Недопустимая слабость (джен)

Хэ Сяньцзяну⁽¹⁾ не повезло — он родился в неудачном месте — в секте культиваторов. И в отличие от родичей — с хрупким телом и отсутствием ядра. Его внутренняя энергия оказалась настолько мизерна, что никто, кроме матери, не верил, что дитя сможет продержаться и месяц. Быть смертным среди долгоживущих — проклятье; даже большее, чем выбранный ими запретный путь поглощения чужой ци.

Чудо, что такого ребенка не убили после первого вдоха. Невероятная щедрость, что позволили расти и оставаться в горах секты. Слабое тело подводило — Хэ Сяньцзян постоянно болел; его ци быстро истощалась, несмотря на щедрую подпитку со стороны. До тринадцати лет он дотянул только благодаря заботе матери и опеке старшего брата. Чжу Шуньюань⁽²⁾, увидев, что сын не обладал ядром, отрекся от отпрыска — предпочел забыть о неудаче. И это сложно ставить ему в вину; для главы секты иметь подобное дитя — недопустимо.

Содержимое в чашах весов судьбы оказалось равновесным — справедливым. Сяньэр⁽³⁾, как ласково называла его мать, посчастливилось появиться на свет в удачной семье. Хэ Юйань⁽⁴⁾ всем сердцем любила сына, а старший брат — Чжу Юнькун⁽⁵⁾ проникся привязанностью и оберегал. Не позволял другим детям глумиться — издеваться и самоутверждаться за счет беззащитного человека. Что он нашел в выродке — загадка. Чем его привлек болезненный, по факту только мешающий, смертный — вопрос.

— Тебе не следует уходить так далеко от дома, — проговорил Чжу Юнькун, бесшумно появляясь на вершине утеса, где расположился младший брат. — Ночью холодает, а дорога становится опасной.

Родичи осваивали «легкий шаг» за пару часов и доводили до совершенства за сутки. Не имея возможности идти по их пути, Хэ Сяньцзян разобрал это заклинание на части. Он упорно тренировал каждый элемент — пытаясь добиться отклика от внутренней энергии. Но, несмотря на все усилия, его ци не желала выходить за пределы энергетических каналов. Если бы не беспокойство старшего брата — он умер бы от истощения в тот же день. Хэ Сяньцзяну пришлось отступить и признать: птица не может летать без крыльев, а заяц бегать без лап; также и человек без ядра не встанет на путь заклинателя.

После этого поражения Хэ Сяньцзян утратил стремления и желание жить; его дни стали пусты — бесцельны. Через неделю исчез Чжу Юнькун — отправился в поход с другими учениками. А после возращения, так и не успев повидаться с братом, ослушался приказа главы секты и оказался заточен в ледяной пещере. Его наказание длилось пять невыносимо долгих лет. Только благодаря любви и опеке матери Сяньэр смог преодолеть этот период. Боролся за жизнь во время болезни, терпел разрывающую на части боль, когда чужая ци наполняла его меридианы. Пока рядом находилась Хэ Юйань — он знал, что ценен — нужен — незаменим.

— Опять сляжешь с воспалением, — добавил Чжу Юнькун, присаживаясь рядом. — Или наткнешься на голодного зверя.

В горах секты царила поздняя осень; листва опала, и все вокруг окрасилось в палитру коричневого и серого цвета. Со дня на день ожидался первый снег — занявший небосвод циклон к этому предрасполагал. Но осадки задерживались — белый покров не спешил растелиться по земле. После заката солнца вместе с дыханием вырывалось облако пара — и скоро должно было стать еще холоднее. Сможет ли Сяньэр пережить зиму — теперь, без заботы Хэ Юйань?..

— В доме также холодно, дагэ⁽⁶⁾, — бесстрастно возразил Хэ Сяньцзян. — И небезопасно.

Разглядывая младшего брата, Чжу Юнькун чуть нахмурился. Он был на целую голову выше, более крепкого телосложения и имел острые черты лица. Через несколько лет старший брат обещал выйти на пик мужественности и стать красавцем — таким же, как их отец. Хэ Сяньцзян унаследовал внешность Хэ Юйань; тонкой и прекрасной — словно веточка вишни в период цветения. Она была подобна прохладному дуновению ветра в жаркий день — нежной, несущей умиротворение. Под ее ласковой рукой казалось, будто все зло исчезало из мира; под ее тихое пение ощущалось, что все трудности возможно преодолеть. Хэ Юйань имела совсем не тот характер, что приемлем для выживания в секте неправильного пути.

— Там есть жаровня, а-Сянь⁽⁷⁾, — вздохнул Чжу Юнькун, прикасаясь к плечу брата и накладывая «согревание». — И я всегда успею прилететь на помощь.

Опустив взгляд, Хэ Сяньцзян посмотрел на раскрытые ладони. После заклинания стало теплее; он даже и не заметил, как морозно вокруг — лед внутри успешно перебивал холод снаружи. Его одолела безысходность — к чему стремиться, когда путь совершенствующегося недоступен. Зачем жить дальше — когда луч света и тепла исчез — Хэ Юйань, отдав всю ци сыну, умерла.

— Спасибо, дагэ.

В одной из книг библиотеки секты говорилось, что по линиям на тыльной стороне кистей можно увидеть предначертанную судьбу — и даже вычислить год смерти. На руках расписано буквально все: от побед — до поражений, от периода одиночества — до количества спутников на жизненном пути. И если верить этим знаниям, то у Хэ Сяньцзяна осталось не более десяти лет. Совсем немного — так мало, по сравнению с чужой бесконечностью.

— Но к чему твоя забота? — сжав ладони в кулаки, отрешенно спросил Хэ Сяньцзян. — Через год-два я умру. Или чуть позже. Рубеж тридцати лет мне не переступить. А твоя жизнь измеряется веками — тысячелетиями.

Рано или поздно Чжу Юнькун займет место главы секты — с его талантам и амбициями — иного не стоит ожидать. А немощный брат?.. Когда Чжу Юнькун начнет тяготиться слабым довеском, который добровольно взвалил на плечи? Убить Хэ Сяньцзяна несложно — один дружеский тычок, и вот он уже лежит на земле с искалеченным телом; легкое касание — и шея сломана.

— Не имеет значения, — уверенно произнес Чжу Юнькун, пальцами обхватив плечо брата и чуть его сдавив. — Я сделаю все, чтобы ты жил как можно дольше. Ты мой брат — и неважно смертный или бессмертный. Никто и ничто тебя не отнимет. Я не позволю.

Повернув голову, Хэ Сяньцзян посмотрел на него; переглядеть Чжу Юнькун мог не каждый. Он до дрожи походил на отца — точно молодая копия — с таким же бездонным, подавляющим взглядом.

Отвернувшись первым, Хэ Сяньцзян выровнял сбившееся дыхание и поднялся. Ничего не ответив, он начал спускаться по склону, направляясь к дому. Хэ Юйань любила это место; здесь прорастала трава, которую она заварила для сына в дни его лихорадки. Несмотря на сезон, будь то: жаркое лето, дождливая весна или осень, тем более холодная зима — Хэ Юйань часто приходила на вершину утеса. С него открывался прекрасный вид на горы, а ровная поверхность, казалась, будто специально создана для медитации.

Через несколько дней Хэ Сяньцзян собирался уйти в мир смертных и спрятаться среди людей. Это единственное благо, что он мог отдать в ответ на любовь и бескорыстное желание защитить. Исчезнуть с пути старшего брата и перестать быть обузой — слабостью, что могла уничтожить Чжу Юнькун. Возможно, среди простых людей Хэ Сяньцзян сможет найти место и предназначение. Быть может, там он увидит не только проклятья и чужие смерти — а нечто иное — другую жизнь. И, может, на оставшейся внутренней ци у него получится протянуть не один год — а два, три или все десять предначертанных.

— Я никому не позволю тебе навредить, а-Сянь, — Чжу Юнькун в три длинных шага догнал младшего брата. — Ты под моей защитой.

— Даже от главы секты, дагэ? — искоса взглянул на него Хэ Сяньцзян.

— Даже от отца, — сжав кулаки, уверенно ответил Чжу Юнькун.

Опустив голову, Хэ Сяньцзян перевел взгляд на землю под ногами. На замершей почве встречалась желтая и зеленая трава — словно жаждущая белого покрывала. Чтобы все неровности — уродства скрылись под снежной пеленой — став чем-то единым и прекрасным. И в аккомпанемент к его размышлениям в воздухе закружились большие, слипшиеся снежинки — точно летний пух. Остановившись, Хэ Сяньцзян поднял ладонь, смотря, как на нее опускается замерзшая влага, ровно на линию, что обещала двадцать три года жизни. Будто, как и старший брат, обнадеживая, что судьбу можно изменить — исправить по своему желанию.

Сомкнув пальцы, Хэ Сяньцзян поднял взгляд на Чжу Юнькун; тот смотрел серьезно, без улыбки. В бездне его глаз легко можно потеряться. В этом мраке не существовало компромисса — только крайность: все или ничего. Снег запутался в чужих волосах и осел на алой одежде. Чжу Юнькун не использовал заклинания, ему не требовалось согревать тело — внутренняя ци прекрасно с этим справлялась.

— Пусть мой срок мал — но я проживу его без сожалений, — улыбнулся Хэ Сяньцзян и, сделав шаг ближе, стряхнул снежинки с чужих волос; а потом решительно солгал: — Сделаю все, чтобы жить как можно дольше.

Тепло улыбнувшись, Чжу Юнькун кивнул. Его взгляд в этот момент смягчился, а лицо расслабилось — с него исчезло напряжение. Это был редкий момент — за прожитые семнадцать лет старший брат успел познать жесткость. И его мимика словно застыла — в хмуром холодном выражении. Хэ Сяньцзян чувствовал — Чжу Юнькун ему верил и действительно собирался опекать а-Сяньа до последнего вдоха. Это совсем не то стремление, что допустимо на демоническом пути культивирования.

— Вот и славно, — облегченно выдохнул Чжу Юнькун.

На это Хэ Сяньцзян улыбнулся и отвел взгляд. Ему необходимо сбежать сегодня, не дожидаясь дня, когда брат отправится в поход; промедление могло стоить Чжу Юнькуну жизни. Как только Чжу Шуньюань увидит устремления старшего сына — то последний не проживет и мгновения. Безжалостность главы клана не знала меры; родная кровь — не препятствие для убийства.

Хэ Сяньцзяну не повезло родиться в секте культиваторов; и посчастливилось попасть в удачную семью с любящей матерью и заботливым братом. До смерти Хэ Юйань для него находился уголок рядом с долгоживущими родичами. Благодаря непреклонной воле жены Чжу Шуньюань закрывал глаза на присутствие слабого человека в землях секты.

Теперь ситуация изменилась: Хэ Юйань не стало — а ее старший сын был недостаточно силен, чтобы отстоять брата. С категоричной позицией — Чжу Юнькун скорее умрет, чем позволит избавиться от а-Сяня или причинить тому вред. И у Хэ Сяньцзяна осталась только одна возможность — уйти в земли людей и спрятаться на их просторах. Только так он сдержит обещание, данное матери, и даст шанс старшему брату двигаться вперед — без груза на плечах. Иметь привязанность к хрупкому человеку на пути заклинателей, практикующих запретные техники, — недопустимая слабость. Одиночество — вот их удел, смертным там нет места.

1) Хэ Сяньцзян

和 he [хэ] — мир; согласие, гармония

仙 xian [сянь] — бессмертный, небожитель; гений; чудесный; талантливый

降 jiang [цзян] — спускать(ся) вниз; снижать(ся); падать

Вернуться к тексту

2) Чжу Шуньюань

朱 zhu [чжу] — красная краска, киноварь; ярко-красный

顺 shun [шунь] — послушный; почтительный; попутный; следовать по…

源 yuan [юань] — исток; источник; причина

Вернуться к тексту

3) Сяньэр

仙 xian [сянь] — бессмертный, небожитель; гений; чудесный; талантливый

儿еr [эр] — ребенок, дитя, малыш; суффикс при основе существительного, придающий уменьшительно-ласкательное значение

Вернуться к тексту

4) Хэ Юйань

和 he [хэ] — мир; согласие, гармония

昱 yu [юй] — яркий, сверкающий; озаряющий

安 аn [ань] — благополучие; мир; покой

Вернуться к тексту

5) Чжу Юнькун

朱 zhu [чжу] — красная краска, киноварь; ярко-красный

云 yun [юнь] — облако, туча

空 kong [кун] — открытый, свободный; пустое пространство, пустота

Вернуться к тексту

6) Старший брат

大 dа [дa] — большой, огромный; главный, основной; великий, значительный; старший, самый старший

哥 gе [гэ] — старший брат; почтительное название/обращение для старшего лица мужского пола своего поколения

Вернуться к тексту

7) 阿а [а] — префикс некоторых существительных; выражает ласковое или уважительное отношение

Вернуться к тексту