В моей голове, или Как сделать из муд... Саске человека (гет)

Разговаривать с ней — последнее, чего ему сейчас — да и в принципе — хотелось бы, но он слишком вымотался, чтобы продолжать активное сопротивление. Однако всегда оставался замечательный вариант просто игнорировать её и копить силы на очередную попытку.

— Не тогда, когда я знаю, о чём ты думаешь, — спокойно возразила Сакура, и у Саске дёрнулся глаз.

— Раздражаешь.

Это всегда было беспроигрышным вариантом, чтобы сделать ей больно.

— Классика, никогда не устаревает. Либо говори со мной сам, либо не возмущайся.

Всегда, но почему-то не в этот раз.

Тот факт, что она не просто попыталась, но и смогла помешать ему делать то, чего он хотел больше всего на свете, бесил его гораздо больше, чем даже грёбаное чтение мыслей. Саске не сомневался, Сакура прекрасно это знала и специально над ним издевалась.

— Ничего подобного! — резко возмутилась она. — Прямо сейчас ты не в состоянии принимать взвешенные решения, и кто-то из нас должен мыслить разумно. Пусть это буду я, если ты не можешь, но всё, что я делаю, я делаю ради тебя.

От её слов у Саске перехватило дыхание и заболело сердце: эта сука посмела пародировать Итачи со своим «всё, что я делаю, я делаю ради тебя». Это было далеко, очень далеко за гранью.

— Я тебя ненавижу, — сказал он, повернувшись к ней лицом.

Сакура улыбнулась.

— Какого чёрта?

— На ненависть к низшему существу не растрачиваются, не так ли? — ответила она нарочито легкомысленным тоном, но Саске мог отчётливо разглядеть за её довольством такую горькую безысходность, что на краткий миг даже капельку смутился. Разве он на самом деле думал о ней так?

— Думал. Не этими самыми словами и не только обо мне, однако сути не меняет.

— Я вообще о тебе не думал, — огрызнулся он.

Сакура зло сверкнула глазами, но тут же поспешно добавила:

— В любом случае это неважно. Важно, что я донесла свою мысль.

— Как бы не так!

Он ни за что не отступит.

— Тогда мы так и будем стоять на одном месте истуканом. Ну, наше теперь общее тело.

— Значит, будем стоять.

— Нас найдут и отправят в больницу, обследуют, вероятно, поймут, что проблема в голове, но я не наследник клана, так что никто не побежит за Яманака. Разве что у Ино случится приступ сентиментальности, и она попросит отца помочь бывшей подруге. Но угадай, кого из нас двоих он посчитает в этой голове лишним? — хуже всего, что она говорила спокойно, совсем без злорадства. И как бы Саске ни хотел ей не верить — и вместо этого до крови разбить её бесстрастное лицо, — оспорить рассуждения Сакуры ему было нечем. — А если Ино не сподобится или выгнать тебя не выйдет, то мы попадём в коматозное отделение. Мама и папа будут о нас заботиться столько, сколько потребуется. Однажды ты согласишься на сотрудничество, но не будет ли слишком поздно? Не для тебя или для меня. Для него. Тик-так, Саске.

Чёрт её дери, ладно, она донесла свою мысль: ему придётся с ней считаться.

— Кто ты на самом деле?

Она медленно, ошеломлённо моргнула, а потом сочувственно улыбнулась. Тварь.

— Не делай вид, будто тебе жаль.

— Но мне действительно жаль. И я на самом деле та, кем выгляжу: Харуно Сакура.

— Ты совсем на неё не похожа.

— Ты совсем меня не знал.

— И я более чем рад этому.

Ками, как же сильно он её ненавидел прямо сейчас...

— Скорее себя самого, — она вздохнула. — Я пережила всё то же самое, что и ты: мысли, чувства, память — как я уже говорила, — и это делает меня в какой-то степени даже больше Учиха Саске, чем Харуно Сакурой. Но для тебя в ненависти к самому себе нет ничего нового, не так ли? Если хоть раз отбросить самообман и попытки переложить грызущую тебя вину на кого угодно другого.

Её слова открыли у Саске второе дыхание, и он ринулся в атаку... но долго не выдержал, так что их вторая схватка закончилась куда быстрее, чем первая, а ему в итоге даже не хватило сил дойти до скамейки.

— Кем или чем бы ты ни была… чего ты хочешь? — едва слышно пробормотал Саске, когда отдышался.

— Я хочу ровно того же, чего хочешь ты.