Костяная нога (гет)

— Женька, чай будешь?

Он открыл глаза.

Предрассветый сумрак медленно отступал, пробираясь по стенам в сторону темных углов, где мог бы еще немного побыть в безопасности, не развеянный первыми лучами солнца. Из приоткрытой двери в комнату падала яркая полоска электрического света и доносилось аппетитное шкворчание. Маша готовила завтрак. Евгений по запаху различил омлет с колбасой и помидорами и еще что-то сладкое, потом сообразил — Маша разогрела вчерашние блинчики, выбрался из постели и, ежась, подошел к окну.

Прямо под балконом пятого этажа этой захудалой квартирки, что они сняли на трое суток, начинался лес. Темный и мрачный, он простирался так далеко, что не хватало глаз, рвано топорщился кверху еловыми лапищами и макушками высоких сосен. Евгений закурил, слегка приоткрыв балконную дверь.

— Ну ты как... А, встал? — дверь за спиной открылась, залив всю комнату до самого балкона тёплым светом. — Жень, хорош травиться, иди уже есть.

Спустя пятнадцать минут Евгений сидел за столом умытый и выбритый. Маша поставила перед ним тарелку с завтраком и вновь опустилась на стул, возвращаясь к своему почти остывшему омлету, хмуро посмотрела на него, отпила кофе и лишь потом решилась.

— Ты знаешь, — сказала она, пожав плечами, — необязательно туда идти, если тебе не хочется... Можем вернутся в Днепр, пусть это будет... предсвадебное путешествие. Как тебе?

— В Закарпатск? — хмыкнул Женька, жуя омлет. — Хорошенькое путешествие... ничего не скажешь. Нет уж, давай все-таки сходим, раз приехали. Не представляю, правда, чем это поможет…

— Хоть убей, не пойму, к чему подвергать свою психику такому испытанию? — покачала головой Мария. — Доктор твой, наверное, не понимает, насколько это для тебя тяжело?

— Как раз понимает, — ответил Женя, наливая себе кофе из кофейника, — поэтому и посоветовал приехать сюда. Сказал, если я оставлю здесь свои кошмары, будет шанс вернуться к нормальной жизни.

Мария вздохнула.

Женя познакомился с ней в поликлинике — он пришел к неврологу, она проходила там практику. Они обменялись заинтересованными взглядами — а потом он дождался ее на выходе из поликлиники и пригласил выпить кофе. Они сходили в кафе, погуляли в парке... а спустя две недели она переехала в его квартиру. И, конечно же, она быстро догадалась, что с ним что-то не так. Почти каждую ночь он будил ее криками ужаса, подскакивая во сне и путаясь в мокрых от пота простынях... Она пыталась расспрашивать, даже предложила посетить психолога, но он отказывался, мялся, не желая ничего объяснять, а потом и вовсе замкнулся.

Мария решила уже было собирать вещи, и тогда он сделал усилие и рассказал ей все. Услышав его рассказ, Маша и сама припомнила историю, о которой когда-то рассказывала ей мама.

В маленьком городке Закарпатске около пятнадцати лет назад пропало за год почти два десятка детей. Они не были похищены маньяками, не тонули в реке, просто исчезали прямо из своих постелей. Родители поднявшись по среди ночи попить воды, обнаруживали что кровати пусты, хотя и нагреты еще тёплом детских тел. Из ценных вещей ничего не пропало, порой исчезали игрушки или детская одежда... но чаще необъяснимое зло забирало только малышей.

Из столицы на поиски даже прислали серьезную опергруппу, началось расследование. Никаких следов взлома ни во одной из квартир обнаружено не было, пятен крови или признаков борьбы тоже. Ничего необычного, но дети пропадали.

Когда пропажи перевалили за второй десяток, из Москвы приехали следователи. Несчастных, ничего не понимающих родителей раз за разом вызывали на допросы, но те ничего нового вспомнить так и не смогли. Ну дети и дети... как и все. Друзья были... нет, не ссорились...

Все закончилось внезапно. В одну из ночей Роман Савельев, обычный водитель такси, муж и отец, обнаружил пропажу двух своих детей — семилетнего мальчика и новорожденной малышки, неделю назад выписанной с мамой из роддома.

Роман кинулся будить жену, Татьяна спросонок сначала не поняла, что случилось, а потом при виде пустых кроваток у нее случилась истерика. Вызвали полицию, не меньше жены трясущийся Роман сообщил, что произошло. Через час наспех собранный отряд добровольцев и бригада оперативников выдвинулись в лес на поиски. Служебная собака учуяла следы мальчика на самой границе с лесом. Отпущенный с поводка пес бросился вперед, жадно втягивая носом воздух.

Спустя час овчарка завела поисковую команду в самые топи, где передвигаться удавалось с большим трудом. Проплутав еще какое-то время по щиколотку в воде, оперативники вышли к маленькой, скособоченной на сторону избушке, крыша которой одним краем уже лежала чуть ли не на земле. Избушка поросла со всех сторон мхом, и если бы не собака, строение и вовсе осталось бы незамеченным.

С оружием наизготовку оперативники двинулись было к домику, но в эту минуту, растолкав всех, вперед бросился обезумевший от горя отец. Не обращая внимания на окрики , он с трудом распахнул покореженную дверь и вошёл внутрь, а затем из избушки послышался отчаянный крик и рыдания.

Перед глазами вылетевший следом бригады оперативников предстало пугающее зрелище. Привалившись спиной к стене избушки, покачиваясь из стороны в сторону сидел маленький Савельев. В руках он держал погремушку своей сестренки Виктории. На полу валялось одеяльце со следами крови. Роман обнимал ни на что не реагирующего сына и рыдал взахлеб.

Но самым страшным было даже не это. Вокруг мальчика, по всей избушке были разбросаны вещи пропавших детей, трусики, пижамки, кукла одной из исчезнувших девочек. А когда открыли пышащую жаром печь, где остывали красные угли, Романа Савельева вывернуло наизнанку от тошнотворного запаха тлеющих костей.

Мальчика отвезли в больницу. Обследование показало небольшое переохлаждение, неопасное для жизни. Оперативники, приступили было к расспросам, но не тут-то было. Нет, мальчик не молчал, глядя в одну точку, просто качал головой и на все вопросы, отвечал лишь, что ничего не видел, очнулся уже утром в пустой избушке, один и рядом никого не было. Кто его похитил, как выглядел и куда пропала его маленькая сестренка, мальчик ответить не мог.

Выписали его спустя две недели. Через три месяца родители продали квартиру и уехали в соседний Павловск. Пропавших детей так и не нашли. Проведенная над найденными в печи останками экспертиза показала, что косточки принадлежали лишь некоторым из пропавших.

Мальчиком, пережившим те события, был Евгений.

Случившееся в том лесу так и осталось с ним на всю жизнь и едва ли не каждую ночь изводило его в кошмарах. Женя помнил почти все до мельчайших подробностей, хотя и не мог никому об этом рассказать. Даже собственные родители оставались в неведении. Женя боялся, что окружающие сочтут его психом... а порой он и сам считал себя таковым.

Лишь совсем маленький обрывок воспоминаний исчез из его сознания, словно кто-то вычеркнул пару слов из предложения черным маркером. Психолог, проводящий сеансы гипноза с Евгением, был абсолютно уверен, что пациенту поможет только возвращение в тот страшный дом, где много лет назад в семилетнем возрасте он пережил нечто ужасное.

* * *

— Наелся?

Женя вздрогнул, очнувшись от воспоминаний. Маша, заправляя под повязку концы эластичного бинта на ноге, потянутой три дня назад на пробежке, смотрела на него с тревогой.

— Да, нормально, — он проследил за ее рукой, — когда выдвигаемся?

— Сейчас, сложу всю посуду в раковину, и пойдём, — хозяйственности Маше было не занимать.

Пока девушка наводила порядок, Женя вышел на балкон. Он даже не помнил, где точно находилась та избушка, и не был уверен, что сможет ее найти... но точно знал, что если не сделает этого, то снова начнут пропадать дети.

Все эти годы он искал любые сведения о похожих событиях в книгах, источниках массовой информации, редких справочниках и даже изучил пару томов о древней магии. Женя собирал информацию по крупицам, систематизировал, записывал, пытался стыковать сведения со свежими новостями из газет. А информации хватало...

Когда ему исполнилось девять лет, в Магнитогорске было похищено двенадцать детей. Нашли только последнего, Семена Трифонова. Мальчик впал в кому и так и не смог никому ничего рассказать.

Вскоре после того, как Женя отпраздновал двенадцатый день рождения, в Клюево пропали еще восемь школьников. Из них живыми не нашли никого.

А когда он уже заканчивал школу, из небольшой деревни Петрино на севере страны исчезло сразу пятнадцать детей. Семеро из них пропали прямо из детского сада во время тихого часа.

В Балашихе среди ночи из собственных постелей были украдены шестеро первоклассников. Женя тогда как раз поступил в университет.

Он был на пятом курсе, когда из соседнего с ним города Сосновска из роддома за неделю пропали девять младенцев. Никто ничего не видел, камеры не зафиксировали проникновение, и детей так и не нашли.

Женя обернулся, глядя, как Маша спешно натягивает джинсы. Когда он только познакомился с ней, то боялся до чертиков, что ей станет известно о его прошлом — о том, что он пережил в детстве и носит в себе все эти годы. Но она как-то незаметно проникла в его душу. Боясь потерять последнего близкого человека — родители погибли два месяца назад в автокатастрофе — он рассказал ей о пережитом в детстве кошмаре. Не обо всем, конечно — не хватало еще, чтобы и она сочла его психом — а лишь о похищении и пропаже сестры.

По той же причине Маша не видела и содержимое его рюкзака — помимо пары странных вещиц, там лежал и завернутый в тряпицу справочник по изучению темных существ, написанный почти два века назад каким-то итальянцем. Прочесть его стоило Жене больших трудов, но принесло немало пользы.

* * *

В ту давнюю ночь он никак не мог заснуть. Он готовился к поступлению в первый класс, весь день читал букварь, а крохотная Вика то и дело отвлекала его своим плачем. Женя хотел помочь маме, даже качал коляску, но малютка успокаивалась всего на пару минут и принималась плакать заново. Мама говорила, что у нее болит животик.

Спала Викуша только на балконе, на свежем воздухе, благо — он открывался. Воздух из-за близости соснового леса был изумительно чистым, а уж после дождя мама и вовсе говорила, что его "можно пить". Пить воздух Женька не собирался, но был не против, если коляска с Викой постоит немного на его балконе — единственном во всей квартире. Мама сказала, что заберет сестренку на ночь к себе, когда они с папой будут укладываться. Женька обычно ложился около десяти, так было и в этот день. Рядом с собой он положил погремушку Вики, чтобы успокоить малышку, если та вдруг заплачет.

Он уже почти заснул, когда на балконе что-то зашуршало. Женя приоткрыл глаза, уверенный, что сейчас увидит там соседскую кошку — та постоянно забиралась к ним с растущего под балконом дерева. Вот только на этот раз это оказалась не кошка, и он тут же замер под одеялом, боясь пошевелиться...

Вокруг коляски крутилось непонятное существо, похожее на кучу тряпья... Что-то странное, скрюченное, но стоявшее на двух ногах. Голова его не доставала до ручки коляски, а в следующий миг она повернулась — и Женька увидел, как из под свисающего на лицо балахона высунулся длинный, в пупырышках нос.

От ужаса Женька судорожно втянул носом воздух.

Существо дёрнулось, привлеченное звуком — сверкнули красные огоньки злых глаз — а потом оно шагнуло вперед...

Женька хотел закричать, даже набрал в грудь воздуха, но не смог... Существо будто заморозило его изнутри, сковало ему легкие острыми осколками льда. Женька с трудом пробулькал что-то не внятное, глядя, на то как монстр приближается.

А тот переступил порог балкона, и в косяк дверей вцепились длинные, тонкие, будто прутья, шишковатые пальцы. Они проскребли по выкрашенному белой краской дереву, оставляя после себя черные дорожки гнили. Ступня — волосатая от щиколотки, с грязной и сморщенной кожей — шлепнула по линолеуму и на нее тут же упал драный черный балахон.

Вторая нога оказалась не такой — кривой, стоящей боком на носке, словно кто-то вывернул ее наизнанку. Лица монстра видно не было, но оказавшись в комнате, он вдруг стал увеличиваться.

Перепуганный Женька только смотрел, как тень, а следом и само чудище тянутся вверх, как его лапы отращивают длинные когти, а потом капюшон упал — и мальчик увидел огромный, растягивающийся рот.

Существо издало протяжный крик, и голова его будто переломилась назад, обнажая зубастую пасть. Новые зубы появлялись в ней сами собой, длинные и острые; руки существа потянулись к мальчику.

Женька, застывший в ужасе, не мог произнести ни звука. Он дернулся — и погремушка Вики упала и покатилась по полу, звонко загрохотав рассыпухой внутри. В комнате словно стало светлее.

Существо вздрогнуло, моментально принимая свой прежний размер, и заметалось по комнате. Оно ударилось о косяк балкона, пытаясь выскочить наружу, поспешно и неловко перепрыгнуло порожек и, словно кошка, запрыгнуло в коляску. Вика заплакала.

— Нет, стой, — наконец сумел просипеть Женька.

Он наклонился и схватил погремушку, поднял и встряхнул, освобождая звук, еще и еще... Тряся своими тряпками, монстр наклонился над коляской, а через мгновение выпрямился, сжимая в длинных, тонких руках сверток в одеяльце. Женька снова взмахнул погремушкой — и чудище прыгнуло с бортика коляски прямо через перила балкона вниз.

— Вика...

Пару секунд спустя Женя уже стоял на балконе, облокотившись о перила и держа в потных пальцах погремушку сестры. Существо лихо спрыгнуло на землю и чуть ли не кубарем припустило к лесу.

Женька потом никак не мог взять в толк, как же он сумел забыть в тот момент о страхе. Но так и вышло — он не вспомнил даже о родителях в соседней комнате, не до того было — ведь в любую секунду чудище могло скрыться за кустами. Не мешкая ни секунды, он бросился вслед за ним, перебравшись по веткам дерева на землю.

Спрыгивая вниз, он сильно уколол босую ногу и немного отстал от монстра. Прихрамывая, Женя все же бросился за ним по пятам, прислушиваясь к плачу Вики, и то и дело теряя существо из вида. Ветки хлестали его по лицу, сучья цеплялись за пижаму, но Женя остановился лишь когда чудище скрылось внутри маленькой избушки, почти прижатой к земле. Нужно было сразу броситься за ним, — корил он себя позже — но в тот миг он внезапно ощутил запоздалый страх.

Тихо ступая по хрупким хвойным иголкам, тонущим в болотном мху, Женя приблизился к окну избушки, где едва заметно мерцал свет, и заглянул внутрь.

Монстр стоял посреди избушки, разверзнув огромный рот кверху. Женька хотел крикнуть, но не успел — сверток с маленькой Викой в одно мгновение был перехвачен длинным, капающим слюной языком, высунувшимся изо рта...

Женя закричал... а может, ему только показалось. Одеяльце, из которого доносился плач, развернулось, и Вика вывалилась прямо в бездонную пасть, а монстр, захлопнув рот, молниеносно обернулся к Жене. Не успел тот двинуться с места, как стекло в избушке было вынесено ударом жилистой руки, вторая же рука схватила Женю за пижамку, втащила внутрь, поднимая над землей. В лицо мальчика дыхнуло могильным холодом, он увидел черное жерло под капюшоном и изрытую язвами кожу. Заголосив от ужаса, Женя взмахнул рукой и уронил погремушку Викуши прямо в глотку чудовища.

Существо выпустило мальчика и тот рухнул на пол. А в следующую секунду монстр кашлянул, и перепуганный Женя увидел, как из пасти его повалил густой дым, словно вместо погремушки туда упала зажженная петарда. Согнувшись пополам, существо закричало, замотало головой — и погремушка, порядком оплавленная, словно побывавшая в кислоте, вывалилась из его рта.

Женя разревелся и пополз назад, пока не уткнулся спиной в стенку печки. Чудище извивалось, вертясь, будто на раскаленной сковородке и мальчик ощутил едкую вонь горелой плоти... Резкий пронзительный крик набирал высоту, становился тоньше, въедался в голову... Женя зажал уши руками, закрыл глаза... А потом все пропало.

Он и впрямь очнулся, лишь когда отец схватил его в охапку и заголосил одновременно от ужаса и радости. Но он чувствовал, знал, помнил — было что-то еще... в тот миг, когда монстр проглотил Вику, а потом схватил его — какое-то мгновение пропало из памяти, будто стертое из памяти тем пронзительным истошным визгом.

Он не мог вспомнить. Порой он даже хотел, ждал пугающих сновидений в надежде уловить ускользнувший от него кусочек событий той ночи, но стоило ему увидеть во сне падающий в разверстую пасть сверток — как он мгновенно просыпался.

* * *

Женя очнулся от воспоминаний, когда Маша застегивала бюстгальтер. Упругие наливные груди призывно качнулись, легко пробуждая желание.

— Так, я почти... — Маша удивленно расширила глаза. — Женя... Ты чего?

Он молча расстегнул молнию на джинсах, припал губами к нежной молочной коже у кромки бюстгальтера... Маша, хоть и немного обескураженная, легко уступила и позволила увлечь себя на кровать.

* * *

— Что это на тебя нашло? — хихикнула Маша, когда все закончилось, но тут же осеклась. — Жень, что с тобой?

— Да так, родителей вспомнил, — Женя быстро вытер слезы и посмотрел на Машу. — Слушай, может ты останешься здесь? Я схожу в лес один, вернусь и мы сразу оправимся домой... Начнем жизнь заново, без прошлого?

— Меня устраиваем мое прошлое, — глядя мимо его плеча, проговорила Маша. — У каждого свои корни, и никуда от них не денешься.

— Наверное, ты права, — кивнул Женя. — Прошлое мы изменить не можем, но ведь будущее подвластно только нам...

— Мое будущее будет таким, как решу я, — Маша положила голову ему на плечо.

— И ты ничего не хочешь изменить? — Женя провел пальцами по ее обнаженным плечам.

— Нет, — Маша поежилась от прикосновения, — меня все устраивает.

— Ладно, — Женя поцеловал ее и начал подниматься, — давай тогда поскорее покончим с этим...

* * *

Они нашли избушку спустя два часа блуждания по лесу, Жене даже показалось, что ноги будто сами вынесли его на полянку. Маша устала, но держалась молодцом.

— Жуть какая, — прошептала она, останавливаясь у крыльца. — Что ты собираешься здесь делать, просто посидеть, повспоминать? Что сказал психолог?

— Говорит, нужно уничтожить все дурные воспоминания, что возвращают меня в детство, — произнес Женя. — Наверное, пройду внутрь, там может и пойму, что к чему. Ну а ты тут посиди, если хочешь...

— Наверное и правда посижу, — Маша посмотрела на торчащий из мха небольшой пенек, — подышу немного... Если что, знаю, где тебя искать, — она улыбнулась.

Женя с рюкзаком на плече поднялся на крыльцо, толкнул дверь. Та не поддалась — осела и разбухла от сырости. Он пнул дверь ногой — с крыши на крылечко свалилась пара мерзких извивающихся сороконожек — и дверь наконец поддалась. Женя подналег на нее и с трудом приоткрыл щелку, достаточную чтобы пройти.

Удивительно, но страха не было. Совсем. Возможно еще и потому, что он каждую ночь видел это место во снах.

— Смотри-ка, Женечка, вот еще мамины старые снимки, — сестра Татьяны, тетя Соня, бережно отерла пыль с бархатного альбома. — Танечка любила их хранить, вот и подружка ее любимая, еще с... ладно...

Тетушка замолчала, но Женя понял о чем она. На снимке мама стояла на крыльце роддома в Закарпатске, на руках Викуша, рядышком муж и маленький Женька, а с другой стороны...

— Жень, ты где, мне там страшно...

Маша осторожно толкнула дверь избушки, заглянула внутрь. Женьки видно не было. Она прошла внутрь, оглядываясь по сторонам. Все тут было таким ветхим и запыленным, что страшно было даже дотрагиваться — и грязная печка, и ухват, и битые черепки на засыпанном пылью столе. Единственным, что казалось тут новым, была хоть и черно-белая, но все же чистая фотография, стоящая на задвижке печки.

— Женя?

— Как твоя нога?

Маша вздрогнула, оборачиваясь на голос — позади нее стоял Женька, держа в руках розовую детскую погремушечку.

— Нормально, — она взглянула на свою лодыжку. — Почти уже не болит. Это твое фото? — она кивнула на фотографию.

— Да нет, — пожал он плечами, неслышно подходя ближе. — Не только... Хочешь взглянуть?

— Я... вижу, кто на ней, — прошептала Маша, заливаясь мертвенной бледностью.

"Ко Гадра, больше известная в славянской мифологии, как Баба-яга — абсолютное зло, крадущее и пожирающее детей. Выходит на охоту раз в несколько лет, но обычно живет среди людей в человеческом обличии. Костяная нога — не выдумки, это трансформация чудовища для удобного передвижения по лесной местности, активируется только на время охоты. Ко Гадра не проклята, охота на детей — ее собственный выбор и осознанное решение. По поверью, Ко Гадра становится человеком, если откажется от охоты по своей воле. А лучшим оружием, несмотря на могущественную силу Ко Гадры, станет игрушка... "

Женя дочитал до конца и закрыл книгу.

* * *

— Ты разве бывала в Балашихе? — Женька недоуменно посмотрел на Машу.

— Да где я только не бывала, — пожала плечами та, — жизнь много где меня побросала... Тебя вот встретила, теперь может и осяду, — Маша счастливо засмеялась, прижимаясь к его плечу.

* * *

— Куда говоришь на стажировку ездила в роддом? — крикнул Женька под дверью ванной, где плескалась только приехавшая с вокзала Мария.

— В Казань, я же уже говорила, а что? — Маша убавила воду, чтобы докричаться до Жени.

— Ничего...

В руках он держал вынутый из ее кармана билет до Сосновска.

* * *

— Спокойно, спокойно, Евгений!

Перепуганный психолог стоял возле упавшего с дивана Женьки, на котором тот минуту назад очнулся от сеанса с диким криком. По лбу его градом стекал пот.

— Вот, выпейте, — Сергей Артемьевич подал Жене стакан воды. — Вы увидели, наконец, то, что было скрыто? Нам удалось?

— Удалось, — лицо Жени было белым, как мел. — Хотя, кажется.. лучше бы не удавалось...

Он увидел, наконец увидел... Спустя пятнадцать лет потерянный пазл встал на место... Женя вспомнил, кем обернулось жуткое существо, покидая хижину...

— Узнал, да? — Маша смотрела на фото, словно боялась посмотреть в глаза Евгения. — Думаешь, наверное... — голос ее прервался, — Я правда тебя люблю. Женя, я...

— Я тебе давал шанс прекратить...

— Женя, послушай…

Закончить она не успела. Повернулась на полуслове — Евгений сделал едва заметный жест рукой, разворачивая погремушку — и увидела заточенную до острия пластмассовую ручку... А потом Женя в два шага пересек расстояние между ними и вонзил погремушку прямо ей меж ребер, распарывая сердечную жилу. В избушке вдруг дохнуло могильным холодом.

— Же...

Она засипела, на губах ее запузырилась кровь. Женя выпустил погремушку, и обхватил обмякшую Машу за талию, бережно опуская на пол. Закусил губу и уткнулся ей в щеку, целуя в последний раз и не в силах сдержать рыданий — кожа девушки медленно чернела и осыпалась на пол, словно обожженная. Евгений сидел без движения, пока в его руках не осталась только кучка пепла, да искореженная погремушка.

Он очень хотел бы, чтобы все получилось иначе... Чтобы был какой-то другой выход, возможность все изменить, дать шанс... Но нельзя дать шанс тому, кому он не нужен...

Три дня назад, за сутки до того, как они сели в поезд, в Днепре, где жили Маша и Женя, ночью из собственной колыбели пропала трехмесячная девочка.

На сегодняшний день ее местонахождение неизвестно...