Twig / Твиг (джен)

Пастух дотронулся до плеча ближайшего солдата, склонился к нему и что-то прошептал. Он не сводил с меня взгляда. Ничего в позе или языке тела не выдавало его намерений. Казалось, он не замечал и тёплого дождя, стекающего по его лицу.

Он не показал и своих намерений, когда я попытался спровоцировать его, улыбнувшись, но его выдал солдат. Он зашагал вперёд, сказал что-то, чего я не расслышал за дождём и хаосом толпы справа от меня.

Продолжая говорить, он указал на Мэри. Я подозревал, что он называет имена. Приказывает людям вокруг себя.

Они тоже двинулись вперед, парами.

— Всего шестеро, двое уже у нас, — сказал Пастух, его слова разносились солдатами.

"Захватить детей.

Нет!

Пастух, нет! Ты должен был смотреть на меня как на равного! Ты — задница!"

Мэри, похоже, пришла к тому же решению, что и я. Я видел, как она покосилась в сторону толпы, где солдаты делали всё возможное, чтобы удержать людей от побега и отступления в церковь.

Она посмотрела на меня. Я протянул руку.

— Стой! — сказал мужчина с ружьём, прицелившись.

Мэри не дрогнула, и я тоже. Она запрыгнула на стену, я взял её за руку, чтобы помочь удержать равновесие, и мы перемахнули на другую сторону, я был на полшага позади, чтобы иметь возможность поставить себя между ней и вооружённым человеком.

Я приземлился в лужу, при этом одна рука, оба колена и пальцы обеих ног основательно промокли. Мою другую руку держала Мэри. Приземлившись, она присела, дабы маленькая стена послужила защитой, но ей удалось сохранить юбку чистой. Её выражение лица было... мне оно нравилось. Не идеально холодное. Я подумал, что она, возможно, в какой-то степени наслаждается собой.

Снова раздались выстрелы, но не позади нас, а со стороны большей части толпы. Те шитые, кто был слишком близко, чтобы перезарядить оружие, били людей кулаками и прикладами, чтобы сбивать людей с ног. На это было больно смотреть. Шитые почти не сдерживались, и они были сильны.

Я побежал, пригнувшись, двигаясь вдоль стены в сторону толпы. Мэри последовала за мной.

Оранжевый свет озарил нас, когда в одной части толпы разгорелся огонь. Нечто взрывное или очень хорошо воспламеняющееся.

Даже среди обычных гражданских знание о слабостях шитых было обычным делом. В городе вроде Радхэма было полно фермеров, которые полагались на шитых животных и шитых рабов. Неутомимые, сильные, не требующие ни еды, ни оплаты. Огонь пугал сшитых, которые легко загорались без должного ухода. Те из них, кого недостаточно заботил огонь, были уязвимы к воде. Она вызывала частичный или полный паралич, а то и более глубокие проблемы, и у любого сшитого были свои психологические заморочки. Обычно им обрубали мозг до самого минимума, необходимого, чтобы следовать приказам и сохранять информацию, обмениваться словами, и в том, что оставалось, часто были следы воспоминаний, страхи, слова, имена или лица, всё то, что вызывало ненормальную реакцию. Когда шитый был ранен, когда за ним плохо ухаживали или когда он заболевал, несмотря на свою высокую температуру тела, он регрессировал до ключевых фраз и привычек. Детям рекомендовалось ограничить взаимодействие до тех пор, пока владелец шитого не сможет сказать им, что делать или чего не делать.

Шитых солдат обрубали куда более безжалостно, остающаяся способность общаться у них более ограничивалась, набор способностей значительно уменьшался. Они следовали приказам, они учились использовать оружие, они причиняли людям боль людей, когда им говорили это делать.

В карете Хейли, в ночь после того, как мы разобрались с Заклинателем Змей, я наблюдал за реакцией шитого телохранителя на огонь. Я был вполне уверен, что это новые разработки в создании и обучении шитых.

Шитые солдаты не реагировали на огонь, хотя и избегали его. Они проталкивались вперёд, сильнее, менее осторожно, более напористо. Их тренировали против огня, заставили двигаться вперёд, пока огонь вокруг них не закончится.

Я не мог быть уверен, но подозревал, что для вооружённых товарищей Пастуха это оказалось сюрпризом. То что они узнали, сражаясь в войне с шитыми на их стороне, больше не было правдой.

Мы с Мэри пробрались в толпу. Солдаты, посланные за нами, отстали всего на несколько шагов.

Для нас и для них танцы были совсем разными. Мы с Мэри двигались так быстро, как могли, ловко, прошмыгивая между людей, которые либо толкали вперёд, либо пытались сбежать. Я поворачивался по сторонам по пути, воткнул два пальца человеку в зад, чтобы тот улетел с пути, пригнулся под одним набором ног, проскочил между ног другого и чуть не получил удар по голове концом мотыги, которую кто-то прихватил в качестве оружия. Мэри держалась прямо за мной.

Люди, следующие за нами, в отличие от нас, проталкивались. У них было поручение, люди, естественно, уходили с их пути, и у них была физическая сила протолкнуться через тех, кто не уходил или двигался в другом направлении.

Мы были не единственными, кто путешествовал по этому странному полю битвы испуганных и возмущенных гражданских лиц. Несколько сшитых тоже пробились в толпу.

Один из них сжимал ружье обеими руками и размахивал им из стороны в сторону, ударяя людей локтями, прикладом и штыком. Его дважды ударили ножом, одно оружие все еще торчало в груди, лицо было рассечено, обнажив толстый провод, проложенный под кожей. Кабель был изолирован плотной обмоткой; там, где изоляция уже была повреждена, провод периодически искрил, и окружающая его плоть рефлекторно подёргивалась в ответ.

Он вывел из строя примерно десятерых, просто пробравшись сюда, оставив их помятыми, истекающими кровью и сломленными. Окружённый, он был достаточно силён, чтобы сдерживать толпу, и достаточно устрашающ, чтобы люди сбегали от него, толкая остальных.

Ожидал ли Пастух такого? Ожидал ли он победы? Потому что толпа не побеждала, и я подозревал, что всё было бы почти так же, даже если бы Джейми не вмешался. У Пастуха дела шли бы лучше, но все шло бы к тому же конечному результату.

Бессвязный крик Пастуха раздался и утонул в шуме. Его подхватили другие, продвигаясь вперед сквозь толпу.

— Жгите управляющих!

"О, ну да, это один из способов".

Шитые не склонны были кричать, пока их не подожгут или они не начнут бредить. Но ярко вспыхнул огонь, меня озарило внезапной вспышкой света, а до ушей донеслись крики паники и боли.

Я ожидал более аккуратного подхода.

Я ввинтился в людскую массу не без причины. Мне удалось оглянуться назад и увидеть, что наши преследователи увязли в толпе. Давление тел сместилось и скрыло их от меня.

Но и они больше нас не видели.

Я нащупал руку Мэри и потянул, изменив направление. Мы были не единственными, кто пытался пробраться к церкви, убраться от огня, шитых, пуль и всего остального, но единственными, кто был ростом меньше полутора метров. Это давало нам чуточку больше мобильности.

Хорошо. Обычно это и была та часть, где я проёбывался. Гордон тут был бы лучше меня. Обычно я слишком много думал.

Не просто сражение. Стратегия. Я мог выстраивать замыслы как никто иной из всех, кого знал, но стратегия была совершенно иной забавой.

Я попытался вспомнить, сколько солдат было расположено позади толпы и у стены: направляющих людей вперёд, стоящих практически на стене, чтобы стрелять над толпой. Исходя из этого числа и их общего положения, у меня был огромное разнообразие направлений для атаки. Всем солдатам были даны задания. Свободных послали за нами. Они дали нам варианты.

На этом я прервал свои размышления. Не было смысла усложнять ситуацию, забегать слишком далеко вперед, чтобы потом мой план разлетелся на куски, когда случится что-то неожиданное.

"Выбери два действия, которые хочешь".

Первым было найти Лилиан и даже освободить Гордона.

Вторым было максимизировать раскол.

Ладно, нет, стоп, я хотел три действия.

Заставить Пастуха видеть во мне равного.

Вот.

Таков был план.

Я проверил, со мной ли Мэри, дважды проверил, не преследуют ли нас, после чего протолкнулся вперёд.

Лилиан была недалеко от того места, где мы её оставили. Солдаты, которые держали её под охраной, наверное, выполняя команды Пастуха, отступали назад, держа её ближе к нему, капитану и парню, который до сих пор держал Гордона.

Парня, который наблюдал за ней, сменил кто-то другой.

Этот мужчина держал свою винтовку поперёк, создавая барьер, препятствующий отступлению людей. Он кричал, вынуждал их наступать, говорил что-то об Академии, что-то о том, как разбираться с шитыми.

Быть низким — преимущество. Я нырнул под винтовку. Он не ожидал, что кто-то будет двигаться так быстро или так целенаправленно, как я, и даже те, кто был, могли наткнуться на его оружие.

Капитан Пастуха увидел меня. Он закричал:

— Схватить его!

Я дал ему схватить меня за запястье. Другую руку я отвёл назад в направлении Мэри, с жестом:

"Стоп. Ждать.

Ждать".

Ещё один столб пламени вспыхнул в дальнем конце поля боя. Солдат, который поймал меня, поднял взгляд над толпой.

Что еще более важно, отвернулась и бо́льшая часть толпы.

Я убрал жест.

Мэри двинулась с места. Юбка прилипла к ее измазанным грязью ногам, когда она сделала выпад вперед. Солдат увидел готовящуюся атаку, но его оружие всё ещё было поднято, чтобы удерживать людей, а мои руки обхватили его запястье, удерживая вторую руку и не позволяя ею двигать.

Мэри наступила солдату на бедро, Схватила его майку, чтобы ускориться, и врезалась головой ему в подбородок. Она держалась за него, пока он падал, добавляя к падению свой вес. Он свалился, оглушённый. Его рука отпустила моё запястье.

Ближайший к нам солдат повернулся, широко раскрыв глаза.

Я уже пригнулся, схватил винтовку упавшего человека, вскинул её.

Один или два человека, которые увидели брешь и были в панике от последнего взрыва, промчались мимо меня, сбив меня с ног. Я не успел прицелиться.

Я всё равно сумел поцарапать икру второго солдата. Он упал. Второй человек, пробежавший мимо меня, выбил винтовку из моих рук. Я не утруждал себя попытками её вернуть.

— Бегите! — провыл я грубым голосом.

Не многое потребовалось, чтобы склонить чашу весов и дать жизнь идее, что уже была в головах людей. Что начиналось с одного, а за ним троих, превратилось в массовое паническое бегство.

То, что раньше было скоплением людей за короткими стенами церкви, теперь вытекало наружу, заполняя двор сразу за церковными дверями.

Мэри, улыбаясь, присоединилась ко мне, и мы смешались с потоком тел.

С расколом управились. Теперь — спасти Лилиан.

Пастух дал команду. Люди, сдерживавшие толпу, и капитан направились к нам, расталкивая бегущих.

Нужно было сделать это правильно.

Как профессионал. Аккуратно, как хотел Хейли.

Ну, насколько хоть что-то из этого было аккуратным. Я мог бы аргументировать, что это было неизбежно. Фокус заключался в том, чтобы привести это к как можно более аккуратному завершению. При наличии последовательности вещей, на которых нужно сосредоточиться, люди любят сосредотачиваться на начале и конце.

Наше начало было хорошим. Мы выявили угрозу.

Наш конец... Ну, мы должны её нейтрализовать.

Мой взгляд остановился на человеке, который держал Лилиан. У него было оружие, и её воротник он держал мертвой хваткой, плотно натянув его к горлу. Её сумка была на земле сбоку.

"Аккуратно, — подумал я. — Надлежащим образом".

И бросился на него. Мэри ударила головой в одну уязвимую зону. Я нацелился на ту, что была ближе к земле. Между его ногами.

На свою беду, я получил коленом в грудь. Он ударил меня по голове прикладом. Я упал.

Двумя руками Мэри схватила его за запястье настолько быстро после этого удара, что у него ушла секунда на то, чтобы опомниться и ухватить оружие покрепче.

Мэри подбила ружьё сбоку плечом. Режущая кромка штыка полоснула мужчину по лбу.

Она сделала это вновь. Второй разрез на брови. Он отпустил Лилиан, чтобы перехватить оружие другой рукой.

Мэри прошла мимо его защиты, ударив его ножом. Быстро полоснула по внутренним сторонам бедер. Пригнулась, когда он зарядил прикладом винтовки в сторону её лица, и дважды пырнула ножом ему в живот.

Он зашатался, чуть не споткнувшись об меня, но Мэри схватила его за рукав и пояс, навалившись на него всем своим весом.

Я откатился в противоположную сторону, поднялся на ноги так быстро, что чуть не упал снова из-за инерции. Мэри дала ему упасть и приблизилась, чтобы заблокировать его штык, которым он махнул, падая.

— Лилиан! — сказал я достаточно громко, чтобы меня услышали в толпе.

— Сай!

Я подцепил сумку, пихнул её Лилиан, и мы продолжили двигаться. Мэри уже следовала за нами, не нуждаясь в подсказках.

Втроем мы продолжили путь к церкви. Люди, преследовавшие нас, были всего в нескольких шагах.

— Именно такую девушку я и искал, — сказал я, пока мы бежали. — Ты нужна мне.

Лилиан улыбнулась шире, чем обычно.

— Скальпель, — сказал я ей, ткнув в сумку.

— Эм, — сказала она, покопавшись внутри, и передала мне скальпель с колпачком на лезвии.

— Крем!

— Крем?

— Крем! — сказал я громче.

Она передала мне квадратный контейнер с винтовой крышкой.

— Отлично! — сказал я. — А теперь проваливай!

Её улыбка исчезла с лица.

— То есть спрячься! — крикнул я, плохо соображая, пытаясь думать сразу о нескольких задачах. — Мэри, давай с ней.

— Но!

— Иди!

Они понеслись к церкви.

Я остановился, пригнулся и развернулся.

Навстречу мне спешили около пяти гражданских. Между ними маячили три солдата, один из которых был капитаном-приятелем Пастуха, отличающимся от самого Пастуха настолько, насколько было возможно. Загорелый, с короткими чёрными волосами, обветренным лицом; вся одежда коричневая, тёмная, кожаная.

Чистый, аккуратный финал. От последнего парня я избавился не слишком успешно, но с этим должно получиться.

Солдаты блокировали промежутки между гражданскими. Те же бежали сломя голову, это говорило о том, что они пробегут и по мне, если я встану у них на пути. Это была стена людей в два-три раза выше меня, несущаяся прямо на меня.

Я прибавил скорость. Мои ноги болели от "больше-чем-обычного" бега, но я отдавал все силы, выкладывался на полную катушку, чтобы нестись вперед, прямо на ближайшего гражданского.

К Пастуху, к Лейси.

К Гордону.

В тот же момент, когда показалось, что человек собирается врезаться в меня, я пригнулся. Заскользил по мокрой траве. Мужчина наполовину прыгнул, наполовину спотыкнулся о меня.

Я поднялся, но так же, как проскользил по траве, проскользили и мои подошвы. Я хотел метнуться вперёд. Но вместо этого немного споткнулся.

Будь я на пару сантиметров дальше, то мог бы уклониться от тянущихся ко мне рук. Одна поймала меня за дождевик. Я изогнулся, чтобы уклониться от другой. Извернулся, скручивая мокрую ткань дождевика и вырывая из рук солдата.

Сделал ещё пару шагов прочь от преследователей. Соперник предсказал мои движения. Капитан схватил меня. В этот раз крепко.

Я бросил контейнер и скальпель.

Они приземлились на расстоянии вытянутой руки от Гордона, которого так же держали.

Он посмотрел на них.

Встретил мой взгляд.

Один глубокий вдох.

— Прекратите драться! — взвыл Гордон слова. — Все, прекратите драться!

У него был великолепный объём лёгких. Но опять же, у него было великолепное всё. Мощные голосовые связки.

Головы повернулись. Он привлек внимание.

Солдат схватил его и попытался заткнуть. Гордон использовал всю силу, какую сдерживал до сих пор, вырвавшись на свободу.

— Прекратите драться! Пожалуйста! — закричал он.

Теперь к нему было приковано внимание бо́льшей части толпы.

— Успокойся, — позвал Пастух. — Успокойся! Не о чем волноваться!

— Он, — указал Гордон на Пастуха, — он сделал это со мной!

Его рука потянулась к лицу, коснулась глубоких порезов, которые предположительно нанесло «чудовище».

— Он порезал меня, чтобы напугать вас! Чудовища — просто подделка! — выкрикнул Гордон.

Тишина была настолько тяжелой, что её можно было бы нарезать ножом.

— Он сумасшедший! Он сделал это! — закричал Гордон и рванулся вперед, подальше от солдата, который держал его. схватив скальпель и банку. — Посмотрите на это! Попробуйте слизь! Это мыло! Моя учительница ничего не делала! Он обвинил её, чтобы снять с себя подозрение!

Солдаты, которые преследовали меня, теперь направились к Гордону.

Капитан тоже повернулся, но я схватился за него и боролся с ним на каждом шагу.

Он ударил меня. Не сильный удар, но достаточно тяжёлый, чтобы отбросить меня.

— Он... у него что-то с головой! — выкрикнул Гордон. — Прошу! Не слушайте его. Он хотел этого! Всего этого! Прежде, чем всё это началось, он позвал нас в своей кабинет и сказал, что мы должны делать, угрожал нам. Мужчина, который читал имена! Он тоже работает на преподобного Майера!

"Бедный Сесил".

— Мальчик заблуждается, — сказал Пастух, и его голос разнёсся по церкви. — Проще представить чудовище здесь, чем узнать монстра, которого создала Академия.

Шитый прорывался через толпу. Толпа отступала и начинала двигаться к Пастуху.

Женщина потянулась к Гордону, взяв его за менее окровавленную руку. Она наклонилась и, с сомнением посмотрев на него, прикоснулась губами к его костяшке.

— Мыло, — сказала она.

— Мыло, — эхом повторил Гордон, толкнув вещи ей в руки. — Мыло и нож. Прошу, не давайте преподобному Майеру больше причинять мне боль.

Он повернулся на Пастуха, посмотрев на него измученным, обвиняющим взглядом.

Она обняла его, обхватив руками за плечи и скрестив запястья над ключицами.

Из толпы раздались возмущенные крики.

Пастух был неподвижен, принимал всю информацию, смотрел на свою паству.

"Какие-нибудь волшебные слова, Пастух?"— подумал я.

Он посмотрел на меня.

"Третья цель достигнута".

Он позволил взгляду задержаться, затем отвернулся, уставился на ряд шитых и одного-двух управляющих, те всё ещё продолжали наседать. Лишь один или два шитых действительно были убиты в этом штурме.

Пастух подал сигнал рукой.

Капитан подул в горн. Два резких сигнала.

И солдаты тут же повернулись.

Было запланировано отступление. Направление уже было известно.

Они знали, что проиграют эту битву, понял я.

Они даже планировали это. Отступление было частью всего этого.

Ждёт ли их транспорт?

Солдаты, включая капитана и тех, что гнались за мной и Мэри, подняли оружие, ограждаясь от людей, которые выглядели так, будто собираются поднять бунт против Пастуха. Они отступали так быстро как могли. Люди застряли между избеганием шитых и угрозой от солдат.

Они остановились. Упали на колени и подняли руки. Стена шитых замерла.

Пастух отступал. Он повернулся посмотреть, и в это же мгновение появилась Хелен, выходящая из кустарника перед церковью. Она была в нескольких шагах от него в течение большей части стычки.

Шаг вперёд, прямо в общую слепую зону. Солдаты и Пастух были сфокусированы на толпе.

Она закинула руку вокруг талии Пастуха.

Он споткнулся.

— Отпусти, — услышал я его с расстояния.

Она держала крепко, прижавшись лицом к его боку

— Отпусти! — он повысил голос.

Потянул её руку. Она не отпустила.

Шитые приближались. Толпа смотрела.

Он толкнул её, чтобы сбить с ног, после чего потянул снова.

"Молодчина, Хелен".

Она крепко держала его, сорок килограмм веса тянули его к земле.

Пастух потянулся к своему пальто и достал пистолет. Он прижал его к голове девочки.

Я услышал коллективное аханье толпы.

Ему конец. Ему уже никогда не вернуть людей Радхэма.

Она подняла взгляд, смотря ему в глаза. Она не отпускала.

Я почувствовал холод. Предчувствие.

Инстинкт добычи? Собрать воедино все маленькие контекстные подсказки, намёки в его языке тела, поведении, подсказки, которые он давал мне всю ночь, в сумме с моей оценкой того, кем он был?

Он выстрелит.

— Хелен! — позвал я.

Она посмотрела через плечо. Её взгляд был холодным. Наверное, таким же, каким она смотрела на него.

— Отпусти его, — сказал я.

Она послушалась, не колеблясь ни секунды.

Пастух попятился, поводя пистолетом вверх и вниз.

Капитан догнал его, хлопнув рукой по плечу. Вдвоём они повернулись и ушли через выход с другой стороны. Солдаты отступали сразу за ними, направив оружие на толпу.

Я пошёл к Лейси. Она выглядела пустой. Измученной. На неё было почти страшно смотреть.

Я слишком многого потребовал от нее сегодня.

— Прости, — сказал я ей.

Шок на её лице выглядел драматичнее, чем любая эмоция, какую она показала, будучи в заложниках или обвинённой.

— Прости, — сказал я вновь, пытаясь довести мысль до её головы. — Прости, что прошу больше, но... Академии нужно завоевать толпу. Возьми пропуск у Гордона. Отнеси его одному из людей Академии на той стороне. Скажи им, чтобы они свалили все на Пастуха. Нужно пустить слух, что они знали, что он был плохим, он манипулировал людьми, одурманивал их, скажем так. Сними вину с людей, просто...

— Сильвестр, — сказала она.

— Можешь звать меня Сай, — предложил я примирительную меру.

— Сильвестр... заткнись, пожалуйста. Я поняла.

— Они должны предоставить медицинскую помощь. Должны быть добрыми. Шитые должны уйти, быстро.

Она кивнула. Поднялась.

— Отправь Гордона в церковь, когда возьмёшь у него пропуск, — сказал я. — Доберись до Джейми, пошли его туда же.

— В церковь?

Я кивнул.

— Нужно догнать Пастуха, если сможем.

Она нахмурилась.

Я не стал давить дальше, посмотрел на Хелен, показал ей подойти. Нашёл Гордона, заметил его взгляд на себе, указал на Лейси.

Затем я побежал в церковь. Мэри и Лилиан вышли из-за алтаря.

Всего две минуты ушли на перегруппировку. Лилиан посыпала порошком раны Хелен, затем Гордона.

Когда пришёл Джейми, я указал на боковую дверь кабинета Пастуха.

Всей группой мы направились через боковую дверь, затем перешли на бег, направляясь в ту сторону, куда ушел Пастух.

Когда мы их нагнали, он двигался не быстро. Из-за руки ему было трудно держать равновесие. Он успел пройти приличное расстояние, но немало прошли и мы, даже с нашими короткими ногами.

В одной руке он держал пистолет, но что-то блеснуло у него во рту, когда он повернул голову и надул щёки.

Он повернулся, а мы вместе нырнули в прикрытие теней.

К нему присоединялось все больше солдат. Фланговые группы, те, что обстреливали зашиту. Другие, возможно, разведывательные группы.

Набралась маленькая армия — и он в её центре, с капитаном и мужчиной пониже ростом.

Он опять надул щёки.

Появилась крупная фигура.

Она выглядела как безголовый кот с надутой шеей или лев с массивной гривой, головы не было вовсе, всё покрыто шипами, которые были слишком белыми, чтобы казаться настоящими. Размером с автомобиль, но немного больше.

Оно побродило по крыше, спрыгнуло вниз и зашагало по периметру группы.

Пастух сказал что-то, группа разделилась, и Пастух снова подул в свой крошечный беззвучный свисток.

Эта штука, Усы, подошла к нему. Подошла достаточно близко, чтобы Пастух мог дотянуться своей мясистой, изменённой рукой и дотронуться. Он опустил руку, и кончики пальцев закровоточили.

Группа передвинулась, и Усы отступил так же быстро, как и пришёл, запрыгнул на крышу одного из сараев, затем на гараж.

Пастух периодически свистел, чтобы держать его достаточно близко. Чередовались постоянное отступление Усов и подчиняющий зов Пастуха.

Я двинулся следом. Гордон протянул руку, чтобы остановить меня.

— Мы должны, — сказал я.

— Всё достаточно хорошо как есть, — сказал Гордон.

— Но он... Я хочу его поймать, — сказал я, смотря мужчине в спину.

— Мы не сможем. Не с таким количеством охраняющих его людей.

— Я хочу этого так сильно, как не хотел ничего в жизни, — признался я.

— Да, — сказал Гордон. — А я истекаю кровью, Хелен истекает кровью, у тебя ушибы. Сейчас ночь, доложим Хейли, чтобы он послал какие-нибудь другие проекты за ними, потом отправимся домой. Будет ещё попытка.

Из глубины моего горла вырвался скулящий звук.

— Давай, — сказал он. — Пошли, посмотрим, удастся ли нам оставить Мэри в команде на постоянно.

Это был хороший способ отвлечь моё внимание. Я позволил себе кивнуть.

Мы направились к Академии.

— Хорошая работа, — сказал я всем.

— Да? — спросил Гордон.

— Да.

— Было весело! — неожиданно оживлённо воскликнула Мэри.

— Действительно, — сказал я тише.

— Рад, что вам было весело, — сказал Гордон.

— Что? — спросил я. — Эм?

— Это было ужасно. Ненавижу всё это: притворство, играть неудачника, пытаться повлиять на толпу, не делая ничего.

Мы прошли ещё несколько шагов.

— Я так тебя ненавижу, — сказал я ему.