Хули-цзин (джен)

Жизнь лис легка и весела.

С утра до ночи играют они, плещутся в золотистой воде, завлекают незадачливых путников — чтобы потом, вдоволь с ними навеселившись, отпустить своей дорогой.

И тем более счастливые те дни, когда лисы празднуют чьё-то взросление.

Хули-цзин в тот день должна была быть тем самым счастливым существом, которому исполнилось пятьдесят лет — самый возраст юности и лёгкости. С сегодняшнего дня она могла обращаться в прелестных девушек, завлекая юношей в их деревню. Но вопреки всем ожиданиям, она была совсем невесела.

— Хули-цзин, почему ты такая хмурая? — спросила её бабушка, А Цинь.

— Всё в порядке, — скупо ответила она.

— Тебе не нравится угощение? Или маловато развлечений? Может быть, ты хотела бы привести сюда больше людей?

— Зачем нам люди? — наконец, взорвалась Хули-цзин. Её хвост топорщился от злости, и бабушка не могла сдержать улыбки, глядя на неё.

— С ними весело, — пожала плечами А Цинь.

— Мне не нравится, что мы вмешиваемся в их жизнь! Я вообще не хочу их видеть. Мы — лисы-оборотни, мы в сотни раз выше и лучше их!

— Дорогая, но ты же так и не отпустила того кролика, что нашла раненого в лесу.

— Это другое! — нахмурилась она. — Кролики не пытаются нас обмануть или убить.

— Большинство людей тоже. Да и куда им до нас? Я поняла, Хули-цзин! Ты не хочешь соблюдать традицию?

По традиции Хули-цзин, впервые приняв облик женщины, должна была привести кого-то в деревню.

— Не хочу! Я вообще не хочу быть сегодня на празднике!

— Это твой выбор, Хули-цзин.

— Тогда... я пойду?

— Конечно, дорогая. Мы будем тебя ждать.

И Хули-цзин ушла лёгкой поступью юной лисицы, оставляя за собой смех и терпеливое ожидание.

— Настоящая лисица, — с гордостью смотрела ей вслед А Цинь.

* * *

Гоушен был в предвкушении.

Накануне он пришёл к Сюин и потребовал, чтобы она вернула долг бабушки или вышла за него замуж. Сюин попросила трёхдневной отсрочки — и он, пыша самодовольством и сам восхищаясь своим благородством, милостиво согласился.

Это была одна из его лучших комбинаций! Он не раз ссужал зерно соседям, записывая каждый долг в большую книгу и неизменно получая осенью вдвое больше, — а если зерна не хватало, то ему доставалась и незамысловатая утварь, а то и парочка полезных услуг: крышу перестелить, обед состряпать. Но ни родители, ни бабушка Сюин не брали у него ничего в долг даже в самые тяжёлые времена.

Но совсем недавно ему повезло. Волей счастливого случая Сюин осталась сиротой. А бабушка Сюин захворала, и Сюин отправилась за лекарем. Встретить её и пообещать доставить лекаря в обмен на выплату несуществующего долга — его большая удача. А то, что лекарь пришёл поздно, — так ведь пришёл, и никто не посмеет обвинить в том Гоушена. И теперь Сюин была его должницей, и он был готов простить долг... но только жене, разумеется.

Так что совсем скоро Сюин должна была стать его женой.

Раздавшийся стук в дверь прервал его мысли. Он распахнул дверь — на пороге стояла юная девушка удивительной красоты, в богатой одежде, промокшая из-за сильного дождя.

— Проходите, о прекрасная, и простите недостойнейшего за его скромное жилище. Садитесь к огню, прошу, и разделите с недостнейшим напиток. Позволено ли мне будет спросить, как вы здесь оказались?

— Позволено, — усмехнулась Хули-цзин — а это была именно она в обличье прекрасной девушки. — Лошади понесли, и я упала с повозки. Пока мои слуги меня ищут, я решила зайти в деревню и переждать непогоду.

Гоушен весь задрожал от восторга.