Без кота и жизнь не та (джен)

— Всё, хватит, с завтрашнего дня начинаю новую жизнь, — решительно заявила Наташа, садясь на лавочку и прикуривая сигарету.

Конечно, она обещала Егору, что бросит. Но он не дождался и бросил сам. Наташу. После двух лет отношений, полтора из которых они прожили вместе, — взял и ушел к соседу Жене. Наташа ещё могла понять, если бы её променяли на какую-нибудь стройную красотку, которая превосходно варит борщ и печёт пироги (Наташа и сама не была толстой, да и выпечку её нахваливали все знакомые, но тут уж, как говорится, дело вкуса), однако здоровенный и бородатый сварщик Евгений никак не подходил на эту роль. А оттого было особенно обидно. Хотелось напиться и впасть в депрессию, что она и проделала, правда, в обратном порядке. Сначала депрессия, которая длилась вот уже третий день, и только сегодня пьянка — график три через два не предполагал иного. А явиться на работу с похмелья точно не было хорошей идеей. Что хорошего — получить кучу насмешек от коллег и выговор от начальницы. Конечно, работа кассиршей в «Пятёрочке» — не предел мечтаний, но другой не предвиделось, так чего уж носом крутить и нарываться на неприятности?

Прикупив бутылочку красного полусухого и шоколадный торт, Наташа включила какую-то мелодраму, готовясь вволю порыдать. Спиваться в одиночестве, конечно, не очень хорошо, но позвать было решительно некого. Верная подруга давно вышла замуж и уехала в другой город. А чем изливать душу сплетницам с работы, Наташа решила провести вечер в компании умного и доброго человека — себя.

Однако вечер как-то не задался: мелодрама оказалась скучной, вино — кислым, торт — слишком сладким. Плюнув на всё, Наташа вышла во двор покурить — вбитая с детства чистоплотность не позволяла гадить в собственной квартире.

— Больше никаких мужиков в моей жизни! Вот заведу себе кота и буду с ним жить! — бормотала она, кутаясь в лёгкую курточку, — осень вступала в свои права и ночи были довольно холодные.

— Кота — это правильно, — раздался низкий мурлыкающий голос. — А кормить ты его чем будешь?

— Да уж найду чем, у меня ещё сосисок полкило лежит в холодильнике, — ответила Наташа, не поднимая головы. — Да и что я, кота не прокормлю?! Козла кормила почти два года, а коты всяко поменьше едят.

— Ну пошли, что ли? — нетерпеливо раздалось сбоку.

— Куда? — От недоумения у неё меж бровей появилась морщинка.

— Как куда, Наташ? Сосиски есть, конечно же. Ты хотела кота, нет?!

— Да, хотела. — Наташа наконец повернула голову к говорящему, но на скамейке рядом с ней сидел только дворовый кот Чебурек, названный так из-за обкусанного в драке уха и чрезмерной любви к фастфуду. Она огляделась вокруг, но больше никого не заметила.

— Только я так могу: напиться до белочки одним бокалом вина, — тряхнула она головой, отгоняя наваждение.

— Не до белочки, а до кота, — обиделся Чебурек, демонстративно отвернув морду. — А ещё сосисок предлагала!

— Так я и не отказываюсь, — пожала плечами Наташа. — Что мне, сосисок жалко, что ли?! Для хорошего кота ничего не жалко! — Она затушила недокуренную сигарету и, встав со скамейки, пошла к своему подъезду. Кот, грациозно переставляя кривоватые лапы, шёл следом.

Уже в квартире, когда кот молча уплетал сосиски, Наташа успокоилась и даже улыбнулась:

— Интересно, какому шутнику не спится среди ночи и где он прятался?

— Какому шутнику, Наташ? — поднял кот свою ехидную рыжую морду. Наташа от неожиданности шлепнулась на стул — она до последнего считала, что это чей-то розыгрыш.

— Ты и правда разговариваешь? — Её удивлению не было предела.

— А что такого-то? Про Матроскина не слыхала, что ли? — лениво промурлыкал кот и потянулся.

— Так он же литературный персонаж, а в книгах что угодно может быть.

— А я чем хуже? Крестиком вышивать, конечно, не умею, зато я красивый и умный, и обаятельный, и добрый, и пою просто замечательно. — В доказательство своих слов он замяукал. — Мяу, маааа-уууууу, маааа-уууууу.

— Верю-верю, — замахала руками Наташа. — Сейчас соседи все проснутся.

Кот замолчал и вернулся к сосискам, его пушистый хвост едва уловимо подрагивал.

— А почему ты раньше молчал? — недоумевала Наташа, они были знакомы не первый день. Она частенько приносила Чебуреку всякие вкусности собственного приготовления.

— А ты меня раньше к себе не приглашала, что с тобой разговаривать? — несколько обиженно пробормотал Чебурек.

Наташа опустила голову — она и хотела бы забрать кота с улицы, но Егор говорил, что у него ужасная аллергия на кошачью шерсть, а потому оставалось только подкармливать бездомных животных.

— Теперь приглашаю, — улыбнулась Наташа, отмахнувшись от мыслей о Егоре. — Останешься со мной жить?

— Останусь-останусь, так и быть, — проворчал кот, устраиваясь на её коленях. — Только курить бы ты всё же бросила, жуть как воняет. Бросай, Наташ, ну?!

— Брошу, Чебурек, теперь обязательно брошу, — погладила она своего друга по спине и за ушами, — но только сначала тебя надо вымыть, а то ты вон какой грязный.

— Наташ, ты чего? — ужаснулся кот, спрыгивая на пол. — Нормально же всё было! Я чистый! Честно, Наташ!

Она подхватила недовольного кота на руки и, рассмеявшись, прижала к себе:

— Пока не помоешься, на подушку не пущу.

— Больно надо. — Он отвернулся, но было видно, что подушка его весьма привлекает. — Я и языком могу помыться. Он котам не только для еды предназначен!

— Конечно-конечно, — покивала она, — но от купания тебя это не спасёт.

— Садистка, — фыркнул кот.

— Ну-ну. Хочешь сливок? — примирительно предложила Наташа и, получив царственный кивок, достала из холодильника купленную на днях пачку, мимоходом подумав, что теперь их придётся брать по две: себе в кофе и коту. — А я ещё бокальчик вина выпью, если ты не против.

Оказалось, что в приятной компании и вино не такое кислое, и торт очень даже ничего. Они проговорили почти до утра, Наташа и думать забыла о своей депрессии, так с Чебуреком было интересно. Она, конечно, пожаловалась, что Егор её променял на другого мужика, на что кот философски заметил, что все перемены так или иначе к лучшему и что от такого бесполезного балласта, как её бывший хахаль, избавляться нужно без сожалений. О своей жизни на улице он рассказывать не захотел, просто отмахнувшись, мол, было и было, чего уж теперь. Так и сказал:

— Нормально, Наташ, честно. Да и имя у меня теперь красивое — Чебурек, а не какой-то там Антэрос. Понимаешь, Наташ?

Наташа понимала. Понимала, что кота тоже предали, променяв на какую-нибудь породистую шавку, ну или кого они там предпочитают. (Сварщика, да). И она решила, что теперь всё будет по-другому.

* * *

Проснулась Наташа от забившейся в нос шерсти и нудящего голоса её нового соседа, потому что назвать его питомцем язык не поворачивался.

— Наташ, ты спишь? Наташа, вставай! — повторял Чебурек, тычась мордой ей в щёку. — Наташа, я есть хочу. Я совсем голодный! Наташ, я даже торт доел! Ну Наташ!

— Обалдеть, значит, это был не сон, — пробормотала Наташа, спихивая с себя наглую рыжую морду, от которой к тому же не слишком приятно пахло. — Сначала душ, и никак иначе!

— Наташ, ну давай поедим! — слабо запротестовал Чебурек, но она была непреклонна.

— Я не намерена спать с грязным мужиком, — припечатала Наташа, — даже если он кот! Одного раза вполне достаточно, так что — душ!

Водные процедуры кот вытерпел стоически, хотя и не без ворчания:

— Что я, тюлень какой, полчаса в воде плескаться? И шампунь твой слишком пенный, ещё в глаза попадёт! Наташ, ну хватит уже!

— Чебурек, у тебя блохи! — воскликнула Наташа, вместе с пеной отправляя в слив прыгучих тварей.

— Ещё бы блох у меня не было! Это я уже всех клещей повыгрызал, — поделился кот, — а то от них всё лето житья не было!

— После обеда идём в ветеринарку! Есть у меня одна знакомая, без записи примут, — решила Наташа и, укутав кота в махровое полотенце, убежала договариваться. Кот вылизывал языком мокрую шерсть, пытаясь её подсушить, впрочем, не слишком удачно.

— Да, после обеда, — говорила она, держа ухом смартфон и наливая в кастрюлю молоко. — Да, кот. Кастрация?

— Что-о-о? — совсем по-собачьи взвизгнул Чебурек.

— Нет-нет, пока только осмотр, — покачала головой Наташа и оглянулась на взъерошенного кота, примчавшегося из ванной. От его лап оставались мокрые следы. — Спасибо, Света, до встречи!

— Ну чего ты переполошился? — проворковала Наташа, снова заворачивая его в полотенце. — Не обсох ведь ещё.

— Какая кастрация? Только попробуй! — возмущался Чебурек. — Я буду жаловаться! В Гаагский трибунал! Наташ, честно!

— Успокойся, Че, никто тебя не тронет. Ты же мужчина! — уговаривала Наташа. — Просто осмотр, глистов потравим, блох изведем, и всё! Ничего такого, я обещаю!

Неизвестно, что же сыграло свою роль — уговоры или овсянка с сосисками, но кот успокоился и согласился на поход к ветеринару, однако выторговал для себя парочку свежих беляшей, наотрез отказавшись даже пробовать всякие «вискасы»:

— Гадость редкая, Наташа! Лучше уж одних мышей есть. Честно, Наташ!