Остров (гет)

Путь к горам был тяжелым не только из-за грязи под ногами, в которой вязли казенные имперские сапоги с высоким голенищем. Свою роль сыграл невыносимый запах гниения и разложения, исходящий от выброшенных волной на берег туш морских животных, рыбы и еще крифф знает чего. Не помогали даже импровизированные тканевые маски на нижнюю часть лица: глаза щипало, в них постоянно норовили угодить роящиеся насекомые, пирующие на бренных останках живности. Но хуже всего было молчание спутника, который с осуждающе распрямленной спиной сердито сопел на пару шагов впереди и не собирался сбавлять установленный темп только из-за глупой мужской гордости. Сначала это только забавляло Джин, не ожидавшую встретить в седом адмирале такой ранимости, но после нескольких часов утомительного похода это начинало раздражать. Обычно ей нравилось слушать его голос. Кренник знал очень много интересных вещей, цитировал республиканскую классику и даже начал обучать ее кое-каким техническим навыкам, но сейчас он обиженно молчал, держа наготове бластер и настороженно озираясь по сторонам.

Джин даже хотела нагнать его и сказать, что вовсе не намекала на его возраст, когда предложила остаться в «гнезде», но решила — пусть лучше злится именно на это. Ей, шедшей чуть позади, прекрасно было заметно, как меняется его походка, как корпус отклоняется в сторону, чтобы снизить нагрузку на больное плечо. Он никогда не оправится полностью от этого ранения, и это было очевидно.

До темноты они успели пройти километров сорок, и это было меньше, чем они планировали, в том числе и потому, что пришлось обойти новое болото, сделав изрядный крюк, а потом долго искать место для ночлега посуше. Джин готовила ужин в самодельном котелке, старательно делая вид, что не замечает, как Орсон украдкой растирает плечо, намятое лямкой рюкзака.

— Хорошо, что в имперскую форму входят сапоги, — вдруг весело заявила Джин, помешивая сытный суп из вяленого мяса и местных питательных клубней. — Представь, как тяжело было бы в ином случае!

Говоря это, она мстительно отпихнула носком сапога шипящую змею, возмущенную наглым вторжением путешественников на свою территорию. Еще немного побесившись в бессильной ярости, тварь убралась прочь в поисках местечка поспокойнее. Орсон поднял взгляд на девушку и бледно улыбнулся:

— Будь ты кадетом офицерского корпуса, наверняка носила бы сейчас модные туфельки с пряжками.

— А еще — узкую юбку, тесный китель и эту гребаную каскетку с имперской шестеренкой? — уточнила Джин и отрицательно покачала головой: — Прости, адмирал, но это точно не для меня.

— Твой отец…

— Давай не будем о том, чего хотел или не хотел бы для меня мой бесхребетный папаша, ладно? — зло перебила Джин. — Сам он, видимо, ничего не имел против своей клетки.

— Ты зря так говоришь. Вовсе не Гален, а я… Я хотел для него этого.

— Я однажды хотела завести лот-кота. Хотела разговаривать с ним, наливать ему молока и чтобы он ластился к моим рукам. Чтобы был моим лучшим другом, кому можно доверить самые горькие обиды, а он бы утешил своим урчанием. Со выдрал меня ремнем, когда узнал об этом. Он сказал — ни одно живое существо не заслуживает того, чтобы жить такой жизнью. Тебя, видно, некому было выпороть?

Орсон невесело усмехнулся, опустив взгляд.

— Я просто был умнее и тщательно скрывал свои желания. Меня пороли и за меньшее. Так что мальчик вырос и завел себе не лот-кота, а целого человека.

Джин промолчала, разливая суп по деревянным мискам. Будь у нее такая же власть, такое же положение, как у Кренника, смогла бы она позволить себе подобную мерзость?

* * *

Джин остановилась под деревом, поправив лямки самодельного рюкзака. Орсон, неутомимо шедший впереди, оглянулся, приподняв брови в удивлении:

— Мне казалось, ты способна на большее.

— А мне казалось — мы не на соревнованиях, — язвительно откликнулась Джин. — Мы в пути второй день. Скоро стемнеет, надо разбить лагерь, и не факт, что нам попадется такое же спокойное и относительно сухое место.

Кренник не стал спорить. Он мог не подавать вида, но путешествие по джунглям и высматривание опасностей, могущих грозить двум практически беззащитным путникам, его изрядно утомило. Плечо разламывалось от тупой боли — сырость и прохлада беспокоили его больше, чем Орсону хотелось признать. Поэтому они устроили небольшой лагерь под раскидистыми ветвями огромного дерева, чьи лианы спускались практически до самой земли, образуя естественный полог-купол. Внутри этого природного шатра действительно было сухо, а к странным запахам они давно уже привыкли, целый день продираясь сквозь заболоченный лес.

Джин развела маленький бездымный костер, на котором они приготовили и съели пару небольших птиц, что успели поймать по дороге. Девушка называла их «куропатками» за неповоротливость и просто феноменальную тупость, благодаря которой у путешественников всегда было вкусное и сочное свежее мясо.

Это был очень тихий вечер — Орсон и Джин слишком устали для праздных разговоров. К тому же, звуки голосов могли привлечь хищников.

— Я первая на страже, — бескомпромиссно заявила Эрсо, требовательно протягивая ладонь. Кренник молча передал ей бластер и вибронож. Сам он устроился у самого ствола дерева, подложив под голову свернутый китель и укрывшись войлочным пледом. Он выглядел уставшим и каким-то неприятно собранным, словно взведенная и готовая к пуску пружина. Джин вдруг подумала, что ей больше нравился другой Орсон. Тот, кто весело улыбался и мастерил свои удочки на берегу океана. Освещенный ярким солнцем, загорелый, пахнущий солью и рыбой. Кренник-военный был замкнутым, настороженным и слишком сильно напоминал ей диверсантов из группы Со Герреры.

Джин погасила небольшой костерок, оставив лишь жарко рдеющие угли. В багровых отсветах по их «шатру» гуляли странные, гротескные тени, однако снаружи было тихо. Слишком тихо, как показалось встревоженной Джин. Она даже пару раз выходила, чтобы обойти дерево по периметру. Ночные голоса джунглей вечным фоновым шумом окружали крошечный лагерь.

Вернувшись, девушка поворошила угли и в проснувшихся язычках пламени вдруг увидела, как напротив через костер за ней наблюдает Со Геррера. Джин вздрогнула и схватилась за бластер, переместив кобуру удобнее к руке.

— Так-то ты меня встречаешь, Звездочка, — отрывисто бросил Со, криво усмехнувшись.

— Тебя здесь быть не должно. — Джин оглянулась на Кренника, но адмирал спал, утомленный долгим дневным переходом. — Ты умер на Джеде!

— Ах, Джин… Ты же знаешь: наше дело не умрет. Никогда.

Он говорил как Со. Выглядел как Со. И даже его взгляд — именно такой, как помнила Джин. Так какого криффа здесь происходит? Она повела носом — показалось, будто запах, витавший у самых корней дерева, стал гуще, насыщеннее. Он заползал в глотку, чувствовался на языке, щипал глаза. Настороженно, боясь лишний раз пошевелиться, чтобы не выпустить странного, невозможного визитера из виду, Джин моргнула и протерла глаза. Геррера зло усмехнулся:

— Говоришь, меня здесь быть не должно? Что же ты, Джин? — Со снял маску респиратора с нагрудной пластины своего доспеха и глубоко затянулся лекарственным составом. — Это место — для тебя? Вот здесь, с ним?

Калека сделал рваный, брезгливый жест в сторону спящего Кренника.

— Пожалела его. Солгала. Я ведь тебя знаю. Ты можешь идти на марше и днем и ночью. Я научил тебя этому.

Манера Со Герреры говорить отрывистыми фразами была неповторима. Но Джин помнила также, что этот человек погиб в песках Джеды. Она пьяно мотнула головой, чтобы прояснить зрение. Фигура Со слегка оплывала по краям, будто плохая голограмма. И только голос звучал ясно, словно ожившая совесть Джин Эрсо. Она молчала, потому что знала — Со был прав. Благодаря его наставлениям она стала той, кем была — сильной, независимой, жестокой. Живой.

Темные глаза следили за ней сквозь разделяющее их пламя.

— Каково это — предать своих, Джин? Поставить свои желания выше идеалов.

— Я не предавала, — тихо, но твердо ответила Джин. — Ты первый отказался от меня.

— А он?! — Со хмыкнул, кивнув на Орсона. — Думаешь, он не откажется? Как только придет помощь, он пристрелит тебя. А ты… Увидела сильного самца и тут же раздвинула ноги перед ним! Дала Империи!

Со гадливо сплюнул.

— Не этому я учил тебя.

— Я выживаю, как могу, — угрюмо сказала Джин. — Это просто один из способов, не так ли?

— Джин, Джин… — Геррера устало качнул головой, будто удивляясь ее глупости. — У тебя еще есть способ все исправить. Смой свой грех его кровью.

Девушка опустила взгляд на вибронож в своей руке, а Со ободряюще улыбнулся:

— Да, ты знаешь. Вот это — моя девочка… Убей имперскую суку. Не дай ему залезть себе в душу! Ты же прекрасно знаешь: они все такие.

Джин ненавидела себя за мгновения промедления. Человек, что ее вырастил, чьи слова всегда оказывались правдой… ее собственный маяк во тьме, на который она ориентировалась в своем хаотическом «плавании», должен ждать, когда она выйдет из ступора. Будто снова ей четырнадцать, а в прицеле снайперской винтовки наглая откормленная имперская свинья с планкой адмирала.

Каждая утекающая секунда заставляла Джин остро чувствовать недовольство Со. Но она смотрела на Орсона и вспоминала его теплые руки, его солнечный запах и то нелепое, неуместное удовольствие, что испытала в момент близости с ним.

— Ты испорчена, — припечатал Со. — Он взял тебя с потрохами. Как бесплатную шлюху.

— Нет.

— Так докажи.

Двигаясь бесшумно и плавно, вспоминая давнюю науку, Джин поднялась с места и, приблизившись к спящему мужчине, придавила к земле своим весом, усевшись ему на грудь и приставив взвизгнувший вибронож к беззащитному горлу. Все было как в тумане — Джин сдавила бедра, лишая Орсона возможности сбросить ее с себя. Всего одно движение…

Он открыл глаза. Ослепительно голубые, холодные и ясные. И что-то больно екнуло внутри Джин, заставило задохнуться. Будто тяжкий морок, давивший на грудь, развеялся в одно мгновение. Орсон одними губами произнес какое-то слово, но Джин не поняла. Пришлось наклониться ниже, и только тогда услышала:

— Наверху.

— Что? — спросила так же тихо, едва касаясь его губ своими, и получила ответ:

— Тварь наверху.

Джин повернула лезвие ножа таким образом, что в мутном металле смогла различить огромный силуэт в ветвях деревьев. Паук или существо, на него похожее, пошевелилось беспокойно, перебрало хрусткими, зашелестевшими лапами.

— Не выходи из роли.

— Я убью тебя, ублюдок! — громко сказала Джин, осторожно передвигая кобуру с бластером на живот и чувствуя, как Орсон медленно вынимает оружие левой рукой. Прошептала: — У тебя один выстрел, адмирал.

Он резко кивнул, и Джин прянула вправо, когда раздался выстрел.

Паук рухнул едва ли не в костер, подняв сноп золотых и багровых искр. Еще некоторое время он судорожно корчился на прелой листве, но вскоре окончательно затих, позволяя себя рассмотреть.

— Что это за хрень? — спросила Джин, осторожно обходя несостоявшегося убийцу. Выстрел угодил твари в нервный узел, парализовав и убив арахнида. Кренник остался сидеть под деревом, прислонившись спиной к шершавой коре. Бесполезный бластер лежал рядом, мигая индикатором перезарядки.

— Вуки называют его «ловцом душ». Арахниды этого вида живут в тропиках и являются квазиразумными. Охотятся с помощью примитивного гипноза, натравливая жертв друг на друга, а после пируя на их останках. Видимо, он решил сначала избавиться от меня твоими руками, как от мужской особи, представляющей большую опасность. По природе ловцы душ трусливы.

— Откуда ты знаешь все это? — удивленно спросила Джин, вернувшись к нему и сев совсем рядом так, чтобы видеть его лицо. Сквозь лианы пробивался серебряный свет трёх лун, было достаточно светло, чтобы разглядеть даже маленькую черточку шрама над верхней губой Кренника. Джин сглотнула, отведя взгляд. Она не понимала, что с ней творится. Еще несколько минут назад она согласилась с Со, что должна убить имперца, а теперь сидит рядом и абсурдно желает попробовать на вкус его губы и лизнуть этот чертов шрам.

— На Звезде Смерти работало много вуки, и мне часто приходилось иметь дело с их бригадирами. Гааргх любил рассказывать байки о своей родине, особенно когда выпьет лишнего.

— Ты пил с вуки?!

Орсон усмехнулся, прикрыв глаза.

— Они плохо переносят алкоголь.

Джин вдруг спросила, глядя в сторону:

— Значит, ты тоже кого-то видел? Мне показалось, что ты уснул…

— Мне достаточно было просто слышать.

— И что… То есть, как ты понял, что это ловушка?

Орсон вдруг болезненно вздохнул, глядя прямо в глаза Джин.

— Просто Гален Эрсо никогда не выбрал бы меня.

Они не стали оставаться в этом месте — ловец душ мог охранять свое гнездо. Тщательно проверив одежду и поклажу от ядовитых маленьких гостей, усталые путники двинулись дальше в поисках более безопасного места.

* * *

Спустя два дня они добрались до горных отрогов и скалистого кряжа. Лес вокруг изменился — стал суше и реже, под ногами хрустели принесенные океаном ракушки. Воздух уже очистился от вони разложения и йода, так что Джин и Орсон с облегчением избавились от повязок на лицах. Как и говорил адмирал, небо все чаще прояснялось, исчезла серая хмарь, медленно уходила сырость. Но если в утомительном, трудном походе Джин еще надеялась быстро обнаружить исследовательскую базу, то, своими глазами увидев кряж, она едва не впала в отчаяние и уныние. Заметив это, Кренник ободряюще произнес:

— Не вешай нос, Эрсо. Пройдем сутки на север вдоль гряды. Продовольствия хватит и на более длительное путешествие.

— Конечно, только оттого, что ты настоял на этом, «сама предусмотрительность»? — По привычке колюче откликнулась девушка, но решительно поправила на плечах рюкзак и двинулась следом за Кренником. — Я знаю, что ты смеешься надо мной! — не выдержав, бросила Джин ему в спину, и плечи Орсона уже отчетливо дрогнули от едва сдерживаемого смеха. Она могла примириться с его раздражающей манерой во всем оказываться правым, но только не с чисто мужским самодовольством!

Солнце клонилось к западу, по долине протянулись длинные густые тени, и только то, что Кренник внимательно смотрел под ноги, спасло их на этот раз — одна из теней вдруг шевельнулась и на огромной скорости стала увеличиваться, накрывая испуганных путешественников. Орсон, развернувшись, одним сильным ударом отбросил Джин под скальный карниз, а самого его накрыл хищный вихрь из когтей и кожистых крыльев. Резко прозвучал бластерный выстрел, по долине прокатилось громоподобное эхо.

— Джин?!

— Я в порядке! — Девушка подбежала к месту короткой, но яростной схватки и помогла Креннику спихнуть с себя тело какой-то странной летающей ящерицы. Вытянутый череп, пасть, полная мелких, но острых зубов, покрытое жесткой коричневой чешуей сравнительно небольшое тело и огромные, в пару метров размаха, кожаные перепончатые крылья. На щеке Орсона алела царапина, но сам он был невредим, если исключать пару сильных ушибов. — А с этим видом тварей ты тоже знаком по рассказам вуки?

— В первый раз вижу. — Орсон сплюнул хрустящий на зубах песок и с досадой пнул ящера в простреленный бок. — Батарея снова разрядилась, теперь мы беззащитны, и кто знает, вдруг эти гады охотятся парами или стаей?

В поисках приличного убежища прошло не меньше двух часов, прежде чем Джин заметила метрах в трех над головой, в нависающей над ними скале, карниз, а за ним темный провал пещеры. Оглянувшись на усталого, мрачного спутника, она невесело усмехнулась:

— Будем надеяться, там не занято.

Медленно, мучительно, обливаясь потом и ругаясь сквозь зубы, Джин и Орсон осваивали новый для себя вид деятельности — скалолазание. Веревку закрепить так и не удалось, поэтому поднимались, используя любую неровность в скале: трещины, уступы, выбоины. Следовало признать, что перчатки, входившие в имперскую униформу, пришлись как никогда кстати — острые края камней ранили пальцы и ладони в кровь. Джин, как более шустрая и ловкая, первой оказалась на карнизе и, свесившись, подала руку Креннику. Тот показательно проигнорировал девушку, забравшись на площадку самостоятельно. Джин сделала вид, что ей наплевать, хотя внутри шевельнулась обида.

Орсон старательно выравнивал дыхание, делая это как можно незаметнее. Ему было стыдно принимать помощь от девчонки, и он хотел сохранить за собой позицию лидера. Но подъем дался ему тяжело — плечо горело, натруженные мышцы ныли, а настойчивая боль в лопатке не утихала. Украдкой стерев испарину со лба и висков, он встал и, бросив взгляд на медленно перезаряжающийся бластер, отдал его Джин, вооружившись виброножом. Без напоминаний девушка достала и запалила один из захваченных с собой армейских факелов, осветивших внутренности пещеры, оказавшейся не такой уж и большой. У дальней стены виднелся разлом в скале, куда мог бы протиснуться взрослый человек, а почти у входа в осколках скорлупы лежали два жалких, скрюченных тельца. Джин склонилась над трупиками, без труда опознав в них тот же вид тварей, одна из которых атаковала их парой часов ранее.

— Скорее всего, тот хищник, что напал на нас, был их матерью, — безэмоционально сказал Кренник. Джин бросила взгляд на его спокойное, даже отстраненное лицо. Ни тени жалости или сочувствия в ледяных глазах.

— Они умерли от голода? — В голосе Джин дрогнуло что-то, и девушка поспешно отвернулась от печальной картины.

— Она пыталась найти пищу для детенышей, но выбрала не ту добычу. Такова жизнь.

Джин резко кивнула. Она могла понять, но где-то глубоко внутри трепыхнулось глупое сострадание к несчастной матери и едва родившимся детенышам, обреченным на мучительную, страшную смерть от голода. Поэтому она была благодарна Креннику, взявшему на себя труд по расчистке пещеры. Чтобы чем-то занять себя, она принялась вынимать из рюкзака сложенные пледы. Костер развести было не из чего, и, немного подумав, Джин решительно соединила две лежанки. Вернувшийся Кренник не стал комментировать такое самоуправство. Подложив под спину рюкзак, он сел у стены на расстеленные пледы таким образом, чтобы держать в поле зрения как широкую трещину в дальней части пещеры, так и вход в нее. Свернувшись калачиком под его боком, Джин быстро согрелась и задремала, укрытая пледами по самую макушку.

Девушка уютно сопела, во сне передвинувшись так, что ее голова удобно лежала на бедре Орсона. У него давно затекло все тело, но он боялся пошевелиться, чтобы не разбудить Джин. Во сне она казалась младше своих лет — еще по-детски пухлые губы, густые ресницы, лежавшие на щеках… Вот только на самом деле она никогда не была ребенком, и Орсон чувствовал вину за это. Ему иногда казалось, что рано или поздно, но он упадет замертво под этим грузом. Ему хотелось услышать от нее, что она простила. Но этого никогда не произойдет, и самое меньшее, что он может сделать сейчас для нее, — постараться дать ей необходимый отдых.

Армейский факел тускнел с каждой минутой, его холодный свет отражался в таких же ледяных голубых глазах Кренника двумя огоньками. Он осторожно пригладил жесткие волосы Джин самыми кончиками пальцев. Не мог не вспоминать то безумие, разделенное с нею тогда, когда на райский остров пришел конец света. Пусть это больше не повторится — не важно. Он будет помнить, и этого достаточно.

Джин проснулась еще затемно, тут же встретив мутный, усталый взгляд адмирала. Он так и просидел всю ночь в крайне неудобной позе, охраняя их пещеру от незваных гостей. Не любившая чувствовать себя обязанной, Джин раздосадовано фыркнула:

— Мог бы и разбудить на смену.

— Мне не спалось.

— Теперь от тебя не будет толку весь день!

Орсон поднялся и с коротким стоном потянулся, разминая затекшие конечности. В ответ на упрек Джин заявил, что на стройке привык спать урывками или вовсе обходиться без сна.

— Тогда у тебя был доступ к лучшим стимуляторам и препаратам, — тут же возразила Джин, и в привычной атмосфере пререканий и взаимных уколов они довольно быстро собрали рюкзаки. Девушка проверила запасы, и выходило, что сухпайков было предостаточно, но вот питьевая вода уже заканчивалась. Она сказала об этом Креннику, но тот не отреагировал, зачем-то остановившись у широкой трещины в дальнем конце пещеры и вглядываясь в темноту.

— Орсон! — раздраженно позвала она.

— Я слышу, — внезапно тихим и сосредоточенным голосом ответил Кренник. — Вода шумит за этой стеной. Звук глухой, источник находится далеко, но тяга воздуха есть, значит, проход сквозной.

Джин остановилась рядом и тоже услышала отдаленный ровный гул.

— Похоже на водопад.

— Подземная река, скорее всего, питает все окрестные источники чистой и пресной воды. Но эта трещина выглядит очень ненадежной.

— Боишься застрять? — Джин окинула его фигуру оценивающим взглядом, и Орсону отчего-то захотелось встать прямее, несмотря на боль в спине, и втянуть живот, и без того не нависающий над ремнем. — Я могу сходить на разведку.

— Пойдем только вместе, и никак иначе, — неожиданно заупрямился Кренник, снимая рюкзак и распределяя поклажу. Эрсо только весело пожала плечами, явно довольная тем, что ей удалось немного сбить с адмирала спесь. Переложив свои нехитрые пожитки таким образом, чтобы рюкзаки не застревали в узком проходе, мужчина и девушка принялись осторожно протискиваться между двумя монолитными скалами. К счастью, опасения Орсона не подтвердились, и трещина не только не сузилась по ходу движения, но метров через пять раздалась вширь, выведя их в узкую и низкую пещеру, где пришлось передвигаться, пригибая голову. В этот раз Джин шла первой, держа в вытянутой руке химический факел. В воздухе запахло сыростью, камни стали скользкими, и их покрыла странного вида плесень или мох, едва светящийся собственным светом. Наклон пола изменился, отчего казалось, будто они поднимаются вверх.

Рев водопада теперь не утихал, от него звенело в ушах, а говорить было и вовсе невозможно — звуки голосов просто тонули в отраженном эхом грохоте падающей с большой высоты воды. В огромную пещеру они вышли совершенно внезапно и застыли, пораженные открывшейся картиной. Это действительно была подземная река — она низвергалась из отверстия под самым потолком пещеры и рушилась вниз, в карстовое озеро, откуда вода уходила дальше под землю, чтобы потом пробиться по ту сторону гор наружу в виде сотни мелких истоков и родников.

— Смотри! — закричала Джин едва не в ухо Орсону. Он непонимающе взглянул в ту сторону, куда показывала девчонка, и с чувством выругался. Водопад не просто пробил себе путь сквозь скалы. Вода падала вниз из огромной железной трубы, а еще выше, прямо над проржавевшей окантовкой, виднелось нечто вроде решетки воздухозаборника.

— Кажется, мы нашли базу! — Глаза Джин сияли, она рвалась вперед и вверх. Немедленно. Прямо сейчас! Не просчитав риски, не оценив последствий… Иногда она просто сводила Орсона с ума!

Этот подъем дался даже тяжелее, чем до пещеры рукокрылой ящерицы. Несмотря на вбитые в камень скобы, обнаруженные в опасной близости от потока воды, следовало двигаться вверх медленно и мучительно. Кренник впервые пошел на уступки, и Джин, будучи самой легкой и проворной, полезла по ненадежной «лестнице» первая. Железо проржавело, пачкало руки склизкой рыжей грязью, и в любой момент очередная скоба могла не выдержать и обломиться под тяжестью девушки. Но все обошлось, и она оказалась на узком хлипком карнизе над самым водопадом. Одним ударом Эрсо вбила проржавевшую решетку воздухозаборника внутрь и на несколько долгих, наполненных тревогой и отвратительным, липким страхом минут исчезла в тоннеле. Орсон сглотнул тошнотворное послевкусие. С чего бы ему так волноваться за эту непутевую, безголовую…

— О, все демоны Бездны, наконец-то!

Взлохмаченная голова Джин вынырнула из темного проема, и, довольно улыбаясь, девчонка сбросила ему веревку с крюком, продемонстрировав знаками, что крепление надежно. Закрепив на тросе сначала один рюкзак, а затем и другой, Кренник проследил за тем, как Джин без проблем поднимает их вещи на карниз и исчезает с ними внутри тоннеля. Спустя еще минуту трос снова звякнул крюком у его ног. Он не стал отказываться от этой страховки — все же Орсон был тяжелее Джин. Медленно, ругаясь сквозь зубы, он стал подниматься по скобам вверх. Уже пятая «ступень» опасно заскрипела под его сапогом, а седьмая… Седьмая просто с противным хрустом обломилась, заставив его приглушенно вскрикнуть от страха. Внизу были только мокрые камни, по правую руку ревела и грохотала вода. К счастью, Орсон успел ухватиться за следующую скобу, и — о чудо! — она выдержала его вес! Еще две железные ступени отчетливо шатались в своих креплениях, и последние метры до тоннеля воздуховода Орсон отчаянно молился. Мысленно, потому что сверху с интересом наблюдала Джин, и, судя по ее довольной улыбке, она держала наготове крайне ядовитые комментарии.

Впрочем, по какой-то причине удержалась от них, позволив имперцу сохранить лицо. Металлическая шахта заканчивалась тупиком и еще одной короткой лестницей наверх, где путь преградила шлюзовая дверь. Орсон внимательно осмотрел крепления, когда Джин тихо сказала:

— Я уже пробовала: люк если и открывался, то так давно, что детали прикипели друг к другу.

Ничего на это не ответив, Кренник поднялся по короткой лестнице, вбитой в скалу, и изо всех сил рванул вправо вентиль, запирающий шлюз. Механизм заскрипел, засов сдвинулся на пару сантиметров и снова застопорился. Вниз полетели каменная пыль и крошка. Грязно, шипяще выругавшись, Орсон встряхнул правой рукой, растер плечо, морщась от боли. Второй рывок дал больше результатов — вентиль стал проворачиваться свободнее, и, приложив еще усилие, Кренник смог открыть шлюзовой люк.

Здесь был свет — датчики движения, стационарно вмонтированные в стены, сработали даже спустя века, заставив тусклые лампы под высоким потолком зажечься пыльно-желтым светом и осветить нижний ярус научно-исследовательской базы. Путешественники оказались в огромном помещении, бывшем уже явно не частью природной пещеры: стены отполированы до блеска, металлические панели испещрены незнакомыми символами и знаками. Орсон провел по одной из таких гравировок кончиками пальцев. Пиктограммы засветились, отзываясь на прикосновение, и под шум сервоприводов секция стены выдвинулась в зал, оказавшись пустым стеллажом.

— Это склад, — пояснил Кренник, оглянувшись на заинтересованную Джин. — На таких стеллажах хранились взятые образцы грунта, воды, биоматериалов и минералов. Видишь эти надписи?

— Я не понимаю, что это за язык, — Джин пожала плечами, желая казаться равнодушной, но на самом деле уязвленная собственной безграмотностью. Не заметивший этого Орсон сказал:

— Это не язык, Джин, а особая система кодов, используемая для классификации и каталогизирования хранящихся здесь образцов. Например, в этом модуле содержались экземпляры минералов, с которыми работали лаборатории. Судя по всему, планировка форта типовая, и, поднявшись на ярус выше, мы обнаружим как раз помещения для химического и физического анализа.

— Там может быть то, что нам нужно?

Орсон, задумавшись над этим вопросом, одним движением ладони надавил на торец стеллажа, и тот послушно уехал в паз в стенной панели. Наконец имперец ответил:

— Все возможно.

Он не стал озвучивать свои сомнения, но Джин и так поняла, что надежды мало. Огромный склад был пуст: они проверили на пробу еще несколько стеллажей и нигде не обнаружили ничего. Ни пустого контейнера, ни забытой в спешке детали.

— Над нами лаборатории и научный центр, — заметил Орсон, слабо улыбнувшись спутнице. — На складах, как правило, все уже тщательно упаковано, а вот собрать исследовательское оборудование гораздо сложнее. Особенно если корабль-матка не делает остановку у этой планеты, а продолжает медленно дрейфовать по заданному маршруту.

Джин кивнула, давая понять, что услышала и приняла его попытку поддержать. Двигаясь по указателям на пыльных, заросших плесенью стенах, они за пару часов пересекли огромный подземный склад и дошли до бывших лифтовых шахт. Разумеется, питание отсутствовало, а в одной из шахт криво стояла рухнувшая под собственной тяжестью кабина.

— С этого яруса наверх можно было добраться только с помощью подъемников. — Кренник выбрал именно раскуроченную кабину, чтобы открыть аварийный люк и освободить доступ в шахту. Джин не стала задавать глупых вопросов: ей тоже не хотелось, чтобы в тот момент, когда она будет болтаться на тросах в соседнем вертикальном стволе подъемника, ей на голову упала еще одна кабина. К счастью, страховочная лестница здесь была в более приемлемом состоянии, нежели внизу, у водопада, и они без приключений добрались до следующего яруса. Джин выбралась в коридор и поспешно отползла в сторону, переводя дыхание, чтобы освободить место партнеру. Кренник задерживался. Испытывая странную, неправильную тревогу, девушка позвала его по имени, но он уже показался в проеме, сердито пыхтя.

— Проклятые лестницы…

Джин по привычке фыркнула, хотя ей было не до смеха. Поврежденная рука адмирала безжизненно висела вдоль тела, он тщательно оберегал ее, видимо, вновь натрудив при открытии шлюза внизу.

Лаборатории или, вернее, то, что от них осталось: ряд огромных залов, соединенных между собой короткими коридорами; массивные конструкции переборок; покрытые трещинами галереи подуровней, идущие вокруг основной энергошахты. Там, где был вычислительный центр, остались лишь груды мусора, пустые пыльные прямоугольники на месте серверных колонн, а в исследовательском блоке — бесполезные осколки колб, реторт и лабораторной посуды, в спешке разбитых и сметенных со столов. С потолка свисали гирлянды мертвых проводов, более ни к чему не подключенных, и только по-прежнему тусклый желтоватый свет помогал путникам ориентироваться в этом лабиринте.