"История нашего знакомства" (джен)

Cумерки сгущались. Плотные тучи затягивали небо, из-за чего повисшая над Ричмондом⁽¹⁾ лиловая хмарь казалась какой-то потусторонней. Словно предвещала встречу с какой-то неведомой сущностью. Порывы промозглого осеннего ветра швыряли под ноги кучи листьев, словно шепча: «Уходи, уходи, уходи…» Домой, в тепло, к очагу, к семье. Но пожилой кучер в изношенном пальто, с седыми обвисшими от влаги усами, топтался возле знававшего свои лучшие дни старинного ландо. Грузный мужчина сердито тёр ладони и бранился себе под нос. Его товарищи уже давно разъехались, и сейчас отдыхают и греются, ужинают, наслаждаясь обществом своих жён и детей. Площадь вокруг него неприятно пуста, и какой-то древний инстинкт навязчиво требует уйти с открытого места, продуваемого всеми ветрами и такого удобного для нападения хищников. Старик решительно топнул ногой, обутой в поношенный сапог, отгоняя нелепые мысли:

— Ну где же они, чёрт бы их побрал…

Парочка эмигрантов с европейским акцентом: странный мужчина в старинном и вычурном камзоле, какие носили, наверное, ещё в прошлом веке, и его неприятная, развязная жена, вчера заказали экипаж на время, когда все добропорядочные граждане с молитвою ложатся спать. Лошади вдруг громко зафыркали и попятились, толкая назад экипаж.

— Тпру, тпру! Стоять, я сказал!..

— Милейший…

Теперь пришла очередь кучера, едва ли не подпрыгнув от испуга, крутануться волчком. Да как так?! Только что никого не было на пятьдесят шагов вокруг. И тут… не могли же они… так просто соткаться из воздуха?!

— Э, милейший, не мог бы ты, не могли бы мы все вместе подождать нашего с Надьей, — при этом мужчина препаскудно осклабился, а его жёнушка, хихикая в ответ, присела в неуклюжем реверансе, — нашего с Надьей фамилья… фамильного слугу, я хотел сказать.

— Воля ваша, господин, — кланяясь, произнёс пожилой кучер, наконец-то справившись с шоком и вспомнив о хороших манерах, — однако на дворе почти уже ночь, и мне не хотелось бы возвращаться совсем уже за полночь…

— Да не бойся! Ты не вернёшься! — с этими словами мужчина развязно хлопнул его по плечу, а его жена расхохоталась так, будто уловила что-то запредельно смешное в словах мужа.

— Джереми! Где тебя носит, поганец?! — хриплый крик разнёсся по всему кварталу. Где-то захлопали ставни. Заспанные граждане высовывались из окон и громко ругались на того обалдуя, который своими криками мешает им спать сном честных тружеников.

Спустя несколько мгновений томительного ожидания, когда находиться рядом с этой парочкой становилось всё более и более невыносимо, откуда-то издалека донёсся грохот. Женщина, названная Надьей, радостно всплеснула руками:

— Да вот же он! Идёт!

С конца одной из улиц к ним приближался низенький и тощий парнишка, который тащил за собой что-то вроде окованного железом старинного сундука, поминутно сопровождаемый криками и бранью. Из открытых окон ему на голову летели огрызки пищи, а один раз особо нервный гражданин всё же не стерпел и выскочил из дома, явно норовя надрать вихры мальчишке, создавшему столь сильный шум в столь поздний час. Но кто-то или что-то его спугнуло. Из-за спины фамильного слуги показался фонарщик с длинным шестом, который наклонившись к запыхавшемуся от труда Джереми, сказал ему несколько слов и после этого принялся за свою работу. Улицу осветило тёплым и чуть мутным желтоватым светом.

— Ай, Ласло!.. Эти глазовые фонари! Ненавижу! Убери их, загаси! — этими словами женщина, не дожидаясь ни приглашения, ни когда перед ней откроют дверцу, проворно забралась в экипаж. И кучер готов был поклясться, что шипела при этом, как рассерженная кошка.

— Э, да, любимая, а кого именно загасить: сами фонари или того, кто их зажигает?

— Да без разницы, Ласло!

Женщина крепко выругалась, чем отвлекла на себя внимание растерянного кучера. А оглянувшись через мгновение, тот понял, что стоит на улице совсем один. Ну, не считая лошадей и пассажирки в карете. Где-то в отдалении раздался звон разбиваемого стекла, затем чей-то сдавленный крик, и наступила тишина. И темнота. Словно разом погасли все источники света. Улица погрузилась в непроглядную мглу. В которой с того места, где только что стоял и растворился Ласло, вновь раздался его голос:

— Любимая, я выпил его!

Кучер еле удержался, чтобы не перекреститься. Кого он там выпил? Газ из фонаря что ли? А орал тогда кто? На задворках сознания уже вертелась мысль послать этих двоих куда подальше и дропать отсюда, даже бросив экипаж.

— Эй, мистер, может быть, вы мне уже поможете!

Кажется, это его звал Джереми. Ну что ж, быстрее поедем — быстрее приедем. И можно будет возвращаться домой. Подбадривая себя этими мыслями, старик, аккуратно ступая, чтобы не подвернуть ногу в темноте, подошёл к Джереми и подхватил его ношу за ручку с другой стороны. Тяжёл, проклятый сундук! Чертей в него что ли, насажали эти господа! Кряхтя и охая, под руководством Ласло и ругань Надьи они запихали деревянную махину в карету. Последним вслед за хозяином залез Джереми. А кучер наконец-то смог занять своё место на козлах, надеясь, что свежий ночной воздух сможет изгнать странный запах, крепко засевший у него в ноздрях. Кажется, так пахнет на скотобойне…

* * *

Четверть часа спустя, припозднившийся прохожий, если мог бы прозревать сквозь опустившуюся на улицы кромешную тьму, увидел бы странное зрелище: слезший с козел кучер помог молоденькому слуге вытащить из экипажа громоздкий сундук, потом, дождавшись, когда выйдет щёгольски одетый мужчина, подал руку его даме. Она как-то подозрительно долго держалась за руку пожилого мужчины, а потом наклонилась, будто чтобы обнять. И секунду спустя его тело уже, хрипя, билось в крепких объятиях вампирши.

— Джереми, будь другом и сгоняй теперь за нашими спальными гробами.

Не обративший никакого внимания на убийство кучера вертлявый парнишка кивнул и одним махом вскочил на козлы.

— И, Джереми, сундук… Не нам самим же с Надьей тащить его, верно? — с этими словами Ласло улыбнулся, обращаясь к своей жене, которая в этот момент стирала чужую кровь с лица, словно умывалась сытая кошка. Взявшись за руки, вампирская чета церемонным шагом взошла на крыльцо. Однако в доме их ждал сюрприз.

В гостиной, развалившись на пыльном диване и поставив одну ногу на приставленную деревянную скамеечку, гордо восседал вампир. По виду весьма древний. Увидав гостей, он подбоченился и напыщенно провозгласил:

— Оу, ви уже пьишли виразит мнье своё почтение?!

— Вообще-то, мы пришли к себе домой. А ты здесь что делаешь, чучело? — надо сказать, несмотря на своё дворянское происхождение, Ласло не чурался простонародных выражений. И в этот раз Надья решила его безоговорочно поддержать:

— Да, ты кто вообще? Припёрся в наш дом и развалился здесь! Давай выкатывайся, пока мой муж не намял тебе бока!

— Мол-чать, пльебеи! Я Нандор Безшалостный! Вельикий правьитель Аль-Куоланудара! Ви толжны покорьяться мнье!

— Чего? Ай-клопоноудара? Твоей вымышленной страны, что ли?

Неизвестно, во что бы вылилась эта шутка Ласло, если бы не их с Надьей фамильяр. Кое-как перетащив сундук через порог, Джереми вопросил:

— Куда его, хозяин?

Оскорблённый до глубины души таким самоуправством, Нандор Безшалостный вскочил и, тыча пальцем в незваных гостей, визгливо приказал своему фамильяру:

— Домьеник, немьедленно прогони их вон! А я, тем фременем, випью их фамильяра. Натеюсь, ты тевственник, малчик?

Яростное шипение стало ему ответом:

— Только попробуй! Мы с Надьей оторвём тебе голову! И, насадив на кол, оставим на воротах в назидание соседям!

— Как ви смьеете?! Я вьеличайший фоин! Я — Нандор Безшалостный...

— О, да-да, детка, шалить здесь будем только мы с Ласло!.. А ты давай выметайся...

В следующую секунду "вьеличайший фоин" уже кинулся сражаться с оскорбившей его женщиной, пусть и вампиршей. Но её заслонил собой Ласло. И спустя секунду два вампира уже сцепились сначала в воздухе, а потом и на полу, потому что Надья повисла на Нандоре сверху, стараясь перекусить тому шею...

А ещё через четверть часа на том самом диване и двух стоящих по бокам от него креслах валялась обессиленная троица кровососов: Нандор, с ног до головы исцарапанный Надьей, едва слышно стонал и шипел, Ласло с разбитым лицом и прокушенной рукой косился на недавнего противника, но снова напасть не решался, и вся растрёпанная Надья. Надо сказать, последней потасовка даже понравилась. Как даму, её всё-таки щадили, но ощущения в целом были как после заправской оргии: пусть немножечко больно и тянет, зато какая акробатика, и какие позы довелось принять! Потому она, обратившись к мужу, первой решилась нарушить молчание:

— Милый, может, всё-таки поищем другой дом? Например, выпьем соседей и займём их жилище?

— Чёрта с два, любимая! Мы отдали за этот дом все наши деньги, и я не собираюсь так просто его отдавать!..

— И я, я тоше оттал всё, ччто у меня было... — простонал истерзанный Нандор, вынимая у себя из филейной части чей-то отломанный ноготь. Надья с Ласло только поморщились, пытаясь сообразить, кто из них двоих сегодня остался без маникюра.

— Э, хозяин, — Доменико, или как там его, наклонился к окровавленному уху Нандора Безшалостного и постарался внушить ему правильную мысль, — хозяин, спросите этих двоих, у кого они покупали наш дом...

— Это наш дом! — снова оскалился Ласло, — и купили мы его у Ксавьера де Беленжи! Между прочим, моего старинного приятеля!

Надья молча пнула его ногой. Ласло подправился:

— Ну, не такого уж старинного... Просто вчера ночью я проигрался ему в карты...

— Так вот куда ты на самом деле дел все наши деньги, засранец!

— Надья, Надья! Держи себя в руках, — Ласло спихнул с себя жёнушку, чуть не затеявшую новую драку. — Да, я проиграл, но потом прижал этого прощелыгу в тёмном углу, и он предложил мне сделку — купить у него этот шикарный особняк. А поскольку я был сыт, я просто согласился...

— Ты просрал все наши деньги!

— При всём уважении, — вставил свои пять центов Доменик, — мы с хозяином тоже купили этот дом двумя днями ранее у известного негоцианта, тоже представившегося нам графом де Беленжи...

Нандор только устало поморщился в ответ. Кажется, до всех троих потихоньку доходило, что их надул ничтожный человечишка... Ласло вскочил, и размахивая кулаками, принялся сыпать угрозами в воздух:

— Я... Я найду его! Я вспорю ему живот и выпущу кишки! Я отрежу ему голову своим фамильным клинком! Ох...

— Хозяин, хозяин, — Джереми заботливо подхватил согнувшегося пополам вампира, — думаю, что лучше не сегодня. Завтра, когда вы отоспитесь и исцелитесь...

— Да, пожалуй, ты прав, Джереми, лучше завтра, после сна... Кстати, ты уже привёз наши с Надьей гробы?

— Нет, хозяин... — и в ответ на невысказанный вопрос виновато пояснил, — просто пока вы тут дрались, мы с Домеником обсуждали, что будем делать, если вы все трое друг друга перебьёте...

— Джереми!!!

— Ласло, Ласло, не стоит, любимый... Фамильяры нам ещё пригодятся. Ведь пока мы не поймаем этого проходимца де Бележи, или как там его, нам понадобится как-то обустроиться и как-то разделить этот дом... На две... Или лучше на три независимые части...

— Этто мой том, Натья! И фам никто не таст его телить!!!

* * *

Но им всё-таки пришлось научиться делить между собой это общее жилище. Так как ни на следующую ночь, ни на следующую за следующей ночью их поиски афериста не увенчались успехом. Постепенно они обжились, выбрав и обустроив себе комнаты для склепов по вкусу — полную старинных артефактов для Нандора, знающего толк в истории, и уставленную звериными чучелами для Ласло и Надьи. Стычки становились всё более редкими, а в тяжёлые времена доводилось даже делиться добычей. Естественно, не обходилось и без разногласий. Так, например, очень восприимчивый к прекрасному Нандор долго не мог смириться с тем, что Ласло разбил вокруг их дома свой топиарный "сад вагин". Но всё однажды заканчивается, так закончилось и это шаткое благоденствие троицы вампиров. Неизвестно, сколько прошло лет или столетий, но в одну из хмурых безлунных ночей испуганная Надья, спотыкаясь и путаясь в юбках, вбежала в библиотеку, где её благоверный Ласло и Нандор коротали время за картами:

— Ласло, Ласло, Нандор! Да оторвитесь же вы, два засранца! У нас в подвале завёлся какой-то лысый мужик!

Нандор отложил карты и на правах старшего в доме наставительно произнёс:

— Та в чьём пробльема, Натья? Просто випей его!

— Я пыталась! Но не смогла, что-то словно отталкивало меня! А потом он заметил меня и повернулся, а его глаза засветились зелёным светом!

— Надья, любимая моя, чего ты испугалась, — Ласло поднялся, отбросив карты, — ты забыла, что ли, как мы с тобой шутя вырезали целые деревни, а потом купались в крови десятков девственников?

— Я говорю тебе, Ласло, — с этим лысым что-то не то...

— Ласло, сходьи вмьесте со своей женой и покажи ей, как нужно убьивать... Мнье можьете не оставльять, я уже сыт... — Нандор лениво потянулся, не вставая с места и не обращая внимание на шипение уводимой мужем Надьи. Видимо, когда эти двое вернутся, партию придётся начинать заново. Он подождал четверть часа, потом ещё четверть. Но ни от Надьи, ни от Ласло не было ни слуху ни духу. И постепенно Нандором овладело беспокойство: уж не охотник ли на вампиров забрался в их особняк? И, как на зло, обоих фамильяров нет под рукой. Кричать и звать их не хотелось, так как можно было привлечь к себе внимание. Поэтому Нандор решил воспользоваться своей способностью вампира к бесшумному и быстрому перемещению и, опустившись в подвал, сначала затаился и прислушался. Из-за одной из неплотно прикрытых дверей доносился незнакомый, но уже раздражающий голос. С монотонно-нудящими интонациями, он словно читал по бумажке:

— ...губкообразная энцефалопатия, лихорадка паппатачи... А ещё сифилис, но самое главное, всё-таки ВИЧ... Что? Вы думаете, что через укус нельзя заразиться? Напротив, по имеющимся данным, вместе с кровью...

Голос укачивал, убаюкивал и вместе с тем незаметно вытягивал силы. Нандор встряхнулся. Надо выяснить, кто тут у нас такой осведомлённый. Прямым и резким ударом он распахнул дверь, едва не снеся с ног лысого и пухленького коротышку, который вещал перед Надьей и Ласло, уже едва сидящими на застеленной полосатым покрывалом кровати. На их телах не было ни одной раны, но выглядели они такими измождёнными, будто кто-то высосал их досуха. Расправив плечи и выпятив грудь, чтобы казаться выше и внушительнее, Нандор провозгласил:

— Я — Нандор Безшалостный! Вельикий воин вельичайшей средьи импьерий! А ты кто, незнакомьец? И как посмьел вторгнуться в мой... нашь том?!

— О, вы и есть Нандор?! — едва достававший ему до плеча мужчинка смело подошёл и, взяв его за руку, начал трясти, — я наслышан о вас. Правда, думал, что вы будете несколько повыше... Не стесняйтесь, можете присоединяться к своим друзьям. Мы как раз говорим о вреде употребления в пищу сырой крови...

Здесь Нандор почувствовал, что слабеет. Странный мужичок выматывал своей бесконечной трескотнёй. Появилось непривычное для вампира лёгкое головокружение и, чтобы не упасть, Нандор опустился рядом с Ласло, который, бессильно покачиваясь, в знак солидарности хлопнул его по плечу.

— Так вот, на чём мы остановились? Ах, да, сырая кровь провоцирует...

— Ласло, чтто он ттакое?

— О, я не представился. Моё имя Колин Робинсон. И я — энергетический вампир. Могу питаться обычной едой, могу свободно ходить под палящим солнцем. И могу вусмерть заболтать кого угодно, даже вампира. Я решил пожить тут у вас недельку, а, может быть, и дольше... Всё равно ваш подвал пустует.

— Этто... просто... ккакая-то... вампирьическая опьщага... — только и смог произнести опустошеный Нандор, засыпая.

* * *

— ...Гильермо... Гильермо... Ты спиишь что ли, Гильермо?!

— А, что, нет, хозяин, я не сплю!.. — смешной пухляш в перекосившихся на лице круглых очках резким движением оторвал голову от стола, на котором только что прикорнул. На его щеке осталась глубокая и красная вмятина от дужки, а прямо перед ним тускло светился экран монитора с открытым вордовским листом и крупными буквами заголовка:

ИСТОРИЯ НАШЕГО ЗНАКОМСТВА

Под которым сливались в одно несколько набранных строчек.

Добившись внимания своего фамильяра, Нандор снова встал в красивую позу и с повелевающем жестом перста приказал:

— Гильермо, продолжай: "И тогда Вельикий Нандор, прозванный в вьеках Безшалостным"

— Да подожди ты со своим "Безшалостным"! Гильермо, ты указал, как тот, ну как его... кучер, стоя на коленях, молил, чтобы я его выпила? Ведь все смертные мужчины настолько теряют от меня голову, что просто умоляют выпить их досуха, чтобы последним, что они видят на этом свете, была моя красота!

— Надья, да к чёрту твою красоту и твоих мужиков! Гильермо, лучше опиши, как я надрал задницу этому бесшалостному засранцу в ту первую ночь нашего знакомства!

— Эттого не было, Ласло! Я ттогда с лёгкостью побьедил вас обоих!

— К чёрту мою красоту?! Да я сейчас сделаю тебя покойником во второй раз! И на этот раз по-настоящему мёртвым! — оскалив зубы и изготовив когти, Надья ринулась в атаку на мужа, — и это я ещё не наказала тебя за то, что ты тогда профукал все наши деньги какому-то аферисту!

— Гильермо, не обращщай вниманьия, пиши...

— Позвольте заметить, что всё было вообще не так!..

— Колин Робинсон! Да тебя тогда даже в проекте не было!

— Однако, по статистике...

Оторвавшись друг от друга Надья и Ласло, а с ними и Нандор принялись все вместе убеждать энергетического вампира Колина Робинсона, что тот неправ. Фамильяру Гильермо же оставалось только сидеть и ждать, подперев ладонью щёку и обращаясь в мыслях к своим будущим читателям:

— Вот так мы и живём, ребята!

1) Территориально Статен-Айленд совпадает с округом Ричмонд и поэтому вплоть до 1975 года район назывался Ричмонд

Вернуться к тексту