Исцелена (гет)

Я исцелена

Душа моя сильней

Из пепла и огня

Навеки сать твоей

Я исцелена

Надеждой и судьбой

Ты должен знать, что я

Исцелена тобой...

Наталья Могилевская

Я выжила…

Не знаю — как, почему…

Я очень не хотела умирать. Несмотря на войну и все потери, я была безмерно счастлива в последние месяцы. Со мной рядом был самый лучший, самый любимый мужчина — мой муж. Моя мама, милая, добрая, мудрая моя мамочка, приняла его. Пусть не сразу, но приняла. Меня любили и баловали, я буквально купалась в их любви. Может, это звучит эгоистично, на фоне всех этих смертей и ужасов, но это были самые счастливые мои месяцы. Омрачало мою радость лишь одно: мой папа… его убили, когда он скрывался от преследователей магглорожденных.

Я родила сына — маленькое кареглазое чудо по имени Тедди. С первой же минуты его рождения он стал главным человеком в моей жизни. Я могла без конца смотреть на него: на его, то серьезные, то любопытные глазенки, на его пухленькие румяные щечки, на его толстенькие в складочках, как будто перевязанные ниточками, ручки и ножки. Я плакала от счастья, когда он жадно чмокая губками, сосал мою грудь. Я не могла сдержать слез умиления, любуясь, как он зевает, как котенок, высунув язычок.

Ремус был очень хорошим отцом. Самым лучшим, о каком только может мечтать женщина для своего ребенка. Это была такая трогательная картина, когда он, такой большой и сильный оборотень (да-да, мой муж — оборотень) ловко пеленал малыша. Тедди уже научился узнавать всех членов нашей семьи, и мне кажется, к Ремусу он относился с особым восторгом. Я любовалась ими, мне казалось, что их связывает нечто неуловимое, но очень прочное и сильное, что-то очень интимное. Я думала о том, что пройдут годы, и у моих мужчин появятся свои секреты, Ремус будет учить сына летать на метле, они будут вместе ходить на квиддич, играть в шахматы. А я… Я, пожалуй, рожу девочку… Я мечтала, что у меня будет несколько детей. Не так много, как у Молли Уизли, но двое или трое обязательно.

Ну и как я могла после этого умереть?

Последнее, что я помню, это полные слез глаза Ремуса и его мольба: «Не уходи…» Я не хотела уходить, но я не имела сил сказать ему об этом… А потом я увидела моего папу, и тогда я поняла, что умерла. Больше не было боли в раненой груди, дышалось легко и свободно. Папа обнимал меня, нежно похлопывая по спине, и приговаривал: «Как же так? Девочка моя… Как же так?» Потом появился Сириус, его лицо тоже не выражало радости от встречи. Он молча сел рядом со мной и спросил.

— Как там…?

— Там — хорошо, — ответила я. А что я еще могла сказать? Там остались мои сын, муж, мама и друзья. Я хотела к ним. И пусть там — война, смерть, боль, но я все равно хотела туда... К нам подошел Аластор Муди, он укоризненно посмотрел на меня.

— Что же ты, девочка, подвела меня, старика? Ты же всегда была такая сильная, ловкая, удачливая…

Я чувствовала себя ужасно виноватой из-за того, что позволила себя убить. Еще мне было очень обидно, обидно до слез… И я зарыдала, горько и отчаянно… Вдруг среди тех, кто окружал меня тогда, я увидела Ремуса. Но едва он появился, как грудь мою снова пронзила жуткая боль. Я слышала голоса вокруг, но никого не видела — все было как в тумане. Потом я стала узнавать Миневру Макгонагал, мадам Помфри, Молли Уизли… Тут перед мною появился Альбус Дамблдор, и снова Ремус… Я ничего не успела ему сказать, как его заступил Билл Уизли, мне показалось — он нес меня куда-то на руках… Рядом с ним я увидела Гарри Поттера. И тут же передо мной возник то ли Фред, то ли Джордж Уизли… Я все время их путала… И снова — Ремус… Я звала его, но он опять куда пропал… В этом калейдоскопе я перестала понимать, на каком я свете… Или все эти люди тоже умерли? Боль опять пропала, и я увидела моего мужа, я кинулась к нему. Мы были вместе — для меня это было самым большим счастьем. Я тогда еще не поняла, что это значит. Он нежно погладил меня по щеке.

— Прости меня, любимая… Я не смог тебя защитить.

Постепенно до меня стало доходить: если я умерла, и Ремус со мной, значит — он тоже умер! Мне стало страшно — мой маленький сын остался совсем один, без папы и мамы. Я опять заплакала, в этот раз от обиды за Тедди. Вдруг все: папа, Сириус, Дамблдор, Аластор — стали куда-то удаляться, Ремус оглянулся на них, потом бросил взгляд на меня, в глазах его была радость.

— Пообещай мне, что ты будешь счастлива.

Я не понимала, почему он это говорит. Он крепко поцеловал меня.

— Я очень люблю тебя, Дора, — спешно обнимая меня, говорил он, — береги нашего сына. Прощай.

Он исчез, а вместо него я увидела мою маму.

— Мамочка, ты тоже умерла? — спросила я.

Она обеспокоено оглянулась, позади нее стоял какой-то человек в белом халате, похоже колдомедик.

— Добро пожаловать на этот свет миссис Люпин, — сказал он, улыбаясь, — вы доставили нам немало хлопот, но теперь все позади. Я чрезвычайно рад!

— А Ремус, он жив? — был мой первый вопрос.

Доктор вопросительно посмотрел на мою маму, она опустила глаза. Я все поняла сразу: мой муж, мой любимый Ремус — он умер, а я выжила, несмотря на то, что тоже должна была умереть, видно кто-то за меня очень хорошо попросил, и я даже догадываюсь — кто. Я должна была выжить ради моего, нашего сына, и я выжила.

Выздоровление мое затянулось. Мне залечили раны на груди и шее, нанесенные Беллатриссой, но, оказалось, что я беременна. Врачи делали все, чтобы спасти моего ребенка, но, увы, им это не удалось. Моя доченька, о которой я так мечтала, частичка моего любимого, так и не родилась. Всю ночь после этого я не могла уснуть, оплакивая свое счастье. А наутро я, все обдумав, приняла решение: если мне дарован был шанс вернуться, значит, я должна быть благодарна тем, кто даровал его мне. Я вспомнила последние слова моего мужа и решила жить ради нашего сына.

* * *

Через пару недель я вернулась домой. Мой маленький Тедди очень изменился за время моего отсутствия: подрос, научился переворачиваться со спинки на животик и стал делать попытки ползать. Забота о сыне стала моим основным занятием. Целыми днями я возилась с ним, практически не спуская с рук. Я вглядывалась в его личико, присматривалась к его мимике и жестам, и плакала от счастья, замечая в нем черты и повадки отца. Мой Ремус не покидал меня — он был со мной, наш сын смотрел на меня его глазами, улыбался мне его улыбкой, и даже в его голосе я слышала любимые нотки. А когда мой малыш засыпал, наступало самое чудесное время: Ремус приходил ко мне во сне. Он снился мне каждую ночь, я уже ждала этого и готовилась. Каждый вечер, ложась в постель, я начинала думать: что я сегодня скажу моему любимому, о чем буду его спрашивать.

* * *

— Ремус, скажи, как так получилось, что я вернулась? За меня кто-то попросил?

Мой муж загадочно улыбается мне.

— Какая разница?

— А все-таки? Это ведь ты попросил?

— Не только я. Тед, Сириус, Альбус, Аластор… Все просили…

— А разве так можно? Если так все просто, тогда почему столько хороших людей умерло? За них никто не хотел просить?

— Ну почему? За некоторых просят, и они возвращаются… Просто там, у вас, об этом не все знают.

— Значит, и за тебя тоже можно было попросить? Почему же никто этого не сделал?

Ремус молчит, он нежно гладит меня по щеке, касается моих губ.

— Какая ты красивая…

Я не сдаюсь.

— Ремус, почему за тебя никто не попросил? Или… — у меня возникает страшная догадка, — я должна была это сделать? Но я ничего не знала!

— Нет, нет… милая, ты ни в чем не виновата! — мой муж обнимает меня, целует в обе щеки, — нет, все правильно! Так и должно было быть! Ты нужна Тедди…

— Значит… — начинаю понимать я, — ты ушел, чтобы дать мне возможность вернуться?

Он молчит, но я знаю, что я права. Вот какой ценой я выжила! Мой любимый отдал

свою жизнь ради того, чтобы я смогла остаться с сыном.

— Ремус, зачем? Ведь Тедди нужен отец!

— А мать? Разве мальчику не нужна мама? И если уж ему суждено потерять кого-то из родителей… то пусть это буду я… А ты будешь с ним. Ты сумеешь его воспитать, я уверен. И когда-то мы будем гордиться им.