Клетки против диеты (джен)

От автора:

На самом деле речь здесь пойдет уже не о диете, а о непрерывном голодании, длящемся более десяти дней, и тех ужасных последствиях, которые уже наступили, непременно наступят и могли бы наступить, продлись оно дольше. Организм страдает от голода, а лейкоцит U-1146, Красненькая и их друзья стоически переносят невзгоды.

* * *

Главную клетку желудка начали доставать еще с вечера. Сотрудники из других отделов пищеварительной системы без конца звонили и спрашивали, когда поступит сырье для переработки. «Не знаю, ждите!» — рявкал он в трубку и отключался.

Как говорится, утро вечера мудренее, и главная клетка желудка был спокоен. Тем более, что пищеварительные процессы к ночи приостанавливались, и можно было пока не пороть горячку.

Однако утром, в положенное время, пища так и не поступила, и вся свистопляска началась по новой, и стала даже еще хуже. Аппетит был на максимуме, соляная кислота в желудке грозно бурлила, производство работало вхолостую. Это главной клетке желудка уже не нравилось. Желудочный сок в ритмично сокращающемся пустом желудке поднимался предельно высоко, вот-вот могла начаться изжога.

Подождав еще пару часов, главная клетка желудка нехотя снял трубку и принялся звонить вышестоящему начальству. В гипоталамус дозвониться оказалось практически нереально, на линии все время было занято. Он почесал репку и звякнул одному приятелю, от которого смог узнать телефон терморегулирующего ядра. Туда дозвониться оказалось неожиданно просто, и там ему подсказали добавочный центра, управляющего голодом.

За всю жизнь главной клетке желудка как-то не приходилось звонить туда самому. Обычно если господам нейронам было что-то угодно, они связывались с ним сами. К счастью, предшественник проинструктировал его на такой случай. На веку предшественника было два подобных происшествия, во время которых долгое время в желудок не поступала пища, так что тому пришлось тормошить начальство.

Снявший трубку нейрон был явно не в духе и на вполне вежливую просьбу поубавить чувство голода, дабы защитить желудок от самопереваривания, получил категорический отказ. Дескать, в организме может начаться нехватка питательных веществ, и желудок должен быть наготове. Главная клетка желудка хотел попытаться переубедить собеседника, но тот некультурно кинул трубку. В этот момент желудочный сок забурлил особо интенсивно, так, словно собирался вырваться на свободу. Подумав, что искать виноватых потом будет поздно, главная клетка желудка поспешил на рабочее место. Ну он-то и так сделает все от него зависящее.

* * *

Госпожа менеджер была возмущена. Эритроцитам неожиданно выдали урезанные порции сухого пайка. Настолько урезанные, что на них было просто смешно смотреть.

— И на этом я должна пахать целые сутки? — возмущалась она. — Да как тут хоть один ящик с такой кормежки поднимешь?

— Эти консервы нам обычно выдавали в качестве дополнения, — сказала NT-4201, разглядывая упаковку с маркировкой печени. — Интересно, куда делось все остальное?

— Кто знает… — протянула госпожа менеджер, подозрительно щурясь. — Кто знает…

АЕ-3803 на раздачу пайков опоздала, так как заблудилась. Не видя в этом ничего страшного, отправилась работать не евши. Вскоре от такой работы энтузиазма у нее поубавилось. Она привалилась на лавочке и невольно краем уха стала слушать разговор сидевших неподалеку клеток, взволнованно обсуждавших грядущий перебой с питанием.

Внезапно на нее налетела госпожа менеджер и затараторила:

— Ты что здесь расселась? Сейчас дел невпроворот! Вот, — она сунула ей дополнительный листок с адресами, — это нужно выполнить до обеда, которого у нас, кстати, не будет!

— А что происходит?

— Уж не знаю, что такого у нас случилось, но все носятся как сумасшедшие. Метаболизм ускоряется, кислород требуется носить все активнее, — она всплеснула руками. — Такое чувство, что мы готовимся не то к войне, не то к концу света!

АЕ-3803 приняла у нее листок, обалдело вытаращилась на длиннющий список адресов, по которым требовалось доставить кислород, и приуныла. Ей предстоял сумасшедший бег по всему организму только для доставки кислорода, это не считая того, что ей придется обратно от каждого тащить углекислый газ, снова заправляться кислородом и после каждого блока заданий сдавать отчет с печатями.

Она жалобно посмотрела на менеджера, они обе вздохнули и потащились работать. День предстоял долгий и бесконечно утомительный. Они даже не подозревали, что все беды только-только начинаются, и уже к концу дня резко упадет уровень глюкозы, а в центре управления потовыми железами забьют тревогу из-за обезвоживания.

* * *

На второй день голодовки стала резко повышаться всеобщая раздражительность. Клетки сделались нервозными, неприветливыми и всячески искали повода выплеснуть накопившуюся злость. Особенно в этом плане отличился Т-киллер. Он и раньше был не самым приятным в общении субъектом, а ныне и вовсе стал невыносим.

Т-киллер был в столь раздраженном состоянии, что так и нарывался на разборку. Погруженный в свои мрачные мысли, он налетел на U-1146 и начал орать, что нейтрофил путается у него под ногами. На это приятель того, U-4989, справедливо заметил, что Т-киллер налетел на него сам.

— Т-киллер, ты бы извинился, — сказал U-4989.

— Что?! Я еще извиняться должен?! — рявкнул тот.

— Между прочим, это уже не первый раз, когда ты ведешь себя откровенно по-хамски, — продолжил U-4989. — И это уже начинает надоедать, знаешь ли.

— Вот-вот, — поддакнули другие нейтрофилы, стайкой обступившие место начинающейся разборки.

Для Т-киллера все сказанное ими было не аргумент, и он продолжил оскорблять нейтрофилов, явно умаляя их работу на благо организма. Сзади раздались язвительные усмешки:

— Ну конечно, лимфоциты же у нас элита.

— Куда нам сирым и убогим до них!

Т-киллер в это время высказался в адрес присутствующих особенно обидно, и те решили не оставаться в долгу.

— Побьем его, ребята, — предложили подоспевшие U-2048 и U-2626. — Пора проучить этого засранца.

— Точно! — согласились остальные и дружно налетели на Т-киллера, чтобы отдубасить в воспитательных целях, так, по-дружески.

Т-киллера от души били всей толпой. Он отползал, побитый, помятый и пожеванный нейтрофилами.

Когда Т-хелпер увидел его, он начал биться в истерике от смеха. Т-супрессор и дендритная клетка обеспокоено заглянули к нему в кабинет, решив, что у него начала ехать крыша.

— Слышал, что такое бывает с клетками, когда хозяин тела что-то употребляет, — почесал в затылке дендроцит.

— В том-то и дело, что наш ничего не употребляет… — вздохнула регуляторная клетка, лишний раз напоминая о том, что все не только очень голодны, но и мучаются от жажды.

* * *

На третий день начались проблемы с желудком. Главная клетка желудка оборвал весь телефон, звоня нейронам в центр управления и требуя, чтобы те убрали срочно чувство голода, пока желудок не прожег сам себя до дыр. Кончилось это тем, что те просто перестали снимать трубку.

Поворчав, главная клетка желудка переговорил с сотрудниками из других отделов. Бета-клетки поджелудочной железы сообщили, что по распоряжению вышестоящего начальства, несмотря на голод, продолжают выработку инсулина в фоновом режиме. По сравнению с их обычной работой это не так много, так что, выполнив свою норму, в остальное время они преспокойно режутся в доминошки. Альфа и дельта-клетки от себя добавили, что лучше бы те резались в доминошки все время, а то лично им с их выработки инсулина только прибавилось работы на ровном месте. И вообще, такая бестолковая эксплуатация в условиях отсутствия питания просто недопустима!

В тонком кишечнике ему пожаловались на истончение ворсинок, а заодно пересказали все житейские проблемы, начиная с самого рождения организма. В толстом же обстановка и вовсе была неспокойной из-за озлобления голодающих бактерий, многие из которых с каждым часом все больше забывали о своем нейтралитете.

У прочих дела тоже обстояли неважно. К примеру, работников полости рта огорчало то, что язык стал покрываться неприятным сероватым налетом, с которым они ничего не могли поделать, да еще изо рта и других частей тела появился дурной запах. Причиной этому было заимствование и расщепление белка из мышц. К счастью, это не привело к общей слабости и дрожанию конечностей, как опасались многие. В остальном все было вполне неплохо: баланс сохранялся за счет выработки кетоновых тел печенью. Еще денек организм вполне мог протянуть, избежав необратимых последствий, но дальше они наверняка могут начать стремительно развиваться.

* * *

Итак, от отсутствия пищи страдали не только клетки организма, но и нахлебничающие в нем бактерии. Они так возмущались тем, что их на халяву не кормят, что даже устроили демонстрацию в знак протеста. Однако сообщение о том, что к ним уже бегут озверевшие от голода макрофаги, их довольно быстро успокоило. Но от нарушения микрофлоры кишечника все равно не спасло. К тому же рассерженные бактерии начали свою собственную борьбу за выживание и уже рассматривали конкурентов в качестве завтрака, обеда и ужина.

Вся эта свистопляска активно пошла где-то с четвертого дня голодания. Примерно в это же время или чуть позже начала повышаться ломкость сосудов. Тут и там на конечностях высыпали мелкие синяки. Эритроциты стали ходить в этих местах с опаской, даже не подозревая, что скоро безопасно не будет нигде.

* * *

АЕ-3803 была совсем без сил. Сгибаясь под тяжестью посылки с кислородом, она доползла до скамейки и растянулась на ней. В животе безнадежно урчало. Она уже начала отключаться, когда ее обнаружили знакомые нейтрофилы.

— Красненькая, с тобой все в порядке? — обеспокоено спросил U-1146.

— Да она совсем от голода обессилела, — заключил U-4989 с первого взгляда. Он достал из кармана остаток утренней добычи и протянул ей: — Вот, скушай лапку бактерии, тебе сразу полегчает, — заверил он.

Глядя на угощение, АЕ совсем побледнела и замотала головой:

— Нет, я не могу…

— Эритроцитам нужна глюкоза, — сказал U-1146. — Вот только где бы ее достать?

— У меня есть идея, — ответил U-4989, сам подъедая лапку бактерии. — Надо сгонять в печень, наверняка у них есть «консервы».

Они взяли под руки полуобморочную мисс эритроцит и потащились в печенку.

* * *

Госпожа гепатоцит внимательно выслушала их просьбу и огорченно покачала головой.

— Простите, но у нас ничего не осталось, все уже выдали.

— Ну неужели у вас не завалялось самого маленького кусочка? — не унимался U-4989. — Ну хоть малюсенькой микрограммульки?

— Нет, совсем ничего.

Они уже собирались было уходить, как вдруг появилась приятельница встретившей их клетки и закричала:

— Подождите!

— Да?

— Кажется, вашей подруге совсем плохо, — сочувственно произнесла она. — У меня тут кое-что есть, правда, это совсем мало, но все же лучше, чем ничего, — с этими словами она достала из кармана фартука сахарок и протянула им.

АЕ-3803, почувствовав во рту приятную сладость, очухалась и радостно сгрызла маленький кусочек сахара, с надеждой глядя на работниц бара печени: а вдруг у них найдется еще? Но те только развели руками. U-4989 в это время в очередной раз задумался, почему же во всем организме началась такая напряженка с едой, а на физиономии U-1146 было явное облегчение оттого, что Красненькая пока не собирается помирать от голода.

* * *

Время шло, а питание так и не поступало. Все процессы метаболизма, разогнавшись до предела, резко затормозили. В организме было объявлено чрезвычайное положение и переход в режим максимальной экономии энергоресурсов. Все последние запасы глюкозы были зарезервированы для работы нервной деятельности, тем же эритроцитам не осталось ничего. Голодные и уставшие, они медленно тащились со своими посылками и стояли в еле ползущих очередях. Поскольку частота сердечных сокращений снизилась, путешествие через храм сердца превратилось в настоящий ад.

АЕ-3803 после нескольких таких ходок была ни жива ни мертва. Она кое-как дотащилась с кислородом до лаборатории. У входа ее встретил клетка памяти и принял посылку. Позади появился его приятель В-лимфоцит. Судя по выражению лица, он был близок к истерике.

— Трудный выдался день? — участливо поинтересовался клетка памяти, глядя на измученную мисс эритроцит.

— Я совсем без сил! — пожаловалась она. — За весь день ни крошки во рту не было. Я такая голодная, что кажется, будто каждая коробка целую тонну весит!

— Думаешь, тут у тебя одной проблемы? — встрял в разговор В-лимфоцит. — Да я вообще на грани катастрофы! Мы не просто не получаем питания, в организм не поступает белковая пища. А белок ничем не заменишь! Думаешь, я антитела из святого духа делаю? Не-е-ет! Чтобы произвести один белок, сперва надо употребить другой… — он сорвал с себя кепку и начал обмахиваться. — Вот что я буду делать, если припрется какой-нибудь вирус? Скажу ему: «Здрассьте, добро пожаловать»?

Пока В-лимфоцит продолжал стонать по поводу того, как он опозорится, случись что, клетка памяти кое-что вспомнил. Он сбегал в кабинет, вытряхнул стаканчик с карандашами и извлек оттуда заныканную давным-давно засохшую карамельку, затем вернулся и протянул ее мисс эритроцит:

— Вот, может, это немного поднимет тебе настроение.

АЕ-3803 поблагодарила его и, кое-как отодрав намертво приставший фантик, тут же засунула ее в рот. Эта просроченная карамелька показалась ей самым вкусным, что она когда-либо ела!

Отказавшись от чашечки пустого чая и помахав на прощание В-клеткам, она поплелась в ближайший сквер, где планировала отдохнуть в теньке, желательно ни о чем не думая.

Найдя уютное местечко, где об нее и ее ящик никто не будет спотыкаться, АЕ-3803 растянулась на лужайке, отрешенно глядя по сторонам. Неподалеку от нее наблюдалась драматическая сцена: из-за повышения ломкости повредилась стенка сосуда, а пытавшиеся начать срочный ремонт тромбоциты никак не могли собраться и скоординировать свои действия. Измученные голодом, они не могли сосредоточиться на работе и делали все невпопад. Все их мысли сейчас были о вкусняшках, а не о том, как правильно агрегироваться в кровяной сгусток. Действовали они вяло, то и дело роняя инвентарь. Стоявшие ближе всех к АЕ-3803 терзались сомнениями: съесть подаренную мегакариоцитом золотую шоколадную медальку или нет. Было ужасно жалко ее есть, но есть очень хотелось.

Мимо продефилировал небольшой отряд Т-клеток. Их капитан был явно не в духе. Настолько, что едва не пнул сапогом зазевавшегося тромбоцита. Можно сказать ему повезло, ведь их мамочка мегакариоцит была не в духе еще больше, и он сильно рисковал здоровьем.

Однако самая страшная проблема постигла госпожу менеджера. Из-за начавшегося окисления у клеток стали повреждаться мембраны. Даже небольшое повреждение грозило серьезными последствиями.

Выползшая после передышки АЕ-3803 обнаружила АА-5100 рядом с общественным туалетом. У той была истерика. Она заходила привести себя в порядок и, стоя перед висящим над умывальником зеркалом, внезапно обнаружила, что у нее начали выпадать волосы. Вдобавок на шее и на руках появились язвочки, а глаза припухли и стали постоянно слезиться. Менеджер держала в руке вылезшую прядь и причитала:

— Не долго мне осталось!

Пока АЕ-3803 пыталась ее успокоить, к ним присоединилась NT-4201 и сообщила, что только что едва не выпала из поврежденного сосуда. Похоже, что проблемы с их ломкостью стали еще хуже. Все трое поежились, и АЕ-3803 вместе с NT-4201 взяли менеджера под белы рученьки и повели домой, утешать в спокойной обстановке.

* * *

U-4989 красовался с кастрюлей на голове.

— Зачем тебе это? — не поняли его приятели.

— Так безопаснее, — пояснил тот, похлопывая рукой по кастрюльке. — К тому же, если удастся раздобыть еды, кастрюлька всегда со мной. Очень удобно!

— И то верно, — согласились остальные.

Они продолжали выполнять свою работу, заодно пополняя запас еды за счет убитых врагов и вроде как не бедствовали. Кастрюлька U-4989 им действительно не раз пригодилась.

Как-то раз они сидели у костерка, ожидая пока сварится бактерия, и увидели приближающегося к ним базофила. На предложение присоединиться тот ответил, что уже отобедал вместе с милой эозинофил, которая угостила его холодцом из паразита, заметив, что было очень вкусно, особенно если не задумываться о том, из чего это сделано. После достал блокнот и пошел себе дальше, сочиняя на ходу стихи. Похоже, голодные времена способствовали пробуждению у него творческих способностей. До приятелей-нейтрофилов донеслось:

— Голодовки не боятся одни фагоциты,

Бактерию съели и вроде бы сыты…

* * *

У АЕ-3803, уже давно смирившейся с обстоятельствами, открылось второе дыхание. Она старалась не унывать, продолжая работать упорно и добросовестно. Ей снова довелось побывать в печени. Когда она увидела госпожу гепатоцит и ее коллег, она испугалась: те выглядели хуже, чем кошмарно. Некоторые едва стояли на ногах, а парочка заняла диванчики для гостей и, казалось, была при смерти.

— Что с вами случилось?! — вырвалось у АЕ-3803. — Вы так ужасно выглядите!

— Ох, — ответила госпожа гепатоцит, — из-за голода на печень легла огромная нагрузка. Помимо нашей обычной работы, которую никто не отменял, мы каждый день получаем наряды на липолиз, протеолиз и прочие.

— Мы даже не успели перевести дух после выполнения плана по глюконеогенезу, как на нас свалилось все это! — поддакнула ее приятельница. — Это так несправедливо! За сверхурочные нам, между прочим, никто не платит! А от профсоюза никакого толка, — проворчала она.

— Вы должны поберечь себя, — сказала АЕ-3803, искренне им сочувствуя.

— Мы не можем, — грустно ответила госпожа гепатоцит. — Если мы не будем работать, погибнет весь организм. Запасенный жировой запас без нашей переработки не годится для его питания.

АЕ-3803 в ответ с пониманием покивала, попрощалась с гепатоцитами и с тяжелым сердцем покинула печень. Она решила работать еще усерднее, несмотря на мучающий ее голод. Ей вообще было грех жаловаться, ведь есть те, кому приходится гораздо труднее.

* * *

U-4989 сидел, натянув на глаза кастрюльку, и дрожал от страха.

— Что случилось? — спросил его U-1146, приподнимая предмет кухонной утвари.

— Я собирался бактерию поймать, — начал тот, — и тут меня окружили макрофаги. Ты бы видел их! Глаза горят, как у демонов! Они так набросились на бактерию, что чуть меня вместе с ней не фагоцитировали!

— Похоже, они совсем обезумели от голода, — констатировал U-1146.

— Страшно жить… Жить страшно… — причитал U-4989, натягивая кастрюльку обратно на глаза.

Макрофаги, действительно, так увлеклись охотой на бактерии с целью пропитания, что совсем забыли о других своих обязанностях. На просьбу Т-хелпера сделать антигенную презентацию, только бешено сверкнули глазами и умчались, оставив того в полном недоумении.

Он попросил о том же другие разбирающиеся в этом клетки, но результат был ничуть не лучше. Дендритные клетки ответили, мол, с радостью, но процесс обработки антигена является настолько энергозатратным, что отнимает у них все последние силы. В-лимфоцит фыркнул и заявил, что ему нужно обеспечить тело прожиточным минимумом антител, а не заниматься всякой ерундой и гордо удалился.

Макрофаги же продолжали активно охотиться. Некоторые так увлеклись поеданием бактерий впрок, что у них разболелись животы. Проходящий мимо базофил записал себе в блокнотик:

«Многовато съели вчера макрофаги,

Им не хватает рулона бумаги…»

Так продолжалось до тех пор, пока из-за голодания не снизился уровень выработки гормонов. Упадок кортикостерона вызвал у фагоцитов потерю аппетита. Макрофаги, быстро теряя интерес к добыче, впадали в полное уныние. Моноциты начали филонить. Нейтрофилы хоть тоже не особо усердствовали, но пока еще держали строй. U-4989 с тоскою смотрел на недоеденную им бактерию и мечтал о пирожном со взбитыми сливками.

* * *

Т-хелпер пребывал в мрачном настроении. Когда В-лимфоцит поинтересовался у него, в чем дело, тот вместо ответа сунул ему под нос толстенный талмуд с надписью «Руководство пользователя иммунной системы».

— Можно подумать, ты первый день Т-хелпер, и оно тебе нужно, — усмехнулся В-лимфоцит, — выбрось ты эту макулатуру.

— Страница сто двадцать три, — обреченно изрек тот.

— Только не говори, что может быть еще хуже, чем сейчас. — В-лимфоцит открыл указанную страницу и пробежал взглядом, бормоча под нос: — При длительном непрерывном голодании… уже к двадцатому дню… Э-э… Практически полное отсутствие иммунного ответа? Быть не может! — он ошарашено уставился на Т-хелпера, тот молча кивнул.

В-лимфоцит весь как-то погрустнел, насупился, присел рядом с ним и начал депрессовать.

Вскоре пришел Т-киллер и раздраженно поинтересовался, чего это они тут расселись с кислым видом. В ответ ему протянули все то же руководство, открытое на сто двадцать третьей странице. Т-киллер впился в указанную страницу глазами, побагровел, заскрежетал зубами и с криком: «Че-е-е?!» порвал пополам несчастный справочник.

— Меня не сломит никакая голодовка! — заявил он и для большей наглядности сломал еще пару предметов Т-хелперовой мебели. После поостыл немного и сел в рядок к коллегам чтобы тоже слегка подепрессовать в свое удовольствие.

За окном послышалось бормотание базофила:

— Не протянет долго с голодухи тело,

Его антигены порвут очень смело.

Ему вторил тоненький голосок эозинофил:

— Шанс будет выжить один лишь из ста…

Хоть бы попалась какая глиста!..

Тут она поняла, что тоже начала говорить в рифму, ойкнула и умолкла.

* * *

Дела в организме лучше ничуть не становились. Когда в очередной раз всем напомнили о строжайшей экономии, Т-киллер проворчал:

— Клетки мозга самые умные, что ли? — Он обратился к Т-хелперу: — Ну че, какие на сегодня будут задания?

— Боюсь, что никаких. Сам слышал, строжайшая экономия.

— Ты что, предлагаешь сидеть на пятой точке и ничего не делать? — возмутился Т-киллер.

— Я собираюсь составить план расхода ресурсов на крайний случай, — ответил Т-хелпер с важным видом поправляя очки. — Я уже сверил данные с показаниями В-клеток и пришел к выводу, что наши дела обстоят совсем неважно.

— Насколько? — подозрительно уточнил Т-киллер.

— Как сказать… — Т-хелпер подпер рукой подбородок и задумчиво уставился в потолок. — Видишь ли, от нехватки белка клеточный иммунный ответ страдает больше гуморального. Если наши В-клетки уже на грани опустошения, то у нас все печальнее раза в два-три. Примерно так.

— Н-да…

— Еще снижается барьерная функция и хуже работают неспецифические защитные механизмы организма. И в этом случае мы должны быть во все оружии, но на деле получается все с точностью до наоборот. — Т-хелпер встал из-за стола и, заложив руки за спину, прошелся туда-сюда по своему офису. — Если тебе интересно, что ожидает нас в перспективе, то скажу сразу, что ничего хорошего. Как минимум, из-за голода может снизиться количество лимфоцитов, прежде всего Т-хелперов. Вот, полюбуйся, — он взял со стола и протянул Т-киллеру бумаги, — к нам на стажировку должны были прибыть наивные, а здесь сообщается, что в ближайшее время кандидатов нет и не предвидится. Не созрели!

— Ну ясно, — буркнул Т-киллер и отправился сообщить бойцам, что дополнительной строевой подготовки сегодня не будет. Впервые, наверное, за всю свою жизнь он остался без дела.

Т-киллер сидел на берегу реки и угрюмо глядел перед собой. Он даже не сразу понял, что рядом с ним кто-то есть. Поблизости от него на лужайке валялась NK и с отсутствующим видом обдирала ромашку, гадая: «Сдохнем, не сдохнем…»

— Заняться нечем? — спросил он, даже не думая язвить: настроения не было.

— Угу, — ответила она и сунула ему антистрессовую ромашку: — Полная экономия.

Далее они, в кои-то веки не ссорясь, дружно гадали на выживание родного любимого организма. При этом у NK вышло, что им суждено сдохнуть, а у Т-киллера наоборот. С другого берега реки эхо доносило дуэт базофила с эозинофил:

— Куда идет гранулоцит —

Большой, большой секрет!..

* * *

Подходила к концу первая неделя голодовки. Клеткам удалось пережить ее благодаря непрерывной выработке кетоновых тел и хоть иногда поступающей в организм жидкости, без которой уже могла бы наступить смерть. Однако окисление крови и тканей все возрастало, а кетоновых тел, которые не все могли употреблять в качестве пищи, стало слишком много, и это начало вызывать отравление. Его тяжелым симптомам предшествовала легкая эйфория, сводящая с ума все внутри.

Примерно на десятый день у В-лимфоцита с клеткой памяти от его действия и голода начались галлюцинации. Им мерещилось, что они — милые розовые зайчики, прыгающие по лужайке. АЕ-3803 попрыгала немного вместе с ними, оставила им кислород, а затем поплелась дальше на работу. Она вяло тащилась рядом с госпожой менеджер, которая полностью облысела. Этот факт расстраивал ту так сильно, что она совершенно была не в себе.

Все прочие клетки чувствовали себя ничуть не лучше из-за того же нарушения кислотно-щелочного равновесия. В цеху, где работали клубочки, вообще вот-вот могла произойти катастрофа: из-за повышения уровня мочевой кислоты стали образовываться камни в почках, каждый из которых мог нанести непоправимый ущерб, обрушившись на головы бедняг.

Несмотря на снижение чувства голода почти до нуля и приостановку работы пищеварительного тракта вообще и желудка в частности, в последнем было неспокойно: тошнота и желчная отрыжка стали настоящим бедствием здешних обитателей. Только за последние сутки главная клетка желудка, не знавший как бороться с этой напастью имеющимися под рукой средствами, израсходовал не только весь свой запас оставшихся сил, но и весь арсенал нецензурных слов и выражений, так что ему пришлось сочинять на ходу новые. Несмотря на все старания его и помощников, рвота желчью пару раз все же случилась.

Клетки мозга в это время обдумывали, удастся ли избежать сильного гормонального дисбаланса в ближайшие дни. Экономия во всем теле была строжайшая. Частота сердечных сокращений, давление и температура снизились до не самых желательных пределов и продолжали падать. По самым общим подсчетам еще дней десять такого режима могли привести к острой сердечно-сосудистой недостаточности, при которой сосуды не смогут поддерживать необходимое давление. В этом случае был более чем возможен инфаркт головного мозга. При мысли о нем, клеткам мозга становилось заранее плохо.

* * *

Полная экономия во всем ужасала. Многие предприятия едва функционировали или даже были остановлены за ненадобностью. Некоторые работали только днем, а на ночь отключались. Порой казалось, что жизнь в теле остановилась. С каждым днем надежда на улучшение таяла. Пищеварительная система бездействовала. Чувство голода, как и хотел главная клетка желудка, было на нуле. Но его не покидали опасения, что после слишком длительного простоя система может не запуститься вновь. Попросту говоря, человек может утратить способность питаться самостоятельно. А это уже представляло угрозу для жизни. Вышестоящее начальство звонками он больше не беспокоил. Нейроны сейчас волновались из-за истощения мозговых центров, и некоторые из них уже начинали вести себя не совсем адекватно. Услышав нервный, заикающийся смех в трубке в последний раз, главная клетка желудка бросил трубку и махнул рукой, только и сказав: «Э-эх!»

Сейчас он сидел в обесточенном помещении, тоскливо вглядываясь в темноту. Желудок не издавал практически никаких звуков. Казалось, он просто уснул. Решив последовать его примеру, главная клетка желудка завалился в свою каморку и плюхнулся на импровизированную кровать из матраса, кинутого поверх ящиков. Он лег на спину, вытянулся, сложил руки на животе и, мысленно послав все ко всем клеточным предкам, решил впасть в спячку. В голове крутились беспокойные мысли о том, что если он сейчас уснет, то, возможно, больше никогда не проснется. Прикрыв глаза, он задремал…

Проснулся главная клетка желудка от радостного крика мисс эритроцит АЕ-3803:

— Я принесла вам кислород!

Она ввалилась в незапертую дверь, едва не уронила коробку и попыталась достать из кармана фонарик. Главная клетка желудка первым достал свой и осветил суетящуюся АЕ-3803.

— Чего расшумелась? — недовольно спросил он. — Я тут поспать пытаюсь.

— Господин главная клетка желудка, вот ваш кислород! — не в меру радостно сообщила в ответ АЕ-3803.

— Что-то ты больно бодрая, — заметил он.

— Ой, тут такое случилось! Такое!.. — затараторила АЕ-3803, которой не терпелось все рассказать. — Представляете, сперва в небе появилась труба… А потом… потом… Из нее хлынули питательные вещества. И там было столько глюкозы! Я так наелась впервые за все это время!

— Ну рад за тебя.

— А у меня теперь такое предчувствие, — не замолкала АЕ-3803, — что все теперь будет хорошо. Вот увидите.

— Хотелось бы верить.

Тут внезапно вокруг все содрогнулось, пришло в движение, заурчало. В желудок полилась жидкость.

— Ну что ж, уже неплохо, — заметил главная клетка желудка, чувствуя, как окончательно проснулся.

— Эй, шеф! — раздалось снизу. — Это не просто вода, тут питательная смесь. Куча белка и всего прочего.

— Жидкая пища — сейчас прямо то, что надо, — сказал главная клетка желудка, снял со стены каску и нахлобучил ее на голову. — Пора приниматься за работу.

* * *

P. S.

С момента окончания голодных мучений прошло несколько дней. К сожалению, не всем клеткам удалось после них оправиться, многие погибли раньше времени или не могли больше выполнять свою работу, вследствие чего некоторые покончили с собой, запустив апоптоз. Те, кто выжил, старались поскорее забыть про все это, как про страшный сон. У многих появилась привычка наедаться впрок или делать запасы. Некоторые даже стали держать еду под подушкой, на случай внезапного голода.

Нейтрофил U-1146 и мисс эритроцит АЕ-3803 потягивали чаек в сквере и рассуждали о том, что хорошо все, что хорошо кончается. Рядом сидела менеджер в специальной чалме из ткани, пропитанной лечебным составом. С его помощью она лечила облысение, также делая на ночь холестериновые маски. Эта методика уже приносила свои плоды: кожа практически зажила, а макушка стала покрываться темными точками пробивающихся волос.

Вскоре к ним присоединились U-4989, так и не расстававшийся со своей кастрюлькой, и NT-4201. Они захватили целую кучу разных сладостей, АЕ-3803 разлила оставшийся чай из термоса, и вся компания принялась дружно хрустеть печеньем, конфетами и жевать пирожки с повидлом, приобретенные в кафетерии у госпожи макрофага. (Та бросила как ненормальная гоняться за бактериями и вспомнила, что в жизни есть еще куча всего интересного.) U-4989 с довольным видом заедал печеньками припасенную вяленую бактерию и думал, что, пожалуй, жизнь удалась. Все нахваливали пирожки от макрофага и искренне надеялись на то, что этот голодный ужас никогда больше не повторится.

Над ними, на террасе, расслаблялись В-лимфоцит и клетка памяти. Они валялись в шезлонгах и потягивали протеиновые коктейли.

— Приятно вот так побездельничать, послав все к базофиловой бабушке, — сказал В-лимфоцит, поднимая стакан и чокаясь с клеткой памяти.

В этот момент базофил оглушительно чихнул, наступил на банановую кожуру, неизвестно откуда здесь взявшуюся, и полетел. Кое-как удержав равновесие с помощью зонтика, он чудом не упал. Однако из его кармана вылетел листок бумаги, весь вдоль и поперек исчирканный стихами. Он плавно спланировал вниз, едва не застряв на ближайшем дереве, и опустился прямо в руки АЕ-3803. Та расправила его и прочитала:

«Нет печали, нет больше тревоги,

Выживаем всем бедам назло.

Энтеральное спасло нас питание,

Парентеральное прежде спасло.

Не сгубили бы клетки мы печени,

Не нажили бы в почках камней,

Если б с этой проклятой диетою

Мы бы были немного умней.

Одурев в эйфории кетоновой,

Мы прошли окислительный стресс.

И едва до конца не похерили

Всей иммунной системы прогресс…»

К сожалению, оставшуюся часть стихотворения разобрать было решительно невозможно. АЕ-3803 свернула бумажку и сунула в карман, подумав, что при случае отдаст ее базофилу, но отвлеклась на вкусный пирожок, последним оставшийся на тарелке, и тут же про все забыла.