Здесь появился русский дух! (гет)

По небу, скрывая убывающую луну, плывут тяжёлые облака. Завывающий ветер гуляет среди высоких деревьев. Только пара отчаявшихся и голодных животных бродит по лесу, остальные же тихонько сидят в своих норах или прячутся там, где их не достанет ни холодный ветер, ни собирающийся дождь. Всего на какие-то пару мгновений ветвистая, отдающая фиолетовым цветом молния осветила пространство, а сразу после мощные и устрашающие раскаты грома сотрясли землю. В воздухе чувствовался запах грозы и прелых листьев.

Вот снова вспыхнула молния, и с неба сорвалась первая крупная капля. Потом ещё одна. И ещё… Вдруг всё замерло. Но это обманчивое спокойствие не продержалось и пяти секунд: на землю обрушилась сплошная стена воды.

По лесу разразился звонкий девичий визг, а потом крепкий, многоэтажный русский мат.

Уже успокоившаяся не очень юная, но всё же леди, сидела под деревом на расстеленной куртке и внимательно наблюдала за своим окружением. Если верить внутренним часам, до рассвета осталось примерно двадцать-тридцать минут, а это значит, что очередная попытка её смертоубийства подходит к концу. Назвать тренировкой этот ужас у бедняги даже в мыслях язык не поворачивался.

Дождь заканчиваться даже не планировал, но вместо чёрного небо стало приобретать темно-серый оттенок. Женщина облегченно выдохнула. Пора возвращаться.

Стеная и опираясь о дерево, она поднялась на трясущиеся ноги. Из-за воды разглядеть что-то дальше, чем на расстояние вытянутой руки, не представлялось возможным. Идти приходилось наугад, рассчитывая только на своё везение, которое, прошу заметить, снова не пощадило свою хозяйку.

Напрочь забывая, что сидела она недалеко от берега небольшого, почти пересохшего, горного ручейка, который в данный момент превратился в бушующую, быструю, но узкую реку, Люси* (как теперь её величает дедуля Уинки) делает смелый и весьма глупый шаг вперёд.

Некогда твёрдая глиняная почва размягчилась и стала невероятно податливой, и просто уехала вниз, утягивая за собой несчастную жертву.

Сделав два не очень красивых переворота через голову и прокатившись по склону на пятой точке, Люси с громким «бульк» свалилась посередине реки. Болели абсолютно все части тела. Одежда превратилась во что-то страшное: и без того тяжёлое черное платье намокло и покрылось толстым слоем рыжей глины. Обувь растёрла ноги в кровь, из-за чего была без зазрения совести брошена где-то позади. Волосы, потяжелев от прилипшей глины, грязи и воды, тянули голову к земле, заставляя шею чуть ли не переламываться под их весом. Борясь с бурным течением грязной воды, женщина пыталась выбраться на берег. Раз на пятый ей это удалось. Вся грязная, уставшая и очень злая Люси отправилась в сторону, где предполагаемо должен располагаться дом ее мучителя.

* * *

Два часа. Бедняжка ровно два часа блуждала по лесу под дождём, но всё-таки вышла к горе, на которой располагалось жилище. Ещё спустя примерно три часа подъёма по скользким тропинкам она добралась до дома. Именно в этот момент закончился дождь.

* * *

С ноги открываю дверь и, звучно хлюпая по полу, иду прямо в ванну. С кухни послышался недовольный возглас:

— И куда ты пошла с грязными ногами?! — от таких слов мне захотелось воплотить в жизнь одну известную китайскую казнь, именуемую линчи*. Нет, ну вы посмотрите на него! Возмущается он! А из-за кого я, по-вашему, на голема похожа, а?! Бросил меня, значит, на три дня в лесу, а теперь ещё и недоволен?! И это при том, что такой подлянки я никак не ожидала. Сплю себе в кроватке, а потом БАЦ и просыпаюсь в палатке посреди лесной полянки. Под головой рюкзак, а справа ужасным почерком нацарапанная записка, цитирую:

Дорогая Люси!

У тебя есть три дня до активация препарата, который приманивать к себе грифонов, живущий на этот острове. Они любят есть человечинка.

Цель тренировка: научись ориентировка на местность.

Целую, Уинки.

Я сначала истерично засмеялась, потом вспомнила прошлые покушения, испуганно икнула и полезла изучать содержимое рюкзака. А там… Там только драный плед и завернутый в него кунай. А я что? А я в льняном платье и деревянных сандалях посреди леса.

Вспомнив последние несколько дней, во время которых мне пришлось из говна и палок, как говорится, варганить ловушки для мелкой дичи и как самому настоящему первобытному человеку добывать огонь путем трения. А это то ещё гиблое дело. Благо, был у меня опыт выживания. Я лет в десять, на каникулах у бабули попёрла в ближайший лес «погулять». Ага, «гуляла» я где-то неделю, пока меня спасатели, то есть, деревенские мужики с вилами, не нашли. Я от них тикала, как от воплощения смерти! Весело было, м-м-м… Но там хотя бы волков размером с трактор «Беларусь» не было! Ох, в тот момент, когда я их увидела, мне поверилось в теорию Дарвина, ибо так быстро по деревьям лазать умеют только обезьяны. Нет, честно, я даже про то, что по деревьям ходить умею забыла! И вот, сидя на высоте метров в десять, сразу вспомнилось, как мы с другими детьми из деревни тырили зелёные абрикосы у соседа.

Так, снова отвлеклась. Тот, по чьей вине пришлось вспоминать уроки выживания, сейчас спокойно пил чай и ещё посмел быть чем-то недоволен!

— Слышь, старый хрыч, — уверена, что ещё немного и я либо запылаю огнём праведного гнева, спалив всё к чертовой бабушке, либо просто-напросто взорвусь, размазываясь равномерным слоём по стенам приятного оливкового цвета. И не прощаясь с этим состоянием, елейным голоском пропела:

— Знаешь что… Желаю тебе отправиться в пешее эротическое путешествие сквозь терновые заросли, да с голой задницей! — раздраженно хмыкнув, почапала в ванну.

— Ну и молодёжь пошла! — возмущался себе под нос дедуля. — Полы потом помой! — вдогонку крикнул он.

Громко хлопнув ничем не провинившейся дверью, аки валькирия залетела в комнату и включила воду — пусть ванна набирается. А пока стаскиваю безвозвратно испорченную одежду, залажу в душевую кабинку, смывая грязь. Всё-таки фуин вещь очень классная.

Все раны, царапины и порезы начинает неприятно щипать. Больше всего досталось стопам. Всё-таки шастать босиком по лесу было не очень хорошей идеей, но лезть в нору к аномально здоровой гадюке, которая утащила мой свалившийся тапочек вот вообще не хотелось, а в одном ходить как-то не комильфо. Благо, лес не хвойный.

Недовольно шипя от боли, смыла с себя толстый слой грязи. Добавила в уже наполненную ванну лечебную настойку, которая теперь всегда стояла на полочке, а потом медленно и скрипя зубами опустилась в воду. Первую минуту отчаянно хотелось с криками выскочить из причиняющей дискомфорт жидкости, но потом на смену боли пришло расслабляющее тепло, а сознание поплыло, погружаясь в воспоминания.

flashback

Не открывая глаза, я медленно потянулась на мягонькой кровати. Все переживания и шокирующие события вчерашнего дня казались просто страшным сном. Ведь это настолько невероятно и странно, что аж страшно. Желания вставать не было никакого. Но доносящийся с кухни тихий стук посуды и просто невероятный запах быстро дали понять, что организм хочет кушать.

Лениво приоткрыв глаза, я поняла, что уже далеко не утро. Протяжно зевая, встала с кровати. Ноги тут же утонули в жесткой шерсти неведомой зверушки. Постояв так с минуту, всё же вспомнила, кто я, что я и зачем я, схватила выданную вчерашним вечером одежду и потопала в сторону ванны.

«Хм, миленько здесь. Душевая кабинка и немаленькая ванна. Довольно современно для такого дома. Да и дедуля явно носит традиционную китайскую одежду. А может японскую. Никогда не разбиралась в этом. Да уж, о чём только не задумаешься, стараясь отвлечься от насущных проблем, — тяжелый вздох заглушил звонкий шлепок. Щёки опалило жаром, но мрачные мысли ненадолго отошли на второй план, — Не унывай, всё образумится. У ребят всё должно быть хорошо. Они обязательно найдут выход», — подбадривала я себя, только вот так некстати в сознании всплыли предупреждающие слова старого шамана. Пути назад нет. Выхода нет. В носу предательски защипало, а по красным щекам побежали слёзы. Давя рыдания, осела на холодный кафель. Чтобы не упасть, дрожащими руками ухватилась за край раковины. Дыхание спёрло, а при попытках его восстановить из груди вырывались истеричные всхлипы. Навязчивая мысль никак не давала успокоиться.

У меня больше НИЧЕГО нет!

Вскоре я перестала вздрагивать, слёзы остановились, и наступило самое обычное, ужасно противное опустошение. Минут десять я так и сидела, смотря в одну точку. Не хотелось ничего. Ни думать, ни слышать, ни видеть, ни жить…

Истерический смешок разрушил недавно образовавшуюся тишину. Да уж, о чём я только думаю? Ребята бы не одобрили… Влепили бы подзатыльник, покрутил у виска и сказали не отчаиваться. Пфф, Громову каким-то там другим миром не испугать! Что там дедуля говорил? Тренировки? Ну вот! Да, странные. Да, страшные. Чего только эта ночь стоила. До сих пор все тело ноет… а может я просто сидела неудобно? Не суть! Руки в ноги! Ой, то есть, ноги в руки и вперёд! Выхода нет, да? Не попробую — не узнаю!

Резкий прилив боевого духа слегка напугал, но придавал сил, готовя к новым свершениям и поиску приключений на пятую точку. Быстро подскочив с пола, я умылась холодной водой и уставилась в зеркало.

— Что за… — со стеклянной поверхности на меня смотрела — нет, вы не подумайте, все ещё я — но вот то, что внешность слегка изменилась, это точно. Мои любимые светло-русые волосы стали мягкими, словно шёлк, и крупными волнами спускались аж до колен. Посеченные кончики исчезли в неизвестном направлении и слава Богам! Как же долго я пыталась добиться такого эффекта! Маски, бальзамы, масла, разные шампуни… Но дальше больше! Кожа стала оттенка слоновой кости, исчезли абсолютно все изъяны, кроме, как ни странно, шрамов. Они, наоборот, стали только ярче. Особенно сильно выделялась рассеченная ещё в детстве левая бровь и ожог, кольцом закрученный вокруг правого запястья.

Никогда не жаловалась на свою фигуру. 160-115 — это вам не хухры-мухры, однако, смотря на себя сейчас, мне становится интересно, почему спина до сих пор не сломалась? Какой у меня теперь объём талии? Пятьдесят? Сорок пять? Где, чёрт возьми, мои органы?! Может они в грудь и бедра переместились, ибо по-другому я это объяснить не смогу. Что случилось? И ещё я явно стала выше. Ноги от ушей. Лицо, выражающее крайнюю степень удивления, тоже заметно изменилось. Губки бантиком, бровки домиком, а непропорционально большие серые глаза, в данный момент казались ещё больше. Как это произошло?

Так бы я и стояла, рассматривая себя любимую со всех возможных и не очень сторон, если бы с кухни не раздался голос дедули Уинки, оповещающий о том, что я как бы слишком задержалась в ванной, и оказывается, он беспокоится, не склеились ли у меня нежданно-негаданно ласты. В слегка пришибленном состоянии отправилась на запах чего-то печёного. Не пойму что, но явно сладенькое. М-м-м, сейчас бы кофеёчку… И шоколад. Нет, не так. МНОГО шоколада. Надо как-то избавляться от этой треклятой депрессии. Всем эндорфинов за мой счет! Кхм, что-то я неадекватная какая-то. М-да, если вспомнить, что из своего мира я перенеслась семнадцатого числа, то это вполне можно объяснить. Вот за такими вот невеселыми думами о том, как бы мне пережить хотя бы ближайшую неделю, я добралась до стола.

Кстати, ещё одна довольно-таки странная особенность тела: у меня не опухли глаза. Да что там, даже лицо не покраснело! Полчаса истерики и ничего! Странно, очень странно…

— Доброе утро, — не отвлекаясь от измельчения чего-то, поздоровался дедуля. Ох ё, что ж у него с руками-то? Невероятным усилием воли я перестала некультурно пялиться на руки и стала некультурно пялиться на то, как он через пол кухни берет какую-то баночку с полки. Удобненько. — Кофе или чай?

— Ась? — так, Люда, включай мозг. Живо. — А… Кофе. Если можно, то со сливками… и сахара побольше.

Дедуля кивнул и очень скоро у меня перед носом стоял горячий и просто невероятно ароматный напиток.

— И так, нам надо поговорить, — садясь напротив меня, серьёзно сказал Уинки. Что-то мне это уже не нравится…