Сгореть или забыть (гет)

Гермиона устало потёрла глаза и сонным взглядом посмотрела на часы. Было уже восемь сорок, на работу она пришла, как и положено, к восьми утра, но… Это было два дня назад. С тех пор у неё не было времени даже переодеться и принять душ, потому что заявления о каком-то неизвестном поджигателе продолжали поступать с разных концов страны, в том числе и от магглов, которые были на грани истерии, потому что новости о том, что ни с того, ни с сего по всей стране вспыхивали дома, поступали со всех концов страны. Всех их объединяло одно — совсем недавно они сделали дома ремонт.

Это дело поручили Гермионе, когда стало понятно, что причина поджогов состоит в том, что во всех домах был задействован один и тот же артефакт, который по итогу стал доказательством вины Драко Малфоя, потому что именно ему он и принадлежал. Но тот так яростно доказывал, что непричастен, что Гермиона поверила ему и продолжила расследование. Из-за чего не спала двое суток и не теряла надежды оправдать бывшего однокурсника.

На девять часов у неё была назначена встреча с ним . Глянув на себя в зеркало, Гермиона ужаснулась теням, которые залегли под её глазами, наспех расчесалась, выбежала за дверь кабинета и трансгрессировала.

Азкабан встретил её на удивление солнечной, но ветреной погодой. Из-за ветра было очень холодно, поэтому, укрывшись согревающими чарами, она прошла к камере, к решётке которой была прислонена светлая взлохмаченная голова.

— Малфой? — почему-то шёпотом позвала она.

Он повернул голову на звук и слабо шевельнул уголками губ.

— Привет, защитница, — он как-то странно на неё посмотрел. — Поглумиться пришла?

— Ты зачем такой невыносимый? — она устало выдохнула. — Я не для того не спала почти двое суток, чтобы теперь выносить твой противный характер, — Гермиона прокашлялась. — Скажи лучше, кому ты продал тот артефакт? Сейчас всё упирается именно в это. Если ты вспомнишь, кому именно продал артефакт, то мы сможем найти того человека, который насылает через него Адское пламя на ни в чём не повинных людей.

В ответ Малфой снова хмыкнул и пристально посмотрел ей в глаза. Гермионе захотелось съёжиться под его настойчивым взглядом, но она слишком устала для этого . Она гордо ответила на взгляд — сверху вниз смотреть получилось очень высокомерно, — а когда противостояние взглядов немного затянулось, почувствовала, как в груди сжался тугой комок. Пока она пыталась понять, отчего это чувство возникло — от жалости, презрения, любопытства или чего-то более светлого, — он уже отвёл взгляд.

— Если бы я помнил, мисс Грейнджер, я бы обязательно тебе сказал, — он устало отвернулся.

Она помялась на месте, не решаясь на бестактность, к которой готовилась, казалось, целую вечность.

— Разреши мне посмотреть твои воспоминания.

Она увидела, как дёрнулась его спина.

— Ты же понимаешь, что те воспоминания стёрли, — Малфой даже не повернулся, и она почувствовала холод, исходивший от каждого сантиметра его напряженной спины.

— Я два месяца назад вернула родителям память, а там гораздо больший кусок воспоминаний, и если… — она не успела договорить, когда он повернулся к ней.

— Смотри.

Она села на корточки, достала палочку и, не отрывая глаза от его глаз, коснулась палочкой виска.

Картинки мелькали одна за другой, и когда Гермиона добралась до нужного воспоминания, прорвалась через туман, узнала необходимое и уже готова была вынырнуть, её затянуло глубже.

Она увидела воспоминания о долгих годах, когда он смотрел на неё, и о щемящем чувстве в груди, когда он ловил её рассерженные взгляды. Она ощущала его нежность каждой клеточкой своего тела, её сердце тянулось к ней через него.

Воспоминания были разные, и возраст в них тоже был разный, но их объединяло неизменное чувство нежности в каждом брошенном взгляде.

Гермиона с трудом вынырнула из его головы и упала назад.

— Ты?.. — она хватала ртом воздух как рыба на суше.

— Я сгораю в этих воспоминаниях и твоих глазах не первый год. Тот пожар, который неизвестный устраивает при помощи моего артефакта, во мне горит уже очень давно. Я не могу спокойно на тебя смотреть и не хотеть прикоснуться. Сейчас, возможно, наша последняя встреча. Ничего не говори, если никогда не смотрела на меня так же. Мы либо попробуем, и этот огонь сожжёт нас обоих, либо ты забудешь о моих словах. Просто хотел, чтобы ты знала, — он закрыл глаза и отвернулся.

Гермиона встала, отряхнулась и, не оборачиваясь, зашагала по бетонной площадке к выходу.

Солнце ярко светило над Азкабаном, и в её душе так же растекалось тепло. Она знала, что если не освободит его душу от этих чувств, то, по крайней мере, освободит его тело от каменных стен.