Неваларский балаган (джен)

По заявке «Во время путешествий по Хараду под прикрытием Арагорну приходится для конспирации сделать себе обрезание (не самому, а с помощью специалистов, конечно)» на JRRT-drabbl-фесте.

Какая из меня опора власти?

Обрезан, образован и брезглив.

Поэтому и счастлив я, отчасти,

Но именно поэтому пуглив.

И.М. Губерман

Я пришел в себя от боли. Такой боли я еще не испытывал, хоть уже давно не мальчик, получил немало боевых ранений. Видимо, все дело в специфике этой боли. Болело ведь то самое место, о котором не принято говорить в приличном обществе, но без которого нельзя понять разницу между мужчиной и женщиной.

Но я благодарен этой боли, ведь с ней ко мне возвращалось сознание, возвращались обрывки памяти. Если в первые мгновения я вообще не понимал, где нахожусь, теперь картина прояснялась. Я находился в традиционном харадском шатре, обнаженное тело наполовину свешивалось с квадратного ложа, под головой лежало несколько небольших подушек. На земле рядом со мной стоял тот самый наполненный дымом и водой сосуд с гибкой трубкой. Я дышал этим дымом перед операцией, чтобы отключиться и ничего не чувствовать. Теперь дурман проходил, сознание прояснялось, но тем явственнее ощущалась и боль.

Кстати, прошла ли операция успешно? Усилием воли я приподнял голову, коротко взглянул чуть ниже живота. Действительно, знакомая складка кожи исчезла, вместо нее расплывался красный полукруг.

Я отвел глаза, придвинулся ближе к центру ложа, запрокинул голову и крепко задумался о своем положении. Мыслей промелькнуло много, причем разнообразных. Сначала я задавался вполне невинными вопросами, вроде: «Интересно, мне в ближайшее время будет очень трудно справлять естественные надобности или нет?» Потом пошли размышления и на более далекие от создавшейся ситуации темы, например: « Не расстроит ли операция мою свадьбу?» Хотя о свадьбе говорить было рано, я все же надеялся, что она когда-нибудь непременно состоится. А потом пришел и самый главный вопрос: «Неужели мне было настолько необходимо делать эту операцию?»

Меж тем боль усиливалась. К ней добавилось неприятное жжение и желание прикоснутся к ране. Чтобы ненароком не занести в кровь грязи, я спрятал руки под спину. А с болью как быть? Ее-то просто так не умерить. Не кричать же. Это недостойно воина. Опыт научил одному трюку: я стал вдыхать носом, а выдыхать через рот. Губы пытались изобразить улыбку, но получался какой-то звериный оскал.

Не знаю, сколько прошло времени, но в один прекрасный момент полог шатра приподнялся, и внутрь вошел Энвер. Энвер — местный лекарь, а по совместительству — резидент военной разведки Гондора. Он — первый харадец, с которым я познакомился; он же и порекомендовал мне провести операцию, от которой я до сих пор не отошел; он же ее надо мной и проводил.

— Ну, как дела, товарищ мой? — улыбнулся Энвер.

— Как видите, — я попытался ответить дружелюбным тоном, но получилось как-то слишком надрывно.

— Дайте я взгляну... Все в порядке, вполне нормальное состояние. Кровь уже почти запеклась, скоро совсем остановится...

— Хорошо, если так. А можно задать один вопрос?

— Задавай, товарищ мой.

— Вопрос довольно обидный.

— Гость не может обидеть хозяина! Говори, прошу тебя.

— Ладно. Вот ты, Энвер, меня давеча убедили, что эту операцию нужно провести, потому как она — важная традиция твоего народа.

— И?

— И если у моего органа не будет... Не будет...

— Усечена крайняя плоть, — подсказал Энвер.

— Точно, — я кивнул. — Так вот, если этого у меня не будет, то любой дурак раскусит, просечет, что я гондорский разведчик.

— Ага. А, собственно, вопрос?

— Вопрос такой. Как же меня вычислят? Не принято этими органами на публике размахивать, все под одеждой скрыто.

— А если ты в баню пойдешь?

— Резонно. Но не настолько. Во-первых, там в пару да в дыму ничего не разберешь. Во-вторых, вряд ли кто-то обязательно смотреть будет. И потом, можно ведь и руками прикрыться в случае чего...

— А если воспаление?

— Какое воспаление?

— Ну, песок под ту самую кожную забъеться, его и в бане-то не всегда вытряхнешь, да и не так часто у нас баня есть, воду-то беречь надо...

— Значит, у харадцев такая традиция из-за жизни в пустыне сложилась?

— А ты думал, люди себе без причины что-нибудь отрезают? Как бы не так. Чем народ живет, с тем традиция у него и складывается.

— Я об этом никогда серьезно не задумывался.

— Вот и учись, пока можешь, разведчик.

— Да ты не представляешь, Энвер, как меня обрадовал!

— Это чем же?

— Ну как иначе! Ты меня не покалечил, оказывается, а спас!

— Это только традиция.

— Тогда спасибо традиции.

— Тебе спасибо. Харадцу вдвойне приятно, когда хвалят не только его, но и его народ. Ты пока отдыхай, ни о чем не беспокойся. Если надо по нужде, ходи смело, больно почти не будет. Главное корку не чеши. Но, я вижу, ты уже и сам догадался, руки под спину подложил, молодец. Через три дня уже и бегать. Только на лошадь сразу не садись. А через год от шрама и следа не останется.

Энвер не обманул. Расплывчатый красный полукруг превратился в светло-коричневую корку и не доставлял хлопот. Через три дня я уже уверенно вставал с ложа, через неделю уже начал осторожно скакать на лошади.

И все это время согревало меня понимание, что не зря я лишился крохотной части своего тела, ибо уберег себя от куда больших неприятностей.