О бедном Клыке замолвите слово (джен)

До начала нового учебного года в самой лучшей Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс оставалось всего полторы недели. Директор этого во всех отношениях замечательного учебного заведения сидел в своём кабинете и мучился дурными предчувствиями.

Международная конференция, с которой он сегодня вернулся, закончилась, проводивший её Фламель был любезен и благодушен и даже под настроение выделил один из своих не очень удачных алхимических образцов Хогвартсу для изучения.

— Знаешь, Фоукс, — обратился Дамблдор к своему фениксу, в очередной раз перекладывая документы. — Что-то мне неспокойно. Вроде бы ко всему приготовился, всё учёл: Минерва и Филиус подготовили учебные планы и прочие текущие документы на все курсы, Северус и Поппи наварили всех возможных зелий впрок для Больничного крыла, остальные преподаватели тоже готовы, даже бедняга Квиринус принёс свои материалы на одобрение: Том всё же был гением и хорошо его натаскал. С этой стороны проблем совершенно точно быть не должно.

Попечительский совет? Там, пожалуй, да, возможны сложности. Тем более в этом году в школу поступает младший Малфой. Люциус уже присылал письмо с просьбой навестить Хогвартс и посмотреть учебные материалы и сам замок. Как будто с тех пор, как он здесь учился, могли произойти радикальные изменения. Но придется пускать и показывать.

Ну кто, кто может доставить проблемы? Если только Хагрид? Не дай Мерлин опять приволочёт какую-нибудь редкую гадость. Мало нам было в своё время его "паучков". Еле-еле замяли тогда эту некрасивую историю.

В этот момент один из многочисленных вредноскопов, стоявших в кабинете, заверещал не хуже маггловской сирены и рассыпался в пыль. Значит, всё же полувеликан.

— Ох, Хагрид, Хагрид, что же ты натворил на этот раз?

Директорские размышления были прерваны появлением приметной малфоевской совы, к лапке которой была примотана записка, извещающая, что Люциус прибудет через пару часов камином. Сначала он пообщается с деканом Слизерина, а после, если директор найдёт время и соблаговолит его принять, то будет счастлив возможной беседе.

Директор решительно встал со своего золоченого кресла и направился к хижине, стоявшей на опушке Запретного леса. Из трубы вился лёгкий дымок, дверь была приветливо приоткрыта.

Нехорошее предчувствие у Альбуса усилилось.

За столом сидели с большими кружками ароматно пахнущего чая Хагрид и... маггл?! Совершенно точно, это был именно маггл. Не чернокожий, скорее, мулат, одетый в мешковатую футболку с жуткой рожей на ней, потертые штаны и яркую цветастую шапочку, прикрывающую кошмар на голове: кажется, Ли Джордан называл такую причёску дреды и очень ею гордился.

У Дамблдора дёрнулся глаз. Это было слишком. Даже для Хагрида. Слишком.

— Директор! — обрадовался полувеликан. — А я как раз собирался к вам.

— Хагрид! — в голосе обычно спокойного Альбуса Дамблдора звенел металл, а глаза и вовсе метали молнии. — Меня не было всего три дня! Три! Хагрид! Я вернулся, и что вижу? Это маггл, Хагрид! Маггл! Что он здесь делает?

— Ну, дык, эта... — лесник смешался, явно не ожидая столь резкой отповеди от своего кумира.

— Хагрид, конкретно!

— Дык всем же, сталбыть, известно, что магглы животные. Вот. А чем он, сталбыть, хуже той же мантикоры или клубкопуха. Тем более сам приблудился. А я ведь давно хотел себе необычную зверушку завести. Только вот вы всё против.

— Сам? Приблудился? Что ты несёшь? Как какое вообще может быть? Здесь магглов со времен Основателей не было.

— Сам, директор, видит магия, не вру. Вчера вышел.

Маггл заулыбался и закивал головой.

И именно этот момент выбрал Люциус Малфой, чтобы появиться. И он, конечно же, услышал последнюю реплику.

— Ну знаете, Дамблдор, это уж слишком. Ваш питомец переходит все возможные границы. Завести себе маггла. Уму непостижимо! Я поставлю вопрос о вашей, Дамблдор, адекватности перед Попечительским советом. Тем более, здесь будут учиться наши дети. А дальше что? Хотя дальше уже падать некуда! Я отправляюсь немедленно.

— Люциус, подожди, не стоит делать поспешных выводов. Я уверен, произошло недоразумение! И оно скоро разрешится.

— Не вижу, о чем здесь можно разговаривать. Всё предельно ясно.

— Прости, мальчик мой, ты не оставляешь мне выбора. Конфундус. Обливиейт.

Взгляд Малфоя расфокусировался, а сам он замер.

— Хагрид, Хагрид, когда же ты перестанешь доставлять мне проблемы?

Лесник на это шмыгнул носом и отхлебнул чай из кружки.

— А теперь с тобой, — Дамблдор брезгливо взглянул на замершего на стуле человека. — Вот не было печали, маггла завели. Убить тебя не убьешь, хотя я, кажется, знаю, что можно сделать. Хагрид, дай, пожалуйста, сюда свой зонтик.

Лесник сглотнул, с каким-то суеверным ужасом посмотрел на директора и протянул требуемое.

Сложное движение рукой, тихий шёпот на незнакомом языке, и вот вместо человека оказался большой чёрный пёс в смешной шапочке и озадаченно тряс лобастой головой.

— Вот так, ты хотел себе питомца. Теперь это твой пёс. Надеюсь, ты будешь за ним хорошо ухаживать!

— Да-да-да, директор, обязательно! Спасибо вам огромное!

— А мы с лордом Малфоем пойдём в замок, побеседуем, правда, Люциус? — подхватив последнего под локоть, проговорил директор, вновь вернувший хорошее настроение.

Тот заторможенно кивнул, всё еще будучи слегка дезориентированным. И они направились в замок.

— Видел? Великий человек Дамблдор! — обратился Хагрид к псу, одновременно снимая с него шапочку. — Пойдём, будем тебя устраивать.

Несколькими днями ранее. Лондон.

Дефанг Оуа был зол. Он в очередной раз поссорился с дедом. Старый пенёк не оценил его стараний. Снова. В очередной раз назвал позором семьи и никчёмным прожигателем жизни. А ведь он всего лишь пытался заработать. Да, уличный музыкант — не та профессия, которой стоит гордиться, но ведь ему искренне нравится то, чем он занимается, и на жизнь вполне хватает. А дед... Дед всегда был странный, не от мира сего, как принято говорить. В своём племени считался шаманом, говорящим с духами; к нему обращались с просьбами благословить посевы, свадьбы, присутствовать на похоронах, за помощью в разрешении различных споров. И он искренне считал, что в будущем именно внук должен заменить его на этом поприще. Конец ХХ века на дворе, какие ещё шаманы, ритуалы, магия? Это же несерьёзно. Наука объяснила если не всё, то очень многое. Даже в наркотическом угаре не пригрезится та первобытная дичь, что дед считал правдой. Это стало ещё одним поводом для ссоры.

— Ну иди-иди, раз так хочешь. Найдёшь то, чего так жаждешь, только вот вернуться не получится, — крикнул тогда в спину дед. — Нет бы матери помог в магазине.

Магазин, которым владела семья Оуа, пользовался огромной популярностью и заслуживал отдельного описания. Это было нечто среднее между лавкой сувениров и лавкой травника, где вперемежку продавались всевозможные маски, шкатулки, украшения ручной работы и разнообразные чаи и сборы, помогающие от всех болезней, раскрывающие третий глаз и приносящие удачу.

Обида жгла душу. Ведь Дефанг по-настоящему любил свою семью, даже деда. Только вот семья... Временами казалось, что он не член семьи, а кто-то вроде домашнего духа, о которых рассказывала старая кормилица. Лучше и правда взять паузу в общении с родичами. Тем более, приезжает тетушка Лиа, а она повернута на всей этой сверхъестественной мути почти так же, как и дед.

Решение пришло неожиданно. Дефанг давно собирался а Шотландию. Вот и появился повод. Тем более приятель, Коннор О'Нил, давно зазывал в гости. Решено.

Он где-то определенно свернул не туда. Вместо обещанного посёлка и кружки отличнейшего пива перед ним простирался Лес. Именно так, с большой буквы. Он был странным, словно живым, сошедшим прямиком либо со страниц страшных сказок, либо с экрана телевизора. Вековые деревья, мох, пружинящий под ногами, странные звуки, шорохи, тонкий аромат трав, грибов, прелой листвы и хвои. А потом навстречу вышел он — настоящий бигфут, с огромным арбалетом за спиной и легкомысленным и совершенно неуместным в данной ситуации розовым зонтиком в руках.

Дальнейшее вспоминалось урывками: вот они идут вперёд и деревья словно расступаются перед ними, уютная хижина, очаг с вертелом, на котором исходит соком кабанчик, вкуснейший травяной чай из огромных кружек, странный старичок в цветастом балахоне, элегантный блондин, а после вспышка — и всё померкло.

Улицы Лондона ещё долго украшали плакаты: "Пропал человек", на которых были приметы Дефанга Оуа, его фотография и телефоны родственников и волонтёров.

Некоторое время спустя.

Старый шаман тяжело вздохнул. Его идиот внук в итоге получил то, к чему стремился и чего заслуживал. А предки пусть все же не оставят его своей милостью. Альбус Дамблдор даже и не подозревал, что всё только начинается и этот "питомец Хагрида" будет наименьшей из свалившихся на него проблем. Тем более Клык никого никогда и не интересовал всерьёз.

И лишь Люциус Малфой при взгляде на собаку лесника чувствовал, что он совершенно точно знал о нем что-то важное, знал, но почему-то забыл.

Сам же тот, кто теперь отзывался на прозвище Клык, вполне вписался в этот мир и был доволен своей жизнью. С радостью гонял фестралов по Запретному Лесу, играл с единорогами, гулял с Хагридом и вылизывал приходящих в гости маленьких волшебников.

И лишь иногда, в последнее время всё реже, ему снились странные сны. Большой город с миллионами огней, в постоянном движении, высотками, пронзающими своими шпилями небо, странные идолы, стоящие в тёмном храме и смотрящие будто с осуждением, старик в непонятном перьевом головном уборе, держащий в морщинистых руках резную курительную трубку, и тихий нежный женский голос, поющий на незнакомом языке, кажется, колыбельную, но Клык не был в этом уверен.