воспоминаний Регулуса паузу, — я не могу привлечь Люциуса к ответственности как аврор. Я пытался, мы провели три обыска за последние полгода. Результат — нулевой.

— Отец рассказывал. Я понимаю.

— Но, — Фрэнк отстегнул от мантии значок заместителя Главного аврора и положил его на стол, — но как член Ордена Феникса — могу. Тебе не обязательно участвовать, но, полагаю, ты хотел бы лично убедиться, что Малфой получит по заслугам.

Билл Уизли внимательно, не мигая, смотрел на Фрэнка Лонгботтома, изредка переводя взгляд на Барти и Регулуса.

Регулус видел, как наморщен лоб Билла, видел сомнения и борьбу в его глазах, и чувствовал стыд и горечь, что не собирается вмешиваться.

— Дамблдор не в курсе, — неожиданно заметил Билл и улыбнулся. — Вы не совсем Орден Феникса?

— Верно, — Фрэнк снял очки и протер их. — Совершенно верно. В конце войны Орден разделился на тех, кто устал воевать, и тех, кто решил продолжить борьбу, порой радикальными средствами. Мы принесли правосудие некоторым соратникам Сам-Знаешь-Кого, а недавно собрались вновь, когда узнали, что он не погиб.

— Я правильно понимаю, вы предлагаете мне нарушить закон в компании национального героя, заместителя начальника аврората и инструктора того же аврората? — переспросил Билл.

— А кто еще тебе нужен? — фыркнул Барти.

— Никто. Где расписаться кровью? — на лице Билла проступило опасное, хищное выражение — точь-в-точь как у Рудольфуса Лестрейнджа перед боем. — За малышку Джинни я готов лично нарезать Малфоя на ленточки.

* * *

Люциус Малфой сидел за столом и спокойно подсчитывал деньги. Баланс за этот год сходился с положительным результатом, и заработанная сумма приятно радовала глаз. Немного от доли в фермах и мастерских, немного от контрабанды, чуть-чуть выплаты должников и, вишенка на торте, платежи арендатора магазина в Косом переулке… Небольшие числа складывались в сумму из целых пяти цифр. Правда, первая цифра — единица, но что уж жалеть, для таких времен очень недурственно! Увы, годы, когда заработанная им сумма начиналась с цифры пять или даже шесть, безвозвратно ушли в прошлое.

Впрочем, ему грех жаловаться. Да, сейчас нельзя прийти к мешающему человеку в компании боевой группы Упивающихся смертью, нельзя устроить дефицит каких-нибудь компонентов зелий, спалив крупные склады или теплицы, но зато все деньги, которыми он распоряжается, только его.

Пожалуй, Люциус Малфой вынес больше всего пользы от падения Темного Лорда. Регулус Блэк заработал славу, но кому нужна слава, когда в сейфе лежит золото покойного Господина? Не все, увы, даже не четверть, Темный Лорд никогда никому полностью не доверял, но кое-что осталось в распоряжении Люциуса.

Регулус Блэк стал героем, Северуса Снейпа пригрел Дамблдор, Каркаров сдал всех, кого мог, Руквуд и Треверс гниют в Азкабане, старик Розье покончил с собой, лишившись разом и детей, и вождя, как и отец Рудольфуса и Рабастана, а Уилкис пропал — видимо, достал обиженный на него грязнокровка… Вот и все бывшие Упивающиеся смертью, все, кто выжил тогда. По сравнению с остальными Малфой устроился как король, и проверки авроров — сущая ерунда, камешек в ботинке.

А все почему? Потому что Малфой всегда знал, кому занести деньги, с кем наладить связь и дружбу. Как ни пыжились Фрэнк Лонгботтом и Аластор Грюм, но были вынуждены отпустить. А еще потому, что Малфой знал, с кем и что можно делать.

Вот, например, Уилкис охоч был до чужих криков и слез, сумел оправдаться Империо, но уже давно его не находят никакие чары. А близкая к Фаджу чиновница, с которой Уилкис общался и обстряпывал дела, в тот же месяц уволилась и скрылась в Америке. Вряд ли это совпадение. Или вот Фенрир Сивый, любил кусать детей волшебников и вырваться в маггловские селения в полнолуние, но не прошло и четырех лет со смерти Лорда, как его стаю сожгли заживо неизвестные.

Глупцы! Развлекаться надо с магглами. За них никто никогда не будет мстить, особенно если хорошенько подчистить следы. За волшебников могут спросить родственники, знакомые, друзья, а магглы далеко, не знают, кого искать, и от них защищает Статут. И в суде голос волшебника равен пяти голосам магглов, что немаловажно.

Люциус Малфой еще раз посмотрел на цифры, аккуратно подчеркнул итоговые суммы расхода и дохода и вычел одно из другого. Числа он любил, и несложное искусство нумерологии — тоже, а это — подсчет прибылей.

Шестнадцать тысяч сто три галеона, пять сиклей и два кната. Впереди, конечно, рождественские траты и прибыль за декабрь, но по сложившейся традиции он относил их к следующему году. Так куда удобнее считать.

Малфой открыл стол, вытащил вырезанную из пергамента снежинку, окунул белоснежное перо в чернильницу и вывел на снежинке свой доход за год. Будет что повесить на рождественскую ель. На целых сто четырнадцать галеонов, девять сиклей и пять кнатов больше, чем в прошлом году!

Люциус мечтательно улыбнулся, предвкушая празднество. Конечно, дорогая Белла возмутилась бы и потребовала от него праздновать Йоль, но Люциус Малфой всегда умел договариваться и не складывал все яйца в одну корзину. Он праздновал и Йоль, и Рождество, исправно заносил деньги различным маггловским жрецам, а весной кроме Белтайна отмечал еще и Пасху, причем сразу две. Долохов, правда, говорил, что есть еще какая-то третья, русская, Пасха, но три праздника — это чересчур, Нарцисса и два еле терпит.

Беллатрикс свято чтила древние традиции своей семьи, о которых старшие Блэки почему-то не подозревали, зато хорошо знал Темный Лорд. Но время показало правоту Люциуса — он жив, сохранил свое и приумножил, а Белла украсила своими внутренностями Большой зал особняка Лестрейнджей… как и все остальные. А Люциус всего-то опоздал буквально на минуту — и жив.

Малфоя передернуло от воспоминаний. На мгновение ему показалось, что он опять ощущает запах того проклятого дыма и свежей крови, что опять слышит стоны умирающих и смотрит в лицо перепуганному Каркарову, также опоздавшему на собрание.

Отложив документы в ящик стола, Люциус прислушался. В доме не было ни шороха.

— Добби!

— Хозяин Люциус, — домовик склонился в раболепном поклоне.

— Где моя жена?

— Добби не знает! Добби плохой! — Домовик изо всех сил ударил себя протянутой Люциусом книгой. — Добби сейчас проверит!

— Стой! Она ни в кое случае не должна тебя видеть или слышать!

— Добби все сделает!

Домовик исчез, и тут же снова появился. Без единого звука. Люциус с удивлением отметил, что, оказывается, они могут аппарировать совсем беззвучно, если этого захотят.

— Хозяйка Нарцисса разделась и спит в своей спальне, — доложил с поклоном эльф. — Дверь заперта изнутри.

— Слава Мерлину! Иди и почисть все столовое серебро. И никогда не рассказывай Нарциссе, что я тебя сейчас звал, даже если она прикажет тебе!

Добби исчез, а Люциус украдкой подошел к портрету своего отца. Абраксас крепко спал и не почувствовал, как его раму отодвигают в сторону. Прислушиваясь к шорохам в дома, Люциус открыл тайник, к счастью, не найденный пока аврорами. Из всего содержимого он выбрал сыр и португальское красное вино.

Аккуратно наполнив два бокала и порезав сыр, Люциус убрал бутылку обратно в тайник и снова прислушался. Нет, нигде не раздавалось шагов жены.

Чокнувшись сам с собой, он шепотом произнес тихий тост:

— За Темного Лорда! И его своевременный уход!

Малфой выпил из одного бокала, потом из другого и, насладившись вкусом сыра, снова достал из тайника бутылку. Португальское заканчивалось, и второй бокал Люциус наполнил испанским.

— За его наследство, — новый тост и новый стук бокалов. — Надеюсь, дневник выполнит обещанное и прогонит Дамблдора.

Настроение у Люциуса, и так превосходное, стремительно поднималось с каждым глотком вина. Жизнь прекрасна.

Он не заметил, как беззвучно открылось окно в соседней комнате. Не услышал шагов, чей шум скрывали чары, и открывающейся двери. Выпущенного оглушающего заклятья он тоже не заметил.

Каждый в Ордене был незаменим, даже вступивший меньше чем полгода назад Игорь Каркаров успел занять важное место в организации. Регулус бесконечно уважал Доркас, ценил Фрэнка и Барти, но он боялся подумать, что бы с ними было, не примкни к ним Алиса Лонгботтом, урожденная Яксли.

Она казалась самой обычной ведьмой. Добродушная милая круглолицая женщина, заботливая и нежная мать, любит порадовать гостей вкусной выпечкой. Всегда в аккуратно выглаженной мантии светлых тонов, в светлых перчатках. Она не была бойцом, ничто в её облике не намекало, что Алиса уже два десятка лет служит в аврорате. Когда-то Регулус считал, что Алиса будет обузой, но Доркас объяснила:

— Без неё затея не имеет смысла. У нас есть бойцы, мы можем найти другого легилимента, но никто лучше Алисы не работает с информацией. Что толку от острого меча, если не знать, куда бить?

На первый взгляд, обмануть Алису мог даже начинающий окклюмент, ей катастрофически не хватало сил, чтобы проломить чужую защиту. Но если ей чуть-чуть помочь, пробить дорогу, то она могла вытащить все, что угодно, и так качественно, будто это вчерашнее воспоминание. И никто лучше её не восстанавливал стертую память. Поначалу, на первых акциях, ей помогал муж, но потом Алиса неожиданно полюбила работать в паре с Барти Краучем. У него была обратная проблема — хватало сил, чтобы смести защиту, но хромали навыки поиска.

Регулус пробовал заниматься легилименцией и убедился, слишком это не его. Разум человека устроен невероятно сложно, и можно вечно скользить по переплетениям чужих мыслей и не найти искомое. Тут нужен особый талант.

Регулус всегда с каким-то болезненным интересом смотрел, как Алиса работает. Обычно она сидела рядом со связанным объектом в мягком кресле и аккуратно, почти нежно касалась его щеки ладонью без перчатки. Или, как сейчас, садилась прямо на пол, подобрав ноги под себя, словно азиатка, и взяв за руку. Алиса часами смотрела прямо в глаза объекта, совершенно расслабленная и спокойная, и не реагировала ни на что. Её можно было принять за статую, и лишь иногда она подносила к виску палочку и опускала в подставленную пробирку новую порцию воспоминаний.

— У неё стальные нервы, — сказал как-то Фрэнк за бутылкой. — Впрочем, другая бы не ужилась со мной… и моей матушкой. Знаешь, поначалу я боялся за Алису. Мне не нравилось, что ей приходится смотреть на всю мерзость мира… но к ней это не липнет, она выше этого. И дома идеальная чистота и порядок, настолько, что моей матушке не нравится. Подумать только...

Не липнет — за два десятка лет на службе аврорату и Ордену Алиса заглядывала в головы самых страшных подонков Британии и оставалась по-прежнему доброй и справедливой женщиной. Несмотря ни на что Алиса Лонгботтом сохранила умение улыбаться и находить прекрасное в мире… Но пережитое все же брало свое, уже много лет она не могла заснуть без зелья сна-без-сновидений.

На Малфоя Алиса потратила три месяца, аккуратно, нить за нитью вынимая воспоминания из его головы и протоколируя все рассказанное под сывороткой правды. Все о службе Волдеморту — от преступлений до номеров тайных счетов, компромат на политиков и деловых людей, все, что может быть полезно Ордену. С этим предстояло много работы, Фрэнк и Доркас потратят не один месяц, прежде чем воспоминания Люциуса превратятся в скупые строчки дел и приговоры.

Но сегодня работа Алисы заканчивалась.

На суд над Люциусом собрался весь Орден.

Все были в масках, но Регулус прекрасно знал, кто под ними.

Справа от него — верный друг, Барти Крауч, которого он спас от службы Темному Лорду и дал его жизни иной смысл. Глаза и уши Ордена, прирожденный разведчик. За ним прячется в тени Игорь Каркаров. Он больше не предаст, его укутали клятвы, словно паутина — схваченную муху, и его знания послужат общему делу. Игорю пообещали защиту от Темного Лорда, но он по-прежнему боялся и недолюбливал Доркас и Фрэнка.

Слева Доркас, огненная Доркас, бессменный вождь, будущий глава департамента магического законодательства. Рядом — Фрэнк Лонгботтом, после ухода Грюма второй человек в аврорате, превосходный боец. Алиса обычно стояла за спиной мужа, но сейчас она возилась с Малфоем, сидела по-восточному у его ног и вытягивала последние воспоминания. Регулус знал: скоро она закончит и уйдет. Алисе не по душе свершающиеся действо, да только она дружила с семьей Эдгара Боунса и нянчила его детей. Она никогда не скажет слово «нет».

В углу — новый член Ордена. Билл Уизли доказал свою полезность, он проложил путь в Малфой-мэнор и еще откроет двери во многие дома и сейфы. Зло этого мира, увы, не исчерпывается Малфоями.

Биллу было не по себе, Регулус это прекрасно знал. Он еще помнил, каково впервые присутствовать на суде Ордена. Но перед заседанием Доркас снова показала Уизли отборные воспоминания Малфоя — о пытках магглов, об издевательствах над беззащитными и беспомощными и о веселом смехе Люциуса. И те воспоминания, где Люциус разглагольствует сам с собой о планах насчет Джинни. Регулус видел, как кулаки Билла сжимались от гнева.

Возможно, скоро появится еще один человек, Регулус был против, но Барти и Фрэнк клялись — из Нимфадоры Тонкс выйдет толк. Доркас уже заинтересовалась ею.

— Все, — сказала Алиса, закупоривая последний пузырек с воспоминаниями, и встала с пола, отряхивая колени. — Начинайте.

Дождавшись, когда Алиса выйдет и закроет за собой дверь, Доркас взмахнула палочкой. Люциус пришел в себя. Он дернул руками, привязанными к креслу, повернул голову, смотря по сторонам, обвел всех пронзительным взглядом, будто пытаясь увидеть лица сквозь маски, и пообещал:

— Вы за это ответите. Меня будут искать!

О предыдущих допросах, о сыворотке правды он не помнил, это стерли из его головы. Малфою казалось, что он только что у себя дома захвачен в плен неизвестными. «Никогда не забывайте, любой маг может стать призраком и рассказать все. Бдительность. Конспирация. Еще раз бдительность», — не раз напоминала Доркас.

— Люциус Малфой. Вы обвиняетесь в трех убийствах, многочисленных издевательствах над людьми, в том числе с неоднократным применением непростительных заклятий, в сотрудничестве с Томом Реддлом по кличке Волдеморт...

Услышав из уст Доркас имя Темного Лорда, Малфой вздрогнул и испугался. Кажется, он стал подозревать, что дело для него закончится плохо.

— …многочисленных актах вымогательства, шантажа, похищениях, причинении ущерба, подкупе чиновников, препятствию правосудию и иных преступлениях. Также вы обвиняетесь в том, что подбросили несовершеннолетней девочке темный артефакт, чтобы выпустить в школе Хогвартс монстра пятого класса опасности. Вам есть что сказать в вашу защиту?

Список преступлений был длинным и подавлял своими размерами и стоящими за ним фактами. Сейчас Регулус жалел, что четырнадцать лет назад выступил в поддержку Малфоя. Тогда на него не было ничего, кроме членства в Организации и проведения небольших финансовых махинаций, и он убедил остальных пощадить мужа Нарциссы. Если бы он тогда знал о бесчинствах с магглами! Если бы догадался тщательно проверить Люциуса… Но Доркас, Фрэнк и Алиса были заняты старшим Розье, Уилкисом, а потом несколько лет гонялись за Фенриром Сивым — им было не до Малфоя.

— Это все чушь, — произнес бледный как мрамор Люциус. — Я был под Империо, это подтвердил суд! Полный состав Визенгамота! Еще в феврале семьдесят девятого! Не знаю никаких девочек и темных артефактов! Я требую, чтобы меня судили полным составом Визенгамота!

— Вина подтверждена воспоминаниями, — изрекла Доркас, и Малфой вздрогнул.

— Чушь! Я требую суда и защитника!

— Согласно указу Эдуарда Третьего от тысяча триста тридцать седьмого года «о суде над магами злокозненными», для суда достаточно хотя бы пяти взрослых чародеев, если из них как минимум один восседает в Визенгамоте и еще два облачены доверием его, — вспомнил Регулус документ, предававший легитимность их акциям, и продолжил: — Оба условия выполнены.

— Это чушь! Полная чушь, какое нам дело до указов какого-то маггловского короля?

— Указ одобрен Визенгамотом, не отменен, — изрекла Доркас. — Кто за то, чтобы признать Люциуса Малфоя виновным и приговорить его к высшей мере защиты Британии?

Регулус крепко, до боли в руках стиснул палочку и ждал, ждали и остальные. Не их сестра спускалась в логово василиска, не их сестрой овладевал крестраж Темного Лорда.

Билл Уизли, не отрываясь, смотрел на Малфоя, а потом медленно поднял вверх палочку с зажженным огнем. Вслед за ним подняли палочки и остальные.

— Я требую, чтобы меня судили по современным законам! Это несправедливо! Я требую адвоката!

— А жил ты справедливо? — резко спросила Доркас. — Силенцио. Приговор окончательный, немедленно привести в исполнение.

По рукам пошла фляжка с оборотным зельем. Один большой глоток, несколько секунд мучительных преобразований, и Регулус, Барти и Билл превратились в точные копии Люциуса Малфоя. Взявшись за палочки, они быстро подогнали под новую фигуру мантии. В гостинице не должно остаться отпечатков и волос кого-либо другого.

Подхватив настоящего Малфоя под руки, они аппарировали.

Их ждал обычный номер маггловской гостиницы рядом с Косым переулком. Здесь уже неделю жил в обличье Малфоя Барти Крауч, мелькая перед прислугой и соседями, старательно изображая тяжелую депрессию и постоянное пьянство.

Сев за стол, Регулус тщательно переписал с черновика почерком Люциуса послание, полное раскаяния и признаний. Не забыл он о неровных строках, о кляксах, о зачеркнутых словах и фразах.

Тем временем Барти поставил на край стола табурет, снял с Малфоя мантию, скрутил её в веревку и закрепил под потолком. Попробовал и на всякий случай наложил палочкой Люциуса заклятье для прочности.

Малфой что-то кричал и рыдал, но из-за Силенцио не было слышно ни единого слова. С помощью «Вингардиум Левиоса» Барти поднял Люциуса на табурет, продел в петлю и затянул её. Затем он обработал Малфоя заклятьями, убирая ссадины от веревок на запястьях и лодыжках: ничто не должно говорить о том, что Люциус побывал в плену.

— На счет три, — сказал Барти, и Регулус достал палочку. — Раз… Два...

— Постойте! — в последний момент окликнул его Билл.

— Что? — Барти обернулся и с неудовольствием посмотрел на Билла.

— Это мой долг, — Билл отодвинул его в сторону, подошел к Люциусу и примерился к табурету. — Это тебе за Джинни, урод!

— Фините! — произнес Регулус, в последнее мгновение снимая с Малфоя Петрификус тоталус и Силенцио.

Табурет с грохотом упал на пол.

— За Джинни, — повторил Билл, и его вывернуло наизнанку. Регулус схватил его за плечи, и аппарировал. Барти закончит и наведет порядок, в этом на него можно положиться.

Орден Феникса в очередной раз свершил правосудие. Орден Черного Феникса.

Страна может спать спокойно, пока на её страже стоят люди, готовые её защитить. И всякий, кто угрожает невинным, будь он министр или простой оборотень, не избегнет возмездия.

Только Регулус больше никогда не сможет смотреть в глаза сестре и племяннику.

Январь 1979 г.

Регулус в отчаянии мерил ногами площадь, вновь и вновь доставая из кармана часы и отщелкивая их крышку. До встречи оставались всего считанные минуты, и он волновался, придет ли брат, и молился, чтобы Сириус не передумал, чтобы действительно пришел. Они уже несколько лет не общались, но брат должен был прийти, не мог не прийти.

От стены неожиданно отделилась темная фигура и подошла ближе.

— Сириус! — радостно закричал Регулус и бросился вперед.

Но брат остановил его жестом и нацелил в грудь волшебную палочку.

— Какую книгу любил читать отец? — произнес он, не опуская палочки.

— «Глупости магглов», с картинками.

— А Кикимер?

— Правила разделки курицы. Он только это и читает.

— Хорошо, аппарируем, — Сириус схватил его за руку, и спустя секунду они были на лесной поляне, где кто-то расчистил снег. — Раздевайся, догола.

— Постоянная бдительность? — спросил Регулус, вспомнив рассказы об одном очень успешном авроре.

— Не помешает.

Сириус сотворил сильные согревающие чары. Покопавшись в рюкзаке, он повесил на ветку аккуратно сложенную теплую мантию, а кроме неё — маггловское белье, рубашку и брюки, которые Регулус проигнорировал, надев мантию на голое тело. Он Блэк и не собирается унижать себя маггловской одеждой.

Брат задержал долгий взгляд на черной метке, но ничего не сказал.

Лес казался совершенно глухим. Переодеваясь, Регулус заметил, что на него смотрит из-за веток большой олень.

— Что это? — спросил Сириус, указав на медальон.

— Предмет разговора. Крестраж Темного Лорда.

— А что это такое?

— Малоизвестная темная магия. Позволяет избежать смерти.

Глаза Сириуса расширились от удивления. Он поводил палочкой над медальоном Слизерина и поморщился. Затем подцепил его длинной палкой и бросил в мешочек из драконьей кожи, которая, как известно, блокирует магию. Регулус мысленно выругался — он до такого не додумался и просто носил крестраж в кармане.

— Останется тут, — пояснил Сириус, вешая мешочек на сук. — Его заберут.

— Хорошо.

Сириус обвел его каким-то заклятьем, и они снова аппарировали на другую поляну, где-то на юге Англии, судя по отсутствующему снегу. Здесь уже стояли напротив друг друга два кресла и пылал жаркий костер.

— Садись, поговорим. Извини за предосторожности, но откуда нам знать, что в твоей одежде нет маяка, на который аппарирует Долохов или братья Лестрейнджи?

— Я понимаю, — Регулус кивнул. Будь он на месте Сириуса, он тоже не доверял бы неожиданному гостю из другого лагеря. — А ты стал осторожнее, брат.

— Пришлось, — сказал Сириус и нахмурился, вспомнив что-то нехорошее. — Жизнь заставила. Постоянная бдительность! Держи руки так, чтобы я видел. О чем ты хотел поговорить?

Вначале медленно подбирая слова, а потом все быстрее и быстрее, глотая буквы и фразы, Регулус стал рассказывать. О том, как восхищался Темным Лордом, как верил в его идеи, как радостно принял метку. Как впервые усомнился, когда Кикимер чуть не погиб на задании Темного Лорда… Рассказал, глотая слезы, о первой совместной операции… рассказал как мог, но у него не хватало слов, чтобы описать, как громко кричат под Круциатусом люди, как падает тело, осветившись изнутри зеленой вспышкой, как отражается небо в безжизненных детских глазах…

Регулус рассказал, как вспомнил о поручении Темного Лорда для Кикимера и вернулся в ту пещеру, достал медальон и чудом не погиб, на волосок разминувшись со смертью, в последний миг позвав домовика. Рассказал, как всю неделю пробовал на медальоне одно заклятье за другим и не смог оставить ни единой царапины, не смог даже открыть.

— Потом я написал тебе. Ты всегда был изобретательнее меня. В конце концов, отнеси эту штуку Дамблдору. Тебя он примет.

— Что такое крестраж?

— В медальоне кусочек души Темного Лорда, — пояснил Регулус с некоторым самодовольством. Есть еще в мире вещи, в которых он разбирается лучше старшего брата. — Пока крестраж цел, Темный Лорд бессмертен.

— А если его уничтожить? Сам-знаешь-кто умрет?

— Станет уязвим.

— Рег… — в глазах Сириуса плескалась радость, и Регулус пропустил мимо ушей нелепое сокращение его имени. — Ты принес сказочный подарок! Обещаю до конца жизни поить тебя в любом пабе!

Он не выдержал и, вскочив с кресла, обнял Регулуса. Впервые за много лет.

— Крестражи делали некоторые приближенные Гриндевальда, — раздался новый голос. Регулус обернулся и попытался выхватить из кармана отсутствующую волшебную палочку. — Им не помогло.

К ним стремительным шагом подошла невысокая, на полголовы ниже его, темноволосая женщина лет сорока пяти. Регулус знал этот портрет: её колдографию как-то всем показал Темный Лорд и приказал не убивать — оставить ему.

Доркас Медоуз. Непримиримая Доркас. Шестая в табеле о рангах департамента магического законодательства. Автор и вдохновитель половины чрезвычайных указов Крауча и член его штаба. С недавней поры её жесткий почерк прослеживался и в операциях Ордена Феникса.

Под её немигающим взглядом Регулус вспомнил слова старой сказки, что читала ночью тетушка Кассиопея из своей книги. «Исчислен ты, взвешен на весах и найден легким».

Он был готов ко всему — вплоть до того, что очнется только в подвале аврората или в Азкабане, — но вдруг взгляд Доркас смягчился. Она улыбнулась самым краешком губ, резко развернулась на одном месте, дошла до края поляны и вернулась.

— Амнистию выбьем. Возможно — Орден Мерлина. Крестраж проверим, уничтожим. Адское пламя.

— Я думал о нем, но опасаюсь призывать, — Регулус смущенно пожал плечами. Подобная магия была ему не по силам, он боялся, что не сможет сдержать контроль над огнем. Но, не ответь ему Сириус, наверняка попробовал бы, рискнул.

Доркас развернулась и снова пошла к краю поляны.

— Бладжер, — одними губами прошептал Сириус.

— Что?

— Стремительная, быстрая, смертоносная, летает туда-сюда, — прошептал брат.

— Ты никакой окклюмент, — заявила Доркас, вернувшись. — Даже я обошла защиту. Сам-знаешь-кто раскусит тебя в первую же секунду… Шпионаж не твое.

Она резко схватила Регулуса за левую руку и закатила рукав, обнажая метку.

— С этим не скроешься. Если только Фиделиус.

— Я стану Хранителем Тайны! — воскликнул Сириус в спину уходящей Доркас, а потом тихо добавил: — Она увидела твое письмо и взялась за организацию встречи. Извини, что не предупредил, но…

— Понимаю.

— Расскажи о собраниях, — попросила Доркас неожиданно мягким тоном. — Нет, не имена. Как проходят.

Регулус стал рассказывать. Доркас задавала много странных вопросов. О том, как и куда аппарируют, как далеко от Лорда, как выстраиваются в круг и где стоит сам Регулус, как быстро они собираются. Он бывал всего на пяти встречах Ближнего круга, но все они проходили по одной схеме.

Сириус мрачнел с каждым вопросом.

— Лорд станет смертным, — изрекла, вернувшись из очередного похода к краю поляны, Доркас. — Вариант Штауффенберг.

Сириус вздрогнул, открыл было рот, чтобы что-то сказать, потом закрыл и почесал в затылке. Регулус переводил взгляд с Доркас на брата и обратно. Что это за немецкий термин? Наверное, редкое проклятье или даже что-то маггловское.

— Мальчик, если ты скажешь нет, я пойму, — Доркас обошла кресло Регулуса и встала с другой стороны, поближе к костру. — Ты сделал для победы больше, чем любой из нас. Одно твое слово, и мы наложим Фиделиус на дом, где ты спокойно встретишь конец войны, пока мы будет сражаться.

— Я тоже хочу воевать, — медленно произнес Регулус, глядя ей в глаза. — Темного Лорда надо остановить. Это надо прекратить!

— Подумай, Регулус, подумай. Ты готов поднять оружие против своих друзей?

Регулус вспомнил их. Мальсибера, Эйвери, Розье, Рабастана, держащегося всегда наособицу Снейпа. Вспомнил, как они вместе шли по улице Хогсмида прошлым летом и как он чувствовал — перед ними открыт весь мир.

«Один за всех, и все за одного», — говорил, вычитав в каких-то своих книгах, Эйвери.

Он вспомнил и другое.

Как маггла, повинуясь чарам Мальсибера, медленно убивала себя. Смех Эйвери и его советы, тоже вычитанные из книг. Как вылетевшая из палочки Розье зеленая смерть ударила между лопаток отчаянно убегавшей детской фигурке. Вспомнил и взмах палочки Рабастана, окрасивший кровью даже потолок.

Вспомнил Снейпа, тихо стоявшего у стены, как и он, и так же полоскавшего свой желудок. Барти Крауча, еще слишком юного для службы Темного Лорду и оставшегося в Хогвартсе, который скоро пойдет по их стопам.

— Готов, — тихо произнес он, одними губами. Но его услышали.

— Одно слово, мальчик, и ты окажешься у Дамблдора. Ты получишь добрую улыбку, кружку теплого чая и много советов, как жить. Возможно, Альбус снимет с тебя метку — если хватит искусства. Ты станешь сражаться как брат и, быть может, увидишь победу. Или падешь. Одно слово — и ты станешь бойцом Ордена Феникса. Но есть и иной путь.

— Какой? — вежливо спросил Регулус.

— Ты можешь сражаться как все. Редкие схватки накоротке, а чаще ты будешь аппарировать в дом, где все кончено, ходить среди тел и пытаться найти хоть одну зацепку. Ты будешь вечером пить чай, смеяться над шутками друзей, а утром читать в газетах о Метке над их домами. Война будет длиться еще много лет, и то, что ты видел в доме Боунсов, будет повторяться вновь и вновь… но ты можешь поставить точку. Только ты.

— Как? — Регулус впился в Доркас взглядом. Неужели эта женщина считает, что он может остановить войну?

— Завтра я сожгу крестраж. Сам-знаешь-кто станет смертен. Ты получишь чемодан с маггловской бомбой и сюрпризами. Скоро тебя позовут. Аппарируешь и бросишь чемодан на землю. Всего мгновение ока — бросил, исчез. Взрыв убьет Сам-знаешь-кого и всех рядом, — произнесла Доркас и наклонилась к нему: — Подумай, что лучше. Ужасная война — или один удар?

— Я согласен.

— Нет, Регулус. Подумай. Ты можешь погибнуть.

— Уронишь чемодан слишком рано, не успеешь аппарировать назад, и все, — Сириус был предельно серьезен. — Малейшая ошибка — и ты мертвец.

— Я согласен. Это шанс покончить с войной.

— Вместе с Сам-знаешь-кем могут погибнуть твои друзья. Подумай, ты готов их убить?

— Я готов, — сказал Регулус, снова вспомнив безжизненные глаза и зеленые вспышки. — Я буду жалеть об этом всю жизнь, но… Это мой долг. Я аппарирую на вызов с небольшим опозданием, чтобы собрались все.

— Необязательно, — Доркас чуть улыбнулась краешком губ. — Без Сам-знаешь-кого и половины Ближнего круга остальных можно брать голыми руками. По закону это сделать, боюсь, не получится… Я соберу группу, которая разгромит остатки Организации.

— Еще один Орден? — переспросил Сириус. — Орден внутри Ордена?

— Да. Только решительные люди. Никаких стариков, жуликов и владельцев пабов. Я, еще пара человек. Возможно, ваша компания. Жаль, Эдгара и Прюэттов уже нет...

— Боюсь, мы разойдемся в методах, — ответил Сириус после долгой паузы. — Мы защитники невинных, а не инквизиторы. Мы с Джеймсом поэтому не пошли в аврорат, насмотрелись на методы Крауча. И братья Прюэтты поддержали бы меня, не тебя.

— Я согласен, — тихо произнес Регулус.

— Рег! — воскликнул брат.

Доркас оценивающе посмотрела на него и ответила:

— Не торопись, мальчик. Есть время на размышление. Подумай, посовещайся с Сириусом. И о новом Ордене, и о ликвидации Сам-знаешь-кого. Я — не лорд. Ты должен понимать, что творишь и на что подписываешься.

Доркас аппарировала, и Регулус долго смотрел на место, где она стояла.

— Я убью Темного Лорда, обещаю, — тихо сказал он Сириусу.

— Только вернись живым, брат. А насчет другого Ордена — я сведу тебя с Фр… с одним человеком. Он тоже хочет большего действия, но, мне кажется, не так, как Доркас.

— Знаешь, я когда-то хотел сделать мир лучше… Но не думал, что это будет так, — произнес Регулус и горько рассмеялся. — И что будет потом? После победы?

— Я рад, что ты сменил сторону, — произнес с искренней улыбкой Сириус. — Морально готовься — если все удастся, тебе воздвигнут памятники, за тобой начнут охотиться девицы, и половина Британии будет готова поцеловать твою задницу.

— Я не буду этим гордиться и не потерплю памятников, — тихо ответил Регулус. — Если мне удастся, я убью своих друзей, своего Лорда. Убью всех, кому верил и кто верил в меня. Кому клялся в преданности.

— Ты оборвешь цепь преступлений кровавых убийц. Смотри на это так.

— И это тоже, — Регулус вздохнул. — Знаешь, наверное, мне было бы лучше погибнуть в пещере.

— И унести с собой в могилу тайну Сам-знаешь-кого? Оставить домовика с невыполнимой задачей?

— Ты прав. Что сделано, то сделано.

— Я не мастак утешать, Регулус, но знай, ты всегда можешь прийти ко мне… брат.

— Уже пришел, — Регулус посмотрел в свинцово-серое низкое зимнее небо и добавил: — Я буду жалеть об этом… Но уничтожить Темного Лорда — мой долг. Я должен искупить свою вину. Знаешь, я закрываю глаза и вижу, как мы снова и снова входим в те дома...

— Я рад, что ты понял свои ошибки, брат. Содеянного не исправить, но ты вовремя достал голову из задницы и начал действовать. Ты еще все искупишь.

— Я был в доме Боунсов, Сириус, — Регулус посмотрел в небо. — Я был там, а потом мы аппарировали к магглам. Уничтожения крестража недостаточно. Даже убийства Темного Лорда недостаточно. Я Упивающийся смертью, и эту вину нельзя искупить. Надеюсь, Доркас примет меня в свой орден.

— Регулус, не стоит уходить из Упивающихся смертью, чтобы вступить в их бледное подобие. Доркас, как и Крауч, ради победы над драконом готова стать драконом. Не стоит.

— Сириус, если она перейдет черту, я приду к тебе. Знаешь, нашему миру не хватает справедливости. И я надеюсь её принести.