Полдень (джен)

Они приходят в полдень. Десятки мертвецов волочат свои гнилые тела, протягивая едва не отваливающиеся руки в сторону единственной живой плоти на мили вокруг. Филис берёт в руки автомат, прячась за диваном. Она справится. Не в первый раз.

Апокалипсис начался около года назад, и за всё это время Филис не сделала ни одного выстрела. Собственно, мертвецы были медлительными, тупыми и за весь год так на неё и не напали. Всякий раз она пряталась в своём убежище, стареньком домике около леса, а они обступали его вокруг и долго выжидали, мерзко рыча и брызжа перемешанной с кровью слюной, и так, бывало, по несколько дней. Её сердце сжималось в груди, желудок сводило судорогой, а руки холодели, но она терпела, ведь точно знала, что это пройдёт. Мертвецы уйдут, и если вернутся, то лишь через несколько месяцев.

Они и впрямь уходили, но всякий раз возвращались. Будто давали привыкнуть к жизни без них, прийти в себя, успокоиться, чтобы потом застать врасплох и утащить в свои смертоносные объятия. Зомби всегда возвращаются.

Когда они ушли в первый раз, она даже поверила, что всё и впрямь закончилось. Зомби передохли, туда им и дорога. Катастрофа миновала, и можно было возвращаться к нормальной жизни. Но стоило ей вдохнуть воздух полной грудью и улыбнуться, как злобное рычание донеслось издалека, и всё началось по новой. В тот раз её тошнило. От страха, от беспомощности, от осознания собственной ничтожности. И всё же она выжила.

С тех пор зомби приходили пять раз, и всякий раз был лишь чуть лучше того первого возвращения. Лучше лишь от того, что теперь она точно знала — рано или поздно они придут опять. Но готова она не была. Страх и бессилие никуда не делись. Они всё так же просыпались в ней, стоило услышать нечто, похожее на утробное рычание. Эти чувства жили в ней, готовые завладеть ею по самому слабому сигналу.

Единственное, что помогало вернуть спокойствие — это автомат, и то лишь на пару мгновений. Кого обманывать? Спасти он её не смог бы. Что сделает заряженное на половину оружие против полчища мертвецов? Филис не была уверена, можно ли их вообще убить. Как говорили Грейджои: «То, что мертво, умереть не может», — так что об уничтожении всех мертвецов не шло и речи. Автомат — как обезболивающее при аппендиците. Оно ослабит боль, но не вылечит.

И всё же с оружием в укрытии лучше, чем снаружи посреди нежити. Но жива ли она сама?

Она одна, на десятки миль нет ни одного человека, никого, кто смог бы помочь, и всё её существование вертится вокруг борьбы с зомби, борьбы за собственную человеческую жизнь. Борьбы, которая почти наверняка будет проиграна. У неё нет шансов — зомби сожрут её рано или поздно.

И всё же... Может, стоит попытаться?

Филис утирает слёзы тыльной стороной ладони, снимает автомат с предохранителя и передёргивает затвор.

За дверью десятки зомби, и рык их похож на влажный кашель.