Ошибка в расчётах (джен)

Николас Фламель готовился к испытанию экспериментального хроноворота с немного необычными функциями. По задумке артефакт должен был переместиться в прошлое и вернуться в настоящее как только его коснётся живое существо. Всё шло по плану, но, видимо, старый маг не учёл каких-то нюансов, и при возврате хроноворот вместе с пассажиром занесло немного в сторону от места назначения.

* * *

Доктор Приликла перемещался среди обломков разрушенных кораблей, стараясь обнаружить уцелевших разумных, когда перед ним прямо из подпространства вынырнул какой-то предмет. Цинрусскиец инстинктивно вильнул в сторону, но видя, что странный предмет неподвижно висит на месте, осторожно приблизился, пытаясь получше его рассмотреть. В конце концов вселенная необъятна, и множество видов разумных обладали весьма малыми размерами, так что вполне могли иметь корабль, выглядящий подобным образом. Правда, никаких эмоций от объекта не исходило, но это могло объясняться тем, что все пассажиры и экипаж были без сознания или мертвы. Приликла медленно протянул одну из своих лапок и очень аккуратно коснулся предмета. В тот же момент его подбросило, закружило, потом втянуло в какую-то узкую воронку и в результате выбросило на незнакомой планете прямо над морем. Благо, что оба антигравитационных пояса были на нём, существенно снижая нагрузку земного притяжения, к которой в силу своего происхождения цинрусскиец был непривычен. Предмет, переместивший его сюда, куда-то бесследно пропал, возможно упал в море. Вокруг в обозримом пространстве не наблюдалось ни одного живого существа. Приликла попытался связаться с неотложкой и потерпел неудачу. Он попытался лететь в направлении далёкого берега и через минуту услышал отголоски чьих-то эмоций. Ускорившись, он наконец смог разглядеть внизу какое-то существо, плывущее по направлению к берегу. Эмоциональный фон, исходящий от него, заставил маленького эмпата задрожать — столько безнадёжности и отчаяния он излучал. Собравшись с духом, диагност спустился ниже. Существо напоминало земную собаку, породы водолаз. Приликла знал об этом, потому как всё ещё носил мнемограмму землянина ДБДГ, а донор был заядлым собачником. Спустившись ещё ниже, Приликла понял, что существо едва держится на поверхности. Приняв решение, он подлетел вплотную и схватив его за складку на загривке, включил антигравитационные пояса на полную мощность и аккуратно потащил существо по направлению к берегу.

Сириус ощутил, что его кто-то тащит лишь когда его лапы коснулись прибрежного песка. Подняв голову, он в изумлении уставился на странное существо, похожее на стрекозу, но размером с крупную кошку. Существо издало какие-то трескающие звуки, и из маленькой коробочки на груди раздался ровный безэмоциональный голос:

— Не тревожьтесь, друг, я не хочу навредить вам. Я врач и могу оказать помощь.

Потрясение было слишком сильным для одного и так весьма непростого дня, и Блэк провалился в беспамятство.

* * *

Изумление, излучаемое существом, могло принадлежать только разумному, и Приликла поспешил успокоить возможного пациента. Однако после первой же произнесённой фразы тот потерял сознание. Но не успел цинрусскиец сообразить, что же теперь делать, как перед ним возник землянин ДБДГ.

— Вот ты где. Небольшая погрешность в расчётах. Надо будет учесть изменяющуюся разницу в весе. Акцио хроноворот!

Поймав влетевшую ему в руки прямо из морской пучины уже знакомую Приликле вещь, человек повернулся к нему.

— Тебя я тоже заберу. Нужно проверить ещё несколько гипотез. Да и не стоит Альбусу знать об этих экспериментах.

Резко взмахнув какой-то палочкой, незнакомец заключил цинрусскийца в прозрачную сферу и коснувшись её, переместил обоих.

* * *

Проснувшийся через два часа Блэк привстал на лапах и огляделся вокруг. Поблизости никого не было. "Привидится же такое!" — помотал он лохматой головой и потрусил прочь. Он должен был успеть в Хогвартс до того, как крыса причинит вред сыну его друзей.

— Так, а теперь посмотрим, что ты за вид, — пробормотал Фламель, убирая сферу и подняв палочку, готовясь обездвижить неведомое существо.

Почувствовав изменение эмоционального фона и уловив в этом угрозу для себя лично, цинрусскиец поспешил наладить контакт.

— Прошу вас не причинять мне вреда. Я родом с планеты Цинрусс, классификация ГНЛО. Работаю диагностом в Главном госпитале сектора. К сожалению связь с кораблём пропала, возможно это связано с большим расстоянием, на которое перенёс меня ваш предмет.

— Вот те на! — изумился Фламель. — А я думал магглы с перепугу выдумали инопланетян, а они оказывается и в самом деле существуют.

И убрав палочку в карман, знаком предложил гостю располагаться на столе. Цинрусскиец благодарно кивнул и представился.

— Меня зовут доктор Приликла. Могу я узнать ваше имя? Если это, конечно, не что-то личное.

— Моё имя Николас Фламель. Можно просто Николас. Судя по речевым оборотам я имею дело с коллегой-учёным?

— Не совсем так, друг Николас. Я — врач. И мои знания по большей части ограничиваются лишь этой областью.

— Что ж, я должен извиниться за то, что выдернул вас из привычного окружения. Обещаю, что при первой возможности постараюсь вернуть вас обратно. Правда не могу сказать как скоро это произойдёт. Дело в том, что хроноворот, использованный мной для этой цели, экспериментальный и нуждается во множестве доработок. В качестве успокоения могу сказать лишь, что чем бы вы ни были заняты там, опоздать никуда не сможете. Благодаря изобретённому мной прибору вы переместились в прошлое. Технически вы даже ещё не родились.

— Я всегда считал, что путешествия во времени невозможны, друг Николас. Я поражён.

— Правильно ли я понимаю, что ваша речь переводится с помощью этой коробочки на вашей груди?

— Всё верно, друг Николас. Это универсальный переводчик.

— Вы не могли бы описать мне хотя бы приблизительно принцип его работы? Возможно, я смогу соорудить более совершенный аналог на основе магии.

— Насколько мне известно, магии, как таковой не существует, — осторожно заметил Приликла.

— Ну-ну, друг мой, — снисходительно улыбнулся Фламель, — Если я, всегда считавший существование инопланетян всего лишь выдумкой магглов, поверил, что вы действительно являетесь одним из них, то почему бы и вам не поверить в существование магии и магов, одним из которых являюсь я.

— Я не рассматривал этот вопрос с такой точки зрения. Но думаю, что вы правы и мне стоит хотя бы разобраться в происходящем прежде, чем что-то отвергать.

— Очень хорошо, доктор. В таком случае будьте моим гостем всё то время, что я решаю проблему вашего возвращения назад.

* * *

— Понимаешь, Приликла, хроноворот должен был переместиться далеко в прошлое. Но по каким-то причинам попал в будущее. И я пока не разобрался, как это произошло. Видишь ли, до сего дня путешествия в будущее считались невозможными. С другой стороны столь глубоко в прошлое тоже ещё никто не отправлялся, так что нет ничего удивительного, что этот экспериментальный артефакт преподнёс нам такой сюрприз. И хотя это незапланированное дополнение причинило вам некоторые неудобства, я всё равно удовлетворён результатами. Поскольку, если удастся стабилизировать работу артефакта, это поможет решить небольшую возникшую у меня проблему.

— И вы полагаете, что вам удастся устранить недостатки вашего изобретения, друг Николас?

— Вне всякого сомнения, мой маленький друг. Правда, это займёт какое-то время, но ты можешь не сомневаться — я всенепременно верну тебя домой.

— Местные маги, друг Приликла, совершенно закостенели в своих архаичных представлениях о природе магии. Они уже давно не стремятся её исследовать и превратились в простых обывателей. Даже мой лучший ученик меня разочаровал настолько, что в последние годы я начал сожалеть, что передал ему столько знаний. Он не только не применяет их на практике, но и использует теоретическую базу лишь для того, чтобы вставлять палки в колёса другим исследователям. Он выпросил одно из моих ранних изобретений для каких-то политических манипуляций, а потом стал убеждать меня уничтожить его, дабы никто не смог использовать его во вред. Я дал согласие, поскольку давно не нуждаюсь в этом примитивном способе поддержания своего долголетия, о чём, конечно же, не счёл нужным его информировать. Я думал спустя какое-то время исчезнуть из поля его зрения, а когда он скончается, снова появиться уже под другим именем. Но теперь, зная потрясающие свойства нового хроноворота, в прежнем плане отпала необходимость.

— И как же вы намерены поступить теперь, друг Николас?

— Я почти исправил все мелкие огрехи артефакта и после контрольного испытания мы сможем вернуть вас назад. Однако я надеюсь, вы не будете против, если мы с Перренель составим вам компанию?

— Вы желаете погостить в моём времени, друг Николас?

— Нет, — усмехнулся Фламель. — Я желаю туда переселиться. — Здесь мне ловить больше нечего, а вот у вас, судя по тому, что я вынес из ваших рассказов, просто необъятный простор для исследований.

— Я буду очень рад, если вы с супругой присоединитесь ко мне, друг Николас. Полагаю, в Главном госпитале сектора найдётся место для двух талантливых учёных из прошлого.

— В таком случае вопрос решён. Не желете ли поучаствовать в последнем испытании?

— Я буду рад помочь вам в ваших исследованиях, друг Николас. — Храбро ответил обычно робкий цинрусскиец. За несколько месяцев знакомства он успел убедиться, что его новый друг-учёный никогда не пренебрегает техникой безопасности и ни при каких обстоятельствах не стал бы предлагать ему что-либо опасное для жизни и здоровья.

* * *

— Ну, что скажете, доктор? — удовлетворённо развалившись в кресле спросил своего добровольного помощника Фламель.

— Это несомненный успех, друг Николас! И те дополнительные возможности прибора, которые открылись в ходе исследований, просто поражают воображение. Я даже не представлял до какой степени многогранна наша вселенная!

— Не будем пока говорить о дополнительных возможностях. Хотя со временем, думаю, что смогу это реализовать. Но пока я могу гарантировать лишь стабильную работу изначальных функций артефакта. Теперь мы без проблем сможем отправиться в ваше время, друг Приликла. Нам с женой нужна неделя на сборы и потом мы отправимся. Вы как? Подождёте ещё несколько дней?

— Конечно, друг Николас. Вы же сами говорили, что я не смогу никуда опоздать.

* * *

И вот этот день настал. Все вещи и оборудование были собраны и упакованы в сундуки с расширенным пространством, а те, в свою очередь, уменьшены и спрятаны в рюкзаки, которые Фламель считал наиболее удобными средствами для переноски вещей. После этого они с супругой набросили на себя усовершенствованные чары головного пузыря, адаптированные для пребывания в открытом космосе и самые мощные согревающие чары и окончательно попрощавшись с покидаемым домом, Фламель активировал хроноворот.

Из ниоткуда в открытом космосе возникли трое существ. Оглядевшись вокруг, Фламель достал палочку и произнёс:

— Хоменум ревелио! — после чего переместился на полсотни метров вперёд и снова повторил заклинание. Двое его спутников молча перемещались следом. — Видите ли, друг Приликла, по идее это заклинание предназначено для обнаружения людей. Но я самую малость изменил его и теперь оно реагирует на любого, кто считает себя человеком. Право, я нахожу это забавным. В моём мире никому в голову не приходит считать человеком кого-либо, кроме людей. У нас живут кентавры — этакая помесь человека с лошадью. Представьте себе, они считают себя кентаврами, а не людьми. Ещё у нас живут русалки — помесь человека с рыбой. Они, как ни странно, тоже считают себя русалками, — ну или тритонами, в зависимости от пола. — Также существуют расы гоблинов и домовиков. И они также считают себя гоблинами и домовиками соответственно. Я уж молчу о гигантских разумных пауках, именуемых акромантулами. Те тоже свято уверены, что они пауки. Считать себя людьми никому из них и в голову не приходит. И только в вашем мире у отдельно взятых инопланетян не хватает гордости, чтобы назваться соответственно своей расе. Они почему-то все хотят быть людьми, что на мой взгляд просто глупо. Это неуважение к собственному народу и истории. Право же, назови я какого-нибудь гоблина человеком, и он сочтёт это за оскорбление.

— Я не буду спорить с вами, друг Николас. Могу лишь предположить, что мы вкладываем разные понятия в слово "человек".

— Не понимаю, как это слово можно понимать по-разному, — проворчал Фламель. — Для меня человек было и есть обозначение вида. Собаку же вы не зовёте человеком. Даже общее потомство между людьми и другими расами может быть только в том случае, если человек является магом. А магглы и другие расы несовместимы в принципе. Если вы так боитесь оскорбить какого-то инопланетянина, зовите его разумным. Это обозначение хотя бы соответствует действительности... Ага! А вон в тех обломках есть кто-то живой.

* * *

— История, что вы мне рассказали, доктор Приликла, поистине невероятна. Тем не менее я рад приветствовать в Главном Госпитале Сектора вашего друга учёного из прошлого.

— Вижу, вы не можете определиться, считать ли меня, а может и вашего сотрудника заодно, психически нездоровым, — усмехнулся Фламель. — И не надо отнекиваться, — насмешливо продолжил он. — Вы здесь, в будущем, совершенно не знакомы с такими важными отраслями магического искусства, как легиллименция и окклюменция. То есть, выражаясь простым языком, не только не способны проникать в сознание живых существ, но и собственное защитить не в состоянии. Даже поставить элементарный эмоциональный барьер, чтобы оградить вашего сотрудника от неприятных ощущений, не можете. А ведь в моё время, при должном старании, это удавалось даже магглам.

— Вы считаете магглов ниже себя? — тут же спросил О'Мара.

— Нет, что вы. Прожив более шестисот лет, я давно уже далёк от подобной мысли. У магглов свои преимущества, у магов свои, но я считаю, что разумный человек постарается взять от обоих миров всё, что будет возможно. А вы, при всех своих достижениях, слишком многое утратили.

— Большинство из нас так не считает, — пожал плечами О'Мара.

— Право любого свободного человека заблуждаться абсолютно по любому поводу, — усмехнулся Фламель.

— Хорошо, не будем больше об этом. Чем вы планируете заняться?

— Друг Приликла обрисовал мне несколько имеющихся у вас проблем. Я намерен разработать артефакты, которые могут их решить.

— Например? — заинтересовался главный психолог.

— Например эти ваши мнемограммы. Смысл впихивать в неподготовленный мозг гору лишней информации, если можно ограничиться лишь действительно необходимыми тебе знаниями. Я уже сейчас вижу несколько направлений, которые тем или иным способом могли бы решить эту проблему.

— А вот это было бы очень кстати, мистер Фламель. Надеюсь, у вас получится. Я сейчас отдам распоряжение своему секретарю, чтобы вам с женой выделили жильё и помещение для работы. Если нужно будет что-то ещё, обращайтесь напрямую ко мне.

— Готовы? — серьёзно спросил Фламель у цинрусскийца. Приликла лишь молча кивнул. Он волновался, но старался этого не показывать. — Тогда начнём.

Николас мягко скользнул в сознание диагноста и остановился на той его части, что была копией сознания землянина ДБДГ. Первое, что он сделал, убрал всё, что было связано с эмоциями и чувствами реципиента, оставив лишь голые факты, которые сами всплывали в сознании, в случае необходимости. Приликла больше не должен был ощущать себя землянином, но знал о них всё, как если бы с рождения жил среди людей. Потратив ещё какое-то время на структурирование данных, Фламель покинул разум подопытного добровольца.

— Ну, что скажете, мой маленький друг?

Приликла прислушался к себе.

— Это просто потрясающе, друг Николас! Я имею всю необходимую информацию по землянам, но при этом более не ощущаю себя одним из них! Это такое облегчение!

Восторг, переполнявший цинрусскийца, можно было руками пощупать.

— Думаю, стоит выждать несколько дней, чтобы быть уверенным в результате, прежде чем переходить к правке других мнемограмм.

— Вы несомненно правы, друг Николас. Не беспокойтесь, я буду ждать, сколько необходимо.

* * *

— Что вас привело сюда, господин Фламель?

— Я правильно понял, что именно вы отвечаете за установку мнемограмм, доктор О'Мара?

— Да, это так.

— Я слышал, что у вас есть мнемограмма, которую невозможно установить без серьёзных проблем для психического здоровья носителя.

О'Мара нахмурился.

— Да, это мнемограмма представителя планеты Драмбо Саррешана.

— Я попрошу вас установить её мне.

— Исключено! — резко возразил главный психолог.

— Выслушайте меня, доктор, — мягко улыбнулся алхимик. — Первая попытка подправить обширность действия мнемограммы оказалась более, чем успешной. Да, это была самая простая с моей точки зрения мнемограмма землянина и тем не менее я убеждён, что с помощью приёмов окклюменции, мастером которой я являюсь, я смогу внести все необходимые изменения и в действие инопланетных мнемограмм. В конце концов анимаги среди волшебников довольно распространены, а каждый из них при первых оборотах сталкивается почти с теми же проблемами, что и носители мнемограмм. С той лишь разницей, что они действительно являются теми, в кого превращаются и им нужно не бороться с этим, а научиться сосуществовать.

— Я не очень понимаю, о чём вы сейчас говорите, мистер Фламель, мне неизвестно, кто такие эти ваши анимаги, но опасность затребованной вами мнемограммы...

— Анимаги — это волшебники, научившиеся оборачиваться животными, — мягко перебил О'Мару Фламель. — Животное может быть любым, от обычной собаки, до экзотичного тропического насекомого, но сам волшебник выбрать аниформу не может. Она всегда одна и зависит от самой сути волшебника. Я, к сожалению, никогда не интересовался этой областью магического искусства и потому мне неизвестно в какое животное превратился бы я сам. Но уверяю вас вторая форма есть абсолютно у каждого волшебника, вне зависимости от его желания заиметь её в реальности. Как сильный окклюмент я вполне способен отделить своё собственное сознание от чужеродного и уничтожить всё лишнее, оставив лишь голые факты необходимой информации. И если это получится с самой сложной по всеобщему мнению мнемограммой, то уж с остальными и подавно проблем не будет.

Какое то время О'Мара буравил посетителя тяжёлым взглядом.

— Ладно, мистер волшебник. Я позволю вам это сделать. Но если у вас ничего не выйдет, вы навсегда забудете о существовании этой мнемограммы.

Фламель лишь усмехнулся.

* * *

Как он и ожидал, проблем с разделением разумов не было совсем и Николас всерьёз задумался над тем, чтобы и в самом деле начать тренировать анимагию.

О'Мара с тревогой смотрел на него, очевидно ожидая срыва. Алхимик спокойно поднялся с кушетки и пересел в более удобное кресло.

— Всё в порядке, доктор. Это, конечно, не самая приятная мнемограмма, но думаю, что чрезмерное самомнение донора я как-нибудь переживу.

— Вас беспокоит только это? — быстро спросил главный психолог.

— Это единственное, что вызывает раздражение. Поймите, доктор, окклюменция учит нас упорядочивать разум, чтобы можно было легко отыскать нужную нам информацию и в то же время не позволить найти её другим. Этот ваш Саррешан, несмотря на зашкаливающую хвастливость, несомненно герой. Я бы никому не позволил копаться в своих мозгах.

— Что ж, — не очень уверенно произнёс О'Мара, всё ещё с подозрением глядя на алхимика, — раз всё хорошо, мы можем стереть мнемограмму...

— В этом нет необходимости, — спокойно возразил Фламель. — Я уже убрал из записи всё лишнее, несущее известные вам побочные эффекты. Теперь она абсолютно безопасна и может использоваться бесконечно долгое время. Да и не позволил бы я дилетантам работать над своей памятью...

— Дилетантам?

— С учётом полного отсутствия даже базовых знаний об окклюменции и легиллименции, да, именно дилетантам, — твёрдо ответил Фламель. Поймите, для волшебника сохранность его разума очень много значит. И никто, понимающий всю серьёзность этого дела, не позволит вам работать со своим сознанием. Даже среди волшебников это практикуется лишь между учителем и учеником, да и то потому, что магическая клятва ученичества включает непричинение вреда.

— Хорошо, я вас понял, но вы уверены что опасности больше нет?

— Абсолютно. Я могу закачать хоть все мнемограммы госпиталя. Это совершенно мне не повредит.

— Воздержимся пока что от столь масштабных экспериментов. Давайте сперва убедимся, что полученная мнемограмма действительно безопасна.

— Как пожелаете, доктор, — снисходительно улыбнулся Фламель. — Я пожалуй пойду. У меня тут ещё одно дело намечается.