Per Aspera ad Astra (джен)

«Устрой скандальчик, устрой скандальчик…» — ворчал Кроли, обвившись вокруг ветки и глядя на ангела, смачно жующего персик. В голову ничего не шло, да и, по правде говоря, устраивать пакости не больно-то и хотелось.

В Эдеме было тепло, спокойно и интересно. Вернее, интересен был не столько Эдем, сколько трое его обитателей. Взять вот, например, людей. Адам и Ева были забавными — часто бродили по саду, что-то исследовали, пробовали, изучали, давали названия... Кроли категорически не желал становиться объектом исследования, поэтому большую часть времени проводил в более-менее безопасном месте — на единственной яблоне в саду. Как он выяснил, есть плоды именно с этого дерева первым людям было почему-то категорически запрещено. Ангел периодически напоминал им об этом запрете, то и дело отгоняя подальше любопытную Еву.

Но гораздо интереснее было наблюдать за этим самым ангелом. Как выяснил Кроли, звали его Азирафель. Был он стражем Восточных врат, а заодно приглядывал и за людьми. Видимо, они тоже казались ему забавными. Еще он приглядывал за яблоней, очевидно, по большей части из-за Евы. Что ж, Кроли это вполне устраивало, так как сам ангел был намного забавнее Адама и Евы вместе взятых. Чего стоило только его пристрастие к сладким и сочным фруктам, которые он любил вкушать почему-то именно рядом с яблоней! Змий мог часами наблюдать за этим действом. Томно прикрытые глаза, сладкая нега блаженства на прекрасном лице и тихие стоны наслаждения однажды едва не явились причиной падения — Кроли был так поглощен незабываемым зрелищем, что расслабился и чуть не свалился с ветки, выдав свое присутствие.

Вообще, надо сказать, демону до чёртиков надоело находиться все время в змеиной форме. Так он был менее заметен, но как же ему хотелось встать на ноги, подойти к Азирафелю, заговорить! У ангела, правда, был огненный меч, которым тот периодически поигрывал, прохаживаясь по стене, что несколько охлаждало пыл Кроли. Мало ли что у этих ангелов на уме? Возьмет и зарубит сразу, даже слушать не станет. А Кроли всего-то хотелось познакомиться поближе, поболтать о том о сем. Интересно, что там теперь на Небесах?

И вот теперь, прячась в густой листве, Кроли снова наблюдал за тем, как капли персикового сока стекают с пухлых ангельских губ.

«Неужели это и впрямь так вкусно?» — подумал Змий, осознав, что сам он до сих пор так и не попробовал ни одного эдемского плода. Досадное упущение! И правда, когда еще представится такой случай? С чего бы начать? Взор, с трудом оторвавшись от лучезарного ангельского лика, остановился на самом красивом и большом яблоке, как раз висевшем неподалеку.

«А почему бы и нет?» — подумал Кроли, и тут в его голову пришел абсолютно гениальный план.

Во-первых, лично Кроли эти плоды есть никто не запрещал. Да если бы и запретили — он же демон! Ему по должности положено нарушать всяческие запреты. Вот он и съест это яблоко. Надо же с чего-то начинать!

А во-вторых, может выйти неплохой скандальчик. Ангел придет, увидит отсутствие самого крупного и красивого плода и подумает на Еву, которая последнее время буквально глаз от этого яблока оторвать не может. Пока разборки, то да се… Может, еще какие ангелы подвалят… Выйдет небольшая заварушка, которой вполне хватит для того, чтобы в красках отчитаться перед начальством. Людям ничего не будет, они же не нарушали запрет. Да и Азирафелю тоже… Кроли задумался. Ему почему-то очень не хотелось вовлекать этого забавного ангела в неприятности. В конце концов он решил, что перед тем, как покинуть Эдем, он должен рассказать Азирафелю, куда на самом деле делось яблоко. Ну, чтоб тот не переживал лишнего… Да и познакомиться опять же будет повод… Принести ему персиков побольше с того высокого дерева, до которого он не достает. Оставалось только надеяться, что ангел окажется больше гурманом, чем воином, и Кроли не получит огненным мечом, даже не успев сказать и слова. При мысли о необходимости возвращения в Ад Змию вдруг стало грустно.

На следующий день, дождавшись, когда Азирафель уйдет снова на стену, Кроли подполз поближе к яблоку, разинул пошире пасть, приготовившись впиться в большой сочный плод своими клыками... и тут же получил по чешуйчатой морде.

— Ишь чего придумал! Это мое яблоко! Мое, понял? Я давно на него глаз положила! Хочешь есть, так вон ползи, ешь другие! — с этими словами Ева, не дав Змию опомниться, сорвала запретный плод с ветки и с хрустом откусила довольно большой кусок.

— Ты ш-ш-то делаеш-ш-ш -шь? — в испуге зашипел на нее Кроли, — тебе же нельзя! А вдруг помреш-ш-шь?

— Что значит помрешь? Не понимаю, о чем ты, — Ева в недоумении посмотрела на Змия и откусила еще один кусок, — запретить запретили, а почему — никто не сказал. А ангел вон съел, и ничего ему за это не было!

Несчастный Кроли опять чуть не свалился с ветки.

— Ангел с-с-съел яблоко с-с-с этого дерева?

— Ну да, съел. Небольшое такое яблочко. Тебя тогда еще здесь не было. Он думал, никто не видит, а я-то все видела! И видела, что ему понравилось! И ничего, ходит себе, продолжает есть плоды! А я вот с тех пор думаю — чем я хуже? И Адам тоже ничем не хуже! — с этими словами Ева развернулась и пошла в глубь сада кормить яблоком Адама.

Змий тихо сполз на землю.

* * *

Последние капли первого в мире дождя впитались в землю, а первые люди окончательно скрылись из виду, уйдя от стен Эдема в Мир.

Ангел и демон брели в задумчивости по саду куда глаза глядят, но ноги снова привели их к яблоне.

— Надо будет в конце концов съесть это проклятое яблоко, — пробормотал Кроли больше для себя самого, срывая плод, — я, похоже, тут единственный, кто его так и не попробовал…

— О, ты знаешь, оно оказалось не таким сладким, как персики. С небольшой горчинкой. Но ты попробуй, очень оригинальный вкус, — бесхитростно ответил ангел, тут же понял, что признался в краже яблока и густо покраснел.

— Тебя переведут отсюда? — с тревогой спросил демон, откусывая запретный плод. Азирафель нравился ему все больше и больше. Надо же — взять и отдать свой меч людям! Неужели он никогда не увидит это прекрасное создание? У Кроли до сих пор перехватывало дыхание при одном воспоминании о том, как ангел укрыл его от дождя своим белоснежным крылом…

— Да, здесь нечего больше делать. Но я хочу попроситься на Землю, к людям. Буду присматривать за ними — чувствую ответственность за их судьбу.

— О! — у Кроли тут же созрел план, — я тоже попрошусь на Землю. Должен же кто-то присматривать за ними с нашей стороны, не так ли?

— Да, наверное, — ответил ангел. Сама идея, что ему придется противостоять демоническим козням, ему не очень нравилась, однако, на душе почему-то определенно потеплело. Если с кем-то и быть на Земле, то уж лучше с этим странным демоном с такими красивыми рыжими волосами. На протяжении последнего получаса Азирафелю нестерпимо хотелось их погладить.

Ангел взял себя в руки, задумчиво сорвал еще одно яблоко и с хрустом откусил.

Всех обитателей Эдема впереди ждали интересные времена…

— Кроули, пожалуйста, спускайся вниз!

— Ни за что!

— Но, мой дорогой…

— Нет.

— Я поставил систему отопления на максимум. Здесь тепло.

С верхней полки книжного стеллажа свесилась змеиная голова.

— Теплый воздух поднимается вверх, ангел. Вверх, а не внис-с-с-с. И у тебя ис-с-с-с окон дует.

Голова повернулась в сторону окна, издала шипение и снова спряталась на полке.

Азирафель тяжело вздохнул. Это становилось невыносимо.

За окном снова шел снег. После того, как Кроули попал под снегопад неделю назад, верхнюю полку самого дальнего стеллажа облюбовал крупный черный змей. Большую часть времени он спал.

Но позвольте, а как же пятничные походы в Ритц? Эта традиция установилась после неудачного апокалипсиса, и случайные, зависящие от настроения или стечения обстоятельств походы в ресторан превратились в регулярные.

В прошлую пятницу ангел попытался тонко намекнуть, но получил в ответ невнятное шипение про «возьми такс-с-си». Азирафель представил себя, одиноко сидящего за столиком, и передернул плечами. От такой картинки ему самому стало холодно.

Сегодня был четверг. Змей спускаться не собирался. Ангел вспомнил одинокий девятнадцатый век и снова тяжко вздохнул — нужно было что-то делать, причем срочно. Что ж, придется прибегнуть к крайним мерам.

Он решительно подошел к стеллажу.

— Мой милый…

— Я не милый! Ш-ш-ш-ш-ш-ш!

— Ты прелестный.

-Что ты с-с-себе позволяеш-шь? С-с-с-с-ш-ш! — змеиная голова вновь появилась, гневно сверкая янтарными глазами.

— Не шипи, мой дорогой! Ты же просто душечка…

— Я кто?! Х-х-х-с-с-с-с-с-ш-ш-ш-ш!!!

И без того круглые змеиные глаза, казалось, округлились еще больше. Азирафель мысленно добавил пару эпитетов, которые не осмелился бы произнести вслух. Ну в самом деле — «мой сладкий» явно было бы уже перебором. Затем с достоинством развернулся, спокойно прошел в свой рабочий уголок, сел в кресло и взял книгу.

На стеллаже началось движение.

Через некоторое время ангела начало обвивать черное змеиное тело.

— Как ты смееш-ш-ш-ш-шь? — змей дополз до живота.

Еще пара оборотов, и янтарные глаза с немым укором засверкали прямо напротив небесно-голубых. Однако, смертельной обиды в них уже не было. Еще бы — ангел был мягкий и очень теплый — намного лучше, чем пыльный жесткий стеллаж.

— Будеш-ш-ш-шь меня греть! — мстительно заявил Кроули.

— Хорошо, мой дорогой, — Азирафель улыбнулся, отложил книгу и погладил змея по голове, с трудом подавив желание поцеловать в носик.

Кроули не удержался — лизнул ангела за ушком и тихонько зашипел. За прошедшие тысячелетия Азирафель хорошо выучил все оттенки шипения. В данном случае его можно бы было охарактеризовать как «очень довольное на грани блаженства». Змей еще немного поелозил и затих, положив голову на ангельское плечо.

За окном уже давно потемнело, снегопад прекратился. Азирафель совершенно безнаказанно гладил Кроули и шептал всякие возмутительные нежности, заодно вспоминая, какие новые блюда от шеф-повара знаменитого ресторана он закажет завтра. Для существа, отбывающего тяжкую повинность по обогреву гигантского змея, он выглядел непозволительно счастливым.

Кроули взял со стола бутылку с коллекционным коньяком, извлеченную ангелом из своих запасов, и принялся её изучать.

— Ого, двадцатилетней выдержки? Недурно.

За окном уже стемнело, но антикварная лампа под абажуром наполняла небольшую комнатку уютным теплым светом. В зале магазина свет был выключен, и книжные стеллажи выступали из темноты, словно острова порядка в таинственном мире хаоса. Из приоткрытого окна доносился тихий шелест дождя, иногда нарушаемый шуршанием шин и людскими голосами. Пахло выпечкой и терпким ароматом дорогого кофе.

Ангел доел последний кекс, достал рюмки и они приступили к дегустации.

— Отлично, — сказал свое резюме демон, — даже жалко напиваться просто так, — с этими словами он взял бутылку и добавил немного коньяку в свой кофе.

Раз уж вчера ангел вознамерился не оставлять его одного, грех не воспользоваться случаем. Сейчас он собирался вступить на территорию, сравнимую с минным полем, и очень хотел остаться в живых. Напиваться совсем не следовало.

Приняв скучающий вид, он заметил:

— Знаешь, ангел, если уж ты собрался за мной присматривать, согласись, что в таком большом городе, как Лондон, это будет сделать крайне сложно. Я же в любой момент могу улизнуть… ну, в какое-нибудь злачное место, например. И ты туда за мной не пойдешь.

Прекрасная ангельская рука потянулась за очередным лакомством и нашла тарелку с круассанами, ровно секунду назад позаимствованную Кроули из кофейни напротив.

— Наверное, ты прав, дорогой. В конце концов, тебе даже не обязательно бродить по злачным местам. Ты просто можешь засесть в своей квартире и творить… всякие бесчинства.

— Бесчинства, да, — охотно согласился Кроули, — обычно я так и поступаю.

— А вот если бы мы могли, ну… чисто гипотетически, — ангел сделал неопределенное движение надкусанным круассаном, — перебраться куда-нибудь… в небольшой городок или сельскую местность…

-Хм, да… допустим. А представь, ну, опять же, чисто гипотетически, — Кроули небрежно закинул ногу на ногу, — если бы мы… ну… жили в одном доме… тебе было бы гораздо легче не выпускать меня из виду и препятствовать всем моим злодеяниям.

Азирафель перевел взгляд на свою руку и с изумлением обнаружил почти съеденный круассан. Он точно помнил, что на столе их раньше не было, однако теперь там стояла целая тарелка. Ангел расплылся в улыбке.

— О, спасибо, мой милый! И да, ты совершенно прав. Я действительно не должен выпускать тебя из виду.

— Я не милый, — автоматически ответил Кроули.

— Да, да, конечно, — успокаивающе согласился ангел, доел круассан и откинулся на спинку кресла, — итак, нам нужен небольшой коттедж… Может быть, в Татфилде? Там теперь всегда хорошая погода.

Количество коньяка в кофе Кроули чудесным образом увеличилось.

— А если поближе к морю? Саут-Даунс, например? Мы бы могли ездить на побережье… Ты помнишь, какие там закаты? — Кроули повертел в руках чашку и сделал большой глоток.

— Да, — Азирафель мечтательно вздохнул, — действительно, прекрасное место. Последний раз мне совсем не хотелось оттуда уезжать.

Он расслабленно сложил на животе руки, заставляя себя дышать медленно и глубоко.

Кроули допил кофе.

— Ну что, ангел, — он поднялся и равнодушно зевнул, украдкой смахнув со лба капельку пота, — завтра утром я за тобой заезжаю. Едем смотреть дом.

— Хорошо, мой дорогой, буду ждать, — расплылся в улыбке Азирафель. Опять в той самой.

Проводив Кроули, ангел без сил опустился в кресло и начудесил себе крепкий чай. Немного поколебавшись, щедро плеснул в чашку коньяку — черт с ней, с выдержкой. Взял круассан, с облегчением откинулся на спинку кресла. Только бы Кроули не передумал! Ангел закрыл глаза. Господи, как же трудно с этими демонами…

Десятью минутами позднее Кроули зашел в свою квартиру, прошел в спальню и рухнул на кровать, уставившись в потолок. Он был буквально в двух шагах от своей мечты. Главное теперь — что-нибудь не натворить. Са… Бо… кто-нибудь, дай ему сил! Как же всё-таки сложно с этими ангелами!

Луч заходящего солнца, пробившись сквозь густую крону яблони, ласково поцеловал ангела в щеку. Азирафель закрыл книгу и откинулся на спинку кресла-качалки. С веранды, на которой он сидел, было видно, как Кроули критически рассматривает недавно посаженный куст роз. Ангел счастливо вздохнул и посмотрел на безоблачное небо. Свежий ветерок принес аромат лилий и пряных трав. Азирафель снова перевел взгляд на Кроули и отчетливо понял, чего именно ему не хватает для полного счастья.

Они жили в Саут-Даунсе уже месяц, но жили как очень хорошие друзья. Азирафель всей своей сущностью остро почувствовал, что ему теперь этого мало. Душа просила разделить все радости и горести со своим возлюбленным. Сердце буквально разрывалось от переполнявших его чувств, ангелу хотелось поделиться своей любовью, дать Кроули все, в чем он нуждается, да и тело требовало большего. С телом ангел научился договариваться давным-давно, просто отключая все мешающие функции. Но рядом с Кроули оно с самого начала категорически отказывалось подчиняться приказам. Азирафель то краснел, то бледнел, то у него сбивалось дыхание, то ему не хватало воздуха (вот ведь глупость). Даже сейчас при одной мысли о том, что эти изящные тонкие пальцы вместо розы могли бы прикоснуться к нему, его немедленно бросило в жар.

Чувства требовали выхода, но… Он видел, что его дорогой друг стремился быть рядом, старался предупредить все желания Азирафеля, а каждое утро в вазе на столе появлялись прекрасные свежие цветы из их сада. Но при этом Кроули не делал никаких дополнительных шагов навстречу, ничем не показывал, что он бы хотел чего-то большего. Азирафель задумался. Правда ли, что Кроули достаточно того, что уже есть? Или ангел сам напугал его однажды, неосторожно сказав, что тот слишком быстр? Что ж, последнее можно попытаться исправить. Ангел решил сегодня же сказать Кроули все, что так тщательно прятал на протяжении тысячелетий. Лишь бы тот его понял…

Полумрак гостиной, уютная тишина, нарушаемая звоном бокалов, глоток вина, оставляющий воспоминание о жарком лете и… вот оно, это мгновение!

— Кроули, я хочу сказать тебе, — Азирафель сел на самый край кресла и в волнении сложил руки в замок, — я хочу сказать тебе, что люблю тебя, люблю уже очень давно.

Развалившийся на диване Кроули мгновенно сел прямо и внимательно посмотрел на своего собеседника. Во взгляде явственно читалось сомнение, но в глубине янтарных глаз светилась робкая искра чего-то еще...

— Ну… ангел, — очень осторожно начал Кроули, — я понимаю, ты любишь всяких братцев слизняков, ну а я, раз уж до сих пор умудрился не развоплотиться и живу в этом самом теле, тоже, видимо, как-то попал в эту компанию тварей земных…

— Да нет же, Кроули! Твое тело прекрасно, но я хочу сказать, что если бы ты был без него, я бы все равно…

— Был бы без тела? Ангел, я, похоже, чем-то тебя достал, и ты хочешь сказать, что собираешься меня этого самого тела лишить? Убивать будешь?

— Кроули! Ты как-то совершенно превратно интерпретируешь мои слова! -Азирафель встал с кресла и принялся нервно ходить по комнате. — Как же мне тебе еще объяснить? Ох, мой дорогой, если бы тебя не было в моей жизни, я бы…

— Ангел, я понял, — Кроули поднял руки в примирительном жесте, — я тебе надоел, и ты решил меня если и не развоплотить, то хотя бы выгнать из дома, чтобы избавить себя от моего присутствия. Хорошо, давай я уеду в город, а через месяц наведаюсь сюда, может быть к этому времени ты уже остынешь, ладно?

Азирафель со стоном заломил руки. Такого развития событий он не ожидал. Вместо того, чтобы стать еще ближе к Кроули, он теперь мог потерять его на целый месяц!

— Господи, за что мне это? — в отчаянии прошептал ангел, глядя на потолок. — Неужели за сорванный Армагеддон?

За спиной раскрылись белоснежные крылья. Стопка книг полетела на пол, но ангел не обратил на них никакого внимания. Один шаг — и Кроули сильной рукой был поднят со своего места. Второй — и демон оказался прижат к стеллажу. Крылья ангела начали слегка светиться, перья подрагивали.

— Ну точно, убивать с-собралс-с-ся, — прошептал Кроули со смесью благоговения и ужаса.

Ангел крепко держал Кроули, пресекая тому всякую возможность обратиться в змея и ускользнуть. Развернутые крылья отрезали все пути к отступлению. Серо-голубые глаза потемнели, предвещая грозу.

— Ты, — Азирафель придвинулся вплотную к демону, — ты самое безнадёжное, вредное, упрямое, бестолковое, невыносимое и недогадливое создание во всей Вселенной! Ну как, как я тебе еще должен объяснять свои чувства?! Как меня вообще угораздило так в тебя влюбиться на свою голову?!

С этими словами ангел встал на цыпочки, потянулся к Кроули и приник к его губам в весьма требовательном поцелуе.

* * *

Луч восходящего солнца, найдя щель в шторах спальни Кроули, ласково поцеловал Азирафеля в щеку. Теперь эта щека знала поцелуи гораздо жарче, чем тепло от светила, но и этого оказалось достаточно, чтобы ангел открыл глаза. Его рыжее счастье лежало рядом, уткнувшись ему в бок и собственнически обхватив ангела рукой.

Азирафель наклонил голову и поцеловал Кроули в макушку. Тот зашевелился.

— Уже утро, мой дорогой, будем вставать? — спросил ангел, поглаживая демона по спине.

— М-м-м, ангел… Я же безнадёжен. Зачем безнадёжным созданиям вообще вставать с постели? — раздалось из-под бока.

Ангел тяжело вздохнул.

— О, мой дорогой, прости, я вчера погорячился. Ты оказался вовсе не так безнадежен, как я думал, особенно… особенно ночью, — при этих словах Азирафель густо покраснел, — но, мой милый, неужели я и впрямь так плохо и непонятно пытался выразить свои чувства? Что это вообще было?

— Нгх… Это было…была … э-э-э… тактика адверза⁽¹⁾.

Одеяло постаралось как можно более тихо и незаметно наползти на голову демона, но маневр был раскрыт.

— Кроули…

— Я просто боялся поверить, — еле слышно раздалось из одеяльного кокона.

Азирафель все прекрасно расслышал, тут же сгреб Кроули в охапку, освободил из одеяльного плена и уложил себе на плечо.

— Ох, мой дорогой, если бы я только знал…

— Прости, ангел, — Кроули приподнял голову, и внимательно посмотрел на Азирафеля, — мне удалось хоть немного себя реабилитировать?

Азирафель поймал горячий взгляд янтарных глаз, и ему опять стало не хватать воздуха.

— Более чем, мой дорогой, — ответил он, снова заливаясь краской, — но я не откажусь и от повторных извинений.

— Серьезно, ангел?

— Более чем, мой дорогой, более чем…

1) Tactica adversa — буквально означает «действие от противоположного, от обратного». Метод применяется в торговле. Духовный аспект описан Н. Рерихом. Если совсем коротко и просто — выявить все самое плохое, чтобы быть к нему готовым.

Вернуться к тексту

Саут-Даунс, через несколько лет после неудавшегося Армагеддона

Летняя ночь раскинула бескрайний звездный шатер над миром. На небе- ни единого облачка — редкое явление в этих краях.

В уютном коттедже на самой окраине городка окно распахнуто настежь. На подоконнике сидит Кроули, легкий ветерок треплет рыжие волосы. Змею не спится.

— Азирафель, — зовет он нежно и как-то неуверенно, — пойдем в сад, все равно ведь не спишь.

Ангел чувствует необычные нотки в голосе демона, откладывает книгу и берет его за руку, переплетая пальцы.

Воздух наполнен густыми ароматами дурмана и вечерницы.

В августе ночью прохладно, Кроули слегка дрожит, но не обращает на это никакого внимания. Он стоит, запрокинув голову, и смотрит на звёзды — сегодня они, на удивление, яркие и крупные. Млечный путь пересекает небосвод драгоценной россыпью.

Азирафель подходит сзади и обнимает любимого, стараясь согреть. Не смея шелохнуться, он смотрит на слезу, искрой света застывшую на такой родной щеке, и вот уже сам готов разрыдаться. Он хочет поделиться всей своей огромной любовью, защищая от боли, но увы — здесь он бессилен. Простой ангел не может вернуть падшему его звёздное прошлое.

Азирафель мягко тянет Кроули на скамейку, разворачивает свои белоснежные крылья, укрывает их обоих. Демон благодарно смотрит, кладет голову на теплое плечо.

Тишина уютна, но эфирное создание привлекает яркая голубоватая звезда:

— Что это?

— Это Вега в созвездии Лиры, третья по яркости звезда нашего неба.

Кроули знает о звёздах всё.

— Расскажи? — улыбается ангел. Он понимает, о чем попросить в такой момент.

Конечно, Кроули расскажет. Нет, не о том, как он создавал голубой гигант. В ясные летние ночи на скамеечке под яблоней демон шепчет своему ангелу сказания звёздной страны, которые придумали люди.

Азирафель слушает, закрыв глаза.

История Орфея окончена, и тишину летней ночи нарушает лишь щемяще грустная мелодия небесной Лиры, нежными переливами света посылающей звёздную песнь своему творцу.

— Ангел, ты слышишь?

— Слышу, мой дорогой. Она прекрасна!