Долг героя (джен)

Гарри шел быстрым шагом по мокрой мостовой, огибая большие пакеты с мусором, сваленные и тут, и там на тротуаре. Он страшно опаздывал. Поэтому, почти не глядя, перепрыгивал через разлитые лужи, молясь, чтобы грязь, разлетающаяся в разные стороны, не въелась в форменные брюки. Ботинки придется отмывать специальными чарами, но к этому Гарри почти привык, да и в их прорезиненную поверхность нечистоты лондонских подворотен почти не въедались. Наружная слежка, погоня, засады по углам — из-за этого он регулярно добирался домой в вымокшей и изгвазданной обуви, подпаленной заклинаниями одежде и с полным разладом в душе. Иногда Гарри казалось, что вся его жизнь — это работа, а единственная цель — ловить преступников, стараясь как можно меньше пачкаться в сопутствующим им боли и грязи.

После всего, через что ему пришлось пройти, в душе не осталось сил на любые чувства. Даже погоня за преступниками в последнее время превратилась из насыщенной впечатлениями охоты в методичный процесс, каждая часть которого была запротоколирована. Но Гарри не считал себя обманутым в ожиданиях. Он понимал, что все изменения, которые претерпел магический мир и которые так отразились на нем и его коллегах, были обоснованы общим благом. Никто не хотел повтора и доли тех страданий, которые пережила магическая Британия два года назад.

Из арки выехал магл на потертом мопеде, с трудом удерживая широкую коробку с рекламой фастфуда на багажнике. Гарри притормозил, пропуская припозднившегося курьера. Как только тот скрылся за поворотом, Гарри нырнул в темный провал арки. Быстро пройдя по неосвещенному проходу, он свернул на маленькую улочку, судорожно пытаясь перевести дыхание. От неприятных запахов мутило. На ходу доставая сигареты, Гарри спешно прикурил. В засаде навряд ли ему это удастся, да и слежка может затянуться, поэтому, лавируя между домами, он быстро выбросил окурок и прикурил вторую.

Гарри тихо выругался, повыше поднимая воротник. Чертов Драко Малфой. Именно его отдел курировал эту операцию, поэтому опоздание означало длительные разбирательства с бывшим однокурсником.

Ускорив шаг, он опять сверился с специальной зачарованной картой, которую ему выдали сегодня в Аврорате. Еще два квартала — и он должен был оказаться на месте.

Казалось, лондонская морось проникает под одежду и холодит одеревеневшие от длинного рабочего дня мышцы. В правом ботинке уже хлюпало. Гарри аккуратно, не привлекая внимания, достал палочку и высушил его. Судя по всему, этим вечером ему еще ни раз придется прибегать к этим чарам. Угораздило же кое-кого назначить операцию по поимке подпольщиков именно на сегодня, когда погода будто специально весь день обрушивала на город потоки дождя, к вечеру наполнив воздух мелкими каплями.

Пересекая Ливерпуль-стрит, чтобы опять нырнуть в узкую улочку-подворотню, Гарри снова вспомнил события прошлого года.

...Победа. Долгожданная, великая. Очень поздно он начал понимать ту цену, которую пришлось заплатить за нее. Возвращение из за грани после невнятного разговора с Дамблдором только усугубило ощущение неправильности происходящего. Он вернулся не потому, что хотел жить. Скорее, будучи на призрачном Кингс-кросс, Гарри еще не верил, что все кончено.

Воспоминания о забытых надеждах на светлое будущее, которые тащили их через леса и болота, когда они втроем почти год скитались в поисках разгадок, иссушили душу. Новый мир, воцарившийся в магической Британии, был совсем другим. Сейчас даже сложно было воссоздать цепь событий, Гарри слишком много времени провел за оплакиванием друзей и помощью аврорам с поимкой наиболее опасных упивающихся, что и сам не заметил, как новое правительство, возглавляемое Кингсли Шеклболтом, объявило о новых законах.

Чистокровный Шеклболт... Гарри казалось, что во времена Ордена Феникса они понимали друг друга. Но после Победы Кингсли очень сдержанно поблагодарил его за все, выдал орден Мерлина и спросил, когда он собирается поступать в Аврорат. Видимо, отреагировав на невнятный ответ — а тогда Гарри просто не мог заниматься планированием, — он настоятельно порекомендовал разобраться с делами обоих родов и начать служить на благо родины, напомнив про долг героя. Его речь обескуражила Гарри. Но в новом мире все стало трактоваться по-другому. Безносый садист перестал быть вселенским злом, теперь его считали просто политическим диктатором. Министерство состояло преимущественно из представителей чистокровных семей, с крохотной прослойкой полукровок. Основная власть была сосредоточена в руках Совета Двенадцати — собрания из глав двенадцати наиболее могущественных чистокровных семей под председательством Шеклболта. Как выяснилось, именно они помогали орденцам с финансами и, под любыми предлогами избегая активного участия в армии Волдеморта, прятали некоторых членов сопротивления. Их вклад широко освещался в официальной прессе, поэтому каждый знал, кто действительно стоял за победой.

После огромных потерь магия словно изменила свою природу. Чистокровные действительно стали сильнее. Сила родовых чар, так успешно скрывавшая многие мэноры, теперь охраняла и увеличивала способности своих семей. С этим сложно было поспорить, и почти ежедневно полукровки признавались в проблемах с магией и даже полной потерей ее, что говорить о маглорожденных. Как следствие, для последних создавались дополнительные ограничения, не позволяющие занимать значимые должности. Никому не хотелось, чтобы бразды правления были в руках у тех, кто скоро лишится магии.

Объяснения про магическую силу, влияние родовой магии и связь с этим чистоты крови охотно поглощал электорат, а Гарри не видел никаких значимых контраргументов.

Поступившая в академию колдомедиков Гермиона узнала, что, судя по регламенту, верхом ее карьеры может стать только роль старшей медсестры больницы Св. Мунго. Грейнджер пробовала добиться изменений, но единогласная позиция всех вокруг, даже ее собственного мужа, отбивала охоту что-то требовать. Гарри старался не вмешиваться. У него у самого случился тяжелый период с расставанием с Джинни и ее переездом во Францию, поэтому к тому времени, когда он начал разбираться в ситуации, Гермиона оставила попытки что-либо менять, признавая, что слабая колдоведьма могла потенциально быть опасной для пациентов.

Они вместе с Роном поступили в академию авроров. Но в отличие от Гарри, который в начале продолжал пребывать в какой-то прострации, с трудом переживая скорбь по погибшим, расставание с невестой и попытки разобраться в себе, Рон очень быстро стал делать успехи. Отлично используя свои физические качества и упрямство, ко второму курсу он стал лучшим курсантом практически по всем предметам, уступая Гарри только в ЗОТИ.

Еще одной разрушенной иллюзией Гарри был счастливый брак его друзей. Гермиона целыми днями занималась учебой. Еще она пыталась соответствовать образу идеальной жены, но получалось у нее это плохо. Рон как будто не видел старания любимой, часто даже при Гарри сравнивая ее навыки в домоводстве с Молли. Надо ли говорить, что сравнение никогда не было в ее пользу? Семья Уизли очень быстро смогла отмыться от громкого ярлыка “предателей крови”, разорвав все связи с миром маглов и даже с Гермионой проведя какой-то сложный ритуал принятия в род, по которому она становилась чуть более «достойной» в понимании текущей власти, но тем не менее абсолютно бесправной и магически значительно слабой.

Малфои как-то быстро вернули былые позиции. Люциус даже смог пробиться наверх и стать секретарем Совета Двенадцати, тем самым продолжая влиять на законы и обеспечивая благосостояние семьи. Уж как ему это удалось, для Гарри оставалось загадкой. Драко сделал блестящую карьеру, и уже несколько месяцев, как он возглавил Отдел тайн, представляя тем самым полностью подвластную правительству силу по борьбе с инакомыслием. И если Аврорат продолжил заниматься преступниками и бандитами, отдел Драко ловил шпионов и предателей. Громкие дела о так называемых врагах народа Британии... По быстро состряпанным делам всегда выходило, что те готовили переворот и хотели анархии и беспорядков. Все это только укрепляло общую веру в правильный курс правительства. Гарри иногда казалось, что простые люди просто устали от войны, и любой риск повторения насилия просто пугал их.

Драко со своими вышколенными сотрудниками беспрепятственно появлялся в Аврорате. Они позволяли себе врываться на допросы и изымать дела. Уилкис, глава Аврората, просто закрывал на это глаза, ведь в итоге Малфой всегда оказывался прав, разоблачая очередного врага. Но больше всего Гарри бесило, что школьная вражда словно никуда не делась. И он думал, что будь воля Малфоя, тот бы легко нашел что-нибудь, чтобы засадить его в Азкабан. Рон предпочитал держаться в стороне и лишь сочувственно качал головой, когда Гарри после работы за кружкой эля делился своими ощущениями.

- Просто держись от него подальше. Ты же знаешь Малфоя, если его не провоцировать, он забудет о тебе. Кроме своей персоны и любимой семейки его вряд ли что-то еще интересует.

Так однажды в пабе, когда они с другом потеряли счет выпитым пинтам, Рон внезапно признался.

- Не могу я так больше, Гарри. Помнишь, какой она была? Яркой, веселой, находчивой. А теперь корпит за своими учебниками, словно бесцветная моль. Я прихожу с работы, а из еды только тушеная морковь. А Лаванда, Лаванда, знаешь она какая? — он мечтательно закатил глаза. — Устраивает мне романтический ужин с жарким продолжением. — Рон сделал большой глоток, резко поставив стакан. — Но не могу я все бросить. Куда она пойдет? Да и не скотина же я распоследняя…

Алкоголь тогда знатно размягчил ему мозги, и Гарри не нашелся с ответом. Но позже, в очередной раз забежав в их новую квартирку, он старался отводить взгляд, боясь случайно признаться подруге. Позже, уже дома, он злился на себя и Рона, выкурив за ночь почти всю пачку, прикидывая, как можно помочь друзьям. И ничего не придумал в итоге, решил просто не вмешиваться, предоставив им самим разобраться. Ненавидя себя за малодушие, он оправдывался тем, что Рон нагуляется и все-таки сохранит семью. А Гермиона… Рон был прав, от нее осталась только тень. У них никак не получалось стать родителями, поэтому сейчас она не хотела ничего, кроме как закончить учебу и помогать будущим матерям, хоть в роли медсестры…

Подходя к условному месту, Гарри наложил на себя дезиллюминационные чары и заметил Флинта, который почти невидимо прятался за мусорным баком.

- Ну, наконец, — шепнул тот, когда Гарри подошёл к нему вплотную. — Я думал, буду один здесь яйца морозить. Наши сидят в телефонной будке с другой стороны и еще пара из смежной группы ожидают заговорщиков у черного входа.

Флинт достал маленькую фляжку, откуда пахнуло бренди, и недовольно заворчал.

- Будешь глоток? А то совсем заболеем.

Гарри отрицательно покачал головой. Он не пил на заданиях, да и вообще, кроме походов в паб с Роном, перестал заливать в себя крепкие напитки, вдоволь перебрав в первые месяцы после Победы, которые до сих пор помнил с трудом.

Какой-то шум с соседней улицы разрезал тишину. Они с Флинтом переглянулись.

- Пойду проверю, — одними губами сказал Маркус и, выхватывая палочку, ступил в пятно света в проулке.

Мгновенно лучи заклятий разрезали воздух. Мусорный бак затрясся, угрожая погребсти его под собой. Гарри, на ходу поправляя чары, пытаясь остаться невидимым, заскользил вдоль стены. Перед ним что-то мелькнуло, он даже сослепу не понял, что. Но влекомый интуицией, рванул за призрачным бликом за угол. Если это действительно был преступник, ему нужно было выбираться из-под антиаппарационного купола, который накинули авроры. За спиной где-то вдалеке продолжали вспыхивать заклинания, но Гарри просто шел за своей целью. Еще чуть-чуть! В ушах оглушающе стучал рваный пульс. Гарри уже начинало казаться, что преступник ушел.

В очередном проулке Гарри увидел блик, мгновенно реагируя Ступефаем. Скрывающийся вскрикнул и упал на какие-то пустые коробки, видимо, вынесенные на задний двор из очередной магловской лавчонки. Преодолев расстояние за пару шагов, Гарри наставил палочку на лежащего противника и с ужасом отшатнулся. Среди размокшего картона и фанеры лежала девушка, расплескав неестественно светлые в полутьме локоны. Гарри неслышно выругался, сжимая палочку. Эту внешность он бы не спутал ни с какой другой.

- Луна? — прошептал он. — Луна, ну как же так. Фините!

- Гарри, я все объясню, — откашлявшись, ответила подруга, — только быстрее, нам надо уходить.

Она резко поднялась, схватив ошарашенного Гарри за руку. Мысли в голове путались, он все еще не мог понять, как среди подпольщиков могла оказаться его школьная подруга. Луна посмотрела по сторонам и быстро аппарировала.

Вынырнув из воронки перемещения, они оказались около какой-то ветхой лачуги. Луна направила на нее палочку, прошептав заклинание, и только тогда Гарри увидел, что дверь была закрыта защитными чарами. Развязывая один узел за другим, Луна успевала бросать тревожные взгляды по сторонам, но Гарри кроме покрытого плесенью забора и обрывков мусора под ногами толком ничего не мог разглядеть.

Дверь наконец поддалась, и они оказались в пропахшем затхлостью коридоре. Разбитые напольные часы с кукушкой стояли прямо напротив двери. Луна потянула за ходики и внутри раздался какой-то щелчок. Она наклонилась ближе и в отверстие для кукушки произнесла три длинных и три коротких «ку-ку», вызывая предсказуемые сомнения в здравости своей психики.

Он вздрогнул, когда часы отъехали в сторону и Луна уверенно шагнула в проход за ними.

- Гарри, давай быстрее, — скомандовала она, нетерпеливо махнув рукой. И он пошел следом за ней.

Если бы кто-то спросил, почему он не остановился, Гарри вряд ли бы нашел объяснения. С обостренным любопытством он расстался сразу после победы над безносым. Комплекс героя помогли победить сложные зелья, которые таскала ему Джинни, когда они еще пытались создать семью. Но понять, куда вляпалась Луна и зачем она взяла его с собой, сейчас было просто необходимо.

Они шли по длинному коридору, справа и слева которого были какие-то комнатенки. Гарри уже понял, что лачуга внутри была расширена заклятием невидимого расширения. Поглядывая в приоткрытые двери, он пытался понять, что там. Заваленные коробками и старым хламом, эти помещения казались жалким подобием Выручай-комнаты. Луна внезапно остановилась около закрытой двери с кое-где облупившейся зеленой краской. Нажав на ручку, она вошла внутрь.

Гарри испуганно моргнул, заходя следом за ней. Эта комната была явно больше предыдущих. Как и в некогда удивившей его сумочке Гермионы, здесь было много всего: диваны и кресла разных форм и размеров и разномастные стулья, расставленные между ними. И они все были заняты. Гарри смотрел по сторонам, удивляясь такому большому количеству присутствующих. Неужели все они были повстанцами, как и Луна?

Много лиц ему было не знакомо, но люди оборачивались, и Гарри смог узнать пару маглорожденных выпускников Хогвартса. Даже те, с кем он не был знаком, переговаривались, шепотом повторяя его имя, и внезапно начинали смотреть на него со знакомым выражением в глазах. В них застыла надежда. Гарри малодушно захотелось убежать и спрятаться от этих взглядов. Образ героя тяготил его. Он устал от веры, что он всех спасет. Устал отбрасывать сомнения и просто идти на плаху.

Гарри почувствовал, как паника начинает подниматься удушливой волной. Внезапный возглас вывел его из ступора, и он обернулся.

- Гарри, неужели это ты? — крикнул Симус Финниган, пробираясь между стульями к ним. — Милая, ты в порядке? — он быстро окинул Луну взглядом. — Ты просто умница, что захватила Гарри с собой! — добавил он.

- Симус? — Гарри не знал, что сказать. Подтянутый, с короткой стрижкой, тот сейчас напоминал какого-то героя магловских боевиков. А еще Гарри с удивлением вспомнил, что Финниган был полукровкой. Получается, что не все присутствующие были маглорожденными. Им помогали и те, кто мог спокойно поддерживать власть. — Ты тоже стал повстанцем?

Симус добрался до него и стремительно приобнял, похлопывая по плечу.

- Мы предпочитаем называться членами Сопротивления. Но да, и я тоже. После Дина… — голос его надломился, мешая продолжить фразу, и он отвернулся, отводя взгляд.

Гарри посмотрел на Луну, но она только покачала головой в ответ.

- Мальчики, пойдемте дальше, там удобнее поговорить, — сказала она, указывая на небольшую дверь в смежную комнату, откуда совсем недавно вышел Симус.

Когда они вошли, Гарри понял, что тут располагался чей-то кабинет: письменный стол с канцелярскими принадлежностями, книжный шкаф с мутными стеклянными створками; круглый стол и четыре стула у одной из стен наводили на мысль, что тут проводят какие-то совещания.

- Это кабинет Номера один, — пояснила Луна. — В нашей организации у все есть номера, а от них зависит уровень доступа.

Гарри был поражен. Значит, домыслы коллег из Отдела тайн не были пустым бредом. У них под носом действительно существовала организованная подпольная группировка. Гарри почувствовал себя не в своей тарелке. Ему несказанно повезло, что на операции он был не в аврорской мантии, иначе он бы сейчас чувствовал себя предателем.

- Может, не стоит это все рассказывать мне? — он наконец озвучил то, что крутилось в голове. — Я все-таки аврор.

- Гарри, если не тебе, то кому? — обреченно спросил Симус.

- Проклятье! — Гарри поднял руки вверх. — Хорошо, объясните, что вообще происходит и чего вы хотите.

От рассказа друзей он почувствовал горькие сожаления. То, что уже и так вызывало множество вопросов, внезапно предстало в новом свете. Луна коротко рассказала про все, с чем столкнулись маглорожденные после Победы. Про полурабское существование, про ограничение магии, которой стало меньше, но не у всех она исчезала полностью. Не все идеи Волдеморта, как оказалось, были забыты. Гарри ярко вспомнил заседание Визенгамота под предводительством Амбридж два года назад и содрогнулся.

- Дин защищал маглорожденную девушку, еще совсем ребенка. Ее поймали, и под пытками она оговорила своих. Дин провел в изоляторе две недели. Когда знакомый в Азкабане полукровка-уборщик был у него, они лишили Дина двух пальцев.

- Мы хоронили его без кистей рук, — голос Симуса походил на шепот старика. — Они пытали и убили его, понимаешь? Садисты! И мы даже не смогли ничего сделать, — он выхватил из кармана помятую пачку дешевых сигарет и прикурил.

В голове не укладывалось, что это действительно правда. Но где-то в глубине души Гарри понимал, что вряд ли Финниган стал бы врать о друге.

- Гарри, мы просто хотим изменить все. Равные права. Демократия, понимаешь? Неужели мы многого просим? — выразительные глаза Луны были полны слез.

- Подожди, так это не об анархии? — переспросил Гарри. — Но все же говорят...

- Им удобно делать нас террористами, простыми фанатиками. Так проще обосновывать все эти меры, — перебил его Симус.

- Но если вас поймают… Ты себе представляешь, как обычные маги настроены против вас? Все эти статьи… — Гарри развел руками.

- Но мы не можем иначе. Если оставить так, как есть, то получится, что все было зря: жертвы войны и нового порядка. — Луна посмотрела на него с упреком, даже маленькие серьги в форме снитчей качались в такт, словно подтверждая ее слова. — Мы не можем сделать вид, что все хорошо.

В их лицах не было обвинений. Но если допустить, что все это правда… Гарри чувствовал, как жгучий стыд заполняет душу. Забытый комплекс героя вернулся и словно сжал его сердце в тиски.

- Мы готовим несколько операций. Если решишься к нам присоединиться, то это многое изменит, — нарушив молчание, наконец сказал Симус, потушив сигарету.

Безвыходная ситуация. Гарри чувствовал, словно попал в кошмарный сон, который затягивал его, не давая проснуться.

- Но как вы собираетесь победить? У них так много средств, артефактов, информаторов.

- У нас тоже не все так плохо. — Симус подошел к книжному шкафу и нажал на что-то. Вернулся он с какой-то жестяной коробкой, как от печенья. Симус щелкнул замком, откидывая крышку, и протянул коробку Гарри. — Посмотри, мы тоже не беспомощные. Это новая разработка.

Гарри заглянул внутрь, но, казалось, коробка пуста.

- Ну же, потрогай, — сказала Луна. — Это не страшнее садовых гномов.

Он недоверчиво посмотрел на нее, не понимая, шутит ли она. Гарри протянул руку, и пальцы коснулись скользкой поверхности невидимой субстанции.

- Это бомба. Такое зелье. Достаточно любого всполоха и она взрывается сильнее магловского динамита, — объяснил Симус. — Ее можно прицепить куда угодно. Она легко распределяется по всей поверхности, оставаясь невидимой. А потом стоит просто закурить или зажечь свечу. Или же бросить Бомбарду — эффект только увеличится.

Гарри смотрел на едва заметную игру света на поверхности зелья.

- А случайные жертвы? — только и спросил он.

- Совсем без жертв вряд ли получится, но если мы сможем уничтожить верхушку…

Кто-то громко постучал в дверь, Симус встрепенулся и молча вышел.

- Гарри, ты нам нужен, — Луна так умоляюще смотрела ему в глаза, что ему трудно было выдержать ее взгляд. Ее маленькие ладони были сжаты, узкие запястья с множеством самодельных фенечек выглядели трогательно хрупкими. Он почти решился присоединиться, когда дверь распахнулась и вернулся хмурый Финниган.

- Так, тебе пора уходить, — сказал он, доставая из кармана какой-то фиал. — Прости, но пока ты не с нами, нужно обезопасить тебя и нас от возможных последствий. Выпей это.

- Что здесь? — спросил Гарри, рассматривая незнакомую жидкость с жемчужной взвесью, в которой играли блики света.

- Это средство для сильнейшей головной боли. Нам придется стукнуть тебя по голове. Скажешь, не увидел, кто это был. А Веритасерум и ментальные атаки не пробьются из-за боли. Прости, но иначе никак.

Гарри на автомате кивнул, выпивая зелье. Он все еще пребывал под впечатлением от их рассказа. Резкая боль обрушилась, сковывая виски. Гарри почувствовал, будто из глаз сейчас потечет содержимое черепной коробки. Дальше он помнил смутно, кажется, Симус несколько раз аппарировал вместе с ним, остановившись лишь тогда, когда Гарри скрутило и он упал на влажные булыжники какой-то темной мостовой. Содержимое желудка тут же оказалось выдавленным сжавшимся в спазме организмом. Гарри попытался подняться, но затылок резко обожгло искрящейся болью, и он потерял сознание.

Пробуждение в палате Мунго принесло только сожаления, что он еще не сдох. Вошедший колдомедик поведал Гарри, что он поступил три дня назад с черепно-мозговой травмой, полученной на задании. Было бы наивно полагать, что коллеги не появятся в его палате, но главу невыразимцев увидеть он не ожидал.

- Что, Потти, попался? — растягивая гласные, спросил тот. — Ну что, сдашь повстанцев или будешь сопротивляться.

- Какие повстанцы? Я был на операции, потом ничего не помню. — с трудом выговорил Гарри.

Ментальную атаку он не ожидал, поэтому, когда Драко прошептал заклятие легилименции, Гарри дернулся, чувствуя, как от адской боли лопаются сосуды в глазах. Колдомедики, оповещенные сигнальными чарами, ворвались в палату, останавливая Малфоя. Главный врач осуждающе высказал все, что думал о таких методах допроса, и запретил применение и зелий, и чар, предупредив, что иначе рассудок героя может превратиться в кашу.

- Ладно, Поттер, но мы не закончили, — предупредил Малфой и покинул палату.

Еще несколько дней пришлось проваляться в койке, пока колдомедики смогли приглушить его боли. Рон заглядывал, принося фрукты и сигареты. Он и рассказал, что произошло, когда Флинта обнаружили при смерти, а Гарри пропал. Облава ничего не дала: заговорщики разбежались. Малфой тоже участвовал в операции и был зол.

- Он при всех сказал, что геройская задница попала под влияние повстанцев. И если он тебя найдет, Авада тебе покажется подарком, — доверительно рассказывал Рон, пока они смолили сигареты в приоткрытую форточку в перерыве между обходами лекарей. — Дружище, может, тебе отпуск взять? Восстановиться, так сказать, и не попадаться? — Рон был прав, Гарри с вечера засады устал так, словно дрался с дюжиной василисков. — Выпишут, зайди к нам, хорошо? — предложил друг, докуривая и уничтожая следы преступления взмахом палочки.

На следующий день, выйдя из больницы, Гарри первым делом написал Уилкису, тут же получив в ответ разрешение отдохнуть. Чувствуя себя потерянным, он вспомнил о приглашении Рона. Было еще рано, у Гермионы еще шла учеба. Поэтому Гарри решил сходить в ее любимую кондитерскую, чтобы купить пирожных и до прихода Рона поговорить с подругой. В душе были сомнения, что именно он собирался ей рассказать.

До почти пустой кондитерской он добрался после обеда. Подойдя к прилавку, Гарри пытался вспомнить, что именно любит Гермиона, но после травмы не мог сосредоточиться.

В глубине, там где стояли столики, за невысоким книжным шкафом сидели двое. Гарри бы не обратил внимания, но что-то знакомое в широкоплечем парне заставило присмотреться. Он тут же отвернулся, сливаясь со стеклянным шкафом, в котором были выставлены самые популярные десерты. Он узнал эту пару. В конце зала, склонившись и о чем-то вполголоса беседуя, сидели Виктор Крам и Гермиона.

Невербально наложив Конфундус на стоящего за прилавком сотрудника, Гарри быстро покинул кондитерскую. Сердце билось у самого горла, сдавливая спазмами гортань. Он не помнил, как добрался к себе. Гарри переживал за семейное счастье друзей, думал, как оградить от боли подругу. А она, как оказалось, времени зря не теряла. Свидание с бывшим в любимом кафе… Гарри было стыдно и гадко одновременно. Нет, он не считал, что имеет право на осуждение. Просто слишком многое за последнее время было не таким, как ему представлялось.

На автомате подойдя к барному шкафчику, в котором стояли початые бутылки с его любимым алкоголем, Гарри не глядя плеснул себе янтарного напитка. Терпкий, дымный, он привычно обжег горло, расслабляя своим пряно-медовым послевкусием.

Мысли немного прояснялись. Гарри уже понял, что послевоенная реальность стала уродливой копией его мечты. Давно пора было выучить уроки, которые давала ему жизнь: ничего не бывает таким, как он хочет. Даже победа над самым ужасным темным волшебником должна была покончить с несправедливостью и беззаконием, которое сеял Волдеморт, но мир стал слишком жесток, увеличивая боль и страдания, как раздувающий раствор, попадая на кожу.

Шум со стороны камина заставил Гарри вздрогнуть. Быстро разблокировав его, он увидел голову их диспетчера Фрэнка из Аврората, который срочно созывал всех доступных авроров.

На сотрудников Министерства напали, были жертвы.

Гарри призвал Отрезвляющее из аптечки и, выпивая на ходу фиал с горьковатой жидкостью, решительно ступил в камин.

В Атриуме царила суматоха. Кто-то стремился как можно скорее выбраться, не обращая внимания, как их страхи, отражаясь в покатых сводах, выложенных темно-зеленой плиткой, будто множатся, насыщая воздух паникой и отчаянием.

Гарри увидел еще нескольких авроров, которые так же, как и он спешили на место. Он старался не думать о случившемся. Но догадки одна страшнее другой начинали сводить с ума. В Аврорате проводили быстрый инструктаж и выдавали странного вида приспособления, напоминающие магловскую экипировку военных: каска, длинный щит, дубинка. Холодный пот заструился вдоль позвоночника, и Гарри невольно вздрогнул, когда подошла его очередь и знакомый аврор абсолютно хладнокровно выдал его набор. Группами по пять человек они возвращались к каминам и перемещались на Косую аллею. Уилкиса не было видно, но знакомый аврор в той группе, куда попал Гарри, быстро поведал самое основное.

На секретаря Совета Двенадцати было совершенно покушение. Новомодное кафе, которое предпочитали министерские служащие, подверглось атаке повстанцев-террористов. Люциус и двое его коллег были ранены. Престарелая служащая Отдела магических происшествий умерла от инфаркта на месте. У официанта оторвало ногу. Остальные посетители получили множественные осколочные ранения от разлетевшегося во все стороны изящного стекла витрины, выходящей на улицу. Сколько оказалось раненых снаружи никто не знал. Толпа прохожих окружила первый подоспевший наряд, а дальше началась какая-то ерунда. Кто-то крикнул, что взрыв устроили грязнокровки, толпа отреагировала, в авроров полетели заклинания. В ответ те начали искать зачинщиков, оглушая особо протестующих. За считанные минуты вместо операции по спасению раненых все переросло в открытое противостояние между аврорами и обезумевшей толпой. У Гарри были сомнения относительно однозначности ситуации. Страх часто заставлял терять здравомыслие. Во время облав он не раз видел, как спокойные волшебники превращались в безумных психопатов, ведомых обостренной агрессией, как единственным способом спастись.

Вынырнув из камина в лавочке, чей хозяин в ужасе застыл за прилавком, Гарри вместе с группой вышел на полную шума улицу. Картина, представившаяся им, была действительно страшной. Авроры накрыли антимагическим щитом все пространство вокруг, поэтому протестующие шли безоружными, выкрикивая какие-то обвинения в адрес правительства и Аврората. Каминная сеть была под контролем, поэтому и сбежать они не могли. Авроры выстроились шеренгой, щит к щиту. Стуча дубинками, они словно нагнетали ощущение предстоящей опасности.

Глупо, но первой мыслью Гарри было проснуться, вырываясь из проклятых силков кошмара. Устыдившись мгновению малодушия, Гарри занял свое место в шеренге и пошел нога в ногу с другими аврорами. Бросив беглый взгляд вперед, он не поверил своим глазам — до столкновения оставалось не более дюжины ярдов. Вглядываясь в лица протестующих, Гарри мерещились светлые локоны Луны и короткая стрижка Симуса. Сердце стучало как сумасшедшее. Посмотрев еще раз, Гарри понял, что обознался. Но зная об их роли, он мог быть уверен, что они где-то в толпе.

До столкновения оставалось пара вдохов. Гарри судорожно сжимал дубинку, чувствуя, как рука наливается свинцом. Волна хлынула, давя человеческим потоком на щиты. Лязг, удары, крики оглушили его, ослепляя болью. Он словно видел происходящее со стороны. Гарри кожей чувствовал страх и злость авроров, из последних сил сдерживающих толпу. И тут, и там появлялись бреши в обороне, и на них обрушились удары. Вблизи стало ясно, что протестующие тоже были вооружены, но в отличие от авроров, в руках у них были подручные предметы, которые они подобрали прямо на улице. Получая удар какой-то палкой, Гарри попытался увернуться, но неудачно: новый удар в основании шеи вспышкой острой боли окутал каждую частицу его тела. Теряя сознание и падая под ноги дерущимся, он остро осознал, что жил зря.

Мелодичный женский смех. Тихий голос откуда-то издалека… Гарри словно плыл в воздушном облаке молочно-белого цвета. Он пытался рассмотреть, что это за девушка, но она ускользала от него. Гарри чувствовал, что уже искал, точно так же уже искал кого-то. Узкие запястья, яркие фенечки, по-детски невинный взгляд таких выразительных глаз. Красивые губы… Почему, черт возьми, он ни разу не попробовал их медовый вкус? Поцелуй должен быть слаще карамели, но обязательно с травяной горчинкой, противоречивый, необычный, яркий, как она сама… Луна!

Сознание стремительно возвращалось и Гарри попытался открыть глаза, но что-то ему мешало распахнуть их. Будто нечто давило на веки. Он мог разглядеть только белизну палаты и какие-то образы или силуэты, но и они были размыты.

Новое видение заставило Гарри громко простонать. Перед ним на постели, выгнувшись, стояла какая-то девушка. Ее светлые длинные волосы блестящей волной стекали по плечам и двигались в такт его движениям. Узкая спина была покрыта испариной. Посмотрев ниже, он увидел бледную, почти фарфоровую кожу, на которой лежали контрастным пятном его загорелые ладони. Что это за воспоминание? Откуда это? После Джинни у него были девушки, но вроде другие. Это не могла быть Луна. Они же никогда не…

Картинка быстро изменилась, изящная фигура девушки перед ним меняла формы. И он понял, что занимается жарким сексом не ней. Тонкая, словно вырезанная из мрамора фигура юноши также двигалась в ответ на его толчки. Очень светлая кожа, платиновые волосы, широкая излучина спины, натренированные мышцы плеч, перекатывающиеся от каждого движения… У Гарри были эксперименты, но этого он не мог вспомнить. Он напряг память, перебирая все свои последние «приключения». Гарри был уверен, что никогда не тащил парней к себе домой, предпочитая быстро снимать напряжение в клубах. Что это такое? Не мог же он забыть! Единственное, что он мечтал не помнить, была встреча с Луной и экскурсия в логово повстанцев.

Что-то вспыхнуло у него в голове, и события последних дней быстро меняющимся калейдоскопом промоталось в сознании. С каждым образом ему становилось больнее. Хотелось прекратить эту пытку, вытягивающую у него последние силы. И когда Гарри дошел до воспоминания о встречи с проклятым Малфоем, все резко прекратилось. С замиранием сердца Гарри открыл глаза.

Ухмыляющееся лицо было совсем близко. Гарри казалось, что он видит до мельчайших деталей рисунок серой радужки его льдистых глаз. Малфой ухмылялся, а холодный взгляд будто пригвождал к подушке. Осознание произошедшего пронзило током. Малфой все узнал!

Звенящую тишину прорезал хриплый голос. Малфой прошептал Усыпляющее и Гарри наконец провалился в зыбкий сон.

Сколько прошло времени, Гарри не знал. Когда он снова открыл глаза, в палате было светло. Его запястья сковывали магические наручники, а у двери на стуле дежурил незнакомый невыразимец.

- Мистер Поттер, — сказал он, вставая и накладывая на ходу на Гарри диагностические чары, — вы были ранены. Мы реанимировали вас. Сейчас вас выпишут, — а потом добавил: — Мне велено проводить вас к нам в Отдел тайн, задержание по подозрению в государственной измене, — абсолютно безэмоционально объяснил невыразимец. — Глава отдела будет проводить допрос.

В груди похолодело. Гарри попытался сглотнуть, но во рту было сухо. Попросив воды, он только успел промочить горло, как в палате действительно появился колдомедик и вручил невыразимцу лист с выпиской. Положив его в карман, тот перестегнул наручники и трансфигурировал одежду Гарри. Ухватив его за оковы, он быстро крутанулся, отправляя их в воронку парной аппарации.

Стены площадки у лифтов в Министерстве немного кружились перед глазами, когда закончилось их перемещение.

- Разве можно аппарировать в Министерство? — внезапный вопрос cлетел c уст Гарри.

- Разрешение дает этот артефакт, — невыразимец сжал неприметный медальон у себя на шее.

Гарри кивнул, погружаясь в свои размышления. До встречи с Малфоем оставалось не так много времени. Но что говорить, Гарри все еще не понимал. Целеустремленность Малфоя не знала границ: еще со школы тот был готов сделать что угодно, лишь бы получить желаемое.

Гарри даже не обратил внимания на вертящуюся круглую комнату и множество дверей. Словно очнувшись от оцепенения, оказавшись в кабинете, Гарри уставился на сидящего за массивным столом Драко Малфоя.

- Садись, Поттер, — тот указал на стул, который стоял напротив. — Дрейк, спасибо, оставьте артефакт и можете быть свободны, — обратился он к невыразимцу.

Как только дверь за ним захлопнулась, Драко небрежно вытащил из кармана пачку сигарет и прикурил. В сознании Гарри эти магловская дурная привычка и Малфой не вязались вместе.

- Ах да, — ухмылка расплылась на лице главы Отдела тайн. — Спасибо за веселые картинки. Пробиться к тебе в воспоминания было непросто.

- Не знал, что ты такой хороший менталист, — Гарри пытался понять, все ли успел увидеть Малфой или нет.

- Достаточно хороший, чтобы возглавить Отдел тайн, — ответил тот. — Собираешься тратить мое время, отпираясь от факта государственной измены? — сердце Гарри забилось быстрей. — Давай подскажу: Лавгуд и Финниган, — слова били под дых, — ну это только верхушка повстанцев. На собрании было еще много интересных лиц.

- Малфой, зачем... — начал было Гарри.

- Зачем — что? Зачем я делаю свою работу? Зачем стою на страже спокойной жизни магического общества, и так настрадавшегося в годы войны? — голос Драко был наполнен сталью. — Почему ты видишь все только через монохромную призму? Только белое и черное. И мы с тобой всегда оказываемся по разные стороны баррикад? — внезапно устало спросил он.

Драко замолчал, будто задумавшись. Наверное, он был прав. Гарри не мог сейчас трезво размышлять. Он искал хоть какой-то шанс спасти друзей.

- Подумай хорошо, — предложил Малфой после паузы. — У меня на руках доказательства: твои воспоминания. Я уже слил их, осталось только пришить к делу. Рассказать тебе, что будет потом? — Малфой посмотрел на него с прищуром, будто взвешивая, говорить или нет. — Мы пошлем группу, накроем их лачугу. У меня есть все основания не церемониться и просто выжечь ее дотла. Но это не все, — продолжил он, докурив и опять испепелив окурок без следа. — Когда ты будешь захлебываться в чувстве вины из-за ужасной смерти дорогих твоему сердцу преступников, твое дело рассмотрит Визенгамот. Вот не знаю, ты пойдешь по делу как свидетель или как соучастник?

Гадливая улыбка на фоне бесстрастного лица вызывала жгучую неприязнь. На долю секунды Гарри ощутил чувство вины, отдающую тяжестью в груди. Он из последних сил пытался придумать, как спасти друзей, стараясь не поддаваться откровенному запугиванию. Но ничего не приходило на ум.

- Что ты от меня хочешь? — чеканя каждое слово, наконец спросил Гарри.

- Все просто, — Драко чуть склонил голову на бок, продолжая рассматривать его. — То, что должно герою. Признание, что ты — главарь повстанцев. Проход со мной к ним в логово, пока группа будет дежурить у входа, — Гарри был не в силах произнести ни слова. — Что удивляешься? Их нужно поймать. Их деятельность надо прекращать и срочно. Пока еще не так много жертв с обеих сторон.

- Вы оставите их в живых? — наконец спросил он.

- Мы постараемся не причинить никому вреда, если, конечно, это будет возможно, — уклончиво ответил Малфой.

Отчаянно хотелось растворить сомнения, разъедающие душу.

- Я не предам друзей, — едва слышно проговорил он, стараясь избегать взгляде Малфоя.

- Охотно верю. Только, вот незадача, — Драко перестал ухмыляться и даже наклонился, будто бы откровенничая, — ты уже это сделал. Воспоминаний достаточно, чтобы объявить их в розыск и, поймав, применять непростительные на месте.

- Как на месте? — ледяной ужас сдавил горло.

- Новое постановление Совета, — Малфой только пожал плечами. — Руки у нас развязаны.

Гарри продолжал думать. Груз предательства. Мог ли он его вынести? Как выбрать из двух зол? Жертвовать собой ему не привыкать, но не остальными…

- Я не могу дать тебе время на обдумывание, — строго начал Малфой. — Ты был во время подавления стихийного бунта. Сколько еще волшебников должно погибнуть?

- А ты не считаешь, что мы сами вынудили их?

- Меня беспокоит только всеобщее благо, — горько сказал Малфой. — Не нам судить. Визенгамот разберется, кто прав, а кто виноват. Это называется порядок.

- Дай мне слово, что ты действительно хочешь добра, — Гарри понимал, что Драко не обязан ему ни в чем клясться, но почему-то, глядя ему в глаза, он был уверен, что Малфой не сможет ему соврать.

- Клянусь.

Это обещание отдавалось эхом в сознании Гарри, пока они шли с ним по коридорам. К границе аппарации они подошли уже в сопровождении группы. Аврорских мантий среди них не было заметно. В глубине души Гарри даже был рад: увидеть знакомые лица сейчас он не мог. Хрупкий договор с самим с собой не потерпел бы осуждения или излишнего любопытства, а невыразимцы выглядели отстраненно, словно они шли на какое-то собрание, а не в самое сердце повстанческого движения.

У двери в лачугу невыразимцы рассредоточились. Гарри видел, что они применяют друг к другу какие-то чары, но был не в состоянии рассмотреть, что именно. Часы с кукушкой отъехали в сторону, стоило ему повторить манипуляции Луны. Он старался не обращать внимания на Малфоя, который еще при входе наложил на себя Отводящие чары вместе с заклятием Невидимости. Но взгляд, нацеленный в затылок, ощущал как прицел.

В этот раз в коридоре никого не было. До зеленой двери они дошли без каких-либо препятствий. Сделав шаг внутрь, он почувствовал, как давление в груди стало нестерпимым, мешая дышать. Дойдя до кабинета, он взялся за ручку и дернул дверь на себя. Сердце пропустило удар и, теряя сознание, он увидел все. Вскочившего с палочкой Симуса, расширившиеся от ужаса глаза Луны, уронившего какой-то пергамент Терри Бута, тяжелый взгляд Виктора Крама, который метнулся к столу Номера один. Последнее, что он помнил, было исказившееся от боли лицо сидящей там Гермионы...

Гарри резко очнулся, распахивая чуть дрожащие веки. Знакомые заледенелые стены Азкабана давили на него. Память медленно возвращалась, ослепляя картинками произошедшего, наполняли его отчаянием.

Заседание Визенгамота проходило в какой-то дымке. Даже приговор Гарри помнил только в общих чертах, голос председателя доносился до него будто через толщу воды. Потянувшись унылой чередой дни в Азкабане были сродни дополнительному наказанию. Гарри понимал, что готовится его казнь, но будь его воля, он бы не стал ждать ни минуты. Каждую ночь он вспоминал такие близкие лица, которые ему больше не суждено было увидеть. Малфой солгал. Гарри понимал, что его друзей больше нет в живых.

А еще он боялся, что, проснувшись, увидит стоящим у решетки Рона. Как он мог объяснить, почему его молодая жена больше не придет домой? Не разогреет принесенный от Молли обед? Не будет долго сидеть в кресле с очередной книгой в руке, делая в тетрадке пометки? Не улыбнется той самой, родной и знакомой улыбкой? Как мог Гарри подумать о ней дурное, ведь теперь он понял, что встреча с Крамом скорее всего была посвящена общему делу!

Гарри проснулся рано, вглядываясь в серые облака сквозь решетку в узком окне у самого потолка. Сегодня его ад должен был прекратиться. Какое-то движение у двери заставило его повернуть голову.

- Последний завтрак Гарри Поттера, — громко сказал Малфой, когда появившийся охранник принялся отпирать ему дверь. — Вставай, у тебя не так много времени.

Он вошел в камеру, брезгливо разглядывая все, чего касался взгляд. Он вытащил из кармана какую-то доску, увеличивая ее заклинанием. Она стала похожа на широкий поднос, который Малфой поставил на койку. На нем тут же появилась тарелка, чайная пара и столовые приборы. Гарри поджал ноги, стараясь не касаться принесенного подарка.

- Что предпочитаешь? Воля приговоренного — закон, — любопытно мнущийся у двери охранник хмыкнул, и Драко, переведя на него тяжелый взгляд, быстро велел оставить их вдвоем.

- Я ничего не буду, не утруждайся, — грубо оборвал его Гарри. Малфой все равно что-то наколдовал и сырой воздух камеры наполнился аппетитными ароматами еды.

- Зачем ты пришел? Поиздеваться? — устало спросил Гарри, отворачиваясь. — Драко Малфой обманул наивного Гарри Поттера.

- Есть важное дело, — не поддаваясь на попытку съязвить ответил тот. — Конечно, ты о таком не подумал, но хорошо было бы уладить дела твоих родов.

- Чего? Ты перепил?

- Идиот, Поттеры и Блэки, — не пытаясь сдержать раздражение, объяснил Малфой. — Как я выяснил, ты с ними так и не разобрался. Хотя сейчас чистокровный род на вес золота.

Гарри вскочил, не обращая внимание, как звякнула чашка о блюдце.

- Уйди! Не хочу видеть тебя, — закричал он ему в лицо. — Ты и твое двуличие! Скотина слизеринская!

- Высказался? — после паузы ответил Малфой. — Если тебе наплевать на эти два рода, хотя бы не дай им исчезнуть. Вызови Кричера.

Вдруг все эти споры о магии и древних родах показались Гарри просто нелепыми. Малфой добился того, чего хотел.

Призвав старого домовика, Гарри поразился, насколько его сморщенная кожа была сейчас похожа на старый ссохшейся пергамент. Длинные уши понуро свисали ниже плеч.

- Ты желаешь, чтобы я переписал их на тебя? Или как это у вас делается?

- Верно, вели домовику зафиксировать, что ты в здравии и в трезвом рассудке передаешь Драко Люциусу Малфою право на род Поттеров и Блэков со всем движимым и недвижимым имуществом, — тот озвучил необходимые действия словно для умственно отсталого.

Сопротивление было бессмысленным. Быстро повторив все слова, Гарри заметил, как Кричер щелкнул пальцами и серебристый всполох, закручиваясь вокруг него, возвратился к домовику. После второго щелчка он же метнулся к Малфою, оседая на нем невидимым покровом.

- Кричер рад служить Драко Люциусу Малфою, — скрипучий голос чуть дрожал. — Кричер умоляет об Убасутис, хозяин. ⁽¹⁾

Гарри уже не вслушивался в то, о чем они говорили. Вместе с освобождением от обязательств, ему неожиданно стало легче. Возможно, это был последний его долг. Гарри чувствовал себя готовым к исполнению приговора.

Кричер беззвучно исчез. Время пришло.

- Я провожу тебя, — наконец сказал Малфой. — Обычно казнь проходит в специальном помещении Азкабана. Но ты же у нас особенный, — Малфой говорил без усмешки, скорее в его голосе слышалась усталость. — Совет хотел лично участвовать в твоей казни. Ты же глава повстанцев, которые доставляли столько хлопот достопочтенным руководителям нашего общества.

Гарри уже было наплевать. Даже если последнее, что он увидит, будут лица тех, кто привел магический мир Британии к такому плачевному состоянию, он уже не мог ничему помешать.

1) Аллюзия на https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Убасутэ

Автор предположил, что у домовых эльфов может быть нечто подобное.

Вернуться к тексту

Оказавшись в Атриуме, Гарри увидел спешащих по своим делам служащих. Он игнорировал их косые взгляды, чувствуя в душе только решительность. Очень скоро он расплатиться за собственную глупость и наивность. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что он все упустил. Гарри смог бы что-то изменить, если бы действительно стоял во главе движения, которое из-за него было разгромлено. Но он помнил услышанную когда-то от Гермионы фразу, что история не знает сослагательного наклонения, поэтому продолжил идти навстречу собственной смерти.

Нижний этаж был пуст. Не дойдя несколько ярдов до массивной двери, Малфой вдруг схватил его за руку и втащил в небольшую нишу с неприметной дверью. Он отворил ее и толкнул Гарри внутрь.

Помещение было темным. В полумраке виднелась чья-то фигура. Сделав шаг им на встречу, она остановилась, и Гарри разглядел длинную мантию с капюшоном, который полностью скрывал лицо представшего перед ними.

- Быстрее, — прошептал Малфой.

Волшебник поднял руку, щелкнув пальцами. Гарри ожидал всего, чего угодно, но когда почувствовал, что незнакомец его обездвижил и наложил Силенцио, почувствовал страх. Капюшон делал того похожим на священника, и Гарри на долю секунды показалось, что ему собираются предложить последнюю исповедь.

Неизвестный волшебник поднял руки и снял с головы капюшон, заставляя Гарри похолодеть от ужаса. Даже в полутьме было понятно, что перед ним стоял его же двойник.

Малфой достал какой-то фиал с бесцветной жидкостью. Лже-Гарри вылил ее на руку, пряча сосуд в кармане мантии. Субстанция была очень густой, даже без нормального освещения было видно, как она медленно растекается по ладони, распространяясь дальше, то ли впитываясь, то ли просто становясь невидимой. Волшебник поспешно опустил руку. Малфой кивнул и вернулся к двери, распахивая ее. Лже-Гарри последовал за ним, оставляя после себя глухую тишину.

Секунды текли ужасно медленно. Гарри ломал голову, не понимая, что произошло. Возникшая догадка, что колдовать таким странным образом мог только домовик, пронзила его. Неужели Кричер? Это многое бы объясняло.

Когда Малфой наконец вернулся, Гарри уже отчаялся. Подлетев к нему вплотную, он на мгновение остановился, пристально вглядываясь в глаза, затем грубо схватил его за руку и аппарировал.

В залитой светом незнакомой гостиной было тихо. Луч, пробирающийся сквозь светлые шторы, скользнул по медальону на шее у Малфоя, и Гарри узнал в нем тот самый артефакт, который позволял беспрепятственно аппарировать в министерстве. Одним вопросом стало меньше.

Малфой отступил на шаг, бросив на него какой-то странный взгляд и поднял на Гарри свою палочку.

- Фините, — произнес он.

- Что, черт возьми, происходит? — охрипшим голосом спросил Гарри, сжав кулаки. — Или решил поиздеваться напоследок?

- Спокойно, Поттер. Я сейчас все объясню, — внезапно дружелюбно ответил тот, снимая мантию невыразимца и бросая ее на какой-то стул.

Гарри бегло оглядел комнату. Обычная магловская гостиная. Только Малфой выглядел в ней почему-то органично и расслабленно. Тем временем тот наколдовал Темпус и, хмыкнув, сказал:

- Семь минут назад Гарри Джеймс Поттер предстал перед Советом Двенадцати. Мощный взрыв потряс здание министерства. Сейчас уже пытаются разобрать завалы, но похоже главной залы заседаний Визенгамота больше не существует, — бесстрастным голосом поведал он.

- Что? — Гарри показалось, что это слуховые галлюцинации. — Это сделал ты и тот волшебник! Вы взорвали их? Но как? И он...

- Бомба. Все очень просто. Жидкая бомба на основе Раздувающего раствора. Помнишь уроки Зельеварения на втором курсе? Просто нужно было доработать зелье, соединив его со сложным взрывоопасным коктейлем, этакий аналог магловского нитроглицерина. На живом существе бомба начинает быстро увеличиваться, а поднесенный огонь детонирует и образуется взрыв. Но для такого масштаба нужен был доброволец. Скажем, старый домовик, просящий о смерти. Есть такие воины в культуре Японии. Они жертвуют собой, чтобы поразить врага. Прямо, как ты, Поттер, — подмигнул Малфой, подтверждая его догадку. — Но тут все просто: Кричер попросил.

- Будь ты проклят Малфой! — в сердцах закричал Гарри.

Тот странно посмотрел на него и молча аппарировал.

Дверь в комнате внезапно распахнулась и Гарри застыл, когда ему на шею кинулась плачущая Гермиона. Словно в тумане Гарри видел, что она жива. Обнимая и дрожа из-за переполняющих эмоций, она сбивчиво рассказывая ему обо всем.

Драко с самого начала поддерживал повстанцев. Именно он разработал это зелье-бомбу. Они с Люциусом хотели выйти из игры. Имея на руках доказательства обмана Совета Двенадцати, которые с помощью родовой магии вытягивали способности маглорожденных, они не смогли придумать ничего, кроме как выманить тех на живца. Гермиона плакала, умоляя простить их. Рассказывала, что Луна была против этого плана, но ничего другого придумать не получалось. Те воспоминания, что остались у Гарри об облаве были умело подправлены менталистом-Малфоем. Все члены Сопротивления были живы. И теперь еще и свободны.

Как можно было не верить словам вновь обретенной подруги? Гарри прикрыл глаза.

- Ты когда-нибудь простишь меня? — кладя голову ему на плечо, наконец спросила Гермиона.

- Уже, — тихо ответил он, — да и нечего прощать. Я сам многое упустил.

Видимо, не желая спорить, она только вздохнула и сказала:

- А Драко? Ты когда-нибудь сможешь простить его?

Гарри внимательно посмотрел в глаза подруги и ответил:

- Как только найду, не упущу, — и внезапно понял, что действительно должен найти его во что бы то ни стало. — Кажется, я остался ему кое-что должен.