Omnia Vincit Amor (джен)

— Ты, должно быть, сошел с ума... ты же не хочешь... не можешь... Тор. Опиши мне все, что с тобой происходило, начиная со вчерашнего пира. Подробно, до этой минуты.

Безмолвие.

— Что ты пил? Что ел? Ты не чувствовал легкую тошноту, которая — для разнообразия — не была связана с выпивкой?

Тишина.

— Ты знаешь, кто я такой? Ты знаешь, кто ты?

Ни звука.

— Как меня зовут?! Говори немедленно, не раздумывая!

Теперь уже Локи кричал и тряс Тора за плечо. Он и так не любил, когда Тор на праздниках напивался в стельку. А когда он этим утром узнал, что Тор женится, сказать, что он неприятно удивлен, было бы сильным преуменьшением.

Тор продолжал удовлетворенно пускать слюни на стеганую подушку.

— Я должен был сделать это давным-давно. Она красива, — он поднял указательный палец и глупо заулыбался, — она ​​умна, — поднял средний палец, — она ​​ ​​полна достоинства, — добавил мизинец, — и я уже давно ее люблю, — закончил он, уронив руку.

Локи, сбитый с толку тем, что Тор поднял мизинец вместо большого пальца, молча таращился на него.

— Она злая, — нарочно начал он с большого пальца, — расчетливая, — добавил указательный, — лживая, — заколебался, — хитрая, — голос у него дрогнул, — и злокозненная, — замолчал и вздохнул. — Она колдунья.

Что ж, это тоже не подействовало.

— Тор, ты не можешь жениться.

Его брат сел и уставился на него налитыми кровью глазами:

— А-а, — он глубоко вздохнул и важно покивал головой. Сморщил нос, когда на глаза упала прядь волос. — Понимаю, теперь я все прекрасно понимаю. Я уже давно тебя раскусил. Я принимаю твой вызов, брат.

Так и получилось, что Локи стоял в полдень на арене, куда он пришел решительно не по своей воле, с мечом, который ему кто-то сунул в руку, в доспехах, в которых он неизвестно как оказался, а его брат собирался его убить.

— Ты меня неправильно понял, — крикнул он Тору, скорее в попытке подавить рвущийся из груди истерический смех, чем в надежде договориться. — Я ничего не имею против того, чтоб ты женился… но только не на ней!

— Значит, я понял все абсолютно правильно! — прорычал старший принц, размахивая мечом. — Будем драться одинаковым оружием, поскольку мы одной крови! Тебе не повредит ни молния, ни Мьёльнир, если ты пообещаешь не пытаться меня зачаровать или обмануть своими... — он фыркнул и помахал рукой, — уловками!

— С чарами я все равно уже опоздал, — вздохнул Локи, крайне раздосадованный тем, что для зрителей это было всего лишь безобидным развлечением. Немного необычным, потому что Локи редко соглашался на тренировочную дуэль с братом. Но все равно ожидалось занимательное зрелище, и никто не обращал особого внимания на крики Тора. Действительно неприятная ситуация.

— За любовь! — пафосно воскликнул громовержец, бросаясь вперед.

Сердце Локи дало сбой. С другого конца арены Тор будет бежать добрых полминуты, но тридцать секунд все же слишком мало, чтоб адекватно среагировать. В смысле, не дать себя убить, не прибегая к магии. Соблюсти столько условий за такой короткий промежуток времени было практически невозможно.

И он поступил, как всегда — уклонился от удара, отпрыгнул в сторону и позволил Тору без вреда для себя упасть на песок неподалеку. У Тора было собственное мнение по поводу отступления перед противником. Он предпочитал дать себя ранить, лишь бы не выглядеть трусом. У Локи не было подобных предрассудков. Он достаточно ценил себя и свои кости для того, чтоб его тщеславие могло щелкнуть каблуками и удалиться в действительно нужный момент.

Тор злобно захохотал и снова ринулся в бой:

— Значит, ты даже не хочешь бороться за любовь, как мужчина! Я почти начинаю думать, что этот бой бесполезен!

К счастью, Локи не был настолько наивным, чтобы купиться на такое, поэтому ему удалось избежать и второй атаки.

— Я ненавижу эту стерву! — прошипел он, набрал горсть песка и швырнул брату в лицо. Это сработало, он получил немного времени. По трибунам пронесся шум. Локи повалил Тора на спину и оседлал его, прижав его запястья к земле.

— Я просто хочу поговорить, давай покончим с этим, — крикнул он, но тут его туловище обхватили ноги Тора, сильные и твердые, словно из железа. Тор дернулся в сторону и скинул с себя Локи. Его руки снова были свободны.

— Так давай разговаривать! — зарычал он, прыгнул на Локи прежде, чем тот успел подняться, и сжал его шею. Локи уже был сыт всем этим по горло и, недолго думая, вонзил в руку Тора зубы. Зубы, которым крохотное заклинание — это даже можно не считать магией — придали сверхъестественную крепость и остроту. Он почувствовал во рту железный привкус крови. Тор заревел, как раненый зверь — он понял, что это не был обычный человеческий укус — и Локи вырвался из захвата.

Локи не имел репутации великого воина, но, честно говоря, это было скорее на пользу. Репутация могла бы сейчас помешать ему ударить родного брата ногой в такое место, куда не должен бить ни один мужчина. С трибун донесся потрясенный вздох, такой единодушный и шокированный, что Локи почти улыбнулся. Но на это не было времени — теперь нужно было исчезнуть отсюда, и очень быстро.

Поздно, истерически доложил его внутренний голос, когда в следующую секунду он был сбит с ног. Последовал удар в челюсть, настолько сильный, что сознание на мгновение отключилось. Хорошо, что зубы остались укрепленными, иначе он выхаркал бы их тут же. Но этого было мало — последовал второй удар, третий, четвертый, пятый. Этот беспорядочный град мощных ударов должен был причинить боль, причинить жестокую боль. При первом ударе раздалось несколько возбужденных криков с трибун, и это можно было понять. Разве может не порадовать праведная месть за удары ногами по самым чувствительным местам? Второй удар не вызвал такого энтузиазма, третий тем более. На четвертом наступила тишина, а на пятом с трибун даже раздался испуганный крик.

Локи к своему бешенству понял, что из его глаз потекли слезы. Когда он начал захлебываться кровью и уже не мог даже заскулить от боли, пришла помощь.

Тора вдруг подняли в воздух — он бился в крепкой хватке их тренера — его тренера, если быть искренним. Локи тоже кто-то помог встать, правда, слишком резко. Когда он осознал, что это отец, то из последних сил попытался принять достойную позу, выпрямиться и привести себя в порядок. Но голова у него кружилась и это напряжение лишило его последних сил — он рухнул прямо на короля.

Фригга сдержанно ответила на безупречный поклон своего помешанного сына. Один приподнял бровь, и после паузы, во время которой Тор кидал многозначительные взгляды на зевак, отослал советников из зала. Короля одолевали плохие предчувствия. Конечно, побоище на арене само по себе из ряда вон, но Тору всегда казалось, что манерные поклоны и формальные просьбы об аудиенции были ниже его достоинства. Один мирился с этим и не требовал от сыновей соблюдения условностей, в конце концов это было просто смешно. Фригга после торжественных церемоний всегда подшучивала над ним наедине. Поэтому, когда к королю явился несколько смущенный посыльный и объявил, что принц Тор желает беседовать с ним, это выбило его из колеи чуть ли не больше, чем вид покалеченного Локи.

Один бросил подозрительный взгляд на жену. Та прямо сидела на своем месте, на лице вежливая улыбка, в глазах ни капли удивления. То ли ее уже ничего не может удивить, то ли она лучшая актриса, чем он мог предполагать. Потому что, он это отчетливо видел — когда сразу за Тором в зал вошла Амора, ученица Локи, королева и бровью не повела.

Король нахмурился. Собственно, это явление подтверждало слова Тора, что они с Локи влюбились в одну и ту же девушку. Неужели это правда? Насколько он знал, Локи с Аморой объединяло только изучение магии, и, как ему казалось, Тор был с ней едва знаком. Однако он не всеведущ, и приходится признать — под его крышей могло произойти что угодно.

— Отец, — степенно поздоровался Тор, — матушка, — дождался ее кивка, — сегодня я привел с собой Амору, мою суженую. — Его голос смягчился, а глаза засияли. — Отныне мы обручены.

Один с трудом сдерживал желание снова посмотреть на жену и молча воззвать к ней о помощи. Она сидела рядом такая спокойная, что это просто раздражало. Хорошо еще, что в зале больше никого не было. Такое открытое пренебрежение к Всеотцу должно быть скрыто от посторонних глаз.

— Я полагаю, твой долг — посоветоваться по поводу такого важного решения со своими царственными родителями, — сдержанно сказал он, несколько сбитый с толку непривычным своеволием сына. Да, он был упрямым, как мул, воинственным и вспыльчивым, но слово отца было для него законом. Он мог не соглашаться, кричать и возмущаться, но и только. Никогда не скрытничал и не интриговал, не обманывал и не лицемерил, не пытался настоять на своем или оправдаться. Короче говоря, никогда не вел себя, как Локи.

Один чувствовал себя преданным собственной женой. Тишину никто не нарушал. Его замечание было явным запретом, где хоть какая-то реакция? Не похоже, чтоб Тор его услышал или понял. Амора мягко улыбалась, поглядывая на королеву из-под ресниц. И ему так хотелось повернуться…

Он откашлялся.

— Твой брак с Аморой, дочерью Зигфрида, невозможен, — начал он напрямик. — Ты еще слишком молод для того, чтобы принять на себя королевские обязанности. И я уверен, что и твоя мать, — у него наконец появился повод взглянуть на нее, хотя толку от этого не было ни малейшего, — согласится, если я скажу, что ты слишком молод для брака. Твое обучение еще не закончено, ты должен прилежно готовиться…

Он сам чувствовал, что как будто оправдывается. А ведь это не те обстоятельства, которые требуют хоть каких-то компромиссов с его стороны. Его родной сын у всех на глазах — на глазах у его жены и этой маленькой противной ведьмы — проявляет непослушание самым недопустимым образом.

— И что же, мне нарушить честное слово принца? — взревел Тор. Если бы кто-то поинтересовался мнением Одина — это была совершенно неадекватная реакция. Но кого здесь может интересовать его мнение, он всего лишь король и Всеотец. — Что скажут люди, которые уже с ликованием ждут этого союза, — патетично продолжил принц, прижимая руку к груди.

Внезапно Один почувствовал легкое прикосновение к руке, заставившее его понять, как судорожно он впился пальцами в подлокотник. Он уже было собрался встать и сотворить что-нибудь эдакое, недостойное короля, но ему редко это удавалось, когда жена сидела рядом. Фригга ободряюще улыбнулась, но ее глаза остались ледяными. Он понял. Кивнул ей, а она все с той же улыбкой медленно повернула голову к юной колдунье, стоящей рядом с их первенцем.

— Не надо ничего нарушать, сын мой, — беспечным тоном заявила она, — прошу тебя всего лишь покориться воле твоих родителей и дождаться более подходящего времени для церемонии. Ты знаешь, что Асгард сейчас ведет деликатные переговоры с Льёсальвхеймом. ⁽¹⁾ Не стоит давать им понять, что мы не сочувствуем их сложным обстоятельствам.

Тор в замешательстве нахмурился: он не слышал ни о переговорах, ни о пресловутых обстоятельствах.

Локи не дал бы так легко себя обмануть. Он всегда знал даже о том, о чем не должен был знать, во всяком случае, что касалось политики. В других обстоятельствах Одина не порадовало бы, что Тор так доверчив, но сейчас это было благословением.

— Всего лишь неделя, сынок, больше мы не просим, — добавила Фригга, увидев, что Тор собирается возразить. Амора, видимо, посчитала, что пререканий достаточно и легонько прикоснулась к руке принца.

— Неделя это вполне подходящий срок, мой дорогой, — прошептала она.

— Да? — засиял Тор. — Хорошо, благодарю вас, отец, матушка!

— Я надеялся, что подростковый возраст у них обоих уже закончился, — смущенно заметил король, когда за счастливой парочкой закрылась дверь. — Не пойми меня неправильно, дорогая, я рад, что ты поговорила с сыном... Но не могла бы ты объяснить мне, что случилось, и почему ты сочла ложь подходящим ответом на такое нелепое требование?

Тишина.

Фригга улыбнулась и подмигнула ему. Он нахмурился, но прежде, чем он успел повернуться к ней, ее иллюзия расплылась в воздухе.

Уж лучше бы он вместо этого разговора вел деликатные переговоры с ранимыми эльфами.

После четырех дней истории, географии, экономики (которую держали в секрете до последнего), этикета, философии, риторики и других наук, которые Амора забыла быстрее, чем дослушала до конца, будущая королева рухнула в углу своей новой комнатки, красивой и пышной, с видом на сад. Она не упала на постель, потому что та была подобна облаку, и погружение в мягкие перины не передало бы с достаточной выразительностью степень ее отчаяния. Стук от падения тела в углу принес ей хоть какое-то удовлетворение.

Рагнар (на самом деле Рональд), ее гиперактивный учитель, достаточно часто советовал ей обратиться за помощью к Локи. Ей оставалось только отмалчиваться. Единственное, что можно ожидать от Локи — подножку, а скорее покушение на публичное убийство. Он не станет помогать ей пройти через обряд… обряд, который…

У нее сжался желудок. Она не хотела, о боги, она не хотела… ничего из этого не должно было случиться.

Все ведь еще можно остановить. Есть обстоятельства, в которых позволительно наплевать на гордость. Локи так и сделал, натравив на нее собственную мать. Слюнтяй. Она не станет признаваться ему в своей ошибке, в своем невежестве, в своем отчаянии. Только ради его беспомощного взгляда она была готова пройти через ад в виде интенсивного обучения. Руки болели: она все продолжала тянуться к неправильным столовым приборам, а Рагнар каждый раз хлопал ее по пальцам, хоть и сам при этом чуть не плакал. Это были легкие удары, но слишком частые, и они сказывались на ее нежных и изящных руках. Главное не забывать о заклинании маскировки, если она не хочет, чтоб Тор собственноручно придушил своего старого любимого учителя.

Локи она видела время от времени мельком и из-за вечной толчеи, окружавшей ее, не могла понять, телепортируется ли он, или просто ускользает из поля зрения. Ел он в другом месте, спал в другое время и ходил другими путями. И… она уже говорила? Слюнтяй. Его трусость заставляла ее продолжать войну без надежды на победу. Почему он просто не пришел и не попытался разумно поговорить? Казалось бы, это было в его натуре… А он убивать ее собрался, как только узнал, что она натворила. Может, если…

Поздно. Спустя столько времени уже нет надежды, что он захочет поговорить. Скорее всего, он уже спланировал, как от нее избавиться. Она не осмеливалась размышлять, почему это еще не произошло — ждет ли он подходящего момента для незаметного убийства или просто хочет довести ее до ручки.

С королевой она встречалась так же редко, как с ее младшим сыном. Фригга всегда ободряюще улыбалась и уплывала в строго противоположном направлении. Зато Тор…

— Любовь моя, — обратился он к ней в шестой раз за те три минуты, в течение которых ей удавалось его успешно игнорировать. — Бесценная моя, ты хорошо себя чувствуешь? Ты какая-то бледненькая. И ты похудела. Тебя не слишком измучили? Рагнар не слишком с тобой строг?

Амора немедленно кинулась на помощь своему отсутствующему учителю. Да, собственно, и себе. И Тору.

— Что ты, что ты! Рагнар со мной очень любезен, — заверила она своего суженого, успокаивающе похлопав его по плечу. Счастье еще, что придворный этикет запрещает неуместные, то есть более страстные проявления любви на публике. Она не знала, способна ли она поцеловать Тора и выглядеть при этом счастливой. К тому же Амора подозревала, что ее мечтает убить не только Локи, но и Сиф. Но на Сиф у нее еще меньше времени, чем на алгебру. Так, чем они вообще сейчас занимаются?..

Ага. Учебник, но учебник чего? Скорее всего языки, раз Тор здесь. Но он и так практически от нее не отлучался, так что полной уверенности быть не может. Почему от нее не требуют знаний магии и алхимии? Она была бы первой ученицей. Как вообще Локи может выживать в таких условиях? Правда, несколько минут назад она мысленно называла его избалованным и неблагодарным мерзавцем, но речь не шла о каких-то конкретных провинностях, просто она всегда думала о нем в подобных категориях, независимо от контекста.

— Дождаться не могу нашего танца, — мечтательно вздохнул Тор. Сам он к ней не прикасался. Скорее всего, он предпочел бы отрубить себе руку, чем дотронуться до нее неподобающим образом. Что ее полностью устраивало. Амора посмотрела ему в глаза. Ноль воли, полное отсутствие мысли, души. У нее снова сжалось горло. Что, если в самом деле?..

— Танца? — всхлипнула она. Тор все ее выходящие из ряда вон эмоции считал с трудом скрываемым воодушевлением, так что мог подумать, что она плачет от счастья и восторга.

— Танца. Я хотел попросить брата заняться этим… но не знаю, как он к этому отнесется. Хотелось бы пощадить его разбитое сердце, в конце концов, он храбро бился.

Храбро бил… что?

— Не стоит, брат, — прозвучало от двери. Она чуть не рявкнула этому подонку, что неплохо бы постучать, прежде чем вваливаться в комнату, но двери были постоянно открыты, так что придраться было не к чему. Амора хотела хотя бы захлопнуть дверь, но та даже не шевельнулась, когда колдунья яростно дернула мизинцем. Локи лениво улыбнулся и небрежно прислонился к двери, на которую она теперь направила поток энергии обеими ладонями и частью левого локтя.

Этот жест утвердил ее в намерении доиграть до конца эту партию, даже если она будет последней в ее жизни. Может и будет, подумала она, вспомнив, как Сиф при взгляде на нее согнула меч пополам и пробила кулаком доспехи, как скорлупку.

Возможно получится использовать Сиф в качестве альтернативы. Знать бы как это сделать, не поджарив Тора заживо. Если она заставит его увлечься другой женщиной, не сняв приворот, он вполне может проткнуть себя мечом за свою мнимую коварную измену.

— Я благодарен тебе за деликатность, Тор, — поклонился подлый змей от двери. Она прекрасно понимала, что он нарочно говорит так напыщенно. Принцы нимало не церемонились друг с другом и общались, как последние плебеи. Локи вступил в игру, которая вообще не должна была быть игрой. А если и да, то он должен быть игрушкой, а не игроком.

— Я с удовольствием обучу твою невесту танцам. Конечно, ты будешь мне за это благодарен. Я хотел бы таким образом поздравить вас с помолвкой и показать, что я на твоей стороне и желаю тебе счастья.

Слова прозвучали так искренне, что даже Тора в трансе проняло. Горло Аморы снова сдавило чувство вины. Если бы старший Одинсон хоть немного соображал, она давно болталась бы на виселице. И, пожалуй, даже не стала бы его за это винить.

— Я вижу, вы учите немецкий? Он достаточно сложен. Может перейдем к танцам прямо сейчас, чтоб твоя невеста могла развеяться? — улыбнулся Локи. Он умел быть очаровательным, если хотел. Она ненавидит его, ненавидит, ненавидит!

— Позвольте пригласить вас на танец? — шутливо добавил Локи. Она бы с наслаждением укусила протянутую ей руку. Но есть риск отравиться.

— Конечно же! — согласился Тор, тронутый чуть ли не до слез. Амора могла бы счесть эту впечатлительность побочным эффектом приворота, но она знала, что отношения с Локи — слабое место Тора. Скорее всего он первый раз в жизни слышал от брата такие теплые слова и… и даже толком при этом не присутствовал. Ее опять охватило раскаяние. Взгляд на Локи уничтожил раскаяние на корню.

Он отвел ее в бальный зал, где иногда пробегал кто-то из прислуги, порой задерживаясь и делая вид, что сметает пылинку с дверной ручки, чтобы посмотреть, как танцуют благородные господа. В основном это были романтичные служаночки, у которых столько работы во время пиршеств, что они никогда не могут улучить минуту проскользнуть в зал и поглазеть, как танцуют великолепные дамы, как за ними ухаживают боги, короли, посланники…

Амора с удовольствием пригвоздила бы к полу собственным взглядом одного такого бога, если бы не имела дела с магом. В отличие от других волшебников, он был всегда под защитой и небольшое боевое заклинаньице не имело против него шансов, даже когда он спал. Не говоря уж о времени, когда он бодрствовал и явно развлекался на всю катушку.

Локи вел в танце грациозно и с какой-то непринужденной легкостью. Заметно было, что он получает искреннее удовольствие. Видимо, ему нечасто приходилось танцевать.

— Как тебе нравится у дворцового огонька? — тихо спросил он. Они были в объятиях друг у друга, как двое влюбленных, ему не нужно было повышать голос, и ей не нужно было прижиматься ближе, чтобы лучше слышать. — Не жжет? Не хочется иногда отодвинуться? — Локи резко развернул ее, юбка взметнулась за ней с секундным интервалом. Снова притянул ее к себе.

— Приятное тепло, — она невинно хлопнула ресницами. — Не помешало бы время от времени подбросить поленце. — Легкий игривый блеск в его глазах угас. При том, как виртуозно Локи владел словами, лицо слишком часто подводило его. Иногда его можно было читать, как книгу.

— Все еще можешь спокойно жить с мыслью, что лишила кого-то разума и испортила кому-то жизнь? — спросил он холодно и надменно, именно тем тоном, который она ни за что не хотела бы слышать в такой ситуации. — Мой брат убил бы за меня, Амора, — еще тише продолжил он. — Думаешь, я не сделаю для него того же? Если ты всерьез навредила ему, если нет пути назад, — он отодвинул ее достаточно далеко, чтоб посмотреть прямо в глаза, — я уничтожу тебя. Даже ценой того, что моя школа погибнет, а все маги окажутся на улице. Этот позор добьет твоего отца. Через пару лет о тебе забудут, а школа все равно возродится. Значение здравомыслящих волшебников неоспоримо, несмотря на таких выродков, как ты. Ты немного задержишь меня, не более того. У меня уйма времени.

Сразу после танцев она ушла в купальню, отговорившись необходимостью освежиться. На самом деле она сидела на краю ванны и задыхалась. Ее трясло, и ее защиты падали одна за другой, как карточные домики. Возможно, этот монолог не был подготовлен заранее, но Локи сумел затронуть очень чувствительные точки. Здесь был он. Здесь была Фригга. Здесь был Один. Здесь был королевский двор во всем своем неприкрытом великолепии, где совершались убийства среди бела дня и без единой капли крови. Жестокий, немилосердный, способный на все.

Аморе казалось, что это придется ей по вкусу. Казалось, что она будет чувствовать себя в безопасности там, где чья-то улыбка может означать как благосклонность, так и смертельную угрозу. Она не хотела быть такой, как Тор — открытой в преданности и ненависти, с нескрываемым гневом и любовью всем на удивление. Но вдруг ей разонравились тени и интриги, тихие словечки с тысячью значений, непредсказуемость и таинственность, которые так восхищали ее в королеве и младшем принце. Ей хотелось сесть и все обсудить. Она жаждала крика и слов понимания, жаждала готовых решений, хотела понять, чем это все может закончиться, что еще можно сделать, пока не поздно.

Фригга и Локи может и готовы позволить ей свариться в собственном соку и выйти за Тора, но с нее достаточно. Теперь она понимала, что пора действовать.

Амора щелкнула пальцами — к сожалению, от этой привычки она так и не избавилась — и телепортировалась в коридор. Все свечи с правой стороны погасли. Были уже сумерки, завтра должен начаться пятый день ее подготовки, а она не могла, не могла... так не пойдет. Пора выкинуть белый флаг. Хоть она и не в крепости, а на выстроенном персонально для нее лобном месте.

Она постучала в огромные двери и вонзила ногти в ладонь, чтоб хоть немного унять дрожь. Открыла пожилая горничная, которой пришлось прищуриться, прежде чем она рассмотрела свою будущую принцессу. Служанка поклонилась и вполголоса сообщила в комнату, кто пришел. Королева поблагодарила и заверила, что до конца вечера услуги ей не потребуются. Горничная впустила Амору, снова поклонилась, закрыла за собой дверь и в комнате воцарилась тишина.

* * *

Фригга сидела у стола, на ней было легкое платье, предназначенное для теплого летнего вечера, золотистые волосы были распущены, на коленях лежала открытая книга. Она даже бровью не повела, когда Амора упала перед ней на колени, уткнувшись лбом в пол. Спустя некоторое время королева взяла книгу, погладила пальцем ее богато украшенный корешок, медленно закрыла и положила на стол. Только растущее изо дня в день ее беспокойство о старшем сыне заставило ее оставить Амору лежать на земле, не предложив ей более удобного положения.

— Вы выиграли, — жалобно всхлипнула Амора. Силы покинули ее и она даже не пыталась собраться. — Пожалуйста, остановите это... помогите мне. Пожалуйста.

— Бедняжка, — вздохнула Фригга, потому что какая мать может выдержать подобное зрелище? Все же перед ней молодая девица. — Я требую объяснений, — добавила она с последней долей резкости, на которую была способна. В ответ на растерянный взгляд девушки покачала головой. — Нет, я не знаю всего. У меня есть только то, что я слышала от Локи, а он не понял, что ты лжешь. Он не лучшего мнения о людях, — вздохнула Фригга. — Легко верит самому дурному, думаю, ты и сама это знаешь. Но этого стремления навредить ему я раньше в тебе не видела. Дело не в троне, правда? Ты знаешь, что откусила слишком большой кусок, но не хотела сдаваться. Почему?

— Вы сами знаете, каков Локи, если признать перед ним поражение, — пробормотала Амора смущенно. Фригга снова посуровела.

— Если ты пришла врать мне, можешь возвращаться в свои покои и продолжать готовиться к свадьбе, — отрезала она. Ведьма на полу поникла. — Я должна верить, что ты посягнула на жизнь наследного принца из-за какого-то глупого раздора? Ради твоего же блага надеюсь, что это просто последняя попытка спасти свое достоинство.

— Вы правы, — пискнула Амора еще жалобнее, на ее глаза набежали слезы. — Тор не был моей целью, — выпалила она и осеклась, поняв, как дерзко это прозвучало. Королева лишь склонила голову набок. — Я не влюблена в него! — смущенно выкрикнула Амора.

— В кого?

— Ни в кого из них! — и она вскочила на ноги. — Да, моей целью был Локи, но такого не должно было случиться!

Королева опять вздохнула. По мановению ее руки за поздней гостьей материализовался стул.

— Почему никто в этом дворце не может выражаться вразумительно? — скорбно спросила Фригга. — Попытайся начать с начала. Ты хотела зачаровать Локи? Что это было за заклинание?

— Оно было не такое уж и сильное! Ради девяти миров, моя госпожа, я не хотела никому навредить! Просто Сигюн... если бы не было ее...

— Ты же говорила, что не влюблена ни в одного из принцев. Если ты не заинтересована в привязанности Локи, чем тебе может помешать присутствие еще одной женщины в вашей школе? Разве тобой двигала ревность?

— Не в присутствии дело, — проворчала Амора. С ума они все посходили, что ли, кому могут быть интересны эти два придурка? Тор, конечно, недурен собой, но после пары дней совместной жизни она бы его придушила. — Пусть она спокойно присутствует, где хочет, хоть в его... — она вовремя вспомнила, что разговаривает с матерью объекта своей злости и проглотила окончание фразы. Поскольку у королевы дернулись уголки губ, она, вероятно, все поняла.

— Я испугалась, — Амору снова затрясло и она наконец уселась на стул. — Он такой ласковый с ней, такой терпеливый — а ведь она даже не пригодна ни к чему, кроме целительства!

— К делу, — поторопила ее королева.

— А мы с Локи часто ругались. Я боялась, что однажды он так взбесится, что просто вышвырнет меня, — выдохнула Амора. — В школе были неприятности, кое-кому ударило в голову, Локи был возмущен, мы постоянно препирались и спорили, кто виноват... И он постоянно давал мне понять, что я на вторых ролях, что я не сделала для школы так много, как он, что я... никудышняя.

Фригга мысленно пообещала себе вызвать сына на ковер и кивком разрешила несчастной колдунье продолжать.

— Школа важна для меня так же, как и для него! У меня есть заслуги в ее зарождении, развитии, я учила студентов наравне с ним! — горячилась Амора. — Не хочу зависеть от его прихотей! В глазах короля и всего Асгарда я совершенно бесполезна. Если Локи скажет, что я предательница или злодейка, ко мне так и отнесутся. Я хочу высказывать свое мнение без опаски исчерпать его терпение!

Королева в замешательстве моргнула. Это все, конечно, понятно, но...

— Из-за этого ты решила стать женой Тора? Чтоб быть неприкосновенной и в глазах короля? Но ведь... Амора, с Тором сложно. Ведь вы друг друга совсем не знаете, — выговаривала она.

— Я знаю! Поэтому и говорю, что это не должен был быть Тор! Боги мне свидетели, что это не было злым умыслом. Я... во время майских празднеств... я... не попала... это должен был быть Локи. Я использовала самое сильное заклинание, иначе он бы отразил его, даже не заметив. У него сильная защита, поэтому я усилила заклинание... я имею в виду — даже больше, чем рассчитывала.

Амора задрожала и ее дыхание участилось.

— Но Тор меня заметил... он понял, что я собираюсь что-то сделать и заслонил собой Локи, не успел больше ничего сделать и... Оно ударило его слишком сильно. Он почти с ума сошел и я... ах, смилуйтесь, я не хотела! Я никогда не хотела никому навредить! Я просто хотела обеспечить себе надежное место, совсем крохотное, — она показала пальцами, насколько крохотное, — в сердце Локи, в его мыслях... я хотела, чтобы ему было непросто избавиться от меня, я не хотела его любви, просто немного привязанности, взаимопонимания! Чтоб... чтоб он считал меня равной себе волшебницей, достойной общего признания. Я хотела, чтоб он меня уважал. Сигюн просто навела меня на мысль, что случится, если он просто решит выгнать меня. Он не питает ко мне никаких теплых чувств. Сколько раз я подозревала, что он меня даже ни капли не уважает, что смотрит на меня, как на ребенка, о котором ему пришлось позаботиться. Я даже читать не умела, — всхлипнула она и из ее глаз ручьем потекли слезы, — и он постоянно мне это напоминал! Как бы в шутку, ага. Но я не нуждаюсь в напоминаниях, что была никем, и что именно он вытащил меня из грязи и привел к магии. Разве он может понять, что значит нуждаться в признании?! Он принц Асгарда, ваш сын, у него есть брат, готовый умереть за него. Чего ему может не хватать?

Королева требовала информации, и сейчас получила ее более чем достаточно. Она задумалась.

Первая мысль — она надерет Локи уши. Ведь он давно спрашивал ее, что бы сказал Один, если бы большую академию назвали в честь Аморы. Он что, не мог хоть намекнуть девушке, как ценит ее? Даже удивительно, как он похож на Одина.

Вторая мысль — Тор под влиянием вроде бы несложного приворота, но многократно усиленного. Ситуацию усугубило то, что он сознательно подвергся действию заклинания. Его тело сопротивлялось, он знал, что должен защищаться, и пытался это делать.

— Школа твоя. Она даже должна носить твое имя. Что касается магии и пользы для общества Асгарда, вы с Локи с самого начала были равны.

Амора прожигала взглядом ковер. Слезы на ее глазах сохли.

— Но я должна признать, что ты понятливее его, — королева вдруг рассмеялась, а колдунья взглянула на нее удивленно. — Ты сразу поняла, что я хочу напугать и отвадить тебя королевскими обязанностями, правда? Тем не менее, ты пошла на это.

Амора стыдливо кивнула, скрывая робкую улыбку.

— Они еще совсем мальчишки. Не позволяй никому из них разбить тебе сердце. Локи еще выслушает от меня, как обращаться с женщинами. Но теперь мне нужна твоя помощь, чтоб вернуть Тора в нормальное состояние.

Колдунья снова поникла.

— Моя госпожа, я не знаю... не знаю, как... я не рассчитывала на такой провал. У Тора нет защиты, порча проникла очень глубоко. Я готова ответить за свои поступки... Знаю, чего заслуживаю.

— Все можно исправить, — махнула рукой королева, войдя в образ опытной волшебницы. — Это необычный случай, и должно существовать необычное решение.

План казался более-менее ясным, хоть королева и не пришла от него в восторг. Вряд ли можно было этого от нее требовать — указанный план не только казался обреченным на неудачу, но и нес в себе потенциальную угрозу здоровью ее младшего сына. В ответ на протест королевы Амора задумалась:

— Чары, которые я хотела наложить на Локи, проявились в Торе совершенно своеобразно. Когда я в течение своего, э... обучения, пыталась развеять их, у меня ничего не получилось. А когда я попробовала контрзаклинание для любовного приворота, оно тоже не подействовало, потому что это и не был приворот на романтическую страсть. Не могу понять, как преобразовались чары под влиянием всех сопутствующих событий. Не знаю, что делать, и Локи тоже не на что опереться. Вероятно, он резонно опасается применить собственную суггестивную магию.

— Это так, — хмуро кивнула Фригга. — Он мог бы попробовать повлиять на Тора, но не представляет себе, к чему может привести столкновение двух противодействующих влияний. Это может убить обоих. — Лицо у нее потемнело. Желудок Аморы снова сжался. Надо быстрее что-то придумать, пока ее не лишила жизни сама верховная богиня.

— Я не раз замечала, что Тор прирожденный... защитник. Странно, что эти склонности будто усилились под чарами. Он способен убить любого, кто меня обидит, кого угодно. Но если бы... прошу вас, не поймите меня неправильно, но чисто теоретически... если бы я напала на Локи, мы смогли бы понять, осталась ли у Тора привязанность к брату. Я предполагаю, что именно это чувство наложило такой отпечаток на заклинание. Конечно, это всего лишь догадка, но она кажется наиболее правдоподобной. Скорее всего, он считал... что должен защитить Локи от смертельной опасности. Мне кажется, поэтому чары так исказились. Думаю, что если бы я... восстановила ту ситуацию, при которой чары были наложены, было бы проще найти выход. То есть, если бы я... если бы я выяснила, что под давлением он способен отдать предпочтение спасению Локи, я могла бы продвинуться в создании альтернативного заклинания. К тому же, это возможность получить содействие Локи.

— Значит, мы спровоцируем бой, который покажется Тору опасным для его брата? — Королева сузила глаза, потому что это звучало слишком просто. Ответ был ей ясен еще до того, как он прозвучал.

— Локи хороший актер, ваше величество, — неохотно допустила Амора, — но ни одно разыгранное представление не заменит истинного страха за свою жизнь. Будет легко загнать его в угол, потому что он знает — если будет защищаться и причинит мне боль, ему будет грозить смерть от руки родного брата.

Даже представить трудно, как жутко это должно звучать для их матери.

— А что если он все же будет защищаться? — огрызнулась Фригга. — Что если он не сдержится и нападет на тебя? Что если он тебя ранит, и Тор его убьет? Целая армия за спиной не спасет Локи. И вообще, если обо всем этом узнает Один, все мы плохо кончим. Школу сравняют с землей, тебя казнят, Тор потеряет дееспособность, маги будут изгнаны, а Локи лишится доверия народа, если не жизни. Люди станут требовать крови волшебников, Амора. Всех нас перебьют, изгонят или лишат магии. Король не должен ни о чем знать. Поэтому не должно происходить ничего, что могло бы привлечь его внимание. Вашей помолвки было более чем достаточно. Он готов поверить, что я дала вам неделю лишь для того, чтобы сначала побольше узнать о тебе. Но если он в течение этой недели лишится сына, то ему расхочется верить.

Амору била дрожь. Мысль о лишении магии была ее ночным кошмаром, как и у остальных волшебников. Она, как рядовая колдунья, может спастись от этой невообразимой боли в изгнании. При большом везении, учитывая всю степень ее вины. Но Фриггу и Локи не спасет даже их положение.

После долгой паузы она посмотрела в глаза королеве. Она сидела перед душой асгардской магии, их надеждой, благодаря которой притеснение магов осталось в прошлом, а Один допустил их даже в высшие круги общества. Если Фригга позаботилась о терпимости, Локи заслужил уважение, прикладывая усилия к тому, чтобы магия работала на благо всего королевства. Он завоевал доверие отца, много потрудившись над оружием и обороной, и несмотря на некоторые промахи, они не теряли взаимного уважения. Связь между ними заметно окрепла, но она просто не выдержала бы такого потрясения.

Внезапный крах уважения, мирного сосуществования и терпимости стал бы слишком большим ударом для Асгарда. Начались бы народные волнения, маги были бы изгнаны, обороноспособность страны ослаблена, а король вынужден пойти против членов собственной семьи. Не говоря уже, что будет в том случае, если он лишится наследника.

Она подумает об этом позже. От одной мысли о всех ужасных последствиях кружится голова.

— Остается только надеяться, что Локи будет действовать по неизвестному ему плану. Другого выхода нет. Если Тор заметит, что мы пытаемся его обмануть, толку не будет. Напротив, это сделает дальнейшие попытки бесполезными.

Наступила долгая тишина.

— Моя госпожа, у меня есть ваше разрешение? Я понимаю, в каком я положении. Я сделаю все, чтобы никто не пострадал. И чтобы исправить весь причиненный мною вред. — Все еще оставалась вероятность, что королева запретит ей действовать и отдаст ее на растерзание королю. Пожалуй, она бы даже отчасти обрадовалась, что больше не надо ни о чем заботиться. — Может случиться что угодно. Возможно я напугаю вашего сына до смерти или раню. Может Тор решит спасти жизнь брата. Может умру я, и в таком случае... это будет честью для меня. — Она с трудом сглотнула и ощутила себя обстрелянным ветераном.

Фригга тихо вздохнула, обреченно и горестно. Прибить бы эту девчонку.

— Мы вмешаемся, только если это будет совершенно необходимо. Я очень надеюсь, что это не понадобится. Ради общего блага, — в этих словах прозвучала как надежда, так и угроза.

* * *

Это оказалось подозрительно легким. В саду кроме них никого не было. Локи прогуливался в блаженном неведении планов, основанных на его смерти, разыгранной или настоящей, а Тор был убежден, что Амора в хорошем настроении и желает провести время с ним наедине. Со всем приличием, разумеется. Они встретились у фонтана. Локи лишь закатил глаза и собрался уйти в глубину сада, но боевые действия уже начались.

— Я решила, Локи, — выразительно и почти самодовольно произнесла Амора, — что пришло время от тебя избавиться.

* * *

Локи окаменел. Он огляделся: вокруг никого, только он, она, и его брат с промытыми мозгами. Достаточно одного слова, и он умрет от руки родного брата. Она в самом деле собирается натравить на него Тора? Так — так просто? Или собирается драться сама? Зачем тогда здесь брат?

Щит. Страховка.

Проклятая ведьма, коварная и ядовитая! Как ему это не пришло в голову. Он угрожал ей, дразнил ее, а теперь удивляется, что она собирается сделать глупость? Она в панике, конечно она не понимает, насколько это безрассудно. Разумеется, она знает, что он тоже хотел ее убить. Чего он ждал?!

— Этот номер не пройдет, — отрезал он. — Ты не можешь убить принца и дальше прогуливаться здесь под ручку с Тором. Я сильнее тебя, — добавил он скорее для собственного успокоения.

— Если я буду ранена или убита в бою, за меня отомстят, — зловеще усмехнулась Амора, поглаживая руку жениха. Тор, который до этого озабоченно хмурился, уставился на нее с обожанием.

— Тор, — выдохнул Локи и быстро взглянул на брата. Сердце стучало у него горле. Ему было страшно. Ему было действительно страшно. Он не хотел вот так... это так позорно, что дыхание перехватывает. — Брат, пожалуйста. Не трогай меня. — Он не стеснялся выглядеть жалким. Подобная ситуация требует самых сильных средств.

— Я бы никогда не причинил тебе вред без причины, братишка, — Тор спокойно улыбнулся, совершенно безразличный к тому, что вот-вот должно было случиться. — Тебе не нужно бояться.

— Раньше ты никогда не посчитал бы нужным сказать «без причины», — медленно ответил Локи. — Что ж, хорошо.

* * *

Воздух вокруг них затрещал, и Амора вздрогнула. Следует ли ей атаковать сразу, без лишних разговоров? Она, так же, как и королева, предполагала, что Локи предпочтет быть убитым Аморой, чтоб не дать брату обагрить руки его кровью. Но кажется, принц не встал перед лицом близкой смерти так решительно и спокойно, как ей хотелось бы.

— Мне не в первый раз придется защищать свою жизнь, — донеслось до нее. Скорее всего он просто бодрился, все же он знал, что Аморе пришлось в детстве голодать и нищенствовать, но не сражаться с врагами.

Она начала очень осторожно: в воздухе свистнул розоватый бич, и на Локи упали сотни маленьких игл. Все они без вреда для него растворились в его защитном поле, некоторые, посильнее, разразились небольшими взрывами. Его защита даже не дрогнула. Может быть, он собирается пассивно обороняться, пока не подоспеет подмога, способная отвлечь на себя Тора? Это было бы великолепно. Это прекрасно вписывалось в ее план.

Амора щелкнула пальцами. Вереница двойников выступила из нее безмятежно, как из дверей. Они медленно разошлись по направлению к Локи, чуть заметно перебирая ногами. Из земли стремительно выросли глиняные руки, схватили двойников за лодыжки и без дальнейших церемоний дернули вниз. Клоны не боролись, но смиренно позволяли медленно утаскивать себя в землю. Тор только ахнул, увидев, как дюжина его будущих жен исчезла в траве, изящно скользнув в нее, будто в воду. После них не осталось развороченной земли, не осталось вообще ничего. Амора усмехнулась дрожащими губами: Локи мог избавиться от ее двойников проще, но решил ее напугать. Надо признаться — это ему удалось, хоть она видела такое и не в первый раз.

Она швырнула в него волну ледяной воды. Тут же огромный куб льда упал на землю между ними и распался на тысячи осколков.

— Ты хочешь победить меня с помощью стихий? — засмеялся Локи. — Почему не приворотом, чтоб я сам пал к твоим ногам? Никто ничего не заподозрит! Презрение, переходящее в страстную любовь, разве не так бывает в любимых всеми сказках? Уличная замарашка, бестолковая и необразованная карикатура на волшебницу и золотой принц Асгарда! Ничего, кроме колдовства, не способно вызвать любви к тебе. Боюсь, скоро тебе придется взяться за черную магию! Суггестивной не хватит, чтоб принудить кого-то смотреть на тебя иначе, чем с ненавистью и отвращением.

— Брат, ты ведешь себя слишком нагло, — холодно заметил Тор. Амора мысленно твердила, что Локи ругается только потому, что ему больше ничего не остается. Он бесился, как мальчишка, а его слова жгли, как раскаленные угли. А она напоминала себе, что действует по плану, и этот план не включает в себя настоящую смерть младшего принца Асгарда. И хотя она знала, что у нее разорвется сердце от горя, если он упадет мертвым у нее на глазах, ей нравилось думать, что на какое-то мгновение это ее порадует.

— Нагло! — с недоверием повторил Локи. — По крайней мере я не позволяю превратить свои мозги в кусок резины, осел.

— Ах! — вскрикнула Амора и мелодраматично пала на землю.

На минуту наступила тишина. Братья без особого интереса оглянулись на нее: Локи с поднятыми бровями, должно быть, пытаясь вспомнить, приложил ли он руку к этому внезапному падению, а Тор с каким-то странным выражением... Будто он не мог определиться: досадовать ли, что его отвлекают, или беспокоиться о здоровье своей возлюбленной.

— О боги, она умерла? — поинтересовался Локи с заботой, настолько фальшивой, что просто уши вяли. Амора вздохнула в траву. Она забыла, что нападением в смятенном уме Тора считаются и словесные оскорбления. Которые, по случайному совпадению, являются специальностью Локи.

Послышался боевой клич, а затем суматоха, свидетельствовавшая о том, что Локи не успел уклониться, и, кажется, даже не приложил для этого особых усилий. Амора повернула голову, чтобы лучше видеть — непривычный угол обзора ей не мешал — и наблюдала, как Локи уклоняется от ударов, как Тор тяжело замахивается, движимый яростью, непонятной ему самому. Его движения были неуверенными, и пока он дрался только кулаками, он не представлял для Локи особой проблемы.

И вот Локи не успел увернуться от удара — но внезапно Тору досталась только самодовольная улыбка тающего клона. Амора вытаращила глаза, вскочила и быстро огляделась. Натолкнувшись спиной на что-то твердое, она не издала ни звука.

В это мгновение она ожидала чего угодно: кинжал в спину? Дерево, из-за которого она сейчас потеряет десять секунд, которые могла бы посвятить подготовке к нападению? Не ожидала лишь внезапного потока молний с неба, разрушившего защитное поле Локи. Она резко обернулась — за ней был Локи — вырвала кинжал из его руки, и прежде чем инстинкт успел посоветоваться с разумом, ударила.

Она не удержала придушенный вскрик, почувствовав, что попала. Локи только зашипел от боли, схватил ее за руку и чуть не сжег ее до кости. Потом отшвырнул от себя Амору. Тор подхватил ее, а Локи рванулся от них, чтоб вытащить кинжал прежде, чем начнет действовать яд. Амора знала, что он должен сосредоточить минимум шестьдесят процентов своего внимания на кровотоке и извлечь яд прежде, чем он растечется по телу. Это были непростые чары, требовавшие целительского опыта.

Как ни странно, все без слов согласились на небольшое перемирие.

У Аморы подломились колени и Тор подхватил ее. К ее удивлению, он не стремился немедленно отомстить за невесту. Держа ее в объятиях, он не отрывал взгляд от брата. Амора чувствовала, как Локи быстро ставит защитные барьеры. Он создавал укрытие посреди поля боя, чтоб заняться более насущным вопросом. Его движения были злыми, в них чувствовались боль и унижение. Она посмотрела на свою руку. Совершенно непонятно, что бы это могло быть, никогда в жизни она такого не ощущала. Кожа у нее покраснела, казалось, будто в нее впиваются тысячи раскаленных игл и рвут ее на куски.

Она следила за тем, как Локи бесцеремонно выдергивает кинжал, ругаясь последними словами. После этого у его бока образовался зеленоватый туман, и он тяжело осел на траву. Хоть его противники не двигались, но он все равно создал сильную защиту. Удержание завесы требовало слишком большого напряжения для раненного, но вряд ли он позволит себе ослабить ее.

Когда она осознала, что объятия ее жениха постепенно сжимаются, становясь все менее бережными, ей в голову пришла спасительная мысль.

— Амора, дорогая, любовь моя. Это действительно необходимо? — Тор заботливо смотрел на нее, будто беспокоился, как бы она не переутомилась. Но его железная хватка доказывала, что на самом деле он сейчас беспокоится вовсе не за нее. Она осторожно попыталась освободиться, но без толку.

— Ты делаешь мне больно, Тор, — заметила она. — Отпусти.

Тор не отпускал.

— Что тебе сделал Локи? Если он тебя обидел, позволь мне с ним разобраться. Тебе бы не стоило...

— Я хочу убить его своими руками, — прошипела она так яростно, что почти сама себе поверила.

Тор нахмурился еще сильнее. Морщинка между его бровями стала глубже, он крепче сжал ее запястье.

— Ты, конечно, не всерьез. Скажи мне, что он тебе сделал, пожалуйста.

— У меня нет никакого повода, любимый, — упорствовала она. — Просто хочу его убить.

— Но... — Теперь ей стало по-настоящему больно. Локи, который приходил в себя поблизости, должен уже потерять надежду, что кто-то придет ему на помощь. Он мог бы посокрушаться, какой жалкий конец уготован столь благородной особе, если бы не был занят быстродействующим ядом, проникавшим в его кровь. У Локи с ним куча хлопот.

— Но так нельзя... мой брат… умоляю, оставь это на потом, мне совсем не... — у Тора дрогнул голос, чары не выпускали его из когтей. Одна искусственно созданная любовь столкнулась с естественной и искренней и не могла с ней справиться.

— Это нельзя отложить, дорогой, — Амора спешила. Она на верном пути. Запястье у нее пульсировало от боли, но Локи в бешенстве и скоро будет на ногах. Он снова нападет на нее, и тогда все труды пойдет насмарку. — Посмотри на него, он повержен, он ранен. Скоро все будет кончено.

— Пожалуйста, пожалуйста, не надо, — рыдание, вырвавшееся из горла Тора, перешло в рычание. Резко выбросив руку прямо перед лицом своей невесты, он поймал метательный нож. Амора в отчаянии взвыла в небеса, а Локи, бледный от потери крови, оскалился.

— Это ты бросил в нее, брат? — прогремел Тор, в глазах у него блеснули молнии — в буквальном смысле. Амора панически оглядывалась.

— Нет! Это моё! Я хотела заставить тебя меня отпустить, дурак! — крикнула она голосом, прерывающимся от отчаяния.

— Да, это бросил я — и в нее! Я метил прямо между глаз, — заявил Локи, и она схватилась за голову. Этот идиот действительно напрашивается на смерть. О нет, теперь ей Тора не остановить. — Сердца у нее точно нет, не имело смысла туда целиться.

Когда Тор неистово взревел и бросился на брата, раздался хруст, и среди жаркого полудня на теле громовержца намерз толстый слой льда. Глаза у него двигались, но тело окоченело.

— Неплохо бы тебе охладиться, ты, теленок-переросток, — бесновался Локи в злобе и отчаянии. — Не удивительно, что эта дурацкая порча поджарит тебе мозги, ты бы не смог сопротивляться, даже если бы ее наслал школьник! Нет, брат, магия только для баб! — передразнил он и метнул в Амору сосульку, вонзившуюся в землю рядом с ней. Что заставило ее задуматься, злится ли он на нее вообще. — И вот что получается, если что-то только для баб, придурок! Посмотри на себя!

Лед треснул, и Локи заткнулся. За одну секунду тишины, напряжения и полного ужаса в глазах Локи промелькнуло столько эмоций, что у Аморы почти закружилась голова. Над ними громыхнул гром и в невидимую завесу над головой Локи вонзились несколько молний. Младший принц дернулся от испуга и опалившей его волны жара. Защита выдержала. Мьёльнир вибрировал от напряжения, но Тор только яростно поглядывал на него, будто не мог понять, что с ним вообще делать. Молот тяжело и медленно опустился к земле и уткнулся в нее. У Тора дрожали руки и огонь в его глазах разгорался.

— Даже у этого куска железа больше ума, чем у тебя, — не удержался Локи. Амора спрятала лицо в ладонях. Если кто-то мастер в подливании масла в огонь, скорее всего он догадывается, что однажды это может стоить ему жизни. — У него одна задача — узнать, достоин ли ты его силы. Что, разумеется, не так, овощ не должен быть вооружен.

И, к ее изумлению, метнул в нее следующую сосульку, которая была меньше, острее и злее. Эта уже попала в нее, слегка оцарапав. Тор испуганно обернулся к ней. Его лицо вспыхнуло от ярости. Это уж слишком. Одно дело — перехватить нож, который распорол бы ей лицо, это действительно могло бы свести Тора с ума. Но эта мелкая царапина... Нервы Аморы не выдержали.

— Ты все испортил! Почему бы тебе хоть раз не придерживаться плана! — взвизгнула она, как безумная. Локи не мог знать, какой план она имеет в виду, но ответил осмысленно:

— Я бы придерживался плана, если бы меня о каком-то плане поставили в известность!

Это была чистая правда, но она была не в настроении ее признавать.

— Чепуха! Прекрати на меня нападать, сумасшедший! Если ты меня серьезно ранишь, Тор тебя убьет!

— То есть, я должен позволить тебе меня убить? Как мило! Не стоит так трогательно обо мне беспокоиться!

— Я хотела как лучше, Локи, прошу, поверь мне!

— Ты слишком хорошо позаботилась о том, чтобы я больше никогда не смог тебе поверить!

— Позволь мне снова подвергнуть тебя опасности!

— Кинжала в желудке недостаточно?!

— Я нечаянно, и ты очень быстро пришел в себя! Тем более, ты его потом в меня же и метнул — ты все испортил!

— Так это я все испортил?! Я просто ушам своим не верю!

И куда делся маленький хнычущий братик, которого он изображал совсем недавно? Давить на жалость он умеет просто виртуозно. Где Фригга, где Один, почему никто не пытается помешать братоубийству, которое вот-вот случится среди бела дня? Это вообще не должно было произойти!

Время остановилось.

Никто не двигался. Последние слова Локи висели в воздухе, Амора тяжело дышала, а Тор только стоял и... смотрел на свою ладонь.

* * *

— Нет, — выдохнул вдруг Локи с ужасом в глазах, — Нет, нет, нет! — Он телепортировался к брату и материализовался возле него как раз вовремя, чтоб его подхватить. Колдунье понадобилось несколько секунд, чтоб сложить в уме брошенный кинжал и кровоточащую рану на ладони Тора. Еще на мгновение ее затопила паника, когда она осознала, что Локи действительно целился ей между глаз, и если бы не Тор и его молниеносная реакция, она была бы мертва на месте. А если не на месте, то ее медленно и, несомненно, мучительно, убил бы яд, который только что чуть не лишил жизни своего создателя.

Как во сне, Амора сделала несколько шагов, прежде чем остановиться над парой в траве. Она огляделась вокруг и невольно почувствовала угрызения совести за то, что они сделали с чудесным садом. Где-то торчали обгоревшие кусты, где-то таяли на летнем солнце осколки льда, местами земля была выжжена чарами или молниями. Чуть поодаль трава была обрызгана кровью и жидкостью отвратительного желтоватого цвета, которую Локи извлекал из своего тела с таким рвением, что без колебаний выпустил вместе с ней слишком много крови.

— Не закрывай глаза, Тор, — вернул ее на землю прерывающийся голос Локи. — Смотри на меня и сосредоточься. — Вряд ли он сейчас смог бы говорить трезво и спокойно. Амора знала, что именно страх в голосе Локи удерживает Тора в сознании. — Не двигайся и дыши глубоко. Еще немного и все будет хорошо, — младший принц продолжал давать указания, держа раненую руку Тора дрожащими руками.

Где-то на задворках сознания Аморы промелькнула мысль, что сейчас она легко смогла бы его убить. Хватило бы ничтожного усилия. Она не задержалась на этой мысли.

Внезапно Локи вскинул на нее беспомощный взгляд, на его глаза навертывались слезы. Она испугалась, что он услышал ее мысли.

— Я уже... — он судорожно сглотнул и был вынужден начать сначала, — уже не могу. Помоги, — он протянул ей руку и она схватила ее, не задумываясь. Когда потоки их магии соединились, она пошатнулась, как от удара. Он забирал магию жадно и безжалостно, но она даже не пискнула. На мгновение она понадеялась, что он вытянет из нее всю магию вместе с жизнью, и ей не придется увидеть, как она ввергла в несчастье целый народ.

* * *

Тор хватал воздух и глаза у него закатились. Локи бормотал дрожащим голосом: «О нет, нет, нет, прошу, нет», и вырвал столько энергии, что Амора упала на колени. Она опустилась на траву рядом с ними, тяжело дыша, но не отнимая руки. Скорее всего, ей бы и не удалось этого сделать.

— Тор, я не хотел. Боги, я не хотел, я бы никогда... Брат, пожалуйста, не уходи.

Амора отвернулась.

— Я не всерьез, — внезапно всхлипнул младший брат, вспоминая все, что он говорил, и мысль о том, что Тору придется уйти в Вальгаллу с этими словами в памяти, пугала его до смерти. — Может это и н-незаметно, но я тебя люблю. Зачем ты заставляешь меня говорить это! — яростно выкрикнул он, выпуская столько магии в кровоточащую ладонь, что его чуть не вывернуло. — Прошу, не оставляй меня одного. Не умирай, ты не можешь... я не хотел... держись. Держись, еще немного, еще... я тебе помогу. Я справлюсь. Не бойся, все будет хорошо.

Тор проскулил что-то из последних сил. Амора не поняла ни слова, но Локи, кажется, понял. Он снова впустил в рану энергию и прижался лбом ко лбу Тора.

— Я не это хотел сказать, я не хотел быть с тобой таким злым, — еле слышно пробормотал он, будто боялся, что его кто-то услышит — что его услышит Тор. — Я тебя люблю, брат, всегда любил и всегда буду любить.

Когда в сад вбежала насмерть перепуганная королева, она нашла там двух принцев без сознания и одну рыдающую колдунью.

* * *

Потребовалось совсем немного времени, чтоб в себя пришел Локи, все еще пребывающий на грани истерики, а еще через некоторое время появилась надежда, что и Тор выкарабкается. Сразу после того, как лекарь подтвердил, что наследный принц выживет, Локи выдохнул и отступил на шаг от кровати, у которой он стоял, сжимая неповрежденную руку брата. Он сам был бледным, как стена, и если бы у него осталась хоть капля сил и магии, он бы, скорее всего, пошел и расправился с причиной всех несчастий.

* * *

Фригга смотрела на Амору, задумчиво хмурясь. Колдунья старательно отводила взгляд. Она уже успела осмотреть всю комнату, прикинуть возраст мебели, названия книг и количество страниц в них.

— Итак... чары, судя по всему, развеялись. Все обследования дают отрицательные результаты. Но все пошло совсем не по нашему плану. Что же случилось? — спросила королева тихо, смятенно, все еще озабоченно. Если бы она в нужный момент не поняла, что сыновья дышат, то испепелила бы Амору на месте. Вместо этого после пары часов, проведенных в лазарете, она увела ее в свои покои: и затем, чтоб расспросить, и затем, чтоб спасти от потенциальной угрозы в лице Одина или Локи.

Тот на ее вопросы о случившемся ответил холодно и решительно: «Скорее всего мой яд как-то сцепился с чарами, и целительная магия вытащила их вместе. Если бы я знал, что все так просто, давно пустил бы Тору кровь».

Амора была все еще слабой и взволнованной, но сердце ее билось немного спокойнее. Она не знала, изнеможение или облегчение тому виной, но окружающий мир казался ей хрупким и звенящим, а сама она была странно трепетной и растроганной. На глаза постоянно набегали слезы.

— Я уверена, что Локи сказал вам что-то другое, — начала она с задумчивой улыбкой. — Яд делал свое дело — постепенно убивал Тора. На чары он никак не мог повлиять. Искусственное чувство исчезло само, когда проиграло поединок с настоящим, — прошептала она, потому что ей казалось — если ее слова как-то достигнут слуха Локи, от убийства его не удержит даже Рагнарёк. Фригга склонилась к ней:

— Он все же использовал суггестивную магию?

Амора покачала головой:

— Это совсем не понадобилось. Что-то искусственное уничтожило бы их обоих, и я рада, что произошло то, что произошло. Ситуация разрешилась сама по себе. — Возможно, это прозвучало слишком таинственно, но она увидела, что Фригга все поняла. Взгляд королевы вспыхнул, а черты лица смягчились.

— Вот как, — тихо ответила она. Это был отнюдь еще не конец, но сейчас у нее была куча работы, кроме отзыва свадьбы на дипломатическом уровне и отмены всех приготовлений. Также следовало как-то объяснить все мужу. Она кивком отпустила колдунью и больше не уделяла ей внимания. Амора встала и медленно вышла в коридор. Она направилась к выходу из дворца. Из коридора, который вел к лазарету, доносился хохот и смущенное бормотание. Тор снова был бодр, как жаворонок, и, кажется, не собирался мстить за то, что его заколдовали.

Тор был уже на полпути из тисков ее заклинания, когда Локи сидел в траве и с проклятиями избавлялся от остатков яда, но именно слова Локи полностью развеяли чары. Она не могла поверить, что хватило так мало — между тем казалось, что Локи принес величайшую жертву в своей жизни. Может именно это сознание так докучливо трогало ее до слез. Воспоминание об ужасе Локи и реакции Тора. Она воочию увидела, а не угадала тот момент, когда проклятая порча покинула сердце и разум Тора, и он пришел в себя. Все ругательства и оскорбления Локи потеряли для него значение, и она тоже потеряла в его мыслях свое значение, свою важность для него. Она отпустила руку Локи и позволила ему медленно повалиться на землю. Тор обхватил его за плечи и сам провалился в забытье. Яд был по большей части удален, чары полностью развеяны, а в саду появилась Фригга.

Она рассеянно подумала, что ей придется исчезнуть на какое-то время. У ее ног пробежал ёжик, почему-то с красным плащиком на иголках. Амора проводила его взглядом и пошла домой.