"Невесёлые" каникулы (джен)

Это был второй год, когда родители вывезли Тинку на море. Жили, как и прежде, у дальних родственников дедушки — пожилых тёти Наци и дяди Лёвы. И на этот раз они сказали, что вернулась их дочь.

Тине очень хотелось увидеть её хоть раз. Единственное, что она успела узнать про неё, это то, что спит она на застеклённой веранде, занавешенной ажурным тюлем по всему периметру. Однако за те три дня, которые Тина с родителями провели тут, дочь хозяев так ни разу и не показалась. В прошлом году тётя Наця сказала, что она учится в столице, а на восторженно-удивлённый возглас Тины: «В Москве?!» — почему-то засмеялась и произнесла:

— Детка, ты что, считаешь, что только Москва — столица?

Тина была тогда очень удивлена, потому что она жила в столице большой страны и не думала, что бывает ещё и другая, но мама потом провела короткий ликбез, объяснив дочери, что они все живут в одной из пятнадцати союзных республик, у каждой из которых тоже есть столицы. Объяснения мамы Тина поняла плохо, но переспрашивать постеснялась. К тому же мама потом добавила, что когда Тина пойдёт в школу, то ей всё расскажут более подробно.

В школу Тине было тогда ещё рано. Но сейчас она уже была готова пойти в первый класс. А чтобы, как говорила мама, набраться сил для учёбы с помощью каких-то витаминов, солнца и морской воды, Тину забрали от бабушки с дедушкой, у которых она с начала лета жила в деревне, и привезли сюда, на море.

Тине это не очень нравилось. Во-первых, потому что вставать приходилось очень рано, тогда как у бабушки с дедушкой она могла спать сколько угодно, а когда вставала, то на завтрак бабушка ей давала большие вареники с творогом, которые плавали в растопленном сливочном масле. К вареникам всегда полагалась белая как снег сметана. И это было очень вкусно. Здесь же мама делала на скорую руку бутерброды или манную кашу, которую Тина очень не любила, потому что она напоминала утро в детском саду. Но если в детском саду можно было погонять ложкой по тарелке и не доесть, то здесь, под пристальным взглядом мамы, кашу проходилось съедать полностью.

Потом они уходили втроём на пляж и приходили домой только к обеду. После обеда Тину всегда укладывали спать. Это делать она тоже не любила. Бабушка с дедушкой никогда не заставляли её спать днём. После сна, выпив компоту, Тина с родителями опять шла на пляж. До вечера. На ночь она пила коровье молоко, которое тоже не любила, запивая им большую сладкую плюшку. У бабушки с дедушкой Тина пила только козье молоко.

И так было каждый день. Единственное, что нравилось Тине, это ежевечерние сказки, которые ей читала мама перед сном. Сначала Тина была расстроена, что она выбрала именно эту книгу.

Дело в том, что по пути к морю они ненадолго заехали в гости к бабушкиной сестре. Тину, любившую читать, подвели к огромному книжному шкафу и, указав на полку, сказали:

— Это полка сказок. Выбирай любую книгу.

Потом взрослые ушли по делам, оставив её один на один с этой полкой. Вернувшись, они застали её за разглядыванием ярких картинок русских народных сказок. И только Тина на вопрос: «Выбрала?» — хотела ответить, вмешалась мама, достав с полки старую толстую потрёпанную книгу и воскликнув:

— Боже, это французские народные сказки? Какая редкость!

Тина тяжело вздохнула и выбрала именно её, решив сделать маме приятное. Позже мама сказала:

— Ты молодец, Тиночка. Эти сказки днём с огнём не сыщешь. А русские народные у тебя уже есть, пусть и с другими картинками. Ведь главное — содержание? Подрастёшь — поймёшь!

Тина подумала, что расти ещё долго, а понимания хотелось уже сейчас.

Теперь же, слушая на ночь французские сказки, Тина вдруг осознала, что они очень интересные, и обрадовалась, что хоть на немного, но стала взрослой, потому что ей всё ещё было немного жаль, что в книге не было никаких картинок. Она бы была рада даже черно-белым.

Мама бережно завернула книжку в газету и доставала только по вечерам для очередного чтения на ночь. Когда Тина робко попросила маму взять сказки с собой на пляж, то ей объяснили, что такая ценность может быть повреждена песком и морской водой. А когда Тина так же робко сказала, что не будет брызгать водой на книгу и посыпать её песком, резко высказался папа, который очень не любил повторять «по сто раз» одно и то же. Больше Тина не предпринимала попыток уговорить родителей взять книгу на пляж.

Так и проходили все дни — на пляже, без книги. Зато можно было купаться, но и тут Тине было скучно, потому что плавать она не умела, а на надувном жёлтом кругу далеко не уплывёшь. Да и разве можно куда-то уплыть маленькой девочке одной? А купаться ей разрешалось очень недолго, потому что можно было замёрзнуть и простыть. Поэтому всё то время, что Тина проводила на пляже с родителями, она больше сидела под большим зонтом и ела фрукты вместе с мамой, а папа купался или ходил куда-то один, а потом приходил очень весёлый и добрый, что радовало Тину, но невкусно пахнущий, что её огорчало. Зато он приносил леденцы в виде петушков на палочке, которые мама обычно клала в сумку и говорила, что ими перебивают аппетит. А когда однажды папа принёс подтаявшее мороженое в вафельном стаканчике, мама переложила его в пластмассовую чашку из-под термоса, дождалась, когда оно растает совсем, и лишь тогда дала Тине. А потом долго ругалась, когда Тина отказалась пить сладкое молоко.

Сегодня Тина встала раньше всех и, перекусив очередными бутербродами, которые мама достала из холодильника, пошла ждать родителей на улицу.

Она ходила мимо застеклённой веранды, в очередной раз надеясь увидеть дочь хозяев. Тина приподнялась на цыпочках, пытаясь заглянуть в окно, но оно было слишком высоко. Единственное, что она могла видеть, это грязного старенького пупса, сидевшего на подоконнике. Пупс был без одежды и очень грустный, как показалось Тине. Она подумала, что если б ей дали этого пупса поиграть, то она забрала бы его к бабушке с дедушкой, пошила бы ему одежду из лоскутов ткани, которые всегда оставались у бабушки, после того как она сидела за швейной машинкой, а потом построила бы ему дом из песка, который недавно привезли на большой машине и свалили возле забора. Пупсу бы наверняка это понравилось, и он был бы не таким грустным, но Тина понимала, что это — не её игрушка, а попросить она не могла, папа сказал, что просить нельзя.

Поковыряв мыском сандалика посыпанную песком дорожку, Тина прошла немного вглубь двора и заглянула за дом, хотя мама ей строго-настрого запретила ходить по участку хозяев без разрешения. За домом был палисадник, где росли цветы и ягодные кусты. У бабушки тоже был такой — там Тина проводила много времени, собирая ягоды в большую эмалированную кружку для компота, который бабушка варила каждый день к обеду. Если ягоды не помещались в кружку, то она их ела. Да даже если помещались и кружка была ещё не наполнена — всё равно Тина их ела, потому что ягод было много, и ей разрешали их есть. Бабушка однажды сказала, что пока Тина не съест все ягоды, фрукты и овощи, которые растут на участке, она никуда не уедет. А если не получится всё съесть, то бабушка обещала ягоды в виде варенья или компота, фрукты — в сушёном виде, а овощи — в больших трёхлитровых банках. Тина любила бабушкины овощи в банках больше, чем с грядки, поэтому ела их меньше, чем ягоды или фрукты.

В палисаднике у хозяев росло большое персиковое дерево. Тина не любила персики, но это дерево интересовало её давно, потому что начинало оно расти из большого круга, выложенного кирпичами. Тину больше интересовали именно кирпичи, потому что они высовывались из земли треугольниками, и ей было интересно, вкопаны ли они в землю. Потому что если вкопаны, значит, это половинки кирпичей, а если нет, то как треугольники стоят на земле и не падают.

Заглядывая не раз в этот палисадник одним глазком, Тина никогда не подходила близко к дереву, хотя ей очень хотелось пнуть ногой хотя бы один кирпич, чтоб получить ответ на свой вопрос.

Сегодня в палисаднике был дядя Лёва, одетый в белую растянутую майку и тренировочные штаны. Он шумно дышал, потому что делал зарядку. Заметив Тину, он остановился и подмигнул ей:

— Привет, ранняя пташка!

Тинка улыбнулась и вежливо сказала:

— Здравствуйте.

— Скучаешь?

— Маму с папой жду.

— Персика хочешь?

— Нет, — замялась Тина.

— Но чего-то ты явно хочешь, раз каждое утро заглядываешь сюда, — улыбнулся дядя Лёва.

— Нет, — прошептала Тинка, подумав, что невежливо будет спрашивать про кирпичи.

Дядя Лёва засмеялся:

— Да иди сюда, чего ты там жмёшься?

— А можно? — робко спросила Тина.

— А почему нельзя? — удивленно спросил дядя Лёва.

Тина просто пожала плечами, решив, что, возможно, мама без разрешения хозяев запретила ей ходить в палисадник и в другие укромные уголки хозяйского двора.

— Да иди уже, — позвал её дядя Лёва.

Тина нерешительно сделала шаг к персиковому дереву, поглядывая то на кирпичи, то на хозяина.

Наконец она была так близко к дереву, что могла ногой попробовать подтолкнуть кирпич, проверяя его на устойчивость.

— Спрашивай, — усмехнулся дядя Лёва.

И Тина, зажмурившись, выпалила:

— Это половинки кирпичей?

У дяди Лёвы округлились глаза. А Тина начала быстро объяснять, почему ей не даёт покоя этот круг, выложенный кирпичами, и что она просто хотела бы знать — насколько прочно они закреплены, и если подует ветер или кто-то заденет случайно кирпичи ногой, не поломается ли он? А ещё ей было очень интересно, откуда у дяди Лёвы такой большой циркуль, чтоб нарисовать на земле круг, и можно ей хоть одним глазком взглянуть на него.

Мужчина засмеялся в голос и, присев на корточки перед Тинкой, взял её за руку:

— Почему бы тебе самой не попробовать вытащить кирпич?

— А можно? — обрадовалась Тина.

— Почему нет? — опять вопросом на вопрос ответил дядя Лёва.

Мама с папой, собравшись наконец на пляж, не нашли свою дочь во дворе. Услышав заливистый смех дочери, они заглянули за угол дома.

Грузный пожилой мужчина, взяв палку, крутился на месте, рисуя на земле ровный круг. А рядом маленькая девочка с палкой поменьше в точности повторяла движения. И пусть круг у неё выходил не совсем ровный, она, высунув язык, пробовала рисовать его ровнее ещё и ещё. И каждый раз, когда не получалось, она ножкой в сандалике стирала нарисованное и заново крутилась на месте.

— Подождём? — спросил папа.

— Конечно, подождём, — тихо ответила мама, с улыбкой наблюдая за дочерью, которая всегда могла найти развлечение даже в самом скучном для себя месте, и завидуя этой детской черте, которая почему-то исчезает в тот момент, когда маленький человек становится взрослым.