Часовой (джен)

Columba Sensitivo Pinnis воистину великолепные создания! Не такие удивительные, как прыгучие грязнухи, но не о том речь. Они ведь оказались правы, снаружи действительно припекало солнце и на язык так и напрашивалось нечто поэтичное, на вроде «всё изнывало от жары». Но манускрипты Баланса не обучали Тобиаса изящной словесности, а слышное аж с торговой площади зазывное: «Ка-а-арты!» — Карека, одного знакомого торговца, никак не коррелировало с изныванием.

Веструм ненадолго застыл на каменной мостовой у входа в Башню Часовых, прикрывая от яркого света привыкшие к полутьме глаза. Зрение и так уже ослабло в силу возраста, и постоянное чтение при свечах когда-нибудь аукнется, превратив Главу Ордена в одного из банда, разумных кротов из леса Ривервуд.

Но это всё были отвлечённые мысли-ловушки, отвлекающие от главного: дикого желания пройти к Анклаву в обход тихими тропками, что, увы, шло в разрез с программой сегодняшнего дня. По завершению каждого собрания Совета Аиреда необходимо заново собирать актуальную информацию, а лучшего места, чем рынок, для её добычи не найти. Да и доверять эту задачу никому, кроме самого себя, Тобиас не хотел.

Шум с торговой площади усиливался по мере того, как веструм приближался, отмеривая посохом каждый шаг; цветастые тенты, натянутые по верхам прилавков, могли укрыть от солнца, но не справлялись со звуковыми волнами торговцев, больше всего на свете желающих продать свой товар втридорога. Танцовщица всё также, как и в любой другой день, отплясывала на своей сцене, единственно, её движения были куда более замедленные и ленивые, чем обычно. Разговоры переплетались, перекликались с торгом в общей суматохе, и приходилось внимательно прислушиваться, отсеивая ненужное.

— Свежая рыба! Только что из моря!

— Ка-а-арты! От Корасана до Приграничных гор! Самые свежие карты!

— Авангард дело говорит. Какое простым людям дело до всяких традиций? Страж, Раздел, Баланс — всё это сказки, пусть этим Часовые занимаются! Зачем это смешивать, когда речь идёт о благополучии города?

— Да что ты можешь об этом знать, если клумбу во дворе постричь не можешь?

— Причем тут клумба, я о благополучии города тебе толкую! Разве плохо, если мы начнём лечиться действенными средствами, как в Старке, а не настоем подорожника с мышиным дерьмом?

— За сколько-сколько ты собираешься это продать?!

— Ка-а-арты!

— Я не знаю, что и думать! Авангард, конечно, обещает принести с объединением миров технологии… Представляете, убрать дом быстрее, чем зелени с грядки нарвать! И всё с помощью одной единственной коробки!

— Такие вещи можно и у колдунов прикупить… Правда, такие штуки в седьмую луну второго месяца норовят проклясть до шестого колена. Магия!

— Куда больше меня смущает выходка тиренов перед Советом Аиреда… Как пить дать до войны дойдёт. И не спасёт никакой Авангард. Скорее, только этого он и добивается!

— Пряности миссис Муллинс! Единственное место, где вы можете купить пряности миссис Муллинс!

— Ка-а-арты! Тьфу, сказал же, нету ещё у меня вашего заказа. Солнечные всадники, знаете ли, не рисуют карты, как сынок моего соседа срамные картинки на Южных Воротах, им нужно время! Вре-е-емя!

— Да ты издеваешься, мешок ты с…

— Па-а-апрошу-ка не выражаться!

Разнородное эхо голосов стало тише, Тобиас словно бы вернулся в своё тело после непродолжительного путешествия в астрал. Первым делом в глаза попалась какая-то невразумительная конструкция из колёс и изогнутых железных палок, валяющаяся неподалёку. Только потом с редким неудовольствием веструм обратил внимание на владельца этого мусора, шатающегося и как всегда не вяжущего лыка Брайана Вестхауза.

— Карек, морда ты торгашеская, не ты ли говорил, что на этой неделе карта будет готова? — (даже не подходя ближе, Тобиас с неприязнью чувствовал, как его обдало запахом спирта). — Не ты ли обещал скидку за ожидание? А теперь ты предлагаешь мне подождать да ещё и цену вдвое поднимаешь!

— Да какая вам разница, когда будет готова ваша карта? Можно подумать, вы собираетесь путешествовать дальше своего нужника! — Карек, единственный торговец картами в Меркурии, никогда не отличался терпением по отношению к покупателям. Перед долгой дорогой путешественникам больше не у кого было закупаться. (Да, есть ещё Гильдия туризма, но она отвечает лишь за сам город, игнорируя всё за его пределами).

— Но до тебя же я дошёл? И без карты я не уйду!

— Ну уж нет, уважаемый, вам придётся ждать, как и всем остальным, так что попрошу занять очередь и не мешать честным людям продавать и покупать. Хм… Так и быть, оформлю доставку бесплатно. Курьер принесёт заказ на днях к самому вашему порогу, а до тех пор прошу у меня перед прилавком не появляться!

— Разве ты не услышал, что карта нужна мне сейчас? — переменившись, приглушённо проговорил Брайан.

События следующих минут развивались стремительно. Он внезапно перестал раскачиваться и выбросил вперёд руку. За его спиной ничего толком не получалось разглядеть, но отчётливо был слышен сдавленный хрип Карека. Тобиас даже не сразу понял, что происходит, ведь продавец карт обладал не только лужёной глоткой, но и весьма немалыми формами, чтобы его вот так просто душили посреди оживлённой площади да ещё и какой-то забулдыга.

Но в следующий миг Тобиас материализовался рядом. Завёрнутое кольцом оголовье посоха коснулось лба Брайана.

— Именем Баланса, отпусти его, — прошептал веструм магическим образом, дерево затрещало под пальцами, пропуская сквозь себя магическую энергию.

Только сейчас он с ужасом заметил, насколько до неузнаваемости исказилось лицо Вестхауза: рот перекошен в злобной усмешке, вены возле глаз вздулись и почернели, а взгляд... Глаза потемнели, лишившись белка, и в них не было мира, покоя, сна.

— Нет живых и мёртвых, что способны меня остановить, — от этих вибраций, тона, самих слов, становилось неуютно и... страшно. Будто наяву, проявился забытый кошмар: Меркурия в дыму, не войны, но странных изобретений, облепивших город на каждом углу и высасывающих из него жизнь. — Ты, Часовой, ещё пребываешь в сладком сне своей религии. Но твой срок на исходе, и когда Башни не станет, всё будет кончено, и последняя колыбель будет разрушена.

Всё от кисти до плеча свело судорогой, пришлось перехватить древко второй рукой. Видение никуда не исчезло. Взор блуждал, привычно пытаясь отыскать знакомый ориентир, но... на месте Храма Баланса ничего не было.

— Каун та'ен мент, — прошептал Тобиас.

Кольцо посоха сверкнуло символом Баланса. Брайан закатил глаза и обмяк, опасно пошатнулся и отступил от прилавка на несколько шагов назад, отпустив Карека. Тот согнулся пополам, закашлялся и тут же раздался отборной бранью. Казалось, что окружающий их невидимый звуконепроницаемый пузырь лопнул, и всё вокруг снова заполнилось звуками рынка, некоторые прохожие даже обернулись на шум. Из-за соседней лавочки высунулась бледная физиономия напёрсточника:

— Всё... всё уже закончилось?

Брайан неверяще уставился на свои ладони.

— И чего я вспылил? — он помотал головой. — Говорите, курьер принесёт?

— Я тебе тут... кхе-кхе... совсем другое... кхе... говорю про твою... кхе-кхе-кхе... родню и...

Карек выпрямился и зло стукнул кулаками по деревянной тумбе, теперь уже его лицо было покрыто красными пятнами от гнева; однако, прерываемые кашлем причитания так и остались без ответа. Брайан поднял с земли странный агрегат из колес и повёл рядом с собой, будто металлического пони. Сопровождаемое тихим лязганьем, донеслось тонущее в базарных разговорах бормотание:

— Ну, добро. Подожду. Мне в любом случае некуда торопиться, только с своему односолодовому... А сегодня, есть у меня ощущение в голове, мне точно лучше выпить...

— Вот же... кхе-кхе-кхе... сын... Спасибо тебе, Тобиас, было бы неприятно вот так вот встретить свой конец!

— Как жаль! — напёрсточник вновь встрял со своим писком. — Так и знай, что если бы не уважаемый веструм, я бы и на помощь никого не позвал! И сказал бы, что так и было!

— И часто с ним такое? — обеспокоенно спросил Тобиас, успевая перехватить внимание Карека до того, как он сцепится языками со своим неприятелем-соседом по торговле.

— Да... не то что бы, — продавец карт верно разгадал, что речь о Брайане, и серьёзно задумался. — Помнится, он жаловался на голоса в голове, но всегда говорил, мол, что это, как он выражается, «белочка» к нему приходит. Но так, чтобы на людей кидаться, — такого ещё не было никогда. А уж хватка у него! Не думал, что на такое способен.

— И вправду. На такое он не может быть способен.

По долгу службы веструм знал о разных магических вмешательствах, но впервые встречался с чем-то столь могучему по присутствию. Смущало всё, особенно выплюнутые на манер пророчества фразы.

Ты, Часовой, ещё пребываешь в сладком сне своей религии. Но твой срок на исходе, и когда Башни не станет, всё будет кончено, и последняя колыбель будет разрушена.

Тобиаса не пугали угрозы его жизни. Но Башня, их центральный Храм, она должна, она способна выстоять любые войны. Но внезапно обнаружившаяся в Брайане сила будто с насмешкой намекала: если пропивший весь разум забулдыга может так измениться, то в этом мире возможно всё.

— Я, конечно, благодарен тебе, Тобиас, но не мог бы ты не загораживать моему прилавку солнце, я и так немало покупателей потерял благодаря этому придурку, — Карек навалился тучным телом на тумбу, используя один из своих товаров в качестве веера.

— Правильно, Тобиас, отойди, чтоб у него карты на солнце выгорели! — напомнил о себе напёрсточник.

В этот раз назревающую ссору остановил подоспевший за заказами курьер, юркий синекожий мальчишка-долмари выскочил из ниоткуда, схватил пергамент с именами клиентов и также быстро испарился.

— Не хотите забрать мальчишку себе? Вы же любите подбирать... юродивых. Курьер из него всё равно прескверный! — Карека всего передёрнуло. — А я всегда говорил, что негоже доверять долмари человеческую работу!

Веструм добродушно улыбнулся. Он уже начал понимать, что ничего нового и полезного здесь не услышит: ни из разговоров покупателей, ни от, упаси Баланс, такого не в меру болтливого собеседника, всё одно не умеющего держаться в рамках темы дольше минуты.

— С твоего позволения, откажусь. Нам бы для начала справиться с теми, что уже с нами. Юные новиции в наше время излишне своенравны.

— Что, не понимают важность Часовых? — хохотнул Карек и, поймав на себе удивлённый взгляд, возопил: — У вас эта проблема из поколения в поколение тянется, чего ты так таращишься. А уж теперь, когда Авангард тут распространяет свои идеи, сам Баланс велел сомневаться! Ну, и кто этот догадливый молодой человек?

— Не думаю, что имя иструма Флегонта тебе о чём-нибудь говорит, — оскорблённо заметил Тобиас, но продавец карт вновь его удивил своим одобрительным «А-а-а, этот!». — Ты его знаешь?

— Выходцы с пре-меркурианских ферм все друг друга знают, поимённо! Тем более что парнишка до того, как вы его подобрали, был с характером, немало ребятни перегрыз... Нет, то были не игры в вампиров, не подумай, но у его матери с хозяйством не складывалось, посевы не всходили, еды никогда не было, а соседние мальчишки вечно его задирали. Впрочем, родительница тоже немало тараканов передала и, коль не было нормального обеда, кормила духовной пищей да байками о Балансе! Вот он и пошёл в иструмы вприпрыжку. Впрочем, не думаю, что это худо для него обернулось. Видел его недавно, хотя бы щеки появились.

— Не думаю, что служить Балансу — его призвание, — с тоской заметил Тобиас.

— Ради Баланса, безымянной Богини, всех частей тела Мо-Джаала и скелета священной крысы, что пытался мне втюхать по дурости один шарлатан, чтоб ему пусто было, — Карек выпалил всё это на одном дыхании, без запинки и не давая ни единого шанса себя перебить. — Тобиас, я тебя уважаю и всё такое — продолжи сам в зависимости от чувства собственной значимости, я жопу лизать не стану, — но ты же понимаешь, что предъявляешь претензию о недостатке веры ребёнку, в жизни которого самое важное урвать окорок пожирнее да впервые полапать бабу! И чему вы удивляетесь, когда пытаетесь впаривать ему бредни двенадцатитысячной давности? Что он проникнется, и его накроет озарение? Да я сам в его возрасте таким и был, потому и смотался из вашей славной шайки иструмов, но у меня... хм... была другая ситуация.

Он как-то очень быстро сдулся в своей говорливости, когда монолог нежданно-негаданно привел его к вопросу прошлого. О делах бурной молодости Карек предпочитал помалкивать.

— А я говорил, говорил, что он из Часовых! Эй, ты, двуликая лошадиная морда, и что ты там говорил за Авангард?..

— Что я там говорил? — мгновенно загромыхал Карек. — Вот ты и расскажи мне, что я там говорил, выкидыш ривервудских кровососов, чтоб тебе икалось от солнечного света, а прежде — свербило от кровавого поноса?!

Веструм Тобиас ушёл не попрощавшись. Обмен оскорблениями двух непримиримых врагов-торговцев ещё долго разносился за его спиной, первым стих напёрсточник, а сильно погодя и продавец карт. Всё-таки лужёная глотка у этого Карека...