Забытые и мертвые (джен)

Кафтан не давал Алине забыть.

Манжеты украшала бледно-голубая нить проливных, впрочем при ближайшем рассмотрении узор оказался не столько причудливым, как на её собственном кафтане. Алина потёрла пальцы, напомнив себе, что она не Алина Старкова, а обычный гриш в свите Дарклинга.

Женя с ними не поехала. Её присутствие вызвало бы вопросы, да и от обязанностей в Большом Дворце её никто не освобождал. Тем не менее она сыграла свою роль в авантюре и позаботилась о том, чтобы Алину никто не узнал: светлые волосы, оливковый цвет кожи, шрам на щеке. Алина даже выглядеть стала старше. Конечно, со временем все изменения рассеются. В тайне Алина считала, что это чересчур, но Женя так обрадовалась возможности поучаствовать в интриге, что Алина решила посопротивляться чисто для вида. Она знала — подруге нравятся их шутливые споры.

* * *

Расчесав Алине волосы, Женя начала собирать их в аккуратный низкий хвост. Даже в небольшом ручном зеркальце Алина увидела, что причёска не скрывала шрама. Женя снисходительно отмахнулась, закрепляя очередную шпильку.

— Софья Волкова женщина, которая гордится собой. Шрам — это знак чести, я тебе скажу.

После не слишком нежных рук Анны Куи, прикосновения Жени казались ласковыми.

— Кто такая Софья Волкова?

— Ты. Ты же не сможешь представлять Алиной Старковой, верно? Так что я придумала тебе легенду.

Женя просияла и принялась описывать выдуманную личности. Пока подруга говорила, Алина разглядывала свое отражение в зеркале. Она словно смотрела на себя в будущем, где тонкая грань между не слишком талантливым младшим картографом и Заклинательницей Солнца превратилась в пропасть. Мысль не вызвала отторжения.

— Подожди-ка! — со смехом вставила Алина, когда Женя закончила объяснять, откуда у Софьи шрамы. — Мне не нужна репутация солдата, готового голой грудью защищать Дарклинга. Ты же помнишь, что я на самом деле не Проливная?

Хотя возможность создавать смертоносные ледяные копья весьма впечатляла.

— Но… остальное мне нравится. Даже если мои уши замёрзнут.

Они обменялись с Женей ухмылками.

— Наденешь капюшон.

* * *

Звук копыт прервал мысли Алины. Она выпрямилась в седле и ещё раз напомнила себе, что она Софья Волкова — проливная, выбранная сопровождать Дарклинга к заставе в Черности. Что цель поездки ей не известна. Может, Алина и не была актрисой, однако вжиться в роль оказалось куда легче, чем принять правду.

Между ними и Черностью раскинулись заснеженные просторы Цибеи. И где-то там было стадо Морозова.

Дорога, по которой они ехали, была не такой широкой и ровной, как Ви. Цибея и пограничье не могли предложить многого, в отличие от Западной Равки, пусть та и была отрезана от Ос Альты Тенистым Каньоном. Тем не менее главная торговая дорога вела через север, поэтому была очищена от снега, чтобы по ней могли пройти караваны и полк. Чуть позади было слышно, как по земле стучат колеса кареты Дарклинга. Алина с грустью вспомнила мягкие сиденья. Пусть её единственный опыт оказался весьма волнительным, она не могла не признать, что передвигаться в карете было куда менее утомительно, чем несколько часов безостановочной езды верхом.

Их экспедиция была хорошо подготовлена, а потому путешествие проходило гладко, и у Алины нашлось время поразмышлять над терзавшими её вопросами.

Дарклинг уделял ей не больше времени, чем другим гришам. Казалось, что произошедшее между ними на зимнем празднестве было просто наваждением. Алина не знала, что и думать, к тому же её тревожило то, что случится, когда они выследят оленя.

А еще был Мал. Шанс, что она не встретиться с ним в Цибее, учитывая, что именно его группа выследила стадо, был невелик. Алина провела по шраму на ладони. Она не могла разобраться в своих чувствах к нему, как не могла объяснить, почему продолжает мысленно возвращаться в тёмную гостиную королевы. Эти вопросы были двумя сторонами одной медали, которая поворачивалась к ней то аверсом, то реверсом, стоило только отвлечься от переживаний об усилителе.

* * *

— Старкова.

Хотя её окружали только гриши и опричники, Алина едва не подпрыгнула от страха, услышав голос Ивана. Возможно, она справилась с ролью Софьи Волковой куда лучше, чем думала — звук своего настоящего имени оказался неожиданным, как выстрел из ружья. Глубоко вздохнув, Алина повернулась к Ивану.

Их группа сделала привал рано утром, встретившись с небольшим отрядом солдат Дарклинга. С собой те привезли запряженный тройкой возок, полозья которого больше подходили для передвижения по снегу. Лакированный экипаж вороных лошадей не оставлял сомнений для кого он здесь. По поляне суетливо сновали гриши и опричники, раздавая приказы и припасы. Алина, предоставленная самой себе, поняла, что их группа разделяется.

Иван кивнул в сторону саней.

— Тебе повезло, поедешь с комфортом, в то время как остальные будут морозить носы.

Сердцебит ухмыльнулся, как тогда у озера, когда её поцеловал Дарклинг.

Алина решила, что не позволит себя смутить, и холодно поинтересовалась:

— Это приказ?

— Скорее предложение, — по-прежнему ухмыляясь, ответил Иван. — Решать тебе. Ты ведь никогда раньше не была в Цибее?

Он развернулся и, больше не обращая на Алину внимания, зашагал к двум корпориалам, ждавшим возле лошадей. Поразмыслив, Алина рассудила, что глупо отказываться от щедрого предложения из-за Ивана. Она было забеспокоилась, что о ней подумают остальные гриши, но быстро отмахнулась от этой мысли: она Заклинательница Солнца, вот и всё, что они решат.

Подойдя к возку, Алина открыла дверцу и забралась наверх. Внутри было тепло благодаря небольшой крытой жаровне.

Алина огляделась, не зная, куда ей следует сесть. У дальнего окна лежало аккуратно сложенное меховое одеяло. Хруст снега снаружи не оставил времени на раздумья, и Алина поспешно заняла переднее место. Спустя мгновение напротив неё сел Дарклинг.

Он одарил Алину лёгкой полуулыбкой и, протянув руку, невесомо очертил шрам на её щеке.

— Вижу, Женя приняла активное участие.

Алина подавила желание глянуть в окно и проверить, не смотрит ли кто на сани. Дарклинг откинулся на спинку и постучал по крыше. Возок тронулся, и Алина решилась нарушить молчание.

— В Черности ни у кого не возникнет вопросов, почему я еду в санях?

Она не решилась продолжить «с тобой».

Дарклинг кивнул на окно: большая часть их группы свернула на развилке налево.

— Они едут в Черность, мы нет. Фьерданцы пристально следят за форпостом, особенно сейчас. Произошел инцидент.

У Алины неприятно скрутило живот: она вспомнила Мала в зале тронном зале, свежий зазубренный шрам на его челюсти, тени под глазами.

— …Какого рода инцидент?

— Небольшая группа солдат и следопытов пересекла границу, преследуя стадо. К сожалению, их заметили. Я не знаю, известно ли фьерданцам о нашей цели, но не хотелось бы напрасно рисковать и ехать в Черность. По последним данным стадо бродит в Цибее. Мы остановимся в поместье графини Тимуровой и будем ждать новостей. Это довольно уедиённое место, а сама графиня — затворница, так что нам будет легко сохранить наше присутствие в тайне. Для всех ты Софья Волкова — одна из гришей, которые путешествуют со мной.

Алина поражённо посмотрела на Дарклинга. Очевидно, он уделял ей больше времени, чем она думала. И с их первой встречи он стал более откровенен. Она не смогла сдержать улыбки.

* * *

Алина не особо задумывалась, чем занимается Дарклинг во время долгих путешествий. Она предполагала, что он царственно глядит вдаль, прерываясь лишь на лёгкую трапезу. Или на кружку горячего чая, учитывая наличие жаровни. В реальности генерал Второй армии вместо царственного созерцания пейзажей за окном занимался бумажной работой.

Рядом с ним на подушке лежала стопка документов, которую он методично разбирал. Чтобы хоть как-то развеять скуку, Алина принялась изучать выражение лица Дарклинга, пока тот просматривал бумаги, и, признаться, была впечатлена тем, как тот красноречиво мог приподнять бровь, когда был раздражён.

Она так увлеклась, что невольно вздрогнула, когда Дарклинг внезапно протянул ей лист, испещренный чернилами.

— Что ты об этом думаешь?

Алина неуверенно приняла документ и заставила себя вчитаться в донесение.

— Ростов находится на границе с Шу Ханом.

Пусть она и была всего лишь младшим картографом, но в этом Алина была полностью уверена. Дарклинг молча наблюдал за ней.

— Так что… в действиях Первой армии нет смысла. Этот… маневр приведёт к нападению на деревни.

Алине вдруг вспомнился борщ и запах дыма. Она еще раз перечитала несколько строк и тогда все поняла.

— Они делают это специально. Этот ход — приманка.

У неё онемели пальцы. В донесении об этом открыто не говорилось, но если сопоставить факты, вывод напрашивался сам собой.

— Да, таково основное заключение. Предполагается, что гриши на заставе помогут в случае возникновения «ситуации». Они хотят проверить, насколько хорошо шуханцы охраняют границу, — Дарклинг забрал свиток.

Алина оправилась от чудовищности плана и внимательно посмотрела на Дарклинга.

— И… что ты намерен сделать?

— Я не командую Первой армией, Алина.

Алина вовремя прикусила язык. Во время своего пребывания в Ос Альте, она выучила, что иногда лучше просто дать кому-то высказаться.

— Стратегическая важность данной местности определена неверно: слишком неудачное место для столь дерзкого маневра. Они и сами это понимают, раз хотят, чтобы именно гриши отразили атаку. Если я не отправлю своих людей, вполне возможно, они и вовсе откажутся от своего плана.

С этими словами Дарклинг вернулся к чтению, оставив Алину с двумя вопросами: почему он вообще спросил её мнение? И был бы его ответ другим, если бы местность не имела «стратегического значения», а была всего лишь домом для несчастных отказников?

* * *

Казалось, Дарклинг никогда не спит. Или он дремал, пока она сама спала. Со своей стороны, Алина старалась держаться — она с ужасом представляла, как пускает во сне слюни, пока за ней наблюдает Дарклинг — но однообразие и холод заставили её забыться тревожным сном. Алине грезилось, что она бежала по бескрайнему полю в поисках сама не зная чего, а вокруг неё качались тени, которые оборачивались то златовласым дрюскелем, который пытался её убить, то Малом, стоило только повернуть голову.

Когда Алина проснулась, ей было тепло: в жаровне горел уголь, и кто-то укрыл её одеялом. Сани были пусты и неподвижны. Алина выглянула в окно и тут же увидела опричника, но тот её не заметил — его внимание было устремлено на лес. Похоже, лагерь не разбивали. Сглотнув, Алина глянула в другое окно.

Гриши и опричники напряжённо чего-то ждали. На холме собралось несколько человек, и, хотя из-за сумерек видимость снизилась, Алина различила фигуру Дарклинга. Его чёрный кафтан тёмным пятном выделялся на снегу даже в сгущающемся мраке. Алина придвинулась к жаровне, сцепила пальцы под одеялом, и принялась с нарастающим беспокойством ждать. Наконец щёлкнула дверная ручка.

— Скоро мы будем в поместье, — сбив с сапог снег, Дарклинг забрался внутрь.

— Что-то не так?

Дарклинг покачал головой, но Алина заметила задумчивое выражение его лица.

— Несколько мертвых животных на холме. Непонятно, как они погибли.

На этот раз он был неразговорчив, и Алина встревожилась: что такого необычного в смертях животных, чтобы заинтересовать Дарклинга? Она не стала больше ничего говорить. Комкая шерстяное одеяло, Алина попыталась представить, как выглядит олень Морозова, но перед глазами встало мрачное и нечитаемое лицо Дарклинга, обращенное к окну. В ту секунду он показался ей незнакомцем.

Вскоре лес остался позади. Кони мчали сани по заснеженной аллее, огибающей замёрзшее озеро. У Алины перехватило дыхание от красоты: озеро было больше, чем пруд Тривки, по которому она каталась в детстве на коньках, и свирепо блестело в ярком лунном свете.

Вдалеке высился старый деревянный особняк, задняя часть которого которого клонилась назад, словно развеваемый ветром плащ. Сани остановились во дворе, среди нетронутого снега. Дарклинг вышел первым, и подал Алине руку. Решительно не глядя на Ивана, Алина взяла его за руку, и когда их ладони соприкоснулись, она ощутила, как сила Дарклинг наполняет её спокойствием. На мгновение ей померещилось, что он легонько сжал ее ладонь. Алина сделала вид, что отряхивает кафтан, прежде чем взглянуть на особняк.

Карниз и наличники украшала ажурная резьба. Впереди, как нос корабля, возвышалась башня с двускатной крышей. Алине померещилось, что на маленьком балконе кто-то стоит, но то была просто игра теней.

Увиденное навевало воспоминания о Керамзине. И хотя в особняке князя Керамазова, несмотря на вдов и сирот, хватало пустых пыльных комнат, дом можно было назвать обжитым, в отличие от особняка Тимуровых: лишь в нескольких окнах слабо, будто пламя жалось к фитилям, горели свечи, а свет уличных фонарей обнажал выцветшую и потрескавшуюся краску. Алина боялась, что как только они переступят порог, особняк рухнет им на головы.

Возле двойных дверей ждал камердинер в ливрее, который нервно поклонился, когда они подошли ближе. Алина подумала о картине, которую они представляли: Дарклинг, выплывающий из сумрака в своем чёрном кафтане, серьезные опричники и гриши. Один из солдат отправился переговорить с конюхом по поводу лошадей, тогда как остальные направились прямиком в дом.

Обернувшись, Алина увидела Давида — единственного субстанциниала в их группе. Его присутствие рядом, ощущалось как клеймо. Именно ему, как лучшему фабрикатору, предстояло создать её усилитель. Интересно, остальным гришам тоже сразу создавали усилители? Алина в этом сомневалась. Похоже, Дарклинг не собирался тратить время попусту. Внезапно Алину охватило беспокойство: неужели Дарклинг так верил в чудо, что потом планировал сразу направиться к Каньону?

Они вошли в узкий и длинный вестибюль. В холле на второй этаж вела распашная мраморная лестница. На ней столпились люди, но внимание Алины привлекла бледная фигура. Ей показалось, что именно её она видела на балконе, но тот был двумя этажами выше, а женщина в силу возраста вряд ли могла быстро ходить. Это была не кто иная, как графиня Тимурова: высокая и худая, как жердь, в белом платье, она выглядела настолько хрупкой, что сильный ветер грозил унести её прочь. В одной руке она неуверенно сжимала трость. Седые волосы были собраны в сложную высокую прическу, которая напоминала кокошник из паутинки.

Едва графиня сошла с последней ступени, к ней поспешил камердинер.

— Добро пожаловать! Добро пожаловать в мой дом! — размахивая костлявой рукой и едва не ударив слугу, объявила хозяйка.

Происходящее было до того странным, что Алина не верила своим глазам. Дарклинг, казалось, воспринимал всё со свойственной ему невозмутимостью.

— Графиня Тимурова, — поклонился он, — приносим свои извинения, что потревожили вас в столь поздний час.

Графиня только махнула рукой.

— С возрастом никогда не знаешь, когда тебя одолеет сон, мальчик мой.

Алина чуть не фыркнула. Дарклинг был старше графини, хоть и выглядел молодо. Интересно, она хоть понимала, с кем говорит?

— Прошу, оставайтесь в нашей обители сколько потребуется. Мне и моей пастве не нужно много места в этом старом доме.

Паства состояла из юной и испуганной кухарки — возможно, она-то как раз догадалась, кто пожаловал к ним в гости — камердинера в ливрее, который сопровождал графиню, несколько дворовых и парочки охранников.

Неужели это все, кто был? Для такого большого дома людей маловато. Может и Керамзин точно также пустовал, если бы не милосердие князя. Алина поймала себя на том, что растирает руки — в особняке стоял жуткий колотун. Но из всех слуг мёрзла только кухарка, которая куталась в серое пальто, засунув руки в карманы.

Поскольку все вопросы проживания были оговорены — или просто не интересовали графиню — она с умиротворенным выражением лица заковыляла прочь, совершенно не обращая внимание на стоящего на её пути сердцебита. Иван неверяще поглядел на неё, прежде чем отойти в сторону.

Слуги, как по приказу, быстро испарились. Алина вместе с другими гришами направилась вслед за Дарклингом. Выражение его лица было нечитаемым, когда он поднимался по лестнице, хотя он бросил на Ивана краткий взгляд. Сердцебит поморщился, стоило Дарклингу отвернуться. Внезапно Алину осенило.

— Это ты устроил нам ночлег?

Обстоятельства не позволяли Ивану крикнуть «заткнись, Старкова», поэтому он просто одарил её испепеляющим взглядом. Довольная, что наконец-то отомстила за все его дурацкие ухмылки, Алина гордо зашагала вперёд, совсем не думая об олене.

* * *

По утрам усадьба Тимуровых своим гостеприимством напоминала склеп. Графиня обычно не появлялась раньше полудня. Похоже, сон всегда одолевал её в определенное время.

Сама Алина предпочла бы остаться в постели подольше по той простой причине, что под пуховым одеялом было куда теплее, чем в продуваемых сквозняками коридорах. Хорошо, что она привыкла подолгу не использовать свои силы, и холод не смог проморозить её до костей. Малый Дворец довольно хорошо отапливался, чтобы ходить по нему в зимнем кафтане, но здесь Алина не решалась снять его. Как графиня не мерзла в своем летящем платье, оставалось загадкой.

Но ни один гриш не мог позволить себе праздно валяться в постели, поэтому Алина неохотно вылезала из кровати, одевалась и бродила по коридорам. Снова и снова. Древний и уединенный особняк больше напоминал Малый Дворец, нежели вычурную королевскую резиденцию. Время здесь словно замерло, и казалось, что из-за угла тебе навстречу выйдет сказочная принцесса, а в озере живёт водяной. Но пока Алине встречались только кухарка Света или опричники.

Бесцельно бродить коридорам было не очень занимательно, но Алина никогда не отличалась общительностью. Да и с опричниками просто так не поболтаешь.

Или с Иваном. Или с Давидом. Или с Дарклингом.

Алина не знала никого из эфириалов, все они уже закончили обучение и состояли на службе у Дарклинга. Они знали, кем она была, и Алина время от времени перебрасывалась с ними парой фраз, но дружбы пока ни с кем не завязала.

В особняке имелась библиотека, в которой всё свободное время проводил Давид. Алина всё гадала, что могло его заинтересовать, ведь в распоряжении фабрикатора были архивы Малого Дворца. Собравшись с духом, Алина завела с Давидом беседу (но в основном говорила она). Оказалось, что на покрытых паутиной полках хранилось несколько очень редких фолиантов.

В этот день у Алины Старковой имелась цель. Миновав закрытые двери, которые волной вставали перед ней, она прошла в восточное крыло особняка. Сравнение было удачным, потому что поместье хранило море тайн. Но нужная ей дверь отыскалась легко: её охранял опричник в угольно-черной форме. Алина невольно замедлила шаг.

Стражник ничего не сказал, когда она постучала. Интересно, позволил бы он ей такую вольность дома? И когда Малый Дворец успел стать для нее домом? Голос Дарклинга вырвал Алину из раздумий, и она вошла внутрь.

Комната, как и весь особняк, была обветшалой и пустой. Возможно её когда-то использовали, как кабинет: в центре, словно остров, стоял испещрённый царапинами письменный стол. Стену позади него занимали высокие окна. Тяжёлые портьеры были отдернуты, и сквозь стекло беспрепятственно лился солнечный свет, в котором танцевали мириады пылинок.

Дарклинг встал из-за стола и легко поклонился ей, как делал всегда. Но этот раз поразил Алину: после их поцелуя на Зимнем празднике каждый жест Дарклинга таил в себе скрытый смысл. Её охватило предвкушение и неуверенность, ведь главный вопрос так и оставался без ответа: что дальше?

— Алина, прошу, — Дарклинг указал на кресла перед столом. Алина выбрала правое. Дарклинг тоже сел, и какое-то мгновение они смотрели друг на друга через стопки отчётов.

— Как тебе эта маленькая передышка? Наверное, приятно взять перерыв от занятий?

Алину готовилась, что её спросят о цели визита, поэтому ей пришлось обдумать ответ.

— Это… необычно.

«Одиноко».

— У меня никогда раньше не было столько свободного времени.

Ей вспомнился шепот Керамзина: будь благодарна. По приезду сиротам сразу находили работу по дому. Свою прошлую жизнь мало кто из них помнил.

Дарклинг изучал её, склонив голову. Он было поднял руку, но передумал, и сжал пальцы. Алина вообразила, что он хотел взять её за руку, но стол оказался слишком широким. Сердце у неё забилось чаще.

— И никаких волнений, — с полуулыбкой заметил он. — Но об этом не всегда стоит сожалеть.

Алина была почти уверена, что он хотел сказать что-то ещё.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Да. Я хотела спросить твоего совета.

Дарклинг откинулся на спинку кресла, молча ожидая продолжения.

— Я думала о том, что случится, когда мы найдем оленя. Как это… всё работает. Я не могу выполнить разрез. Поскольку это редкая способность, полагаю, чтобы добыть усилитель владеть ей необязательно. Я читала книги по теории, — покраснев, поспешно добавила Алина, — но практическая сторона вопроса описывается весьма расплывчато.

— Разрез действительно не нужен, — подтвердил Дарклинг. — Даже можно не использовать способности. Нож вполне сгодится. Или винтовка.

Должно быть, он прочитал легкую панику на её лице. Если успех предприятия зависит от её способность сразить мифическое существо из винтовки, или, упаси Святые, с помощью ножа… В их полку Мал считался великолепным стрелком, Алина же… достаточно сказать, что быть гришом у нее получалось куда лучше, чем солдатом Первой Армии.

— Не волнуйся, — лицо Дарклинга оставалось безмятежным, и Алине тоже хотелось верить, что она не обречет Равку на гибель. — Гриш, который будет владеть усилителем, должен нанести смертельный удар, но это не значит, что ему нельзя помочь. Обещаю, тебя не отправят в тундру в одиночку бороться с оленем.

Алина сомневалась, что Ивану или Зое потребовалась помощь в этом деле. На мгновение она ощутила укол стыда, но отогнала это чувство. Дело не в ней, а в Равке. Она должна это помнить. Всё необходимое будет сделано.

— Я понимаю, насколько это важно. Просто не хочу ошибиться.

На этот раз Дарклинг широко улыбнулся, и его серые глаза блеснули.

— Я не позволю этому случиться, Алина.

* * *

Осторожно затворив за собой дверь — мысль оставить Дарклинга позади казалось неправильной — Алина успела пройти несколько шагов, как вдруг замерла. Ей показалось, что она слышит музыку, эхом разносящуюся по коридору. Опричник, охранявший дверь, ничего не услышал.

Трудно было представить, что кому-то из обитателей дома вздумается музицировать посреди дня. Алина пошла на звук, теперь стало понятно, что кто-то играл на пианино.

Дверь в комнату, откуда доносилась музыка, оказалась приоткрытой. Поколебавшись, Алина протянула руку и толкнул дверь. Но стоило ржавым петлям скрипнуть, как мелодия оборвалась. Внутри не было ни души.

Зеркальные стены подсказывали, что она попала в бальный зал. В дальнем конце у резных дверей, ведущих в заснеженный сад, стояло пианино. Закрывавшая его простыня половину съехала и лежала на полу, словно свежевыпавший снег. Паркет был в хорошем состоянии, но только потому, что танцы здесь давно не проводились, об чём говорил густой, как собачья шерсть, слой пыли. Но никаких следов Алина не заметила, хотя отчетливо слышала последние аккорды. Так куда же исчез пианист?

Почувствовав, как по спине бегут мурашки, Алина обернулась и едва не вскрикнула: перед ней стояла сама графиня Тимурова, похожая на ошеломленную сову.

Алина судорожно начала придумывать объяснения, хотя графиня сама предложила им чувствовать себя как дома.

— Простите, мне показалось, что я услышала пианино.

— Восхитительно! Вы играете? Будет чудесно, если вы сыграете нам после обеда.

— Э-э-э… нет, простите. Я думала, что кто-то играет на пианино.

— О, я знаю. Но этого не может быть, вы и сами видите.

Алина просто потеряла дар речи. Взгляд графини был рассеянным, а слова бессмысленными, но голос звучал чисто. И в уголках её губ затаилось нечто странное.

— Госпожа…я…

— Что такое, дорогая?

Ясные, как голубое небо, глаза графини неподвижно уставились на Алину, и ей страстно захотелось оказаться где-то далеко. Торопливо поклонившись, Алина извинилась перед хозяйкой и поспешила прочь. Но идя мимо закрытых дверей, она не могла перестать думать об увиденном в бальном зале: да, на полу лежал нетронутый слой пыли, но Алина готова была поклясться, что заметила возле пианино отпечаток обуви.

* * *

— Играет ли графиня на пианино? Она с трудом держит кружку чая, — усмехнулась Света и положила в кастрюлю нарезанную репу.

Кухня — единственное место в особняке, где было тепло, поэтому Алина предпочитала коротать время у очага.

Здесь было не многолюдно, но в остальном кухня не отличалась от керамзиновской. Света оказалась потрясена, когда Алина взяла нож, намереваясь помочь ей с готовкой, но вскоре смирилась с её присутствием, и начала делиться с ней своими мыслями. У Алины сложилось впечатление, что Свете просто нужно было выговориться.

— А кто-нибудь играет? — осторожно поинтересовалась Алина, потягивая чай.

— Не думаю, — Света нахмурилась и покачала головой. — Здесь такое развлечение не принято. Да и я никогда не слышала, чтобы кто-то играл.

Хоть в последние дни Света и стала разговорчивей, намекать, что Алине всё послышалось, она не решилась.

— Но в особняке достаточно странных звуков… странных происшествий. Лучше не… а ну-ка прочь!

Алина едва успела осознать, что кто-то стучится в окно, как Света кинулась вперед и хлестнула тряпкой по стеклу. С водоотлива, пронзительно каркая, взлетел ворон.

Света повернулась к Алине и твердо сказала:

— Птицы стучат в окна к несчастью.

Анна Куя с пренебрежением относилась к крестьянским суевериям («если только они не касались гришей», — напомнил тихий голос на задворках разума).

— Почему ты не уедешь? — вырвалось у Алины, когда она подумала о холодных комнатах, нескончаемой работе, старой безумной хозяйке, о «странных происшествиях» и власти суеверий.

Света как-то странно посмотрела на неё.

— А куда мне идти?

* * *

Тем вечером по дороге в свою комнату её поймал Дарклинг. Его лицо светилось ликованием, и сердце Алины пропустило удар. Она знала.

— Мы уезжаем завтра.

Как только возбуждение улеглось, Алина незамедлительно пожалела, что известие об их скором отъезде не подождало до утра. От волнения она не могла уснуть и лежала, разглядывая тёмный потолок. Скрежет снаружи стал ещё хуже, чем в прошлые ночи. Казалось, что это не ветки стучат в окно, а чьи-то острые когти царапают дерево. Наконец, Алина провалилась в тревожный сон.

* * *

Сквозь сон до Алины донеслись голоса. Её комната располагалась рядом с комнатой Дарклинга, и в первую ночь Алина не спала, гадая, придет ли он к ней, и что она будет в таком случае делать, но Дарклинг так и не пришёл. Гвалт стоял такой, словно у порога её спальни проводилось собрание.

Встревожившись, Алина откинула одеяло, натянула на ноги сапоги и подхватила со спинки кресла халат, который ей нашла Света.

— Ты путешествуешь со столькими мужчинами! — воскликнула служанка, явно незнакомая с армейской жизнью, и бросилась искать подходящую одежду, словно Алина собиралась расхаживать перед всеми в ночном пеньюаре. (Но неожиданно так и случилось). Старинный фасон предполагал, что халат принадлежал графине, но Алина была готова поклясться, что графиня не заметит пропажи, даже если Алина, облаченная в пеньюар, спрыгнет перед ней с люстры. Она приоткрыла дверь и обнаружила, что все члены их группы столпились поблизости. Дарклинг обсуждал что-то с Иваном и опричниками. Даже те, кто не участвовал в дискуссии, вполголоса переговаривались между собой, и от выражения их лиц Алину пробил озноб. Прикрыв за собой дверь, Алина скользнула к одной шквальной и шепотом спросила, что происходит.

Не сводя глаз с Дарклинга и Ивана, женщина тихо ответила:

— Павел, один из инфернов, был найден мертвым во время обхода. Убит также, как животные на холме.

Алина сглотнула. По спине у неё побежали мурашки.

— Как именно?

— Обескровлен.

Было решено разделиться на две группы. Одну возглавил Иван, другую — Дарклинг. Давида не было в своей комнате, а дежуривший опричник Леонид пропал со своего поста. Отряд Ивана должен был обыскать флигели и конюшню, а остальные обследовать особняк изнутри. Всех обитателей велено было разыскать и допросить. Алина подумала, что в такой поздний домочадцы наверняка спят, но Дарклинг был мрачен, как в ночь их приезда, и она ничего не сказала. Иван повёл свою группу к ближайшей лестнице, и на мгновение было слышно только стук сапог по деревянному полу. Алина всё это время спокойно ждала, не привлекая к себе внимания. И вот Дарклинг повернулся к ней. Он собирался отправить Алину в её комнату и предоставить разбираться с ситуацией настоящим гришам, она была в этом уверена. Алина уже собралась спорить, как Дарклинг сказал:

— Ты пойдёшь со мной.

Вздрогнув, Алина двинулась к остальным гришам.

— Алина, — окликнул её Дарклинг. — Надень кафтан.

Алина бросилась в свою комнату, надеясь, что он не заметил румянца на её щеках. Мало того, что она стояла перед всеми — перед Дарклингом — в халате, так ещё и собралась идти навстречу опасности, позабыв о пуленепробиваемой форме. Быстро облачившись в кафтан Софьи Волковой, Алина вышла в коридор, на ходу застёгивая пуговицы.

* * *

Их группа направилась в другое крыло особняка, дрожащий свет фонаря освещал им путь. Каждый их шаг сопровождался скрипами и шорохами, но не так, как в историях о призраках, которые сироты рассказывали друг другу по ночам. Стоило им остановиться, как особняк тоже замирал.

Вскоре они остановились у ничем непримечательной двери. Егор подошёл ближе, долгую минуту пытаясь что-нибудь выслушать. Наконец он покачал головой и Дарклинг кивнул. Один из опричников подёргал дверную ручку, а затем выбил ногой дверь. Алина с удивлением поняла, что это покои графини. Кажется, Дарклинг решил не церемонится. Двое опричников бесшумно проскользнули внутрь, Дарклинг и остальные, включая Алину, которой совсем не хотелось оставаться одной в пустынном коридоре, вошли следом за ними.

В комнатах стоял специфический запах, но не лекарств или болезни, как можно было ожидать. Алина прислонилась к стене, пока остальные осматривали комнаты. Глядя на закрытые чехлами кресла и изъеденное плесенью дерево, Алина плотнее закуталась в кафтан.

— Здесь никого нет, мой повелитель, — Егор указал вглубь комнат. — Кажется, в постели сегодня не спали. И в целом все выглядит как…

Он замялся.

— Постановка, — закончила за него Алина.

Все разом повернули к ней головы.

— На первый взгляд ничего подозрительного. Но…всё кажется каким-то неправильным, — Алина покраснела под сомневающимися взглядами солдат, но Дарклинг задумался над её предположением.

— Она права. Здесь что-то не так. Переходим на нижний этаж и прочёсываем каждый уровень. Держите оружие наготове.

Стася достала кремень, а опричники сняли винтовки с предохранителей. Матвей, несший фонарь, достал из-за пояса пистолет. Алина подошла к Дарклингу и тихо спросила:

— Что мне делать?

Использование её сил разрушит прикрытие.

— Если до этого дойдет, сделай всё, чтобы защитить себя.

Они спустились вниз и начали обыскивать комнаты. За первой ничего не оказалось, кроме клубов пыли. Алина подозревала, что каждая пустая комната заставляла нервничать всех ещё сильнее.

Вдруг до Алины донеслась мелодия, которую она слышала на днях. Она резко остановилась, и следовавший за ней сердцебит едва не сшиб её с ног. Дарклинг и другие тоже повернули головы на звук.

— Там пианино, — Алина указала в сторону двойных дверей бального зала. Дарклинг кивнул.

— Будьте внимательнее, это может быть ловушка.

Они бесшумно приблизились к залу, и опричники, держа винтовки наготове, распахнули двери. Гриши готовились в любой момент призвать на помощь Малую науку, но внутри обнаружилось только пианино и толстый слой пыли. Сердцебит, который с недоверием отнёсся к предположению Алины, покачал головой.

— Взгляните на это место. Здесь сто лет, как никто не был.

— Я тоже так думала, но простынь в прошлый раз лежала на полу. Кто-то накрыл пианино. Я… — Алина взглянула на Дарклинга, как вдруг уловила знакомый скрежет, который слышала за окном своей спальни, словно чьи-то острые когти царапают дерево. У неё похолодела кровь.

Панорамное окно с оглушительным грохотом разбилось, брызнув осколками стекла, когда в него влетело тело. Леонид, пропавший опричник, как можно было догадаться по форме. Лицо мужчины превратилось в кровавое месиво. Позади них крик Матвея утонул в крови, когда тёмная фигура за его спиной перерезала ему горло и поползла вверх по стене. Фонарь Матвея разбился и загорелся. Стася взмахнула рукой, чтобы не дать пламени разгореться, но к ней подлетела вторая фигура и нанесла молниеносный удар. Вскрикнув, Стася метнула в нападавшего огненный шар. Их окружили.

Решив, что бой в саду предпочтительнее, чем в бальном зале или узком коридоре, Дарклинг скомандовал: «наружу!». Он обернулся и, убедившись, что Алина рядом, бросился к резным дверям рядом с пианино.

Вместе они нырнули в заснеженный мёртвый сад, озаряемый светом луны. Высокие живые изгороди делили его на отдельные островки, где в лучшие времена можно было сесть на скамью из тёмного камня и любоваться цветами.

Алина вспомнила эти подробности уже позже. В тот миг её мир сузился до безликого прохода, по которому она бежала вслед за Дарклингом. Он не остановился, пока они не оказались на открытом пространстве, подальше от особняка, ведь создание, убившее Леонида была где-то здесь. Стася, спотыкаясь и морщась от боли, шла за ними, сжимая рукой окровавленное плечо. Сердцебит и оставшиеся опричники тоже выбежали в сад.

Один из монстров бросился за ними через распахнутые двери, другой вылетел через разбитое окно и приземлился на огромный вазон. В бледном свете луны Алина узнала в них стражника и слугу графини, но с ними было что-то не так: их глаза горели лихорадочным нечеловеческим огнем, и двигались они стремительно и точно, как змеи перед броском.

Разрез располовинил вазон и сидящую на нём тварь, чей пронзительный вопль ввинтился Алине в виски. Тени на фасаде особняка скользнули вниз, хриплый визг вырвался из их глоток, прежде чем они бросились в атаку. Кровь набатом стучала в ушах, и всё казалось далеким, когда Алина подняла руки. Без зеркальных перчаток она могла разве что осветить сад, чтобы гриши и опричники могли ориентироваться в темноте. Из ладоней Дарклинга потекли ленты тьмы, пока не достигли глаз тварей. Но в отличии от фьерданцев они не запаниковали. Ослепленные, они двигались всё так же уверенно, полагаясь на другие органы чувств.

Прогремело несколько выстрелов, но никто из созданий не упал замертво, пусть некоторые из них и истекали вязкой тёмной кровью.

Алина увидела, как сердцебит сжал руку, прежде чем на его лице отразилось замешательство, а затем — ужас. Стражник, на которого была направлена атака, не вздрогнул и острыми, как гришийская сталь когтями, разорвал сердцебиту горло. С безвольно повисшей рукой, Стася посылала в ночь огненные шары. Её лицо было белым и осунувшимся. Егор отчаянно сцепился с тварью слева.

Алина с ужасом поняла тактику тварей: как свора собак, они кидались к цели, нанося удары, и сразу отбегали, стараясь держаться так, чтобы Дарклингу сложно было использовать разрез. Ни гриши, ни опричники, не могли устоять перед натиском острых когтей и молниеносной скорости. Внезапно создания принялись сражаться ещё ожесточеннее.

Краем глаза Алина заметила на стене белое пятно.

Белоснежные вьющиеся волосы, гладкие, словно вода. Лицо, без единой морщинки, было по-прежнему бледным, но теперь стало совершенно нечеловеческим в своей хрустальной красоте. Графиня Тимурова, как паук, сползала с карниза и вскочила на идущую вдоль сада каменную ограду. Её дикий и ликующий взгляд был устремлен на Дарклинга.

— Берегись!

Дарклинг резко обернулся, но графиня оказалась проворней. Она открыла рот и что-то вылетело из него и хлестнуло Дарклинга по горлу, точно хлыст. Его глаза распахнулись, и он содрогнулся всем телом.

Неподалеку рухнули на землю два последних опричника. Стася яростно закричала, и собрав последние силы, сцепилась с тварью. Они обе взвыли, когда их окутало пламя. Больше никого не осталось.

Алина в отчаянии взмахнула рукой, начертив в темноте дугу света. И разрезала графиню пополам.

Сад погрузился в тишину, не считая всхлипов Алины. Снег вокруг запятнала кровь. И тут она заметила копошение: из тел тварей начали выползать белые склизкие личинки.

Крик застрял у Алины в горле, когда она воздела руки к небу.

Свет озарил сад, волнами омывая трупы чудовищ. Личинки начали гореть и в воздух поднялся тошнотворный смрад. Сила затапливала Алину, она сияла, словно стала живой звездой.

— Алина.

Почерневшие личинки рассыпались пеплом, груды одежды вспыхнули, как костры. Горячие слёзы покатились по щекам, когда Алина взглянула на своих товарищей, лежащих вокруг, как сломанные игрушки. Её руки дрожали, как сухие листья на ветру.

— Алина!

Алина резко развернулась, едва не упав. Дарклинг смотрел на неё. Из шеи у него текла струйка крови, лицо побледнело, но он держался на ногах. Он был жив.

— Ты в порядке?

Дарклинг скривился.

— Да. А ты?

Он потянулся к ней, Алина рванула навстречу и вцепилась дрожащими пальцами в чёрный кафтан. Хотелось закрыть глаза, но она не могла себя заставить, и просто уткнулась лбом ему в грудь.

Дарклинг замер, а затем Алина почувствовала, как его рука легла ей на затылок, как во время поездки верхом. Казалось, это было так давно. Немного успокоившись, Алина выпалила:

— Сейчас я не хочу спать. Мне приснится кошмар.

Дарклинг тихонько засмеялся. Другой рукой он обнял её за талию. Они долго стояли в объятиях друг друга, и Алина слушала, как бьётся его сердце. Когда она отстранилась, Дарклинг на мгновение коснулся её лица.

— Спасибо, Алина.

Из-за угла особняка послышался топот, и они, не сговариваясь, молча вскинули руки в воздух, но красный кафтан не узнать было нельзя. Людей Ивана стало меньше, многие были ранены. Сам сердцебит побледнел, увидев итог кровавой бойни, развернувшейся в саду, не говоря уже о раненом Дарклинге.

У Алины не хватило духу ухмыльнуться.

* * *

В поместье живыми нашли только двоих: Давида, который заснул в библиотеке, и Свету, которая спряталась в буфетной. Скорее всего они не представляли угрозы или интереса, решила Алина, с содроганием вспоминая нечеловеческое лицо графини. Давид был очень сосредоточен — страх вывел его из раздумий, а Света истерически молилась, сжимая в руках крестик.

Управляющего конюшни так и не нашли. Один из двух уцелевших опричников сообщил, что пропала лошадь, а на снегу виднелись следы. Но спасался ли управляющей от тварей или сам был одним из них никто не знал.

На ночь они устроились в большой комнате, но Алина была уверена, что никто не сомкнул глаз. Сама она свернулась калачиком на краю дивана, застегнув кафтан до самой шеи. Всякий раз, стоило открыть глаза, она находила Дарклинга, сидящего рядом в кресле.

— Кем они были? — прошептала она, когда на горизонте забрезжил рассвет.

— Не знаю, — Дарклинг откинул голову на спинку кресла. Алина знала, что он всю ночь не спал. — Но в мире есть создания древнее, чем людям хотелось бы помнить. Время расправилось не со всеми из них.

* * *

Алина не собиралась оставлять Свету в этом жутком месте или в ближайшем селе. Кто знал, что скажут суеверные крестьяне о том, что произошло в поместье Тимуровых? Правду, вероятно. Она спросила Дарклинга, могут ли они отвести Свету в Черность, и он не отказал.

Когда поместье скрылось из виду, Алина тихонько рассмеялась, чем удивила саму себя. Она взглянула на свои руки.

— Думаю, теперь мне не нужно беспокоиться о том, как поступить с оленем.

Дарклинг долго смотрел на неё.

— Верно.