Драконья ферма (джен)

— Ну что, кто из них тебе наиболее симпатичен? — наклоняясь к уху Мары, тихонько спросил Эд.

— Ради Бога! — Мара раздражённо повела плечами, отводя взгляд от компании что-то весело обсуждавших молодых людей. Она уже собиралась начать оправдываться, объяснять, что думала совсем о другом, а не разглядывала незнакомых мужчин в самолёте, а потом решила: какого чёрта? Это ведь больше не его дело!

Необходимость лететь в командировку в тайгу на секретный объект Корпорации с собственным начальником, роман с которым закончился не по его инициативе, совершенно её не радовала. И даже мысль о том, что ей предстоит увидеть настоящих драконов, никак её с этим не примиряла.

— Симпатичные ребята, молодые и весёлые! Неужели и я был таким? — игнорируя её тон, спокойно произнёс Эд.

Мара вновь неохотно подняла взгляд.

Высокий парень, типичный тощий «ботаник», в очках и с жидкой профессорской бородкой, стоял в проходе, небрежно опираясь на кресло, в котором хохотала симпатичная черноглазая девушка с туго заплетёнными в косы смоляными волосами. Рядом с ней, развалившись на сидении, весело травил байки рыжий крепыш с окладистой бородой и озорными голубыми глазами.

— Да, молодые и весёлые, — согласилась Мара.

Ссориться на самом деле не хотелось, но и поддерживать беседу — тоже. И всё же надо было как-то себя заставить. В конце концов, ей предстояло работать бок о бок с Эдом почти неделю, и если они начнут собачиться прямо сейчас, проще никому от этого не станет. А ведь когда-то Эд ей нравился, да что там греха таить — она была в него влюблена. Его скуластое лицо, высокий лоб и карие, всегда немного прищуренные глаза казались ей верхом совершенства, как и его умение вести беседу. А потом случилась та авария, Мара попала в больницу, и всё в их отношениях пошло наперекосяк. Она не смогла бы даже внятно объяснить, что произошло. Просто всё вдруг стало не таким, как прежде. То, что когда-то ей нравилось, теперь раздражало. То, что казалось смешным — виделось глупым. Может, она просто Эда себе придумала? Ведь нельзя же так разом взять и разлюбить человека?

— Ты последнее время какая-то нервная, — тихо, но твёрдо сказал Эд, глядя прямо перед собой, так, словно обращался вовсе не к ней. — Я хочу, чтобы ты поняла, я не собираюсь делать ничего из того, что тебе не понравится. Чего бы ты сама не захотела. Честно! Я знаю, что для тебя всё уже в прошлом. И при всей моей симпатии к тебе…

Он замолчал, не закончив фразы, и Мара почувствовала себя неловко — глупо было раздражаться из-за ерунды.

— Прости, я постараюсь… постараюсь быть более дружелюбной, — пообещала она. — Просто я до чёртиков ненавижу летать. К тому же всё это, — Мара покрутила пальцем над головой, обводя салон по кругу, — называется самолётом только по недоразумению.

Словно в подтверждение её слов самолёт ощутимо тряхнуло, а затем ещё раз и ещё. Мара вцепилась в подлокотники, высокий парень, стоящий в проходе, шлёпнулся на сиденье, и его друзья радостно загоготали.

— Ничего, уже почти долетели, — Эд поймал руку Мары и успокаивающе сжал.

Просто по-дружески.

Ощутив тепло его пальцев, Мара невольно напряглась — было в этом нечто приятное и неприятное одновременно. Будто в её сознании всегда жило два Эда — чужой, раздражающий её незнакомец и близкий человек, который был ей когда-то дорог, и она никак не могла понять, какой из них — настоящий. Может, поэтому у них всё разладилось?

Эд, почувствовав её напряжение, отпустил руку и негромко сказал:

— Это займёт всего неделю, проведешь фотосъёмку по своему предписанию, я составлю список нужного оборудования, и через неделю вернёмся домой. Давай не будем усложнять то, что и так сложно. Постарайся получить удовольствие от этой поездки, в конце концов, далеко не каждому человеку выпадает шанс увидеть настоящих драконов.

— Не надо было заставлять меня никуда лететь, — упрямо сказала Мара.

Рука Эда машинально потянулась к вороту рубашки, блеснула золотая цепочка, и в ладонь к нему скользнул кулон. Мара знала — когда Эд сильно нервничает или злится, он всегда принимается теребить эту странную штуковину — выпуклый диск с отверстием посередине. Когда-то давно, когда она ещё лежала в больнице, Эд сказал ей, что носит этот кулон из сентиментальных соображений, чтобы их с Марой кулоны были парными, но Мара знала, что это неправда. Свой маленький элегантный кулон она носила с детства, и он не имел ничего общего с той тяжёлой побрякушкой, что таскал на себе Эд. Много позже, когда они почти разошлись, Эд признался, что это подарок от очень близкого ему человека. И хотя судьба развела их в разные стороны, привычка носить кулон у него осталась, как и дёргать его в минуты сильного раздражения.

— Сделай над собой усилие, — сухо попросил Эд, сжимая в ладони кулон. — В конце концов, это твоя работа!

Мара видела, как он нервно теребит кулон, и понимала, что у него есть повод на неё злиться.

* * *

Прямо у взлётной полосы их ждал несуразный автомобильчик, формой и цветом напоминавший огромную буханку белого хлеба. Их случайные попутчики помахали им на прощание руками, сели в другой автомобиль, похожий на военный пикап, и умчались прочь.

— Геологи? — спросила Мара, пока Эд под присмотром молчаливого водителя загружал их сумки и немногочисленное оборудование в машину.

— Кто их знает! Может, туристы. Сейчас модно ездить в экстремальные туры. Близость природы и всё такое, — Эд недовольно покачал головой, словно считал подобное увлечение блажью.

Шофёр — сгорбленный, седой и бородатый, такому впору было править тройкой — быстро довёз их до места, помог выгрузить вещи у высоченного забора и всё так же молча, не прощаясь, укатил прочь.

— Ничего себе забор! — Мара огляделась по сторонам, потирая правый висок и одновременно отмахиваясь от многочисленных комаров, так и норовивших сесть ей на руки. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась девственная тайга — ни дымка, ни человеческого жилища, ни нормальной дороги. И среди всего этого дикого великолепия возвышался огромный четырехмётровый забор из тёсаных сосновых брёвен.

— Только вышек с пулеметами не хватает, — добавила она растерянно.

— И колючей проволоки, — согласился Эд и забарабанил в неприметную калитку, обнаружившуюся с правой стороны от опорного столба.

Отзвук его тяжёлых ударов эхом разнёсся по округе, потревожив окружавший их лес и стайку чёрных птиц, шумно взлетевшую с ближайших сосен. Птицы с криками покружили над их головами и унеслись прочь, а вокруг вновь повисла неприятная и давящая тишина.

— Интересно, каковы шансы, что нас услышат? — пробормотал Эд и, отступив от калитки на шаг, посмотрел куда-то вверх, туда, где тёсаные пики забора пронзали голубое небо.

«Что он рассчитывает там увидеть?» — подумала Мара, задрав голову и вглядываясь в жаркое марево, колыхавшееся над краем высокого заграждения. Ей здесь почему-то не нравилось. Не нравилось, что они находятся так далеко от цивилизации, что она приехала сюда с Эдом, не нравилось само это место, отчего-то заставлявшее её нервничать. Всё здесь ей виделось каким-то неправильным. И эта странная тишина… Даже воздух казался в этом месте совсем другим — разреженным и тяжёлым, как бывает только перед самой грозой.

— Тебе доводилось бывать здесь раньше? — Мара сорвала ветку и принялась остервенело отмахиваться от комаров. — Не комары, а звери какие-то! — добавила она.

— Нет, не доводилось, — отозвался Эд. — Да и когда? Меня же сорвали с другого объекта! Да ты и сама всё знаешь, — он вновь подошёл к калитке и нетерпеливо закричал: — Хозяева-а-а! — и тут же снова изо всех сил забарабанил по створке двери. — Есть кто?!

— Странное здесь всё какое-то, — сказала Мара, осторожно касаясь забора. — У тебя так бывает — смотришь, и тебе кажется, что ты здесь раньше уже был, хотя точно знаешь, что тебя здесь не было и быть не могло?

Она вновь потёрла правый висок, начиная ощущать подступающую головную боль.

— У меня ещё и не такое бывает с этой работой, — проворчал Эд и тут же с облегчением выдохнул: — Ну наконец-то!

Громко лязгнул дверной засов, и калитка открылась, приглашая их войти внутрь.

— Ты заходи, — сказал Эд, — а я вещи возьму.

Он пошёл собирать лежащие на земле сумки, а Мара послушно вошла в узкую калитку и растерянно остановилась. Она почему-то решила, что дверь открыли дистанционно, с КПП, но с другой стороны забора никакого КПП не было. На поросшей травой лужайке их ждали двое: женщина лет сорока, чуть полноватая, в цветастой юбке, с косами медного цвета, уложенными вокруг головы на манер короны, и неприметного вида невысокий мужчина лет тридцати пяти с немного странной, робкой улыбкой.

— Ну наконец-то вы добрались! — радушно сказала женщина, завидев Мару. — А мы уже решили, что вы сегодня не приедете! Мы вас утром ждали.

— Нам вылет задержали, — машинально ответила Мара, удивлённо оглядываясь по сторонам.

С этой стороны забора простиралась всё та же тайга, только деревья здесь росли немного пореже, да вдалеке, на небольшом холме, виднелся огромный двухэтажный дом, сложенный из вековых сосен. А вокруг — ни единой живой души, никаких машин, оборудования или следов строительной площадки. Ничего, что свидетельствовало бы о том, что здесь и правда находился один из самых секретных объектов Корпорации.

— Меня Анна зовут. А это мой помощник, Эйден, — сказала женщина.

— А где все остальные? — по-прежнему растерянно оглядываясь, спросила Мара и тут же, спохватившись, представилась: — Простите. Я — Мара.

— Очень приятно! — ответила Анна. — Да тут никого больше нет, кроме нас. Мы здесь вдвоём живём — я да Эйден.

Она посмотрела на Эда, затаскивающего в не слишком широкую калитку оборудование, и строго велела своему спутнику:

— А ну-ка, Эйден, помоги-ка гостям!

Эйден, прихрамывая, заковылял к калитке, а Эд, освободившись от сумок, подошёл к ним с Анной.

— Добрый день, я Эдуард Петрович, — представился он, протягивая Анне руку, — можно просто Эд.

Они обменялись вежливыми приветствиями, и Анна тут же спросила:

— Вы, небось, устали с дороги? Идёмте, я вам дом покажу. Скоро уже смеркаться начнёт, так что сегодня о работе ни слова — отдохнёте, поужинаете, а к драконам завтра пойдём.

Она повернулась и пошла в сторону дома, а следом, нагруженный сумками, всё так же прихрамывая, поплёлся Эйден.

— Зачем мы сюда прилетели? — рассерженно глядя на Эда, прошептала Мара. — Здесь же нечего фотографировать! В предписании было сказано провести фотосъёмку исследовательского центра, включая техническое оснащение и объекты исследования, а здесь ничего нет!

Эд взял Мару за локоть и подтолкнул вперёд.

— Идём, — сказал он, не обращая внимания на её тон, — здесь есть драконы. Уверен, тебе этого будет достаточно.

* * *

Эйден отнёс их вещи на второй этаж, показал комнаты и поспешно ретировался.

Оставшись одна, Мара легла на кровать, раскинула руки и уставилась в потолок. Хотелось домой. Очень хотелось домой! Что ей тут делать все эти пять дней? В этой глуши! С фотографиями драконов она и за день сможет управиться!

Мара терпеть не могла такие поездки и всегда радовалась, что она всего-навсего младший сотрудник заштатного отдела Корпорации, которого редко посылают в командировки. Именно поэтому она так удивилась, когда её направили сюда, да ещё и с Эдом. А теперь, когда выяснилось, что особой работы для неё тут нет… Она расстроенно потёрла виски. Неужели Эд и вправду решил использовать своё служебное положение, чтобы таким странным способом попытаться вновь наладить с ней отношения? Захотел провести с ней недельку наедине? Надеялся произвести на неё впечатление драконами? Да нет, на него это не похоже! Даже до их захолустного отдела доходили сплетни, что её «бывший» не из тех, кто долго переживает потери, и всегда с лёгкостью находит, с кем утешиться. Да и желающих поехать с ним в эту командировку наверняка нашлось бы хоть отбавляй. Тем более, к драконам!

Тогда что же она здесь делает?

Мара посмотрела в окно на пламенеющий закат, на верхушки сосен, на девственный лес…

Ей казалось странным, что подобное место принадлежит Корпорации. Мара привыкла к тому, что их огромная фирма занимается только дорогостоящими высокотехнологическими исследованиями: генетика, клонирование, физика элементарных частиц, возобновляемые ресурсы. А здесь... Здесь всё словно застыло в средних веках! Ни дорог, ни собственной электрической подстанции, ни современного оборудования. И никакой охраны! И это в месте, где содержатся единственные в мире драконы! А ведь у них с Эдом даже документы не попросили, когда они приехали… И всего два человека на такой огромной территории…

Мара провела рукой по щербатой поверхности тумбочки и почувствовала, что её невольно начинает охватывать беспокойство. Всё в этом месте казалось ей неправильным. Эд сказал, что драконов обнаружили совсем недавно, а складывалось ощущение, что забору и дому уже много лет: мебель была не новая, на лестнице — сбитые ступеньки, да и другие мелочи говорили о том, что в этом доме живут уже довольно давно. Может, здесь раньше была базовая станция?

Мара расстроенно покачала головой, понимая, что всё равно не найдёт ответов. Надо было спускаться вниз. Не сидеть же ей в этой комнате до самой ночи?

* * *

Вечер прошёл на удивление хорошо и спокойно. Ужин был простым, но сытным и вкусным, к чаю Анна напекла блинов, и Мара с облегчением почувствовала, как охватившая её тревога постепенно отступает, растворяясь, словно сахар в стакане с чаем. Они болтали о пустяках — о погоде, о том, когда лучше собирать иван-чай, о последних политических событиях в мире. А где-то ближе к полуночи в доме внезапно погас свет.

— Генератор шалит, — спокойно сказала Анна, доставая свечи. — Да вы не волнуйтесь. У нас тут такое частенько случается.

— Я, пожалуй, всё же пойду спать, — едва сдерживая зевоту, устало сказала Мара.

— А я ещё посижу, — ответил Эд, словно позволяя ей уйти. Мара уже открыла рот, чтобы съязвить по этому поводу, но сдержалась.

На втором этаже кто-то стоял у двери её комнаты. Мара, и не подумавшая прихватить свечу, застыла на последней ступеньке, судорожно вцепившись в перила лестницы.

— Кто здесь? — испуганно спросила она.

Тень сделала шаг вперёд, вступила в пятно лунного света, падающего из окна, и Мара узнала помощника Анны.

— Эйден, вы меня напугали, — пробормотала она, с трудом удерживаясь от желания сбежать. Мужчина подошёл к ней вплотную и стал разглядывать её лицо.

— Мара… — сказал он, странно кривя губы в какой-то пугающей улыбке, и в его глазах Маре внезапно почудилась какая-то жуткая, невообразимая тоска.

— Спокойной ночи, — выдавила она, проскользнула мимо него по коридору, зашла в комнату и тут же с облегчением закрыла дверь. Сумасшедших она боялась сколько себя помнила, а то, что Эйден точно был не в себе, невозможно было не понять.

И почему его тут держат? Как вообще такого могли взять в Корпорацию?

Сердце вновь заколотилось от неясной тревоги. Мара юркнула под одеяло и свернулась калачиком. Кровать была холодная, белье — немного сыроватым. Мара лежала, поджав ноги и закрыв глаза. Она слышала приглушённый смех Эда и Анны и почему-то была уверена, что Эд решил пополнить список своих побед. Вот только почему-то она не знала, как ей к этому относиться.

* * *

Мара всегда считала, что книжное выражение «её разбудило пение птиц» — явное литературное преувеличение, но оказалось, и правда — птицы могут петь так, что никакого будильника не понадобится. Старомодные ходики показывали шесть утра. Мара со стоном перевернулась на спину, опять закрыла глаза, но, поняв, что уснуть уже не сможет, вскочила, торопливо оделась и, прихватив полотенце, спустилась вниз.

— Ранние птички, ишь ты! — поздоровавшись, сказала Анна. — А я вот решила пироги поставить, не думала, что вы так рано встаёте. Ну да ты умойся, погуляй немного. Позавтракаем и уж тогда за работу, да?

— Вам помочь? — спросила Мара.

— Иди, иди, мне одной-то привычнее, — махнула на неё полотенцем Анна.

Эд курил на крыльце, щурясь на солнце.

— Встала уже? — он поприветствовал Мару взмахом руки, внимательно разглядывая её из-под опущенных ресниц. — Тут есть озеро, я проверил. Можно будет потом прогуляться.

— Домой хочется, — Мара села рядом на ступеньку и откинула голову назад, глядя в небо.

— Неужели ты не хочешь увидеть драконов? — усмехнулся Эд. — Многие душу бы продали за такую возможность.

— Хочу, конечно, — Мара на секунду прислушалась к собственным ощущениям и вдруг с удивлением поняла, что на самом деле мысль о предстоящей встрече с драконами пугает её. Может, поэтому ей здесь так неуютно?

— Вся эта дикая жизнь не для меня, — честно призналась она. — Мне в таких местах всегда плохо. Нам обязательно торчать здесь все эти пять дней?

— Самолёты сюда летают редко, только по понедельникам и пятницам, — ответил Эд, — но ты не переживай, пять дней пролетят незаметно, ты даже оглянуться не успеешь.

Они быстро поели — насколько это было возможно, когда на столе высится гора самых разных пирожков. Мара сбегала за фотоаппаратурой, Эд взял чемоданчик для сбора образцов, Анна кликнула Эйдена, и они вчетвером отправились к огромному ангару, стоявшему в глубине территории.

У ангара Анна раздала всем очки, облегчённые респираторы и защитные костюмы, влезать в которые было трудно и неприятно.

— Руками не машите и пока стойте в сторонке, хорошо? — Анна дождалась, пока все переоденутся, и кивнула Эйдену. Тот с готовностью открыл небольшую дверь.

Анна вошла первой, все остальные последовали за ней.

За толстой решёткой, поднимавшейся от пола до потолка, лежали драконы. Сперва Маре показалось, что она видит три небольших разноцветных холма — буро-зелёный и рыжевато-коричневые, покрытые странными наростами и мхом. Но вот один из «холмов» пошевелился, приподнял шипастую голову и встал, и сразу стало понятно, что дракон огромный, едва ли не в три человеческих роста. Почувствовав незнакомый запах, дракон медленно приблизился к решётке и напряжённо принюхался. Его глаза были полуприкрыты тяжёлыми морщинистыми веками, из пасти белым облачком вырывался дым.

Мара сделал шаг к клетке, но её удержали.

— Нет, — услышала она приглушённый голос Анны. — Стой тут, милая.

Мара послушно кивнула, не в силах отвести взгляда от дракона.

— Это Турий. Он у нас главный, — Анна чуть подняла респиратор. — А за ним девочки — Фиона и Лилия.

Мара смотрела на Турия, как заворожённая, а тот, внимательно оглядев людей, уставился жёлтыми немигающими глазами прямо на неё. Ноздри его вздулись, струйка бедного дыма вновь вырвалась из пасти.

Маре стало трудно дышать, захотелось одновременно убежать и подойти к Турию ближе, положить руку на его морду и… Она покачнулась… А потом на неё волной накатил страх.

На мгновение ей показалось, что она видит, как точно такой же дракон поднимается на задние лапы, словно собираясь взлететь в небо. Рёв его разносится над округой, а затем он с грохотом припадает к самой земле и разевает огромную пасть. Она слышит, как кричат перепуганные люди, видит, как жаркая струя огня вырывается из раскрытой пасти и пожирает всё вокруг. Пламя опаляет ей лицо, запах сожжённой плоти становится невыносим…

Кажется, Мара едва не упала. Голова закружилась, перед глазами поплыли круги…

— Ну всё, всё, давай-ка выйдем на воздух, ладно? Эйден с Эдом останутся, а мы пойдём, — Анна потянула Мару за руку и, поддерживая её под локоть, вывела из ангара. — Ты тут посиди, да маску сними, сейчас отпустит.

Мара как подкошенная опустилась на старенькую скамейку, стоявшую у входа в ангар, стянула с себя защитную маску и очки.

Что это было? Первобытный страх? Генетическая память, через поколения способная вселять такой ужас? Ей казалось, что она до сих пор слышит крики людей!

— Это невероятно, — Мара вытерла разом вспотевшие ладони и поняла, что руки её дрожат. — Вот говорят — драконы, драконы… Но пока не увидишь…

— Пока не увидишь, не поймёшь... — согласилась Анна, тоже снимая маску и стягивая с себя верхнюю часть защитного костюма. — Ты не волнуйся, на них так многие реагируют. Да только со временем человек ко всему привыкает. Самой поначалу не верилось, что такое возможно, а когда видишь этих зверюг каждый день, да только и думаешь, как прокормить, да что ещё успеть сделать, то и свыкаешься. Сил с ними нет никаких! Иногда по морде Турию так и тянет дать! Своенравный он...

— Как вы вдвоём с ними справляетесь? Вы тут давно?

— Да это как считать, милая, — Анна грустно улыбнулась. — Вроде и недолго, а вроде и не сосчитать сколько.

— А откуда они вообще здесь взялись, эти драконы?

— Ты лучше об этом в своей Корпорации спроси, как вернёшься, — ответила Анна, вставая. — Ладно, коли всё у вас пойдёт как надо, то всем легче станет. Ну что, пришла в себя?

Мара тоже встала, кивнула, натянула обратно очки и респиратор. Фотографировать в очках было неудобно. Мара злилась, но старалась изо всех сил, пока Эд, тихо переговариваясь с Эйденом, проверял газовые анализаторы. Мара подходила всё ближе и ближе, и в какой-то момент Турий резко, с рёвом, напоминавшим дребезжание огромного железного листа, кинулся к решётке и ударился о неё всем телом. От неожиданности Мара чуть не выронила фотоаппарат. Эйден моментально метнулся к клетке, поднимая руки, и Турий, огромный, страшный Турий, недовольно ворча, ушёл вглубь помещения.

— Не надо так близко подходить, — Эйден повернулся и протянул к Маре руку. — Не надо их беспокоить, — он говорил тихо, медленно и успокаивающе, но у Мары, вопреки его тону, сердце всё сильнее сжималось от страха. Она опустила глаза вниз, на собственные руки и поняла, что фотоаппарат ходит ходуном.

— Мне кажется, на сегодня хватит, — сказал Эд, всё это время не спускавший с Мары внимательного взгляда.

* * *

Анна с Эйденом ушли, а Мара и Эд остались сидеть на солнышке рядом с ангаром, из которого то и дело доносились звуки, навевающие мысли о паровозном депо.

— Тебе не кажется, что здесь всё как-то не так? Как-то странно? — спросила Мара.

— Драконы… Знаешь ли, это само по себе настолько странно, что всё остальное просто меркнет, — ответил Эд, закуривая.

Мара закрыла глаза. Как же Турий бросился к решётке! Она невольно вздрогнула, вспоминая глаза дракона — жёлтые, с вертикальным зрачком. Зеленоватую, словно подсвеченную изнутри, бугристую кожу… Несмотря на свой огромный размер, драконы оказались удивительно проворными. А как бы они могли парить в небе…

— Им тут плохо, — сказала Мара. — Всё время взаперти. Им летать надо, а они... Это ужас, а не жизнь…

— Отличная идея — выпустить их полетать, — хмыкнул Эд. — Прямо вижу дракона над тайгой. Наши конкуренты и власти будут в восторге, а о населении и журналистах я просто умолчу.

— Да я всё понимаю, — сказала Мара раздражённо, — но согласись, держать их в клетке это настоящее живодёрство.

— Я здесь, в частности, для того, чтобы выяснить, как и куда их можно перевести, — он посмотрел на неё, словно ожидая какой-то реакции.

Мара пожала плечами.

— Надеюсь, в Корпорации придумают что-нибудь гуманное.

Они немного помолчали, то и дело поглядывая на ангар.

— Пойдём, что ли, прогуляемся, пока комары затаились, — предложил Эд и, решительно поднимаясь, протянул Маре руку. — Погода отличная.

«А ведь и правда», — подумала Мара. Она и не заметила, что комаров не было весь день.

Хоть одна хорошая новость!

* * *

Они, не торопясь, направились в сторону озера, но далеко уйти не успели.

— Эдуард Петрович, — Эйден появился откуда-то сбоку, подошёл неслышно и незаметно, заставив Мару вздрогнуть. — Там это... люди у ворот. Стучат и стучат. Стучат и стучат. Кричат, что у них кто-то ранен…

— Люди? Здесь? — встревоженно перебил его Эд. — Такое уже случалось?

— Нет, не было такого, — Эйден вымученно улыбнулся и дёрнул головой. — Никто не приходил. Никогда.

— Думаю, будет лучше им не открывать, — немного подумав, сказал Эд, — постучат и уйдут.

Мара побледнела.

— А вдруг там что-то серьёзное? — спросила она. — Что если им и правда нужна помощь?

— Даже если и так... — ответил Эд. — Это, между прочим, секретный объект. Мы не имеем права никого сюда впускать. Да и не кажется ли тебе это подозрительным? Поблизости здесь жилья нет. Так откуда они тогда взялись?

— Давай хотя бы выясним, что у них случилось. Пожалуйста! — взмолилась Мара. Оказаться раненым в тайге, наткнуться на человеческое жильё, знать, что помощь близка, и не получить её! Что может быть страшнее?

Что-то внутри неё болезненно сжалось, заставляя уговаривать Эда. Она хорошо знала, каково это — остаться без помощи, видеть раненых людей и не иметь возможности им помочь. Чувство отчаянной бесполезности, вина… Она ненавидела это! Её авария, та авария... Она отмахнулась, прогоняя пугающее воспоминание.

— Эд, давай им поможем, — повторила она снова. — Если мы их впустим, они даже не догадаются, что здесь есть что-то секретное. Ну что они тут увидят? Дом в лесу? А потом… Эйден, тут же есть машина? — Мара прикоснулась к руке Эйдена, и тот дёрнулся, словно обжегшись. И Мара мысленно обругала себя — зачем она лезет к этому странному человеку, чью реакцию невозможно предугадать?

— Есть. Давно стоит, но есть.

— Вот видишь! Узнаем, что случилось, и, если им нужна помощь, просто отвезём их в город, — Мара заглянула Эду в глаза. — Ну пожалуйста!

Эд смотрел на неё, нахмурившись, и молчал. Наверняка он всё понял по её умоляющему взгляду, по её встревоженному лицу, просто не мог не понять… Он хорошо знал, что тогда произошло…

— Ладно! — сказал он, наконец, сдаваясь. — Надеюсь, моё человеколюбие и мягкость не выйдут нам боком! Начальство узнает — убьёт и разбираться не станет!

— Мы никому-никому никогда не скажем! — Мара молитвенно сложила руки.

— Что ж, хорошо, пошли! — Эд направился к воротам, Эйден и Мара поспешили следом.

За воротами, на рюкзаках, сидела давешняя компания молодых и весёлых: высокий ботаник, рыжик-крепыш и хохотушка-красавица.

— А мы уж решили, что всё... — девушка вскочила первой и подбежала к Эду. — Думали, никто не выйдет, и мы тут… Боже! Боже, спасибо! — она вцепилась Эду в рукав и отчаянно затараторила: — Меня Василисой зовут, а это Макс и Ник. Мы в поход пошли, а Макс полез на какую-то скалу без страховки и упал. И кажется, сломал ногу! Мы его сюда еле дотащили и больше не можем! Сил нет! Он же тяжёлый, а ведь ещё эти вещи!

Эд, не говоря ни слова, подошёл к лежащему на импровизированных носилках рыжему парню и опустился перед ним на корточки.

— Значит, ты — Макс? И что всё-таки случилось?

— Да вот… как-то неудачно... — Макс задрал штанину. Раны были обработаны и забинтованы, и кое-где повязка уже пропиталась кровью.

— Как вы нас нашли? — Эд встал и повернулся к высокому парню, который стоял чуть в стороне и нервно курил.

— Мы спускались с холма и увидели ваш забор… Подумали, что здесь должно быть жильё, — он виновато развёл руками. — Простите, что так вторгаемся, но сами видите — непредвиденная ситуация…

— На такие случаи обычно предусматривают возможность вызвать подмогу.

— Этот идиот, — Ник затушил сигарету и аккуратно убрал окурок в пустую пачку. — Он мало того, что упал и повредил ногу, он ещё и рацию утопил.

— Интересное дело, — Эд снова хмыкнул. — Ладно, заходите, — он неохотно помог Нику внести Макса во двор и подозвал Эйдена.

Василиса подняла с земли рюкзаки и вошла следом.

— Ох, что же это? — Анна подбежала к ним со стороны дома, схватила Эда за руку и, отведя его в сторону, что-то быстро и крайне взволнованно заговорила, то и дело оглядываясь на ребят. Мара напрягла слух, но расслышала только несколько обрывочных фраз: «Как же это возможно… прерыватель… Надо попробовать…»

— Я потом вам всё объясню. Успокойтесь! — Эд высвободил руку и невольно потянулся к цепочке на шее. — Я знаю, что делаю.

Анна всплеснула руками и прижала ладонь ко рту.

Мара смотрела на них удивлённо и никак не могла взять в толк, почему они так нервничают. Даже если правилами запрещено впускать посторонних на секретный объект Корпорации, вряд ли кто-то узнает о трёх случайных туристах, заблудившихся в тайге.

* * *

Несмотря на то, что незваным гостям никто, кроме Мары, не был рад, Анна накрыла для них стол, а Эйден отнёс их вещи в комнату на первом этаже. Пообедали все вместе.

— Мы с Эйденом пойдём, посмотрим, что у нас с транспортом, — произнёс Эд, поднимаясь. Он внимательно посмотрел на Мару, но та отрицательно покачала головой.

— Я лучше тут побуду, с ребятами — ответила она.

Вдвоем с Ником они пересадили Макса на диван и помогли Анне убрать со стола. Василиса взялась мыть посуду.

— Можно я во дворе покурю? — спросил Ник.

— Можно, — сказала Анна. — Только, вот что, ребята, я — хозяйка строгая. Дальше туалета от дома не отходить. У меня по территории собаки бегают. Злые. Не лают, но от зада кусок отхватят и не заметят. Понятно?

Василиса испуганно ойкнула, а Ник послушно кивнул.

Мара вышла на крыльцо вместе с Ником. Он протянул ей пачку сигарет, но Мара покачала головой.

— Интересное какое место… Территория, судя по всему, очень большая, а на карте — ничего. Странно, как такое возможно? — спросил он, закуривая.

— Может, у вас карта старая? — предположила Мара.

— Возможно... — Ник с любопытством огляделся. — Собаки… Эх жаль, так хочется пройтись!

— Я сама тут гостья, не могу вам дать разрешения, — Мара села на ступеньку деревянной лестницы, поёжилась и застегнула куртку. Было прохладно.

— А в обычной жизни вы чем занимаетесь? — спросила она.

— Васька — актриса, не очень успешная, но не теряет надежды. Макс у нас чистый технарь, мотоциклы ремонтирует. А я… Я двигаю науку, — Ник приосанился. — В универе диссер пишу. А так мы со школы дружим.

— Это круто, — без тени иронии сказала Мара. Они были такими молодыми, классными и настоящими. И, наверное, не испытывали тоски, которую всё чаще и чаще ощущала Мара. Будто всё в её жизни уже прошло, кончилось, и ничего больше не будет. И даже визит к драконам ничего не изменит. Она вернётся в город, и всё потечёт по-прежнему — серо и буднично.

— А вы надолго сюда? — спросил Ник, видимо, пытаясь быть вежливым.

— Не очень. До следующего самолёта.

— Ну, значит и обратно вместе, — он вздохнул и, аккуратно убрав окурок в пачку, ушёл в дом.

Эд вернулся через пару часов, перемазанный, как чёрт, и такой же злющий.

— Остаётесь до утра, — бросил он коротко и ушёл опять. Мара решила, что не стоит к нему приставать с вопросами. Остальные решили так же. Василиса вытащила карты и стала зазывать всех играть в «Тысячу». Мара отказалась, решив почитать в своей комнате.

День плавно перетёк в вечер. Тихо стрекотали кузнечики, солнце мягко освещало комнату, было уютно и хорошо. Мара открыла окно и высунулась наружу. К дому, склонив голову к плечу и чему-то улыбаясь, шёл Эйден. Он словно почуял её взгляд, вздрогнул, огляделся и, увидев её, прибавил шагу. Встал под ее окном, запрокинул голову и стал говорить.

— Я не слышу, — Мара высунулась чуть больше. — Что?

— Отпусти! Ты же понимаешь, надо отпустить. Нет сил. Отпусти!

— Я? Но… — она догадалась, что он говорит о драконах. — Я не знаю, как! И потом... Их же сразу убьют! Поймают и…

— Пре-ры-ва-тель! Вспомни, — он молитвенно сложил руки, а затем постучал одной рукой по груди.

— Я не могу, — сказала Мара, но Эйден, не дослушав её, уже уходил куда-то в сторону хозяйственных построек.

Прерыватель. Мара села на кровать. Какое-то странное название, до боли знакомое, где она могла его слышать? И вдруг, как яркий солнечный лучик, она вспомнила сегодняшний разговор возле забора. «Прерыватель», — сказала тогда Анна, и Эд вновь потянулся рукой к своей цепочке. Возможно ли? В голове, расталкивая друг друга, заструились обрывочные воспоминания. Эд, ненавидящий цацки, всегда носил кулон, который больше подошёл бы какой-нибудь моднице. Всегда прятал его и не разрешал никому трогать, снимал крайне редко, пожалуй, только когда они залезали в постель… Выпуклый диск с отверстием посередине. Подарок… Возможно ли?

— Да нет, не может быть, — Мара помотала головой. Ещё несколько дней здесь, вдали от цивилизации, со всеми этими тайнами Корпорации, рядом с Эдом и драконами, и она окончательно сойдёт с ума. Прерыватель? Ерунда какая-то.

Мара вздохнула и взяла книгу. Уже стало темнеть, когда в её дверь постучали.

— Мара, это я, — раздался голос Эда. Она отодвинула щеколду, Эд вошёл и тут же улёгся на кровать.

— Чёрт возьми! Всё в порядке, а эта зараза не заводится!

— Может закончился бензин?

— Очень смешно, — Эд изобразил улыбку. — Бензина хоть залейся.

— И что?

— Ничего, отдохну и посмотрю ещё раз. С машинами такое случается, может еще заведётся, — он протянул к ней руку. — Что-то я устал.

Мара хотела ответить резко, чувствуя, как вскипает раздражение, но она почему-то вновь вспомнила про кулон, от которого сейчас в вороте рубашки виднелась только цепочка, и вместо едкого ответа улыбнулась и протянула ему руку.

— Ты всё сделал правильно. Максу в больницу надо. Даже если у него не перелом, то дело всё равно серьёзное.

— Могли бы и в палатке переночевать, туристы. Знаешь... — он провёл пальцем, прослеживая линию жизни на её ладони, и голос его изменился. — Не хочется идти вниз. Думал, хоть в непролазной тайге отдохну от толпы, ан нет. Не вышло.

— Мне казалось, ты любишь быть в центре внимания.

— Не всегда. Мара… — он притянул её к себе.

— Не надо так, Эд, ты же меня не любишь и никогда…

— Какое пафосное и в сущности пустое слово — «никогда»…

Он ждал от неё какого-то действия. Мара понимала — надо или заставить его уйти или позволить ему больше.

Она провела рукой по его груди, коснулась шеи, замерла, боясь испугать, подцепила пальцем цепочку и, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно, спросила:

— Откуда у тебя этот кулон? Ты его никогда не снимаешь…

— Я же тебе уже говорил, — он накрыл её ладонь своей, не позволяя достать кулон из под рубашки. — Это просто подарок. От очень дорогого для меня человека.

В дверь снова постучали.

— Петрович, ты не здесь ли? — раздался голос Анны. — Нигде тебя не найти.

— Проходной двор какой-то, — тихонько прошептал Эд и нежно поцеловал Мару в щёку. — Пошли, что ли?

Вечер получился на удивление приятный, с пирожками с брусникой и черникой, с неспешными умными разговорами. Если не вспоминать о драконах, можно было подумать, что хорошие приятели собрались на даче в Подмосковье…

* * *

Ночью она проснулась, услышав как громко ревут драконы, как грохочет, вторя им, гром. Подумала, что они реагируют на грозу, и вновь провалилась в беспокойный сон, где было много огня, кто-то кричал и что-то всё время гремело.

Утром Мару разбудил стук бьющей по раме створки окна. Небо затянули тучи. Мара поёжилась, выбравшись из-под одеяла, быстро оделась в джинсы и свитер и спустилась вниз. Анна, снова возилась на кухне, накрывала на стол.

— Сегодня ты не так рано, уже восемь, — сказала она вместо приветствия. — А Петрович раненько встал… Ты пирожки-то бери, бери, сырники горячие, чайник на плите. А я пойду.

Мара прихватила пирожок и вышла во двор — завтракать в одиночестве за большим столом не хотелось. Чуть в стороне от дома Эд, сидя на перевёрнутом ведре, курил и просматривал какие-то документы.

— Привет, — Мара подошла поближе.

— Привет, — отозвался Эд, подумал немного, отложил документы в сторону и душераздирающе зевнул.

— Не спалось? — спросила Мара.

— Вашими стараниями. Отвёз твоих подопечных рано утром в город. Свалил тяжесть с души, но теперь я неработоспособен. Завтракала?

Мара помотала головой.

— Так пошли? — Эд поднялся со своего ведра и снова зевнул.

— Отвёз? До больницы?

Эд кивнул, и у Мары отлегло от души — она вопреки здравому смыслу почему-то опасалась, что с ребятами может случиться что-то нехорошее.

— Найдешь, чем заняться? — спросил Эд после завтрака. — Лично я хочу воспользоваться служебным положением и профилонить весь день. Поспать, почитать и ничего не делать. Время на работу ещё есть, вчерашние записи вечером в порядок приведу. Ну как?

— Я бы прогулялась.

— Гуляй. Территория большая, но потеряться здесь крайне сложно. Дом видно издалека.

Стал накрапывать дождь. Мара накинула куртку и вышла на улицу. Ей всегда хорошо думалось на ходу. Засунув руки в карманы и набросив на голову капюшон, она пошла вдоль забора. Слава Богу, что можно было больше не беспокоиться о раненом Максе и его товарищах — и без них хватало поводов для волнения. Прерыватель. Что за дурацкое название? Что он может прерывать? И почему она должна изображать из себя борца за права драконов? Освобождать их? Ей, конечно, их жалко, но..

Мара остановилась и провела рукой по одному из массивных брёвен. Почему она вообще решила, что слова Эйдена заслуживают внимания? Она никогда не считала себя легковерной и наивной, а Эйден явно не был тем, в чьих словах стоило искать здравый смысл. Тогда почему? Мара пошла дальше, ведя рукой по забору: он был сложен из сосновых брёвен, хорошо обтесанных и плотно — мизинец не всунешь — подогнанных друг к другу, и только одна калитка… Мара остановилась, как вкопанная. Одна калитка… А ворота? Где ворота, через которые могла бы выехать машина? Она пошла быстрее — может, она не заметила? Она ускорила шаг, почти побежала и, когда вышла к калитке, замерла, испуганно глядя на сплошной забор.

Нет, господи. Этого просто не может быть!

Ворот здесь и правда не было. Мара растерянно огляделась и заспешила вдоль забора в другую сторону, всё прибавляя и прибавляя шаг, пока всё-таки не нашла то место, где когда-то были ворота. Теперь от них мало что осталось — проём был наглухо забит досками, на опорных столбах виднелись глубокие отметины от шурупов и снятых когда-то массивных петель. Отсюда вглубь территории шла давно неезженная, порядком заросшая травой грунтовая дорога, терявшаяся за деревьями.

Мара вдруг представила, как ворота открываются, и через них заезжают огромные грузовики, нагруженные оборудованием. Она и сама не знала, откуда взялось это воспоминание, откуда-то из далёкого прошлого. Длинные вереницы грузовиков, рычащие моторы, дождь, непролазная грязь и свет фар… Она отмахнулась от этого воспоминания, появившегося так невовремя и ни к месту. Сейчас ей нужно было думать не об этом. Неужели Эд её обманул?

Мара стояла в полной растерянности, не зная, что делать и куда бежать.

Оглядевшись по сторонам, она заметила вдалеке Эйдена, подметавшего мусор возле ангара, но, стоило Маре приблизиться, как он весь сжался и попытался сбежать.

— Нет! Подожди, не уходи, — она схватила его за рукав куртки. — Я же не враг! Скажи… скажи, ты же знаешь! Где ребята, которые вчера тут были? Эйден?

Он отвёл глаза и попытался вырваться из её цепкой хватки.

— Я знаю, Эд не мог отвезти их на машине! Где они?

Он посмотрел на неё с мукой во взгляде и пошептал тихо:

— Отпусти!

— Эйден! — чуть ли не закричала она. — Где ребята? Что с ними стало? Где они, Эйден!!!

Он быстро-быстро замотал головой, вырываясь с такой силой, что куртка затрещала по швам.

— Отпусти!

Отпусти! Это слово ударило её наотмашь... Вчера она решила, что он говорил о драконах! А он говорил о ребятах?! Что с ними сделали?

Мара оттолкнула его и понеслась к дому, сама не понимая, откуда только взялась такая злость. Она взлетела по лестнице на второй этаж и ворвалась в комнату Эда. И даже если бы комната была заперта на замок, Мару бы сейчас это не остановило.

— Что ты с ними сделал! — закричала она. — Что ты с ними сделал?

— Ты сдурела? — Эд подскочил на кровати, сел и стал тереть глаза рукой. — Ты чего так кричишь? Что случилось?

— Случилось то, что ты мне наврал! Сказала, что отвёз их на машине, но это же ложь!

— Сядь! — потребовал он. — И объясни толком, чего ты так верещишь!

— Ты сказал, что увёз ребят в город, — она сбавила тон, но садиться не стала и выставила вперёд руки, словно боялась, что Эд набросится на неё. — Но это неправда. Я уверена, ты даже не пробовал починить машину. Вы все знали, что это невозможно, ведь так? Ворота! Тут давно нет ворот, а через калитку ни одна машина не проедет!

— Не делай добра, не получишь зла, — вздохнул Эд. — Мы просто не хотели тебя волновать. Не думали, что ты обратишь внимание. Мара… — Эд виновато улыбнулся и спокойно зевнул. — Они ушли, утром сами куда-то делись, Анна обнаружила. Мы с Эйденом попробовали их нагнать, но… И знаешь, я думаю, что это дурной знак.

— Ты меня опять обманываешь! У Макса была сломана нога!

— Так ли? Откуда ты это знаешь. Им просто надо было сюда попасть.

— Зачем? — удивилась Мара.

— А ты и правда думаешь, что они обычные туристы, по чистой случайности вышедшие к нашему забору? Даже ты не можешь быть такой наивной! Корпоративный шпионаж приносит хорошие деньги, и наша фирма каждый день сталкивается с попытками завладеть её секретами. Конкуренты дорого бы дали, чтобы понять, чем мы тут занимаемся.

— Они дети, совсем дети! — не унималась Мара.

— Не стоит считать, что промышленным шпионажем занимаются одни старики. Мы не должны были их впускать, Мара, и если в Корпорации узнают, что я позволил посторонним зайти на секретный объект, меня просто вышвырнут на улицу. Мне не стоило идти у тебя на поводу!

— Я не могу в это поверить, — Мара наконец села и сжала руками виски. — Зачем ты мне соврал?

— Ожидал именно такой реакции, что ты начнешь суетиться и требовать, чтобы мы отправились в экспедицию на поиски, хотел этого избежать, — он невесело усмехнулся, достал сигарету, открыл окно и закурил. — Сколько времени? Только уснул и так хорошо спалось… А ты наблюдательная!

— Это вышло случайно, — сказал она обречённо. Может быть, он ей и не врал сейчас, но Мара при всём желании не могла ему поверить. Просто не могла.

— Давай поваляемся, как в добрые старые времена? — он примирительно протянул к ней руку.

— Нет, я пойду к себе, — она встала и ушла, заперлась в своей комнате и села около окна.

Впереди был целый день. А за ним ещё несколько тягостных, неприятных дней. Голова налилась тяжестью. Мара прижалась лбом к прохладному стеклу и закрыла глаза. Неужели Эд не врал, и такие милые ребята могли быть… шпионами? Даже думать об этом было смешно! С другой стороны, если пытаешься проникнуть куда-то, надо выглядеть совершенно безобидно — как ботаник, как милая девушка, как рубаха-парень. Вопросы никак не хотели отпускать её. Почему Эд взял её в эту поездку, хотя знал, что она ненавидит уезжать из дома? А если не он принимал решение, тогда тем более — почему отправили её? Почему он впустил сюда ребят, уступил её уговорам, если с самого начала подозревал, что они шпионы? Почему такой важный объект Корпорации совершенно не охраняется? Почему за драконами ухаживают только двое? Почему ей кажется, что драконы здесь давно? Кто-то же построил этот ангар, а потом? Что потом?

Мысли путались.

Мара застонала. Зачем ей всё это? Зачем она вообще во всё это ввязывается! Её же это не касается. Её работа — сделать фотографии и уехать домой. Тогда почему на душе так гадостно и тревожно, словно она не сделала что-то важное? Думать об этом не было никакого смысла, ничего уже давно не имело смысла. Вся её жизнь в какой-то момент пошла под откос. А ведь она смутно помнила, что когда-то у неё были весьма серьёзные амбиции. Она делала успехи, стремилась добиться чего-то значимого в науке. Куда же всё это делось?

Мара нашла в сумке обезболивающее и успокоительное и выпила сразу две таблетки. Где-то раскатистым эхом зарычал дракон. Мара вздрогнула, вцепившись в спинку собственной кровати. Боже, она ненавидела это место, ненавидела драконов, ненавидела Эда! Зачем он её сюда привёз? Зачем она здесь?

Мара расстроенно обхватила голову руками. С ней явно было что-то не так. И чего она так разволновалась?

День тянулся невыносимо долго. Мара не хотела ни с кем общаться, словно ощущая, что эти трое — заодно, а она будто против них всех. Эд сделал несколько попыток поговорить с ней, но она отвечала односложно и, прихватив пару пирожков и чай, заперлась в своей комнате.

Снова стала болеть голова, и Мара, как только стемнело, улеглась, совершенно по-детски надеясь, что следующий день всё исправит и всё наконец наладится.

* * *

Ветер разогнал облака, и утро выдалось неожиданно солнечным и тихим. Мара открыла глаза, вспомнила, где находится, и тихо застонала. Как было бы здорово вычеркнуть из жизни последние дни и снова проснуться дома! Ничего, надо было продержаться ещё немного, и уже завтра — самолёт и цивилизация, и никаких драконов. Она вновь вспомнила об Эйдене, о его просьбе и прерывателе, и решила для себя, что не должна никого спасать, и лучшее, что она может сделать, это спокойно отработать эти дни, вернуться в город и обо всём забыть.

Эд сидел, как и вчера, на том же самом перевёрнутом ведре и спокойно делал пометки в блокноте. Интересно, вдруг подумала Мара, почему в этом месте всё-таки нет комаров? С внешней стороны забора, в день приезда, их поедом ели комары, а тут ни одного. Может, всё дело в драконах? Ещё одна загадка этого странного места.

— Как настроение? — Эд отложил блокнот в сторону и встал. — Ну, Мара, держись. Чуть-чуть осталось. Сегодня ударно поработаем, а завтра в путь.

Впрочем, вид у него при этих словах был абсолютно не радостный.

— Я знаю, что иногда невыносима, — Мара вздохнула. — И… Впрочем, всё это ерунда. Давай работать?

На этот раз Анна с ними не пошла, а Эйден уже ждал внутри. Сегодня драконы не проявили к пришедшим людям особого интереса, а Турий вообще повернулся задом, загородив всякий обзор.

— Я не могу так снимать! — в раздражении бросила Мара. — Его зад я сняла уже во всех ракурсах!

— Ничего страшного, ещё есть время, попробуем после обеда, — ответил Эд, спокойно наблюдая за ней.

Мара поймала в фокус Лилию, приблизила, насколько это было возможно, навела резкость и… Замерла, растерянно пытаясь рассмотреть, с чем там играет дракониха. Тряпка, которую сейчас терзала Лилия, очень походила на футболку Василисы. Мара автоматически сделал несколько снимков, потом спокойно — хоть руки и тряслись — уложила всю аппаратуру в чехлы и подошла к Эйдену.

— Как здесь всё устроено? — спросила она. — Решётка ведь открывается только снаружи ангара?

Эйден бросил встревоженный взгляд на Эда.

— Конечно, — спокойно ответит тот, — а почему ты спрашиваешь? Решила всё-таки выпустить наших милых дракончиков на волю?

— Не решила. Уж больно они страшные, — Мара порадовалась, что под очками и маской Эд не может видеть выражение её лица.

Она вышла на улицу, стянула с себя комбинезон, респиратор и быстро задышала, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и её вывернет. Она не могла поверить в то, что увидела. С другой стороны… ей же могло показаться? Это могла быть тряпка, просто тряпка! Могла, но почему-то Мара была уверена на миллион процентов, что это футболка Василисы.

Всё-таки её вырвало. Мара вытерла слёзы, выступившие на глазах, и повалилась на скамейку. Она бы очень хотела списать всё на несчастный случай, но Эд сам сказал — решётку можно было открыть только снаружи ангара. Это значит… кто-то впустил ребят в ангар, а потом...

Мара в изнеможении закрыла глаза. Даже если они были шпионами… это всё равно было убийством! Страшным, чудовищным, жестоким убийством. Господи, никто не заслуживает подобной смерти! Она никак не могла собраться с мыслями… Чтобы она ни сделала дальше, ей придётся с этим жить и, закрывая глаза, каждый раз видеть, как огромный дракон треплет пёструю тряпку…

— Итак, ты всё же заметила и поняла! — голос Эда ударил её подобно хлысту. — Что ж, ты всегда была чертовски наблюдательной! Этого у тебя не отнять.

Мара резко вскочила со скамейки и обернулась.

Эд стоял в дверях ангара, сняв маску и респиратор, и спокойно смотрел на неё. На лице ни грамма раскаяния — ни сожаления, ни чувства вины, ни одной человеческой эмоции. Сдержанное и спокойное равнодушие. Казалось, он даже не расстроился, что она обо всём догадалась.

— Почему? — спросила Мара одними губами.

— Думаю, тебе стоит зайти внутрь, и я наконец тебе всё объясню.

— Внутрь? — переспросила Мара, и перед её глазами вновь возникла окровавленная футболка Василисы.

— Ты же не думаешь, что я специально привёз тебя сюда, чтобы скормить драконам? — верно истолковав выражение её лица, спросил Эд.

Пальцы Мары яростно сжали респиратор, и ей отчаянно захотелось швырнуть его Эду в голову.

Она не будет его бояться, только не его. Мара решительно шагнула к ангару, вновь надевая маску, и Эд посторонился, позволяя ей войти.

Эйден стоял внутри, растерянно переминаясь с ноги на ногу.

— Сходи-ка, погуляй, — велел Эд.

Эйден ушел, а Эд, обернувшись к Маре, спокойно спросил:

— Значит, ты заметила футболку. Какая досадная оплошность, нам стоило убрать всё более тщательно. И что же ты себе там напридумывала? Что я открыл решётку и затолкал бедняг внутрь? Ты действительно так себе это представляешь?

— А что ещё я должна была подумать? Что это был несчастный случай? — зло огрызнулась Мара.

— Скорее уж божья кара, — ответил Эд.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь.

— О том, что твои милые туристы пришли сюда не чай пить. Никто не просил их пробираться в ангар среди ночи и уж тем более залезать внутрь. Они хотели знать, какие секреты мы здесь прячем. Что ж, они поплатились за своё любопытство. Неужели ты и правда считаешь, что самая высокотехнологичная Корпорация в мире не позаботилась о защите своей собственности? Никто не может войти в этот ангар ночью, не угодив к драконам на обед.

— Ты с самого начала не собирался их никуда везти, ты знал, что именно этим всё и закончится! И всё это ради сохранения дурацких корпоративных тайн? Ты и правда считаешь, что всё это — технологические прорывы в науке, желание быть первым в своей области — это и правда стоит человеческой жизни?! — Мара обвела возмущённым взглядом ангар. Она чувствовала, как внутри неё поднимается гнев. Яростный, разрушительный… Как бы она ни относилась к Эду, она никогда не думала, что ради секретов Корпорации он пойдёт на такое.

— И ты обвиняешь в этом меня? Драконы, Мара, это кровожадные твари, умеющие только убивать. Тебе ли было не знать об этом? Однако тебя это никогда не останавливало!

— О чём это ты? — не поняла Мара.

Эд взял в руки стоящий у стены крюк на длинной стальной рукояти, просунул его между прутьями решётки, вытащил из клетки окровавленную футболку и небрежно швырнул её к ногам Мары.

— О том, что это ты притащила в этот мир убийц, Мара. Самых совершенных хищников в мире. Ты знала, на что они способны, ты видела это своими глазами и всё же сделала это. Всё ради стремления познать все тайны науки! Сколько трупов тебе было нужно, чтобы ты отказалась от этой затеи? Давай, наконец, взглянем правде в глаза.

Эд поудобнее перехватил стальную рукоять крюка и вдруг с силой застучал им по металлическим прутьям решётки. Оглушительный лязгающий звук мгновенно заполнил собой весь ангар, он был везде — в металлических листах крыши, в их телах, в разряжённом воздухе, даже пол, казалось, завибрировал под их ногами. Турий всем телом ударился о решётку, яростно заревел и встал на дыбы. И Мара испуганно отпрянула, видя, как невероятная огромная масса драконьего тела поднимается над ней, превращаясь в трёхэтажный дом. Перепончатые крылья взметнулись вверх, разошлись в стороны, а затем с силой обрушились вниз, на прутья решётки, сбивая Мару с ног мощнейшим потоком воздуха. Из ноздрей дракона повалил дым. Турий запрокинул голову вверх, разинул огромную пасть и заревел.

И Мара вспомнила!

Это было похоже на то, как перед глазами мелькают кадры давно забытого кино — будто это твоё собственное воспоминание, хотя ты и понимаешь, что ничего подобного быть не могло. Она увидела себя в комбинезоне, стоящую на вершине холма и глядящую в небо, где парит огромный дракон… А потом… потом она вспомнила всё… всё, что так старалась забыть.

Он был огромный, больше, чем Турий, тёмно-зелёный, и в свете уличных ламп, освещавших по ночам периметр научного комплекса, чешуя его казалась почти чёрной. Его звали Гром, главный самец в стае. Он играючи проломил хлипкое алюминиевое ограждение, подмял под себя пикап и, обрывая электрические провода, втащил их за собой на площадку перед главным зданием.

Свет на площадке разом погас, наступила слепящая темнота, а затем на крыше комплекса включилось аварийное освещение, и всё вокруг окрасилось в кроваво-красный. Завыла сирена. Мара выбежала на крыльцо, почти ничего не слыша от оглушительного воя над головой, и тут же отшатнулась, когда осколки разбитого стекла брызнули ей в лицо. Дракон смёл ещё одно ограждение и, минуя главное здание, направился в сторону ангара, туда, где держали его стаю. Где-то справа застрекотала автоматная очередь, заглушаемая воем сирены, а затем ещё одна и ещё, ночь расцвела пульсирующими вспышками выстрелов, и в кроваво-красном свете аварийного освещения Мара увидела, как из шкуры дракона во все стороны брызжет тёмная кровь. Гром взревел, поднимаясь на дыбы. Мощные крылья взметнулись вверх, разошлись в стороны, и на шее дракона начал вздуваться мешок.

А затем их накрыла волна…

Видимо, Мара всё же потеряла сознание. Она очнулась, лёжа на скамейке перед ангаром, маски и респиратора на ней больше не было, а над головой плыли грязновато-серые мрачные облака. На корточках возле скамейки сидел Эд и держал в руках бутылку воды.

— Как ты? — встревоженно спросил он, протягивая ей бутылку, словно ему и правда было не все равно.

Мара села на скамейке и машинально взяла из рук Эда воду.

— Я была здесь раньше, в этом месте… я здесь работала… — сказала она растерянно. — И я уже видела драконов...

— Да, Мара, — вставая, сказал Эд, — ты была здесь раньше. Ты создала это место!

— Но… — начала Мара и замолчала. Она отчего-то знала, что Эд не врёт. Знакомые, полузабытые образы замелькали у неё в голове, разрозненные кусочки мозаики постепенно складывались в единый пазл. Но цельной картины по-прежнему не было. Память возвращалась урывками, кусками, словно принадлежала другому человеку. Словно её когда-то разломило пополам, и сейчас она снова становилась единым целым.

— Здесь был исследовательский центр, — сказала Мара, — и был четвёртый дракон...

— Да, — вновь подтвердил Эд, — здесь была твоя временная научная станция. И был четвёртый дракон, его звали Гром.

Он сел рядом на скамейку, потянулся, собираясь взять её за руку, но передумал.

— И что же произошло? Почему я почти ничего не помню? — Мара сжала виски, отчаянно пытаясь склеить свои обрывочные воспоминания.

— Случилась катастрофа, — сказал Эд, — катастрофа, которая уничтожила всё.

Он растёр лицо рукой, собираясь с мыслями, и наконец сказал:

— Ты была руководителем группы, работавшей над проблемой «парадокса дедушки»⁽¹⁾ — главной причины, из-за которой Международная Исследовательская Комиссия запретила межвременные путешествия. В процессе исследования временного потока вы сделали крупное научное открытие — обнаружили аномалии, так называемые временные петли, время в которых было зациклено. В шутку вы прозвали их «День Сурка». Наличие таких временных петель давало возможность совершать путешествия в прошлое, не оказывая влияния на будущее. Был создан специальный прибор «СВ-1», который мог находить временные петли и открывать в них прямой канал.

Для проведения первого эксперимента Корпорация купила в тайге несколько сот гектаров земли и развернула тут свою временную экспериментальную базу, — Эд на секунду замялся, но почти сразу же продолжил вновь: — Здесь мы с тобой и познакомились. Ты стала научным руководителем этой базы, а я привёз сюда «Стикс».

Мара вдруг поняла, что помнит «СВ-1» — они дали ему название «Соединитель Времени», но среди обслуживающего персонала аббревиатура так и не прижилась, и все называли его просто «Стикс» — адова река, ведущая в прошлое. «Стикс» был размером с сарай, его установили на специально отлитой для него бетонной подушке в самой дальней части исследовательского комплекса.

— Это ведь было там? — спросила Мара, глядя на запад. В той стороне деревья редели, и дорога, по колено заросшая травой, разделила лес на две неравные части. И идти туда совсем не хотелось.

— Да, это было там, — подтвердил Эд. Он ждал, что Мара скажет что-то ещё, но она молчала, по-прежнему глядя на просвет между деревьями, и он заговорил вновь: — Эксперимент оказался успешным. «Стикс» пробил временную петлю в девятом веке и открыл в неё проход. Вот только вы не учли одного — петля, в которую вы попали, оказалась отнюдь не природной аномалией. Её создали драконы.

Мара закрыла и вновь открыла глаза и увидела, как в темнеющем предзакатном небе парит огромный дракон. Драконы должны летать, сказала она Эду, когда увидела Турия в клетке. Она помнила, как это красиво.

— Умение создавать временные петли — это защитный механизм драконов, давший им шанс на выживание. Когда драконы оказались на грани вымирания, те из них, кто умели создавать временные петли, ушли в них со своими стаями, чтобы спастись от истребления людьми. Когда дракон замыкает петлю, всё, что находится внутри неё, словно исчезает для внешнего мира: никто не может увидеть, что спрятано в петле, никто не может войти в неё или выйти. Это их особая природная магия.

Услышав слово «магия» Мара машинально нахмурилась, и Эд усмехнулся.

— Ты всегда сердилась, когда я так говорил. Ученая до мозга костей, ты считала, что магии не существует, просто есть физический процесс, смысла которого мы пока не понимаем…Ты всегда пыталась понять... — он замялся, словно испытывая неловкость за это сентиментальное воспоминание, взял у Мары из рук бутылку воды и в несколько больших глотков осушил её до дна.

И Мара вдруг поняла, что знает, о чём он собирается рассказать ей дальше. Страх! Первобытный затаённый ужас! Теперь она вспомнила, почему боится драконов.

— Стоило вам вскрыть первую временную петлю, — сказал Эд, — как тут же случился конфликт. Никто и представить не мог, что там окажутся четыре дракона. Один из драконов, Гром… в общем, он напал первым, потому что не ждал ничего хорошего от людей. Погибло несколько человек. Гром просто испепелил их заживо. А потом он попытался создать ещё одну временную петлю и уйти в неё… но его ранили, и ему это не удалось.

Эд продолжал говорить, сидя на скамейке возле неё, а Мара слышала, как пламя с треском пожирает сухую траву, как горит человеческая плоть, как, тяжело припадая к земле, яростно ревёт огромный дракон.

Она видела это в своих снах, каждую ночь, снова и снова, пока не потеряла память.

— Всех четырёх драконов удалось усыпить, — сказал Эд, — а чтобы такого больше не случалось, Эйден колет им «Т-12», препарат, нарушающий состав газов в их организме. И теперь их дыхание больше не воспламеняется.

Он смял в руке пустую бутылку и зло швырнул её в стоящее у ангара ведро. Эд не видел, как горят люди, но Мара знала, что ему было не всё равно.

— Созданный «Стиксом» канал соединил это место в девятом веке и в нашем времени. Мы построили здесь ангары для содержания драконов и оборудовали временную исследовательскую лабораторию. Ты проводила в лаборатории много времени, надеясь узнать, как драконы создают свои петли. Пыталась расшифровать суть их магии, — Эд порылся в карманах, достал пачку сигарет и закурил. — Чтобы приручить драконов и облегчить вашу работу, Корпорация наняла видного британского учёного, лучшего специалиста по рептилиям — профессора Эйдена Уилисса, — Эд затянулся, и серое облачко дыма потянулось куда-то вверх. — Знаешь, Эйден говорил мне, что разум драконов по уровню своего развития сопоставим с разумом обезьян. Бедняга Эйден был классным спецом, пока всё это не случилось. Со временем он неплохо поладил с драконами, со всеми, кроме Грома. Эйден смог выходить его, но из-за постоянной агрессии Грома всё время приходилось держать на успокоительных препаратах.

Вы с Эйденом выяснили, что не все драконы способны создавать временные петли. Что орган, который отвечает за их создание, находится у дракона в гортани и полностью сформирован только у взрослых половозрелых самцов. У Турия он тоже есть, но у него он пока ещё не развит, так что временные петли мог создавать только Гром. Ты долго исследовала эти камеры, похожие на мешки, но в создании петли так и не преуспела. А потом ты подарила мне это.

Эд снял с шеи кулон и протянул его Маре.

Выпуклый диск с отверстием посередине. Мара на секунду замерла, не сразу решаясь взять его в руку.

Такая знакомая вещь. Кулон, который Эд носил не снимая, всегда прятал под рубашкой, никому не позволяя прикасаться к нему… Подарок… от очень близкого человека…

— Знаешь… — Эд замялся лишь на секунду, а затем с невольной горечью сказал: — Когда мы только познакомились, я влюбился в тебя, как мальчишка, а тебе и дела до меня не было. Ты лишь позволяла себя любить… тебя всегда интересовала только наука.

Кулон был тёплым, нагретым телом Эда. Мара сжала его в кулак и поняла, что Эд ошибается. Он всегда очень много для неё значил, просто эта, другая Мара, почему-то об этом забыла.

— Ты сказала мне, что это прерыватель, и что если тебя украдёт сказочный дракон и спрячет в свою временную петлю, прерыватель поможет мне тебя спасти. Это звучало так странно... Ты никогда не верила в сказки...

«Так оно и случилось, — подумала Мара. — Сказка о принце и принцессе, могучем драконе и магии. Сказка с несчастливым концом».

— После того, как Гром на твоих глазах попытался создать вторую временную петлю, мысль о том, что вы можете случайно оказаться заперты в подобной петле без «Стикса» не давала тебе покоя. И ты создала ручной прерыватель, позволяющий проходить сквозь границу петли. Было два опытных образца — один ты сделала для меня, второй всегда, не снимая, носила сама. Он-то тебя той ночью и спас.

Мара потянулась рукой к цепочке, привычно висевшей у неё на шее, и вытащила из-под ворота свитера небольшой кулон. Элегантная замкнутая спираль — то ли знак бесконечности, то ли песочные часы. Этот кулон она носила с детства, так, по крайней мере, она считала. В том мире, что она себе выдумала, этот кулон подарил ей отец. В больнице Эд говорил, что их кулоны парные. Теперь она знала, что это правда.

— А потом что-то произошло... Авария, взрыв. И вся исследовательская станция в одно мгновение пропала со всех радаров. Из первых же отчётов стало понятно, что случилось нечто пугающее и неординарное. Казалось, что кто-то набросил на станцию купол, так что теперь её нельзя было увидеть не только на приборах, но даже глазами. Дорога, ведущая к КПП, казалось, обрывалась посередине, не доходя нескольких метров до того места, где был забор, а дальше простирался девственный лес. Попытки пройти по дороге заканчивались ничем, люди теряли сознание, от рвоты их выворачивало наизнанку, из носа и ушей шла кровь. Дрон, направленный технарями к станции, взорвался, как только достиг «границы» купола.

Мне сообщили об этом только через сутки. Я примчался сюда и увидел распахнутые ворота, пустое КПП и брошенный пикап со спущенным колесом. Никто не мог понять, почему я это вижу, а другие — нет. А потом я смог пройти внутрь.

— Я хочу увидеть это место, — внезапно сказала Мара.

— Какое место? — не понял Эд.

— Место, где была наша лаборатория, — ответила Мара. — Я помню, что случилось.

Она протянула Эду его кулон и решительно поднялась со скамейки.

— Мне нужно туда вернуться, — сказала она.

Эд затушил сигарету и поднялся за ней следом.

— В тот вечер Гром вырвался, — сказала Мара, глядя куда-то в сторону. — Мы держали его в отдельном ангаре, исследовали его мешки. Не знаю, что пошло не так. То ли Эйден забыл вколоть ему необходимые седативные препараты, то ли пожалел его и уменьшил дозу… Я помню, как он всё время жаловался, что Гром от лекарств словно пьяный, ничего не соображает и поэтому плохо идёт на контакт… Гром попытался пробиться к своим. Он почти добрался до ангара, когда охрана открыла огонь, но…

Мара вновь увидела, как стрекочут автоматы, как из шкуры дракона брызжет кровь, как Гром ревёт, поднимаясь на дыбы. А затем мощные крылья расходятся в сторону, и на шее дракона вздувается мешок.

— Он всё же успел создать петлю, — сказала она, — а потом, когда петля замкнулась, взорвался «Стикс». Это был странный взрыв. Ангар, в котором он стоял, сложился внутрь, и из него словно вырвалась волна. А людей… людей… — Мара заплакала, и голос её сорвался. — Я не хочу об этом вспоминать!

— Из всех, кто был рядом с эпицентром взрыва, выжила только ты одна, тебя спас прерыватель, — сказал Эд. — Часть людей буквально располовинило…

Мара взяла Эда за руку, требовательно сжимая его ладонь, и Эд, подчиняясь её воле, послушно замолчал.

— Я не хочу это вспоминать, — повторила она.

Они пошли вдоль заросшей дороги, на запад, туда, где в просвете деревьев виднелись тёмные скалы. Лес светлел, постепенно расступаясь, а затем стал тихонько накрапывать дождь. Эд снял с себя куртку и набросил Маре на плечи.

— Я пытался вынести раненых, — сказал он. — И не смог. Позже, когда в Корпорации исследовали мой прерыватель, выяснилось, что он настроен только на меня. Больше никто не смог воспользоваться прибором, чтобы войти или выйти из петли.

— Значит, никто так и не выжил? — глухо спросила Мара.

— Только Анна и Эйден, — ответил Эд. — Анна была в доме, когда всё это случилось, накрывала на стол к ужину, и волна до неё просто не дошла. Эйден находился в ангаре с драконами, ему сильно досталось, но он выкарабкался. Остальные погибли. Кто-то сразу, кто-то позднее от полученных травм. Севернее ангара теперь есть кладбище. Там мы устроили могилы для всех… даже для тех, кого так и не нашли.

Лес наконец расступился, и они оказались у широкой, заросшей травой поляны. Дождь усилился, мелкие капли шуршали в листве, словно десятки разрозненных голосов говорили ей что-то, укоряя и стыдя, спрашивая, почему она не возвращалась за ними так долго. В траве валялись смятые алюминиевые ограждения, в кузове покорёженного пикапа скопилась вода. Мара шла по осколкам битого стекла, чувствуя, как внутри неё, под слоем болезненных воспоминаний, вновь начинает пробуждаться страх. Здесь погибло пятнадцать человек, осталось пятнадцать душ, так и не нашедших по её вине дорогу к дому.

От их научной станции мало что осталось. Несколько металлических балок одиноко торчали вверх, пронзая пасмурное небо, словно зубы голодного чудовища. Раздавленную крышу повалил ветер, а там, где раньше была основная часть здания, теперь высилась огромная базальтовая скала. С одной стороны в скалу впечатывался забор, с другой стороны, уходя вдаль, сплошной стеной тянулся незнакомый и совершенно чуждый им девственный лес.

— Когда петля стала закрываться, — сказала Мара, — произошёл конфликт с мостом. Петля схлопнулась, «Стикс» взорвался, и нас отбросило внутрь временного канала. Возникшая после перемещения скала мгновенно раздавила лабораторию. Петля, которую создал Гром для защиты своей стаи, просто разрезала нашу станцию пополам. Из всего, что здесь когда-то было, уцелел только ангар с драконами.

Она запнулась и замолчала, Эд осторожно сжал её руку, стараясь придать ей сил.

Большинство её людей осталось там, под скалой, некоторым повезло меньше — их расщепила петля. Саму Мару контузило, она слышала, как кричали люди, как в кромешной темноте творился настоящий ад, но никому не могла помочь… это продолжалось бесконечно долго… А потом она просто потеряла сознание.

Капли дождя стекали по её лицу, и она уже не знала, плачет ли она сама или это за неё делает дождь. Слишком много жутких воспоминаний, слишком сильное чувство вины…

— Как давно это случилось? — наконец прерывая молчание, спросила Мара.

— Около полугода назад.

— И в корпорации так и не нашли способ разомкнуть петлю?

— Не нашли. Они опробовали второй «Стикс», но ничего не вышло. Инженеры корпорации изучили созданные тобой прототипы прерывателей и даже спроектировали несколько собственных аналогов, но все они работали неправильно. В конце концов, после нескольких месяцев непрекращающихся экспериментов, им всё же удалось создать прерыватель, позволявший зайти внутрь петли, но вот выйти с ним из петли оказалось невозможно. Я протестировал десятки разных версий и всё без толку.

Дождь наконец прекратился. Мара убрала назад мокрые волосы и подняла голову вверх. Небо здесь казалось таким же, как дома, только его никогда не перечёркивали белые следы самолётов, а ещё в этом месте почему-то совсем не водились комары.

— Почему я всё забыла? — глядя на то, как умиротворяюще плывут облака, спросила Мара.

— Сильная контузия, шок, а затем полное отрицание произошедшего. Врачи поставили тебе диагноз — редкое психическое расстройство — диссоциативная фуга⁽²⁾. Сказали, что это своего рода защитная реакция организма, не позволившая тебе сойти с ума. Чтобы стереть из памяти травмирующие тебя воспоминания, ты создала себе новую личность и переделала под неё реальность.

— И ты ничего мне не рассказал?

— Пытался, — с горькой усмешкой ответил Эд, — пытался много раз, но ты просто отрицала всё, что не укладывалась в твою версию событий. В этой твоей выдуманной новой жизни ты попала в автомобильную аварию, работала фотографом и не имела ничего общего с наукой. А ещё в ней больше не нашлось места для меня. Врачи пробовали разные техники восстановления памяти, даже гипноз, но так ничего и не помогло. Они сказали, нужно время и терпение. Но время шло и ничего не менялось. Твой босс в Корпорации перевёл тебя ко мне в отдел, дал мелкую, ничего не значащую должность, пытался подключать тебя к разным научным проектам, но ты ни к чему не проявляла интерес. А потом, когда стало понятно, что со «Стиксом» и с прерывателями ничего не вышло, в Корпорации заговорили о экспериментальных способах воздействия на твой разум. Я противился, как мог, боясь, что интенсивное воздействие тебя попросту убьёт, а затем один из врачей предложил привезти тебя сюда. Он сказал, что драконы и страх помогут тебе вспомнить. Так и случилось…

— А как же туристы? — спросила Мара.

— У них были прерыватели, — сказа Эд, — я сразу догадался об этом. Иначе они не только не смогли бы сюда попасть, но даже увидеть этот забор!

— Но как же это возможно?

Мара закрыла глаза, вспомнив смеющиеся лица ребят. Ботаник, милая девушка и рубаха-парень, случайно заблудившиеся в тайге…

— Пару месяцев назад у нас появилось подозрение, что в Корпорации завёлся крот, — сказал Эд. — Кто-то продал на сторону несколько наших разработок, включая базовые чертежи прерывателей. Вероятно, наши конкуренты смогли воссоздать прерыватели по чертежам, а достать информацию о месторасположении объекта было лишь вопросом времени.

— Но неужели они не понимали, что вы сразу обо всём догадаетесь?

— Кто знает, о чём они думали, — пожав плечами, сказал Эд. — Мы до сих пор не знаем, как много у них было информации. Возможно, они считали, что встретят на объекте лишь повариху и умственно отсталого парня и смогут запудрить им мозги. Так бы скорее всего и вышло, если бы мы случайно здесь не оказались. А возможно, спрятанные в этом месте секреты виделись им настолько привлекательными, что они просто позабыли об осторожности.

Эд ненадолго замолчал, прикуривая новую сигарету.

— То, что случилось там, в ангаре… — сказал он, — теперь ты понимаешь, я должен был позволить им войти. Мне необходимы были их прерыватели. Эйден и Анна... Если был хоть малейший шанс, что у этих ребят окажутся полноценные приборы, дающие возможность покинуть петлю, я должен был им воспользоваться.

«Отпусти!» Маре вдруг вновь вспомнились слова Эйдена. «Пожалуйста, отпусти!»

Теперь она знала, что он говорил не о туристах и не о драконах — он говорил о себе. Он надеялся, что Мара всё вспомнит и сможет создать прерыватели, чтобы они с Анной смогли наконец обрести свободу.

— Их прерыватели не сработали бы, — сказала Мара. — Потому что у наших конкурентов не было драконов, — ей жаль было разочаровывать Эда. — Я много экспериментировала с разными частотами и материалами, несколько месяцев билась над созданием прерывателя и всё впустую. А потом я просто взяла кое-что взаймы — использовала частицы вещества, содержащегося в мешках дракона, позаимствовала их «магию». Вот почему никому в Корпорации так и не удалось воссоздать работающий прибор.

Мара замолчала и вновь подняла глаза вверх. Она смотрела в небо, не знавшее самолётов, на белые облака, плывущие куда-то вдаль, и чувствовала, как что-то внутри неё успокаивается.

— Я потеряла слишком много времени, — сказала она, беря Эда за руку. — Отвези меня назад. Мне пора приступить к работе.

Она подумала о семьях погибших, так и не сумевших проститься со своими близкими, о душах, что так и не обрели покой, о драконах, запертых в клетке и навечно лишённых возможности летать, об Анне и Эйдене, застрявших в петле. Об Эде, сражавшемся за неё шесть месяцев, и поняла, что пора отдавать долги.

— Пора вернуть всех домой, — сказала Мара, — всех, кому я задолжала.

1) Парадокс убитого дедушки — временной парадокс, относящийся к путешествию во времени. Впервые описан в рассказе Натаниэля Шахнера «Голоса предков». Если человек с помощью машины времени отправится назад в прошлое, то он может убить своего биологического деда до того, как последний встретит бабушку путешественника. Результат предполагает, что один из родителей путешественника, а как следствие — и сам путешественник, никогда бы не были рождены. То есть, в конечном итоге он не сможет путешествовать во времени, а это, в свою очередь, означает, что его дед остался бы жив, и путешественник был бы рождён, а это позволило бы ему путешествовать во времени и убить своего дедушку. Таким образом, каждая возможность подразумевает отрицание самой себя, создавая логический парадокс.

Вернуться к тексту

2) Диссоциативная фуга — расстройство, при котором у человека возникают эпизоды внезапного, неожиданного ухода из дома или совершения поездки (путешествия) в состоянии, соответствующем диссоциативной амнезии.

Диссоциативные фуги встречаются в среднем у 2 из 1000 человек. Они гораздо более распространены среди ветеранов войн и людей, переживших несчастные случаи и природные катастрофы.В состоянии диссоциативной фуги больной теряет представление о том, кто он такой, и обычно оставляет свои обычные занятия, дом и работу. Он может уехать далеко от дома и вновь устроиться на работу под другим именем, не осознавая изменений, произошедших в его жизни. Фуга может продолжаться от нескольких часов до дней и месяцев, иногда даже лет. Человек может выглядеть совершенно нормально и не привлекать особого внимания.

Вернуться к тексту