История одного навеки потерянного ботинка (джен)

Молли Уизли закончила стирать пятно сажи со стены и вздохнула, отправляя щётку движением палочки обратно в корзину.

— Не расстраивайся, дорогая, — Артур погладил ее по плечу. — Ты же знаешь, через какую-нибудь пару месяцев Джорджу уже будет легче сдерживать магию. В крайнем случае, через полгода...

— Артур, — Молли покачала головой, глядя на мужа. — Ты не понимаешь? Да с того момента, как эти двое шалопаев начали ползать, я уже была готова, что при первом же проявлении магии они разнесут дом! Как минимум взорвут детскую. Или заставят крышу взлететь. Так что картофелина, которая всего лишь загорелась и улетела в стену — это такая мелочь.

— Тем более — переживать же не о чем? — не очень уверенно улыбнулся Артур.

— Ты действительно не понимаешь. Милый, это опять Джордж, так? И до того, когда нам пришлось снимать садового гнома с люстры — это сделал Джордж. И их футболки меняют цвет, потому что это делает Джордж. Артур, это же очевидно: волшебство пришло только к одному из близнецов!

— Но это же нормально, у всех магия проявляется в разном возрасте. Билл начал превращать кашу в своей тарелке в паштет в пять лет, а от Перси мы ждали первого проявления почти до девяти.

— Они другое дело, Артур! Расскажи-ка мне, в каком возрасте ты перестал путать Фреда и Джорджа?

— Ну, пожалуй... Хм... Если совсем точно...

— Если совсем точно, ты иногда путаешь их до сих пор, и я тоже. А им почти восемь! У этих чертят даже зубы начали резаться в один час, причем одни и те же. Близнецы — это всегда нечто особенное. И если за эти полгода магия до сих пор проявлялась только у Джорджа...

Молли умолкла, отвернулась к окну и начала поправлять волосы. Артур почувствовал, как внутри что-то кольнуло.

— Милая, вовсе не обязательно, что Фред окажется... ну, ты понимаешь... В общем, нам надо просто еще подождать.

— Надеюсь, ты прав, — Молли всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. — В любом случае, это наш сын. И я голову оторву любому, кто решит, будто он хуже брата.

— Просто в следующий раз скажем, что это сделал ты.

— Думаешь, поможет? — Фред поскреб в рыжем затылке. — Даже если мама с папой поверят — что с того?

— Ну, они напишут в Хогвартс, что ты тоже волшебник...

— Это не так работает. Я спрашивал у Билла, откуда в школе узнают про учеников, и он сказал: они просто знают, и всё. Про него никуда не писали, ему просто пришло письмо. И Чарли тоже.

— Ну, тогда... — Джордж растянулся на выцветшем ковре, подложив руки под голову. — Тогда я тоже не поеду.

Фред уронил яблоко, которое грыз, и оно укатилось куда-то к стене.

— Куда?

— В Хогвартс.

— Не говори ерунды.

— Это не ерунда. Без тебя не поеду. Или заставлю их взять тебя тоже, или останусь дома.

— Даже не вздумай, — Фред нахмурился, нависнув над братом и глядя ему в лицо. — Билл говорит, в мире нет места лучше Хогвартса!

На секунду лицо Джорджа застыло, а потом он пожал плечами:

— Плевать.

Ночью тихо, если вы готовы закрыть глаза и попрощаться с этим миром до утра.

Но ночью невероятно много звуков, если сон покинул вас и ходит где-то дальними тропками, пока вы ворочаетесь, кусая подушку, чтобы не заплакать.

Фред не плакса, конечно. Но всё вокруг — тиканье часов внизу, скрип старых деревянных стен, шуршание нетопыря на чердаке, мерное дыхание брата на соседней кровати, шум старого дерева за окном — всё это в его голове на разные голоса повторяло одни и те же фразы.

Ты-не-как-он. Ты-останешься-без-него.

Ветки царапали руки, потому что даже при свете луны трудно было прокладывать путь среди густых кустов. Ещё труднее оказалось карабкаться на старый дуб, который они с Джорджем облазали с кроны до корней. Но в серебристом свете даже привычные сучки и изгибы казались какими-то незнакомыми. В конце концов Фреду удалось устроиться на старой выгнутой ветке, прижавшись спиной к широкому стволу.

Он и сам не смог бы объяснить, зачем убежал из дома, когда до рассвета еще далеко. Просто не было сил лежать в своей кровати и думать, думать...

Как будто есть какой-то выход. Понятно же, что будет в итоге: либо Джордж уедет в Хогвартс без него, либо — и, скорее всего, так и случится, потому что в упрямстве брат ему не уступает — останется дома и никогда не станет настоящим волшебником.

Из-за него.

— Если выходов два и выхода нет, значит, выход один, — сообщил Фред своим исцарапанным коленкам.

Дождаться утра. Собрать вещи незаметно для всех. Прихватить с кухни еды. А когда опять стемнеет и Джордж уснёт, уйти снова, только на этот раз — насовсем.

Потому что без брата ему, конечно, будет очень-очень плохо. Да что там — ему будет плохо без всех: без мамы, папы, братьев, малютки Джин, даже без зануды Перси.

Но еще хуже будет, если Джордж из-за него никогда не станет великим волшебником. Его брат такого не заслужил. Он обязательно должен отправиться в Хогвартс и научиться всей магии на свете. И еще летать круче, чем Чарли. И увидеть драконов.

В этом решении не было никакой радости, но была какая-то печальная гордость, от которой немножко щипало в глазах.

Фред повздыхал и сказал себе, что драконов он, возможно, тоже увидит. Если правильно выберет направление для своего одинокого путешествия.

— Эй, на дереве! — услышал он снизу и чуть не свалился от удивления. Это же как надо было задуматься, чтобы не услышать и главное — не почуять приближения Джорджа!

Брат подошёл ближе, потом обошёл дуб и встал рядом с краем оврага, чтобы лучше видеть Фреда в лунном свете.

— Ты мне сейчас скажешь, что у нас в семье завёлся оборотень, и теперь в полнолуние ты превращаешься в гигантскую белку? — спросил Джордж.

— Ага, причём всех остальных белок я распугал и занял их дупло! — откликнулся Фред. — Залезай ко мне, тут нам обоим места хватит.

— Будем жить на дереве и питаться орехами?

— Если найдёшь их на дубе, растяпа, — усмехнулся Фред.

А потом произошло слишком много всего, чуть больше, чем могла бы вместить в себя пара секунд.

Вот Джордж, подбирая слова для ответа, обхватил себя за плечи и поёжился, вздрагивая от ночной прохлады.

Вот он неловко переступил с ноги на ногу на краю оврага, сделал шаг назад, и левый ботинок не нашёл землю.

Вот Фред увидел, как брат машет руками, словно пытаясь схватиться за воздух, чтобы не рухнуть с высоты — внизу лишь колючки и стремительный спуск кубарем в холодную реку на дне оврага.

Вот Фред оттолкнулся ногами от ствола, растекся в воздухе, замирая, словно белка-летяга, чувствуя всем телом, как сокращается расстояние, и обхватил пальцами запястье брата.

А потом понял, что лежит на земле, изо всех сил вцепившись в его руку.

Когда они оба смогли сесть, мотая головами, выяснилось, что один ботинок Джорджа всё-таки улетел в овраг.

— Ладно, утром попросим Билла помочь. Папа говорил, есть такие чары, чтобы приманивать нужную вещь. Может, Билл их уже выучил.

— Ну или подождём несколько лет, и ты сам сможешь, — усмехнулся Фред.

— Или ты.

— Это уж вряд ли.

Джордж уставился на него, словно впервые увидел.

— Ты что, ничего не понял?

— Чего не понял?

Брат вдруг обхватил его за плечи, громко засмеялся и повалил обратно на землю. А потом замер, прижавшись лбом к его виску.

— Дурень. Видел, сколько ты пролетел?

Фред только теперь отыскал взглядом ветку, на которой сидел, и оценил расстояние.

— Здесь футов сорок будет. По дуге. А ты приземлился без единого синяка, да еще и меня за руку схватил на лету. И никто из нас не сыграл вниз. Понимаешь?

Фред почувствовал, как рассыпающиеся куски всего произошедшего встают на свои места. Как ни крути, а брат прав: на такой фокус он даже днём не был бы способен без последствий — да и не смог бы одним махом преодолеть это расстояние.

— Так что либо ты действительно оборотень, дорогой мой ослик, либо... — Джордж замолк, ожидая от него продолжения.

— Либо мы не дадим нашему милому Персивалю скучать в Хогвартсе, — заключил Фред.

Глядя на луну и слушая звонкий смех брата, он подумал, что знакомиться с драконами вдвоём точно будет сподручнее.