Дорога из желтой грязищи (джен)

Жесткое хрусткое месиво под ногами из-за дождя расползлось во что-то вязкое, и Элли, досадливо фыркнув, топнула высоким шнурованным ботинком, сбрасывая с мыска прилипшую грязь.

Лило уже четвертый день, и судя по тому, что небо до сих пор закрывал плотный покров туч, дождь и не собирался заканчиваться. А значит, еще пару дней нечего и думать об охоте.

— Ну, сухари — наше все, — вздохнула она и негромко свистнула.

Из ближайшей рощи послышался треск, будто через малинник напролом прорывался медведь, а потом из-за кустов показалась огромная золотистая, в светлых подпалинах, туша. Издалека существо походило на льва, но когда подбежало ближе, стало видно, что это громадных размеров мастиф. Собака весело подбежала к Элли и боднула ее лобастой башкой в плечо.

— Фу, Тоша, опять ты кого-то жрал, — скривилась она, стряхивая с рукава комбинезона свежую кровь. — Ну хоть ты сегодня будешь сыт.

— Я предлагал тебе зайца, но ты же нос воротишь, — пророкотало чудище. То ли из-за клыков, то ли из-за слюнявой пасти, но с дикцией у Тото были проблемы. Неподготовленный человек услышал бы только что-то, напоминающее рычание бульдозера, но Элли давно привыкла понимать своего друга.

— Мне после твоего “зайца” останется только лечь в ямку и прикопаться, — покачала головой Элли. — Это тебя заражение не берет, ты и так тот еще мутантище. А мне жить хочется.

— Ну тогда залезай, — рыкнул в ответ Тоша и грузно рухнул прямо в жидкую желтую грязь. Элли с трудом взобралась на его спину, соскальзывая с мокрой шерсти, и похлопала Тошу по крупу:

— Эх, на тебя бы седло…

— Щаз голову отгрызу, — фыркнул в ответ Тото. — На себя седло надень, я тебе не лошадь.

— Мог бы и… — начала было Элли, но тут в соседнем подлеске скрипнуло и зашуршало, и она, выхватив из-за спины винтовку, приникла к прицелу, держа палец на курке. Тоша тоже подобрался, густая светлая шерсть на загривке встала дыбом. Но тревога оказалась ложной — вскоре из-за деревьев выпорхнула летучая обезьяна и, сжимая в лапах что-то пушистое, унеслась прочь.

— О чем это я? — хмыкнула Элли, убирая винтовку. — А, ладно, поехали уже, нам дотемна нужно в поселок.

Тоша неспешно порысил вперед, а Элли, достав армейский бинокль, стала оглядывать окрестности. Ничего опасного впереди вроде не было, но здесь никогда не угадаешь наперед. Всевидящий глаз Бастинды мог давно следить за ними. И хотя старуха и шагу бы не сделала из дома, пока с неба льет, как из ведра, но ее зверушки могли знатно им насолить.

— Свернем к лесовикам, — рыкнул Тоша, сходя с дороги из желтой грязи на дорогу из грязи обыкновенной, — а то Зеленые опять передвинули свой блокпост, могут выпрыгнуть из кустов, чертовы зомби.

— Давай, — кивнула Элли и вздохнула: — А помнишь, каким был когда-то Изумрудный город? Башни, залы, площади…

— Не начинай, — Тоша тряхнул гривастой башкой и порысил быстрее. — Внутри города все осталось как было, наши с шара смотрели. Только нам теперь туда хода нет. Вспомни, как мы едва лапы унесли с последней вылазки. Урфину чуть ногу не отгрызли.

— Да знаю я, — досадливо ответила Элли. — Не представляю, чем их накачивает Гудвин, но они все злее день ото дня. Если Зеленые захватят южные области, они еще полсотни деревень обратят, и тогда нам крышка.

— Вряд ли, Урфин туда отправил пару тысяч дуболомов, им плевать что на кусачих зеленых зомби, что на прочих зараженных.

Только когда начало темнеть, они добрались до высокого частокола в самом сердце большого леса. На воротах стояли часовые из горного народа, чадили факелы, а из-за забора несло чем-то вкусным. Не успели они подъехать вплотную, как за спиной раздался скрип, а потом Элли крепко обхватили жесткие холодные руки. Тоша, будто так и надо, потрусил дальше, облизывать часовых, а она так и осталась висеть в воздухе, болтая ногами.

— Я тебе в масло песка подсыплю, старая ты железяка, — буркнула она и ощутила спиной вибрацию в твердом металлическом корпусе. Потом звук дошел до головы, и Дровосек рассмеялся.

— Я рад, что ты вернулась живой, девочка.

— Да ладно тебе, я уже лет десять как не девочка, — Элли улыбалась, но голос специально делала сердитый. Потому что нечего тут.

— Для меня ты всегда девочка, сколько бы лет не прошло.

— Ты еще скажи, что Тошка все тот же милый маленький щенок.

— Нет, эта зверюга скоро меня перерастет, — ответил Дровосек и наконец развернул Элли к себе. Она не могла точно сказать, как различала эмоции на этом железном, иссеченном царапинами и сколами лице. Но сейчас железяка точно ухмылялся самым противным образом. Как она любила.

— Ну здравствуй, — она обвила руками холодную металлическую шею и встала носками на коленные выступы Дровосека. Теперь они были лицом к лицу. — Что хорошего скажешь?

— Ты не поверишь, — в железной груди что-то гулко зарокотало, и Элли затаила дыхание. — Урфин смог вылечить Зеленого, которого мы захватили на той неделе. Парень жив, здоров и даже не лезет кусаться. Но только никак не может поверить в то, что мы ему говорим. Он всю жизнь считал, что защищает свой город от жутких монстров.

— Знаешь, если посмотреть на нас со стороны, то его можно понять, — хохотнула Элли. — Каких только чудиков у нас нет. Вы еще не знакомили его со Страшилой?

— Пока поостереглись.

— Ну и не надо. Такая рожа и в страшном сне не привидится. Давно ему говорю, что надо солому сменить, а то прогнил весь. Что еще?

— Да в общем, мы ждали тебя. Если лекарство подействует, мы сможем очистить Изумрудный город.

— Ну что ж, тащи тогда меня, мой ржавый рыцарь, — рассмеялась Элли, и Дровосек поднял ее на руки. — Но сначала поесть бы. Терпеть не могу сухари.