Званый ужин Северуса Снейпа (джен)

— Северус, слезь с моего платья, или, клянусь, я отрежу к чертовой матери твои яйца!

Джинни Уизли — человек слова. Если она угрожает кастрацией, она действительно возьмет меня в охапку и потащит к первому встречному ветеринару. Вставать, конечно, не хотелось. К тому же я больше четверти часа мостился на этой шикарной шелковой подстилке. Пардон: на дорогом, брендовом шелковом платье. Но взбешенный вид супруги моего Поттера заставил меня поднять задницу. Потянув спину и выпустив когти в нежную материю, я ловко спрыгнул с кровати и драпанул отсюда как можно скорее.

— Поттер! Твой гребаный кот испортил мое платье!

Сама виновата, нечего швырять дорогие вещи куда попало. Но вид взбешенной Джинни заставил меня ползком красться в сторону гостиной, дабы лишний раз не рисковать своими бубенцами. Запрыгнуть на подоконник удалось со второго раза. В первый моя нижняя часть слишком сильно свисала, и под весом своего жирного зада я упал. На деревянном подоконнике красовались следы от когтей. Что поделать, я изо всех сил старался залезть, но моя попа слишком тяжелая. М-да, откормил меня Гарри. Послышалось мерзкое цоканье каблуков, и, спасая свое мужское достоинство, я выпрыгнул из окна.

Говорят, коты приземляются на лапы.

Покажите мне того, кто это сказал, и я выцарапаю ему глаза.

Мне посчастливилось упасть на бок, и если бы не мусорные мешки — падение было бы болезненным. Спасибо ленивому дворнику. Осталось всего полчаса, и дом Поттеров будет в моем распоряжении целых два дня! Ну, по сути, он и так в моем распоряжении, но теперь меня не будет раздражать эта вечно недовольная рыжая морда. И почему Гарри женился на ней? Она же ведьма!

Кое-как удалось скатиться с огромных черных пакетов, и я, отряхнувшись от мусора и гордо вскинув голову, отправился на прогулку. В конце концов, у меня обновка, грех не похвастаться! На моей шее красовался зеленый ошейник с медальоном, на котором было выгравировано имя «Сева», а на обратной стороне — «Кот Гарри Поттера, в случае находки просьба вернуть хозяину, Лондон, площадь Гриммо, 13». Прошлый ошейник порвался, и меня едва не сцапала служба отлова бездомных животных.

Я так и не понял, каким образом из мужчины среднего возраста превратился в огромного черного кота с длинным пушистым хвостом. Либо я умер во время полнолуния в ретроградном Меркурии, либо Вселенная просто решила надо мной поиздеваться, но факт остается фактом — из человека я превратился в кота. Что ж, это лучше, чем гнить в дубовом ящике. Хотя привыкнуть к новому телу оказалось непросто — долгое время я пугался собственного хвоста! Да и мир вокруг меня изменился: яркие, насыщенные цвета сменились оттенками черного, белого и серого, и смотреть теперь приходится снизу вверх, что не всегда удобно. Ну и отдельная тема — питание. Я не смог смириться с тем, что мне нужно есть сырое, иногда червивое мясо. Кстати, я до сих пор не могу понять, как кошки это едят. Я лучше с голоду сдохну, но не стану жрать непонятно что.

За время моего скитания улицами Лондона я успел подраться со многими бездомными животными, дважды сбегал от службы отлова, и вдобавок какой-то придурок попытался меня подстрелить. К счастью, пуля меня только поцарапала. Вообще я за месяц очень сильно облез. Виной тому постоянный стресс, глисты и блохи. Почти месяц я бродил по Лондону, хромой, голодный и напуганный. Необъяснимым чудом я наткнулся на Гарри. Он как раз выходил из магазина и увидел меня. Зря я тогда сказал: «Здрасте, Поттер». У парня едва сердце не остановилось, но я ж не знал, что он меня понимает! Он один — никто больше не слышит, что я говорю, что в общем-то странно. Но это не важно. Важно то, что меня накормили дорогой колбасой, дали напиться молоком и показали ветеринару. Меня долго лечили от глистов и блох, да и раны мои заживали не так быстро, как хотелось бы, но зато теперь я живу как король. Можно сказать, что я самый счастливый кот во всем Лондоне.

У меня появился второй шанс прожить жизнь счастливо. Пусть я домашний любимец и вынужден вылизывать все свое тело языком. Пусть я должен отрыгивать комки шерсти, но все же… Это лучше, чем то, что было со мной раньше. Теперь меня любят, заботятся и ухаживают. Черт возьми — меня на руках носят! Все мои шалости-гадости прощаются, стоит мне прижать ушки и скорчить виноватую моську. Хорошо быть котом: гладят, кормят, любят — и за что? За то, что я есть. Человек — существо странное. Кто-то жестокий, но есть и тот, ради кого я готов выцарапать недругу глаза, ну или в крайнем случае нагадить в дорогие туфли от Gucci.

— Сева! Помоги!

Знакомый голос. Меня звал Джонни — бродячий кот с погрызенным правым ухом и сломанным хвостом. Тот, держа в зубах хвост особо жирного голубя, пытался лапой придушить свой ужин. Птица вот-вот могла упорхнуть, но я в два прыжка оказался подле друга и перегрыз летуну горло. Горячая кровь попала мне в глотку, и меня стошнило обедом. Фэ-э-э, как же это противно! Охота, кровь, сырое мясо — не мое это. Поэтому каждый раз, когда мимо меня пробегает мышь и Джинни требует, чтобы я поймал ее и съел, я демонстративно отрыгиваю остатки своей пищи ей в туфли.

— Спасибо!

— Приятного аппетита.

Мой товарищ же не брезговал даже червивой пищей. Он с огромным удовольствием ел мертвого голубя, не думая о том, что птица может быть больной или зараженной паразитами. Желания наблюдать за этой трапезой у меня не было, вместо этого я стал вылизывать свои дорогие бубенцы. Поначалу это было противно, но потом мне даже понравилось. Хотя Гарри старается на это не смотреть, он ведь до сих пор видит во мне человека. А я люблю его смущать — он же такой забавный, когда краснеет!

— Мои вот-вот уедут на все выходные, так что созывай банду, угощу окороком, если Джинни забыла спрятать его в холодильник. Он два часа уже лежит на столе, только и ждет, чтобы его сожрали.

Джонни оторвался от своего голубя, слизывая капельки крови со щеки, и довольно прикрыл глаза. Я же хотел лично пригласить одну персону, но чтобы добраться до нее, мне нужно было перепрыгнуть соседский забор и залезть на старую грушу. Вскарабкавшись на крышку мусорного бака, я стал готовиться к прыжку. Главное — перепрыгнуть этот чертов забор и ничего не повредить. Раз… Два… Три! ЕПТВОЮМА-А-АТЬ! Яйца целы? Вроде целы… Но кажется, я подвернул лапу… Гарри… ГАРРИ!

Я, как обычно, завывал так, словно меня живого резали ножами душегубы. Конечно, мне было больно, но это терпимо. Не в первый раз. Поболит, похромаю два дня, и все. Но сейчас мне нужно было привлечь к себе внимание. Я еще не слишком далеко ушел от дома, так что мой хозяин должен был услышать этот нечеловеческий ор. К тому же, он меня понимает. Как я и ожидал, мальчишка прибежал на крик и мягко поднял меня на руки. Я же подмигнул ржущему Джонни и продолжил делать вид, что корчусь от нестерпимой боли. Мне так нравится, когда Гарри бросает все свои дела, чтобы угодить мне. Люблю его за это.

— Может, я останусь? Кажется, он серьезно повредил ногу.

— Ничего с ним не станется. Пошли уже, мы опаздываем. Рон и Гермиона уже там. Гарри, оставь эту скотину, нам пора!

Джинни поменяла платье? Не срыгнуть ли на него остатки обеда? Она так близко… Хотя нет, у нее в руках волшебная палочка, лучше прикинусь порядочным котом. Но за скотину я ей жестоко отомщу.

Я пару раз лизнул ладонь Гарри, получил нежное поглаживание за ушком, и он оставил меня лежать на своей кровати. Пару раз оглянулся, но жена недовольно схватила его за руку и потащила прочь из спальни. За это я ей тоже отомщу: Гарри — мой человек. Моя собственность. Ему не нужна жена, нам с Поттером и без нее хорошо. Шаги стихли, я отсчитал пять минут и, встав на лапы, направился к приоткрытому окну. Ходить, конечно, больно, но ничего. Все не так страшно — просто потянул заднюю лапку, это пройдет быстро.

— Чисто! — крикнул я громко, и спустя две минуты в окно влетел Джонни. Он сразу же стал все обнюхивать и уже собрался помочиться на домашние штаны Гарри, но я вовремя его остановил. Поттер — мой человек. Метить его позволено только мне! Это каждая дворняга знает. А вот вещи Джинни — пожалуйста, ссыте сколько хотите. За Джонни пришла моя красавица Сэсси. Ей-богу, не знал, что на земле есть такие прекрасные кошки! Чисто-белая, с красивыми темными глазами, наверное синими, с мягкой походкой и изысканными манерами. Настоящая аристокошка! Не какая-то бродяжка, а домашняя, ухоженная любимица частного предпринимателя. Кстати, у него же еще был хаски… А, вот и он, лает под окном. Бедняга, не может запрыгнуть на второй этаж. Собак я не люблю, но этот пес хороший. Поманив своих гостей на первый этаж, я попросил Кричера открыть дверь, и довольный Роджер, влетев в дом, начал меня вылизывать. Фэ-э-э! От него вечно воняет кожаными туфлями!

— Спасибо, Кричер. Составите нам компанию?

Но домовик покачал головой, хитро улыбаясь. Он не мог отказать себе в удовольствии понаблюдать за взбесившейся мегерой, гоняющейся за черным котом. Ну да, ему смешно, а я свои яйца спасаю. Но Кричер, щелкнув пальцами, достал из бумажного пакета все мясные изделия и разделил на части окорока, а затем исчез.

— Сев, это так вкусно!

Казалось, Джонни сейчас разрыдается. Это далеко не первый раз, когда я угощаю его хорошей едой, но каждый раз он реагирует одинаково. Чего нельзя сказать о Сэсси. Она ела неторопливо, сдержано и недовольно зыркала на бродягу, который громко чавкал и урчал от удовольствия. Еды хватило всем. Все, что было позабыто Джинни в бумажном пакете, стало угощеньем для моих друзей. Которых набежало порядка дюжины. Кричер и тут помог, поделив мясо по-братски, чтобы каждому хватило. Я же к своей еде не притронулся. Подобно благородному рыцарю, я отдал свою долю моей даме сердца. Забавно, не думал, что смогу влюбиться снова, но эта кошка просто пленила меня своей красотой, элегантными манерами и чарующим запахом. Да, когда-то я любил другую, но ведь я был человеком. Сэсси лизнула меня в нос, благодаря за дополнительную порцию, и я расплылся в довольной улыбке.

После ужина последовали веселые конкурсы: кто быстрее сможет разодрать джинсы Джинни, кто больше нагадит ей в тапки и тому подобное. По полу катались перламутровые жемчужины и мелкие блестящие камушки — видно, кто-то добрался до коробочки с ее украшениями. Не знаю почему, но мне так нравилось гоняться за этими мелкими шариками! Я настолько увлекся, что пару раз врезался в ножки стола и кресла, заработав немаленькую шишку. Сэсси меня вылизывала, поглядывая на крупные сверкающие камушки возле себя — это я ей подарил! У моей дамы будут самые лучшие игрушки! Гости все не расходились: кто-то спал, кто-то играл с бусами Джинни, а кто-то просто бесился, бегая то туда, то сюда. Я, Сэсси и Джонни сидели у камина, который для нас разжег Кричер, и обсуждали последние новости. Как оказалось, хозяин моей девушки намерен стерилизовать ее. Он уже провел обряд обрезания с Роджером и вот-вот должен был отвести мою Сэсси к ветеринару. Она была еще так молода и не знала, что теряет…

Как человек, я понимал желание ее хозяина — мы метим территорию, соответственно, портим вещи наших хозяев. Далеко не все готовы к нашему потомству, и уж лучше его не будет вообще, чем моих детей будут топить в ванной или раздавать кому ни попадя. Неизвестно, как обернется их жизнь — а вдруг ими наиграются и выбросят на улицу? Нет, я не хочу такой судьбы своим котятам, лучше отрежьте мне яйца.

Но как кот… Моему возмущению не было предела. Почему тогда никто не кастрирует своего мужа или не стерилизует жену, если нет желания заводить потомство? В конце концов — это насилие над природой!

Касательно природы… Пока была такая возможность и интерес Сэсси ко мне не угас, я предложил ей провести этот вечер под кроватью Джинни и Гарри. Она согласилась. Не знаю, мне не с чем сравнивать, но, по-моему, у меня вышло хорошо. По крайне мере, Сэсси осталась довольна, да и я познал, что такое секс. Хотя это было немного… Странно и необычно. С одной стороны, я кот и ничего плохого не произошло, но как для человека совокупление с кошкой — это все-таки дикость. Но думал я об этом недолго — от тепла и довольного мурчания быстро провалился в сон.

В субботу следовало продолжение банкета. Джонни с Кричером раздобыли ящик с настойкой валерьянки, а хаски притащил закуску. Не знаю как, но ему удалось спереть целую курицу, а еще пара дворовых котов приперла пакет с сосисками и дохлого голубя. Надеюсь, это не тот голубь, которому я вчера перегрыз глотку. Мы с Сэсси от такого угощения отказались, а вот от курочки гриль пару кусков откусили. Ну и, конечно же, валерьяна. Не понимаю, что в ней такого особенного. Будучи человеком, я не мог понять, почему кошачьи так от нее балдеют. Признаюсь, я и сейчас понять не мог, но меня штырило как от двух бутылок огневиски, запитых сливочным пивом. Ох, чувствую, завтра мне будет очень плохо, но оно того стоит! Я, лежа на спине, разглядывал свои лапы, Сэсси издавала прикольные звуки, а Джонни вообще бегал за своим обрубленным хвостом. Лишь хаски Роджер с Кричером хихикали, наблюдая за нашей пьянкой. Мы разгромили дом к едрене фене, напившись валерьянки, я окончательно пошел вразнос. Ободрал обои, описал все вещи Джинни, влез в ее нижнее белье и скакал по дому как ненормальный. Сэсси громко смеялась, наблюдая, как я пытаюсь стянуть с головы трусы Джинни. Усы заломались, было жутко неприятно, и вместо того чтобы помочь, дама моего сердца пыталась лапами поймать мой хвост. Этому столику валерьяны больше не наливать! Я, конечно, не стал шипеть на нее, но — Мерлинова борода! — как же это больно, когда кусают твой хвост!

Благо Кричер помог мне и стянул изодранные трусы Джинни. Сэсси, оставив мой хвост в покое, стала странно мурчать. Может, это был намек, но меня все еще штырило. Я просто лежал на полу, словив вертолетик. Когда немного попустило, я ползком отправился на улицу, дабы подышать свежим воздухом. За мной поползли остальные. У кого были силы — те умудрились усесться на заборе, кто-то позапрыгивал на крышки мусорных баков. Мы с Сэсси просто лежали на травке, умывая друг друга. Джонни, кажется, все еще пытался поймать свой хвост. Не помню, когда я запел, но моя красавица довольно прикрыла глаза, положив голову мне на спину. Пел я от души, и песни мои становилась все громче и громче. Я хотел, чтобы все дворняги и домашние знали, что эта красавица моя. Я восхвалял ее красоту, ее тонкие лапки и пушистый хвост. Когда я начал петь про ее чарующий запах, в мою голову прилетел чей-то тапок.

— ЗАКРОЙ СВОЕ ЕБАЛО, ТВАРЬ!

Не знаю, как у Сэсси, но мои уши от подобной лексики свернулись в трубочки. Как вульгарно! Неужели нельзя попросить по-человечески? Ему не нравится, как я пою? Он еще имел наглость запулить в меня своей вонючей тапкой? Я, Северус Снейп, крайне злопамятный и жестокий че… кот.

— Ребят, а давайте нашу, про жизнь кошачью?

Роджер хоть и не был котом, но первым запел, довольно глядя на полную луну. Дальше завыл подползший Джонни, за ним остальные. Мы с Сэсси хитро переглянулись и, облизав друг друга, тоже запели, довольно жмуря глаза. О, как лилась наша песня! Весь квартал слышал то, как хорошо быть котом, неважно, бродяга ты или домашний. Впрочем, люди не оценили наш хор. Они швыряли в нас чем попало, но мы, забравшись как можно выше (кто на дерево, кто на крыши домов), продолжали петь до самого утра.

Воскресенье. В доме был страшный бардак. Кричер где-то прятался, выжидая хозяев, все гости тоже разбежались, даже моя Сэсси покинула меня, вернувшись домой. Невзирая на страшную головную боль — я был доволен. Званый ужин удался на славу! Лежа на спине, раскинув лапы в разные стороны подобно человеку, я спал на подушке Гарри. Как же было хорошо — тихо, спокойно. Но сквозь сон я услышал, как открывается парадная дверь.

— Поттер!!! Посмотри, что натворил твой кот!

Визг… нет, не визг, а писк на уровне ультразвука заставил меня проснуться и вылететь в окно. Да, это был второй этаж. Да, после пьянки мне было плохо и у меня до сих пор болела лапа, но все-таки своими яйцами я дорожил. Я несся по улице словно ошпаренный, а за мной, босая, в красивом платье, бежала, нет, летела разъяренная Джинни. Наверное, я малость переборщил с вечеринкой: не стоило приводить друзей-бродяг и устраивать конкурсы а-ля «описай все углы за короткое время», но в том, что произошло, была вина моих хозяев. Я не первый раз остаюсь один дома, и мне все-таки грустно и скучно. Я гордый и не могу напрашиваться, к тому же ясно дал понять, что ненавижу Джинни. Я и раньше устраивал вечеринки, хотя признаюсь, вел себя в разы скромнее: максимум что позволял гостям — описать диван в гостиной. Я кот, и вседозволенность снесла мне крышу. Оставшись один, без присмотра, на длительное время, я окончательно расслабился. Да, я позволил себе творить что душе угодно. Признаюсь, был неправ. Но это не повод отрезать мне яйца!

Разве можно обижаться на такого милашку, как я? Вот и Гарри не смог. Он обреченно вычищал дом, а когда садился передохнуть — я ластился к нему, потираясь мордочкой о его небритый подбородок. Поттер простил мне все. Кроме Джинни — она две недели жила у мамы. И Мерлин, это были лучшие две недели в нашей с Гарри жизни! Довольно мурлыча, я сидел возле него, потираясь мордочкой о его руку. Мальчишка уже почти спал, но его ладонь продолжала гладить меня то по голове, то по груди. В конце концов его рука упала, и как бы я ее ни лизал, меня больше не гладили. Умостившись у груди Гарри, я спрятал нос в лапы и погрузился в сон.