Луна белой пустыни (джен)

* * *

Над барханами вставала луна, в холодном воздухе далеко разносились ночные звуки пустыни. Тонко свистел ветер в жестких ветвях кустарника, шелестел песок на чешуях выползшей на охоту змеи, попискивали тушканчики, трещали сверчки, гудели сами песчаные горы. В прочий шум, совершенно не нарушая его, вливалась мерная и мягкая поступь человека. Идущий так давно странствовал по пустыне, что свыкся с ней, понял ее, а потому не тревожил ее обитателей своим появлением. Животные не избегали его, от одного его шага дышащая жизнью пустыня не превращалась в мертвые пески, какими их видят люди.

Сколько раз он видел в этих песках смерть, знакомых и незнакомых, врагов, друзей, скольких видел людей живущих одним днем, порывистых и гордых. Чтож, если ты не знаешь будет оазис твоим завтра или нет, то почему бы не пить сегодня воду так жадно? Но ,в отличае от родившихся здесь, он помнил, помнил всегда, другой мир. Тот, в котором текут широкие полноводные реки, зеленеют бескрайние леса, ждет жена, которой он каждый день отправляет мысленные письма. Посему он не может в бессмысленной ярости рубить врагов или упиваться вином у костров, весело красть и, смеясь, грабить, да и кровь его не умеет так кипеть. Он спокоен и внимателен ко всему и ко всем, он идет по прямой, не выдумывая ярких кодексов чести и всегда поступая по совести.

Сухов неторопливо и целенаправленно шел по пескам, сочиняя послание дорогой Катерине Матвеевне, когда заметил над гребнем соседней дюны темные очертания, извивающиеся и полощущиеся, точно рваные края ткани. Если днем воздух извивается, преломляя лучи, от жара солнца, то ночью источником тепла может быть только огонь. Приблизившись к тому месту, откуда виднелся мираж, Сухов увидел вдалеке довольно высокие для пустыни деревца, блестящие в лунном свете. Он посмотрел вверх и увидел прямо над собой границу двух небес темно синего, усыпанного множеством звезд, с молодым месяцем, и чернильно-черным, без единого пятнышка, с сияющей полной луной. Усмехнувшись в усы путник сделал шаг вперед.

Все также скрипел под ногами песок, но не выглядел также. Федор Иванович зачерпнул немного и пропустил меж, мозолистыми от климата и рукоятки пистолета, пальцами. Песок был совершенно белым, как отборная мука, из которой Катерина наверняка сейчас месит тесто для хлеба. Похоже на то, будто бы он перенесся в другую часть пустыни. Тут Сухов почувствовал насколько он устал, на спину давила необъяснимая тяжесть, свежий и какой-то живительный, непривычный воздух будто упирался при каждом вдохе. Бывалый боец и странник превозмог себя, расправляя плечи и вдыхая полной грудью. Посмотрел вокруг внимательным взглядом. Оглянувшись, он увидел сжимающиеся рваные края разрыва в черном небе, которые стягивались вокруг кажущегося отсюда таким светлым и тусклым кусочка звездного неба. Вскоре они срослись окончательно и стало тише, но все равно, даже в этом странном месте давали знать о себе невидимые обитатели, от чуткого слуха не скрывались осторожные шорохи и скрипы. Где-то вдалеке раздался тоскливый вой...