Западня (джен)

— С дороги, дрищи, бубонтюбера вам в тощие задницы! — раздавалось где-то за поворотом, и Маркус Флинт, тихо выругавшись, двинулся дальше.

Сейчас идея привезти в школу джарви казалось ему уже не такой удачной. А ведь поначалу это было так весело… да и куда его было девать? Тройфус достался ему случайно: этим летом Маркус отбил его у каких-то придурков, когда провожал вечером домой свою подружку, снимавшую комнату в Хогсмиде. К дому они аппарировали, а потом Маркус решил немного пройтись — и сначала услышал в одном из переулков отчаянную брань, а затем и увидел, как трое тощих прыщавых придурков гоняют хлопушками Зонко какое-то существо. Разогнать их, когда у тебя есть палочка и ты уже официально можешь колдовать, было несложно — а существо Маркус тогда забрал, и только дома понял, что стал обладателем одной из самых беспокойных волшебных тварей. Зверёк оказался неожиданно ласковым — так, по крайней мере, показалось сначала Маркусу. Это уже потом он обнаружил, что симпатией джарви одарил исключительно своего спасителя, а к остальным людям, включая его родителей, относился с обычной для представителя своего вида подозрительностью.

Собственно, именно это и стало причиной, по которой Маркус, возвращаясь в очередной раз доучиваться на седьмом курсе, привёз своего внезапного иждивенца с собой. Отец в какой-то момент категорично заявил: ты как хочешь, но мы, похотливые потные губошлёпы, без тебя с этой тварью в одном доме жить не намерены. Хоть с собой забирай. Или в лес выпусти, а ещё лучше сдай каким-нибудь живодёрам из Министерства.

Сдавать Тройфуса Маркус никому не хотел. За тот месяц, что зверёк у него прожил, он успел к нему привязаться — он даже имя ему придумал! Сперва зовя просто Тройфи ⁽¹⁾, а затем, для нагнетания пафоса и шутки ради, прицепив к нему латинское окончание. Маркусу нравилось дрессировать своего джарви: тот оказался чрезвычайно смышлёным и любопытным, и к концу лета называл своего хозяина нежно «Дрочила» и охотно притаскивал ему носки, перья, карандаши и невесть где найденные мелкие монетки. А ещё Тройфус завёл привычку спать на соседней подушке и гулять, устроившись на плече Маркуса — так что «сдать» его живодёрам было решительно невозможно.

Маркус даже пожалел, что потащился в Хогвартс в этом году, чтобы пересдать проваленные экзамены — но место в приличной команде этого всё-таки стоило. Но что было, Мордред его дери, делать с джарви? Он представил себе выражение лица своего декана, с презрением держащего за шкирку мелкого бранящегося паскудника, и решил, что ничем хорошим эта сцена не кончится. Но… в конце концов, слизеринцы они с приятелями или кто? Неужто они не спрячут одного маленького зверька? И потом, разве он будет таким злостным нарушителем единолично, уговаривал себя Маркус. Ли Джордан вон таскает своего паука — и разве ему хоть кто-то слово сказал? А ведь старушка МакГонагалл ненамного лояльней Снейпа.

Поначалу всё шло просто отлично: соседи по комнате Маркуса уважали — чему немало способствовали репутация, возраст и капитанский значок, — на «мудозвонов» не обижались, и тайну нового обитателя спальни хранили. Правда, недолго: дней пять. А потом… На ближайших же выходных о Тройфусе знал уже весь седьмой курс. К концу сентября на Слизерине единственным, кто так и оставался в блаженном неведении о джарви, а заодно, во многих необычных аспектах, и о самом себе, оставался, наверное, лишь декан.

Огромная популярность Тройфуса усыпила бдительность Маркуса: постепенно он перестал прятать своего хорька-переростка и, сидя вечерами в гостиной, выпускал его свободно побегать и обматерить, кого повезёт.

Кто оказался недостаточно бдителен и позволил джарви выскользнуть в ведущую в коридоры дверь, никто так и не узнал — просто в какой-то момент Маркус понял, что уже слишком давно мерный гул голосов в гостиной не нарушали восклицания про мерлиновы подштанники, морганину щель и убогих засранцев, которые её никогда не отыщут, разве что у своих мамаш.

— Тройфус! — позвал он и, вытащив из кармана жестянку с полосками вяленого мяса, которое тот обожал, потряс ей.

Однако же поганец не появился.

Маркус позвал его вновь, потрясая жестянкой, а когда его призыв остался без ответа, осведомился:

— Кто-нибудь видел Тройфуса?

Вот тут-то и выяснилось, что видели маленького паршивца в последний раз часа полтора назад. Маркус поднялся в спальню — и, не обнаружив Тройфуса даже там, занервничал. А когда вернулся, гостиная просто кипела от сообщения только что вернувшегося третьекурсника о том, что он слышал какую-то ругань «в стене в туалете».

Отправиться на поиски джарви хотели все, но Маркус осадил их, сказав, что такую толпу, конечно, сразу заметят, сообщат декану, и тогда всё раскроется. Поэтому пойдёт он один — в конце концов, он в состоянии самостоятельно дойти до нужного туалета.

— А вы, — сказал Маркус, — лучше пока отвлеките внимание. Устройте что-нибудь… шумное. Учителя сейчас из-за этого Блэка на нервах — они мигом слетятся. Кому-то, конечно, достанется.

— Там гриффы сегодня тренируются, — заметил Уоррингтон. — Под дождём.

— Вот! — обрадовался Маркус. — Сходите-ка посмотреть. Ну и изобразите там… что-нибудь. Только на дисквалификацию не нарвитесь, — он хмыкнул и спросил Уоррингтона: — Ты приглядишь?

— Чего б нет, — пожал тот плечами и скомандовал: — Одеваемся и идём посидим на трибунах! Я думаю, грифы начнут гоношить — а там языками зацепимся, и пойдёт.

Пока они собирались, Маркус закинул в спальню сумку с учебниками — и отправился в мужской туалет аж на четвёртом этаже, пытаясь понять, какого лысого гиппогрифа Тройфуса туда занесло. Не водички же из унитаза попить и порыться в бумажках? Хотя он ещё тот, конечно, любитель… Однако же всё оказалось не так просто: мало того, что Маркусу пришлось сперва шугануть оккупировавших туалет малышей — кажется, в основном с Рейвенкло, — а затем долго звать Тройфуса, так даже когда тот и отозвался, тявкнув где-то совсем рядом:

— Где твою волосатую задницу носило, дрочи-и-ла?!

— Это был мой вопрос, — буркнул Маркус. — Давай уже, вылезай!

Джарви за стеной яростно заскрёб кладку, а потом возбуждённо заметался внутри:

— Нету! Нету-нету-нету, хер там!

И снова жалобно тявкнул.

— Ну попал же ты туда как-то, — раздражённо ответил Маркус, с тоской понимая, что джарви не настолько умны, чтобы понять приказ «вернись назад и вылези там, где влез». Значит, лезть придётся ему. Видимо, Тройфус как-то оказался в трубе — и Маркус лишь очень надеялся, что не в канализационной, а вентиляционной. Хотя и не слишком-то верил в такую удачу.

Идею просто взорвать стену в том месте, где скрёбся Тройфус, Маркус отмёл: тому не объяснишь необходимость отойти в сторону, а завалить его камнями, а то и шею заклинанием свернуть Маркус не хотел. Но надо как-нибудь удержать его здесь, покуда он ищет способ до него добраться…

— Сиди тут, — велел он. — Слышишь? Сидеть. На месте. Я сейчас к тебе приду.

Тройфус разразился длинной тирадой, и они с Маркусом начали переругиваться — пока тот простукивал стену, пытаясь понять, как идёт труба… или вентиляционная шахта, в которой бедолага застрял. А когда нашёл, наложил на дверь запирающие и заглушающие чары, сосредоточился — и трансфигурировал каменный блок в песок. Что-то хрустнуло, посыпалось куда-то вниз, затрещало и грохнуло.

Когда пыль рассеялась, Маркуса ждали две противоположные новости: с одной стороны, шахту… или как это правильно назвать — он нашёл верно. А с другой — внезапный обвал напугал Тройфуса, и теперь его панические ругательства раздавались где-то левее и выше. Но, похоже, как раз именно по ходу вентиляции — по крайней мере, когда Маркус засунул голову в образовавшуюся дыру, слышно стало немного лучше.

Сколько Маркус ни звал Тройфуса и ни тряс жестянкой, ничего не помогало: возвращаться тот отказывался, и вопил отчаянно и зло, обрушивая на хозяина потоки удивительно разнообразной брани. Однако Маркус уже неплохо научился понимать своего своеобразного питомца, и догадывался, что тот напуган… да нет — Тройфус был почти в панике. Вот и метался… и кто знает, куда он в таком состоянии заберётся.

Расшатав и вытащив ещё несколько обломков и расширив получившуюся дыру, Маркус спрятал палочку в ножны и полез в образовавшийся проём. Внутри оказалось тесно и ужасно пыльно — Маркус сразу расчихался и хотел было даже вылезти обратно, чтобы достать палочку и наколдовать вокруг головы пузырь, но передумал: так он не сумеет позвать Тройфуса. Ничего, потерпит.

Ползти по уходящей немного вниз шахте было не слишком удобно, и Маркус возблагодарил свою физическую форму и тренера, который, надрывая лужёную глотку, заставлял их пол лета в спортивном лагере ползать, в том числе и по-пластунски. Маркус тогда не понимал, зачем всё это тому, кто швыряется в кольца мячом — а теперь вот осознал и оценил. Конечно, кому как — а ему вот пригодилось, чтобы поймать своего дурного хорька-переростка.

Маркус полз по шахте, словно грёбанный василиск, сжимая в левой руке полоску вяленого мяса и призывал джарви, закашливаясь от пыли. Поймает поганца — запрёт его в клетку навсегда. Ну, или, по крайней мере, пока они в школе. Нет уж. Одного такого приключения с него более чем достаточно.

Шахта свернула вправо, и Маркус, едва протиснувшись через поворот, вдруг увидел впереди… Да ни хрена не увидел! Здесь было темно, как в заднице, в которую Тройфус настырно хозяина посылал, так откуда здесь мог бы вдруг взяться свет?

— Тройфус! — в очередной раз заорал Маркус, услышав впереди, причём довольно близко, характерное пофыркивание. — Смотри, что я тебе принёс, — произнёс он слегка задушено. — Говядина, — он почесал нос о плечо.

— Дрочила тупоголовый! — довольно спокойно заявил джарви. Совсем близко. — Яйца не прищеми.

— Вот уж не хотелось бы, — Маркус скептически фыркнул и вдруг чихнул. — Иди сюда, а? А то я сам всё сожру.

Раздался шорох, и через секунду в густой темноте Маркуса обдало знакомым запахом, а затем что-то резко потянуло за крепко зажатую в пальцах полоску мяса. Одно движение — и правая рука Маркуса намертво сжала шкуру на загривке Тройфуса.

— Попался, — констатировал он, цепляясь указательным пальцем за ошейник Тройфуса и игнорируя его возмущённое верещание. Как тот умудрялся издавать такие звуки, при этом поедая вяленое мясо, Маркус не понимал. — Больше никакой, мать её, вседозволенности и свободы, — сказал он, пристёгивая карабин поводка, обмотанного вокруг запястья. — Теперь давай-ка отсюда выбираться, приятель.

Маркус двинулся было назад, но быстро понял, что лёгкий уклон вниз внезапно стал куда как ощутимей, когда направление его движения сменилось на противоположное — и ползти вверх, за ещё и задом наперёд, оказалось во много раз трудней. К тому же, его мантия тут же задралась, на спину что-то посыпалось, и буквально через пару футов он ощутимо застрял. Надо было её к Мордреду снять, подумал Маркус с досадой, снова начиная ползти вперёд. И палочку сунуть в рукав, а не в чехол. Тупость какая… но, впрочем, он очень надеялся на лёгкое дуновение, которое смог ощутить — это же вентиляция, где-то же приток воздуха должен быть.

Да, точно был.

Там, впереди.

Шахта снова повернула под каким-то странным углом, теперь изогнувшись вверх — и дышать стало легче, к тому же, впереди забрезжил свет. Тройфус верещал, отчаянно сопротивляясь, и ругался хуже, чем уличная торговка в Лютном, чей прилавок опрокинула убегающая от авроров шпана, чем ни капли не облегчал задачу Маркусу — но тот, влекомый свободой, упрямо двигался вперёд, где слабо забрезжил свет. Спустя целую вечность и бесконечно длинный участок пути Маркус понял, что свет шёл из овального отверстия в потолке шахты. Добравшись, наконец, до него, он хотел было выпустить вперёд Тройфуса, но потом решил, что лучше сперва посмотреть, что там снаружи, самому. Так что он размотал несколько витков поводка, позволив джарви убежать к своим ногам, и, добравшись до отверстия, высунул в него голову.

И обомлел, увидев вокруг длинные ряды книжных шкафов.

Библиотека?!

Что ж, ему, похоже, повезло. Хотел бы Маркус знать, сколько времени проползал по этой мудацкой шахте, и не закрылась ли библиотека. Если ему повезёт, он просто выйдет… да, наверное, получит нагоняй за то, что шатается в приличном месте в подобном виде, но об этом он подумает позже… сначала ему надо выбраться. Да. Выбраться.

Он упёрся ногами и начал выбираться — но застрял в плечах. Ругнувшись про себя, Маркус смог как-то втиснуться назад. Он отвязал поводок с запястья, привязал к ремню, и просунул в отверстие правую руку. Затем голову — и начал протискиваться дальше… а потом, видимо неудачно дёрнул ногами. Тройфус напугано тявкнул, юркнул ему под мантию и принялся прокладывать когтями путь к спасительному плечу. Маркус задёргался, попытался хоть как-то вновь ввернуться в овальное отверстие шахты, но сбившаяся мантия заклинила его намертво, и после нескольких десятков попыток высвободиться, в результате которых, кажется, ситуация стала ещё плачевней, Маркус едва не завыл.

Застрял!

Он застрял как последний придурок, с палочкой в ножнах, до которой было, что называется, рукой подать, но вытащить её он не мог всё равно. И, что хуже всего, вместе с ним застрял Тройфус, который, запутавшись окончательно, теперь не мог развернуться, а вылезти через шиворот ему не давал поводок.

Да, правильно его называли всегда безмозглым троллем. Вот же он идиота кусок!

* * *

Гермиона в пятый раз пыталась прочитать статью про экспериментальные способы применения паффопода для борьбы с садовыми гномами, но, едва дойдя до конца страницы, вынужденно возвращалась вновь к началу. Потому что думать она могла только о дурацкой ссоре с Роном. Крукшанкс вовсе не собирался есть его дурацкую крысу! Вот ещё — он просто хотел поиграть! Гонял — да, но ведь он же кот! Тем более, если Рон за неё так трясётся, нечего приносить Коросту в гостиную! Шанкси бы её, конечно, ни за что не тронул, она это точно знала! Но Рон и слушать никого не хотел — Гермиона понимала его, да, конечно… но ей всё равно было неприятно каждый раз выслушивать об ужасах, которые никогда не произойдут.

Она подпёрла подбородок кулаком и сердито уставилась в пространство. Нет, надо было подумать, как заколдовать крысу так, чтобы она хотя бы просто не выбегала из спальни мальчишек. Что, кстати, учитывая её весьма почтенный возраст, будет для неё только благом. А то пропадёт куда-то — и попробуй её найди. Гермиона не знала, сколько было отпущено волшебным крысам, но обычные жили примерно года два. Ну хорошо, пусть три. Но Рон ведь получил её от Перси! Вот так она куда-нибудь спокойно отправится умирать — животные делают так, Гермиона читала — а виноват кто будет? Как она сможет потом реабилитировать своего Крукшанкса?

Должны же быть подобные заклинания? Хотя бы чтобы её потом найти. Гермиона уже искала что-то подходящее в библиотеке — но так и не нашла нигде, по крайней мере, на тех полках, что ей были доступны. Значит, надо было посмотреть в Запретной секции — но как туда попасть? Гермиона вздохнула, с тоской вспоминая прошлогоднее разрешение профессора Локхарта. Но кто её теперь пустит? Можно было, конечно… она прикоснулась к груди, но потом резко отдёрнула руку. Нет, это будет совсем бесчестно.

Она поднялась из-за стола, и собрав книги, собралась уже уходить, когда заметила, что мадам Пинс нет на её обычном месте. Гермиона мучительно закусила губу. Может быть… Нет, долго раздумывать ей было некогда — Гермиона решительно положила стопку книг на край стола, за которым обычно сидела библиотекарь, и, оглядевшись, с виноватым лицом скользнув за него, быстрым шагом двинулась в самый конец помещения. Решительно миновав загородку, отделявшую Запретную секцию от остальной части библиотеки, Гермиона задрала голову. Эти высокие, в потолок, шкафы, заполненные многочисленными корешками, были ей уже хорошо известны.

Вот так просто.

Сперва ей нужен был каталог, находящийся в самой дальней части этого зала. Гермиона миновала несколько стеллажей и пошла вдоль стены: пройдя сперва безопасный раздел, посвящённый зельеварению, она углубилась дальше.

Гермиона шла хоть и быстро, но насторожённо держала палочку в выставленной вперёд руке — кто знает, что тут можно встретить. Конечно, говорят, что сами по себе книги ни на кого не бросаются, но она уже видела несколько закованных в цепи пугающих фолиантов, да и знакомство с Чудовищной книгой о чудовищах заставляло Гермиону не слишком этой максиме доверять.

Но ничего, кроме бесконечных шкафов, ей не встречалось — покуда она не свернула и не увидела почти сразу за углом торчащие прямо из стены руку, голову и кусочек тела. Очень грязного, но, кажется, всё же живого: рука, по крайней мере, ещё шевелилась. А затем голова повернулась к ней, сверкнув глазами, и Гермиона вздрогнула, отступая назад.

— Э-э-э! Эй, как там тебя! — хрипло донеслось сверху. — Слышишь, не убегай, а! Задницу мне почеши, мымра! — добавила торчащая голова и жалостливо затявкала.

* * *

Лохматая девчонка потрясённо отрыла рот и на всякий случай навела на него палочку.

И вот что Маркус должен ей теперь говорить?

Осталось разве что только представиться.

— Эй, — он ведь точно знал эту девчонку, она вечно таскалась с Поттером, как же её… — Ты не могла бы уже помочь? — И когда она задышала гневно, поспешно добавил: — Не, не. Не надо мне ничего чесать, пошутил я. Палочку мне свою одолжи, — попросил он. — На минуту буквально. Я верну. Мне бы только отсюда выбраться.

Ну и ну! Маркус Флинт! Сперва издевается, а затем… Гермионе ужасно захотелось с ним что-нибудь сделать… ну… что-нибудь. Она отлично помнила, как мерзко он ухмылялся в прошлом году, стоя за спиной Малфоя, когда тот издевался над Роном! И над ней. Хотя, собственно, зачем что-нибудь делать? Достаточно просто его тут оставить.

Он в самом деле думал, что она отдаст ему свою волшебную палочку?

— Нет уж, прости, — она даже отступила на шаг. — И вообще, как ты сюда попал? Это же запретная секция!

— Да так, — он хмыкнул. — Извини. По делу. И, вообще-то, старшекурсникам можно, — сказать по правде, он эту девчонку понимал. Он бы на её месте тоже свою палочку не дал. — Может, просто поможешь мне выбраться?

— А может быть, мне позвать мадам Пинс? — с ядовитой любезно предложила ему Гермиона. — Разрешение у тебя наверняка с собой.

— Ну давай, позови, — Маркус лишь усмехнулся. — Твоё явно при тебе тоже.

Запретная секция значит. Интересно, зачем её сюда принесло. Совсем распоясались третьекурсники. Ну-ну. Пускай кого-нибудь позовёт.

Несколько секунд они смотрели друг на друга.

Маркус улыбнулся ей первым. В конце концов, он был в худшем положении, нежели эта лохматая пигалица.

— Ну-ка поделись, что ты здесь искала такого… запретного? — он как можно дружелюбнее, оскалил зубы. — Могу помочь. Ну я же это семикурсник, слизеринцец и…

— Дрочи-и-ла! — жалобно раздалось у него из-за шиворота.

Кажется, лицо у девчонки вытянулось.

— Дрочила, жа-а-арко! — Маркус только глаза прикрыл. Что ж за день такой? Жаль, что в астрологии он не силён — может, Марс какой-нибудь не там стоит? Хотя нет, тут не Марс — скорее, Луна. Чёрная.

— Кто там у тебя? — спросила Гермиона, отойдя от внезапного откровения, уже заинтригованная и даже скорей озадаченная.

Маркус открыл было рот, чтобы что-то соврать, но в этот момент Тройфус, вероятно, окончательно потерял терпение и принялся покусывать его за шею. И отнюдь не нежно.

— Прекрати, поганец, — прошипел Маркус, мотая головой. — Больно же! Ну помоги, а? — снова попросил он. — Он меня сейчас просто сожрёт.

Гермиона окинула Флинта внимательным взглядом, затем, оглядевшись вокруг, придвинула библиотечную лесенку и, поднявшись на пару ступенек, ткнула палочкой ему прямо в сбившийся воротник — откуда тут же высунулась хищная острая мордочка и сообщила:

— Почти задохнулся, нечёсаная шкурёха!

— Это что… джарви? — ошарашенно произнесла Гермиона, едва не потеряв равновесие. — Их же запрещено привозить в школу! Это негуманно, опасно, и… У тебя вообще есть лицензия на его содержание?

— Засунь её себе в свой вонючий зад! — ответил ей вместо Флинта, ощерив треугольные зубы, джарви, и его владельцу лишь оставалось закатить глаза и безнадёжно махнуть торчащей рукой:

— Не принимай на свой счёт.

— Это совершенно безответственно! — Гермиона, разумеется, не собиралась обижаться на животное, но была искренне возмущена поведением его хозяина. — Ну ты ведь уже совсем взрослый волшебник — как можно было привести сюда существо третьего класса опасности? Они же ведь не просто ругаются — хотя я полагаю, что первокурсникам, такие вещи слышать просто нельзя — но ещё кусаются! О чём ты думал? И как, хотела бы я знать, ваш декан позволил подобное?

— Снейп ни о чем не знает, — Маркус уже совершено ошалел от духоты, от неудобной позы, от этой дурной девчонки… и от недвусмысленных позывов в сортир. — Разве что как…

— Кончить себе в котёл, — продолжи за него джарви.

— Профессор Снейп, — поправила Геримона чисто автоматически, а затем прикрыла ладошкой рот.

— Снулый член, — кивнул своей остромордой головой джарви.

— Его зовут Тройфус, — представил своего подопечного Маркус, фыркнув и очень стараясь не ржать. — Ну вот — теперь ты, если что, можешь меня сдать моему профессору Сну… декану. Только помоги, а! — почти взмолился он. — И я точно никому не скажу, что ты тут была. Скользящие чары знаешь?

— Я тоже о них подумала, — кивнула Гермиона и призналась: — Я, честно говоря, самостоятельно их ещё на практике не применяла. Только на уроках.

— Видишь, как тебе повезло, — Флинт ухмыльнулся. — Заодно потренируешься. Только колдуй, ради Мерлина, не на меня, а на края этой…

— Дырки, дырки! — заволновался джарви.

Флинт дернул плечом, и окончания она не услышала, но всё равно покраснела как маков цвет:

— Я попробую. Если он помолчит!

Настороженно глядя на торчащую из стены двухголовую инсталляцию из человека и джарви, Гермиона осторожно спустилась ступенькой ниже и, придерживаясь за лестницу, выполнила безукоризненный взмах и коснулась кончиком палочки овального края отверстия, в котором и застрял Флинт, произнося:

— Глиссео!

Едва заклинание отзвучало, Маркус рванулся вперёд и начал буквально вывинчиваться из ставшей невероятно скользкой дыры. Джарви, ощутив движение, заверещал, но с этим Маркус ничего не мог поделать — только поспешить и понадеяться, что мадам Пинс это безобразие не услышит.

Гермиона, сунув палочку за пояс, кинулась помогать незадачливому капитану команды соперников — и вдвоём они управились буквально за минуту, хотя на лестнице вдвоём было не слишком удобно.

Когда Маркус, наконец, сполз на пол и привалился к стене, он первым делом подтянул к себе отчаянно верещащего Тройфуса и, достав, наконец-то, свою палочку, его почистил. И только потом посмотрел на девчонку:

— Огромное спасибо. Я твой должник. — произнёс он, протягивая ей руку. — Я — Маркус Флинт, — вздохнул он, приподнимая джарви за шкирку. — А это Тройфус, ты уже знаешь.

— Гермиона Грейнджер. Извини, но руку пожимать не буду… — смутилась она.

— Дрочила, — немедленно добавил джарви, и Гермиона даже не попыталась удержать смешок.

— Нет, я хотела сказать, что она у тебя… грязная. Да и ты… весь.

— Гриффиндор, — усмехнулся Флинт, вытерев руку о мантию. — Ладно, спасибо. Я тебе действительно обязан и запомню. А теперь давай отсюда выбираться, — он засунул возмущённо пыхтящего и машущего лапами Тройфуса за пазуху.

В этот момент в коридоре раздались шаги, и Маркус с Гермионой, не сговариваясь, нырнули куда-то в сторону. Шаги звучали всё ближе. И тут:

— Старая потаскуха, — полупридушенно прошипел джарви, и Гермиона похолодела. — И глухая манда. — добавил зверёк.

И действительно, мадам Пинс неспешно прошаркала мимо них, и Гермиона с Флинтом, втиснувшись между каких-то стеллажей, вновь вспомнили, как дышать, лишь когда шаги её, наконец, затихли.

— Вообще-то, — возмущённо прошептала Гермиона Флинту куда-то подмышку, — я искала всё про поисковые чары, но, если уж обещал, может, расскажешь, лучше о заглушающих? И можно ли их накладывать на зверей?

Пожалуй, решила она, старая крыса Рона не так уж и плоха. Она, по крайней мере, молчит — и будет молчать, даже если Шанкси вцепится в неё всеми четырьмя лапами.

1) От англ. Trophy — трофей.

Вернуться к тексту