Юбилей на двоих (джен)

Сорокалетний юбилей никто не отмечает. Никогда. Особенно мужчины. Особенно маги. Ну, суеверные они люди, вот и все. Правда, иногда все же стоит прислушаться к мнению большинства. Ведь не на ровном же месте возникают такие обычаи.

Гарри Поттер, герой второй магической, командир взвода быстрого реагирования мракоборцев и многодетный отец по совместительству, совсем не задумывался над этой проблемой. Так уж случилось, что большую часть своих дней рождения ему приходилось проводить, не отходя от своего рабочего места. Где-нибудь за тридевять земель от Гриммо двенадцать, где он благополучно проживал вместе с Джинни уже без малого двадцать лет. Как назло, запара на работе чаще всего случалась именно в конце июля — начале августа. Ну, любили преступники творить свои черные дела в теплое время года. Зимой они, к сожалению, тоже не впадали в спячку, но хотя бы ритуалы проводили в подвалах и ритуальных залах, да и артефакты прятали в помещениях. Никто не любит морозить свой зад под открытым небом. Что, впрочем, и понятно. Другое дело — летом. Благодать. Черти себе пентакль под любимым кустом в заповедном лесу или другом месте Силы и вызывай демонов. Или кого там тебе на ум взбредет.

Вот и в этот год, как раз накануне сорокалетнего юбилея, пришел сигнал с границы Шотландии. На Чивиот Хиллс кто-то очень захотел призвать Древеня. О чем Поттера и известил Патронус Шеклболта, бессменного начальника Аврората. Проклиная всех идиотов на свете, Гарри вывалился из теплой постели, наскоро поцеловал Джинни в пухлые розовые губки, молниеносно оделся и рванул в Аврорат через каминную сеть.

— Уровень опасности — три. Группа пять человек. Захвати эксперта, он уже в пути, — сухо раздавал команды Шеклболт.

Он был свеж и деятелен, несмотря на три часа ночи, как будто сладко проспал как минимум десять часов, а не сидел в своем заваленном пергаментами кабинете со вчерашнего дня.

Что ж, третий уровень — не бог весть что, можно было не особо нервничать, да и Древень это вам не Вельзевул, в конце концов. Просто древесный дух. Нет, если его действительно призовут, никому мало не покажется, конечно. Он оснащён не хуже магловского танка непробиваемой для магии броней, плюется ядовитым соком, да к тому же обладает голосом, чем-то похожим на вопли мандрагоры. Та еще радость. Поэтому медлить тоже не стоило.

Пока Поттер и группа захвата, состоявшая из Дина Томаса, Рона Уизли, Джона Рида и Грегори Гойла, собирали оборудование, прибыл наконец эксперт. Невилл Лонгботтом собственной персоной. Гарри с изумлением посмотрел на него снизу вверх. Старинный приятель еще на выпускном курсе неимоверно вытянулся, достигнув в росте двухметровой отметки. А к сорока годам раздался в плечах и заматерел, так что больше всего напоминал шкаф с антресолями. При этом сохранил совершенно детскую улыбку, так не вязавшуюся с общим, довольно брутальным, внешним видом. Работать с Невом Поттеру еще не приходилось: тот слыл крупным специалистом по различным пестикам-тычинкам, а это мало вязалось с деятельностью мракоборцев.

— Какими судьбами? — пожимая бывшему однокласснику руку, поинтересовался аврор Поттер.

— Древень же, — флегматично пожал саженными плечами Лонгботтом, — я герболог. Давно хотел на него посмотреть. Если повезет, конечно.

— А-а-а... — протянул Поттер. По его мнению — если повезет, они как раз не увидят этого самого Древеня, но Невилл, похоже, придерживался прямо противоположной точки зрения. К тому же Гарри раньше как-то не задумывался о связи древнего духа земли с растительным миром. Ну, покровительствует Древень лесным насаждениям, ну и что? По мнению командира отряда, которое, судя по хмурым взглядам, разделяли и остальные мракоборцы, гораздо больше было бы толка от экзорциста или заклинателя духов. Но экспертам, в конце концов, виднее, герболог так герболог. Впрочем, особо болтать времени не было: судя по кристаллу слежения, Ритуал призыва вовсю набирал обороты.

* * *

Они вывалились из воронки аппарации среди пологих холмов, густо поросших вереском. На вершине ближайшего виднелась негустая рощица. Небо уже окрасилось в розовые тона скорого рассвета, оглушительно звенели кузнечики, над полоской реки, петлявшей неподалеку, поднимались клубы тумана. Благодать.

— Рассредоточиться. Он рядом! Рон — наверх. Дин, Джон — вокруг, Грегори — ты на прикрытии. Нев, не высовывайся. Выполнять! — отрывисто приказал Гарри. И маги бесшумно разбежались по холмам.

Сам Поттер скользящим шагом обогнул пригорок. Там, в свете первых отблесков рассвета, творилось что-то невообразимое. На гладкой, поросшей выгоревшей травой площадке бесновался сухонький сгорбленный старик, одетый в рваную ветхую хламиду. Он поминутно то завывал, то взвизгивал, то шипел. Падал на землю и тут же вскакивал на ноги, как будто подброшенный невидимой пружиной. Все эти манипуляции были ограничены очерченным прямо на земле кругом, мерцавшим ярко-малиновыми всполохами. Занятый своим диким ритуалом, он не заметил появившегося из-за поворота Поттера.

Оценив обстановку, Гарри вздохнул и, уже не таясь, пошел прямо к беснующемуся старику.

— Ну хватит, Филч. Ты уже достаточно развлекся. Прекращай.

Услышав знакомый голос, старик замер и посмотрел на приближающегося аврора. На его морщинистом лице промелькнула тень беспокойства, тотчас сменившаяся высокомерным презрением:

— Не подходи, противный мальчишка! Ты оскорбляешь своим присутствием Великого Духа Земли!

— Да ну? — усмехнулся Гарри, однако небрежным движением кисти привел палочку в боевую готовность. При всей внешней комичности Филч был довольно непредсказуемым противником, и неоднократные столкновения, происходившие за прошедшие годы, подтверждали это. Одному Мерлину было известно, какой артефакт Филч припас на этот раз.

— Прекрати, старик. Ты же знаешь, я не враг ни тебе, ни этому самому Духу.

— Ты невежественный сопляк! Ты оскорбляешь Его одним своим присутствием! Я не позволю тебе осквернить своими ногами Его священную землю! — гордо выпрямившись, процедил бывший завхоз Хогвартса и вдруг юлой закрутился на месте, разбрасывая во все стороны пригоршни непонятного черного гороха.

— Эй! А ну, прекращай! — Поттер выхватил палочку и легким движением сбил старика на землю. Как оказалось — слишком поздно:

Из ритуального круга вокруг поверженного Филча полезли изумрудные ростки и стали быстро расползаться во все стороны, образуя плотный ковер.

— Уходи, Герой! — хрипло рассмеялся старик, с восторгом рассматривая стремительно увеличивающиеся зеленые насаждения. — Я уже пробудил Первенца земли, скоро он придет сюда! По зеленому ковру навстречу рассвету! Теперь это его царство!

— Дракл тебя подери! — с досадой выплюнул Поттер; решить дело мирным путем явно было уже поздно, уж слишком активно расползалась эта зеленая дрянь. А значит, придется применять грубую силу. Хотя старика было действительно жаль.

Аргус Филч родился в довольно древнем роду. Давно обнищавшем и не слишком чистокровном, если можно так выразиться, но все же. На свою беду, родился он сквибом и уже в детстве понял, что совершенно не нужен ни родителям, ни брату с сестрой. Тратить деньги на образование бесталанного ребенка они явно не собирались и были даже рады, когда в один прекрасный момент он объявил, что уходит из дома чтобы попытать удачи среди маглов. Как он жил в большом мире, никто не знал, слишком много времени прошло с тех пор, известно только, что спустя пять лет после начала своей самостоятельной жизни он обосновался в Хогвартсе, в качестве завхоза, а лучше сказать — уборщика. Там он и прожил свою долгую тусклую жизнь: гоняя учеников, ворча на домовиков и пресмыкаясь перед директором. Единственной привязанностью мрачного сквиба была его кошка — незабвенная миссис Норрис. Именно на нее старик-завхоз тратил всю свою нерастраченную нежность.

Так продолжалось до самой легендарной битвы за Хогвартс. В которой Филч принял самое живейшее участие, возглавив отряд домашних эльфов и показав при этом храбрость, которую никто от него никак не ожидал. Должно быть, и сама Магия была немало поражена юношеской прытью почти семидесятилетнего старика, настолько, что уже на следующий день после битвы он очнулся в Больничном крыле со сломанным ребрами, сотрясением мозга и магическими способностями в придачу. Удивленные колдомедики диагностировали, что его магическое ядро наконец проснулось. Им оставалось лишь поздравить ошеломленного невероятной новостью пациента.

Выйдя из больницы, новоявленный маг вначале просто радовался своим новым возможностям. Но очень скоро ему наскучило пользоваться примитивными бытовыми чарами. Его душа жаждала подвига. И, не мудрствуя лукаво, престарелый маг задался целью стать не просто рядовым волшебником, нет, он возжелал стать Великим. Облагодетельствовать всех скопом и воздвигнуть себе памятник. Желательно при жизни. К воплощению своей мечты он подошел весьма основательно. Тратить немногие оставшиеся годы на учебу он, разумеется, не мог, так что все свои усилия направил на поиск утерянных ритуалов и заклятий. Чаще всего на воплощение их в жизнь у него не хватало элементарных навыков, но иногда, раза четыре за прошедшее время, если быть точным, у него получалось. Почти...

Поттер с содроганием вспоминал Гидру, вызванную Аргусом в прошлый раз. Несчастное существо получилось каким-то ободранным и полуслепым. Зато волосы были вполне настоящими и шипели матом на самом настоящем парселтанге. К счастью, это недоразумение удалось сжечь до обретения последней окаменяющего взгляда. Филча направили в очередной раз в Мунго, так как ввиду своего более чем почтенного возраста и прилагавшегося к нему маразма он был просто неподсуден. Два года спокойствия, и вот опять! Теперь Дух Земли! На какой дракл ему понадобился Древень, спрашивать было бесполезно, как и причину вызова лесного духа среди голых холмов.

Времени на раздумья, а тем более на воспоминания, не оставалось: растительность расползалась с молниеносной быстротой. Самый шустрый стебелек уже достиг ботинок Гарри и стал осторожно ощупывать край форменных брюк.

— Все, ты меня достал! Джон, Рон, Дин — к бою!

Мракоборцы не заставили себя ждать, выскочив из укрытий, и на агрессивную растительность со всех сторон посыпались желтые искры, под которыми изумрудные побеги стремительно бледнели и рассыпались в прах.

— Что вы делаете, изверги! — завыл Филч, приподнимаясь на колени и шустро подползая к краю круга. Он протянул сухонькие руки и попытался накрыть саженцы собой. Очень напрасно. Побегам понадобилось меньше минуты чтобы полностью облепить его тщедушное тело, превратив в зеленый шевелящийся сверток.

— Вот не сидится тебе в Мунго, старый ты хрыч! Чего тебе там не хватает? Отличный уход, питание, хорошая компания! Хоть целый день с Локхартом в карты играй, честное слово! Вот на кой черт тебе этот Древень? — методично выжигая лианы, приговаривал Поттер. Когда он добрался наконец до виновника происшествия, вся поляна представляла собой сплошное пепелище. Мракоборцы, перебрасываясь ироническими замечаниями, ходили по кругу, выжигая последние выжившие побеги. Пришествие Древня, слава Мерлину, откладывалось на неопределенный период.

— Может, его так оставим? — предложил Рон, подходя к Поттеру и склоняясь над живым свертком. — Меньше проблем будет при транспортировке.

— А не задохнется?

— Не, дышит, видишь? Это же не Ведьмины силки. Вроде... — Рон почесал рыжую макушку и заозирался: — А где Нев делся? Зря мы, что ли, герболога с собой тащили?

Лонгботтом обнаружился на самом краю выжженной площадки. Очень внимательно он рассматривал оставшиеся в живых листочки, затем осторожно сложил их в конверт и спрятал в карман.

— Нев! Иди сюда! — окликнул Рон. А дальше... Дальше все произошло, как в замедленной магловской съемке:

Невилл поднял голову, но посмотрел почему-то не на склонившихся над Филчем Рона с Гарри, а за их спины. Его глаза вдруг расширились, он резко вскочил и воскликнул:

— Нет! Не трогай его!

Невольно обернувшись, они успели заметить, как Грегори поднимает с земли маленький, не больше ногтя большого пальца, желтый цветочек. Прямо на их глазах лепестки растения стали увеличиваться, и уже через мгновение из земли торчал просто невероятно огромный цветок, не меньше трех метров в диаметре. Лепестки открылись как челюсти, и так и не успевший ничего понять Грег исчез в огромной пасти. Наружу торчали только слабо трепыхающиеся ноги несчастного.

— Держите его, держите! — делая гигантские прыжки в сторону чудовищного растения, заорал Лонгботтом.

Поздно. Спустя секунду цветочек издал утробный рык и нырнул в землю, как будто это была спокойная вода какого нибудь озера. К счастью, в последний момент Лонгботтом успел ухватить за край зеленого стебля и ласточкой нырнул вслед за ускользающим растением.

— Рон за подмогой, Дин — на страже! — рявкнул Поттер, хватаясь за ноги Невилла и исчезая в черной воронке.

И земная твердь поглотила их в тот же момент. Уже через секунду ничто не напоминала о свершившейся только что катастрофе. Только выжженная трава и небольшой холмик земли.

Кругом царила непроницаемая тьма. Пахло сырой землей и еще чем-то терпким, удивительно знакомым. Гарри мучительно застонал, голова просто раскалывалась на мелкие части, и попытался вспомнить, где именно он слышал этот запах, но на ум ничего не приходило. Впрочем, какая разница? Намного важнее было определить, где именно он оказался.

С трудом усевшись на что-то рыхлое и влажное, он нащупал палочку и зажег яркий огонек Люмоса.

В призрачном свете ему открылась довольно безрадостная картина: он сидел посреди какого-то темного земляного тоннеля, более всего похожего на нору огромного земляного червяка. Ни Невилла, ни чудовищного цветка поблизости не оказалось. Возле него валялся только черный ботинок герболога.

Опираясь на влажную земляную стену, Гарри с трудом поднялся на ноги и посветил вперед. На влажном полу тоннеля отчетливо виднелся змеящийся след.

Взмахнув волшебной палочкой, он вызвал Патронуса и произнес:

— Я жив. Где-то в подземелье. Пойду по следу. Жду подмоги.

И отправил светящегося оленя Шеклболту.

Времени терять было нельзя. Неизвестно, сколько его понадобится, чтобы найти их, и сможет ли Гойл долго продержаться внутри такой невероятной ловушки. Спотыкаясь, Гарри пошел по следу, искренне надеясь, что цветок не уполз слишком далеко. Голова кружилась, к горлу подкатывала тошнота, но он упорно продвигался вперед.

Неизвестно, сколько пришлось проблуждать по неведомому лабиринту. Ему казалось, что прошло много часов, но когда сил почти не осталось и Поттер был готов в первые в жизни сдаться и ждать помощи, не сходя с места, коридор стал расширяться. Вдали забрезжил свет, и он услышал отдаленный голос. Вначале слов было не разобрать, но по мере приближения стало понятно, что говорит Невилл. И мелет при этом полную чушь:

— Ты самая красивая на свете! Удивительно красивая! А если бы ты дала мне посмотреть на твои тычинки, я был бы самым счастливым человеком на земле! Честное слово! Ну, красавица моя, сделай мне такой подарок. У меня, между прочим, сегодня именины! Ну, открой лепесточки!

Гарри ускорил шаг. Стены постепенно расступались, и уже через минуту перед ним предстала удивительная картина: посреди огромной пещеры, стены которой были густо оплетены схистостегой, светящимся призрачно-зеленым светом мхом и не меньше чем на десять метров уходили вверх, где образовывали купол, рос огромный цветок. Цветок тоже слегка мерцал и, как показалось Поттеру, кокетливо шевелил лепестками. Возле него на коленях стоял Лонгботтом, в ободранной мантии, одном ботинке, царапиной через все лицо, и нежно гладил желтые лепестки.

— Ну давай же, цветик мой, откройся! Я только посмотрю. Красавица ты моя...

— Нев, — шепотом позвал одноклассника Поттер, — может, мне его от стебля отрезать, и все? Что ты фигней страдаешь? Отойди давай, а то тебя ненароком задену!

— Только попробуй, идиот несчастный, — все с той же заискивающей интонацией, не оборачиваясь, ответил Невилл. — Она же лепестки сожмет, и Грегори задохнется, пока мы их раскроем. Сиди молча и не мешай мне работать! Сейчас я ей зубы заговорю, и она раскроется.

— А! — потянул Гарри, устраиваясь поудобнее возле стены. — А ничего, что ты ей только что про свои планы рассказал?

Лонгботтом вздохнул и покачал головой:

— Нет, Поттер, ты точно идиот. Прав был профессор Снейп. Это растение. Оно не понимает, что я говорю. Тут главное — интонация. Ты вообще на гербологии хоть что-то слышал?

— Да когда это было?! — обиделся Гарри и отвернулся. — Зачем тогда про свои именины втирать? Она же не понимает!

— А ты попробуй ласково таблицу умножения расскажи или основные боевые заклинания, а я на тебя посмотрю! Не слушай его, моя хорошая, он просто вояка, солдафон и грубиян, а ты такая красавица! Ну, открой лепесточки!

Гарри решил не комментировать последнее высказывание Нева. В чем-то он был прав — нежности в нем с каждым годом было все меньше и меньше. То ли работа накладывала свой отпечаток, то ли просто жизнь, но от былого солнечного мальчика остались одни воспоминания. Он откинулся спиной на стену и решил подождать. Невилл — признанный специалист по растениям и наверняка знал, что делает. Головная боль шла на убыль, в голове чуть прояснилось, но вместе с тем разом навалилась усталость.

Тем временем воркования Лонгботтома начинали приносить свои плоды. Цветок стал потихоньку раскрывать туго сжатые лепестки. Медленно, очень медленно и невероятно красиво. Сначала опустились внешние желтые, жесткие как броня, за ними оказались нежно-голубые, светящиеся перламутром, и наконец — полупрозрачные, нежно-розовые.

— Слава Мерлину, мы вовремя. Видишь — они почти не успели покраснеть, она выпила совсем немного крови, — все тем же ласковым голосом комментировал Лонгботтом. — А сейчас — не двигайся! И не вздумай мне помогать!

Он сказал это как раз вовремя, так как Гарри уже весь подобрался и приготовился к прыжку — в самой середине цветка в позе эмбриона свернулась фигура совершенно голого Гойла.

— Умница моя! — буквально пропел герболог и в ту же секунду выхватил волшебную палочку и молниеносно перерубил стебель цветка. Раздался душераздирающий вопль, лепестки вздрогнули как крылья раненой птицы и осыпались, оставив на земле недоеденную жертву.

— Ну ты даешь! — искренне восхитился Поттер. — И не жаль вот так цветочек обманывать? Соблазнитель! — расхохотался он, но, увидев искреннюю муку, исказившую лицо Невилла, сразу осекся.

— Ну что ты, приятель, ты же Грегори спас! Кстати, как он? — спохватился Гарри и плюхнулся на колени возле не подающего признаки жизни Гойла.

— Да не тормоши его. Он спит, — равнодушно пожал плечами Невилл и со вздохом стал собирать уцелевшие лепестки. — Укрой его лучше и оставь в покое. Лилия Аида усыпляет свои жертвы. Он еще двое суток точно проспит.

Поттер послушно снял плащ и укутал безмятежно посапывающего Гойла. Судя по диагностическим чарам, ничего страшного с ним действительно не случилось. Небольшая кровопотеря и легкое наркотическое опьянение.

— Ну что, аппарируем домой? — спросил он, усаживаясь рядом с Невиллом.

— Это невозможно, Гарри, — покачал головой Лонгботтом, — здесь естественный магический барьер стоит, Лилия Аида правда погибла, но корни ее живы, так что он еще год точно продержится. Так что шли за помощью, самим нам не выбраться.

— А если отойти дальше по тоннелю?

— Теоретически можно, конечно. Через десять миль корни должны закончится. Проблема только в том, что тоннель наверняка уже осыпался. Он только пару-тройку часов держится. И еще, как с ним быть? — Невилл кивнул на Грегори. — На руках понесем? Левитировать его в таком состоянии нельзя.

— Понятно, — задумчиво протянул Гарри, — Хорошо. Значит, будем ждать. Патронуса пошли только. Ты лучше объяснишь, что здесь произошло.

Когда веселый голубой дельфин Лонгботтома растворился в воздухе, стало совсем тоскливо. От мерцающего света мха глаза стали слезиться, и, по совету Невилла, Гарри просто закрыл их и сам не заметил, как уснул.

* * *

Сверху на голову посыпались земля и мелкие камушки. С трудом разлепив глаза, Гарри поднял голову: прямо над ними в своде пещеры зияла огромная дыра. Даже не дыра, а глубокий колодец, сквозь который виднелось далекое звёздное небо. Вдруг в паре метрах от Поттера с лёгким шуршанием спустилась веревка. По ней, на секунду заслонив собой небо, скользнула вниз тёмная фигура. Одна, вторая, третья.

— Гарри, ты как, цел? — ещё не коснувшись ногами земли, проорал Рон. Он первый спустился вниз и, одним прыжком преодолев расстояние, разделявшее их, схватил Поттера за плечи. — Руки-ноги целы? Меня узнаешь?

— Не узнаешь тебя, как же, — проворчал Гарри, но тут же улыбнулся. Видеть лучшего друга и шурина по совместительству было все же приятно.

— Слава Мерлину! — выдохнул Рон и плюхнулся на пол рядом с Поттером. — Ты нас до усрачки напугал, когда под землю нырнул. Я весь Аврорат на уши поставил. Шеклболт рвет и мечет, грозится Филча на пожизненное в Азкабан законопатить. Да вон он сам, — кивнул Уизли на темную фигуру, ловко соскользнувшую по веревке.

Выпрямившись, глава Аврората огляделся и смерил приятелей внимательным взглядом.

— Докладывайте обстановку, Поттер, — блеснув в потемках белозубой улыбкой, вовсе не вязавшейся с сухостью тона, приказал он. — По порядку: как подчиненных пугаете и в землю прыгаете. Нам всем очень интересно.

Он кивком указал на трех колдомедиков, за неимением других пострадавших склонившихся над спящим Гойлом, и членов отряда Гарри, прибывших в полном составе.

— А я-то тут при чем? Это все ваш эксперт. Он и Лилию эту поймал за хвост, и Грега спас, его и допрашивайте. Рассказывай, Нев, видишь, начальство лично прибыло, не терпится ему!

Он обернулся к Лонгботтому и только в тот момент обнаружил, что герболог продолжает сладко спать.

— Эй, приятель, просыпайся! Хватит дрыхнуть, честное слово!

Он слегка хлопнул Лонгботтома по плечу. Нев открыл мутные со сна глаза и душераздирающе зевнул:

— Что, уже все пришли? Который час?

Гарри взмахнул волшебной палочкой, вызывая Темпус. Появившиеся в воздухе светящиеся цифры показывали без одной минуты полночь.

— Смотри, Нев, мы весь день проспали! — в изумлении воскликнул Гарри. — Весь твой День рождения, между прочим!

— Это от аромата Лилии. Я же говорил, она как снотворное действует. Не бойся, это не опасно, — пояснил Невилл и потянулся. — С Днем Рождения тебя, кстати.

Он протянул руку для рукопожатия.

— Постой! — Гарри дождался, пока стрелка указала на полночь, и кивнул. — А вот теперь можно поздравлять нас обоих: твой день рождения еще не совсем закончился, а мой уже начался. С сороковником тебя, Нев!

И он заключил Лонгботтома в крепкие объятия.

— Это очень трогательно, конечно, но долго вы будете так сидеть? — поинтересовался Шеклболт спустя пару минут.

Ответом ему были дружное сопение бывших одноклассников. Несмотря на все усилия, прервать крепкие объятия они почему-то не смогли. Наконец Гарри сдавленно прохрипел:

— Э-э-э, ты не поверишь, Кингсли, но, по-моему, я прилип.

Он еще раз дернулся и обреченно затих.

— Что это за чертовщина такая? — пожаловался в свою очередь Лонгботтом. — Никак не оторваться!

— Да ну? — Рон недоуменно почесал рыжий затылок. — Ты серьезно? Давай помогу.

Он закатал рукава по локти и схватил Гарри за плечи.

— Придерживай Нева, Дин! — бросил он глазевшему на это недоразумение коллеге. — На счет "три" тянем!

И они потянули. На совесть. Только двойной душераздирающий вопль, который издали Невилл и Гарри, заставил их выпустить несчастных из рук.

— А ну-ка, молодые люди, посторонитесь! — самый старый из прибывших колдомедиков, осматривавших до этого Гойла, прервал свое занятие и подошел к обнимавшимся Поттеру и Лонгботтому. С минуту он внимательно их рассматривал, затем удивленно хмыкнул и, подняв над их головами волшебную палочку, начертил ее несколько сложных узоров. По мере проявления плетения диагностических чар выражение лица колдомедика становилось все мрачнее и мрачнее. Под конец он резко взмахнул рукой, и молодые мужчины оказались обнаженными до пояса. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы: Рон издал вопль ужаса и отступил от приятеля на пару шагов. Остальные доблестные авроры последовали его примеру. Даже невозмутимое до сих пор лицо Кингсли заметно вытянулось и посерело: без покрова одежды стало видно, что Поттер с Лонгботтомом не просто прилипли друг к другу, а буквально срослись. Кисти рук Гарри исчезли в районе лопаток Невилла, их плечи почти слились, грудные клетки буквально вросли в друг друга, более менее свободными оказались только головы и ноги. Слава Мерлину, никто из них и не подумал целоваться вдобавок к дружеским объятиям.

— Что это, Сметвик? — почти шепотом переспросил Шеклболт у старого колдлмедика.

— Заклятие Сиама, — побелевшими губами произнес целитель, обходя жертв этого самого заклятия по полукругу, чтобы лучше рассмотреть. — Вот уж не думал, что когда нибудь увижу что-то подобное.

— Оно опасное? Ты сможешь их освободить?

Старик хмыкнул и покачал головой:

— Я похож на Мерлина? Нет, господин Шеклбот, не думаю, что это вообще возможно. Для этого понадобилась бы просто колоссальная магическая сила и знания Темных ритуалов. Молодые люди, по всей видимости, были связаны с самого рождения и, соединившись в объятиях в сакральный час, невольно пробудили заклятие, спавшее много лет. Теперь они связаны не только магически, но и телесно. Это редчайший случай. Я бы сказал — уникальный! Полное слияние магического ядра, частичное — всех внутренних органов. И это за какие-то минуты! Поразительно!

— Как невозможно? — прохрипел Гарри и рыбкой затрепыхался в руках Невилла; он мало что понял из рассуждений старого целителя, но перспектива провести остаток жизни в дружеских объятиях бывшего одноклассника его вовсе не прельщала. — Я что, вот так и буду ходить все время?!

— Если повезет, — утвердительно кивнул Сметвик.

— А если нет? — поинтересовался в свою очередь Невилл; в отличие от Гарри, он казался почти спокойным. Во всяком случае, старался казаться. Его сердце, которое сам Поттер уже чувствовал почти как свое, билось в их общей груди как пойманная птичка.

— Если не повезет — более сильный физически или магически близнец полностью поглотит второго, — Сметвик подошел поближе и стал внимательно изучать спину Лонгботтома с исчезнувшими в ней руками Поттера. — Хотя почему: не повезет? Этот исход в чем-то даже более гуманный. Будете жить как обычный человек. Ну, кто-то из вас.

Повисло напряженное молчание, прерываемое только легким похрапыванием, доносившемся из угла пещеры, где сладко дрых Гойл.

— Что за чушь вы несете? — заорал вдруг Рон.

Его лицо приобрело оттенок спелого помидора. Выхватив палочку, он направил ее на колдомедика и угрожающе произнес:

— Немедленно делайте что-нибудь! Что вы стоите? Их надо в Мунго, там найдутся специалисты поумнее вас! Если вы сейчас же не сделаете этого, я вас по стене размажу!

— Уймись, Уизли! — проревел Шеклболт и встал между Роном и попятившимся эскулапом. — Только истерики тут не хватало! Забирай своих людей и проваливай, ты ничем не можешь помочь!

— Да сейчас! — набычился Рон, не желая отступать ни на один шаг. — Так я его и оставил вам. Как кролика для опытов! Случай у них уникальный! Да как бы не так! Гарри, не волнуйся, я никуда не уйду!

— Значит, я отдаю своих людей для опытов? Так, что ли, Уизли? Просто бросаю на произвол судьбы, я правильно тебя понял? — почти прошипел начальник Аврората, и весь воинственный пыл Рона мгновенно улетучился. — Забирай людей и уходи. Не волнуйся, я вызову ребят из Отдела тайн. Они помогут, — уже гораздо спокойнее добавил Шеклболт.

Рон явно колебался. Он вовсе не хотел оставлять Гарри в таком ужасном положении, но Отдел тайн... Действительно, его сотрудники не терпели вмешательства в их дела. Да и лишние свидетели были не нужны. Большинство из магов этого отдела никто никогда не видел, во всяком случае, в их истинном обличье. Невыразимцы тщательно оберегали свою частную жизнь и запросто могли угостить Обливиейтом всех не в меру любопытных. Так что их откровенно побаивались и старались не путаться под ногами. Себе дороже. К тому же свою работу они всегда выполняли безукоризненно, хотя вызывали их на совсем уж безнадежные происшествия.

Однако отсутствие достоверной информации порождало много домыслов. И по Министерству ходило много легенд о тайнах засекреченного отдела, порой самых невероятных. В частности, в одно время появился слух, что возглавляет его никто иной, как воскресший Мерлин. Это была, конечно, полная чушь, вот только ни подтвердить все это, ни опровергнуть никто не мог. Главу Отдела тайн никто никогда в глаза не видел.

— Забирай ребят и жди меня в Аврорате. Сметвик — пакуйте Гойла и тоже уходите. В темпе господа, в темпе! У нас слишком мало времени! — привычно раздавал команды Кингсли.

И уже через пять минут пещера опустела. Сначала в небо вознеслись колдомедики, левитируя перед собой полупрозрачную капсулу со спящим Гойлом. Затем по веревкам заскользили авроры. Рон опустился перед сидящим Гарри на колени и прошептал:

— Все будет хорошо, приятель. Невыразимцы свое дело знают. Как огурчик будешь!

Он потянулся было, чтобы по привычке хлопнуть зятя по плечу, но был остановлен железной рукой главы Аврората:

— Ты что — ненормальный?! Нам только третьего сиамского близнеца не хватает! Вали отсюда, немедленно!

Рон затравленно посмотрел на Поттера, и Гарри нашел в себе силы, чтобы сдавленно улыбнуться.

— Со мной все будет в порядке, вот увидишь! Вечером еще отметим!

Это незамысловатое обещание, похоже, несколько успокоило Уизли, он кивнул, ловко заскользил по канату и вскоре исчез из вида.

— Так. Будем действовать по инструкции. Без Змея, похоже, не обойтись, — больше сам себе, чем скованным собеседникам сказал Шеклболт и, поморщившись, достал волшебную палочку.

— А может, не надо ему говорить? — Лонгботтом вдруг вздрогнул всем телом, и Гарри почувствовал, как часто-часто забилось его сердце. — Может, кто другой справится?

Шеклболт критически посмотрел на парней и покачал головой:

— Жаль, ты сам себя не видишь, Нев. Нет. Без него точно не обойдемся. Не волнуйся, я сам с ним говорить буду.

Кингсли отошел в дальний край пещеры и вызвал Патронуса. Какое сообщение он передал неведомому Змею, не было слышно. Как Гарри ни пытался разобрать хотя бы пару слов, нервная дрожь его невольного близнеца не позволила это сделать.

— Кто этот Змей? — не выдержав, переспросил он у Лонгботтома.

— Сам увидишь, — пробормотал Невилл и попытался хоть чуть-чуть отодвинуться от Поттера. Ему удалось только максимально откинуть голову, отчего сразу заломило шею. — Мерлин, только бы у него было хорошее настроение!

— А ты его знаешь? — Гарри все больше и больше снедало любопытство. Не о каком Змее ему слышать не приходилось, хотя он и проработал в Аврорате почти двадцать лет. Да и Лонгботтом, на его памяти, так нервничал впервые.

Но ответить Невилл так и не успел. Сверху посыпалась каменная крошка, и, подняв голову, Поттер увидел темную массу, закрывшую собой все отверстие в потолке. Это не могло быть человеком, слишком огромным оно было. Изо всех сил напрягая зрение, Гарри вдруг с ужасом различил гибкое тело змеи, без труда скользящей прямо по отвесной стене. Хотя нет, это была не совсем змея: передняя часть тела этого чудовища больше всего напоминало торс человека, укутанного в темный плащ с накинутым на голову капюшоном.

— А быстро он среагировал, и пяти минут не прошло, — хмыкнул стоявший почти посреди пещеры Кингсли.

От его слов Гарри чуть успокоился, ведь было неизвестно, что могло приползти в эту пещеру среди ночи, здесь даже цветочек был смертельно опасным, что уж можно сказать про змею? Но, судя по всему, это и был этот таинственный Змей, встречи с которым изо всех сил хотел избежать Лонгботтом.

— Убери башку, мне плохо видно! — Невилл титаническим усилием повернул голову и посмотрел на приближающееся чудовище. — Ты не заметил, у него чешуйки на хвосте черные?

Гарри вытаращил на него глаза; рассматривать хвост монстра, чтобы определить, какого он цвета, ему и в голову не приходило.

— Черт, черные! — не дожидаясь его ответа, констатировал Невилл. — Значит, точно злится!

Тем временем странное существо соскользнуло со стены и стало медленно подползать к напряженно наблюдавшим за его передвижением мужчинам. Вблизи оно показалось еще более массивным, чем издали. Не меньше чем семь метров змеящейся чешуйчатой плоти — чешуйки действительно были угольно-черными, зрение не обмануло Лонгботтома — и вполне человеческая фигура сверху. Правда, ее скрывал плащ, но даже сквозь него можно было определить, что этот получеловек довольно высок, строен и гибок. Когда он приблизился почти вплотную к узникам проклятия, Гарри почувствовал, что его бросило в жар, потом сердце — его или Невилла, этого он уже не мог определить — замерло и сорвалось на бешеный галоп, разгоняя по венам огонь адреналина. Тем временем из-под плаща показались белые тонкие руки, они резко откинули капюшон, и Гарри не сдержал крика изумления: прямо перед ними, уложив кольца хвоста тугой спиралью, стоял покойный профессор Снейп и не сводил с них презрительного холодного взгляда.

З-з-здравствуйте, профессор... — невнятно пролепетал Поттер, разом превращаясь — во всяком случае, по ощущениям — из бравого аврора, командира штурмового отряда мракоборцев, в одиннадцатилетнего сопливого мальчишку.

Впрочем, профессором это существо можно было назвать очень приблизительно. И дело было даже не в семиметровом хвосте. На это Поттер вообще старался не обращать внимания. А вот все остальное... Нет, Снейп оставался вполне узнаваем, ни с кем другим спутать его было невозможно: выдающийся во всех отношениях нос, презрительно поджатые губы, иронически приподнятая бровь, бледная кожа и тонкие гибкие пальцы на руках. Волосы, конечно, значительно удлинились, достигнув середины спины, и больше не казались засаленными, да и сам профессор вовсе не выглядел задерганным и злым на весь белый свет. Вот просто злым — выглядел. Очень злым. Он посмотрел Поттеру прямо в глаза, и тот с ужасом заметил, что они стали абсолютно черными, а самую середину радужки пересекала желтая полоска зрачка.

Склонившись к самому лицу бывшего ученика, Снейп втянул носом воздух, как будто принюхиваясь, и прошипел:

— Ахаш-ш-ш сех-х-х, — сквозь неплотно сжатые губы мелькнул раздвоенный язык, — сехаш-ш-ш, сехаш-ш-ш шец-ц-ц.

Лонгботтом, все это время изо всех сил старавшийся спрятаться, а вернее сказать, срастись с Поттером еще больше, сдавленно простонал. Ему явно было очень неуютно: страшный монстр стоял у него как раз за спиной, и он никак не мог его видеть, от чего нервничал еще больше, так как хорошо знал, кто именно явился их спасать.

— Профессор, я больше не понимаю парселтанг, простите, — почему-то поспешил сообщить Поттер.

Действительно, после битвы с Волдемортом и смерти последнего он утратил этот редкий дар, о чем, впрочем, никогда не жалел. До этого дня. Сейчас было бы совсем не лишним услышать мнение явившегося с того света Снейпа об их с Невиллом перспективах на раздельную жизнь.

— Он очень недоволен, мы идиоты и так далее, — вдруг прошептал Лонгботтом прямо в ухо Поттера. Затем он как-то обреченно выдохнул и с трудом повернул голову, чтобы хоть краем глаза рассмотреть "покойного" профессора.

Было это переводом шипения Снейпа или умозаключением Невилла, Гарри не понял. Хотя в том, что тот был прав, не сомневался. Поттер без этих слов прекрасно осознавал всю степень недовольства полузмея. Впрочем, в этом как раз не было ничего нового. Когда это бывший декан Слизерина был доволен поведением двух гриффиндорцев? И не важно, что им стукнуло по сорок лет. Подобные мелочи вряд ли могли произвести на него впечатление.

— Мы не виноваты, так получилось! — пролепетал тем временем Лонгботтом.

— Ахс-с-с! — закатил глаза Снейп и, чуть сместившись, чтобы его могли видеть оба пленника заклятия, стал осматривать сросшиеся тела. Потянувшись, он почти невесомо провел по лопаткам Невилла в том самом месте, где в них вросли руки Поттера. Лонгботтом вздрогнул; его сердце, которое Гарри давно уже ощущал как свое, замерло, а потом судорожно забилось, разгоняя жар по венам. Невилл покраснел и закрыл глаза. Пока прохладные пальцы профессора легко касались мест слияния, он старался не дышать, целиком отдаваясь своим ощущениям. Гарри тоже испытывал странное чувство и не сказать, что неприятное. Было ли это влиянием Лонгботтома или Гарри подводило собственное тело, непонятно, но легкие, почти нежные прикосновения злобного профессора приносили странное удовольствие, от которого бравому аврору становилось не по себе. Но, несмотря на это, он испытал настоящий шок, когда заметил, как Невилл вдруг робко потерся щекой о тонкую руку, касавшеюся в тот момент его плеча:

— Я просто с днем рождения Гарри поздравил! А он меня... А потом мы срослись почему-то. Мы правда не виноваты, сэр... — Невилл умоляюще смотрел на бывшего учителя, но тот не обращал на него никакого внимания, целиком поглощенный изучением последствий этих самых поздравлений.

— Парни и правда случайно срослись. Прямо у меня на глазах. Никогда ничего подобного не видел. Ума не приложу, как это могло произойти, — вступил наконец в разговор молчавший до сих пор Кингсли и подошел поближе. Похоже, он хорошо знал метод работы Снейпа и не лез со своими разговорами до того, как тот не осмотрит место происшествия. — Хорошо, что ты смог так быстро аппарировать, Змей. Сможешь что-то сделать?

Снейп неопределенно пожал плечами. Нахмурился и махнул на него рукой, как на назойливую муху. Но вспыльчивый глава Аврората, похоже, ничуть не обиделся. Он сделал шаг в сторону, скрестил руки на груди и стал терпеливо ждать вердикта невыразимца. Больше никто из них не проронил не звука. Лишь Снейп время от времени что-то шипел, но ни Лонгботтом, ни Кингсли никак не реагировали на эти звуки. Невилл не спускал глаз с профессора, когда тот попадал в поле его зрения, а Кингсли просто ждал. Поттер же, несмотря на сжигавшее его любопытство, старался даже потише дышать, чтобы не мешать детальному изучению их проблемы. То, что Снейп был их последней надеждой, не подлежало сомнению.

Осмотрев бывших учеников со всех сторон, на что ушло минут сорок, не меньше, он наконец отполз в сторону и удовлетворенно кивнул.

— Ну что? Справишься сам, или в лабораторию? — подошел к нему Кингсли.

— Шас-с-с. Хаш-ш-ш, — покачал головой бывший декан Слизерина и вдруг безо всякого предупреждения схватил в охапку обоих именинников и переместил их в середину пещеры, не приложив к этому никаких видимых усилий, как будто они ровно ничего не весили.

Кингсли не требовалось больше никаких пояснений, он благоразумно отошел к стене и стал с безопасного расстояния наблюдать за действиями невыразимца. Тот же медленно пополз вокруг сросшихся фигур на расстоянии около полутора метров, пока не вычертил своим мощным телом на рыхлом полу идеально правильный круг. Все это время он тихо шипел на одной ноте что-то невразумительное, то повышая, то понижая голос. Замкнув круг, он по спирали стал приближаться к сжавшимся парням все ближе и ближе. Больше всего это напоминало охоту удава на двух загипнотизированных кроликов, и Гарри охотно посмеялся бы над этим сравнением, вот только в тот момент ему было совсем не смешно. Впрочем, как и Невиллу. Тот тоже не сводил глаз с бывшего учителя, вот только смотрел он безо всякого страха, а с тайным восхищением; впрочем, в последнем Поттер был вовсе не уверен, ему волне могло и показаться, ведь даже посмотреть Лонгботтому в лицо в этом положении было не слишком удобно. Тем временем Снейп приблизился к своим "жертвам" вплотную и стал осторожно обвивать их своими гибкими кольцами, оказавшимися вовсе не холодными, а приятно теплыми и удивительно гладкими. Он не торопился, подойдя к своей работе со всей добросовестностью, связывая их между собой все плотнее и плотнее. Виток за витком. Наконец, когда они оказались полностью оплетены, а его тело образовало черный чешуйчатый кокон, из которого торчали только их головы, ладони Снейпа легли на лица бывших гриффиндорцев, мягко закрывая им глаза. Он сам тоже склонился к самым их макушкам, уткнувшись внушительным носом в волосы.

— Ах-х-хс-с-с! — громко прошипел он и до боли сжал свои кольца. На мгновение Гарри показалось. что его ребра не выдержали и треснули, а он сам сросся с Невиллом уже полностью. Навсегда. Расплавившись в этой горячей спирали, как сталь в доменной печи. Он не мог пошевелиться, не мог кричать, лишь сквозь закрытые веки и ладони Снейпа ему показалось, что вокруг сияет просто ослепительный свет.

Так оно и было. Едва Снейп выкрикнул заключительную фразу катрена и закрыл глаза учеников, из его тела, из каждой чешуйки, вырвались ослепительные лучи и осветили пещеру. Кингсли невольно зажмурился, но успел заметить яростный всполох, взметнувшийся вверх, сквозь отверстие в куполе прямо к звездному небу. Это сопровождалось низким гулом, от которого каменные стены ощутимо затряслись и на головы участников ритуала посыпалась мелкая крошка.

Все действие длилось не больше мгновения. Один удар сердца. Вспышка. И пещера вновь погрузилась в сумрак, освещаемый только призрачным светом мха.

Когда к главе Аврората вернулось зрение, он увидел три тела, лежавшие в центре пещеры и не подававшие никаких признаков жизни. Поттера и Лонгботтома разметало в разные стороны, а между ними вытянулся Снейп, облаченный в свою неизменную черную мантию и лишенный всех змеиных признаков. Мельком глянув на парней, Шеклболт склонился над Снейпом и слегка похлопал его по щеке.

— Ты как, Северус, живой?

— Не дождешься! — проворчал глава Отдела тайн и открыл глаза. — Нормально все. Как идиоты?

Он с трудом сел, опираясь руками о землю, и посмотрел на Невилла. Лонгботтом лежал на боку, трогательно сложив ладони под щекой, и сладко спал. Чему-то улыбаясь во сне.

Не заметив на нем никаких повреждений, благо полное отсутствие верхней части гардероба позволяло это сделать без проблем, Снейп повернулся к Золотому мальчику. Тот тоже спал, но, в отличие от Невилла, его лицо выражало крайнюю озабоченность, как будто он и во сне решал какую-то неразрешимую задачу.

— По-моему, они в порядке, — Кингсли все же не ограничился простым осмотром и наскоро наложил на Поттера диагностические чары. — Как думаешь, их транспортировать можно или бригаду вызовем?

— Почему нельзя? Лишние свидетели ни к чему, — Снейп, похоже, вполне оправился от мощного магического выброса и встал на ноги. — Забирай своего Героя, а я о Невилле позабочусь.

— Уж в этом я не сомневаюсь, — хмыкнул Кингсли, укутывая между тем полуголого Гарри в свой плащ, — ты только не слишком ори на него, когда проснется. Он правда не виноват. Дракл его знает, откуда эта гадость взялась. Может, просветишь?

Он с любопытством посмотрел на Снейпа.

— Тоже мне — тайна, — усмехнулся невыразимец, склоняясь, в свою очередь, над сладко посапывающем Невиллом. — Все просто, Шеклболт. Эти два идиота связаны, как магические близнецы. Это давно было известно, просто никто не придавал этому особого значения. Случай довольно редкий, но не единственный. Прибавь к этому Пророчество, да и Дамблдор каких только чар на них не испытал, чтоб ему на том свете икнулось. В общем — все сразу. А сегодня их сорокалетие. Его же не просто так все не отмечают, это не суеверие, а скорее предосторожность. И нелишняя к тому же. Это день преобразований для мага. Из юноши в мужчину. Иногда Наследие люди принимают. А они вот — запустили механизм слияния. Счастливчики, ничего не скажешь.

Он усмехнулся, мягко отвел волосы с лица Невилла и легко, как ребенка, подхватил спящего двухметрового Лонгботтома на руки.

— Все. Я домой. Завтра отчет тебе напишу. Лучше все же не аппарируй, а портключом воспользуйся. Ты захватил?

— Да. Бывай. До завтра.

Снейп кивнул, покрепче прижал к себе Нева, удобно устроив его голову у себя на плече, и, дернув медальон на груди, исчез. Шеклболт не стал морочить голову и таскать тяжести, а просто, опустившись на колени, прижал к себе Гарри и активировал портключ до Министерства.

Спустя минуту в пещере остались лишь опавшие лепестки Лилии Аида.