Не рассказывай никому, Эванс (джен)

— Эванс, — вдруг раздалось у Лили за спиной, — прекращай слезоразлив, а? Второй час уже рыдаешь. Не надоело?

— А тебе какое дело? — неприязненно спросила она, украдкой вытирая слезы. Хотя опухшее лицо и покрасневший нос выдавали Лили с головой. — Следишь за мной, Браун?

— Слежу, — легко признался он. — Два часа уже слежу, Эванс. Ну серьезно, поплакала — и хватит. Не стоит оно того.

— Что, будешь теперь мне рассказывать, какой Северус недостойный меня подлец? — развернулась она к Брауну. — Думаешь, сейчас удачный момент, чтобы ко мне клинья подбивать?

Он так удивился, что Лили стало неловко. Неужели она все себе напридумывала?

— Почему я должен делать что-то подобное?

— Не прикидывайся, Браун, — раздраженно шмыгнула носом Лили. — Весь факультет знает, что ты за мной бегаешь. Или скажешь, что это не так? В Большом зале всегда рядом садишься, в библиотеке выбираешь соседний стол, а стоит мне спросить о какой-нибудь книге, так ты сразу ее приносишь. Нужна помощь с эссе — ты возникаешь рядом со своим свитком. Не слушаются младшекурсники — ты снова появляешься и решаешь проблему. И еще много всяких мелочей, если все перечислять, вечера не хватит. А еще ты смотришь, смотришь, смотришь. Я тебе не картина в музее, Браун. Мне это неприятно.

Ее гневную речь прервал хохот. Браун смеялся так громко и искренне, что Лили невольно улыбнулась в ответ, но тут же снова нахмурилась:

— Что такого смешного я сказала?

— Ничего, Эванс, — выдохнул чуть успокоившийся Браун. — Действительно ничего. Просто я только сейчас понял, за что меня весь год регулярно пытаются побить Поттер и Снейп. Надо же. Весь факультет знает. И весь Хогвартс, видимо, тоже. Слушай, Эванс, — он посерьезнел и сел на ступеньку рядом с Лили, — прости, что вел себя подобным образом. Я не думал, что доставляю тебе неудобства. Честно. И еще, можешь не переживать, я не влюблен в тебя. Просто... — Браун растерянно замолчал.

— Просто что? — спросила Лили.

То есть она весь год страдала от навязчивого поклонника, который и поклонником-то не был? Верилось с трудом. Лили никогда не была склонна видеть в любом жесте и слове романтический интерес, но к Рождеству даже она была вынуждена признать, что Анжела не преувеличивает: Браун действительно «таскается» за Лили. Слишком уж много абсолютно случайных совпадений сталкивали их друг с другом.

— Просто... Эванс, послушай, — Браун жалобно посмотрел на нее, — я знаю, что это прозвучит как полный бред, но ты просто ужасно похожа на одного очень дорогого мне человека.

— Прости, — покачала головой Лили, — это звучит, как один из тех дурных способов влюбить в себя девушку, которыми пользуется Поттер. Я не хочу больше обсуждать это. Просто давай договоримся, что ты перестанешь постоянно крутиться рядом со мной, хорошо?

— Да. Да, конечно, Эванс, как скажешь, — кивнул Браун. Он выглядел таким потерянным, что Лили даже стало его жалко. Неужели настолько сильно влюблен?

— Ладно. Вот и договорились, — неловко улыбнулась она. Какое-то время они сидели в молчании, потом Лили все-таки не удержалась: — А кого я тебе напоминаю?

Браун только покачал головой:

— Поверь мне, Эванс, ты не хочешь этого знать.

А вот сейчас Лили поняла, что не остановится, пока не выяснит правду. Ни за что.

— И все же?

— Эванс, ну серьезно. Ты обидишься.

— Ты же сказал, что этот человек тебе очень дорог. Почему я должна обижаться?

— Эванс, ты не... — Браун опустил взгляд, внимательно рассматривая собственные ладони, задумчиво провел пальцем по длинному шраму на правой руке и вздохнул: — Ладно. Хорошо. Ты очень похожа на... на мою маму.

Лили сначала недоверчиво хихикнула, но тут же осеклась. Кажется, Браун говорил искренне, и Лили было очень непривычно видеть его таким.

Целый год этот язвительный, заносчивый тип доставлял одни лишь проблемы. Ругался с однокурсниками, дерзил учителям, несколько раз подрался с компанией Поттера, влип в какие-то невообразимые неприятности и целую неделю провалялся в больничном крыле. Причем тащила его туда Лили, потому что, конечно же, окровавленный Браун решил вывалиться из тайного хода именно к ее ногам. И даже почти теряя сознание, он ухмылялся и нес всякий бред. «Знаешь, — прохрипел Браун тогда, цепляясь за ее мантию, — а в прошлый раз убить эту тварь было проще. Как думаешь, я старею?»

Лили потом долго снились кошмары, в каждом из которых она стояла посреди коридора, не в силах двинуться с места, а рядом умирал Браун. После этого он начал раздражать ее еще больше. Лили терпеть не могла безответственность. Тем более такую самоубийственную.

Но сейчас рядом с ней сидел будто совсем другой человек. Он был спокойным, мягким и почему-то очень надежным. Тогда Лили впервые подумала, что все те выходки и провокации могли быть только отвлекающим маневром. Маской.

— Ты скучаешь по ней? — осторожно спросила Лили. — По своей маме?

Браун все так же задумчиво водил пальцем по шраму, не глядя на нее.

— Не знаю, Эванс. Думаешь, я могу?

— А почему нет? — удивилась Лили. — Скучать по кому-то абсолютно нормально. — И, понимая, что лезет абсолютно не в свое дело, спросила: — Профессор Дамблдор говорил, что ты переехал сюда с родителями. Твой отец женился еще раз?

Браун резко вскинул голову и внимательно посмотрел на Лили. Потом нацепил на лицо эту раздражающую ухмылочку и небрежно бросил:

— Неужели поверила? Эванс, я не сказал ни слова правды. Думал, что уж наша проницательная староста вмиг выведет меня на чистую воду. Эх, так не интересно.

— Слушай, Браун, — рассердилась Лили, — давай без вот этих вывертов, пожалуйста. Не хочешь говорить, я не заставляю. Думаешь, я совсем дура? Правду от лжи не отличу? Так что не ври, что ты все наврал. — Браун чуть слышно хмыкнул на последней фразе. Это разозлило Лили еще больше. — И не ухмыляйся так. Эти твои гримасы просто отвратительны!

Она вскочила, для убедительности топнула ногой и даже почти решила уйти, но почему-то замешкалась. Наверное, Лили просто слишком сильно хотелось добиться от Брауна хоть какой-то реакции. Раскаяния, например. Но его, похоже, было ничем не смутить.

— А со Снейпом всегда работает, — лениво протянул Браун, тоже вставая. — Уже трижды повторял этот фокус. Он так забавно злится каждый раз. Загляденье.

— Думаешь, это смешно? — В такие моменты Браун начинал ужасно напоминать Джеймса Поттера. Самодовольный, напыщенный индюк. Все-таки хорошо, что он не был влюблен в Лили.

— Не очень, — подозрительно легко согласился Браун. — Но месть сладка.

— Месть?

— Не бери в голову, Эванс. Глупость сказал, забудь. Кстати о Снейпе. Поговори с ним, а?

— Поговорили уже, — Лили отвернулась и часто заморгала, стараясь сдержать слезы. — Мне нечего ему сказать.

— Эванс, я же не прошу тебя кидаться Снейпу на шею. И не пытаюсь оправдать этого идиота, — серьезно сказал Браун. — Но я могу тебе поклясться, что он всю жизнь будет жалеть о том, что сказал тебе тогда.

— У тебя внезапно открылся дар предвидения? — попыталась съехидничать она.

— Он у меня никогда и не закрывался. — Браун улыбнулся и сел обратно на ступеньку, забавно задирая голову, чтобы посмотреть на Лили. — Я знаю Снейпа. Лучше, чем ты думаешь. Если бы он мог повернуть время вспять, этой ссоры никогда не было бы.

— Не делай вид, что вы с Северусом такие близкие друзья, — фыркнула Лили, но, подумав, тоже села. — Он постоянно мне жалуется, как ты ему надоел.

— Что, — притворно изумился Браун, — Снейп до сих пор не смирился?

Лили задумалась. Пожалуй, последние пару месяцев Северус действительно перестал упоминать приставучего Брауна в своих гневных монологах.

— Смирился, — со вздохом признала она. — Но тебе не следовало так навязываться. Это верный способ стать не другом, а врагом.

— А мне плевать, кем меня считает Снейп, — резко ответил Браун. — Я его друг. И я сделаю все, чтобы он не угробил свою жизнь. Чтобы он не... — он осекся. — Не имеет значения. Просто поговори с ним, Эванс. Спокойно поговори, без претензий и обвинений. Мир от этого не рухнет.

— Ладно, — сдалась Лили. — Поговорю. Но я все еще ужасно зла на Северуса. Так ему и передай.

— Отлично, — Браун облегченно улыбнулся. — Спасибо, Эванс.

Лили подумала, что просто обязана кое-что прояснить:

— Браун, послушай, вы с Северусом можете быть хоть лучшими друзьями, но это не обязывает тебя бегать по его поручениям. Тем более... таким. Друзья так не поступают.

Браун только отмахнулся:

— Никто меня не просил, Эванс. Я тут исключительно по собственной инициативе. И, — добавил он, чуть помолчав, — будет восхитительно, если ты не расскажешь об этом Снейпу. Он ужасно на меня разозлится.

— Ладно, — машинально кивнула Лили. — Но зачем ты тогда это делаешь?

— М-м-м, — задумался Браун. — В качестве извинения?

— Извинения за что? — Лили уже надоела его манера говорить какими-то непонятными намеками.

— Я должен был предотвратить эту ситуацию, — пожал он плечами. — Я опоздал. Нужно исправлять.

— Ты так говоришь, будто знал, что именно произойдет.

— Не знал конечно, — вскинулся Браун. — Если бы я знал точно, то, конечно же, все предотвратил.

— А не точно? Знал?

Он занервничал.

— Ну, чего ты пристала, Эванс? Будто сама не видишь, какие у них с Поттером отношения. Любой бы догадался, что рано или поздно рванет.

— Ты снова врешь, Браун, — нахмурилась Лили. — Мы тут совсем не о Поттере говорим.

— Эм, ладно, мне пора. Снейпу ничего не рассказывай, — повторил он. Потом подскочил и сбежал по ступеням вниз так быстро, что Лили не успела ничего сказать.

Все-таки Браун был абсолютно несносным.

— Не уходи от ответа, Браун, — пробормотала Лили ему вслед и, вздохнув, пошла умываться. Если уж и разговаривать с Северусом, то никак уж не зареванной.

— Джон Браун! — Лили размашистым шагом подошла к креслу, привычным движением ухватила Брауна за ухо и под дружный смех оставшихся в гостиной гриффиндорцев потащила к выходу.

Остановилась Лили, только когда они оказались в абсолютно пустом коридоре. Она наконец отпустила Брауна, и он с облегченным вздохом выпрямился: Лили была значительно ниже его ростом.

— Чего тебе, Эванс? — Браун потер ухо и страдальчески поморщился. Лили на это только фыркнула. Не так уж крепко она держала, чтобы Браун мог жертву разыгрывать. Как с Поттером драться, так он первый, а перед Лили изображает неженку.

— Ты что мне обещал? — поинтересовалась она.

— Много чего, — тут же отозвался Браун, оглядываясь в поисках места, куда можно сесть. — Всего и не помню уже. Дашь подсказку?

Он подошел к широкому подоконнику, залез на него с ногами и поманил Лили пальцем. Она подошла и укоризненно посмотрела на Брауна.

— Ты обещал меня не позорить.

— А я позорил?

— Опять подрался с Поттером, на уроке затеял перепалку с профессором, издевался над Северусом, а теперь еще и нарушаешь школьные правила. Или ты забыл, что сидеть на подоконниках запрещено? — Лили подпрыгнула и уселась рядом с Брауном.

— Ага, — глубокомысленно изрек тот, — а теперь я еще и тебя испортил, да?

— Как ты догадался? Ладно, Джон, просто ответь мне, зачем ты опять Северуса доводишь? Вы же друзья.

— То есть по поводу остальных моих проступков у тебя вопросов нет? — Под гневным взглядом Лили Браун сник и буркнул: — Да не довожу я его. Просто Снейп вспыльчивый ужасно. Ему слова не скажи, он уже обиженную барышню из себя строит. Я не специально, честно. Все никак не привыкну, что он такой... ранимый.

— Не привыкнешь? Вы дружите больше года.

— Ну... — Браун занервничал. Так было всегда, когда Лили ловила его на лжи. — Я просто... Ну...

Она решила, что сейчас самый подходящий момент, чтобы наконец-то выяснить правду.

— Джон, — непринужденно спросила Лили, прерывая его несвязный бубнеж, — а когда ты родился?

— В конце июля, — удивленно ответил Браун. — А что?

— Нет, я не спрашивала про твой день рождения. Я хочу знать, когда ты родился. Назови год, пожалуйста.

В глазах Брауна отразилась паника. Лили удовлетворенно кивнула: она была права.

— Эванс, ты чего? Мы с тобой одногодки. Ровесники то есть. И вообще, зачем тебе знать, когда я родился? Погадать хочешь? Или порчу навести?

Но Лили не дала ему сменить тему. Она на всякий случай ухватила Брауна за край мантии, чтобы тот не сбежал, и сказала:

— Хорошо, что ты вспомнил о предсказаниях. У тебя, Джон, есть только два варианта: признать, что ты провидец, или рассказать, из какого года ты сюда попал и как вообще умудрился переместиться во времени.

— А варианта отвести тебя в больничное крыло нет? — он встревоженно заглянул Лили в глаза. — Кажется, ты надышалась какой-то отравой на зельях. Голова не кружится?

— Зельеварение у нас было в пятницу, — отрезала Лили. — И не прикидывайся дурачком. Я не слепая.

— Я не прикидываюсь, — ухмыльнулся Браун. — Я и есть дурачок. Думал, ты это давно поняла.

— Да, давненько. Только, знаешь, я поняла не только это, Джон. Вот, например, зачем ты ведешь себя как самовлюбленный идиот.

— Потому что я и есть самовлюбленный идиот, — быстро ответил он.

— Это был не вопрос, Браун, — рассердилась Лили. Неужели нельзя просто рассказать правду, раз его все равно уже раскрыли! Лили думала, что они с Брауном достаточно сдружились, чтобы начать доверять друг другу. Было ужасно обидно понимать, что это не так. — Ты так отвратительно ведешь себя, чтобы никто не воспринимал твои слова всерьез. Честно, Джон, ты раздражаешь всю школу. Может быть, Поттер и проникся бы к тебе дружескими чувствами, но ты будто специально его задираешь. Сколько раз вы дрались? Ну, ответь. — Браун сделал вид, что глубоко задумался, и начал, беззвучно шевеля губами, загибать пальцы. Лили подождала, когда он дойдет до десяти, и продолжила: — Вот именно. А все почему?

— Почему? — с неподдельным интересом спросил он.

— Потому что ты абсолютно не умеешь врать, Джон. Постоянно говоришь всякие странные вещи, а стоит указать тебе на это, тут же начинаешь нервничать. Да весь твой вид буквально кричит: «Я скрываю какую-то тайну!» Скажешь, я не права?

— Скажу, что ты слишком много читаешь приключенческих романов, Эванс. Никакой тайны я не скрываю, мне просто нравится нести чушь.

— Предположим. — Лили предвкушающе улыбнулась. — Тогда почему ты сказал о Северусе: «Никак не привыкну, что он такой ранимый»? Будто раньше ты был знаком с другим человеком.

— Просто я и представить себе не мог, что такие трепетные создания, как Снейп, вообще существуют, — выкрутился Браун. — Раньше у меня друзья побойчее были.

Звучало достаточно убедительно, но и у Лили был заготовлен не один аргумент.

— А пару месяцев назад кто Фрэнка дразнил, что он в Алису влюблен? Не ты разве?

— Так по ним же видно все было, — Браун беззаботно пожал плечами. — Прямо сладкая парочка.

— Это только тебе было видно, — отрезала Лили. — А Фрэнк за Алисой бегать только неделю назад начал. Что на это скажешь?

— Значит, я тут самый наблюдательный. Слушай, Эванс, отстань от меня, а? Глупости всякие говоришь.

Лили аж задохнулась от возмущения. Он до сих пор упрямится? Ладно, все равно Брауну придется признаться. От Лили еще никто так легко не уходил.

— Глупости? Тогда я просто перечислю несколько самых больших глупостей. Посмотрим, как ты оправдываться будешь. Итак. Не ты ли в начале года бурчал: «И почему этот старикашка все еще преподает защиту? Год прошел, пора и на покой. Или должность еще не прокляли? А жаль». Не хочешь, чтобы тебя ловили на лжи, держи свои мысли при себе. Это так, дружеский совет. Дальше. Не знаю, что это значит, но Блэка ужасно злит, когда ты называешь его «блохастым». Кажется, тебе о нем известно гораздо больше, чем всем остальным. Это же касается и «мерзкой крысы» Петтигрю. Про то, как ты, вопреки здравому смыслу, пытался подружиться с Северусом, я вообще молчу. Откуда-то тебе было известно, что мы с ним поссоримся. И помирить нас ты пытался всеми силами. Северус даже почти поверил, что ты в меня не влюблен. Кстати, об этом. Джон. Что это было? Еще и рассказы, что я похожа на твою маму. Это... ну... звучит ужасно, если честно. Если только... — Лили запнулась, не зная, как правильно сформулировать. Сколько она ни обдумывала эту мысль, она все еще казалась абсолютно сумасшедшей. Джон Браун ее сын? Такого уж точно никак не могло быть. Бред.

— Восьмидесятый, — вдруг спокойно сказал Браун.

— Что?

— Мой год рождения. Тысяча девятьсот восьмидесятый. Ты ведь иначе не отстала бы, да?

Лили замерла. Она внезапно поняла, что на самом деле не верила в то, что говорила. Было очень весело гадать, кто же такой на самом деле Джон Браун, подмечать странности в его поведении, придумывать всякие сумасшедшие теории. Но когда он вот так просто все подтвердил, Лили стало не по себе.

— Эм... рада, что ты наконец-то перестал увиливать, — пробормотала она.

— Что, — Браун понимающе улыбнулся, — ты не хотела этого знать?

— Нет, почему же. Я бы тогда не спрашивала. — Это прозвучало ужасно фальшиво.

— Я тоже в тринадцать лет возомнил себя великим сыщиком, — Браун поерзал, устраиваясь поудобнее. — Все бегал за директором с вопросами. «А почему профессор всегда ко мне придирается, но уже дважды спас мне жизнь?» «А почему он постоянно говорит, что я так же ужасен, как мой отец?» И прочие дурные «почему». Как оказалось, ответ мне знать не хотелось. Дамблдор умеет давать исчерпывающие объяснения.

Всегда, когда Браун что-то рассказывал, у Лили только прибавлялось вопросов. Вот и сейчас она задумалась на пару секунд, судорожно пытаясь выбрать, какой вопрос задать первым. Потом осторожно поинтересовалась:

— И что ты узнал?

— Потрясающую воображение историю о школьных врагах, любовном треугольнике и клятвах, о которых начинаешь сразу же жалеть. Этого ты точно не хочешь знать, Эванс.

Лили изо всех сил старалась не раздражаться. Ну не мог Браун ответить нормально ни на один вопрос.

— Но... — она запнулась, — это ведь касается и меня тоже, да?

— Если ты о том, что Лили Эванс была моей матерью, то можешь не волноваться. Я работаю над тем, чтобы у вас были разные судьбы. Та история с тобой никогда не случится.

— А так можно? — Лили в последнее время довольно много читала о путешествиях во времени, и всюду говорилось о том, что изменять историю очень опасно.

— Ну, — Браун задумчиво потер шрам на ладони, — Дамблдор против. Но я считаю, что мне лучше знать, есть ли смысл сохранять то будущее, в котором я жил.

— Звучит немного эгоистично, — заметила Лили. — Откуда ты знаешь, сколько судеб порушишь, пытаясь исправить свои семейные проблемы.

— О, я, конечно, эгоист, но никаких семейных проблем у меня нет, — ухмыльнулся Браун.

— Джон, перестань кривляться. Надоело. Ладно, я еще что-то хотела спросить... — Мысли разбегались, и больше всего на свете Лили хотелось просто обдумать все в одиночестве, но она сомневалась, что сумеет снова застать Брауна врасплох. — Так вся эта дружба со мной и Северусом из-за того, что ты... скучаешь по родителям?

— А Снейп тут причем? — искренне удивился Браун.

— Как же, — Лили почувствовала, что краснеет, — а разве он не... не твой отец? — тихо закончила она.

— О-о-о, все с тобой понятно, Эванс. Вы как, встречаетесь официально? Снейп со мной о тебе вообще почти не говорит: боится, что уведу. Так что я совсем от жизни отстал.

— Подожди! — Лили замахала руками. — Я ничего не поняла. Ты считаешь, что Северус в меня влюблен? Мы же просто друзья. Я... я ничего ему не говорила. Тем более, я маглорожденная, а он считает... — в конце она сбилась на совсем уж несвязное бормотание и растеряно замолчала.

— Вот и пойми вас, девчонок, — Брауна, казалось, эта ситуация забавляла. — Только что ты была уверена, что вышла замуж за Снейпа, а теперь говоришь, что он о тебе и не думает. Логично до ужаса, Эванс. Можешь успокоиться: Снейп влюблен в тебя по уши. В моем варианте истории вы так и не помирились тогда, на пятом курсе. Но даже после этого он продолжал тебя любить. Выражал это, правда, очень своеобразно, но это же Снейп.

— И что, я вышла замуж за кого-то другого? А за кого тогда? — У Лили в голове это все не укладывалось. Может, Браун просто ее разыгрывает? Шуточки вполне в его стиле...

Если бы только Лили не сама начала этот разговор. Это были только ее наблюдения и ее выводы.

— А ты приглядись, — Браун откинул с лица длинные волосы и покрутил головой из стороны в сторону. — На кого я похож?

— Ну, — задумчиво протянула Лили, внимательно разглядывая Брауна, — даже не знаю. А я с ним точно знакома?

— М-да, а мне говорили: «Гарри, ты так похож на отца. Просто копия». Врали, да?

— Врали, — кивнула Лили. А потом сообразила, что именно он сказал. — Стоп. В смысле «Гарри»?

— Упс, — Браун неловко улыбнулся. — Врун из меня и правда отвратительный. Ладно, раз ты так хочешь знать имя моего отца, зайдем с другой стороны. Кого Снейп буквально терпеть не может?

Лили не смогла удержаться от маленькой мести и, наивно хлопнув ресницами, предположила:

— Тебя?

Но Браун не попался.

— Я, конечно, вне конкуренции, — невозмутимо кивнул он. — Но в школе есть еще хотя бы один абсолютно несносный тип. Ну же, Эванс, назови мне имя.

— Несносный тип? — Думать о том, что она вышла замуж за какого-то придурка, было очень неприятно. — Ладно. Поттер. Но у нас с ним точно никак не могло быть ничего общего, — отрезала Лили. Как назло, ей тут же стало казаться, что Браун ужасно похож именно на Поттера. Подстричь его, нацепить другие очки, и будет не отличить.

— Ну, — задумчиво протянул Браун, — мне говорили, что к концу школы он образумился. А вообще, ты угадала, Эванс. Гарри Поттер к твоим услугам.

— Чушь какая-то, — Лили помотала головой, будто надеясь вытряхнуть из нее эти дурацкие мысли. — Абсолютная чушь. А можешь, — вдруг жалобно попросила она, — сказать, что это все глупая шутка?

— Это все глупая шутка, — тут же послушно повторил Браун. — Не думай об этом больше, Эванс.

Увы, Лили не поверила ему ни на секунду.

— Ладно, — вздохнула она. — Оставим пока в покое Поттера и мою личную жизнь. Я честно не знаю, как к этому всему относиться. Расскажи лучше, как ты сюда попал.

— И тогда ты от меня отстанешь? Потому что я вообще-то не горю желанием распинаться тут о своей жизни.

— Врешь, — уверенно ответила Лили. — Тебе ужас как хочется с кем-нибудь обо всем этом поговорить. Мне тоже приходилось пару раз хранить страшные секреты, я знаю.

— Ну не с тобой же, Эванс, — мрачно буркнул он. — С чего бы мне плакаться тебе на свою нелегкую жизнь?

Лили не знала, почему вдруг решилась сказать это. Наверное, потому что в какой-то момент почувствовала, что этот разговор нужен уже не ей. Не ее любопытство заставляло расспрашивать Брауна. Что-то в нем, в том, как он сидел, сгорбившись и обхватив себя за плечи, в выражении его лица, буквально кричало, что Лили не должна сейчас отпускать Брауна. Потому что хранить такой большой секрет ужасно тяжело.

— С того, что я твоя мама? — спокойно спросила Лили.

— Ты не она, — отрезал Браун.

— Что, неужели я так изменилась?

— Не в этом дело. — Он помолчал, а потом сдался: — Хорошо, ладно, я сам не знаю, как попал сюда.

— Тогда, — Лили судорожно перебирала в памяти сюжеты прочитанных книг, — в тот день не происходило ничего странного? Ты не пользовался маховиком времени? Не варил никаких экспериментальных зелий? Не отрабатывал новые заклинания? Просто переместился и все?

— Не совсем, — Браун медленно поднес к лицу правую ладонь, — меня убили во время одного очень темного ритуала. Но почему это вызвало перемещение во времени, я понятия не имею. Там столько всего было намешано: и зелье, в которое добавили мою кровь, и экспериментальное заклинание, и одна мерзкая тварь, которую и человеком-то уже не назовешь.

— У-убили? — запнулась Лили. — Тогда... этот шрам...

— «Кровь врага, взятая без согласия», — дернул уголком губ Браун. — Я не особо хочу об этом вспоминать.

Лили не стала настаивать. Это оказалось гораздо ужаснее, чем она могла себе представить. Вдруг Лили вспомнила, как в прошлом году тащила Брауна в больничное крыло, и спросила:

— А ту темную тварь ты убил?

— Нет, но убью. — Лили вздрогнула от того, сколько мрачной уверенности было в его голосе. — И уж в этот раз уничтожу его основательно. Больше не воскреснет.

— А в прошлом году? — осторожно уточнила она. — Ты тогда еще серьезно поранился...

— А, это, — Браун даже как-то расслабился, — всего лишь василиск. Он мне на втором курсе столько проблем доставил, что я решил избавиться от этой пакости заранее, пока никто не пострадал. Ха, Дамблдор был в ярости. Начинаю подозревать, что он там приторговывал чешуей и ядом на черном рынке. С чего бы еще ему так переживать из-за какой-то змеюки?

— Но ты же пострадал, — напомнила Лили, старательно запихнув подальше панический вопль: «Ва-василиск?!»

— Я не в счет. Это моя обязанность.

Может быть, Лили совсем ничего не знала о Брауне, но это точно не было его обязанностью. Убийство мифических тварей никак не могло быть обязанностью ни одного пятнадцатилетнего парня. Но говорить об этом вслух она не стала. Возможно, потому что понимала, что Брауна не переспорить, раз уж он вбил себе в голову всю эту чушь.

— Слушай, Джон, — Лили вдруг осознала, что до сих пор крепко держит его за мантию, от чего пальцы уже свело судорогой, — а можешь очень кратенько рассказать о своей жизни с самого начала? Потому что там явно гораздо больше странного, чем я могла себе напридумывать.

Браун достал волшебную палочку и немного поколдовал над рукой Лили. Колоть пальцы тут же перестало.

— Не сбегу я, Эванс, можешь не держать так крепко. Если хочешь знать обо мне все — пожалуйста. Я уже понял, что от тебя просто так не отделаться. — Браун вздохнул, а потом уткнулся лбом в колени и начал тихо рассказывать: — В общем, началось это, когда мне был год. Шла война, да она и сейчас уже почти началась. Волдеморт с чего-то решил, что именно я смогу его уничтожить, и пришел в наш дом. Лучше бы не приходил, честно. Никто не знает, как так получилось, но он не смог меня убить. Заклятие срикошетило и прибило этого придурка. К сожалению, не насовсем. Несколько лет все жили относительно спокойно, а когда я пошел в Хогвартс, этот гад накопил сил и стал пытаться вернуться. Знаешь, — он поднял голову и невесело усмехнулся, — у меня действительно не было ни одного нормального учебного года. Вот не ценишь ты, Эванс, а у вас ни троллей, ни василисков по коридорам не ползает. Дементоры, опять же, вокруг школы не летают, и сбежавшие из Азкабана убийцы в спальни не пробираются. Но зато жить было весело. А на моем четвертом курсе Волдеморт все-таки смог возродиться. Ну, — Браун замялся, — я не уверен, что не подпортил ему план своей смертью, но, так или иначе, я здесь. Все.

— О, — больше сказать Лили было нечего. Наконец она неловко выдавила: — Насыщенная жизнь.

Они немного посидели молча. Расспрашивать дальше Лили было откровенно страшно. Дементоры в Хогвартсе? Сбежавший убийца? Звучало как полный бред. Но убедить себя, что Браун просто над ней подшучивает, у Лили не получалось. Они достаточно долго общались, чтобы она научилась определять, как звучат дурацкие шутки Брауна. И весь этот рассказ был совсем на них не похож. К сожалению.

— Кстати, Эванс, — спохватился Браун, — думаю, ты понимаешь, что обо всем этом никому нельзя рассказывать, да? Вообще никому. Ни Снейпу, ни твоим подругам, ни родителям, ни сестре.

— Понимаю, не дура, — немного обиделась Лили, уже даже не удивившись тому, что он знает о Петунии. Хотя об этом Брауну мог и Северус рассказать.

Лили попыталась придумать, о чем еще можно спросить, но голова была как будто набита ватой, в которой утонули все мысли. Браун точно не рассказал ей о чем-то важном. Лили это чувствовала, но никак не могла понять, что в его рассказах было неправильным. Какую деталь он все время упускал. Лили раздраженно нахмурилась и потерла лоб.

— Устала? Тогда давай расходиться, — предложил Браун, спрыгивая с подоконника, — поздно уже. Тебе эти новости переварить надо, а меня сейчас Снейп убивать будет. Вся гостиная видела, как мы с тобой вместе ушли, а потом пропали на несколько часов. Ух, кажется, не будет у меня больше друга. А все из-за тебя, Эванс.

Он уже собрался уходить, но Лили должна была сказать еще кое-что. Вообще-то это было очевидно, но, возможно, не Брауну. Поэтому Лили поспешно снова схватила его за рукав:

— Джон, подожди!

— Чего тебе еще, Эванс?

— Если захочешь поговорить о прошлом... то есть, о будущем... Ну... — она неопределенно помахала рукой в воздухе, — ты понимаешь. Можешь всегда прийти ко мне. Я выслушаю. Об отце с матерью, о друзьях, даже о василиске. Постараюсь больше не задавать дурацких вопросов. И точно никогда никому об этом не расскажу.

Браун посмотрел на Лили очень серьезно и кивнул:

— Спасибо, Эванс. Я приду. Обязательно приду.

— Эванс, — Джон протер глаза и еще раз заглянул за стеллажи, — я один это вижу?

— Нет, — Лили довольно улыбнулась, — не один. Скажи, я молодец?

— А... Э... как? — наконец сформулировал он.

— Ну, ты был прав, Поттер к седьмому курсу, кажется, образумился. Вроде ничего такой парень стал. Кажется, Ремус на него хорошо влияет. А тут Анжела со своим Питером рассталась. Честно говоря, — Лили смущенно хихикнула, — мне просто надоело выслушивать ее нытье.

— И?

— И я свела их с Поттером, — гордо закончила Лили. — А Северус помог: все-таки у меня заклятие ватных ног не так хорошо получается. Разыграли как по нотам. Анжела упала в его сильные объятья, между ними проскочила искра, все как пишут в любовных романах.

— А такое действительно работает? — с сомнением протянул Джон.

— Конечно, работает, — Лили даже стало немного обидно. — Иначе бы в книгах об этом не писали. И, между прочим, ты так и не сказал, что я молодец. Я же тебе помогла изменить будущее, да?

— Молодец. — Джон последний раз заглянул за стеллаж и тут же поспешил снова спрятаться: — Так, пойдем отсюда быстрее, пока нас не заметили. Не хочу сегодня с Поттером драться.

— В наше место? — уточнила Лили, с трудом поспевая за размашистыми шагами Джона. Было видно, что ему очень хотелось что-то с ней обсудить. Причем что-то не слишком хорошее.

Джон только кивнул и еще ускорился. И к окну, где весь последний год они обсуждали самые страшные тайны, Лили добралась изрядно запыхавшейся. Джон, как обычно, забрался на подоконник с ногами, насупился и замолчал. Вообще-то он был таким весь день. Именно поэтому Лили и потащила его смотреть, как Поттер целуется с Анжелой. Думала, хоть это отвлечет Джона от дурных мыслей.

— Джон, что у тебя произошло? — настойчиво спросила Лили. — Ты сам на себя не похож. — И, так и не дождавшись ответа, добавила: — Ни на одного из вас.

Это наконец заставило Джона поднять голову и недоуменно посмотреть на Лили:

— В смысле?

— Ну, — она улыбнулась, — Джон Браун и Гарри Поттер довольно сильно отличаются, ты не замечал? Ты сегодня не похож на них обоих. Что случилось?

— Я... — Джон потер шрам на ладони, — я сегодня говорил с Дамблдором. Сама знаешь, о чем.

— Он все еще против?

Лили знала, что директору очень не нравится стремление Джона изменить будущее. Но чем больше она узнавала о грядущей войне и настоящих планах Волдеморта, тем больше убеждалась, что Джон был прав. Это не то будущее, в котором хочется жить. И чем раньше эта война прекратится, тем лучше.

— Не совсем. Кажется, мне удалось его убедить. Там... появились новые детали, которые сильно влияют на все.

— И что за детали? — осторожно уточнила Лили.

Браун только отрицательно мотнул головой:

— Не могу сказать. Эванс, мы же договаривались, что не обсуждаем то будущее, которое может касаться тебя.

— Да-да, я знаю, — Лили это ужасно раздражало. Джон придумал эти дурацкие правила и постоянно прикрывался ими, отказываясь объяснять свое странное поведение. Лили так и не знала, почему он терпеть не может Петтигрю, почему иногда так странно смотрит на Сириуса Блэка, и еще кучу других вещей.

— Эванс, ты не понимаешь, — в который раз принялся объяснять Джон. — Если все получится, то ты об этом даже не узнаешь. Зачем тебе сейчас лишние беспокойства?

— Потому что я твой самый близкий друг? — Лили очень надеялась, что это прозвучало спокойно и невозмутимо. — Я могу понять, почему ты не все мне рассказываешь. Это ужасно обидно, но я понимаю. Например, кто-нибудь из моих знакомых в будущем совершит убийство. Ты об этом знаешь и сможешь предотвратить. Но я уже не смогу относиться к этому человеку как прежде. И мы все от этого только пострадаем. Я понимаю. Но детали вашего с Дамблдором плана как к этому относятся? К чему такая секретность? Неужели ты до сих пор считаешь, что я могу кому-нибудь проговориться?

— Не считаю, Эванс, успокойся. Просто мне нужно принять одно решение. — Он надолго замолчал, потом нехотя продолжил: — Есть один человек, который очень важен для Гарри Поттера, но не имеет ничего общего с Джоном Брауном. Мне нужно выбрать между будущим, которое стремится создать Джон Браун, и этим человеком.

Теперь Лили все стало понятно. Она взволнованно схватила Джона за руку:

— У тебя появилась возможность вернуться? Дамблдор нашел способ? Это же замечательно, Джон! Конечно, тебе нужно вернуться. О чем тут думать? И что значит «один человек»? У тебя там друзья, семья, даже Северус, пусть он тебя и терпеть не может. Ой, — Лили замерла, — ты ведь уже очень сильно изменил будущее. Мы с Северусом, Поттер с Анжелой... Это ничего? Что, если в будущем больше нет Гарри Поттера? Как же так...

Джон закашлялся от неожиданности, потом рассмеялся и успокаивающе произнес:

— Это ничего. Все в порядке. Я думал немного о другом. Эванс... ты действительно готова отпустить меня? Мы с тобой больше никогда не увидимся, понимаешь?

Об этом Лили как-то не задумывалась. Она точно знала, что ей будет ужасно не хватать Джона, но...

— Но разве друзья не должны делать все ради счастья друг друга? — пробормотала она. — Только... только пообещай мне, что попрощаешься, ладно? И с Северусом тоже. Обещай, Джон.

— Хорошо. Обещаю, — Джон кивнул, явно приняв решение. — Не волнуйся, Эванс. Если мы с тобой и расстанемся, то не в этом году. Дамблдор хочет, чтобы я сначала закончил школу, — добавил он. — Думает, так будет проще.

— Проще кому? — не поняла Лили. — Там какой-то сложный ритуал?

— Да, — непонятно чему усмехнулся Браун. — Вроде того.

— Ну... тогда всего через год ты снова встретишься со всеми, да? — говорить об этом было неловко.

— Может, и не через год, а больше. Смотря сколько времени потребуется Дамблдору, чтобы все подготовить. А пока побуду Джоном Брауном, — улыбнулся он. — Еще нужно на вашей со Снейпом свадьбе погулять. Вы ведь меня пригласите?

Лили почувствовала, что краснеет, и начала теребить в руках мантию:

— О чем ты говоришь? Мы ничего такого пока не обсуждали. Но ты обязательно приходи. То есть... я имею в виду, если... когда-нибудь...

— Спасибо, Эванс, — прервал ее Джон.

И несмотря на все свое смущение, Лили прекрасно поняла, что благодарил он совсем не за приглашение.

* * *

Если бы тогда, в семнадцать, Лили знала, что Джон Браун решил ее обмануть, она закатила бы ему такой скандал, что весь Хогвартс бы еще неделю вздрагивал от одного воспоминания. С чего она вообще тогда решила, что тем «одним человеком» был какой-то друг Джона из будущего? Наивная дурочка. А этот несносный тип просто не стал ее разубеждать.

В соседней комнате раздался грохот и испуганные детские голоса. И Лили пришлось отвлечься от воспоминаний и поспешить на шум.

— Простите, мэм, — Гарри Поттер испугано смотрел на нее большими карими глазами. — Мы случайно.

— Да, мам, — присоединился к нему Джон, пытаясь незаметно запнуть под кровать какую-то обугленную деревяшку, но от этого не было никакого толка: вся комната была в дыму, а на ковре виднелись отчетливые подпалины. — Мы просто экспериментировали. Никто не пострадал, все хорошо. Тебе не нужно беспокоиться.

— Ладно, — кивнула Лили и протянула руку, — давайте сюда.

— Что? — Джон изо всех сил изображал непонимание.

— То, что вы стащили из кабинета твоего отца, — любезно пояснила Лили. И добавила, чуть повысив голос: — Живо!

Мальчишки переглянулись, тяжело вздохнули и все-таки выдали ей несколько пузырьков с зельями.

— Молодцы, а теперь остальное.

После пары страдальческих вздохов из шкафа были извлечены еще два пузырька и — Лили побледнела — маховик времени.

— Откуда это у вас? — спросила она, крепко сжимая в руке цепочку.

— Мне папа подарил, мэм, — пробормотал Гарри. — Простите, я не должен был его никому показывать. Это для квиддичных тренировок. Чтобы успевать с домашними заданиями. Простите, мэм.

Лили была в ярости. Как Поттер только посмел? И Джон еще говорил, что тот образумился к концу школы. Как же. Хотя Лили могла бы и сама догадаться, учитывая, насколько редко Джон упоминал в разговорах родителей, их семья явно не была самой счастливой на свете.

— Это, — она указала на маховик, — я забираю. Верну твоему отцу. Вы двое хоть понимаете, в какую беду могли угодить, играясь с ним? Вы же уже не маленькие дети. В тринадцать лет пора уже обзаводиться собственными мозгами.

— Мам, мы бы не стали с ним баловаться. Ты правильно сказала, мы же уже взрослые, мы понимаем...

— На то, чтобы не баловаться с зельями, ума у вас почему-то не хватило, — отрезала Лили. — Такие вещи очень опасны. Мне страшно представить, что могло произойти. Я уже не говорю про то, что вы устроили тут взрыв. Вы двое понимаете, что результаты таких экспериментов абсолютно непредсказуемы? А если бы взрывом задело маховик времени? Вас могло закинуть в далекое прошлое без малейшей возможности вернуться назад. Вы могли...

— Мам, — снова влез Джон, — маховик возвращает только на несколько часов назад. Не преувеличивай, мы никак не могли застрять в прошлом. Но мы все поняли. Мы больше не будем. Честно.

— Простите, мэм, — добавил Гарри. — Пожалуйста, не рассказывайте родителям.

— И папе не рассказывай. Пожалуйста, мам!

Лили замерла. Слишком знакомо это прозвучало. Усилием воли отогнав воспоминания, она постановила:

— Джон, про украденные зелья отцу расскажешь сам. Это не какая-то мелочь, на которую я могу закрыть глаза. Наказание определит тоже он. Теперь ты, Гарри. Маховик я твоему отцу верну. Это не обсуждается. Про сегодняшний взрыв... — она тяжело вздохнула, — так уж и быть, рассказывать не буду. Это касается и тебя, Джон. Предположим, что я успела предотвратить катастрофу. Но вы мне поклянетесь, что больше не будете устраивать никаких экспериментов. Никаких. Ни с зельями, ни с заклинаниями, ни с артефактами, ни с рунами. Это понятно?

Оставив заметно погрустневших мальчишек вручную оттирать комнату, Лили вернулась к себе. Не удержалась и достала из тщательно запечатанной заклинаниями шкатулки письмо.

С каждым годом история Джона Брауна казалась все более невероятной. Сейчас Лили, наверное, ни за что не поверила бы в эти небылицы. Но тогда ей было шестнадцать, а в Джоне было слишком много странностей.

Теперь в подтверждение того, что это все ей не приснилось, у Лили осталось только одно короткое письмо.

«Эванс!

Я обещал с тобой попрощаться. Прости, что не лично. Знаешь, я все-таки решил выбрать будущее. Ты была права: Джон Браун и Гарри Поттер слишком разные, чтобы испытывать друг к другу теплые чувства. Не так уж и страшно пожертвовать Гарри Поттером, да?

Спасибо, Эванс. Ты сама знаешь, за что.

Джон Браун.

P.S. Не рассказывай никому об этом письме, ладно?»

Все же Джон Браун был самым несносным типом из всех, кого Лили когда-либо встречала. И ей ужасно его не хватало.