Пришествие зимы (гет)

Девочку зовут Мерси и она обучается в лучшем борделе Браавоса. Её учат три женщины. Эйрика, среброволосая красавица из Лиса, учит девочку, как нужно ублажать мужчин и женщин, где в их телах нужные струны и как этих струн касаться. Джоя, кареглазая дорнийка, учит её получать наслаждение от занятий любовью, чтобы быть искренней в своем желании отдаться. Тара, женщина с золотыми волосами, никто не знал откуда она — Тара учила девочку видеть желания и воплощать их.

Мерси была прилежной ученицей и хорошим работником. Она разносила напитки в борделе, когда услышала общий язык и узнала северный говор. Только на Севере твердые звуки чеканили так, что у собеседника грозила разболеться голова.

— Дозор совсем прогнил. Второго лорда-командующего закололи свои же братья. — голос говорившего был хриплый от ледяной выпивки и громыхал на весь бордель, шлюха на его коленях лишь податливо кивала. Девочке стало интересно. Она знала, в Ночном Дозоре служил брат Арьи Старк, Джон. Он был спокоен, умен и силен, был лучшим фехтовальщиком в Винтерфелле. Наверное, он многого добился на Стене. Быть может, он станет новым лордом-командующим..

— Я слышал, он собрался идти на Винтерфелл с армией одичалых, за то и прирезали. — тонким голосом сказал худой парень, сидевший за одним столом с северянином. Мерси замерла. Кто мог осмелится на подобный поступок? Подозрения зародилось в её голове.

— От же ублюдок! Вся семья погибла, одна сестра осталась, а он решил замок к рукам прибрать, треклятый бастард. — хриплый голос прогремел прямо в голове у девочки и тут же был заглушен другим голосом.

— Коли острым концом, — сказал он ей, и призрачная рука взлохматила каштановые волосы.

Девочка не могла сдвинуться. Не могла произнести ни звука. Не могла заплакать. Огромный лабиринт, в который она зашла по доброй воле, не имел выхода, черная паутина, опутавшая всё её тело, не рвалась. Ты никто, ты никто, ты никто! У девочки нет имени! У девочки нет сестры, Санса Старк — не её сестра. У девочки нет маленького брата, Рикон Старк — просто мальчик, он не привязан к ней, а она — к нему. У девочки нет матери, Кейтлин Старк не любит свою замарашку-дочь, а дочь не любит её. У девочки нет младшего брата, Брандон Старк всегда ей завидовал. У девочки нет отца — Эддард Старк забыл о ней, когда говорил перед казнью, спасая Сансу он выбрал себе другую дочь. У девочки нет старшего брата — Робб Старк забыл о ней, начав свою войну и объявив себя королем. И нет единокровного брата с серыми глазами и сильными руками, называвшего её "маленькой сестричкой". У девочки нет имени! Нет сводного брата Джона. Чей же призрак сейчас гладит её волосы?

Арья Старк бежала к причалу. Лабиринт безликих рассыпался пылью, паутина сгорела в жажде мести. Они забрали у неё Джона! Её список имен больше не имел значения. Её путь — корабль, Стена, Черный замок. И имена всех, кто причастен к смерти её брата. Коли острым концом.

* * *

Джон Сноу открыл глаза. Одичалые унесли его тело из Черного замка в Дар. И развели погребальный костер. Тела надо сжигать. Вот только молитва Мелисандры за его душу не упокоило её, а вернуло. Мужчина стоял в пламени, которое не обжигало его. Он видел, как прекрасный воин с серебряными волосами падает в реку с пробитой грудью. Он видел корчащуюся в муках женщину в окружении повитух. Он видел, как его отец шепотом просит прощения, перед тем, как его же меч отрубает ему голову. Видел, как арбалетные болты пробивают грудь его брата. Ты Старк, — слышал он голос отца. У них мои сестры! — кричал Робб. Я не смогла полюбить сироту, — каялась леди Кейтлин. Видел всю свою жизнь.

Он тонул в воспоминаниях. Острые коленки, тонкие руки, лохматая голова. Она всегда смущалась, когда он трепал ей волосы.

Джон был еще мал, когда родилась Санса, и мало что понимал, но Арью он полюбил, едва увидев. Он приносил ей цветы в колыбель. Несколько часов срезал с зимних роз шипы, искалывая пальцы, но букет, положенный в кроватку, уколоть не мог. Арья жевала синие лепестки и смеялась, а у Джона в груди теплело и он забывал, что она ему не сестра.

На обедах он всегда сидел как можно дальше от главного стола. Четырехлетняя девочка забирается ему на колени и громко спрашивает "Джон, а я тоже бастард?" Серые глаза смотрят на него, ожидая похвалы и подтверждения, а мальчику хочется плакать. Сестра. Он снова треплет её волосы, портя прическу.

Мачеха не желала видеть его на пиру и Арья сбежала, чтобы танцевать с ним во дворе. Никто из них танцевать не умел, поэтому он просто катал её на плечах, вызывая восторженный визг. Он учил её стрелять из лука, а она таскала ему пирожные. Она целовала его перед сном. "Мама целует меня, и Робба, и Сансу, и Брана. Тебя тоже должен кто-то целовать." Он не знал, как выглядит его мать, но Джону нравилось представлять, что она похожа на Арью.

Арья исколола себе ладони, вышивая кривого лютоволка на рубахе, чтобы подарить ему на тринадцатые именины. Леди Кейтлин отчитывала их: "Он не имеет право носить лютоволка, он не Старк, он бастард, и всегда будет Сноу." "А можно я тоже буду Сноу?", — спросила Арья тогда.

Костер догорел, но вместо обгоревших костей в пепле стоял мужчина. На его груди были раны, ясно говорящие — этот человек не должен быть жив. Перед ним на коленях стояла красная жрица.

"Верни мне мою жену", — писал Рамси Болтон. Арья сбежала. Иначе и быть не могло, она — волчица. Но ей ведь только исполнилось двенадцать. Одна, зимой, на севере. Маленькая сестренка. Он найдет её. Он больше не брат Ночного дозора — значит, может воевать. Джон снесет голову Болтону.

Одичалые пошли за ним. Те, кто не считал его богом — считали себя обязанными жизнью. Они шли к Винтерфеллу. Сквозь вьюгу, мимо трупов армии Станниса, утопая в снегу по пояс, закрывая лицо от бритвенно-острых снежинок — им было не привыкать, после того, что они пережили за Стеной.

Но вьюга все не кончалась. Дул настолько сильный ветер, что развести огонь было невозможно. Каждое утро просыпалось меньше людей, чем засыпало вечером. Они отрезали трупам руки, ноги и голову и шли дальше — ведь огонь было не развести. Из Дара вышли пять тысяч человек, но до Винтертауна добралось на две сотни меньше.

Ветер свистел и стонал, когда они пробирались в городок. Ночью и в таком снегопаде дозорные заметили одичалых только когда те перерезали им глотки. Они убили всех солдат Болтона в городке за одну ночь. Утром вьюга, наконец, закончилась — из одичалых за ночь погибло лишь трое. Тенну, попытавшемуся изнасиловать одну из жительниц, отрубил голову сам Джон, а двое погибли в стычке с солдатами. Винтерфелл был в осаде.

Джон стоял у въезда в городок. Рядом с ним стояли вожаки одичалых — Тормунд, магнар теннов, Вель и двое, которых он не помнил. Один из оставшихся в живых солдат Станниса сказал, что они нашли Арью и её спутников. Значит, Болтоны их вновь захватили.

К ним приблизились всадники с освежеванным человеком на знаменах. Рамси Болтона он узнал сразу — у него были нечеловеческие глаза отца. Джон привычно сжал правую руку, успокаиваясь.

— Бастард, — кивнул ему Рамси, — Я прощу тебя, если ты преклонишь колени. Я позв.. — Джон выхватил у Вель лук и стрела разрезала воздух рядом с ухом Болтона

— Я буду говорить, ты — молчать. Я не могу взять замок, а ты не сможешь править оттуда севером. Я буду стоять здесь и сбивать твоих воронов всю зиму — одичалые прекрасные охотники. Я призову Мормонтов. Я призову Селвинов. Я призову Гловеров, Ридов и Мандерли. Мы вытащим тебя из замка и ты станешь последним человеком на Севере, с которого содрали кожу, — лицо Джона оставалось спокойным, как пруд в богороще, — Но этого можно избежать. Верни мне мою сестру — и я позволю тебе уйти живым.

Ярость Болтона была очевидна. Сорвись, — думал Джон, — Сорвись и я тебя убью. Рамси побледнел, его руки дернулись к мечу, но, все же, он смог совладать с собой.

— Ты уйдешь отсюда через неделю, или я начну присылать тебе пальцы твоей сестры. — Болтон развернул лошадь и поскакал к замку.

Джон солгал. Он мог захватить Винтерфелл, ему нужно лишь дождаться подходящего времени. Момента, когда каждый воин вольного народа будет стоить трех северян, когда стрелы принесут не больше пользы, чем снежки. И этот момент был близок.

* * *

Боуэн Марш поднялся по лестнице в свои покои. Была уже середина ночи. Одичалые ушли вместе с телом Сноу, а ему пришлось несколько недель убеждать весь Черный замок, что убийство лорда-командующего было необходимой мерой. Братьев убедить удалось, но люди Станниса смотрели на него волком. Давос Сиворт чуть не плевался, королева лишь поджимала губы — бастард ей не нравился, однако был нужен её мужу. Маленькая Ширен отказывалась на него смотреть. Старый рыцарь закрыл дверь в свои покои и уже понадеялся на сон, когда услышал ледяной голос.

— Я хочу знать, за что умер мой брат. — Боуэн подпрыгнул бы на месте, будь у него хоть немного сил — но их не было. Он лишь повернулся к источнику голоса. В темноте комнаты было не разглядеть говорившего, но голос был женский, почти девчачий. И, все же, что-то его в нем пугало. Мужчина зажег одну из свечей и упал на стул.

— Леди, присаживайтесь, расскажите, кто вы, и кем был ваш брат, — девушка вышла на свет и вот тогда Боуэн Марш подпрыгнул. На него смотрели глаза Джона Сноу, но у Джона Сноу никогда не было такого взгляда. Мужчина понял — эта девочка убьет его или умрет, пытаясь.

— Моё имя Арья Старк, — её голос казался спокойным. Таким же спокойным, как Великий Иной, пронзающий твое тело копьем, — мой брат был вашим лордом-командующим и погиб от рук своих братьев.

— Ваш брат.. Рамси Болтон прислал ему ворона с требованием вернуть вас в Винтерфелл, и Джон хотел дезертировать и забрать с собой одичалых и братьев Дозора, чтобы захватить замок. Дезертиров Ночного Дозора казнят. — мужчина едва контролировал свой голос. Он не был трусом или неженкой, но говорить девочке о том, как ты убивал её брата.. мразью он тоже не был.

— Ты лжешь. — девочка коротко ударила его по плечу — и рука Боуэна отнялась, — Я не была в плену у Болтона и не сбегала. — на секунду Арья замерла, раздумывая, потом её лицо исказила жажда крови, — Плевать!

Этот старый урод мог говорить что угодно и даже верить в это, но её брата не казнили. Его не повесили, ему не отрубили голову. Его закололи — Арья видела кровь на камнях. Он сражался за жизнь.

— Вы слышали о моём отце, сир? — её лицо вновь было спокойным, как водная гладь. — Он был благороднейшим человеком в Семи королевствах. И я никогда в жизни не видела человека, походившего на него больше, чем Джон. Мой брат дышал честью. Рыцарям Королевской гвардии стоило молиться на землю, по которой он ходил. — Арья вспомнила Мерина Транта, — Быть может, тогда они сохранили бы достоинство.

Боуэн завороженно наблюдал, как девочка открывает сундук в углу и роется в нем. Бумаги, письма, одежда. Она достала старую рубаху с вышитым на ней кривым узором. Сначала мужчина думал, что это медведь, но нет — это волк. Её глаза заблестели, а руки аккуратно сложили рубаху и убрали в сумку.

— Вы ответите на мои вопросы, сир, иначе я последую традициям Болтонов, один из которых, по-вашему, мой муж.

Арья уезжала из Черного замка, оставив три трупа на месте убийства её брата. Его тело унесли одичалые, которых он спас от смерти. Кажется, эти дикари, которых так ненавидят все в Вестеросе, благороднее и мужей Ночного Дозора, и всех напыщенных лордов. Она выпустила Призрака, но тот лишь лизнул её руку и умчался в лес.

Арья направилась в Дар, где одичалые теперь жили, но там тела Джона не было. Там вообще почти никого не было. Дети сказали ей, что мужчины ушли завоевывать Винтерфелл под руководством бога-короля. Арья почти смогла улыбнуться. Дети и правда верили во все это. Говорили, что королем стал великий вождь, которого не может обжечь огонь. А потом Арья решила, что Болтоны заслуживают смерти в любом случае. За Джона она уже отомстила, теперь пора мстить за Робба.

* * *

Джон ждал, когда придет вьюга. Винтерфелл могут удержать пять сотен бойцов против десятитысячной армии — а у Рамси три тысячи воинов. Но Болтон не знал замок, а Джон Сноу вырос там. Вместе с сестрой.

Вьюга пришла вместе с Призраком. Видимо, дозорные решили его отпустить. Вьюга была настолько сильной, что на расстоянии десяти футов не было видно ничего, даже днем.

Снег бил в лицо солдату. Ветер был настолько силен, что снег сбивал со стрел оперение. Он стоял, держа копье в дрожащих руках. Холод? Страх? В темноте послышался волчий вой. Волки часто воют последние несколько недель. Это не так уж и плохо — не дает заснуть на посту. Мужчина зевнул и закашлялся. Боги, остановите этот снег хоть на пару минут! Надо двигаться, иначе ноги околеют — на левой и так недостает отмороженного мизинца. Сколько шагов между башнями? Снег падает за ворот, едва он начинает идти. Треклятый снегопад! Он почти что почувствовал облегчение, когда топор перерубил его позвоночник.

Внешняя стена замка была захвачена за несколько минут. Никто не может нормально сражаться в такую погоду, но им нормально и не нужно — нужно чуть лучше Болтонов. Джон сам лез на Южные ворота, пробивался к Восточным, а затем севернее — туда, где Сломанная башня — у неё неровная кладка, легче забираться. Вода во рву уже давно замерзла, мост не так уж и нужен. Люди, что шли за ним, когда-то перелезали через Стену, что им каких-то сто футов внутренних стен. Они захватили уже две башни, когда зазвонил колокол. Джон знал, куда ему идти. Когда-то в тех покоях жил Эддард Старк. Сноу перерубил меч солдата, вставшего перед ним, вместе его же в рукой.

— Зима близко! — закричал он. Раны на груди и спине все ещё тлели тупой болью, но это только распаляло его гнев. Пусть слышат! Пусть знают, кто их убивает!

Северные ворота были открыты и одичалые ворвались в замок. Яростный поток огромных воинов вбился в строгий строй копейщиков, но Джона там уже не было. Ему нужен Болтон.

Рамси проснулся от звона колокола. Кажется, бастард решился на безумную атаку. Его жена и Вонючка облачали его в доспехи, когда дверь в покои выбили. В его комнате стоял бастард, с ног до головы покрытый кровью. За ним вбежали двое стражников.

— Сдавайся, Сноу, или я проткну твоей сестре руку. — Рамси был спокоен. В прошлый раз он был на территории врага и не мог диктовать свои условия — но сейчас враг в его комнате, в меньшинстве. Скорее всего, почти все одичалые сдохли, пробивая ему путь сюда.

— Джон, прошу! — закричала девушка в руках Рамси. Джон смотрел ей в глаза. Карие, почти черные. Это не Арья. Длинный Коготь пробил живот одного из стражников, а глаза Сноу впились в Болтона.

— Лжец! — взревел он. Джон перехватил рукой копье второго стражника и вбил гарду ему в лицо. Снова брызнула кровь.

— Хва-а-атит — прохныкала девушка. В этот момент в руку Рамси воткнулся кинжал.

— Вонючка? — растерянно произнес он.

— Меня зовут Теон, — прорычал в ответ слуга. Кинжал резко опустился, проскользнул под гульфик и криво отсек достоинство. Рамси завизжал.

Джон оббежал весь Винтерфелл, от Крипты до вершины Разрушенной башни — здесь не было его сестры. Джейни ничего не знала, ублюдок Теон ничего не знал. Среди пленных он нашел Ашу Грейджой — та тоже ничего не знала, считая, Арью настоящей. Джон выл.

* * *

Арья не узнавала замок. Хотелось думать, что из-за того, что это первая зима, которую она видит. Она никогда не видела столько снега, никогда вода во рву не замерзала. Двор был пыльным и грязным, а не покрытым белым ковром. Но дело было в другом — в людях. Винтерфелл населяли одичалые. И пара десятков слуг — все Болтоны были мертвы. Что-то в груди сжималось при мысли, что замок больше не был её домом. Арья свирепо вгрызлась в кусок вяленного мяса. Её домом был не замок, а человек.

Кое-что в одичалых ей нравилось — среди них были воины-женщины. Копьеносицы, так их называли. Однако, даже они раздражали её здесь. Во дворе должны были тренироваться Робб, Джон и Бран под руководством сира Родрика, а не толпа бородатых мужиков во главе с рыжебородым великаном.

Тут Арья распахнула глаза — мимо неё прошел настоящий великан. Куда там Грегору Клигану — этот был ростом футов двадцать, не меньше.

— Не пялься на него, южанка, они этого не любят. — пробасил воин, незаметно к ней подошедший. Арья напряглась — подкрасться к ней может далеко не каждый. — Я не видел тебя раньше.

— Я тебя тоже, — раздраженно ответила Арья. Это её дом. Мужчина был выше неё на полторы головы, бледный и лысый.

— Дерзкая, красивая.. — протянул одичалый, — будешь моей женой. Я Грам, сын маргнара теннов.

Арья засмеялась. Пять лет назад Большой Джон Амбер так же пошутил на пиру — и, получив в глаз от служанки, ещё сильнее расхохотался. Амберы сильнее всех ненавидят одичалых, но больше всех на них походят. Смех оборвался, когда одичалый схватил её за руку.

Мелькнула сталь Иглы — и Грам, сын магнара теннов, завизжал, схватившись за пах. Ударом ноги Арья отправила его в снег, и собиралась бежать, когда её схватила уже другая пара рук. Арья примерно оценила рост схватившего — немногим выше неё. Подшаг назад — пятка сапога вбивается в кости стопы, удар головой в переносицу. Игла колет за спину. Крик. Арья оборачивается. Её окружали одичалые. Кто-то злился, кому-то было любопытно. Страха не было ни у кого. Парень, схвативший её, лежал на земле, пытаясь зажать рану на животе и остановить кровь. Арья знала — не остановит.

— Эта сука проткнула мне член! — простонал Грам. Половина одичалых заржали. Какая-то женщина пыталась помочь второму парню.

— Ха! Правду Манс говорил, в Винтерфелле люди дикие! — проревел рыжебородый здоровяк. Большая часть окружавших людей смотрела на неё с уважением. Пожалуй, эти одичалые ещё страннее Безликих.

— Твою мать, Тормунд, она убила Хилла! — крикнула женщина, пытавшаяся помочь парню с дыркой в животе. — Я ей её же потроха скормлю!

— Что происходит? — раздался женский голос. Рядом с рыжебородым встала высокая светловолосая копьеносица.

— Эта тварь убила моего мужа! — Арья поморщилась. У этой женщины слишком высокий голос.

— Они на меня напали. — холодно проговорила Старк. Копьеносица посмотрела на неё долгим взглядом и выдохнула.

— Пойдем к вождям. — она хохотнула, — Сыну Крала стручок укоротили, им стоит это знать.

Рыжебородый заржал.

Вопреки ожиданиям, вожди были в палатке, а не в чертогах. На вопрос Тормунд ответил, что замок отмывают от крови. Арье почти нравился этот рыжий здоровяк. В палатке три человека склонились над картой. Крала, отца Грама она узнала сразу — огромный, бледный, лысый, с ровными шрамами вдоль висков. Рядом с ним стоял худой, почти седой мужчина. Третий был высоким мужчиной с длинными каштановыми волосами и бородой, его лицо покрывали шрамы. Когда он взглянул на Арью, она поспешно отвела глаза. Окинув их пустым взглядом, мужчина снова посмотрел на карту. Кажется, этот человек никогда в жизни не улыбался.

— Что случилось? — устало спросил седой.

— Южная девка убила моего мужа и проткнула член Граму! — взвизгнула жена Хилла.

— Идиот! — рявкнул Крам. — Я говорил ему не красть здешних баб. — он с опаской покосился на бородатого.

— Проткнула? — седой поднял бровь, — Чем это? Ногтем?

Тормунд снова заржал.

— Нет, — Вель усмехнулась и положила Иглу на стол, — Вот этой спицей. Запретила мне её за рукоять брать.

Бородатый медленно протянул руку к мечу. Его пальцы дрожали. Он выдохнул и поднял Иглу. За рукоять. Арья хотела уже набросится на него, когда услышала смутно знакомый голос.

— Это не спица, — сказал он хриплым голосом, касаясь лезвия кончиками пальцев. Потом он посмотрел прямо на неё. Арья перестала дышать. Его глаза были серыми. — Это Игла.

Он выл прошлой ночью. И позапрошлой. И неделю назад. Выл так, что вольный народ пугался. Так, что пугались даже волки. Две тысячи человек он отправил искать её, послал ворона в каждый замок на Севере — в письмах было лишь две строчки: "Болтоны мертвы. Зима близко. Я ищу Арью Старк." Никто. Ничего. Не знал. Её не было на Севере, не было у Ланнистеров.

Он перестал есть. Он не мог спать. Джон перерезал Рамси горло, когда тот сорвал голос, вопя: "Я не знаю!" Он молил старых богов у чардрева. Он молил Р'глора у огня. Но сестру ему не вернули. Как он мог поверить, что она жива? Её не защитил мертвый отец или мертвый Робб, ей не помог тонкий клинок, подаренный Джоном. Треклятая красная жрица больше не видела его сестру в огне. От чего она умерла? От голода? От стали? Её били? Ей пользовались? Джон снова выл.

И сейчас Джон смотрел на девочку напротив и не мог поверить. Арья. Его Арья, маленькая сестренка — перед ним. Игла дрожала в его руках. Арья, кажется, тоже дрожала. Или это дрожит мир вокруг? Он помнил её другой — острые коленки, лохматая голова, озорная улыбка. Она едва доставала ему до пупка. В её глазах всегда стоял смех — она всегда заражала его им. Сейчас в серых глазах не было смеха, на лице не было улыбки, а волосы были причесаны. Она была на две головы ниже него — но ведь Джон сейчас почти шесть футов ростом. И, все же, это была Арья. Это были её глаза, их глаза.

Её брат смотрел на неё. Её брат смотрел сквозь неё. Её брат смотрел в неё. Что с ним случилось? Откуда столько шрамов? Почему все считали его убитым? Его губы двигались, пытаясь произнести её имя, но в палатке не раздалось ни звука. В её груди мешались боль и счастье. В животе бабочки мешались и иголками.

— Джон.. — всхлипнула девочка. Он бросился к ней и наткнулся на стол. Попытался обойти, но ноги его плохо слушались, и Джон споткнулся, едва сделав два шага. Игла со зазвенела, коснувшись пола. Он упал на колени — и она упала рядом с ним. Дрожащей рукой Джон дотронутся до её щеки. Арья закрыла глаза и потерлась о его ладонь. Он живой.. так тепло. Дрожащие пальцы гладили её кожу, заставляя мурашки бегать по спине, а внутренности — скручиваться в сладкий узел.

— Арья.. — прошептал он, стирая пальцем сбежавшую по её щеке слезинку. Она бросилась к Джону, спрятала свое лицо на его груди и заревела. Её руки вцепились в его плащ, и она вжалась в грудь брата еще сильнее, чувствуя его могучее сердце, которое, впервые за два года, билось по-настоящему, — Арья..

Джон обнял сестру, приживая к себе. Слезы горячими дорожками бежали по замерзшим вечность назад щекам, пропадая в бороде. Их тепло, в отличии от огня, Джон чувствовал. Как и её тепло. Её сердце билось, как птичье. Что ты знаешь о моем сердце, жрица? Что ты знаешь о моей сестре? Его сердце билось не в его груди, уже двенадцать лет.

Он коснулся губами её макушки, и мир снова взорвался. Словно безумный он покрывал все её лицо мокрыми поцелуями. Их губы встретились случайно. Один раз. Два. Десять? Лицо Джона было таким же мокрым, как и её, и вовсе не из-за слез. Дыхание обжигало их лица.

Арья терлась носом об его щеку и целовала шею. Сестра обнимала его — руками, ногами, душой. Его руки гладили её спину — не через камзол и кожный панцирь, а под ними. Боги, как она скучала по его рукам! Арья дрожала, словно лист, когда его пальцы очерчивали позвонки. Её руки огладили его грудь и наткнулись на несколько уродливых, выпуклых, рванных шрамов.

— Арья.. — прошептал он в третий раз, и ей снова захотелось рыдать.

— Они тебя действительно убили.. — слезы стояли в её голосе. Что же с тобой случилось, брат?

Джон чуть отстранился и заглянул в её глаза. Темное серебро. В её взгляде переливалась нежность и горело беспокойство. Её глаза всё те же, что и два года назад. Так не могут смотреть матери. Так не могут смотреть дочери. Так не могут смотреть жены. Только Арья. За такой взгляд он был готов получить в грудь еще пару ножей.

— Это неважно. — прошептал Джон, — Ты жива, сестренка. Ты рядом со мной.

Он снова заключил её в свои объятья.

— Ты все знал, Джон, — тихо проговорила Арья, — В один замок ведут разные дороги.

— Ты помнишь всё, что я говорил? — усмехнулся парень.

— Всё, — шепнула ему Арья и потерлась головой о его шею, заставив вздрогнуть, — Всегда.

* * *

Санса плакала от счастья, когда ворон из Винтерфелла прилетел в Лунные Врата. "Зима близко, — шептала она, — Это Джон."

Кто мог знать, что последней надеждой дома Старк будет бастард? Чем больше Санса о нем думала, тем лучше понимала — отец всегда знал. Он учил Джона тому же, чему и Робба. Раньше Санса думала, что Джон мог бы стать неплохим мастером над оружием. Но сначала он стал лордом-командующим на Стене, а теперь — теперь он лорд Винтерфелла. Но в Винтерфелле всегда должен быть Старк. Она — последняя Старк. Её отец мертв, её мать мертва, её братья мертвы. Даже её бешенная младшая сестра, которая оказалась права в каждом своем слове — мертва.

Петир Бейлиш был задумчив и мрачен — и Санса не могла его осудить. Мизинец положил столько сил, чтобы Санса получила Долину и смогла отвоевать Север, но все ушло впустую. Но Санса знала — не все дома преклонятся перед Джоном. Карстарки и Амберы — сильны и горды, Рисвеллы и Дастины — верны Болтонам. Если они будут иметь возможность оспорить права бастарда — они оспорят. Но если рядом с Джоном будет стоять дочь, законная дочь Эддарда Старка — они могут преклонить колено перед ней. Да, это будет некрасиво с её стороны, оттеснять Джона, отвоевавшего Винтерфелл, но если это поможет объединить Север — то какая разница?

Лорд Бейлиш хотел подготовить экипаж, но Санса отказалась — если она станет королевой Севера, ей следует быть северянкой. Старк, не Талли. Она сидела на коне, белом, словно лютоволк на знаменах её дома. С ней отправили три десятка лучших рыцарей и пять десятков лучников под предводительством сира Лина Корбрея, двух фрейлин и подарок для Джона Сноу — прекрасного и непокорного черного жеребца, что превосходил в размерах и скорости всех коней сопровождения. Бронзовый Джон называл этого коня Демоном, но Санса прозвала его Вороном. "Джон держится в седле лучше всех в Винтерфелле", — Так говорил их конюх.

Санса помнила отца хорошо — наверное, никто в мире уже не помнил Эддарда Старка, только она. И Джон. Санса говорила со всеми в эскорте, узнавала от каждого что-нибудь новое. У одной из фрейлин должен скоро родится племянник — и Санса узнавала, что нужно беременным. Один из лучников — Сэм, по прозвищу Длиннорукий, учил её стрелять и рассказывал, что у лучников никогда не бывает горбов в старости: "Наша спина привыкла держать тетиву, разве ей сложно удержать наши пустые головы?" Ещё один лучник отвечал за лошадей, он объяснял Сансе, что лошадь не стоит заставлять идти галопом больше четверти часа, что им нельзя давать есть столько, сколько они хотят, что лошади почти не боятся воды, но боятся любого огня. Вторая фрейлина была женой рыцаря сопровождения. "К зиме доспех надо подбить кожей, — Говорила она, сидя у костра, — И ворот сделать обязательно, лучше с мехом — наши мужи дышат больше нас, а зимой даже дышать нужно осторожно." Санса плохо знала зиму — ей было меньше двух лет, когда единственная зима в её жизни кончилась, поэтому она впитывала любые мудрости. Ей следует знать о зиме все, что возможно. Лучше всего она помнила поговорку Старков, что так часто произносил отец: "Когда приходит зима и дуют снежные ветры, одинокий волк умирает, но стая живет." Её стая, все, что от осталось — это Джон. Ей следует быть полезной для своей стаи. Станет она вожаком, или нет.

* * *

В Большом чертоге Винтерфелла говорили, кажется, все. Лорды Севера прибыли принести клятву верности, но не знали — кому. Будто мало этого, Тормунд и Вель стояли посреди зала и яростно спорили с Амберами — еще немного и прольется кровь. Этой парочке хватило такта выгнать всех из палатки и оставить Джона с Арьей наедине, но не хватило ума замолчать, когда на них начал рычать Хозер Амбер.

Джон не спал почти два дня — со встречи с Арьей, а до неё он спал едва ли больше часа в день. Сестра не хотела от него отходить, но ей нужен был сон — Джон оставлял её спать в своей комнате. Сам бастард уже шатался от усталости, однако времени спать у него не было. Болтоны не смогли полностью восстановить Винтерфелл, одичалые не умели биться в строю, мейстер не понимал важности драконьего стекла, Вель попыталась украсть Джона, в Винтертауне ночью прирезали двух одичалых.. спать было некогда.

— Достаточно. — произнес Сноу. Сил говорить громче не было. Глаза слипались, раны от ножей снова ныли, звуки в голове мешались.

— Я не собираюсь терпеть этих дикарей на своей земле! — рявкнул лорд Гловер.

— Лорд Гловер.. — устало начал Джон, но его голос потонул в гомоне, — Милорды, — повысил он голос, но гомон не стих.

— Мой брат говорит! — голос был женским, но сталь в нем не услышал бы только глухой. Арья Старк шла к главному столу в звенящей тишине. Она села по левую руку от брата и заговорила.

— Мой брат разгромил Болтонов. — она впилась взглядом в Робетта Гловера, — Мой брат вернул Винтерфелл. В то время как вы, милорды, сидели в своих замках и тряслись от ужаса перед Рамси. — Арья сжала кулаки и на её лице появилась презрительная усмешка, — Теперь, когда Болтоны мертвы, а Старки вновь в Винтерфелле, вы не смеете..

— Леди Старк! — маленькая Лианна Мормонт поднялась с места, но все равно была ниже сидящих вокруг лордов, — Ваш брат не созывал знамена, когда шел на Винтерфелл. Я понимаю причины — один лорд, один человек, верный Болтонам — и они узнали бы о нападении. Это мудро. Но род Мормонтов не присягал Болтонам, не присягал Станнису. Нас никто не может обвинить в измене. — она выжидающе посмотрела на Джона Сноу.

— Это так, миледи, — устало улыбнулся бастард, — Я видел ваш ответ Станнису.

Арья коротко кивнула, глядя девочке в глаза.

— Медвежий остров не признает иного короля, кроме короля Севера, имя которому — Старк, — она обвела взглядом всех лордов, — Сейчас в этом зале лишь один Старк. — Джон на секунду опустил глаза. Странно, даже после смерти его жгли эти слова. — Мне плевать, что он бастард..

— Миледи, — прорычал Джон, — Моя сестра никогда не была в плену у Болтона, никогда не была женой Рамси, за Арью выдавали Джейни Пуль. — каждое слово будто было сделано из огня, — Вы правы, здесь лишь один Старк, и это не я.

— Вы хотите, чтобы мы шли за девочкой младше моей внучки? — в голосе лорда Мандерли не было возмущение, скорее удивление.

— За дочерью Неда Старка. — твердо ответил Джон.

— Медвежий остров считает женщин и мужчин равными, это так. — Лианна Мормон смотрела на него с плохо скрываемым восхищением, — А еще на Медвежьем острове нет бастардов. Я вижу достойного лидера и великого воина. Джон Сноу — мой король, с этого дня и до смерти. Король Севера!

Девчачий голос отражался эхом в стенах чертога. Джон собирался вмешаться, прежде чем лорды разделятся, но его опередили. Арья поднялась со своего места. Она заглянула в глаза каждому в зале — лишь Лианна Мормонт не отвела взгляд, будто говоря, что она пойдет за Джоном. Арья улыбнулась этой девочке.

— Некоторые из вас могут сказать, что у меня больше прав. Некоторые решат, что девочкой на троне легче управлять. Но вот что скажу я. — Арья повернулась к Джону, вытащила Иглу и преклонила колено, — Король Севера!

* * *

Бриенна Тарт подъезжала к Винтерфеллу — если слухи правдивы, его захватил бастард Эддарда Старка, и одна из дочерей леди Кейтлин, девочка одиннадцати лет, сейчас там. По словам леди Кейтлин, этот человек унаследовал от своего отца все — ум, внешность, таланты, но честь он унаследовал от матери. Сердце Бриенны сжималось при мысли о том, что пришлось пережить этим девушкам — одну насильно выдали замуж за Тириона Ланнистера, другая попала в плен к собственному сводному брату и его одичалым.

Рядом с ней ехали трое её спутников. Эдрик Дейн, бывший член братства без знамен, желающий взглянуть на Арью и своего "молочного брата" — он наткнулся на них по пути сюда. Эдрик был невысок для своего возраста — ровно пять футов, худощав и жилист. Он был неплох с мечом, но в нем не было таланта его легендарного дяди. Вторым был Джендри Уотерс, бастард Роберта Баратеона и друг Арьи, дважды, по его словам, ей спасенный. Он был выше Эдрика на голову и мог бы перерасти и Бриенну, учитывая, кем был его отец. Джендри махал мечом, будто стальным прутом, но с копьем или топором был хорош. Третий — Подрик Пейн, бывший оруженосец Беса, а сейчас — её, был одинаково плох во всем, за что ни брался, но учился настолько быстро, что Тарт почти пугалась.

Винтерфелл не выглядел как замок, только захваченный одичалыми — оттуда не волил дым, все стены были целыми, Винтертаун тоже не был разрушен.

— Арья говорила, что Джон её любимый брат, миледи. — аккуратно начал Дейн.

— Я больше доверяю мнению леди Кейтлин, — отрезала воительница. Под угрюмым взглядом Джендри она продолжила, — Арье было девять, когда она последний раз видела единокровного брата, едва ли она могла распознать ложь в таком возрасте.

— Леди Арье было десять, когда она сражалась против Ланнистеров и вела нас через леса. — набычился сын Роберта. Бриенне было тяжело смотреть на этого богатыря — он был копией Ренли.

— Возможно, сначала стоит самим на него взглянуть. — тихо сказал Подрик, и спор прекратился.

Винтерфелл производил лучшее впечатление, чем Королевская Гавань. Не было вони, не было попрошаек. На воротах их встретили два бородатых воина, каждый из которых был почти также широк в плечах, как Джендри. На их плащах скалился лютоволк.

— Кто вы и зачем пришли? — спросил правый.

— Мое имя Бриенна Тарт, я пришла предложить свой меч леди Арье. — видимо, на лошади и в доспехе она так впечатляла, что никто не удивился её полу.

— Я Эдрик Дейн, лорд Звездопада, пришел предложить дружбу королю Севера, — с улыбкой произнес беловолосый оруженосец.

— Я Джендри, друг леди Арьи. — коротко пробасил Уотерс.

— Что значит "предложить меч"? Продать? — обратился левый к Бриенне. — И кто он такой? — указал на Подрика.

— Дурень ты, Фарг! — правый отвесил тому подзатыльник, — Поклониться это значит. Иди и скажи лорду-вороне о них, да побыстрее. И не перепутай!

Фарг убежал, будто за ним гнались волки. Бриенна проводила его удивленным взглядом и спрыгнула с лошади.

— Я Харг, — улыбнулся оставшийся охранник, — Для важных гостей красная палатка.

Во дворе тренировалось две дюжины бойцов. Бриенна с удивлением поняла, что треть из них — женщины. Каждый из бойцов орудовал копьем куда лучше, чем она когда-либо могла. В пешем строю таким воинам не было бы равных.

— Впечатляющее зрелище, верно? — голос раздался за их спинами. Они обернулись одновременно. Перед ними стоял человек, уступавший в росте только Бриенне. Каштановые волосы были стянуты в хвост, густая борода аккуратно острижена. Красиво северное лицо было испорчено шрамами — этот человек едва не лишился глаз. Его правая рука лежала на навершие меча — на ней тоже был шрам, от ожога. Так должен выглядеть человек, прошедший сотню битв, — подумала Бриенна.

— Да, их мастерство с копьем.. впечатляет, — сдержанно ответила Бриенна.

— Вольный народ хорошо владеет простым оружием — лук, копье, топор, но дайте им арбалет и они останутся без глаз, а мечом они машут, как дубиной. — воин улыбнулся и Бриенна поняла, что тоже улыбается. Этот человек напоминал ей сира Джейме — не высокомерием, но бесстрашием, и её собственного отца — открытостью.

— Однако, строй из сотни таких копейщиков будет стоить двух сотен рыцарей, — сочла нужным продолжить Тарт.

— Вольный народ не бьется в стою. — пожал плечами воин. Он обвел их взглядом и заметил, — Вы — странная компания для севера. Бастард короля Роберта, женщина с мечом Ланнистеров, боец из Дорна.. что заставило вас объединиться?

— Преданность, — Бриенна выпрямила спину, подавив удивление. — Когда мы сможем увидеть короля Севера или леди Арью?

— Вы смотрите на короля Севера сейчас, миледи, — сказала подошедшая девушка с такими же, как у мужчины каштановыми волосами. Потом улыбнулась и добавила, — Мне сказали, что меня ищут друзья.

— Арья! — в один голос воскликнули Эдрик и Джендри, а Бриенна удивленно воззрилась на девушку — та выглядела старше, чем должна быть Арья и точно не походила на пленницу.

— Я рада, что вы живы, — она улыбнулась еще раз, подойдя к брату, а затем обратилась к Бриенне, — Мне сказали, вы собрались предложить мне свой меч? — прежде, чем Бриенна успела преклонить колено, она продолжила, — Миледи, ваш меч мне вряд ли пригодится, однако я была бы рада, предложи вы его моему брату.

Бриенна замялась. Она предполагала, что Арью придется спасать от брата, но она стоит за его плечом и держит его за руку. В том, что она — Арья сомнений нет, Эдрик и Джендри узнали её, и описание леди Кейтлин полностью соответствует ей — душа воина в теле женщины.

— Боюсь, это невозможно, миледи. Я поклялась вашей матери защитить её дочерей. Если вам ничто не угрожает, я отправлюсь искать вашу сестру.

— Вам не стоит утруждать себя, миледи, Санса будет здесь к сегодняшнему вечеру. — проговорил король Севера. — Я понимаю, от кого вы хотели её защитить. — он печально улыбнулся и ушел к тренирующимся, а щеки Бриенны покраснели.

— Простите, миледи, — заговорила Бриенна, — я не хотела оскорбить вашего сводного..

— Моего брата, леди Бриенна. — холодно исправила её Арья, — Не волнуйтесь, он привык к такому отношению.

Арья направилась в след за братом, а Бриенне осталось только идти в палатку. Эдрик проводил короля восхищенным взглядом. Джендри точно таким же взглядом проводил его сестру.

* * *

Арья догнала Джона на лестнице. Тот едва мог ходить. Он держал спину ровно и переставлял ноги, мало кто заметил бы в его походке слабость, но не Арья. Джон всегда двигался легко и изящно, словно кот, но сейчас он больше походил на больного медведя. Огромный и великолепный, но до жути неуклюжий. Не мог Джон, с которым она росла, нечайно задеть стойку с оружием и опрокинуть её. Арья думала, что это из-за ран, но сейчас ей казалось, что его разум стал так же неуклюж, как тело. Джон собрался сам отправится на Драконий Камень, к дочери Безумного короля.

— Джон, — тихо заговорила Арья, — пожалуйста, не лишай меня брата.

Парень замер. Он никогда не слышал в голосе сестры мольбы. Он взглянул на Арью, смотрящую на него снизу вверх. Её взгляд был.. на ум приходило только слово "жалким", но у Арьи Старк не могло быть жалкого взгляда. Не с этой жизни.

— Арья, все будет хорошо, — Джон протянул руку к её волосам, но Арья ударила её.

— Отец сказал тоже самое перед тем, как его казнили! — прокричала она. Джон замер. Боги, она видела смерть отца. Арья тоже замерла. Спустя два вдоха она заговорила, но уже тихо, — Поспи, и, если утром ты примешь то же решение, отправляйся, — Джон отрыл рот, чтобы возразить, но Арья продолжила, повысив голос, — И я отправлюсь с тобой.

— Арья, ты не..

— Пожалуйста, Джон! — её голос сорвался. Она уставилась на его сапоги мокрыми глазами и тихо спросила, — Мне встать на колени?

Джон положил руку на её плечо и согласился.

Арья за руку отвела брата в его старую комнату, заставила выпить каких-то трав и поцеловала на ночь. Как в детстве. Девушка легла рядом с ним, обхватила руками и уткнулась носом в спину.

Джон уснул.

К нему не пришли волчьи сны, как до смерти. К нему не пришли кошмары. Джону снилась Иггрит.

Теплая, рыжая. Его.

Они приехали в Винтерфелл вместе, на одной лошади. Королевский тракт был занесен снегом, настолько чистым, что на него невозможно было смотреть. Весь мир вокруг был белым и слепящим, будто они и не перебирались через Стену. Черные копыта лошади вспарывали белый ковер. Иггрит смотрела на замок, открыв рот. Солнце играло в рыжих волосах, возвращая миру краски. Она смеялась.

Джон показывал одичалой Винтерфелл, упиваясь её восторгом. Она бегала по лестницам, как маленькая девочка, восхищенно пялилась на потолок Большого чертога, до которого "Не смог бы дотянуться великан", и кидалась в него снежками со Сломанной башни. Но больше всего ей понравилась его комната. Маленькая, непродуваемая, теплая — палатки и дома вольного народа никогда такими не были.

Она надела платье. Почему-то оно было красным и черным. Джон сглотнул комок, увидев возлюбленную с расчесанными волосами, чистым лицом и в юбке. Сноу завороженно провел пальцами по открытым ключицам и, встретившись с Иггрит взглядом, увидел в голубых глазах желание.

Его руки гладили млеющую от прикосновений дикарку. Он провел ладонями по груди, вызвав рваный вздох, пробежался пальцами по животу, заставив захихикать, и огладил спину, отчего девушка выгнулась. Иггрит впилась зубами в мышцу на шее, и прижалась бедром к его паху.

— Поклонщик, ворона или одичалый, ты — мой, Джон, — прошептала она, тут же прикусив ему ухо. "Мой Джон", — звучало в его голове, и Сноу не мог думать ни о чем другом. Одним движением он разорвал платье и прижал девушку к кровати. Та лишь засмеялась, обвив его ногами.

Джон входил в неё, прижимаясь всем телом. Их пальцы были переплетены, их ноги были переплетены, её грудь терлась о его. Их тела были так близко, как только возможно. Он поцеловал стонущую девушку. Парень даже не понимал, где сейчас чьи конечности.

Сноу, наконец, оторвался и взглянул на любимую. Она была прекрасна. В серых глазах горело пламя, каштановые волосы разметались по простыне.

— Мой Джон, — простонала она. И Джон не смог остановиться.

* * *

Эдрик восхищенно смотрел на короля Севера. Нед Дейн видел лучших рыцарей всех семи королевств. Он видел могучего гиганта, Грегора Клигана — тот был в два раза выше Эдрика, когда мальчик последний раз его видел — а ему тогда было одиннадцать. Он видел Джейме Ланнистера, Золотого Льва — воина, не совершавшего ошибок. Прекрасный и смертельный, он превращал поединок в танец, а его копье было способно сбить воробья на лету. Он видел Барристана Смелого, старейшего из воинов и благороднейшего из них — тот мог победить, сражаясь деревянным мечом и знал, что сделает его соперник еще до того, как соперник это понимал. Эдрик видел яростного Сандора Клигана, не испытывавшего ни страха, ни жалости, видел молодого гения Лораса Тиррела.

И Эдрик знал, что Бриенна Тарт заслуживала место среди лучших воинов Вестероса. Она победила Лораса Тиррела и, по слухам, победила Джейме Ланнистера незадолго до того, как тот потерял руку. Эта женщина могла со связанными руками одолеть его, Джендри и Подрика. И не могла подступиться к Джону Сноу.

Парень сражался полуторным мечом, в руках женщины был двуручный. Она была больше, на открытом пространстве двуручный меч был удобнее, но ни то, ни другое ей не помогало. Джон Сноу был быстрее, он был моложе. Как ни странно, он был опытнее.

Бастард из Винтерфелла будто игрался с ней — он то менял хват, то кувыркался и уклонялся от ударов, то входил в клинч и всегда находил слабое место — один раз он гардой сбил её клинок в сторону и приставил меч к шее, один раз проскользил своим мечом вдоль её и ударил поверх, едва не попав в плечо, один раз даже подцепил своей ногой её ногу, заставив грохнуться на палубу. Пока что из восьми поединков она победила в трех, но будь бой реальным, будь в его руках боевой меч, Бриенна умерла бы ровно восемь раз. Девятый поединок женщина смогла свести в ничью, сбив Сноу с ног, тогда тот неведомым образом выбил у неё меч.

— Кто научил вас так биться, ваша милость?

— Все они уже мертвы, — невесело улыбнулся Сноу. Арья говорила, что он был талантлив в четырнадцать, но того воина, которого Дейн видел перед собой сейчас, нельзя было описать словом "талантлив".

— Ваша милость, — заговорил Эдрик, — мы можем поговорить? — Джон Сноу поднял брови в немом вопросе, и Дейн поспешно добавил, — О вашей матери.

* * *

Барристан защищал королей уже больше сорока лет, достойных и недостойных, храбрых и трусливых, сильных и слабых. Короли были разными, но у всех у них была общая черта — они никогда не слушали его советов. Сейчас, когда он служил королеве, это, наконец, изменилось — но лишь отчасти. Селми просил королеву послать ворона с просьбой о встрече, но та написала требование преклонить колено. Он точно знал, что Нед Старк, получи он такого ворона от дочери Безумного короля, созвал бы знаменосцев. Эддард Старк был рассудительным, спокойным и мудрым.

Старый рыцарь куда больше опасался человека, который должен сейчас войти в двери. Бастарды — порождение похоти, а Джон Сноу — бастард благороднейшего человека. Как сильна должна была быть похоть? И как велико коварство ей порожденного? Селми ожидал увидеть либо мальчишку, безрассудно храброго и безмерно гордого, бастарда, которого судьба сделала королем, либо молодого и коварного ублюдка, нарушившего клятвы и воспользовавшегося смертью всей семьи, чтобы получить власть.

Где-то в глубине его груди зарычало раздражение — на самого себя. Старый рыцарь не был полностью честен перед собой — он боялся увидеть Джона Сноу не из-за мнимой глупости или коварства, не потому, что тот являлся бастардом Тихого Волка. Селми боялся увидеть в Сноу его мать. Высокую, темноволосую деву с пурпурными глазами, чья красота разбилась о скалы. Мог ли он надеяться, что этот мальчик — не её сын? Хотел ли он на это надеяться?

Двери отрылись и в зал легкой походкой Рейгара Таргариена вошел мужчина. Он что-то выговаривал идущей рядом с ним девушке, их головы были повернуты друг к другу. Когда они, наконец, взглянули на трон, Селми оторопел. Это лицо не могло принадлежать юноше шестнадцати лет. Перед ним стоял призрак Эддарда Старка. Должно быть, Тихий волк выглядел именно так, когда сражался у Башни Радости с Эртуром Дейном.

Дейнерис вскинула брови, когда сразу три её советника вздрогнули. Джорах и сир Барристан одновременно прошептали: "Старк", а Тирион удивленно уставился на одного из оруженосцев, только здесь снявшего шлем. Дейнерис слегка наклонилась и, почти не двигая губами, спросила:

— В чем дело?

— Джон Сноу поразительно похож на своего отца, ваша милость. — коротко ответил королевский гвардеец. "Ложь", — сказал голос в его голове. Джон Сноу был высок, на добрых полфута выше Старка. Сир Барристан уже начал забывать, насколько высок был принц Рейгар, но Джон Сноу был выше и его. Пожалуй, он не сильно уступал бы в росте Демону Трезубца. Ему лишь шестнадцать. Если он был высок не из-за отца, то из-за матери.

— Тот мальчик был моим оруженосцем, — прошептал Тирион.

Барристан внимательно оглядел северян. Пока Миссандея перечисляла все её титулы, Дейнерис изучала взглядом короля Севера. Селми не мог не признать, этот мужчина впечатлял. По левую руку от него стояла девушка, скорее всего сестра. Рыцарь плохо помнил младшую дочь Неда Старка. Эти двое были единственными вооруженными среди северян. Справа стоял седой мужчина во знаком десницы и обрубленными пальцами — Селми слышал о Луковом рыцаре. За их спинами стояли еще три человека — высокий рыцарь в закрытом шлеме и двое парней-оруженосцев. Темноволосый парень, которого узнал Тирион, был Барристану незнаком, но вот другой. Светлые волосы, печальные лиловые глаза, прямой нос и острые скулы — мальчик был похож на Эртура Дейна. Вспомнив немногих оставшихся представителей этого дома, Барристан узнал его. Эдрик Дейн, лорд Звездопада.

Когда Миссандея замолчала, заговорила девочка Старк.

— Вы смотрите на Джона Сноу, вождя Вольного народа, героя битвы в Суровом Доме, и осады Черного Замка, — Селми слегка улыбнулся. Девочка умна, она говорит не о правах своего брата, а о его заслугах, — сына зимы и короля Севера, прозванного Спасителем.

Договорив, она с усмешкой взглянула на Дейнерис. Та не обратила внимание на тонкую шпильку.

— Надеюсь, дорога сюда была не слишком тяжелой, милорд?

— Джон Сноу не лорд, ваша милость. — в последние слова девочка вложила столько яда, что хватило бы на всю Королевскую Гавань, — Он король.

— Простите..? — вопросительно протянула Дейнерис, смерив девушку ледяным взглядом.

— Моё имя Арья Старк, — отчеканила та.

— Простите, леди Арья, — голос королевы был обманчиво мягок, — я не получила надлежащего образования, но могу поклясться, что последним королем Севера был Торхен Старк, преклонивший колено перед моим предком, Эйгоном Таргариеном, и поклявшийся ему в верности до конца времен. Что значит "до конца времен", лорд Тирион?

— Навсегда. — тот, не отрываясь, смотрел на Джона Сноу.

— Навсегда. — повторила королева, — Полагаю, милорд, вы здесь, чтобы преклонить колено?

— Вы ошибаетесь. — коротко ответил бастард. Его сестра скрыла смех за кашлем.

— В чем же?

— Последним королем Севера был мой брат, Робб Старк, — в голосе Джона Сноу далеким громом звучал гнев, — И я здесь не для того, чтобы предать его память.

Сир Барристан напрягся. Джон Сноу говорил правильные вещи, но он изворачивал их, подобно Пауку Варису. Это не Эддард Старк, прямой, словно его меч, и такой же прочный.

— Вот как? — делано удивилась королева. Барристан напрягся — в её голосе была призрачная угроза, — Выходит, вы проделали столь длинный путь лишь для того, чтобы предать свой долг? — На лице короля Севера проступила печаль.

— Предать долг? — прошипела Арья, — Сир Барристан, насколько мне известно, вы никогда не нарушали данных вами клятв. Скажите, какую клятву дает сюзерен своему вассалу? Какую клятву дает вассал сюзерену? Он становится рабом? Вещью, которую можно выкинуть? Или сжечь?

Дейнерис дернулась, будто ей дали пощечину. Крылья её носа затрепетали, губы дрогнули, а глаза сузились в гневе.

— Я не мой отец, леди Арья. — жестко проговорила последняя Таргариен, — И я противник рабства.

— То есть, вы полагаете, что, после того как ваш отец нарушил клятву, данную нашему роду, наш род все равно обязан клясться вашему? Вы.. — девочка замолчала, едва брат коснулся её плеча. Королеве пришлось несколько раз вдохнуть, чтобы успокоиться.

— Время, когда Таргариены сидели на железном троне, а Старки были Хранителями Севера — лучшее время в истории Вестероса. Поклянитесь мне в верности, Джон Сноу, я назову вас Хранителем Севера, и вместе мы вернем то время. — тот устало покачал головой.

— Как я уже говорил, я здесь не для этого.

— Тогда для чего? — раздраженно бросила Дейнерис.

— Чтобы сказать вам и вашим людям о враге на севере.

— Мне видится, что враг на севере — это вы, Джон Сноу.

— Я вам не враг. — Джон посмотрел в глаза королевы и та замерла под его взглядом, — Сейчас я не враг даже Серсее, из-за которой мой отец лишился головы, из-за которой страдали мои сестры и погиб мой брат. — слова короля Севера были выкованы из стали, а в его глазах сверкал лед, — Для меня сейчас есть лишь один враг. И он уничтожит весь Вестерос к концу зимы, если его не остановить. Мертвые — наш общий враг.

— Мертвые? — подняла брови королева. Сам Барристан удивился не меньше.

— Лорд Тирион, вы единственный здесь, кто был знаком со мной. — бастард повернулся карлику, — Разве я лжец? Или безумец?

— Нет, Джон. Ни тот, ни другой. — в глазах Ланнистера было что-то знакомое. Наверное, то же было в глазах Селми, когда он услышал о драконах. Тирион Ланнистер ему верил.

— Все страшные сказки, рассказанные нам в детстве оказались правдой. — Джон обвел взглядом чертог, — Живые мертвецы существуют, Белые Ходоки существуют, Великий Иной — существует. И они идут сюда.

— Вы же не ожидаете, что мы бросим войну с моей сестрой и присоединимся к вашей? — Тирион проговорил это уверенно, но стоило Сноу снова взглянуть на карлика, тот смутился и добавил, — Что бы ни было за Стеной.

Джон Сноу усмехнулся, но его глаза остались холодными.

— Было бы глупо на это надеяться. В катакомбах Драконьего Камня есть залежи обсидиана. Все необходимое для его добычи у нас тоже есть. Кроме вашего разрешения. — он перевел взгляд на Дейнерис.

— И чем вы можете отплатить, если я позволю вам его добывать?

— Помимо того, что мы будем защищать вас от Великого Иного? На Севере нет ресурсов, которые бы вам пригодились, на Севере нет еды, которая прокормила бы ваших людей, на Севере нет воинов, которые пошли бы за вами.

— Джон, — обратилась к брату Арья, — Ты забыл о двух других королевствах, что должны подчинятся нам.

— О двух королевствах? — переспросил Тирион. Королева сжала кулаки. Даже сам Барристан разозлился. Эта девочка стоит перед законной королевой Вестероса и обсуждает, насколько большой кусок Семи королевств украсть.

— Долина Аррен и Речные земли..

— Арья. — Джон произнес имя сестры. В одном слове было больше эмоций, чем сир Барристан мог бы описать. Шелком струилась нежность, теплым ветром вилась забота, сталью гремело предупреждение. Девочка замолчала на полуслове. Когда король Севера продолжил говорить, в его голосе снова не было ничего, кроме льда и стали. — Я в любом случает не буду претендовать на эти королевства, но, если мы с вами станем союзниками, мне будет проще убедить их присягнуть вам.

* * *

Тирион медленно поднимался по лестнице. Это недостаток всех замков — они не приспособлены для карликов. В каждом замке, в котором бывал Тирион — а их немало — в каждом было огромное количество лестниц. Треклятые лестницы были даже в Черном замке. Ланнистер был в негодовании — только что он говорил с Варисом, и, вопреки ожиданиям и здравому смыслу, этот разговор был непродуктивен.

Про Джона Сноу тот не знал ничего, и это неудивительно — на Стене и за ней пташек нет. До неё же жизнь бастарда была непримечательна. Единственное, что Варис смог вспомнить — леди Кейтлин пыталась отговорить Робба Старка объявить Сноу наследником. Удалось или нет — неизвестно, но это и неважно — Джон Сноу уже король. Еще Варис сообщил слухи о невероятном таланте бастарда в бою — юношу называли лучшим мечником в истории. Поразило Тириона то, что про Арью было известно еще меньше. Девочка исчезла из Королевской гавани и появилась в Винтерфелле. Где она провела больше двух лет — неизвестно. Хотя бы про их свиту Варис знал больше. Бриенна Тарт — огромная женщина прибыла в Винтерфелл вместе с Эдриком Дейном, бастардом Роберта Джендри и Подриком, где присягнула сестрам Старк — именно сестрам. Джендри они мудро оставили на Севере — вряд ли Дейнерис перенесла бы присутствие еще и бастарда узурпатора. Давос Сиворт служил Станнису настолько верно, насколько может служить человек. Он посчитал Сноу достойным — кажется, не без помощи красной жрицы — и теперь служит ему.

Ланнистер вынырнул из мыслей уже перед дверью. Он собирался постучаться, но ему открыли до того, как карлик поднял руку.

— Что вам нужно? — резко спросила девочка. Тирион проковылял мимо неё и упал на стул — ноги гудели.

— Мне? — он побарабанил пальцами по столу, — Мне нужно хотя бы еще два фута роста, бочонок хорошего вина и любовь прекрасной женщины. И это только сегодня. Но от вас я могу получить лишь разговор.

Карлик удивился, когда не увидел в девочке презрения — только злость, и явно не на него. Она закрыла дверь, подвинула к столу табурет и уселась, жестом показав ему продолжать.

— Я понимаю, зачем здесь ваш брат. — буднично проговорил Тирион, его руки хотели привычно нались вина, но в покоях Арьи Старк вина не было. — Джон Сноу унаследовал благородство и глупость отца. Я понимаю, зачем здесь Давос Сиворт — он десница, и тут его талант убеждения пригодится куда больше, чем на Севере. Бриенна Тарт Здесь потому, что защищает вас. Эдрик Дейн — оруженосец вашего брата, а Подрик — Бриенны. А вот зачем здесь вы?

— Я защищаю брата. — просто ответила девочка.

— Ваш брат не похож на человека, которого вы могли бы защитить от того, с кем он сам не справится. — Арья засмеялась.

— Защищать Джона от меча — все равно что защищать дракона от огня. Я защищаю его от кинжала. Или, — девочка усмехнулась. Почти мило, — или от арбалетного болта.

Почти.

* * *

Дейнерис была в ярости. Дейнерис была в предвкушении. Дейнерис была в раздрае. Сначала Ланнистеры переманили Эурона Грейджоя, и он едва не оставил её армию запертой на Драконьем Камне, потом Джейме Ланнистер захватил Хайгарден, пожертвовав Утесом Кастерли. Сейчас убийцу её отца и двух Тарли ведут в её тронный зал, а сама она сидит верхом на Дрогоне.

Она видела фигуру короля Севера с высоты в несколько тысяч футов. Джон Сноу произвел на неё впечатление. Он не преклонял колени, но старался помочь во всем — и помогал. Благодаря его совету она взяла с собой не только дотракийцев, но и отряд безупречных, схвативший Цареубийцу. Узнав, что Эурон Грейджой переметнулся, Джон тут же сообщил о его племянниках, которые сейчас в плену в Винтерфелле — они были ключом к Железным островам. После смерти Эурона, разумеется. Этот человек был умен и честен, а таких людей она знала мало. Её жутко раздражала его младшая сестра. Арья Старк боролась за независимость короля куда больше его самого. Если Джон Сноу был монолитной скалой, о которую разбивались любые волны, то Арья представлялась ей собакой, которая лает на шторм с этой самой скалы.

Позже Дейнерис признала, что отчасти завидует девочке — Визерис никогда не любил её и на четверть так, как Джон Сноу любил свою сестру. И Дейнерис никогда не любила брата так, как любила Джона Арья Старк.

Впервые увидев короля Севера, Дейнерис не поверила, что этот человек младше её — он походил бы на Дрого в молодости. Или на сира Барристана. Но сейчас, когда Джон Сноу был лишь точкой на земле, Дейнерис не могла отогнать от себя мысль о том, что в её власти сжечь его одним словом. Север покорился драконам, когда был силен, покорится и сейчас. Единственное, что её останавливало — разочарование, которое она непременно увидит на старом лице Барристана Селми. Королевский гвардеец был против любого обмана и подлости, но убить гостя — такого он бы ей не простил. С другой стороны — что такое жизнь одного человека перед судьбой целого королевства?

Больше из озорства она приземлилась прямо перед ним, но Джон Сноу не вздрогнул, как меньшая часть людей — большая убегала. Северянин просто стоял и смотрел в глаза её дракону. Дрогон подался вперед и королева уже испугалась — он мог напасть и без команды. Когда бугры шеи её дракона опустились, она увидела Джона, гладившего дракона, будто огромного кота. Дрогон урчал, как урчал только с ней.

Дейнерис была в шоке.

* * *

Арья нашла его на утесе, смотрящим на море. Она боялась. Старк была счастлива каждую минуту, что они провели в Винтерфелле, она старалась не отходить от брата. Она тренировалась с ним, спала в его комнате, сидела рядом на советах. Почему-то Арья стеснялась держать брата за руку, как делала в детстве, или прыгать в его объятья. Даже когда он гладил её по голове, она начинала заливаться краской. Ей было стыдно за это, но она не помнила встречу с Сансой — помнила только то, что Джон оставил сестре Север.

В их последний день в Винтерфелле она все-таки заставила его поспать. Она проснулась раньше и услышала, как он во сне шептал её имя. Улыбка не сходила с её лица всю дорогу до Драконьего камня. Злость на Дейнерис Таргариен отрезвила Арью, и она, к своему ужасу, заметила — Джон больше не смотрел на неё. А когда его взгляд всё же падал на Арью, он смотрел так, будто она больше ему не сестра.

Так и сейчас — Арья окликнула его, он смотрел на сестру секунду, а потом опустил глаза. Они явились в тронный зал вместе.

Посреди зала стоял Джейме Ланнистер. Вместо правой руки была культя, ноги были скованы цепью, руки привязаны к телу. Когда-то золотой доспех превратился в рухлядь и был перемазан сажей. Но даже с одной рукой и сединой в золотых волосах он впечатлял. В этом человеке не было страха, ни когда Арья видела его в Винтерфелле, ни сейчас, когда он стоял в цепях перед каменным троном. Если бы не нападение на её отца, она могла бы сравнить его с Джоном. Если остричь льву шерсть, отрубить лапу и сломать когти, он все равно останется львом.

На троне сидела королева Дейнерис, прекрасная в своем гневе. Ало-черное платье, распущенные серебряные волосы, невероятные фиолетовые глаза — Да, мать драконов была самой красивой девушкой, которую Арья когда-либо встречала. Ни Санса, ни Мирцелла, ни одна из браавосских куртизанок не сравнилась бы с ней. На неё смотрел Джон. Арья злилась.

— Когда я была ребенком, брат рассказывал мне о человеке, убившем моего отца. — если бы она могла дышать огнем, как её дети, Ланнистер уже обуглился бы, — И о том, что мы с ним сделаем.

— Я готов ответить за то, что совершил. — цареубийца смотрел на королеву прямо. — Но не перед вами.. А перед ними, — Джейме Ланнистер посмотрел на Джона и Арью. В его взгляде появилась вина.

— За то, что ты сделал с моим отцом, я бы отрубила тебе руку, на вот беда, у тебя её нет, Цареубийца, — насмешливо проговорила Арья.

— Я говорю не о твоем отце, девочка. Нед Старк был благородным настолько, что являлся слепым. Я ненавидел его, а он — захватил моего брата, из-за чего Тириона чуть не сбросили в Лунную Дверь. — цареубийца был похож на Джона, когда говорил. Да, Джон во всем превосходил Ланнистера, но тот, все же, казался какой-то порочной версией её брата. — Я говорю о Брандоне Старке.

— Что? — в один голос произнесли Джон и Арья. А потом Арья увидела то, что уже начала считать невозможным — взбешенного Джона Сноу. Широкими шагами он шел к Цареубийце. Его путь заступили безупречные — и оказались на полу, а Сноу продолжал идти. Гарда его меча впечаталась Ланнистеру в живот, и тот согнулся.

— Я бы предпочел убить вас, сир, но живым вы нужнее. — Джейме, казалось, не слышал его слов — он завороженно смотрел на Длинный Коготь.

* * *

Сноу стоял у камеры, откуда на него угрюмо пялились две пары черных глаз. Да, у этих людей мало общего с Сэмом. Все они молчали, погруженные в свои мысли.

В тронном зале, когда Цареубийцу увели, а Джона успокоила сестра, обсуждали судьбу Тарли — треклятые упрямцы с Рогова холма отказывались преклонять колено — прямо как и Джон. Или Манс. Вот только Дейнерис собиралась их сжечь. Джон не представлял, как он взглянет своему другу в глаза, если отец и брат Сэма сгорят рядом с ним. Прямо как Рикард и Брандон Старки рядом с Цареубийцей или сиром Барристаном. Мог ли Барристан Смелый смотреть в глаза его отцу? Джон не хотел знать ответ. Он был слишком зол. В конце концов он выкрикнул, что сгорит с ними, но не будет стоять в стороне. Кажется, в тот момент сир Барристан опустил глаза. Королева же просто ответила "Как пожелаете."

Арья чуть не бросилась на Дейнерис с Иглой. Джон знал, кто Арья такая, и знал, что у неё получится убить королеву, если она решится. Каким-то образом — наверняка через шлюх — Мизинец выяснил, что Арья была в Черно-Белом доме Браавоса. Джон не пытался донимать этим сестру — расскажет, когда пожелает. Он сам бы не знал, как рассказать. Но надо было как-то обезопасить их с Дейнерис друг от друга.

— Бриенна, мне нужно, чтобы ты увела Арью на корабль перед казнью Тарли. — Джон все ещё смотрел вглубь камеры, — если я не прийду через два часа — отплывайте.

Дева с Тарта ушла, и Джон остался наедине с Тарли. Рендил Тарли был высоким лысым стариком, а его сын был похож на Джендри телосложением. Они оба уступали Джону в росте, но, очевидно, оба опережали в упрямстве.

— Завтра утром нас казнят. Ваш сын и брат, Сэм — мой близкий друг.

— Эта жирная свинья? — зло усмехнулся Рендил.

— Он брат Ночного Дозора, — прорычал Джон, — Он сражался с одичалыми и с тем, что вы даже представить не в состоянии. — Сноу перевел дыхание, успокаиваясь, — А теперь слушайте.

* * *

Когда Джейме уводили из тронного зала, он был задумчив. Когда его привели к камере, он хохотал.

Ланнистер помнил кошмар, приснившийся ему в Королевской Гавани. Нед Старк в броне Рейгара Таргариена с мечом, который Джейме никогда не видел. Сегодня этим мечом ему чуть не сломали ребра.

Взглянув на Джона Сноу сейчас, он понял — в доспехах Рейгара был вовсе не Нед Старк. Ланнистер не верил в пророческие сны, но этот сон он хотел просто разгадать. И разгадал. Ох, боги, как же он смеялся! Какой же он идиот!

Эддард Старк — величайший лжец в Вестеросе. Каждый человек в каждом треклятом королевстве знал — единственный грех Неда Старка — его бастард. Каждый знал — Тихий волк никогда не лжет.

Джейме половину жизни ненавидел Старка за его слепое благородство, в глубине душе завидуя и восхищаясь. Если бы отец имел столько же чести, сколько имел отец Эддарда, если бы Серсея была похожа на Лиану не только волей, но и добротой, если бы мать не умерла, рожая Тириона.. Джейме был бы не хуже. Он ненавидел Старка за смерть Эртура Дейна. Сейчас он ненавидел Старка еще больше — потому что он сделал то, что должен был сделать Джейме. Он защитил сына Рейгара. Эддард Старк наплевал на свою честь, на своего лучшего друга, на свою жену, но спас единственного ребенка сестры. И последнего ребенка Рейгара. Все дети Серсеи мертвы. Их дети. Дети Рейгара, которые были в одном замке с Джейме, тоже мертвы. Зверски убиты Горой. Нед Старк сделал все то, чего не смог Джейме.

И сейчас Ланнистер смеялся, смотря в потолок. План Джона Сноу — вернее, вовсе не Джона и не Сноу — был прост и безумен. И уничтожал все, что спасал его отец.

— Ты слышишь меня, Старк? — насмешливо говорил Цареубийца, — Я знаю твой секрет. И я защищу его. Как и твоих дочерей, Старк, слышишь? Чтоб твои кости в крипте танцевали, треклятый чистоплюй!

Джейме звал Барристана, пока не охрип — охранникам надоело, и они сами побежали за рыцарем.

Старый воин, которым Джейме восхищался почти также, как Эртуром Дейном, смотрел на Цареубийцу с презрением — он всегда презирал Джейме, даже когда тот был шестнадцатилетним гением фехтования.

— Сир, вам нужно кое что знать о родителях Джона Сноу, — Селми был, наверное, единственным человеком в Вестеросе, над которым Джейме — тот, что родился в день убийства Эйриса — никогда не смеялся.

— Я знаю, кто его мать, сир Джейме. — мрачно перебил его рыцарь, — А теперь позволь мне уйти.

Гнев вспыхнул в в Ланнистере мгновенно.

— Откройте глаза! Джон Сноу не сын Эшары Дейн! Он не сын Неда Старка! — Барристан побледнел. — Взгляните на него, сир, взгляните и скажите, что вы не понимаете, кем был его отец! Представьте вместо глаз треклятых Старков глаза вашей королевы! — Селми округлившимися глазами смотрел на Цареубийцу. Тот схватил его за рукав и прорычал, — Не дай его убить.

Они стояли в ряд: Джон Сноу, Дикон Тарли и Рендил Тарли. Все три были воинами, но на фоне Джона Сноу с его бородой, шрамами на лице и ледяным взглядом, оба Тарли казались детьми. Отец просил пощадить сына, сын — отца, Сноу просил пощадить всех. Но как можно добиться власти, если ты ничего не делаешь с теми, кто отказывается подчинятся? Дейнерис не могла справится с дыханием. В ней горела ярость, как и в любом драконе. Но королеве не было чуждо сострадание. Что она скажет маленькой волчице и её сестре, которая сейчас правит Севером? За что она убила их брата? Эти мысли жгли её разум сильнее любого огня.

Но королева должна уметь принимать сложные решения. Дракарис. Одно слово — и сомнений не будет. Не будет врагов, не будет мучений. Она прошла через Эссос и пять морей не для того, чтобы сомневаться, когда на пути счастья её народа стоит один человек.

— Дракарис.

Рендил и Джон встали рядом, закрыв Дикона. Над островом разнесся крик, и в этот миг воля королевы разлетелась на куски.

Дейнерис все еще контролировала лицо, но её спина, которая держалась прямой годами, ссутулилась, плечи опустились, а руки судорожно сцепились перед грудью. Она не желала им смерти, никому из них, особенно благородному королю Севера. Ей было жаль их. Ей было жаль его. Ей было жаль себя. Но ещё больше ей было жаль девочку с волчьей душой.

Моих братьев тоже убили, — думала королева, — Одного из них убил мой муж. Воспоминания о золотой короне Визериса и его криках десятикратно усилили её стыд. Что бы сделала двенадцатилетняя Старк, стой она сейчас здесь? Молила бы её? Угрожала бы? Бросилась в огонь за братом? Дейнерис не сделала ничего. Она никогда не была воином.

С первого же дня на острове, Арья Старк и её брат тренировались только вдвоем. На Драконьем камне есть несколько дворов для тренировок, но Старки предпочли драться на мечах в шахте. После возвращения с битвы под Черноводной она, скорее из интереса, чем из нужды, поручила нескольким безупречным оценить умение короля Севера и его сестры. Арья Старк убила одного из них, сказав Дейнерис, что она "конечно же, не в ответе за глупость слуги, решившего подслушать разговор". Разумеется, никак ответить она не могла. У безупречного, чье имя королева не знала, было перерезано горло. Сир Барристан сказал, что удар, убивший безупречного, нанесла не девочка, а убийца. Тогда она думала предложить Барристану провести бой с Джоном Сноу, но не успела — был суд над Тарли и Цареубийцей. Брат ложной королевы был полезнее как пленник, но сын и отец из Рогова холма не были. Глупый король Севера! Зачем было перечить ей посреди зала, среди всех советников? Она не позволяла своим сторонникам перечить ей на людях, и девушка не имела права простить этого королю-бунтовщику.

Когда пламя исчезло, Дейнерис решилась поднять голову. На земле стонал обоженный Дикон, вместо кожи у младшего Тарли теперь были кровавые волдыри по всему телу. Едва ли с этим смогут что-нибудь сделать даже в Цитадели. От его отца остался лишь обугленный скелет.

Перед ними стоял невредимый Джон Сноу. Его борода и одежда сгорели в драконьем пламени, но на теле не было и следа ожогов.

Дейнерис пораженно смотрела на человека, которого огонь дракона не смог сжечь. Джон Сноу стоял перед ней, высокий и могучий. На нем было больше шрамов, чем сиру Барристану лет, но боги, он был прекрасен.

"Огонь не может убить дракона.." — Прошептал в её голове девичий голос. Её собственный детский голос.

* * *

Тирион Ланнистер не мог прийти в себя. Казнь Тарли была ошибкой, показывающей Вестеросу, что Дейнерис — дочь своего отца.

Казнь Джона Сноу была идиотизмом. Если он говорил правду, то они уничтожали этим щит от врага с севера, если лгал — то они делали весь Север врагом. Особенно девочку Старк. Бронн когда-то сказал, что с двадцатью смельчаками возьмет ворота любой крепости, и вряд ли Арья Старк не смогла бы этого сделать. И какой толк будет от драконов, если девчонка вспорет их матери живот?

Но королева отказалась менять решение. И Джон Сноу, треклятый северный упрямец, отказался менять решение. И вот, на площади, где Станнис Баратеон сжигал людей на кострах, Дейнерис Таргариен сжигала людей драконьим пламенем.

Не сожгла.

Ещё не отойдя от шока, Тирион понял — либо король Севера невероятно хитер, либо невероятно удачлив. Учитывая его победы, скорее первое. Он стоял, покрытый копотью и шрамами, закрывая собой младшего Тарли. Неопалимый, как и королева, но куда более благородный. Джон Сноу ясно показал всем, кто готов был смотреть — если королева готова была жертвовать людьми ради власти, то он готов жертвовать жизнью ради людей. Королеве повезло, что здесь не было ни одного из её Вестеросских союзников — они бы тут же стали союзниками Сноу. Безупречные никогда не предадут Дейнерис, даже если придется сражаться с богами, но дотракийцы.. они уважают силу, и сейчас могучий северянин, отказавшийся сгорать в огне, был олицетворением силы. Конечно, если не брать в расчет драконов.

Джон Сноу ошибся, решил Тирион, его поступок лишь снискал уважение, но не надломил преданность. Карлик замер, когда посмотрел на Вариса. На себя он посмотреть бы не смог, зеркал тут нет, но все и так понятно. Это представление для них — умнейших советников королевы. И было бы для сира Барристана, но королева решила, что ему не стоит здесь быть.

Однако, он появился. Взбежал по скалистой тропе. Карлик редко видел лорда-командующего и плохо его знал, но не мог представить на его лице даже удивления. Не было его и сейчас — рыцарь прошел мимо королевы, дотракийцев, Вариса — прямо к Джону Сноу, чтобы отдать ему свой белый плащ.

— Приведите мейстера! — рявкнул северянин, склонившись над Диконом Тарли. Видимо, поняв, что ничем не может помочь, он заговорил, печально и задумчиво, — Никто не должен говорить моей сестре о том, что здесь случилось.

И, боги, Тирион понимал, почему. Он говорил с младшей Старк недолго, но понял многое. Эта девочка была свирепа, как волчица, и так же опасна. Когда она сказала, что предпочитает вести переговоры с мертвыми, Тирион отшутился, но сейчас он был уверен, что такой исход возможен. С Джоном Сноу можно было говорить и договариваться, он хотел этого. Но если эта девочка прознает, что королева пыталась сжечь её брата, разговоров не будет. Не будет даже мира. Только смерть.

Тирион перевел взгляд на королеву. Сейчас она напоминала ребенка, больше, чем когда-либо. Дейнерис стыдливо опустила голову, и, кажется, за водопадом серебренных волос она прятала слезы.

Джон Сноу отвернулся от Дикона и быстрым шагом направился в замок, сир Барристан пошел за ним. Никто из них не взглянул на королеву.

Мысли каждого человека на площади в этот момент совпадали.

Кто такой Джон Сноу?

* * *

На следующий день прилетел ворон для короля Севера. Бриенна не представляла, как Джон Сноу сделал это, но Дикон Тарли был жив, а на самого Сноу дотракийцы, служившие им охраной, начали смотреть с уважением и страхом. В зал советов письмо принес лично лорд Варис.

Бриенна многое узнала о короле Севера от его людей, и многое заметила сама. Это было необычно, но она испытывала стыд за то, что не доверяла ему. Где-то в душе даже зажглось желание начать служить ему, но Тарт помнила свои клятвы.

От одичалых она узнала, что случилось с ним в Черном замке и почему он говорил, что не нарушил клятвы, но лишь потому, что не успел. Она узнала, что лишь трое воинов-одичалых могли сравниться с ним в бою, но с двумя из них он дрался еще пятнадцатилетним. Она узнала, что ему обязаны жизнью все мужчины, женщины и дети вольного народа. И она узнала, что он взял Винтерфелл меньше, чем пятью тысячами воинов против шести тысяч Болтонов — лишь потому, что думал, что там его сестра. Выжившие солдаты и слуги Болтона вспоминали, как Джон Сноу прорубил себе кровавую дорогу в коридорах замка, через три десятка солдат, чтобы ворваться в покои Рамси. Они называли его Красным Волком, но это имя не подхватили. Подхватили имя, данное ему вольным народом.

Заметила она куда меньше. Король редко улыбался, но младшая из его сестер всегда могла вызвать улыбку. Голос короля Севера был выкован из стали и завернут в скорбь, но когда он говорил с Арьей, его голос напоминал треск поленьев в очаге и шепот моря в середине лета. В присутствии сестры в его лице что-то менялось, и он был не ледяным волком-королем, а простым человеком в короне, любящим сестру.

— Это из Восточного Дозора, — сказал король, сломав печать. Его глаза бегали по строчкам, и тепло пропадало из них, — Великий Иной у Стены, с ним десять тысяч Белых Ходоков и в пятьдесят раз больше мертвецов. Дозор собирается оборонять Стену, но готовится к отступлению в Последний Очаг. Они перевозят запасы еды и замуровывают ворота.. — король запнулся. Бриенна ошарашено молчала. Она верила в армию мертвых, как и большая часть северян, но не была готова это услышать. Никогда в истории Вестероса не было войска больше ста тысяч воинов, ни один кхаласар дотракийцев не состоял больше, чем из двухсот тысяч человек.

— Какая-то женщина принесла к воротам труп юноши со сломанной спиной. — Арья сжала кулаки и впилась в брата взглядом, — С ними был лютоволк.

Девочка вырвала послание из рук Джона. Прочитав его, она подняла взгляд на брата, но тот не смотрел на неё. Он стоял над картой Вестероса, сжимая пальцами край стола. В зале звенела тишина. Никто не решался прервать молчание, ни королева драконов, ни Паук, ни сир Барристан. Заговорил Джон Сноу.

— Мы отплываем сегодня. Позвольте мне предложить вам план, который поможет нам обоим. — он поднял взгляд на королеву. — Возьмите драконов и безупречных, и верните себе Железные острова. Мы обменяем пленников — Грейджоев на Тарли и Цареубийцу. Дотракийцы могут отправится к Дорнийским Маркам, чтобы объединиться с армией Дорна и осадить Королевскую гавань, либо разорять Королевские земли. Если Стена падет, вы с безупречными успеете нам помочь, если устоит — мы уничтожим Фреев и преподнесем вам Речные земли. Если вы согласитесь, пришлите ворона в Винтерфелл.

Мужчина не стал дожидаться ответа. За ним ушла его сестра.

Бриенна хотела пойти за Арьей, но её остановил сир Давос.

— В этой битве вы ей не поможете. — и женщина его послушала.

Вместе Давос и Тирион убедили королеву Дейнерис принять план Джона Сноу. Вечером они уже отплыли в Белую гавань.

Стоя на корме корабля, Бриенна смотрела на юг. Там, в заливе Разбитых Кораблей, был её дом. Впервые со смерти Ренли Баратеона она была так близко к Тарту, так близко к отцу. В этой части Узкого моря вода была зеленой днём и черной ночью — наверное, все из-за водорослей, но у неё дома море было прозрачным настолько, что дно было видно даже в сумерках. А ночью, в свете звезд и луны, оно была темно-синим, как драконье стекло, и так же играло со светом.

Король подошел к ней — на этот раз она заметила его.

— Ваша милость, — склонила она голову. Он кивнул ей и встал рядом. Они вместе смотрели на юг и молчали. Соленый ветер играл в их волосах, а закатное солнце окрашивало облака в красный. В детстве она любила смотреть на море, стоя рядом с отцом. Бриенна почти почувствовала широкую теплую ладонь на своем плече, почти слышала низкий голос, поющий о Дженни их Старых Камней.

— Вы скучаете по дому, миледи? — вопрос вырвал её из воспоминаний. Она перевела взгляд на Джона Сноу. Последние лучи играли в развивающихся волосах короля Севера, венчая его голову призрачной короной. В серых глазах отражалась печаль всего мира. Бриенна поняла, что никогда не видела человека печальнее Джона Сноу, и никогда не видела человека сильнее.

— Да, ваша милость. — ответила она слегка охрипшим голосом.

— Прошу, расскажите мне о нем.

Её рассказ длился, наверное, больше часа. Она говорила о прекрасных водопадах, где в любой день можно увидеть радугу, о море, голубом, словно сапфиры, о теплых южных ветрах. Она говорила о пляжах, чей песок летом был горяч даже в полночь, о песнях птиц, живущих лишь на их острове, о могучих осенних штормах в заливе. О таинственных руинах замка Восхода, самой восточной точки Вестероса. О песнях, вечерами звучащих в Закатном замке. О лесах с оленями и кроликами на юге, и горах на севере, где гнездятся ястребы. Когда она закончила, солнце уже село.

Бриенна поняла, что по её лицу текут слезы, но сейчас она их не стеснялась.

Король уже не смотрел на море — он смотрел на неё. Она была выше его на два дюйма, но ей казалось, что перед ней стоит великан.

— Поклянитесь мне, миледи, — начал король, — Если мы не победим, а я погибну, вы отвезёте моих сестер в свой дом. — он улыбнулся, будто говорил про рай, — На остров, где каждый день можно увидеть радугу и услышать пение птиц, где нет убийств и интриг, куда не явится ни Великий Иной, ни королева драконов.

Бриенна была готова упасть на колени и молиться этому человеку вместо Семерых.

— Клянусь.

* * *

Мужчина хмурым взглядом окинул замок Сервинов — до Винтерфелла осталось всего несколько часов езды. Его огромный конь, черный, словно смерть, медленно шел по Королевскому тракту. Фигура всадника, казалось, способна была закрыть утреннее солнце — так велик он был на своем коне. Черный плащ скрывал наличие доспехов, а капюшон прятал уродливое лицо от других путников. Однако, те все равно его пугались — весь в черном, на черном скакуне и с топором на поясе, он был похож на Неведомого. В прочем, в этих краях другие боги.

Гнев, забытый на несколько месяцев, гнев, составляющий всю суть этого человека, вновь пробудился, и с каждым шагом коня он становился всё сильнее. На Тихом острове до него дошли слухи — слухи о том, что Север вновь принадлежит Старкам, о бастарде-воине и о его сестрах, правящих Винтерфеллом. Если это вранье — он выпустит треклятым пустобрехам кишки. Если нет — что ж, в его дерьмовой жизни появилась цель.

Несколько недель назад к нему вернулась память, но это едва ли можно назвать счастливым событием. Первое, что он вспомнил — имя. Алисанна. Его сестра. Она была старше мужчины на два года. Алисанна с детства не была похожа на остальных девочек. Она была выше сверстниц на голову и сильнее любого мальчишки, кроме старшего брата. В тринадцать лет она сломала руку сыну лорда, решившему посмеяться над увечьем её брата. На обиженный крик о том, что он лишь маленький урод, который не доживет до зимы, она чуть не сломала ему нос. Сандор — мой драгоценный младший брат, — сказала она тогда, — и ты будешь уважать его.

Он сам тоже был крупнее сверстников, но понимал — старшего брата ему никогда не догнать. Не смотря на рост и силу, Алисанна была красива, хоть и не красотой принцесс. Отец хотел выдать её за одного из бесчисленных Фреев, но не успел — девушка погибла. Отец говорил, что она потерялась в лесу, но он говорил и про загоревшуюся кровать Сандора. Парень искал сестру по всем их владениям, и нашел — окровавленное тело, разрубленное от плеча до бедра Он узнал её лишь по родинкам на руке — лицо было обезображено. Через год погиб и отец, а пятнадцатилетний мальчик сбежал из дома, чтобы остаться в живых. С того дня у него была одна цель — отплатить за смерть сестры.

А потом он встретил треклятых сестер Старк. Ни одна из них не была похожа на мертвую Алисанну, но старшую боги наградили похожим именем и такой же добротой, а младшая обладала той же дикостью и сильным сердцем. За полгода без памяти Сандор Клиган изменился — больше не было ни безумной ярости, ни слепой преданности. И, все же, что-то звало его в Винтерфелл. Быть может, он просто хотел услышать благодарность рыжей красавицы? Но за что его благодарить? За нож, приставленный к горлу? Может, сестры Старк были единственными людьми, от которых он готов был услышать приговор?

Лагерь был огромен, в десять раз больше Винтертауна. Кажется, здесь собралась долбанная половина Севера. Подъехав к Южным воротам, он спешился. Почти три года назад он въезжал в эти же ворота, сопровождая жирного короля и его злобного сына. Где сейчас тот шлем в виде головы пса? Наверняка на каком-нибудь ублюдке, разграбившем умиравшего — значит, почти ничего не поменялось.

— Ты кто? — голос стражника дрожал. Сандор возвышался над парнем на полтора фута. Он стянул капюшон и стражник отшатнулся.

— Кровавый Пес, Клиган. — прорычал Сандор. — Скажи обо мне какой-нибудь из девок-Старков.

Парень натужно сглотнул.

— Быстро! — рявкнул Клиган, и стражник убежал.

Ждал он недолго. Через десять минут он увидел старшую Старк — рыжую, голубоглазую пташку. Это хорошо, — подумалось ему, — младшая бы его быстро прирезала. Девушка спешила настолько, насколько было позволено леди.

— Сир Сандор, — она сделала реверанс. Клиган уже хотел рыкнуть, но Санса его опередила, — Знаю, вы не рыцарь — как и мой брат, однако именно вы достойны этого.

Что-то в горле не позволило ему ответить. Он лишь посмотрел на девушку, едва достававшую макушкой ему до груди. Она опустила глаза и протягивала ему что-то.

— Я хранила его с битвы при Черноводной.. — нечто в горле разом стало вдвое больше. Она протягивала старый плащ королевского гвардейца, окровавленный и рванный, как его жизнь.

Мужчина отпустил поводья, снял черный плащ, который носил на Тихом острове и встал перед ней на колени. Так она была немного выше него. Пес ожидал, что девушка отдаст плащ какому-нибудь набитому дерьмом рыцарю, чтобы тот накинул его на плечи Клигана, но Санса решила по-другому. Она сама набросила плащ на его плечи, приложила руку к его черной, изуродованной щеке и, глядя в глаза, произнесла.

— Во имя воина, обязую вас быть храбрым. — кажется, Пташка больше его не боялась. Она наклонилась к нему, и на мгновение Сандору показалось, что Санса его поцелует. Вместо этого она прошептала, — Встаньте, сир Сандор, рыцарь Севера.

* * *

Арья проснулась оттого, что рядом кто-то заворочался. Она уже схватила кинжал, лежавший под подушкой, когда поняла, что это Джон. Во сне его лицо разглаживалось и сейчас, когда шрамы немного побледнели и бороды не было, он выглядел на свой возраст. "Скоро ему будет семнадцать, — подумала Арья, — Быть может, он возьмет в жены драконью мать." Все их советники об этом говорят.

От этой мысли ей хотелось рычать. Она не заслужила Джона! Разве знает Дейнерис, что.. А что ей нужно знать? И зачем? Арья не сомневалась, Таргариен умеет ублажать мужчин. Дейнерис умна и красива. И она — королева. Едва ли возможно найти жену лучше. Девочка зло выдохнула.

— Арья.. — прошептал её брат, не просыпаясь, и девочка, забыв злость, улыбнулась. Драконья королева может трижды стать женой Джона, но ближе Арьи она не станет. Это Арья делит с ним постель!

Девочка тут же залилась краской.

Смущенная, она повернулась к Джону лицом. Её брат лежал на спине, правая рука лежала вдоль туловища, а левая сжимала рубаху на груди. Они не спали вместе с тех пор, как покинули Винтерфелл, но вчера.. вчера они узнали о смерти Брана.

Арья нашла брата только на корабле и без стука вломилась в его каюту. Джон пустым взглядом смотрел в окно, но, услышав её, дернулся и взглянул на сестру. Арья думала, что он опустит взгляд, как делал весь прошлый месяц, но Джон пересек каюту, поднял девочку и прижал к груди. Никто из них не произнес ни слова.

От воспоминаний в груди потеплело и девочка прижалась к брату, уткнувшись носом ему в щеку и закинув на него ногу. "Арья.." — простонал он ещё раз. Что-то под её ногой шевельнулось и Джон слегка повел бедрами.

Что?

Арья замерла. Медленно убрала ногу. Джон простонал ещё что-то. Если бы кто-то спросил, что было в её мыслях в ту секунду, она бы не смогла ответить. Её брат.. хотел.. её. Лицо Арьи, наверное, сравнялось по цвету с драконом на гербе Таргариенов, так сильно оно горело. Возможно, ей следовало убежать. Возможно, увидь Арью сейчас её мать, она бы умерла снова. Но тепло в её груди усилилось стократно и разлилось по всему телу, вновь собираясь уже вовсе не в груди. Арья медленно потянулась рукой и погладила напряженную плоть брата сквозь рубаху.

Джон открыл глаза, и Арья захотела умереть от стыда. Ровно на секунду. Потом Джон прижал её руки к кровати и навис над ней. В окно проникали лучи утреннего солнца, освещая его. Он смотрел на неё темными от страсти глазами, его плоть упиралась ей в бедро. Между ними было несколько дюймов. Он, в лучах восходящего солнца похожий на бога, был так близко.. Такой желанный, такой прекрасный.. "Бери, — хотелось произнести Арье, — Я всегда была твоей."

Но Джон проснулся окончательно. Желание в его взгляде быстро дополнялось виной — и то же происходило с ней. Они отскочили друг от друга, будто обожглись, но их взгляды по-прежнему были направлены друг на друга.

Возбуждение ушло за минуту, слишком они были напуганы. Осторожно, будто боясь издать звук, Арья подошла к брату и обняла его. Джон обнял её в ответ.

Спустя несколько часов Арья полностью успокоилась. Тренировки всегда помогали. "Вот уж точно, не стоит говорить Сансе", — усмехнулась девочка про себя. Джон о чем-то говорил и Эдриком с сиром Барристаном — тот изъявил желание отправится с ними, Бриенна тренировала своего оруженосца. А Арья смогла остаться одна в каюте брата.

Она нежно провела точильным камнем по лезвию Иглы и погрузилась в мысли. Джон что-то скрывал от неё. Что-то, что он узнал, когда Бриенна держала её на корабле. Арья не могла его осудить — она скрывала от него куда больше, она скрывала свою суть. Но ей хотелось, чтобы Джон говорил ей все, как раньше. Арья хотела знать, что случилось тогда на Драконьем камне.

Но Джон не сказал, ни в этот вечер, ни в последующие.

Почему-то Арья была уверена, что Тирион Ланнистер замешан в этом — чем бы это ни было. Карлик вызывал у неё доверие, и это её пугало. И злило. Он все-таки смог её рассмешить. Когда она сказала, что предпочитает говорить с мертвыми, он засмеялся и ответил: "У вас много общего с моим братом. Ему тоже проще договорится с мертвецами, он также имеет склонность к дерьмовым шуткам, — Карлик наклонился и доверительным шепотом закончил, — Знаете, он тоже левша."

Тирион был слишком умен, чтобы не знать то, что скрывал от неё Джон.

Когда они прибыли в Белую гавань, Арье уже казалось, что это неважно — её брат добился всего, чего только мог. Их сопровождала тысяча безупречных, охранявших Ланнистера и Тарли — в Винтерфелле они обменяют их на Грейджоев. Быть может, её величество и не поверила в Иных, но договориться они смогли.

Винтерфелл встретил их двумя новостями. Хорошей — королева Дейнерис захватила Железные острова и готова им помочь, и ужасной — Стена пала.

По словам Сансы, если войска с Железных островов поторопятся, то успеют прибыть в Винтерфелл. Кузни работали день и ночь, кузнецы со всего Севера делали оружие из обсидиана. Вокруг внешних стен был выкопан ров глубиной в тридцать футов, оборона Винтерфелла, благодаря знаменосцам, бы продумана до мелочей. И всё это разбилось об одну фразу её брата.

— Мы не будем ждать их в Винтерфелле. — твердо сказал Джон. Это больше не был голос уставшего, ежесекундно умирающего от ран человека — это был голос короля.

— Ваша милость? — осторожно переспросил Хозер Амбер — В замке у нас лучшие шансы..

— Будь этот замок Орлиным гнездом, я бы согласился, но мы не в горах. Они прорвутся через стены, везде и сразу, и замок превратится в склеп.

Джон долго смотрел на карту. "Он ищет место, где нас нельзя окружить", — догадалась Арья. И Джон нашел.

— Они не умеют плавать.. Мы встретим их у Долгого озера, оно никогда не замерзает. Там есть лес — он весь должен быть вырублен и пойти на укрепления. Справа нас защитит озеро. Мы встанем рядом с рекой, она станет второй линией обороны. Слева от нас будут предгорья Северных гор, защита ненадёжная, но если там будут стрелки одичалых под защитой безупречных, их будет сложно взять.

— Нам не нужна защита! — рявкнул Тормунд. Джон оторвался от карты и повысил голос.

— Вы не умеете биться строем, а безупречные делали это всю жизнь. — он снова вгляделся в карту, — Главное — нельзя позволить им разрезать наши силы, тогда половину людей просто сбросят в озеро.

— Ваша милость, линия обороны растянется на семь миль, — заговорил Барристан Селми.

— Людей, готовых сражаться, почти триста тысяч. — рыцарь уже хотел ему возразить, но Джон упрямо продолжил, — Мы будем сражаться не с воинами, у них нет лучников, кавалерии или копий — лишь упыри, которых трудно убить.

Тормунд одобрительно зарычал.

* * *

Воздух был пропитан гарью, как когда-то в тронном зале Красного замка. Конь под ним боялся и дрожал, но тут везде было одинаково жарко. Вокруг кричали дикие дотракийцы и визжали горящие заживо воины. Он отлично знал этот визг. Дочь превзошла отца — в диком огне сгорали люди, но сейчас, казалось, горела сама земля. "Сжечь их всех, — пронеслось у него в голове, — Сжечь их всех!" Он никогда не был героем из песен, но знал — сейчас есть лишь один выход.

Сражаться одной рукой непросто. Ездить верхом с одной рукой трудно. Сражаться верхом с одной рукой — невозможно. Но он гнал коня ногами, вырвав копье из какого-то мертвеца. Копье выскальзывало, а пальцы руки затекли, но наконечник смотрел точно в цель. Он присмотрелся к матери драконов. "Она еще дитя!" — закричало что-то внутри. Кажется, это была совесть. Когда он выкинул мальчика из окна башни, она молчала, пусть молчит и сейчас. Пятьдесят футов. Пальцы до боли стискивают древко. Тридцать футов. Девочка с волосами из пепла поднимает на него растерянный взгляд. Десять футов. Пламя охватывает его тело и он кричит, совсем как Рикард Старк.

Кричит и просыпается.

Боги, как он устал находиться в плену! Сначала король Севера, потом Кровавые Скоморохи, затем Дейнерис Таргариен, и вот — снова король Севера.

Хотя, следует признать, северяне относились к нему лучше прочих пленителей — что, вообще-то, странно — сейчас он спал на своей кровати, пускай и одну ночь. Лучше, однако, ему не стало. Во рту снова был вкус пепла, а желудок пытался выблевать то, что ещё не съел.

Ещё перед отплытием с Драконьего камня к нему пришел Джон Сноу. Или как там его на самом деле зовут. Джейме ожидал, что тот спросит об отце, о том, откуда Ланнистер все знает — он ошибся. Джон Сноу, видимо, был создан специально, чтобы удивлять.

— Я собираюсь отправить вашей сестре ворона с предложением обмена, — начал король. — Вы можете написать некое подтверждение того, что вы у нас и живы?

— И на кого вы хотите меня поменять? — насмешливо выплюнул Джейме, — Грейджой не сдастся, а никто другой не будет так ценен, как я.

— Не "на кого", — ответил Джон Сноу, прожигая его взглядом, — а "на что". На все ваши запасы дикого огня.

Ланнистер боялся представить, как собираются использовать дикий огонь последние потомки Таргариенов.

Он не верил в армию мертвых, но Бриенна Тарт, кем бы он её не считал, не была лгуньей или идиоткой. И вот, почти триста тысяч мужчин и женщин шли к Долгому озеру, и Джейме шел с ними. То, что он видел, заставило сомневаться в рассудке. Либо своем, либо короля Севера. Весь лес, от Винтерфелла до Северных гор и Долгого озера, был вырублен. Сотни лошадей и быков тащили бревна к месту, выбранному Сноу. Ланнистер признавал — место удачное. Река, озеро, предгорье — естественная защита.

Когда они подъехали к месту, Джейме не поверил глазам — помимо тысяч людей, строительству помогали несколько великанов. Перед рекой была построена деревянная стена высотой в сорок футов, а перед ней — ров, глубиной в пятьдесят, в который были сброшены мелкие сучья, облитые диким огнем. За рекой была еще одна стена, в полтора раза ниже. Здесь готовились сражаться сотни тысяч людей.

Джейме Ланнистер был невольным бойцом величайшего войска в истории.

* * *

Джон Сноу наблюдал, как строятся стены из бревен, земли и снега, как их поливают водой из озера. Первая стена была так широка, что на ней могли бы стоять в ряд два великана, прямо за ней была насыпь — спуститься можно было в любом месте. Вторая была меньше — но она и строилась лишь для того, чтобы потом её подожгли и прикрыли отступление.

Он не солгал сиру Барристану — против упырей их шансы велики. Но Джона беспокоили не упыри. Десять тысяч Белых Ходоков, — так говорилось в послании. Мужчина помнил свой единственный бой с Иным. Сам он вполне мог совладать с Ходоком, но, без ложной скромности, бойцов, равных Джону, в войске не больше десятка. Даже если все упыри сдохнут, Иные непобедимым и смертельным кулаком пройдутся по живым.

У Джона был лишь один шанс привести людей к победе — убить Великого Иного, что ведет войско. Он видел это чудовище в Суровом Доме. Тот же Иной, только голову венчает корона, и волосы не белые, а черные. Поэтому он и собрал отряд из двухсот бойцов — когда первая стена падет, этот отряд должен будет пробиться к Великому Иному.

В отряде были полсотни лучших безупречных, немногие одичалые, которых успели обучить драться в строю, лучшие воины Севера и два великана. Но главной силой отряда были лучшие из живых бойцов Вестероса — именно им придется сражаться с Врагом. Магнар Грам, Барристан Селми, Бриенна Тарт, Сандор Клиган и сам Джон.

Это был единственный шанс людей, однако главная надежда Сноу была на драконов — трех огромных, огнедышащих существ, будто созданных для борьбы с упырями. Он всё еще ждал семь тысяч безупречных, которые уже должны были пройти Винтерфелл. Однако, дождался он лишь свою сестру, злую и напуганную.

— Драконов не будет — их мать улетела спасать Утес Кастерли. — прошипела Арья, — безупречным нужен еще день.

Джон до боли сжал кулаки. Мертвые будут здесь через пару часов. Он снова не спал несколько дней, готовя оборону — Джон был единственным человеком, который и разбирался в военном деле, и бился с мертвецами. "Кавалерия бесполезна, — говорил он Барристану Смелому, — затоптанные мертвецы вновь встанут, а всадники пополнят их войско." Старый рыцарь умел признавать, что чего-то не понимает. Одичалые не умели. Он кричал на вождей пять минут, чтобы те поняли — в таком бою не всем стрелам нужно оперение. Когда врагов полмиллиона, целиться необязательно. Чтобы объяснить великанам, почему они не должны сражаться перед стеной, ушло еще больше.

— Битва начнется, когда зайдет солнце. — Джон долго смотрел на сестру, решаясь. — Ты будешь сражаться рядом со мной.

Арья, видимо, собиралась сурово кивнуть, но на её лицо вылезла улыбка. Джон положил руку ей на затылок и прижался своим лбом к ее.

— Рядом, — прорычал он. Прогони он её — Арья встала бы в стой к обычным бойцам. Так он хоть сможет её защитить. Что-то в её взгляде поменялось. В самом Джоне тоже что-то менялось. Чем ближе был Великий Иной, тем меньше в Джоне было человека и больше волка. "Или дракона?" — спросил кто-то голосом сира Барристана.

Старый рыцарь рассказал Джону о его происхождении. Сын Рейегара Таргариена. Сын Лианны Старк. Он с радостью расскажет об этом людям, когда война закончится. Расскажет, и оставит корону Севера сестрам-кузинам, а Железный трон — тетке. С него хватит власти. Хватит ответственности. Но сейчас говорить нельзя — это разобщит людей и приведет к поражению. Все слишком сложно.

Видимо, в его глазах отразились злость и растерянность, и Арья приняла их на свой счет. Джон не знал, о чем она в тот момент думала, но она сделала то, что сделала.

— Я сделаю так, как ты прикажешь. — Арья опустилась на колени и прижалась губами к его руке, — Ведь ты — мой король.

Джона будто ударила молния. Он мягко взял руки Арьи в свои и поднял её с колен. Джон хотел поцеловать её, прямо здесь — посреди толпы северян, но не мог. Для всех она — его сестра. Даже сама Арья не знает правды.

На самом деле, все просто. Джону нужно лишь защитить ее. А для этого нужно убить Великого Иного. Этот враг умрет, если вонзить в его грудь Длинный Коготь. Прямо как человек. Все просто. Джоном редко руководила ярость, но сейчас — подходящий случай.

— Я узнал, кто моя настоящая мать, Арья, — прошептал он, — Если мы выживем, ты будешь первой, кому я скажу.

Поддавшись порыву, он прижался губами к её щеке.

У него не было волчьих снов с тех пор, как он отрыл глаза на погребальном костре. Сейчас сон пришел к нему наяву. Он видел армию мертвых глазами Призрака, чувствовал в своих руках и ногах силу его лап, в разуме — его животный гнев на мертвецов.

Но Джон был не только Призраком. Его крылья разрезали воздух, он видел армию в красных доспехах с красными щитами и львами на знаменах. В последних лучах солнца она была похожа на пожар. Он видел крепость на утесе, которая была целью этой армии. И, говоря честно, ему было плевать.

* * *

Армия мертвых была уже близко. Все отряды знали свои роли. Резерв, воины на стенах, лучники на окопанных рвом холмах. Все они сейчас стояли перед Джоном Сноу. Триста тысяч человек, готовых биться. Ему требовалось вдохновить их.

— Наступает ночь! — все шепотки смолкли, едва король Севера начал говорить. — Это будет самая долгая ночь в нашей жизни. Посмотрите вокруг! Рядом с вами ваши братья и сестры, ваши дети и родители, жены и мужья. Этой ночью вы будете биться за них! — Сноу выдержал паузу. Каждый человек в войске посмотрел на дорогих ему людей и вновь перевел взгляд на короля. — Когда солнце взойдет, мы будем стоять здесь! И каждый человек в Вестеросе будет обязан нам жизнью! Своей кровью мы купим жизнь для наших детей, и для их детей! Вы сражаетесь не за меня! Вы сражаетесь за жизнь!

— За жизнь! — закричали триста тысяч голосов. Джона и стоящих рядом с ним едва не оглушило. Люди продолжали кричать. "Король Севера!", "Зима близко!", "Здесь стоим!" — девизы домов Севера разносились над Долгим озером и Северными горами. Одичалые просто кричали, безупречные били копьями по промерзлой земле. Все вновь замолкли, когда Джон Сноу поднял руку.

— Готовьтесь. — коротко произнес он. Командиры сразу же начали кричать на подчиненных, направляя к нужным позициям.

Ночь наступила быстро и неожиданно. Стало настолько темно, что, даже в свете факелов, горевших за их спинами, люди видели не дальше двухсот ярдов от стены. Армию Великого Иного они услышали. Позже никто из них не сможет описать те звуки, которые издавали упыри — ни люди, ни звери не способны издавать такие.

Джон Сноу со своим отрядом стоял по центру стены, в самом широком месте, куда должен прийтись сильнейший натиск. На правом фланге, у озера командовали Джейме Ланнистер, Вель и Робетт Гловер, их задача не дать упырям обойти стену по замерзшему берегу. На левом фланге была большая часть одичалых, формально подчинявшихся Тормунду и почти все безупречные. Резервом командовал Хозер Амбер, там были самые крупные из воинов и пять великанов — этот кулак должен был ударить туда, где прорвутся упыри и, если такое случится, прикрыть отступление за реку. Амбер хотел возмутиться, но Джон опередил его, назвав резерв "армией спасения" — ведь именно им придется стоять на месте, когда все остальные побегут.

Как Джон и предсказывал, основной удар пришелся в центр.

Бой начался тихо — Иные не трубили в рог и не кричали девизов. Упыри просто показались на свет, и в воздух взлетели тысячи зажженных стрел. Мертвецы бежали, оскальзывались, падали и кувыркались, скользя по льду — десять часов поливать водой снег перед рвом было идеей Ланнистера — но они приближались с неотвратимостью лавины. Часть стрел не достигала цели, часть — не могла поджечь трупы, но почти треть выполняла задачу. Горящие трупы падали, но продолжали нестись общим потоком.

"Хорошо, что по первым рядам не стреляют, — подумала Бриенна, — от них дикий огонь во рву вспыхнул бы раньше времени."

Мертвецы достигли рва за полминуты. Они просто валились туда, невероятно быстро его заполняя. За несколько минут ров был забит упырями, одни шли по спинам других, пытаясь забраться на стену, но мертвые руки скользили по обледеневшим бревнам. Там были не только люди — мертвые медведи, лоси, сумеречные коты и лютоволки бездумно врезались в стену. К счастью, он не были такими ловкими, как при жизни.

С каждой минутой гора мертвецов перед центром стены росла, а атака становилась все шире. Когда первые упыри, пройдя по другим, вступили на стену, почти все бойцы замерли от страха — они впервые видели подобное.

— Сбросьте их вниз! — взревел Джон Сноу, выхватывая Длинный Коготь, и первым бросился в атаку.

— Жгите их! — кричал он, разрубая мертвеца надвое, — Сожгите их всех!

Дважды мертвецы вступали на стену и дважды их сбрасывали. "Пора", — решил Джон, пронзив клинком труп лютоволка. На всю длину ров был заполнен мертвецами. По его приказу два десятка горшков с диким огнем сбросили вниз. Каждый из них сжег в зеленом пламени почти сотню упырей, но ров они не подожгли. "Слишком много трупов", — подумал Сноу.

Сандор Клиган пораженно смотрел, как король Севера взял горшок в левую руку, правой сжал меч и спрыгнул вниз. Истошно кричала Арья. Десятки горящих стрел замелькали рядом с Джоном Сноу, когда тот прорубал в упырях проход ко рву. Одна из стрел вонзилась ему в плечо, но Сноу лишь обломал древко и продолжил неистово рубить. Старк едва не прыгнула вслед за ним, но её перехватила огромная рука Бриенны.

Сотни глаз наблюдали, как Джон Сноу с ревом разбивает горшок с диким огнем и весь ров за несколько секунд охватывает зеленое пламя. Как и самого короля. Через несколько секунд он вышел из огня. От его доспехов шел пар, на его плечах загорелся плащ, а в руках горел меч. На фоне охваченного огнем рва он выглядел тенью с пылающим мечом и огненными крыльями. Это, кажется, видели все защитники стены.

— Джон! — закричала Арья, спрыгивая со стены на помочь к брату. За ней последовали два десятка человек.

— За короля! — рычала Бриенна, перерубая грудь упыря могучим ударом. Все мертвецы, застрявшие между рвом и стеной, были перебиты за несколько минут. Шипя проклятья, Джон забрался по сброшенной веревке. Из правого плеча торчал кусок стрелы, рука отказывалась нормально двигаться. К счастью, он вошел неглубоко — мертвецам все равно, насколько остры горящие стрелы.

— Король Севера! — вопили, надрывая глотки, почти все защитники стены, пока Джон судорожно пытался вырвать наконечник и остановить кровь. Подняв голову, он увидел Арью. Девочка ударила его по лицу и вырвала стрелу из плеча, потом она вытащила из-за пазухи пузырек и вылила его содержимое на рану. Джон зарычал от боли, но кровь остановилась.

У Джейме никак не получалось выровнять дыхание. Здесь, у озера, им приходилось сражаться не на стене и не на земле — на льду. Волна мертвецов не сразу до них дошла, но когда дошла, им пришлось сложнее всех. Ланнистер стоял справа от рва, когда упыри добрались до них. Он рассчитывал держать позицию хотя бы десять минут, но за две минуты их уже оттеснили к стене, а часть сбросили в озеро. Джейме сразил, наверное, два десятка мертвецов за двадцать минут боя, и, обессиленный, поднялся на стену.

Именно в эту секунду ров загорелся. Ланнистер тут же отдал приказ сбросить несколько горшков с диким огнем — чтобы пламя доходило до воды и упыри хоть несколько минут не прибывали. Потом Джейме взглянул в ту точку рва, откуда огонь появился. Там из пламени вышел призрак. Его броня была черной, а плащ пытал красным. За милю не получалось разглядеть ни лица, ни фигуры, ни цвета волос, но Джейме знал — это Рейегар Таргариен вернулся, чтобы помочь сыну. Джейме верил в это, даже когда все на стене кричали: "Король Севера!" Он и сам кричал.

Плечо будто жгло огнем — забавно, ведь огонь его больше не обжигал. Джон Сноу поднялся и взглянул на армию мертвецов. Есть еще несколько минут, пока пламя достаточно высоко, — выдохнул он.

Эта мысль была первой ошибкой. С невероятной скоростью ко рву приближался белый туман, в котором горели синие глаза. Белые Ходоки решили атаковать сами. Огонь во рву боязливо спрятался, горящие стрелы гасли, едва попадали в туман.

— Обсидиановые наконечники! — выкрикнул Сноу. Над ухом дважды пропел рог, сообщая всем, что на них напали Ходоки. Джон спрятал клинок в ножны и отошел от края стены — у него нет ни лука, ни копья, сейчас он бесполезен.

Джейме зарычал. Мертвецы прорвались через стену там, где оборону должен был держать Гловер. Рог, как и полагалось, прозвучал один раз, и резерв уже подоспел, сдерживая мертвецов, но Джейме от этого не легче — его, и полторы тысячи человек окружили мертвецы. За их спинами было озеро. Несколько идиотов попытались сбежать, прыгнув в воду — они не сумели вынырнуть.

Шаг за шагом, они отступали под диким напором упырей. Копья и горящие стрелы убивали десятки тварей каждую секунду, но те карабкались по трупам. Хотя они и сами трупы.. Джейме усмехнулся. Голубые глаза мертвецов напомнили ему Роберта Баратеона, и в душе Цареубийцы поднялась ярость. Нужна острая атака — так они смогут пробиться к резерву. Но атаку некому вести.

Всю жизнь Джейме молился лишь одному богу — Воину, но никогда не был усерден в вере. Он решил помолиться и сейчас, больше из привычки.

Рука Джейме Ланнистера сомкнулась на рукояти меча. Правая рука.

— За короля! — выкрикнул он, и ринулся в толпу упырей. За ним устремился весь отряд.

Арья по-змеиному извернулась, уходя от удара ледяного копья, оттолкнула его рукой, и, развернувшись, вонзила нож в грудь Ходока. Тот осыпался на стену кусками льда. Рядом с ней Сандор и Бриенна сражались, стоя спиной к спине, против трех Иных. Джон стоял спереди и вокруг него было четыре кучки осколков. За правым плечом Сноу стоял сир Барристан. Четыре десятка Иных, напавшие на стену, были мертвы — но люди дорого заплатили за эту маленькую победу — на сотню ярдов стена была усеяна трупами защитников, а бревна стали скользкими от крови.

За Ходоками пришли другие мертвецы. Надо было трубить в рог, но помощь все равно бы не пришла — Арья видела, как почти весь резерв сражается у озера.

Они отступали. Упыри, перемазанные кровью уродливые образины, прыгали на них, пытаясь заколоть ржавым оружием, и падали, пробитые обсидиановыми копьями, но меньше их не становилось. Джон ошибся, говоря, что мертвецов полмиллиона. Намного, мать их, больше!

Каким-то чудом они встретились с резервом. Видимо, те тоже отступали. Люди начали переправляться через реку. Ушло больше половины, когда мертвецы оттеснили их от мостов. Левый фланг еще держался.

Раздался протяжный рев рога. Видимо, держаться осталось недолго. Рог запел еще. Видимо, выживших не будет. А потом рог запел в третий раз. Там был Великий Иной.

Джон Сноу бежал к холмам, и вся армия следовала за ним. Холмов было всего три, и каждый был окружен белым туманом. Однако на их вершинах горел огонь, а у подножий бились безупречные.

Сноу увидел врага. Он стоял на стене, скрестив руки у груди и смотрел, как Иные добивают последних защитников. "Не в этот раз. — подумал Джон, — Мы не в Суровом Доме." Холмы были отбиты за минуту, но теперь мертвецы их окружали. Сноу не было до этого дела. Он бежал к Врагу.

Арья вилась в смертельном танце, тенью следуя за братом. Бриенна, яростно рыча, пыталась идти за ними, но женщина была слишком медленной, чтобы прорубить себе путь. Джейме Ланнистер, напротив, был достаточно быстр. Цареубийца левой рукой схватил ледяное копье, метящее в спину его короля, и вонзил Вдовий Плач в лицо Белому Ходоку. Потом его мир поглотила боль. Барристан Селми сражался отчаянно, но он отстал еще во время атаки на холмы и мог лишь наблюдать, как Джон Сноу пробивается через строй мертвецов и их хозяев. Сандору Клигану было плевать на короля Севера — того, кажется, вообще ничто не пугало — Пес выкрикивал женское имя и расшвыривал врагов огромным топором.

Джон достиг Врага одновременно с сестрой. Он ударил размашисто, сверху вниз, со всех сил, а Арья, присев за его ногой, ударила копьем снизу, метя в живот. Ни один удар цели не достиг. Этот соперник был быстрее всех, кого Джон видел в своей жизни. К счастью, силой он не намного превосходил других Ходоков. Джон вошел в клинч и ему повезло — его ноги стояли тверже. Великий Иной свалился со стены. Арья тут же прыгнула за ним, а Сноу, обернувшись, ударил по горшку с диким огнем. Мертвецы не помогут своему хозяину.

Они сражались, как одно целое, нанося удары в противоположных направлениях, заставляя даже такого врага отступать. Арья не думала о защите — её защищал Джон. Девочка будто превратилась в острие собственного копья, жаля и рубя врага. Сноу следил за каждым движением соперника, не давая тому возможности опустить меч и угрожать Арье.

Эта тварь двигалась слишком быстро. Джон не успевал. Удар-отбив, удар-отбив, контратака, клинч — и Джон попался на уловку, которую сам исполнял десятки раз. Парень получил в голову гардой меча и упал в снег, борясь со звоном в голове. Арья осталась одна.

Джон открыл глаза. Снег. Белый, как в его сне. И красный от его собственной крови. Он с трудом встал на колени. Арья носилась вокруг Иного неуловимой тенью, но уже почти не пыталась бить. Боги, как же сильно кружится голова. Джон не мог встать и помочь сестре. Доспехи такие тяжелые. Зачем они ему? — с таким соперником все равно не помогут. Дернув рукой, он порвал завязки и стальной панцирь упал в снег. за ним упала кольчуга и поножи. Пропитанную потом одежду он тоже снял — ему вряд ли повезет еще раз почувствовать холод.

Эта тварь хочет убить его сестру, убить на Севере, у них дома. Не выйдет. Он не позволит. Потому что сейчас, в этот миг, Джон Сноу и есть Север. Не Старк и не Таргариен. Он — Сноу. Сын Севера.

Арья почти поймала соперника, закружила его, заставив беспорядочно атаковать и нашла лазейку. Рывок, удар по дуге. Наконечник должен был войти в шею Иному, но девочка ошиблась. Его меч мелькнул с невероятной скоростью, остановив наконечник и заскользил вниз, приближаясь к лицу Арьи. Она едва успела спасти пальцы, вскинула правую руку, еще сжимающую древко. Драконье стекло треснуло, а дерево превратилось в ледяные осколки. Меч Иного остановился прямо перед глазами девочки, заставив зажмуриться. Арья отлетела назад.

Девочка вытащила Иглу, забыв, что она бесполезна. Она открыла глаза, но видела лишь тени. Нет! Нет-нет-нет, не сейчас! Там же Джон! Арья поднялась, прокрутив Иглу в левой руке. Что ж, она уже билась вслепую — сразится и еще раз.

Джон видел, как его сестра, коротко вскрикнув, отлетела. Ноги все еще его плохо слушались, но ждать больше было нельзя. Сноу сжал рукоять Длинного Когтя и бросился на врага. Никогда он не бился так быстро и так яростно. Валирийская сталь звенела, темный лед стонал. Джон рычал, как зверь, и ему чудился страх в голубых глазах ледяного короля.

Арья взялась из ниоткуда. Напала, когда они вновь сошлись в клинче. Её выпад не достиг цели — Иной повернул корпус и Игла прошла мимо. "Почему у неё Игла?" — подумал Джон, почувствовав боль в груди. Сноу повернул свой меч. Великий Иной ошибся. Джон извернулся, полностью открываясь — теперь все равно — и смог вонзить клинок в грудь Врага.

* * *

Старый рыцарь медленно шел по полю боя. Здесь было столько трупов.. так много мертвых не было нигде. Даже, если бы король Эйрис сжег Королевскую гавань, умерло бы меньше людей. Барристан давно привык к запаху войны, но это место пахло по-другому. Люди кричали и радовались, как после любой битвы, но радость была какая-то натужная. Истерическая.

Селми видел стоящего на коленях Джейме Ланнистера, сражавшегося сегодня лучше, чем когда-либо. Левая рука Цареубийцы рассыпалась льдом, когда тот спас Джона Сноу. Он плакал. Селми видел Клигана в окровавленном белом плаще, тяжело опирающегося на топор — он был изранен, но Барристан знал — не умрет. Вряд ли хоть что-нибудь, кроме огня, могло убить Пса. Селми видел одичалых, яростно доказывавших что-то друг другу — этим было плевать на все. Бриенна Тарт лежала на земле — вернее, на трупах — и устало улыбалась. Победа..

Старый рыцарь поднялся на стену, пытаясь высмотреть короля и его сестру, когда услышал хлопание драконьих крыльев.

Дейнерис опоздала.

Теперь Север никогда уже ей не подчинится.

Барристан, наконец, нашел глазами Джона Сноу. Дейнерис что-то ему говорила, сжимая край наряда. Он даже не смотрел на королеву. Северянин держал на руках тело и шел вперед. Королева бежала за ним, пытаясь что-то объяснить, но Джон Сноу не оборачивался, идя в сторону Северных гор.

Барристан смог найти короля только в Винтерфелле, спустя несколько часов. Он искал бы несколько дней, если бы люди не сказали, что король в своей старой комнате. Люди шептались и восхищенно вздыхали, люди смеялись и плакали. Они говорили о молчаливом герое, принесшем в Винтерфелл тело, завернутое в плащ. Говорили, его оголенное тело не чувствовало ни холода, ни сотни ран, а рядом с ним шел белый лютоволк, размером с лошадь. Единственным человеком, с кем он заговорил, была его сестра, Санса.

Селми нашел короля, стоящим на коленях у старой кровати, на которой лежало тело, накрытое черным плащом. И это точно не было телом Арьи Старк — слишком большим оно было, однако на поясе у короля было два меча — Длинный Коготь и Игла, клинок его сестры.

— Убирайтесь, — не оглядываясь бросил Джон Сноу, едва дверь открылась. Этот голос мог принадлежать мертвецу, но не королю. Сердце Барристана сжалось. Все люди теряют близких, но этот юноша.. Боги дали ему подарок — сестру, чудом выжившую в преисподней, в которую превратились Семь королевств. И забрали её спустя несколько месяцев.

— Ваша милость, — мягко, как только мог, заговорил Селми, — нам следует обсудить ваши притязания на Железный трон..

Он знал, что король пережил страшное покушение в Черном замке, но все равно не мог оторвать взгляда он шрамов на его спине — там были следы стрел, там были три полосы от рубящих ударов, вероятно, даже незамеченных в огне сражения. И там была уродливая, выпуклая отметина — в спину, рядом с лопаткой, вбили нож.

Ответа так и не последовало.

— Ваша милость, — снова попытался рыцарь, — я, по вашему слову, молчал о вашем происхождении, но больше молчать нельзя. Вы — сын принца Рейегара, и Железный трон ваш по праву. Нужно рассказать королеве..

— Так вот, что ты хотел мне сказать.. — прошептал король. Эти слова предназначались явно не Барристану. — Закройте дверь, сир.

Барристан закрыл.

— Мы часто спали вместе, — король говорил тихо, но каждое слово пылало, — вот на этой кровати. Арья приходила, когда ей снились кошмары.. на самом деле ничего ей не снилось. Джон всегда лежал с краю, чтобы у неё было место. Ему редко подавали сладкое. Знаете, Старки жуткие сладкоежки. Арья старалась что-нибудь принести брату. Много вы знали щедрых детей? — двух, хотел ответить рыцарь. Рейгара и его дочь.

Король поднялся. Его плечи дрожали. Когда он повернулся, оказалось, что на груди шрамов намного больше, чем не спине. Там было много ножей. Рыцарь попытался заглянуть в глаза своему королю. В них не было льда, больше не было. Как и в голосе не было стали. Только слёзы.

— Что делать, когда человек, которого ты любил с рождения, ушел? — на рыцаря смотрел ребенок, потерявший всё.

Король закрыл лицо руками, и, Барристану показалось, упал на колени. Когда он отвел руки, рыцарь увидел другое лицо, но взгляд не изменился.

— Что мне делать? — спросила девочка.

* * *

Девочка лежала на снегу и хотела смеяться — вот только сил не было. У них получилось. Великого Иного больше нет.

— Арья.. — услышала она стон. Голос звучал устало, был неестественно хриплым, но это точно был Джон. И ему было больно. На ощупь девочка ползла к брату. Он лежал. Арья пыталась найти его руку, шаря вокруг, но наткнулась на меч. Джон застонал. Это была Игла, и она торчала у Джона из груди. Арья хотела что-то сказать, как-то помочь, но тело ей больше не подчинялось. Слезы застряли в горле, не давая говорить, руки дрожали, испачканные в крови её брата. — Прости, сестрица.

— Нет! — замотала она головой. Этого не может быть. Этого не должно быть! — Не смей! Пожалуйста, Джон! Не оставляй меня!

Джон заслужил жизнь. Никто в это треклятом мире не был достоин жизни так как Джон! Он сражался за людей, он рисковал жизнью за людей, он уже умирал за людей! Почему это произошло? Как это произошло? Арья замерла, не в силах пошевелиться, когда его широкая ладонь накрыла её трясущиеся руки.

— Н-не умира-ай, Джон. — выдавила девочка, — Не надо.

— Прошу, Арья.. Северу нужен король. — он тяжело сглотнул. — Возьми его.. возьми моё лицо.

Старк дернулась. Откуда он узнал? Кем он её считает? Почему просит о таком?

— Не смей, — прорычала она сквозь слезы.

Его рука схватила её за шею и потянула вниз. Брат поцеловал её. По-настоящему. Его губы были холодны, как зима, и оставляли вкус железа. Его язык был горячим, словно пламя, и на нем была кровь. Железо и кровь одинаковы на вкус.

Ни на одном языке не было слова, описавшего бы, что для неё значил Джон Сноу. Её брат умирал у неё на руках. Её король умирал у неё на руках. Её Джон умирал у неё на руках.

— Обещай мне.. — выдохнул он. Дыхание брата обожгло ей губы, и Арья едва заметно кивнула.

Сила, с рождения жившая в нем, ушла, и его рука больше не держала её. Арья продолжала его целовать, но Джон уже не отвечал. Её руки чувствовали, как бьется его сердце. Всё реже, всё слабее. Арья продолжала целовать Джона, но Джона уже не было.

Всё, что осталось от него — кровь на её губах и меч, пронзивший его грудь. Меч, рукоять которого помнила тепло его руки.

И девочка, у которой не было имени.