Второй шанс Гермионы (Что было бы, если) (джен)

Миона на секунду замерла, не двигаясь, просто запоминая момент. Хотя, уверенности в том, чем закончится её эксперимент, у нее не было. За окном поднимался рассвет, солнце уже осветило верхушки деревьев. Стояло совершенно обычное, немного морозное для пригорода Лондона в начале сентября, утро. Она прислонилась лбом к стеклу окна и зевнула, хотелось спать — последние несколько дней она не высыпалась. Ей всегда нравилось любоваться безмятежным видом по утрам, стоя в своей лаборатории, больше похожей на современный маггловский химический научный центр. Даже несколько котлов не слишком выделялись среди реторт микроскопов и реактивов. Зельеварение на стыке химии и магии. Именно этой идеей она шокировала в прошлом магическое научное общество.

Но сейчас ее внимание не привлекал лес — она смотрела внутрь себя. Она вспоминала все важнейшие события жизни, детство, школу, Хогвартс, друзей, Рона. Бедняга Рон. Умер через несколько месяцев после свадьбы, в стычке с еще не пойманными Пожирателями Смерти. Но её жизнь после этого не остановилась. Прошло несколько лет, и она ожила. Стала понемногу заниматься тем, что ей нравилось с детства — учебой. И, незаметно для себя, стала одним из известнейших зельеваров. И личная жизнь у нее тоже была, хотя семью она не завела — слишком была занята. Все беды, связанные с прошлым, там и остались. Она смирилась с утратами и жила своей жизнью, ей нравилась и работа, и люди, которые её окружают, в будущем она думала отложить исследования и работу в Министерстве и завести семью. Все было хорошо.

Поэтому то, что она собиралась сейчас сделать, иначе, чем безумием, она назвать не могла. Это было опасно, безответственно, рискованно и так на нее не похоже. Слишком непредсказуемы последствия, даже если все пройдет удачно. А если нет? Это ведь она лично участвовала в разработке техники безопасности по применению новых экспериментальных зелий! «В присутствии зельевара и колдомедика», «После тщательных испытаний» — вспоминала она выдержки.

Все началось со стандартной рутинной работы: авроры раскопали древний склеп, в котором нашлось множество зелий, книг и оборудования. Их нужно было осмотреть и либо уничтожить, либо забрать в Министерство. Только первые несколько выездов по таким склепам манят ощущением тайны. На деле все оказывалось прозаичнее. Вонючая затхлая пещера, кучи написанных плохим почерком записей, куча книг, не представляющих никакого интереса. Редко встречалось что-то интересненькое. Ну, в самом деле, что может создать человек, который сделал выбор провести жизнь в пещере? Уже это Гермиона считала явным показателем слабоумия, какие уж тут научные открытия. Так получилось и на этот раз. В холле лаборатории появилась интересная картина, а сама Миона несколько вечеров читала дневник этого отшельника. Отшельником оказался Фелипе Родригес Фернандес, никому не известный и ничем не прославившийся. В юношестве он совершил непреднамеренное случайное убийство своей любимой девушки и с тех пор поклялся приложить все силы, чтобы вернуться в прошлое и исправить это. Это Миона нашла очень трогательным и решила почитать внимательнее. Впрочем, дальше ничего интересного она не нашла, исследования же оказались чушью, Фелипе оказался бездарным исследователем. Но идея её заинтересовала: исследование магии времени, которые она проводила, стали её тайным увлечением, запрещенной и постыдной тайной. Ведь они находились вне закона, как министерский работник, она должна была сообщить об этих исследованиях в отдел Неназываемых и сначала получить их разрешение.

Она обернулась и, откинув челку, взглянула на результат своих многолетних трудов. Сиреневое зелье с золотыми искорками, перемещающимися в глубине. Если подойти поближе, можно расслышать слабый запах хвои. Но если сообщить о зелье в Отдел, то ей никогда не разрешат его опробовать! Ведь предсказать результаты реального изменения прошлого никто не в силах. Последствия могут быть ужасны, особенно, учитывая с какими событиями было связано её детство и юность.

Гермиона взяла мензурку в руку и поднесла ко рту. Наверное, каждый научный работник должен поставить в своей жизни хоть один безумный эксперимент. Через несколько минут придет её помощница, которую она заметила из окна, и, если ей станет плохо, она поможет ей. Очень испуганная, она опрокинула содержимое мензурки в рот и выкинула ту в мусорное ведро. Замерла. У зелья был морозный, обжигающий и немного сладкий вкус. Пейзаж за окном начал расплываться. Здание лаборатории, солнце, все стремительно исчезало, оставался лишь белый свет. О Боже!

— Доброе утро, милая. Пора в школу.

Гермиона открыла глаза. Мама уже вышла и теперь она созерцала свою комнату. Невероятно! Гермиона от избытка чувств натянула одеяло на голову. Либо это я сделала, либо — это новая разновидность ада. От этой мысли её передернуло. Ладно, об этом лучше не думать, а то можно и с ума сойти. Пару глубоких вдохов, Миона. Нет, но я все-таки это сделала! А теперь у меня есть несколько минут, может час, а потом я вернусь обратно, а Гермиона из этого времени ничего не должна запомнить. И надеюсь, я ничего не испорчу. Со временем шутки плохи. Последнюю фразу Гермиона произнесла вслух, обращаясь к симпатичному плюшевому медведю, который лежал рядом с ней.

Первые несколько минут она просто полежала в кровати, оглядываясь по сторонам, предполагая, что зелье вернет её прямо сейчас в её время. Потом решила встать и оглядеть комнату. После того, как мама крикнула, что завтрак готов, ей пришлось пойти умываться. «Главное ничего не испортить и не изменить будущего»,— продолжала напоминать она себе. За завтраком она старалась не выделяться своим поведением, быстро сообразила, что ей сегодня в школу — из газеты отца она узнала, что сейчас 30 мая 1991 года, последний учебный день. Вроде ничего важного в тот день не случилось, и это очень хорошо! Чем меньше изменений, тем лучше. Покидав нужные книги, она подглядела расписание в дневнике, и, надев форму, подошла к маме. Она ходила в школу в соседнем районе, и в детстве её подвозила именно мама. К обеденному перерыву в школе сомнения в том, что зелье сработает, как надо, стали крепнуть. Если бы зелье сработало, как надо, она бы уже вернулась. А раз она здесь, значит, зелье сработало лишь наполовину. А это значит, что снова появился Волдеморт, Пожиратели, Хогвартс, Рон, и целая гора ответственности, потому что это все теперь зависит от нее. Она слишком много знает, местонахождение всех хоркруксов и многое другое. И как только Дамблдор с этим справлялся! Не верится, что это все всерьез. Сначала надо выждать пару часов — вдруг зелье все-таки сработает. Потому что одно дело — фантазии о спасении мира, а реальное сражение с самым темном магом современности — совсем другое. Сколько раз они с ребятами были на волосок от гибели. Небольшое изменение и всё может пойти не так. Их фирменная удача может не сработать! Если бы я и решила изменять прошлое, то стоило хотя бы продумать детальный план. Я же была настолько занята зельем, что подобную возможность как-то и не рассматривала. Ужас!

Вернувшись домой, Гермиона поднялась в свою комнату и стала обдумывать варианты, в школе не давали сосредоточиться учителя и одноклассники. В первую очередь в голову приходило пойти к Дамблдору и поделиться с ним всей информацией. Гермиона взяла лист бумаги, поставила цифру один и нарисовала парой черточек схематичного Дамблдора. Но у этого решения было несколько серьезных минусов. Не факт, что Дамблдор захочет что-то менять, раз всё закончилось победой, а умерших людей он может счесть неизбежными жертвами. Кроме того, допустим, он прислушается к ней и, опираясь на её сведения, уничтожит все крестражи, кроме змеи и Гарри, разумеется. И что это изменит? Он начнет строить те же планы, так же делать из Гарри идеальное оружие в своем понимании, ждать, когда Волдеморт возродится и пытаться уничтожить его с помощью Гарри. И в чем тогда суть её вмешательства? А ведь он может счесть её опасной для его планов и просто стереть ей память. Черт. Дамблдора она никогда не понимала до конца и не представляла, чего от него ждать. Она зачеркнула картинку-изображение Дамблдора и поставила напротив него вопросительный знак.

А что еще я могу сделать? Попытаться действовать самостоятельно? Было бы проще, если бы я была выдающимся мракоборцем, но Защита от темных искусств — это единственное, что у меня получалось не очень хорошо. Правда, в зельях я достигла почти совершенства, что и доказывает моё пребывание в прошлом, но и что же? Я, конечно, могу сварить несколько зелий, которые можно использовать перед боем, но это, по сути, почти все, если брать в расчет боевые навыки. Еще остается интеллект и знания. Я могу изменить ход истории, сделать все правильнее и логичнее. Вот только чем все это закончится? Не лучше ли позволить всему идти так, как все прошло? Если Волдеморт победит? Она окружила свое изображение, долженствующее означать её, вопросительными знаками. Легла на кровать, обхватила голову руками и стала вспоминать, как все было. Убийства, раны, жертвы. Нет, она просто не выдержит повторно смотреть, как все это происходит, зная, что у нее есть шанс это остановить. Надо вмешаться, раз она здесь. И да поможет мне Мерлин!

Первое, что мне нужно — это палочка. Без палочки я абсолютно беспомощна. Гермиона спустилась в кухню. Как раз подходило время ужина. Ей было приятно смотреть на помолодевших родителей и общаться с ними. Это был интересный и уникальный опыт. Наконец, время перевалило за полночь.

— Гермиона, милая, тебе пора спать, — сказала мама.

— Хорошо. А ты не могла бы уделить мне свое завтрашнее утро?

— Да, завтра у меня более-менее свободный день, а что ты хотела?

— Я все расскажу завтра, а мне пора спать, — и девушка, поцеловав родителей, пошла в свою комнату.

Завтра ей предстояли покупки.

Наутро по пути до Старого Котла Гермиона взяла с мамы обещание молчать и ничем не выказывать удивления. Миона в детстве была послушна и почти никогда ничего не просила, а то, что просила — родители одобряли. В конце концов, какой ребенок будет просить себе еще учебников. Гермиону родители воспринимали не как ребенка, а как подростка, уже в детстве способного принимать правильные взвешенные решения. Так что мама обещание дала, решив, что это какой-то розыгрыш или шутка. Насколько далеко зайдет розыгрыш, она даже не предполагала.

Машина притормозила перед неприметным, старым и довольно грязным пабом.

— Я должна тебе кое-что рассказать. Не знаю, как будет правильней тебе об это сообщить. В общем, я волшебница, — мама непонимающе улыбнулась и вопросительно на нее посмотрела. — Я знаю — это звучит невероятно, но это на самом деле так. И я имею в виду не что-то абстрактное и метафорическое, а самые банальные волшебные палочки и котлы с зельями. Конечно, ты мне не веришь, поэтому я тебе покажу. Просто пытайся сохранять спокойствие, — она закончила тираду и вышла из машины по направлению к пабу.

Мама была немного напугана и заинтригована, девочка говорила о волшебстве уж с больно серьезным видом, — это совсем не напоминало детский розыгрыш. Тем не менее, она зашла за ней в паб.

— Здравствуйте, мистер Портбери, — вежливо поздоровалась девочка с барменом с бородатым барменом.

Он еще лет двадцать будет стоять за стойкой заведения, и Гермиона знала его неплохо.

— Я могу чем-то помочь маленькой леди? — низким голосом проговорил тот, поглядывая на необычных посетителей для этого заведения.

— Меня зовут Гермиона Грейнджер, сэр. У меня еще нет волшебной палочки, а моя мама маггл, не могли бы Вы открыть нам вход на Диагон-Аллею?

— Странно, что так получилось. Обычно кто-то из школы приходит к новичкам и объясняет, что к чему.

— Обо мне должен был позаботиться преподаватель, сэр. Но у неё появились неотложные дела. Она сказала, что такой джентльмен, как Вы, непременно поможет с проходом на Аллею и объяснила, как вести себя там.

— А как зовут преподавателя, дитя? — полюбопытствовал польщенный бармен.

— Минерва МакГонагалл, — с ангельскими интонациями прощебетала Гермиона. — Заместитель директора.

— Да, да, конечно, сию же секунду, — поперхнувшись, проговорил Портбери. Имя МакГонагалл до сих пор производило впечатление на бывшего студента Пуффендуя.

Ведя маму по Аллее, Гермиона рассказывала про волшебный мир, о магах и магглах и о том, что ей, Гермионе, повезло оказаться среди первых. Антураж был самый подходящий для рассказа: магазины, витрины которых были заполнены всякими явно колдовского вида приспособлениями, люди в мантиях, а также несколько домовиков и гоблинов.

Вскоре они подошли к Гринготтсу. Вид облаченных в форму гоблинов перед банком окончательно довел её маму.

— Милая, я верю, но, может, присядем за столик в кафе? Мне надо привести мысли в порядок.

— Через минутку. Здесь в ходу золотые галеоны, — Гермиона подмигнула маме.

Фунты можно было обменять на галеоны, но курс был невыгоден, и такой суммы на руках у родителей не было. Хорошо, что гоблины выдавали кредиты. После непродолжительной беседы с гоблином за стойкой Миона оформила кредит на сотню галеонов на два года и после росписи её мамы на документах получила деньги.

Они присели за столик кафе. Гермиона продолжала рассказывать, конечно же, пропуская все о Пожирателях Смерти, дементорах и многом другом. Так что в сознании её мамы мир выходил сказочным и добрым — как раз для любимой дочки.

На вопрос, откуда она все это знает, она честно сказала, что к ней приходило письмо из Хогвартса, а потом она общалась со многими волшебниками.

Они договорились встретиться с мамой через час, в кафе-мороженом, видневшемся неподалеку.

Мама за это время должна была купить перья и чернила, а также познакомиться со столь непривычным миром. Гермиона уговорила её не сворачивать с Диагон Аллеи — «Тут так легко заблудиться!», понимая, что время для знакомства с Лютным переулком явно не пришло.

Письма из Хогвартса у нее не было, так что покупку палочки она отложила.

Сначала она обзавелась мантией и Живоглотом, и только тогда, в мантии и с котом, отправилась к Олливандеру.

Гермиона остановилась перед магазином, пересилила волнения и потянула на себя тяжелую ручку дубовой двери.

— Если уж у тебя не хватит способностей получить палочку без письма из Хогвартса, то лучше сразу иди на ковер к Дамблдору, потому что волшебница ты, значит, та еще, — сказала она себе.

Через минуту, когда стало казаться, что Олливандер, который всегда появлялся неожиданно за спиной, должен быть рядом, она произнесла вслух:

— Здравствуйте, мистер Олливандер.

— Здравствуйте, юная леди. Вы что-то хотели? — спросил немного обескураженный старый мастер. Подкрадываться к посетителям незаметно давно было его маленьким невинным эксцентричным хобби.

— Да, конечно. Гермиона Грейнджер, сэр. Я хочу купить волшебную палочку

— Ну что же… Как Вы можете знать, для того, чтобы продать несовершеннолетней волшебнице палочку, мне нужно письмо из Хогвартса.

— У меня пока нет письма. Но мне его обязательно пришлют, и я сразу Вам его пошлю с совой. Договорились?

— Извините, юная леди, но это невозможно. Письма приходят перед окончанием лета для того, что бы у новоиспеченных волшебников не было времени делать глупости.

— Вот как. Я не знала. Но я и не собираюсь делать глупости. Но, быть может, вы согласитесь подобрать мне палочку, чтобы я её забрала, как только получу письмо? Я ведь не наделаю глупостей под Вашим контролем, — вежливо попросила Гермиона.

— Ладно, — смилостивился Олливандер. Ему было интересно подобрать палочку для этой маленькой волшебницы.

Улыбнувшись, старик предложил ей первый вариант. Спустя полчаса улыбка старика стала шире. А спустя еще час он был в восторге. Подобрать палочку в этот раз было непросто, а он любил интересную работу. Иногда его палочки совершали добро, иногда зло, но они в любом случае были одними из лучших во всем волшебном мире. К удивлению Гермионы, её прошлая палочка её не признала.

Наконец, новая палочка признала хозяйку, выпустив сноп серебряных искр.

— Ясень и сердце грифона. Тринадцать дюймов. Очень гибкая и хлесткая палочка, — Оливандер явно был доволен. — Она будет очень хороша для чар и заклинаний.

— Это неудивительно. Я ведь изменилась, — прошептала про себя Гермиона. — Давно надо было сходить и купить новую палочку.

— А теперь, отдайте, пожалуйста, палочку. Я обещаю, что сохраню её для Вас, — улыбаясь, проговорил мастер, но то, как держала её волшебница, почему-то заставляло его насторожиться. Конечно, это маленькая девочка, но все же… Лицо девочки стало выражать сожаление, и Олливандер вздохнул спокойно — значит, она решила её отдать.

Девочка сделала движение по направлению к Олливандеру, как будто собиралась отдать ему палочку. Мастер протянул руку и, повинуясь импульсу, взглянул ей в глаза. Карие глаза выражали серьезность и решительность.

— Замри, — с палочки сорвался оранжевый луч.

Парой быстрых пасов Гермиона вернула вываленные коробки с палочками назад на полки.

— Обливиэйт, — еще один луч коснулся Олливандера.

— Добрый день, юная леди. Вы что-то хотели? — спросил сбитый с толку Олливандер — он не помнил, как зашла в магазин эта девочка.

— Кажется, я перепутала магазин, извините, — девочка вышла.

Через несколько минут Олливандер вернулся к незаконченной палочке в задней комнате. Гермиона же направилась в кафе, где они договаривались встретиться. Мама уже доедала порцию мороженого и читала газету.

— Привет, радость моя, мороженого? — Мама с интересом разглядывала девочку и явно желала посмотреть на волшебную палочку.

— Ага. А палочку я тебе чуть попозже покажу. До поступления в школу я не могу её показывать на людях, такие порядки, — улыбнулась Гермиона.

Купив пирожных уже в мире магглов, — галеоны стоило экономить, — Миона попрощалась с мамой, объяснив, что у нее еще несколько мелких дел, ничего интересного, попросила отвезти покупки домой, обещала быть к ужину и всё-всё рассказать, поцеловала и ушла вдоль по улице. Выбрав безлюдный переулок, она зашла в него и, оглядевшись по сторонам, трансгрессировала в Литтл-Уингинг, на Тисовую Улицу.

— Привет.

Гарри недоуменно уставился на девочку. Вообще-то, его никто не должен был найти. Именно для этого он и прятался в высокой траве за домом Дурслей. У них как раз сломалась газонокосилка, как они думали, совершенно случайно, и у Гарри появилось место, где он мог лежать, любуясь на облака, и не опасаться своих милых родственников.

— Привет. Ты кто? — удивленно спросил Гарри.

Девочка выглядела мило, но странно. Гарри пока не часто доводилось видеть мантии волшебников. Когда он оторвал взгляд от мантии, то обратил внимание на густые каштановые волосы и смеющиеся карие глаза.

— Позволь представиться: Гермиона Грейнджер. Прогуляемся? — она, улыбаясь, протянула ему руку.

Гермиона была в корне не согласна с действиями Дамблдора относительно Гарри. Мальчик был с детства лишен всего, что было у нормальных людей. И кому это понадобилось? Она подозревала, что Дамблдор опасался части души Волдеморта, спрятанной в нем, боялся, что она испортит характер юного волшебника и приведет к злу. После такого тяжелого детства Гарри должен был ценить дружбу превыше собственной жизни, как оно и получилось. Но Гермиона верила, что знала его куда лучше старого мага, и считала, что это были лишняя жертва и предосторожность. Гарри уже родился с добрым и открытым сердцем. А вот минусы действий Дамблдора были на лицо.

Даже к концу войны с Темным Лордом владение боевой магией у её лучшего друга было лишь посредственное. Использовать Экспеллиармус против Того-Кого-Нельзя-Называть?! Такое мог сделать только её Гарри. И победить, что самое удивительное. А его сознание? Под давлением маггловской семьи, Волан-де-Морта, насмешек сверстников в школе, уроков Снейпа и многого-многого другого оно было расшатанным и нестабильным. Даже спустя десятилетия после войны Гарри так и не смог освоить окклюменцию. Именно из-за этого погиб Сириус. Неважно, была ли это все часть плана Дамблдора или нет, но она сделает многое по-другому и её старым, а теперь будущим друзьям не придется столько страдать.

— Хочешь пироженку? — Гарри с удивлением посмотрел на протянутое пирожное со сливочным кремом. Его оставили без завтрака и обеда, а сладкое он давным-давно не ел. Конечно, он хотел…

* * *

Гарри сначала с неверием, а затем с энтузиазмом воспринял весть о своих магических талантах. Пара простеньких фокусов и мальчик сразу поверил в волшебный мир, о котором ранее мог только мечтать.

Гермиона привела Гарри в небольшую пиццерию, расположенную через пару улиц от его дома. Посовещавшись, они заказали ужин: большую пиццу с пепперони, истекающую плавленым сыром и суп из морепродуктов. Выругавшись про себя на Дамблдора еще раз: “Ну как можно морить голодом будущего борца с силами зла, сам-то худобой не страдает!” — она начала краткий экскурс в историю волшебного мира. Гермиона не стала обрушивать на Гарри всю информацию сразу. Пару слов о школе Хогвартс, в которую он скоро попадёт, пару о магическом сообществе, которое ему почти поголовно благодарно, и истинную историю смерти его родителей. О том, что Волдеморт еще жив, она решила пока промолчать. Под конец беседы, за чашкой кофе, Миона обронила, что оставаться у Дурслей Гарри так же нет нужды. Он может провести часть лета в гостинице на Диагон-Аллее. Это обрадовало её друга чуть ли не больше, чем все остальное.

Гарри чувствовал, что может ей доверять, однако же, спросил, а почему же она всё это делает для него и откуда его знает. И очень удивился, когда узнал, что о нём (человеке, который живет в чулане под лестницей!) написаны книги и сотни волшебников были бы счастливы приютить его у себя.

Они быстро сходили к Гарри, собрав его вещи, которые все уместились в одну сумку и уже в коридоре по пути к двери наткнулись на Вернона. Не заметив Миону, он решил просто наорать на Гарри и запереть в чулане, когда увидел, что негодный мальчишка посмел привести в Его дом какую-то девочку и просто взорвался от негодования.

— Да как ты посмел, негодный… — остаток фразы у него почему-то не получалось произнести.

Он вроде бы произносил слова, но звука не было, а тут из его рта вместо гневной речи начали вылетать мыльные пузыри. Гарри нервно засмеялся. Миона тоже улыбалась. Задохнувшись от ярости, Вернон заметил, что девочка навела на него волшебную палочку, из тех, о которых ему как-то рассказала ему Петунья. Он уже собирался вырвать её у нее из рук и сломать об колено, когда услышал громкую абракадабру, слетевшую с уст девочки: “Петрификус Тоталус!”

Вытянувшись по стойке смирно, Вернон с грохотом шмякнулся на пол, упав на огромный перевесивший живот. Из кухни выглянули Петуния и Дадли. Отправив Петунию вслед за Верноном на пол, Миона с кровожадной улыбкой наблюдала за Дадли, который удирал на второй этаж вверх по лестнице.

— Гарри, подожди меня снаружи, я просто сделаю так, чтобы твои родственники не волновались о твоём отсутствии, не бойся, с ними всё будет хорошо, — промурлыкала Гермиона.

— Ты уверена? — взгляд Гарри остановился на неподвижно лежащем Верноне.

— Конечно. Я могу вернуть его в обычное состояние в любой момент, хочешь, чтобы я это сделала немедленно? — с улыбкой спросила Миона.

— Нет, что ты. Но ты же не собираешься их так оставить на всё лето? Это было бы слишком… — неуверенно прокомментировал мальчик.

— Я изменю им память, они забудут о тебе, на время, если ты хочешь.

— Хорошо, я подожду снаружи, — согласился Гарри.

Быстренько заставив Вернона и Петунию забыть о существовании племянника на год, Миона начала подниматься по лестнице, намеренно неспешно и скрипя всеми ступеньками.

— Эй, вкусный маггл, иди к ведьме, я позабочусь о тебе! — крикнула, сдерживая смех, Миона.

Поднявшись на второй этаж, Миона без труда нашла дверь Дадли. Та была заперта, но по мановению волшебной палочки дверная ручка медленно начала поворачиваться. Осторожно, опасаясь какого-нибудь тяжелого предмета, пущенного в неё со страху, Миона вошла в комнату Дадли. На полу валялась куча одежды, горы игрушек и кучи фантиков от всевозможных конфет. В дальнем конце стоял большой письменный стол, за которым, по идее родителей, должен был делать уроки их сынок. Сейчас на нем была куча хлама, а Дадли, как догадалась Гермиона, сидел под ним.

Не спеша, хищно улыбаясь, Миона подошла к столу. Передняя его стенка не позволяла видеть Дадли. Миона начала скрести ногтями по столу. А через полминуты, когда Дадли должен был, по её мнению, почти умереть от страха, резко перевесившись через край стола и скорчив злое выражение лица, ледяным голосом сказала: “Иди сюда, маггл.”

Завопив, Дадли попытался встать прямо под столом, ударился о крышку головой и стал убегать через всю комнату на четвереньках, с диким криком и очень хорошей скоростью для его комплекции.

Дав ему добежать до самой двери, Миона произнесла “Петрификус Тоталус.” Стерев и ему память о Гарри на год, а точнее, заблокировав воспоминания о двоюродном племяннике, она решила, что не помешают и некоторые усовершенствования. На протяжении нескольких лет Дадли предстояло испуганно садиться на землю, прикрывая голову руками, когда бы он ни услышал имя «Гарри», довольно распространенное в Британии.

Гермиона, не терзаясь никакими угрызениями совести, в веселом настроении вышла из дома. А если бы она знала, что еще неделю Вернон будет пускать мыльные пузыри изо рта, а в больнице ему посоветуют больше не есть мыла, то улыбалась бы еще шире.

* * *

С помощью аппарации, Гермиона перенесла Гарри до Диагон-Аллеи. Было уже поздно, большинство магазинов закрылось, и покупки необходимых вещей решили отложить до завтра. Прогулявшись по вечерней Аллее, освещенной газовыми фонариками, ребята высмотрели приличную гостиницу «Рог единорога», которая была расположена в одном здании с кафе мороженным, где Гарри, позже, провел остаток вечера. Дав ему несколько галеонов, Миона попрощалась, дошла до Дырявого Котла, выходящего в мир маглов, а оттуда до ближайшего переулка, откуда, оглядевшись по сторонам, аппарировала домой. Весь оставшийся вечер она развлекала родителей своими новыми магическими способностями и со спокойным сердцем легла спать.

На следующие утро ребята отправились на Диагон-Аллею.

— Сперва нам нужно в Гринготтс, — объявила Миона, — ты в курсе, что ты один из самых богатых волшебников Англии? — девочка рассмеялась, видя удивление Гарри.

Посетив банк, они купили школьные принадлежности, несколько дополнительных ингредиентов для зелий, мантию для Гарри, а также пару мётел Нимбус-2000. Гермиона посоветовала мальчику купить себе домашнее животное и посмотрела, как Гарри, как и в её прошлом, купил Буклю. То есть пока это была безымянная сова, но Гермиона предпочла не рисковать старой доброй традицией и подсказа ему её прошлое имя, которое Гарри сразу же понравилось.

После того, как они отнесли все покупки и Буклю в номер, Гермиона попросила Гарри подождать её в кофейне, а сама отправилась к Олливандеру, сетуя, что не получилось сразу захватить нужные палочки. Конечно, Олливандер не разорится от потери несколько палочек, да и от пары заклятий с ним ничего не случится. Гермиону больше волновали защитные чары магазина и случайные прохожие. Единственное, что позволило ей обворовать старика, это то, что охранные чары были ослаблены, чтобы не срабатывали каждый раз, как только очередной покупатель находил к себе палочку и, вероятно, приводились в действие голосовой командой или как то еще. Тем не менее, детальное устройство охранных чар на магазине Олливандера она не знала, и был риск, что в этот раз все пройдет не так гладко.

Гермиона в задумчивости остановилась с другой стороны улицы напротив магазина. На неё никто не обращал внимания. Её всерьез стала тревожить вероятность, что защитные чары могли делать исключение только для одной палочки, которая выбрала гостя магазина. Если же пришелец начнет творить заклинания своей палочкой — это может означать только то, что этот человек грабитель. Так же защита могла сработать, если взять больше одной палочки или попытаться вынести больше одной палочки. После раздумий Гермиона поняла, что для неё есть единственный способ справиться с защитой магазина, но способ ей не понравился. Как же всё сложно получается! Тем не менее, в данном случае цель оправдывает средства, решила она, перешла дорогу и, подняв голову, зашла в магазин.

— О, Вы все же решили приобрести волшебную палочку или опять заблудились? — приветливо спросил вынырнувший из мастерской Олливандер.

— У меня уже есть, — сказала Гермиона, подходя к нему и доставая волшебную палочку, на которую уставился Олливандер. — Империо! — выкрикнула Гермиона.

Раздался звук сирены и Гермиона почувствовала, как её сковывает сила защитных заклинаний.

— Отключи защиту! — крикнула она Олливандеру.

На хозяина магазина защита не производила никакого действия. Олливандер выхватил магическую палочку и произнес заклинание, отключающее защиту. Все успокоилось. Гермиона, понимая, что времени почти не осталось, приказала Олливандеру не выдать её присутствия и сказать, что он включил защиту по неосторожности. Сама же быстро перебралась в мастерскую. Это оказалось довольно обширное помещение, заполненное деревянными брусками, шкатулками с магическими составляющими от палочек и столом, за которым Олливандер, обязательно вручную, создавал свои палочки. В углу была куча опилок и Гермиона решила, что это лучшее место, чтобы спрятаться. Схватив покрывало с кресла, она забралась в груду опилок, набросила на них покрывало и замерла, стараясь не шевелиться. Через несколько минут она услышала мелодичный перезвон, видимо, всегда раздававшийся в мастерской, когда приходил посетитель. Разговор она не слышала, оставалось надеяться, что авроры не заподозрят странности в поведении старого мастера. Через несколько минут отворилась дверь в мастерскую.

— Мы понимаем, что защита сработала случайно. В следующий раз будьте внимательнее, весь переулок на ушах! Ну, надо же, случайно вынести недоделанную палочку на улицу, видимо, она была почти готова, раз защита сработала. Министерство внимательно следит за судьбой незарегистрированных палочек! А проверка — это необходимая формальность. В работе нужен порядок, — продолжал распыляться словоохотливый аврор. — Всё, вижу, никого нет. Сейчас подпишите протокол и мы уйдем. Элла, ты как, заканчиваешь?

— Ага, сейчас, вот, готово. Вот здесь, пожалуйста. До свидания.

— До свидания.

Услышав, как закрылась дверь, Гермиона осторожно выглянула из кучи опилок. Отряхнувшись, она вышла в зал магазина. Олливандер неподвижно стоял там.

— Принесите мне палочку из остролиста, сердцевина — перо феникса, 11 дюймов и вторую, из ивы, сердцевина — волос единорога, 14 дюймов.

Олливандер принес требуемые палочки.

— Проводи меня до черного входа. Вы сможете на время отключить защиту, чтобы я смогла вынести эти две палочки незамеченной?

— Да.

— Хорошо.

Гермиона решила выждать несколько минут и выглянула на улицу. Дверь выходила на темный, узкий и заброшенный переулок, кардинально отличавшийся от Косого.

— Сделаете это сейчас и следуйте за мной, — скомандовала она.

Олливандер, взмахнув палочкой, произнес заклинание и вышел вслед за ней из магазина.

Гермиона подошла к нему вплотную на улице и приставила палочку к груди, что недолжно было быть заметно.

— Фините, Обливиэйт, Конфундус, — три луча сорвались с конца палочки. — Извините, — прошептала она беззвучно.

Быстро развернувшись, юная волшебница исчезла в тенях, не оглядываясь на остолбеневшего Олливандера, который пытался сообразить, что же он здесь делает.

Спустя несколько минут она нашла Гарри, который ел десерт и читал учебник по заклинаниям. Она отложила неминуемые угрызения совести — впервые ей пришлось воспользоваться непростительным заклинанием — и улыбнулась Гарри.

— Насколько я понял, для всех заклинаний нужна волшебная палочка. А можно купить мне одну?

— Конечно, ты же волшебник. Я как раз принесла тебе одну, возьмешь её попозже, где-нибудь, где будет поменьше народу.

— А если я не волшебник? Если я возьму палочку, и ничего не произойдёт? И я не смогу колдовать? — с отчаянием в голосе спросил Гарри.

— Хочешь, докажу, что ты волшебник? — спросила Миона, наблюдая нерешительность мальчика.

— Да. А как? — со страхом и интересом произнес тот.

— Да ничего особенного, обычный кровавый обряд, пара человеческих жертв, — серьезно начала Миона, но, увидев отвращение на лице Гарри, сжалилась, — да нет, шучу. Тебе понравиться. Это то, что умеешь делать лучше других.

— Я еще ничего не умею, — уныло возразил Гарри.

— Пошли, сейчас увидишь, — она потащила его за руку.

— И что дальше? — с нетерпением и немного взволновано спросил Гарри.

Они с Гермионой стояли посреди луга. В паре километров виднелся реденький лес, с другой стороны тянулись холмы. Светило солнце и ветер шелестел над травой.

— Всё просто. Протяни руку и скомандуй «вверх». Главное — уверенно, — скорее для себя, добавила Миона. Несмотря на возраст и способности, она всё еще неуверенно чувствовала себя на метле.

Метла уверенно прыгнула Гарри в руку.

— А что дальше?

— А дальше — лети за мной! — Миона оторвалась от земли и полетела в сторону холмов.

Как она и ожидала, через пару минут Гарри её нагнал, а через десять уже выписывал различные пируэты. Сначала они просто летали, юный волшебник был полностью поглощен чувством полета, потом стали играть в догонялки. Очень скоро выяснилось, что Мионе Гарри не догнать и тогда правила немного поменяли. Миона пыталась попасть в Гарри заклинанием Flagrate и пометить его крестом. Метла дала Гарри столько маневренности и скорости, что, даже используя невербальную магию и выстреливая заклинания с очень большой скоростью, Мионе приходилось по пять минут гоняться за Гарри.

Вскоре они приземлились на безлюдной опушке леса, и Гарри впервые в жизни взял палочку, которая выпустила сноп икр. Гермиона объяснила, что даже простейшей магии придется учиться, так что колдовать он сможет еще не скоро. Хотя бы через недельку, подмигнула она ему. Также она добавила, что до получения письма из Хогвартса Гарри палочкой владеть не в праве и поэтому — это секрет. Они снова взмыли в воздух.

Постепенно они достигли окрестностей Норы, куда их потихоньку направляла Миона. Так как они оба уже немного устали, Миона предложила передохнуть. Она показала на лужайку перед домом и направила метлу туда. Гарри немного смутился из-за того, что они собирались сесть перед домом неизвестных людей и потревожить их, но последовал за подругой.

Когда они сели и соскочили с мётел, Гарри заметил рыжую головку, наблюдавшую за ними из-за занавески. Почти сразу она исчезла. Гарри остановился чуть позади Мионы, которая, похоже, знала, что делала, осматривал странный дом. Даже раньше, в момент постройки, он, вероятно, совсем не походил на жилище Дурслей. А потом, когда стало мало места, хозяева решили добавить этажей и пристроек. В то, что обошлось без волшебства, верилось с трудом, как и в то, что дом, стоящий перед ним, таким и задумывался. По мнению Гарри, это было слишком даже для волшебников, однако, он производил впечатление гораздо более уютного, чем тот, где он вырос.

На крыльцо вышла средних лет женщина. Невысокая, рыжеволосая и с очень грозным выражением на лице. Она была одета в старенькую потертую мантию, в руке была палочка.

— Мы, возможно, успеем улететь, если быстро вспрыгнем на мётлы, ну, во всяком случае, я, — подумал Гарри, вспомнив, как ловко он уворачивался от заклинаний Мионы.

— Извините, пожалуйста, если мы Вас отвлекаем, — прощебетала Миона. Мы просто заблудились, летая на мётлах, и хотели спросить дорогу.

Лицо женщины немного смягчилось, когда она увидела перед собой двух маленьких детей, ровесников её Рона, к тому же — весьма вежливых.

— Ваши родители знают, что вы летаете на мётлах далеко от дома? — спросила женщина, — что-то я не видела вас среди местных.

— Мои родители знают, мэм. А родители Гарри… — она указала на него, и у Гарри не оставалось другого выхода, как продолжить фразу, — моих родителей нет, — потупив голову, сказал Гарри.

— Бедный мальчик, — лицо женщины из сурового стало нежным и заботливым, — вы, наверное, проголодались, а у нас как раз семейный обед, — раздевайтесь, умывайтесь и проходите на кухню, — властно скомандовала она. — Моё имя Молли Уизли.

— Гермиона Грейнджер, мэм.

— Гарри Поттер, — Гарри как раз снимал пыльную мантию, поэтому не увидел, как изменилось лицо Молли.

Молли пошла в столовую, куда за ней направились и ребята. Гарри был несколько смущен тем, как на него уставились волшебники, и, подумав, что он где-нибудь, наверное, испачкался, попытался незаметно себя оглядеть. Молли предупреждающе погрозила семье, а Артур, встав и улыбнувшись, представился сам и представил своих детей. Самая младшая, Джинни, сильно покраснела, что не ускользнуло от внимания Гарри.

Молли палочкой послала тарелки к столу, и за едой понемногу спала первая неловкость. Артур рассказал о деле, которым сейчас занимался (он только отлучился от работы на обед). Какой-то умник заколдовал обыкновенные табуретки в мебельном магазине так, что они на ножках отпрыгивали в сторону, когда на них пытались сесть. Как назло, на них была огромная скидка, многие из них раскупили, и теперь мистеру Уизли предстояло найти всех покупателей и, по возможности, нарушителя. Работа мистера Уизли показалась Гарри весьма забавной. Далее все пытались узнать от близнецов, что те задумали. Вот уже почти неделю семья жила без их шалостей и никто не верил им, что они якобы исправились. Так, незаметно, обед подошел к концу, когда один из близнецов предложил сыграть в квиддич, а второй добавил, что сыграть надо непременно.

— Во что сыграть, — не до конца понял Гарри.

— В квиддич, — ответил, кажется, Фред, Гарри их путал.

— Ты что, не знаешь, что это?! — неверяще воскликнул второй.

— Гарри всю жизнь прожил среди магглов и почти незнаком с волшебным миром, — пояснила Гермиона, отвечая на удивленные взгляды семьи.

— Пошли, мы тебя обязательно научим, — вперёд вышел Рон.

Гарри с удовольствием согласился. Эта дружная семья ему очень понравилась, выгодно отличаясь от ужасных Дурслей. Хорошо, если все волшебники такие! Миссис Уизли и Артур вместе с Гермионой задержались в столовой, о чем-то разговаривая, а он принялся выслушивать сбивчивые, в исполнении сразу трех Уизли, правила. Перси и Джинни ушли вверх по лестнице по своим делам. Спустя несколько минут, когда к ним присоединилась Гермиона, разделились на команды. Близнецы против Рона, Гарри и Гермионы. Играть предстояло только квоффлом, благо самодельные деревянные кольца на поляне недалеко от дома Уизли были. Гермиона, улыбаясь и зная наверняка, точно сказала, что Рон — очень хороший вратарь со своей комплекцией. Польщенный, тот согласился встать на ворота. Близнецы же играли без постоянного вратаря, мяч ловил тот, кто оказывался ближе к кольцам.

Несмотря на численное преимущество противника, Фред и Джордж были уверены, что с легкостью разобьют оппонентов. Своего брата они за хорошего игрока не считали, Гарри был на метле первый день, по его словам, а в квиддич не играл ни разу, Гермиона же не производила впечатление хорошего игрока. Угадали они только насчет Гермионы. Игра оказалась почти равной. Рон часто отбивал мячи, а Гарри в случаях, когда очередная атака близнецов была отбита, порой успевал первым схватить отскочивший мяч и контратаковать до того, как близнецы успеют вернуться к своим кольцам. Так что игра затянулась на несколько часов. Наконец, все решили остановиться и выпить сока. Счет был с минимальным преимуществом Фреда и Джорджа.

— Это потрясающе!

— Ты, правда, сегодня первый день на метле?

— Да, а что?

— Фред, ты думаешь о том же?

— Да, Джордж. Если он попадет в…

— А он обязательно попадет! Мы просто обязаны.

— Уломать МакГонагалл и Вуда.

Дальше они принялись рассказывать, какой же замечательный факультет Гриффиндор и как необходимо Гарри туда попасть. Ближе к вечеру, когда Гарри и Гермиона отправились домой, у них уже было несколько новых друзей.

— Я забыл спросить, — они как раз подходили к косому переулку. — А где ты так хорошо научилась колдовать? Я вот не знаю ни одного заклинания, да и Рон, кажется, тоже…

— О, это очень долгая волшебная история, я пока не могу тебе её рассказать… может попозже.

— Ясно, — Гарри немного разочаровался.

— Не спеши узнать все сразу. Сейчас я должна рассказать тебе кое-что другое, — тусклый свет фонаря перед пабом освещал посерьезневшее лицо Гермионы. Твоя палочка, — наконец решилась она. — Твоя палочка имеет сестру. Обычно феникс отдает только одно перо, но в тот раз он дал два. И именно её держал в руках волшебник, убивший твоих родителей. Это очень сильная палочка, и от того, как ты будешь её использовать, будет многое зависеть. До завтра. — Гермиона, не дожидаясь ответа, ушла, оставив погруженного в свои мысли Гарри.

* * *

В следующей части плана Гермиона отнюдь не была уверена. Одно она знала точно — она хотела, чтобы Гарри учили магии: эффективно, быстро и прямо сейчас. И сейчас она стояла перед домом человека, которого хотела видеть в качестве учителя Гарри. Но вот захочет ли он разговаривать с ней или просто уложит заклинанием и вызовет команду авроров. Если захочет, — то точно уложит. Это тебе не старичок Олливандер. Гермиона открыла калитку, не сомневаясь, что включила десяток охранных чар, которые предупредили хозяина дома. Черт, хорошо, что током не ударило и ядовитые стрелы в лицо не летят. Гермиона была не в себе — предстоящая встреча и неясность её исхода пугали. Она прошла дворик и подошла к двери, нажала на звонок, раздался довольно резкий звук. Гермиона огляделась. Вечерело, и сад терялся в тенях. Впрочем, назвать это садом язык не поворачивался, да и представить хозяина, выращивающим цветочки, было сложно. Дверь открылась, но хозяина не было видно. Гермиона вошла, и дверь закрылась за ней. Она стояла в прихожей, и в лицо ей светил яркий свет. На другом конце должен был стоять Аластор.

— Кто ты? — голос Аластора Грюма был резок. Плевать он хотел на чувства и страх маленькой девочки, видимо, случайно перепутавшей дом, если была возможность, что это Пожиратель Смерти под оборотным зельем.

— Гермиона Грейнджер, сэр.

— Никогда не слышал. Какого черта тебе понадобилось ночью в моем доме?

— Это долгая история. Мне понадобились Вы. В качестве учителя.

— Ясно, — в Гермиону ударил синий луч.

Невербальный Петрификус Тоталус, догадалась она, падая, черт, этого стоило ожидать. Услышала приближающиеся шаги.

— Вот что, если ты пришла без злого умысла, то бояться тебе нечего. Сейчас я дам тебе сыворотку правды, и ты расскажешь мне всё.

Он с помощью палочки левитировал её на диван. Вот же он удивится, когда я расскажу ему всю правду! Решит, что зелье испортилось, наверное. Через несколько минут Грюм вернулся в комнату. Предварительно использовав заклинание Инкарцеро, опутавшее Гермиону веревками, прекратил действие парализующего заклятья. Помог ей принять сидячее положение и протянул к губам бокал с зельем. Гермиона покорно выпила его.

Сев в кресло напротив нее, Грюм неспешно осмотрел её палочку. Гермиона чувствовала, что её способность критично мыслить исчезает. Голову заполняла пустота.

— Имя? — Грюм начал допрос.

— Гермиона Грейнджер, сэр.

— Род деятельности?

— Сейчас без работы, в прошлом отдел магического хозяйства, старший исследователь зельеварения.

— Хорошо, настоящий возраст?

— 11 лет, если считать по-другому, то 36 лет.

— И зачем ты выпила оборотное зелье и пришла ко мне?

— Я не пила оборотное зелье. Я пришла к Вам, чтобы Вы обучали Гарри Поттера и Рональда Уизли магии.

— Что за чушь! — Грюм решил пропустить пока часть про зелье. — На кой черт тебе это надо?

— Темный Лорд жив и скоро возродится, Гарри и Рон должны быть готовы на всякий случай.

— Похоже, у нас будет долгая беседа, правда?

— Это долгая история, мистер Грюм.

Прошел час, за который была выпита новая порции зелья, — как и предполагала Гермиона, после того, что он услышал, он начал сомневаться в его годности.

Эффект Веритосерума стал развеиваться. Аластор, задумавшись, пил виски из стакана. Гермиона по-прежнему была связана.

— Надо рассказать все это Дамблдору.

— Я, кажется, отвечала под Веритосерумом, почему этого не сделала?

— Дамблдор — великий человек.

— С великими ошибками. Его гуманность и нежелание зла даже преступникам будут слишком дорого стоить. — Гермиона ударила в самую точку. Аластор действительно находил Альбуса порой слишком мягким, чтобы противостоять темным магам, хотя из уважения к последнему не рассказывал об этом.

— Ну а твой план?

— Уничтожить хоркруксы, те, что сможем найти. Если выйдет уничтожить все, пока Волан-де-Морт не обладает телом, то он покинет этот мир. Научить Гарри и Рона магии, чтобы они могли защищаться, если Волан-де-Морт всё-таки воскреснет.

— Хреновый план. Особенно та часть — про воскрешение Волан-де-Морта. И откуда взялся этот Рон, напомни мне.

— Рон в будущем должен стать близким другом Гарри. Наверное. А план, я не думаю, что что-то другое возможно. Если хотите, то Дамблдору можно будет всё рассказать, но позже, когда мы сделаем всё, что в наших силах. Вероятно, уничтожим все хоркруксы, кроме Нагайны.

— И Гарри, добавил Аластор.

— Я думаю, что часть души Волдеморта можно будет удалить из Гарри с помощью обычной магии. Человек не может стать полноценным хоркруксом, в нем уже есть своя душа, кроме того, душа Волан-де-Морта никогда не знала любви, а, следовательно, должно быть отторжение между ней и душой Гарри. Но это надо проверить.

— А если, будучи духом, Волан-де-Морт почувствует, что мы уничтожаем его хоркруксы? — Гермиона отметила про себя это «мы».

— Он испугается и попробует как можно быстрее воскреснуть. Не заботясь о правильности ритуала.

— Я должен все как следует обдумать. Приходи ко мне завтра.

— До свидания.

Гермиона и Грюм стояли около входа в большой тренировочный зал, расположенный под домом Аластора. Простые стены, потолок и пол были обиты деревом, что делало его похожим на очень просторный гроб. Светильники на потолке освещали его ровным солнечным светом. Посреди зала Гарри передвигал большие каменные плиты с помощью заклинания Вингардиум Левиоса.

— И, заметь, никакой магии пространства — просто очень большой подвал, — довольно сказал старый мракоборец.

— Он довольно быстро учится. Несколько недель теории и вот первое заклинание…

— Теорию он, кажется, так и не понял, к этому почти никаких способностей, но с практикой всё весьма неплохо. А уж когда он выучит первое боевое заклинание, Экспеллиармус или Ступефай, — Грюм довольно улыбнулся.

— Будете стрелять по мишеням? — понимающе спросила Гермиона.

— Ага, я тут нашел несколько боггартов.

— Он же не знает заклинания Риддикулус против боггартов, это пока слишком сложно, — ответила она. Грюм довольно улыбался. — Стоп, Вы ведь не хотите показать ему картинку с какой-нибудь темной тварью и напугать его, а потом выпустить боггарта, который превратится в эту самую тварь?

— С картинкой я бы не сообразил, но, сама подумай, где я найду тебе темных тварей? Не буду же я по лесам бегать?

— Ладно, проехали, смотрите только, чтобы боггарт его не убил. Мне кажется, пришло время освобождать Сириуса Блэка.

— Как же я рад, что у нас есть Хвост. Когда ты начала рассказывать про Сириуса, я подумал, что ты намереваешься штурмовать Азкабан.

— Да уж. Отставной аврор и исследователь зельеварения — отличнейшая команда, чтобы атаковать одно из самых охраняемых мест магической Британии. Гораздо разумнее было бы найти еще какого-нибудь анимага. Но не важно. Итак, мы приглашаем в гости Рона и заодно просим его захватить крысу. Вы приглашаете несколько гостей из тех волшебников, что еще работают в Министерстве, и при всех раскрываете Хвоста.

— Да, при наличии свидетелей они не смогут сказать, что никаких темных магов нет, а я опять испугался собственной тени.

— Я ушла писать письмо. Договорились на завтра.

Гермиона отправилась наверх, в дом, Грюм же — продолжил объяснять Гарри азы волшебства.

На следующий день Рона ожидал большой сюрприз, когда его любимая крыса превратилась в отвратительного низенького грязного человека. Первое, что ему захотелось сделать — это поскорее вымыть руки, которыми он её держал. Вскоре Грюм со своими друзьями удалился в аврорат, чтобы лично сдать под стражу Хвоста, предупредив охранников о его способности превращаться в крысу, и проследить, чтобы делу сразу был дан ход. Гермиона решила не рассказывать Гарри о Сириусе, предоставив это самому Блэку, когда того освободят.

— Так чем вы оба здесь занимаетесь? — спросил Рон, запивая печень соком — он как раз отошел от первого шока.

— А ты обещаешь никому это не рассказывать? — спросила Гермиона, — ни семье, ни кому бы то ни было еще?

— Хорошо. Это что, что-то противозаконное?

— Почти. Грюм учит Гарри и меня магии.

— Круто. Он был из лучших мракоборцев! Но это ведь только теория, колдовать нам пока не полагается… — Гарри и Гермиона, улыбаясь, переглянулись. — Не может быть, он что, дал вам свою палочку?

— Лучше. У меня есть некоторые связи в магическом мире, поэтому я достала нам незарегистрированные палочки, — соврала Гермиона.

— Это же серьезное преступление, за это можно попасть в Азкабан! Да не, я не собираюсь нарушать обещание, — под взглядами друзей промолвил Рон. — И вы пригласили меня, чтобы рассказать мне это?

— Лучше — предложить присоединиться!

— Настоящая магия под обучением самого Грюма! — глаза Рона загорелись, — но у меня-то палочки нет, — закончил он.

— Я думаю, я смогу найти тебе одну, если ты согласишься. Тебе придется довольно долго добираться, но это ничего. Грюм живет за городом, так что почти до самого его дома ты сможешь долететь на метле. Здесь не так много магглов. Сейчас он будет занят твоей крысой, но со следующей недели можно будет начать.

* * *

Быть незарегистрированным анимагом — уже было серьезным преступлением, а его связь с Блэком и запутанность дела вынудили Министерство прибегнуть к допросу с сывороткой правды как Питера Петтигрю, так и самого Сириуса Блэка. Это вызвало сенсацию — Блэк невиновен! Питера же посадили в Азкабан вместо него. Во время процесса выяснилось, что Сириус является незарегистрированным анимагом, но срок, который тот отсидел в Азкабане, с лихвой покрывал наказание за такое преступление. Гарри был очень рад найти своего крестного отца и переехал к тому в поместье. Слухи об освобождении достигли Ремуса Люпина, который также переехал к своему другу. В общем, занятия с Гарри пришлось на время прекратить, зато у Рона появилась возможность догнать Гарри.

Было очевидно, что Дамблдор заинтересуется, как Гарри Поттер и Рон Уизли, да еще со своей крысой, попали к Грюму, и в простое совпадение не поверит. Откуда Гермиона Грейнджер узнала о существовании магического мира, тоже предстояло ему объяснить. Их конспирация трещала по швам, и Грюм в очередной раз предложил рассказать всё Дамблдору.

— Дамблдор слишком осторожен, Грюм, если он узнает, что в моем будущем Волдеморт был побежден, он может захотеть оставить все как есть. Мы расскажем ему, когда уже уничтожим все хоркруксы.

— А силенок у нас хватит? Они окружены сильнейшей темной магией. А если мы погибнем, то тайна исчезнет.

— Ты же лучший мракоборец, Грозный глаз, а на случай неудачи я оставлю Дамблдору письмо с указанием месторасположения всех хоркруксов и вообще всей необходимой информацией. Если с нами что-то случится, ему передадут письмо.

— Я потому и был лучшим мракоборцем, что всегда был начеку. Вдвоем такие дела не делаются. Нам нужна команда.

— Тебе видней, — решила Гермиона. — Но кого ты предлагаешь взять?

— Я найду пару надежных людей, мракоборцев из тех, что не считают меня сбрендившим психом.

— Но что мы будем делать с Дамблдором?

— Я скажу ему, что я сам пригласил Гарри для тренировок на всякий случай. Зло ведь не дремлет, это так на меня похоже, что он, наверное, поверит. А в случае с Роном — скажу, что давно подозревал невиновность Сириуса, а когда узнал, что у крысы Рона нет того пальца, что потерял Петтигрю, решил проверить. А вот как объяснить твое присутствие?

— Ты решил сходить к маггловскому стоматологу, мои родители как раз стоматологи, так как подозревал, что магические лекари готовят на тебя покушение, и, разговорившись с моим отцом, узнал о необычных происшествиях, случающихся со мной, и понял, что я волшебница?

— Подобная паранойя — это слишком даже для меня. Я увидел, как на улице тебя чуть не сбила машина, а ты неосознанно применила волшебство. Так лучше и проще, главное, без лишних подробностей. Дамблдор всё равно не поверит, но других вариантов у него не будет, правда гораздо невероятней. Не забудь рассказать Гарри его версию, а Рону и вовсе врать не придется. Я дам тебе знать, когда соберу людей для похода за хоркруксом.

— С медальоном Слизерина всё будет проще. Он уже похищен. Надо просто сходить в гости к Гарри, поговорить с Кикимером и объяснить, что мы поможем выполнить его обещание. Боже, как все просто, когда у тебя есть нужная информация!

— С другими будет сложнее. А как ты думаешь его уничтожить?

— Василиск еще жив, и лезть за его клыком — самоубийство. Пусть сидит себе в подвале. Меч Гриффиндора у Дамблдора. Остается Адское пламя. А, может, выйдет с помощью заклятия смерти, Авада Кедавра? Именно так Гарри перестал быть хоркруксом…

— На предметы заклятие смерти действует как простое разрушающее. Вряд ли получится.

* * *

— Аластор, я понял необходимость держать в тайне информацию о темных предметах, которые Вы хотите уничтожить. Но почему мы собираемся делать это в компании школьницы? — Кингсли Бруствер с недоумением посмотрел на Гермиону, которая переглянулась с Грюмом.

— Поверьте, сэр, Вы не захотите этого узнать, а если узнаете — то не поверите, — ответила Гермиона. — Кстати, Аластор, Вы ведь хотели взять двоих мракоборцев?

— Кингсли вполне сойдет за двоих и меньше людей будет посвящено в тайну.

— Я понял, что уничтожение ряда темных артефактов — только часть дела, правильно? — невозмутимо спросил Кингсли.

— Ближе к концу операции мы Вам все расскажем. А теперь давайте, наконец, уничтожим медальон. У меня портится настроение только от одного его вида! Я отнесу его в конец пещеры, призову Адское пламя и аппарирую к Вам. После этого мы заваливаем вход, главное — действовать быстро, — Грюм ушел в пещеру.

Кингсли воздержался от дальнейших вопросов, оставшись наедине с Гермионой, и стал разглядывать окружающую местность. Они находились на севере Англии, солнце еще не успело подняться и осветить гористую долину, которая их окружала, поэтому было прохладно, и Гермиона куталась в мантию. Пейзаж был довольно скучный: здесь ничего не росло, кроме мха и редких кустов — слишком мало почвы в этих скалах для настоящих деревьев. Сами скалы были невысокими — метров двести, не больше. Они услышали возглас Грюма, предупреждающий, что он добрался конца пещеры. Через мгновение Грюм аппарировал к ним, сразу наставив палочку на вход в пещеру, уже озарявшийся приближающимся огненным валом.

— Бомбардо Максима! Десцендо! Редукто! — слились крики волшебников.

Вход в пещеру тут же обвалился, а вместе с ним стали лететь камни и с самой горы, подвергшейся такому натиску, и им пришлось поскорее оттуда убираться.

— Вот именно поэтому идея — сначала завалить вход в пещеру со мной, а потом вызывать Адское пламя — мне сразу не понравилась, — сказал Грюм, отпивая виски.

— Ура! С первым покончено! — они чокнулись бокалами под тост Гермионы.

— Вы не стали открывать мне местоположение других темных артефактов, их вы тоже добудете самостоятельно? — Кингсли был более серьезен.

— Нет, с ними будет сложнее. Один из них находится у Люциуса Малфоя, возможно, в его особняке. Обычные проверки могли его не выявить. Он выглядит, как обычный дневник — маленькая книжка темного цвета с пустыми страницами, — описала цель Гермиона.

— Я могу организовать проверку Люциуса, — подумав, решил Кингсли. — Если прошлые проверки не выявили в дневнике артефакта, то, возможно, он не станет его прятать. В этом случае мы без проблем его заполучим, в противном же случае — придется придумывать что-то другое. При любом раскладе — на это потребуется время.

— Допросить этого чертового Малфоя под сывороткой правды! — лицо Грюма приняло хищное выражение.

— Исключено! У него слишком значительное положение в магическом обществе, мне и ордера на обыск дома будет очень непросто добиться. До свидания, у меня сегодня еще дела, — Кингсли поднялся из кресла и направился к выходу из дома.

— До свидания, Кингсли. Будем надеяться, что Люциус расслабился в мирное время и не стал сильно прятать дневник, — продолжила Гермиона, обращаясь уже к Грюму. — Пока у нас появилось свободное время, можно попробовать заняться другим артефактом.

— И каким же? — закинув ногу-протез на стол, Грюм смотрел на нее почти сердито.

— Наибольшую проблему, по-моему, представляет чаша Пенелопы Пуффендуй, которая находится в сейфе Лестрейндж. Даже с влиянием Кингсли, гоблины ни за что не согласятся добровольно её отдать, это не в их правилах.

— Остается два варианта: вооруженный грабеж или подкупить одного из сотрудников.

— Гоблины не предадут своих. Билл Уизли сейчас работает в египетском отделении Гринготтса, он бы мог нам помочь, хотя бы советом, — задумчиво предложила Гермиона.

— Пока что он тебя не знает, поставь себя на его место и представь, что к тебе приходит маленькая девочка или старый свихнувшийся аврор и просит помощи в ограблении самого защищенного банка, охранять который — твоя работа! Да и совет его будет, наверняка, — ни в коем случае даже не пытаться это сделать!

Гермиона и Грюм погрузились в молчание.

— Как только кто-либо возьмет ключ от сейфа Лестрейнджей, тут же начнется тревога, ведь всем известно, что Лестрейнджи в Азкабане. Я не вижу путей. Черт меня подери, я привык ловить грабителей, а не грабить банки.

— Наш шанс в том, что грабить банк нам и не нужно. Гоблины защитили хранилища прежде всего от воровства, а нам нужно лишь уничтожить содержимое одного хранилища.

— Давай отложим этот хоркрукс, а сперва займемся более доступным, Гермиона, Гринготтс так, с ходу, не ограбить — тут нужен план.

— Хорошо, но, в любом случае, придется дождаться Кингсли. Впрочем, времени, кажется, в избытке, Волан-де-Морт не должен подозревать о наших действиях, хотя и медлить не стоит.

На этом Гермиона покинула Грюма и решила побродить по Косой аллее. Странно всё получается. В её прошлом они рисковали жизнью, жили в постоянном напряжении и борьбе, чтобы справиться с Волдемортом, а сейчас уничтожение первого хоркрукса больше напоминает пикник, чем сражение! Незаметно ноги привели Гермиону к темной резной двери, в которую в разных местах были вставлены темные, неправильной формы, стекла. Привычка — великая сила! Гермиона улыбнулась и зашла в заведение. Оно казалось таким же старым, как и в первый раз, когда она сюда попала, то есть — лет через 5. Тогда она встретила Тонкс, и та показала её любимый бар, куда она любила заходить после дежурства. Заказав у неодобрительно смотрящего бармена сливочное пиво, Гермиона выбрала любимый столик Тонкс. Столик стоял в нише, сделанной из камня, неровные каменные стены, резные каменные балки, каменный потолок — в этом месте ты чувствовал себе не в доме, а в пещере. Гермиону не раз посещала мысль, что праздновать завершение строительства Хогвартса его основатели могли здесь.

Глупо забегать так далеко, но что ты собираешься здесь делать? Это уже не твое время и не твой мир. Ты же не собираешься ходить в Хогвартс? Или глотать каждый день оборотное зелье и выглядеть как другой человек. Кто ты здесь?

— Я — Тонкс, — Гермиона не заметила, как произнесла последнюю мысль вслух. — И я в первый раз вижу девочку одиннадцати лет, сидящую с кружкой пива в баре с таким мрачным выражением, — Тонкс плюхнулась на место напротив. — А может, ты темный маг, выпивший оборотное зелье? — пошутила она.

— Гермиона. А может, ты Грозный Глаз, выпивший оборотное зелье?

— Ха, будь я Грозным Глазом, ты бы уже сидела в Азкабане! Ты же не спросила, что такое оборотное зелье, знание которого — очень подозрительно для столь юной ведьмы.

— Из-за названия несложно догадаться, — веселье девушки постепенно передалось Гермионе.

— Может, поведаешь, что у тебя страшного случилось? — Тонкс, откинувшись на подушки, горкой лежавшие на скамье, отпила пива.

— Представь, что ты пришла в место, которое считала своим домом, и оказалось, что тебе в нем места уже нет.

— Самое главное — это то, что считаешь сама, — ответила Тонкс через пару глотков пива. — У меня была обратная ситуация — мне все говорили, что в Аврорате мне не место! И ничего, привыкли со временем. Тебе нужно найти место, которое бы стало твоим домом. В твоем возрасте это будет непросто, но ты быстро подрастешь! — оптимистично завершила Тонкс.

— Разделаться с Волдемортом, выпить стареющее зелье, отправиться куда-нибудь, может, во Францию — она задумалась, пробуя на вкус представившуюся картинку. — Спасибо, Тонкс, ты действительно мне помогла!

— Пожалуйста, ой, мне пора на лекцию, опаздываю уже, — опрокинув бокал, Тонкс стремительно исчезла.

— Доброе утро, Грюм. — Гермиона вошла в дом и только тут заметила, что Аластор не один. — Здравствуйте…, — Гермиона прикусила себе язык. — Вы ведь директор Дамблдор, я о Вас читала! — Гермиона мило улыбнулась.

— Доброе утро, юная волшебница, ты права. История о том, как вы познакомились с Аластором, удивительна, такое не часто случается! — Дамблдор улыбался и внимательно на нее смотрел.

— Я еще совсем не освоилась в мире магии, профессор, я думала, что это обычное явление…

— Нет, большая редкость. Ну, что же, до свидания, Аластор, я надеюсь, ты примешь к сведению мои рекомендации, — Дамблдор ушел.

Через несколько минут, когда Дамблдор вышел, помещение было проверено на предмет подслушивающих чар, и были на всякий случай наложены чары помех против подслушивания, Гермиона и Грюм прошли в гостиную.

— Ну что? — прервала молчание Гермиона.

— Как я и думал. Покивал, дал пару советов, — Грюм отпил виски из бокала. — Не хмурься, у меня была долгая ночь. — Я не думаю, что он поверил — он будет копать и рано или поздно узнает правду.

— На то и расчет! Я думаю, через месяц мы уже сделаем, что собирались, и можно будет хоть самим ему рассказать! А что ты делал ночью? Если не секрет, — смутилась Гермиона.

— Встречался со специалистами в области барьеров. Узнавал насчет Гринготтса.

— Ух ты, не знала, что у тебя есть такие друзья. Это нам чем-нибудь поможет?

— Не друзья, а бывшие клиенты по работе, у многих из них остались должки. Но нам ведь и не ставить барьер надо, а наоборот, так что так даже лучше. В общем, при доле безумия и риска можно добраться до ячейки Лестрейнджей. А вот взломать её — не выйдет. Она сейчас на консервации. При попытке взять ключ будет объявлена тревога. Если коснуться двери хранилища, тебя затянет внутрь, и заклинания, которые её коснутся — при этом распадутся. Так что использовать Адово пламя около двери не выйдет. Да и не убежишь потом. Любая попытка снять защитные чары вызовет переполох. А снимать их — часы работы. Единственная хорошая новость — дракон сейчас камеру не охраняет.

— Но что, если привязаться к стене, чтобы тебя не затянуло полностью…— предложила Гермиона.

— Подобные детские фокусы не сработают. То, что туда попадет, обратно не вернется. Если ты сунешь туда голову, то назад её уже не высунешь, пока не будут сняты охранные чары.

Наступила тишина. Из этой ситуации только два выхода: героический и подлый. Это логика, холодная логика, и Грюм, с его опытом работы, должен это понимать, — они встретились взглядами.

— Кто-то должен пожертвовать собой.

— И кто это будет? — взгляд Аластора был холоден.

— Уолден Макнейр, я думаю. Бывший пожиратель смерти. Он не женат, у него нет детей, вряд ли кто-то будет о нем горевать. Лучше он, чем я или Вы! — Гермиона яростно закончила.

— Он что, что-то сделал тебе?

— Нет. Не в этом дело.

— Значит, ты мне предлагаешь привести его в Гринготтс и заставить призвать Адово пламя внутри ячейки Лестрейнджей?

— Он был Пожирателем смерти, но не сидел в Азкабане. Тебя ведь не зря зовут «Аластор»! (демон мести, прим.)

— Как правило, я все-таки тащил их в Азкабан!

Раздался звонок в дверь.

— Это Кингсли, — Грюм взмахнул палочкой, открывая дверь. — Разговор закончим потом.

— Утро не самое доброе, да? — спросил Кингсли, оглядев Грюма и Гермиону. — У меня хорошие новости. Я получил разрешение на обыск Малфой-мэнора на завтра. И есть все основания рассчитывать, что Люциус заранее о нем не узнает.

— Отлично. А пока — я предлагаю наведаться к развалинам дома Мраксов, — подвел итог Грюм.

— Стоит ли? У вас обоих настроение просто ужасное, а у меня завтра ответственная работа…

— Самое подходящее настроение. Я пойду впереди. Сначала просто разведка, если возникнут сложности — отложим.

— Хорошо, но не на пустой желудок, я еще не завтракал, — Кингсли сел в кресло.

* * *

Чертова Грейнджер! Было бы гораздо лучше взять Дамблдора, раз уж он смог и тогда забрать кольцо. Предупредить его о том, что надевать его нельзя, и все! Все Хоркруксы надежно защищены, с медальоном им просто повезло. Впрочем, все это чушь. Что его бесит, так это то, что предстоит совершить хладнокровное убийство! Хотя, не то чтобы он никогда так не делал. Сзади донесся вскрик. Грейнджер ударила ветка по лицу, пусть будет настороже! Грюм нырнул под очередное дерево. Если преступник сопротивлялся — он получал своё! Пытался бежать от правосудия — тоже! Впрочем, он уже не аврор. И выхода другого нет. Как когда-то сказал его собственный наставник, от аврора до убийцы — полшага. Как-то так. Они, наконец, вышли к опушке, заросшей кустарником и дикими травами. Заброшенная хижина была хорошо видна отсюда — обветшалый каменный дом с обвалившейся и сгнившей крышей.

— Прежде чем подойдем к дому, хорошо осмотримся вокруг. Держимся вместе.

Они два раза обошли вокруг дома, постепенно сужая радиус. Так что теперь стояли перед самым входом в обвалившееся здание. Через несколько минут с помощью обычной Вингардиум Левиоса они перенесли остатки крыши из дома на поляну и потихоньку вошли в дом.

— Будьте осторожны, под нами небольшой неглубокий подвал, что проходит под всем домом. Кольца мой глаз не видит, и если оно здесь — то очень хорошо защищено чарами.

Через несколько минут и десяток поисковых заклинаний они подошли к люку, ведущему в подвал. Кингсли и Грюм, посовещавшись, решили, что через люк лезть слишком предсказуемо и потому опасно, и быстро, парой заклинаний, вырезали в полу новый. Под удивленным взглядом Гермионы Грюм вытащил маленькую птичку из кармана, оживил заклинанием и отправил в низ. Кингсли в это время подсвечивал с помощью Люмоса. Птичка, сделав несколько кругов по подвалу и нарочно задев стены, вылетела назад. Её цвет быстро менялся от ярко-зеленого к желто-красному, она забилась в судороге и через несколько секунд была мертва.

— Птица-анализатор — мое личное изобретение для выявления опасных чар, проклятий и веществ, — пояснил Грюм. — Судя по узору, чар и проклятий внизу нет, но есть Велуанский порошок, при попадании частиц в легкие возникает полный паралич. Тактильной реакции нет.

Грюм раздал пару платков.

— Пылеотталкивающего заклинания должно хватить. Не забудьте наложить заклинание на глаза. На всякий случай, хотя птичка перед смертью не ослепла.

Через полчаса поисков, обыскав каждый камушек, они поднялись из подвала. Очистив друг друга очищающими заклинаниями, сняли платки. Близился полдень, и поднявшееся солнце припекало.

— Гермиона, есть идеи? — спросил Грюм.

— Оно должно быть где-то здесь, на виду. Его создатель этим подчеркнул бы своё превосходство как мага, он не стал бы просто зарывать его в землю и накладывать скрывающие чары.

— Быть может, искомый предмет на кладбище. Судя по всему, семейство жило небогато, а значит, где-то неподалеку может быть родовое кладбище.

— Надо проверить, — решил Грюм.

Спустя полчаса они обошли кладбище по периметру. Заросшее мелкими деревьями и высокой травой, два десятка могил было разбросано без всякой системы, просто холмики в земле, со сложенными над ними надгробиями из собранных неподалеку камней.

— Я не могу видеть сквозь эту землю, какие-то защитные чары, но они образуют круг вокруг той могилы около небольшой ели. Возможно, кольцо именно в ней.

Медленно ступая, их компания подошла к самой могиле, теперь они стояли почти посреди кладбища.

— Что скажешь, Грюм? — Кингсли выглядел до предела собранным. — Такое чувство, что это здесь.

— Что-нибудь чувствуешь, Кингсли?

— Да, здесь опасно. В том доме такого не было, — Кингсли походил на напрягшегося, готового к прыжку зверя.

— Не будем терять времени. Пора её откопать. С помощью заклинания Грюм выкопал первый кусок земли.

Пока Грюм и Кингсли откапывали могилу, Гермиона присела на могилу рядом, откинулась на траву и сорвала цветок.

— Грюм, Кингсли, так хорошо! Вы тоже слышите эти колокольчики! — ей хотелось поделиться с друзьями своей радостью. Мелодия, которую она начала слышать еще до того, как они подошли к кладбищу, но которой она не могла разобрать, стала явственней. Перебор глухих звуков, как будто волшебные колокольчики ударялись друг о друга.

Грюм обернулся и застыл с палочкой в руках. Кингсли продолжал убирать последние сантиметры земли с могилы. Живой глаз Грюма расширился от ужаса, волшебный же стал крутиться с гигантской скоростью. Подняв палочку и указав на Гермиону, он прошептал:

— Круцио.

Уже через мгновение Гермиона пришла в себя и поднялась на ноги. Рядом поднимался на ноги Кингсли. Ей представилась удивительная возможность увидеть, как Грюм сам на себя накладывает заклятие боли, падая на землю и сразу его прерывая. Она мигом приблизилась к двоим мракоборцам, и, когда Грюм встал, они заняли оборонительную позицию, спина к спине, подняв палочки.

Из могил, расположенных вокруг них, поднялись тени — гротескные фигуры людей, состоящие из темного тумана, без ног, но с подобием рук.

— Надо аппарировать отсюда, — выкрикнул Грюм. — Кингсли!

— Не получается. Антиаппарационный щит.

Фигуры смыкали круг.

— Надо бежать, Грюм! — Они сейчас нападут. Чем ближе к артефакту, тем они сильнее, — призвал к отступлению Кингсли.

— Я уверен, что не выйдет. Надо доделать работу до конца. Гермиона!! — Грюм, выкатывая оба глаза, смотрел на нее. — Достань его! — в следующий момент она полетела в свежевырытую могилу.

Больно ударившись о крышку гроба, она встала. Сверху доносились взрывы и вспышки заклинаний. Грюм и Кингсли сдерживали тени. За то время, пока они находились в магическом забытьи, они раскопали большущую яму, метра три глубиной и раза в два шире гроба. Откинув заклинанием крышку гроба, Гермиона увидела голый скелет, на палец которого было надето то самое кольцо. Попытки призвать его ни к чему не привели.

За миг перед тем, как взяться за руку скелета и снять кольцо, Гермиона направила палочку на череп и прокричала заклинание.

— Bone explosion, — заклинание, взрывающее кости, должно было разорвать череп на кучу мелких осколков, но он лишь сложился гармошкой.

В следующий момент, как только она коснулась его кисти, скелет рванул к ней и прижал её к земле. Рука с кольцом сжалась в кулак. Только её заклинание останавливало скелет от того, чтобы впиться в неё зубами, но постепенно череп восстанавливался и выпрямлялся. Сверху донесся крик — Гермиона не разобрала, кто это был. Скелет развел её руки в стороны, приготовившись кусать её за горло. Зубы почти восстановились. Ударив его ногами, ей удалось ослабить хватку на мгновение и высвободить руки. Скелет тут же вцепился в них, у Гермионы не было сил бороться с ним. Находясь в этой безвыходной ситуации, с противником, почти мгновенно восстанавливающимся после каждого удара, она была полна отчаяния и желания убить эту тварь, нависшую над ней. Конец её палочки, словно реагируя на её мысли, осветился зеленым светом.

— Авада Кедавра! — повинуясь интуиции, выкрикнула Гермиона.

Луч заклинания угодил в руку с кольцом. Скелет на мгновение застыл.

Сорвав с его пальца кольцо, Гермиона оттолкнула его ногами к противоположной стене.

— Вингардиум Левиоса, — прошептала она про себя, направляя на себя палочку и выкидывая себя из могилы.

Воспользовавшись передышкой, Грюм и Кингсли раскидали тени в стороны, но те начали приходить в себя. Грюм вопросительно смотрел на нее. Кингсли стоял, согнувшись, спиной к ней, лицо его видно не было.

— Заклятие смерти, — тут же выпалила Гермиона.

Выхватив у нее кольцо и, как можно чаще, направляя в него заклятия смерти, они стали выбираться с кладбища. Грюм, Кингсли, да и Гермиона передвигались с трудом. Тени и скелет, вылезший из могилы, двигались за ними, постепенно ускоряя свой ход.

— У них вырабатывается иммунитет! — выкрикнула Гермиона, Кингсли неизвестным ей заклинанием отбросил ближайшую тень, которая уже готовилась в неё вцепиться. Преследуемые все быстрее движущимся противником, они добрались до границы Антиаппарационной зоны.

— Хватайтесь! — Грюм протянул флягу из-под виски.

Через секунду портал забрал их из предместий дома Мраксов.

— Покончим с ним сейчас же! — Грюм заковылял в ближайшую пещеру.

Кингсли осел на землю, но держал палочку направленной на пещеру. Через минуту аппарировал Грюм, и они завалили вход в пещеру. На этот раз обошлось без обвалов. Гермиона опустилась на землю без сил. Тоже сделал и Грюм.

За окном начинались сумерки. Заросший сад Грюма почти полностью закрывал вид на небо, где появлялись первые звезды. Гермиона сидела, поджав ноги, в мягком глубоком кресле и потягивала тыквенный сок. Сегодня с утра она сторожила Макнейра у входа в Министерство магии, но он, как и вчера, и позавчера, предпочел аппарации камин и летучий порох. А значит, появлялась еще одна проблема. В Министерстве и в своем родовом поместье тот был под хорошей магической защитой, и рисковать не стоило. В этот день Макнейр казнил очередное животное, нарушившее законы волшебного мира и напавшее на волшебника. Этим животным оказалась вейла. Эту информацию Макнейр представлял в свободный доступ как главный палач Министерства, рассказывая о своих делах всем и каждому, но подробности Гермиона предпочла не узнавать. Она продолжила слежку и, когда увидела, что после ужасной казни Макнейр собирается аппарировать, аппарировала сама к Дырявому котлу, пабу, служащему входом в Косую аллею.

Ей повезло, так как спустя секунду из-за угла показался сам Макнейр. Сделав вид, что у нее развязался шнурок, она пропустила его вперед, тот, не обращая на неё никакого внимания, зашел в паб. Стараясь не привлекать внимания, Гермиона зашла за ним, взяла себе тыквенного сока и устроилась за столиком в другом конце зала. Макнейр, взяв стакан какого-то пойла, стал медленно его потягивать, вид он имел более чем довольный. Когда спустя несколько минут подошли еще несколько мужчин, Гермиона незаметно направила на их столик подслушивающее заклинание. Применять чары против подслушивания те не стали, так как вовсе не скрывали своих планов и беседы. Как поняла Гермиона из разовора, они собирались после каждого удачного дела Макнейра, удачными они называли те, которые завершались смертным приговором. Пропустив несколько стаканчиков, мужчины вышли из паба в Косой переулок, а оттуда свернули в переулок, идущий параллельно Лютному.

Наложив на себя дезиллюминационные чары, которые в силу своей слабости не могли сделать её невидимой, но с успехом делали незаметной, Гермиона последовала за ними. Название переулка она не знала, но тот был узкий, грязный и затхлый, бывать здесь ей не доводилось. Высокие дома почти полностью закрывали небо. Людей было немного, а те, что все же встречались, как правило, кутались в темные мантии. Трое мужчин зашли в единственное здание, выглядевшее здесь роскошно. Изящная лестница со скульптурами вейл поднималась к большим черным дверям. Опасаясь, что ей не удастся проскользнуть незамеченной в здание, Гермиона спешно покинула переулок, стараясь не обращать внимания на взгляды, которые бросали на нее замечавшие ее прохожие.

Докупив кое-каких ингредиентов для зелий, остаток дня она посвятила зельеварению в доме Грюма, пока хозяин занимался с Гарри и Роном магией.

Был поздний вечер, когда она услышала скрип двери подвала. Тренировка закончилась, и ребята, радостные и усталые, пошли к выходу, сегодня они слишком задержались, чтобы оставаться на ужин. До дома их должен был доставить Сириус, Рон упросил родителей отпустить его пока пожить в гостях у Гарри. Закончив с зельями, Гермиона пошла в гостиную.

Налив себе огневиски, Аластор опустился в кресло напротив и сделал знак, призывающий ее начать рассказ.

— Здание, в котором скрылся Макнейр — известный публичный дом магического Лондона, защитные чары там не менее сильны, чем в Министерстве. А вот Тень-аллея, что ведет к нему, — прекрасное место, чтобы сделать наше дело, — подвел итог Аластор.

Оба замолчали, все детали предстоящего дела были уже согласованы и обсуждены. Минут двадцать спустя прибыл Кингсли.

— Извиняюсь за задержку, но было чертовски много работы! — Кингсли небрежно бросил синюю с фиолетовым орнаментом мантию на стол и устало опустился в кресло. — Сначала мы ничего не могли найти: расследование, заклинания — всё без толку. Когда хозяева устали следить за каждым действием авроров, я незаметно улизнул и переговорил с этим домовиком, Добби, вот уж удивительный случай! Мне впервые довелось встретить домовика, который пошел против хозяев!

— Просто у него обостренное чувство справедливости! — вступилась за домовика Гермиона. — надеюсь, Малфои ничего не узнали об этом? — нервно добавила она.

— Я стер ему память. Так будет лучше для него самого, не будет мучиться и не выдаст себя Малфоям случайно, он сразу начал себя избивать, как только рассказал мне про тайник. Так вот, самое интересное. Завтра газеты взорвутся сенсацией! Лорд Малфой держит у себя дома 14 запрещенных темных артефактов! 18 крайне нежелательных! Ему теперь грозит до 25 лет Азкабана, впрочем, учитывая его связи, будет здорово, если он вообще сядет. И да, среди всей этой темной гадости лежал дневник. Я переместил его в пещеру, о которой мы договорились, Аластор, — закончил он монолог.

Через полчаса они вернулись в дом Аластора. Процедура уничтожения крестражей стала обыденной, оставалось только найти подходящую пещеру.

— Я так понимаю, что следующий темный артефакт вы решили добывать без моей помощи? — осведомился Кингсли.

— Да! — Грюм был немногословен.

— Его будет достать проще? Или наоборот? — продолжал неспешно вопрошать Бруствер.

— Дело в том, Кингсли, что нам придется очень сильно нарушить закон. И если об этом станет известно, все мракоборцы откроют на Вас охоту, — объяснила Гермиона.

— Я стал мракоборцем именно для того, чтобы такие девочки, как ты, могли спокойно жить и не рисковать стать едой для нежити, — Бруствер с сомнением посмотрел на Гермиону — в тайну её личности он посвящен не был, однако то, что она не ребенок было понятно. — Это — защищать мир Англии — одна из целей моей жизни. И даже если для этого придется нарушить закон, — это значит, что я это сделаю, — в противовес Грюму, Кингсли говорил спокойно, но не менее уверенно.

Гермиона смотрела, как Аластор задумался, потягивая огневиски, именно он сейчас принимал решение за их маленькую команду. Он скептически посмотрел на Гермиону — несмотря на её успешные действия на кладбище Мраксов, именно её возможности ставили под сомнение успех миссии.

— Детали я обрисую тебе завтра, Кингсли. Когда следующая казнь Макнейра? — спросил он уже Гермиону.

— В среду, через пять дней.

— Значит, в среду мы идем на дело. Тебе бы лучше придумать алиби на этот день, Кингсли, — закончил Аластор.

Следующие несколько дней ушли на подготовку. Вместо оборотного зелья решили использовать маски наподобие тех, что были у Пожирателей смерти. Гермиона сварила несколько зелий: на случай неприятностей — кровевостанавливающее и бодрящее, а также увеличивающее сопротивление заклятиям и зелье удачи. Варить их Гермиона начала еще в начале лета, как только Грюм дал согласие на совместную деятельность. Потенциально, нынешнее мероприятие было опасней их сражения на кладбище Мраксов. Кроме того, Кингсли приобрел на черном рынке три мантии-невидимки. Запакованные в специальные коробки для того, чтобы магия не рассеялась раньше времени, они должны были дать минимум три часа невидимости. Так же они провели несколько многочасовых тренировок, в ходе которых взмок даже Кингсли, несмотря на прекрасную форму. Занятия с Гарри и Роном пока что отложили. Наконец, настал день, которого ждала и боялась Гермиона, ночь она провела почти без сна, несмотря на снотворное.

Встретившись рано утром, они отправились в заранее снятый номер совсем недалеко от Тень-аллеи. Затем Гермиона отправилась в паб Дырявый Котел, где, как они предполагали, встретится Макнейр с друзьями после казни. Как только он вошел, Гермиона оплатила счет и пошла в номер, где её ждали Кингсли и Грюм. Выждав десять минут, которые Макнейр и его друзья должны были потратить на алкоголь, они выпили зелье удачи. Гермиона, до этого напряженная, как пружина, почувствовала, что волнение понемногу её отпускает. Они вскрыли коробки с мантиями, набросили их на себя и дошли до угла Тень-аллеи и Косого переулка. Через несколько минут появился Макнейр, они дали ему и его друзьям пройти и пошли следом. Через сотню шагов, когда они уже приближались к притону, куда шел Макнейр, Гермиона, Грюм и Кингсли заняли свои места.

Два заклятия Stupefy и одно заклятие Imperius вылетели из под плащей невидимок одновременно. Друзья Макнейра упали лицом на булыжники, сам же Макнейр остановился, развернулся и направился к Косому переулку. Вплотную к нему, указывая на него палочкой из-под мантии, шел Грюм. Первая часть плана прошла успешно.

Они подходили к зданию Гринготтса. Гермиона сильно сжимала обе руки, ногти впивались в кожу и сердце учащенно билось. Как знаток зелий, она прекрасно понимала, что даже жидкая удача не всегда обеспечивает успех. Они миновали гоблина-привратника и вошли в холл. Макнейр потребовал отвести его к своему хранилищу, и они вместе с гоблином и невидимым Аластором уехали на тележке. Согласно плану, Аластор должен был подчинить гоблина заклинанием и заставить отвести их к хранилищу Лестрейнджей. Далее, он должен был попытаться снять сигнальные чары и заставить Макнейра войти в хранилище, и вызвать там Адово пламя. А потом вместе с гоблином вернуться назад. Самой сложной частью было снять сигнальные чары — уверенности в том, что это получится, никто не испытывал. Но даже если бы это не удалось — сейфы гоблинов всё равно должны были работать на вход, не давая грабителям выйти наружу.

Медленно тянулись секунды. Люди один за другим подходили к стойке за различными банковскими услугами. Гермиона прокралась за стойку, села в углу и стала ждать. Кингсли же пробрался в следующую за холлом залу, откуда велось наблюдение и контроль за банком, а также размещалась часть охраны. Спустя несколько минут раздалась тревога — низкий глухой звук, словно исходящий из камня, раздался по всему зданию. «Ты обязан помочь вору бежать!» — Гермиона мысленно вложила всю свою волю в этот приказ и, незаметно для других, направила Imperio на первого гоблина за стойкой.

Через несколько минут началась полная суматоха. Гоблины носились, кричали и дрались друг с другом. Часть из них пыталась остановить поимку преступников. Несмотря на то, что количество тех, кто препятствовал работе гоблинов по поимке постепенно возрастало благодаря Кинглси и Гермионе, которых пока не заметили, всё новые гоблины прибывали слишком быстро и подчинялись они строгим инструкциям, так что даже приказы более важных гоблинов, успевших попасть под заклятие подвластия, ими игнорировались. Тем не менее, возможность сделать всё по инструкциям, остановить все тележки и запустить поисковую группу они не реализовали, магическая защита банка также толком не была приведена в действие, гоблины просто не успели среагировать. С момента тревоги не прошло и нескольких минут. Пока Грюм поднимался на тележке к холлу, гоблины оттаскивали последних взбунтовавшихся и окружали место, где тележка должна была остановиться. В руках у них были ножи и металлические жезлы, при касании бьющие электричеством. Внимание гоблинов было полностью приковано к арке подземного туннеля, откуда они ожидали появление вора, чем сумели воспользоваться Гермиона и Кингсли, взяв под контроль еще несколько гоблинов. Команда, которую вложила Гермиона, была: «Как только вор покажется — отвлеките гоблинов». Наконец, тележка, дребезжа на полной скорости, показалась из-за поворота и почти моментально достигла толпы гоблинов, не включая тормозов, она слетела с железнодорожных путей и полетела сквозь толпу пытающихся увернуться стражей Гринготтса. В тоже время Кингсли выбросил порошок Перуанской тьмы, а Гермиона начала бить по гоблинам легкими взрывающими заклятиями, довершая переполох. Кингсли с помощью пары заклинаний вышиб дверь в банк, которую успели закрыть гоблины и они побежали на выход, одновременно накладывая на мантии-невидимки чары очистки от пыли, которая заполнила всё помещение и делала мантии более заметными. Друг друга они не видели и сейчас, в соответствии с планом, должны были бежать к Лютному переулку, оттуда до Рыночной улицы и, наконец, свернуть в Проходной тупик, где была одна из площадок для аппарации. На этой части магического Лондона почти везде были наложены антиаппарационные чары, чтобы защитить торговцев от воров. Надеясь, что с Грюмом и Кингсли все будет в порядке, Гермиона сосредоточилась на беге, стараясь не задевать прохожих. Около площадки было необычайно много народу: кто-то хотел разнюхать, что же случилось, а кто-то, наоборот, скрыться от пристального внимания авроров, которые могут устроить проверку в связи с шумихой. Стараясь задевать поменьше людей, Гермиона пробралась сквозь толпу и прыгнула на площадку. В последний момент кто-то схватил её за мантию-невидимку, но она тут уже аппарировала, и если кто и успел что-нибудь заметить, так это её юбку, маску и маленький рост. Через несколько аппараций по безлюдным местам, чтобы полностью сбить возможный след, Гермиона оказалась около дома Аластора, открыла калитку, прошла через заросший сад и вошла в дом. Грюм временно, а теперь, может, и навсегда, включил её в список разрешенных для магической охраны дома лиц. Через несколько минут пришел Патронус от Кингсли и сообщил, что с ним всё в порядке, и он, как мракоборец, выезжает на срочное дело по ограблению Гринготтса. Гермиона в ответ послала своего, передав, что Аластор пока не вернулся. Она села в гостиной и стала ждать. Было понятно, что со своей деревянной ногой Грюм не сможет прибыть так же быстро, как и они. Прошло почти полчаса, терпение стало её покидать, а тревога расти. Гермиона налила себе стакан виски и выпила до дна, закашлялась и поспешила что-нибудь съесть. Согласно плану, она должна была идти к себе и ждать дальнейших вестей и указаний от Кингсли.

Едва прибыв домой, Гермиона уединилась в своей комнате. Она понимала, что ни заснуть, ни чем-то заняться у нее не получится. Всё, что она сейчас могла — это нервно ходить по комнате из угла в угол, переходя от одной мысли к другой, потом к третьей и опять все сначала, как безумный бег по кругу. Макнейр, Грюм, Кингсли, гоблины, чаша и опять — Макнейр. Наконец, физически истощившись, Гермиона упала на кровать, уткнулась лицом в подушку и провалилась в нервный сон.

Спустя два часа её разбудил Патронус-рысь от Кингсли, который сообщил ей, что следов ни одного из преступников не найдено, хранилище Лестрейнджей полностью уничтожено, ни один гоблин не погиб, хотя многие получили тяжелые ранения.

Гермиона вздохнула с облегчением. Грюм пока не попался, где бы он ни был, разоблачение им пока не светит, гоблины тоже не погибли. Что чашу удалось уничтожить, она и не сомневалась. Если бы Грюму удалось вывернуться, то оставалась бы всего одна плохая мысль — Макнейр. Заживо сгоревший в Адовом пламени Макнейр. И Грюм, с которым тоже неизвестно что случилось. Скорее всего, он на своей деревянной ноге просто не успел покинуть район волшебного Лондона до того, как были перекрыты все входы, и сейчас авроры все прочесывают в его поисках. Грюм должен справиться, он так долго ловил темных магов, что должен уметь прятаться даже лучше их. И Макнейр, которого она отправила на смерть. Даже вовремя той далекой войны так ей поступать не доводилось никогда, а то, что Imperio наложил Грюм, не играло роли — это её преступление, и это будет камнем на её совести.

Наконец, её сознание было захвачено сновидениями, нервными и суматошными. Сначала за ней по коридорам Хогвартса гонялся Макнейр, у него был топор и ожоги по всему телу. Потом появилась МакГонагалл и сказала ей, что она наказана на всю жизнь и должна лечь в ящик, указывая на откуда-то взявшийся гроб. Гермиона побежала прочь, пока не натолкнулась на Тонкс. Оказалось, что, незаметно для себя самой, она находится в парке и чуть не уронила коляску, с которой была молодая мать. Из-за кустов выскочил оборотень, но Гермионе не пришлось бежать — это оказался Люпин, который вел себя совсем как собака, вдруг превратившись в большого черного пса. Перед её глазами мелькали еще какие-то лица, события, сменяясь все быстрей, пока она не проснулась. За окном стояла ночь, было тихо — все в доме уже спали. Она аккуратно сложила одежду, снова легла и уснула, на этот раз — без сновидений.

Когда она проснулась, она поняла, что самое плохое уже миновало. Грюм до сих пор был неизвестно где, а Макнейр мертв, но она могла жить дальше. Этими суматошными сновидениями её подсознание напомнило ей, зачем она совершила убийство, и это имело главное значение. После завтрака она снова поднялась к себе. Выбрала книжку из тех, что купила в Косом переулке во время первого посещения с мамой, и принялась ждать, коротая время за продвинутой трансфигурацией животных Имеруса Глаксхольда.

Вести она получила только ближе к вечеру, зато — не пару фраз от Патронуса, а разговор с Кингсли, который аппарировал к ней в комнату. Она подметила, что под глазами у него были круги, мантия измята, а немного нервное поведение и изменившийся оттенок кожи на скулах выдавало её опытному взгляду действие бодрящего зелья. Новости были те же: аврорам ничего не известно ни об одном из преступников, кроме Макнейра, чья добровольная причастность была под сомнением. Ни один гоблин не погиб, хранилище уничтожено. Магический квартал до сих пор оцеплен, мракоборцы проверяют всех входящих и выходящих, выборочно — некоторые дома. Но так как ничего украдено не было, а для контроля над кварталом магического Лондона уходят все силы мракоборцев Англии, то, если до завтра никого не найдут, оцепление будет снято.

— На самом деле, оцепление — фикция, — прояснил Кингсли, — Скримджер просто хочет сделать вид бурной деятельности и контроля. Нет никаких примет напавших на Гринготтс, Грюм, если он сейчас прячется внутри оцепления, может спокойно выйти и вернуться к себе домой. Хотя, в его случае, это вызовет подозрения — все знают, что он затворник, и ему придется ответить на ряд вопросов. Но выкрутиться он сможет без труда!

— Ты думаешь, что он просто осторожничает? — с сомнением спросила Гермиона.

— Это в его стиле. Или же — он серьезно ранен и отлеживается где-то. Как только я что-то узнаю, я тебе сообщу, а сейчас мне необходимо выспаться. Завтра с утра у меня дежурство, — Кингсли поморщился и с хлопком аппарировал прочь.

Грюм обнаружился только на завтрашний день. Прислал Патронус и пригласил к себе. Оказалось, что он действительно был ранен, хотя и легко — один гоблин вскользь задел его ножом. Тем не менее, он подумал, что, скорее всего, не успеет до пункта аппарации до прибытия авроров, и решил переждать несколько дней в одном месте. Что это было за место, он решительно отказывался говорить, потому что это «не их дело!» Так или иначе, крестраж был уничтожен. Сам же Грюм по поводу Макнейра не сокрушался — в его биографии было слишком много убийств, чтобы он переживал из-за Пожирателя смерти.

Следующий крестраж, который им предстояло уничтожить, достать было, с одной стороны, просто, а с другой — чрезвычайно сложно. Дамблдор порой проявлял поразительное чутье в отношении происходящего в школе, хотя и не заметил, как Волдеморт поместил крестраж туда после кратковременного прибытия в Хогвартс. С другой стороны — у Риддла просто не было времени наложить стоящие защитные чары. Они решили, что для того, чтобы справиться с этим крестражем, хватит сил Грюма и Гермионы, тем меньше возможностей привлечь внимание Дамблдора.

Через несколько дней Грюм и Гермиона аппарировали в Хогсмид. Стояла летняя жара, и Грюм, в плотном кожаном плаще из шкуры дракона, выглядел, как Снеговик на сковородке. На улице людей не было — летом, в середине дня, Хогсмид был довольно пустынным местом.

Наложив дезиллюминационное заклятие на себя и Гермиону, Грюм прокрался в заведение мадам Розмерты. Они быстро нашли подземный ход и направились в Хогвартс. Шли в тишине — план был давно согласован, а отвлекаться не стоило. В Хогвартсе они сразу пошли по направлению Выручай-комнаты. В школе было также пустынно, как и в Хогсмиде. Быстро оглядевшись, Гермиона сосредоточилась, представляя себе обычный кабинет, посреди которого лежала бы диадема Кандиды Когтевран, и прошла несколько раз рядом со стеной. Появилась небольшая дверь, которая вела как раз в помещение, которое представляла Гермиона. Около полчаса ушло у Грюма на идентификацию и снятие возможных чар. Ничего особенного он не нашел — Волдеморт полагался на скрытность и необычность места. Взяв диадему длинными зачарованными щипцами, он осторожно положил её в шкатулку, надежно отделяющую от внешнего мира темные артефакты. Шкатулку он положил в мешок, также снабженный защитными для несущего его мага чарами. На самом деле, транспортировка темных артефактов была стандартной процедурой для любого опытного аврора.

Грюм закинул мешок за спину, обновил дезиллюминационные чары и направился к двери, которую открыла Гермиона. Стены Выручай-комнаты были непрозрачными даже для его Волшебного глаза, поэтому он немного удивился, увидев профессора МакГонагалл — он ожидал увидеть директора. Направив в открывшуюся дверь палочку, МакГонагалл произнесла заклятие обнаружения. Грюм и Гермиона осветились синим цветом, мешок — красным, на нем стояли защитные чары.

МакГонагалл строго осмотрела Грюма, особо задержав внимание на Гермионе. Покачав головой и не говоря ни слова, она сделала знак идти за собой. Грюм и Гермиона и не думали выкидывать какой-нибудь фокус. Такой вариант событий они тоже обсудили и решили, что ничего страшного не случится, если Дамблдор теперь будет посвящен в их тайну.

— Сладкий ирис, — сказала МакГонагалл горгульям у входа, еще раз окинула их недовольным взглядом и ушла.

Поднявшись по лестнице, Гермиона вошла в кабинет директора. Тот был обставлен, как и раньше — куча приборов, которые в детстве казались ей незнакомыми. За столом, переплетя пальцы, сидел Дамблдор и, как обычно, улыбался, хотя взгляд выражал строгость. При виде этой улыбки, которую она не видела много лет, у Гермионы полегчало на сердце, кроме того, она стала волноваться, но быстро успокоила себя, не зря же она с отличием заканчивала эту самую школу!

— Нет, спасибо, — она опередила Дамблдора, который хотел задать свой стандартный вопрос.

Беседа с директором затянулась даже дольше, чем с Грюмом, когда она рассказывала ему всё под Сывороткой правды. Сам директор Сывороткой правды пользоваться не стал — ему её заменяла способность внимательно анализировать информацию, сопоставлять факты и делать выводы. Зато он захотел взглянуть на несколько воспоминаний, которые касались Воледморта, его самого и Гарри Поттера. Было за полночь, Грюм давно ушел спать в одну из комнат замка, когда профессор предложил ей тоже отдохнуть, а завтра продолжить. В отличие от Грюма, ему важна была каждая мелочь, каждая деталь. Гермионе приходилось вспоминать даже диалоги. На следующее утро после завтрака они продолжили. Грюм отправился в Хогсмид, диадема, несколько раз осмотренная директором, лежала в шкатулке в углу, а Гермиона продолжала рассказывать, на этот раз -помогая себе зельем воспоминания, которое директор сам сварил для неё — Северуса в школе сейчас не было. Наконец, узнав все, что хотел, директор сказал, что ему необходимо все обдумать, и предложил зайти им обоим на следующий день. Бесцельно побродив несколько часов по замку и предместьям, Гермиона зашла в библиотеку, где и осталась до вечера.

Когда они пришли к Дамблдору, тот со счастливым видом пил тыквенный сок с какими-то сладостями. На столе лежали куски диадемы — по ней явно прошлись пару раз мечом Годрика Гриффиндора.

— Вы проделали замечательную работу, и мы многим обязаны тебе, — Дамблдор лучезарно улыбался Гермионе. — Но любую работу надо заканчивать, — теперь он выражал собранность. — Возможно, у вас есть идеи?

— Несколько, — Гермиона подавила желание поднять руку. — Во-первых, я могла бы попробовать изобрести зелье для Гарри, которое позволит ему избавиться от частицы души Волдеморта. Во-вторых, надо уничтожить змею. И тогда Волдеморт покинет этот мир, ничто не будет привязывать его к нему. Змея же где-то вместе с ним в лесах Албании.

— С зельями все хорошо, но найти змею в лесах Албании — это почти нереальная работа! — высказался Грюм. — Ей только и надо заползти в какую-нибудь нору, и никто её не найдет. Найти этот осколок души Волдеморта будет не легче.

— Я думала об этом. У меня есть даже три идеи: мы можем послать домовиков на поиски — Волдеморт недооценивал их способности, а они могут незаметно перемещаться, они старательные, и их в одном Хогвартсе сотни. Не сразу, но они найдут Нагини. Вторая — мы можем послать других змей из маггловских зоомагазинов. Гарри пообещает им свободу в обмен на помощь! И, наконец — нам надо следить за Квиреллом, возможно, он еще не успел познакомиться с Волдемортом, — Гермиона вдохновленно закончила и стала ждать реакции. Грюма идеи заинтересовали, а вот взгляд Альбуса был несколько рассеянным.

— Гермиона, — начал он минут через десять. — Ты займешься зельями, если нужна будет помощь, я попрошу Северуса. Ты, Аластор, тщательно спланируешь операцию Домовик и Зверушка, просмотришь карты Албании, найдешь наиболее вероятные сектора и так далее, ты сам знаешь, что делать. Так же задействую Кингсли в операции Квирелл. Он должен установить незаметную слежку за ним. Как только будет сделано — сразу ко мне.

Аластор и Гермиона шли в задумчивости по направлению к главным вратам замка.

— Я ожидал более бурной реакции! — Аластор был удивлен странно-мечтательным видом профессора.

— Я вот думаю, Аластор, когда кто-то принимает это зелье, мир изменяется для всех или только для него, и он, например, просто исчезает и появляется в другом мире? — это был вопрос, который остро интересовал Гермиону.

Грюм сразу понял, какое зелье имеет в виду Гермиона, но ответил не сразу.

— Лучше не зацикливайся на этом, так можно дойти до того, что на самом деле ты сейчас пускаешь слюни в Мунго и видишь сны. Надеюсь, Дамблдор повременит, пока мы не справимся с Тем-Кого-Нельзя-Называть окончательно, — закончил Грюм.

— А сам ты не хочешь попробовать?

— Знаешь, а мне что-то самому в голову не пришло его применить. Хотя, если учесть, сколько раз я был на волосок от смерти, то, может, и к лучшему.

Они продолжали беседовать до Хогсмида, откуда аппарировали в разные места. Гермиону ждали зелья, Грюма — операции Домовик и Зверушка, а Дамблдор направлялся в Косой переулок, покупать ингредиенты для зелий.

— Зелье варится долго, за это время надо будет закончить все дела и повидать Гарри, — говорил он себе, проходя мимо прохожих. — А потом…, — с похожим выражением лица он поворачивал кольцо Марволо Мракса у себя на пальце в несостоявшемся будущем.