Вечное Возвращение (джен)

Ему показалось, словно он нырнул в туман, и вдруг оказался посреди пустоши, поросшей тусклой пепельной травой. Тишина вокруг была почти оглушающей, особенно по сравнению с треском вспышек и выкриками заклятий. Сириус обернулся, но арки за его спиной больше не было. Что же случилось с остальными? Удалось им победить пожирателей? Странное спокойствие окутывало его разум, мысли текли и расплывались, как будто все это стало вдруг очень далеким. Его собственный путь лежал впереди, в тумане, где что-то неуловимо звало его. Он не смог бы сказать, что это было, почему он продолжал идти и куда в конце концов он надеется попасть. Он просто двигался дальше, как камень, скатывающийся по склону все быстрее и быстрее. Пока…

Сириус неожиданно остановился и, впервые заново осознав, где находится, вдруг обнаружил себя на вершине крутого берега, спускающегося к бурлящей внизу реке крутым обрывом оголенных скал. Перебраться на другой берег было нельзя, но именно там скрывалась цель его путешествия.

Откуда-то Сириус точно знал, что ему делать. Он поднял волшебную палочку, взмахнул ей, и из-под его ног вдруг зазмеились корни и побеги. Они росли все толще и спутывались все сильнее, пытались тянуться к небу, но клонились под собственным весом, пока наконец не уперлись в противоположный берег. Река кипела белой пенистой водой, она она не могла достать этого моста или повредить путнику, которому бы вздумалось им воспользоваться. Так и Сириус смог безопасно перейти на другой берег. Ему почувствовалось, что конец пути где-то совсем рядом. Так и случилось.

Едва подошвы его ботинок коснулись травы на другом берегу, перед ним откуда ни возьмись предстала фигура, закутанная в снежно-белую мантию. Ткань этой мантии казалась полупрозрачной и почти невесомой, словно сотканной из дыма костров, но все-таки за ней нельзя было рассмотреть очертаний, как будто взгляд проникал насквозь.

Незнакомец медленно воздел костлявую руку и, когда ладонь была уже на уровне его глаз, вдруг сжал кулак. Сириус смотрел как завороженный за этим действом, ему почувствовалось, что был он здесь именно для этой встречи. Тем временем незнакомец снова разжал пальцы, так что между ними вниз со звенящим звуком соскользнул медальон на длинной цепочке. Сириус протянул руку и схватил медальон. Все вокруг словно потонуло в ярком свете, как будто кто-то нацелил вспышку камеры прямо в глаза. Звуки вдруг вернулись с прежней силой. Вокруг разбивались заклятия.

— Я убила Сириуса Блэка!

Но это было ошибкой, так как Сириус вновь был в Отделе тайн.

* * *

После всего они чувствовали себя вымотанными, но, наверное, довольными собой. В конце концов, все было кончено, и даже те, кто был ранен, уже шли на поправку. Следовало радоваться хотя бы тому, что теперь Сириус, очевидно, не был причастен к делу пожирателей смерти, значит, его заключение на площади Гриммо должно было завершиться. Ну, может быть, не совсем сразу. Сейчас, по крайней мере, он вместе с Грюмом, Люпином и Тонкс был все в той же старой гостиной — с пожеванными шторами, пожелтелыми обоями и пылью. Разговаривали, конечно, про Арку.

— Так что там было? — с интересом спросила Тонкс.

— Да ерунда.

Но все слушали.

— Знаете сказку про Трех Братьев? — нехотя сказал Сириус. — Все было точно так же, как там, помните: вот река, мост, фигура в костюме с костлявыми пальцами. Дала мне какой-то медальон.

— Дары Смерти, — проскрипел Грюм. — Некоторые в них верят.

— Я тоже верил раньше, — заметил Люпин. — Знаете, у Джеймса еще в школе была мантия-невидимка, точно как там.

— У меня тоже есть мантия-невидимка, — хмыкнула Тонкс.

— Нет, та была гораздо лучше. Я такого не видел ни до, ни после. А после его смерти она пропала.

— Смерть забрала ее обратно, — нарочито серьезно заметила Тонкс.

— Разумеется.

Все одновременно усмехнулись.

— А медальона среди даров не было, — сказал Люпин.

— Нет, — пожал плечами Сириус, — могу поспорить, это что-то из этого хлама здесь. Сколько я его разгребал — не удивительно, что он мне является в кошмарах.

Позднее Сириус все-таки нашел тот самый медальон — он как ни в чем не бывало валялся на одном из облезлых кресел. Ему показалось это забавным. Если бы Смерть и в самом деле дарила какие-то подарки, то уж, пожалуй, выбрала бы что-нибудь получше. Он уселся в то же самое кресло и принялся раскачивать медальон у себя перед глазами. На задней крышке была странная гравировка — “последний же враг истребится — смерть”. Ту же самую надпись он видел на надгробном камне Лили и Джеймса. Интересно, кто придумал поместить ее туда?

В тот момент, когда он задавался этим вопросом, в дверь неожиданно постучали, и притом весьма громко и отчаянно. Кому-то явно не терпелось попасть внутрь. Пока Сириус шел к двери, постучали еще с десяток раз.

— В чем дело? — громко спросил Сириус, распахивая дверь.

Человек на пороге был незнакомым, но приблизиться к двери дома он не смог бы без помощи Дамблдора, так что пришлось его впустить. Это был мужчина средних лет с развевающимися седыми волосами, морщинистый, с висевшими на одном ухе крохотными очками, какие можно увидеть на банковских служащих. Посетитель довольно бесцеремонно прошел в гостиную и принялся топтаться по ковру, как будто неожиданно смущенный своей решительностью.

— Вы кто? — спросил Сириус.

— Амос Диггори, — торопливо представился человек. — Я знаю, вы можете вернуть моего сына…

— Садитесь, выпейте чаю, — успокаивающе сказал Сириус. — Вас Дамблдор прислал?

Даже принимая в расчёт, что речь шла о планах Дамблдора, такое решение казалось довольно эксцентричным.

— Дамблдор? — Диггори присел на край дивана, но от чая с негодованием отказался. — Нет. Мне приснилось. Что у вас был медальон. И Смерть… Она сказала, что вы можете вернуть моего сына в обмен на мою жизнь. А потом я просто знал, куда идти. Так что, — он неожиданно снова приосанился. — Доставайте свой медальон и покончим с этим! Мой мальчик снова будет жив, и этого…

— Подождите, — перебил его Сириус, беспокоясь, что заклятие доверия, вероятно, перестало действовать.

— Вы думаете про заклятие? — с неожиданной проницательностью спросил Амос. — Оно работает. Я сперва не мог ничего разобрать. Это после. Словно пелена развернулась. Видение вело меня.

— Это мало похоже на правду, — сказал Сириус. — Вы понимаете, что никакой магией невозможно возвращать мертвых к жизни?

— Это обмен, — возразил Амос, — Смерть любит сделки.

Сириус все еще смотрел со смесью сомнений и сочувствия, и это, по-видимому, было для гостя обидно. Он привёл еще несколько аргументов, все больше выходя из себя, сам замечая, кажется, что успеха не добьется. Потом он наконец стал кричать, обвиняя Сириуса во всех грехах:

— Я знаю, что вы получили медальон от Смерти! Хотите его забрать только себе?!

Сириус едва успел уклониться от чашки, полетевшей ему в лоб. Амос уже примеривался к чайнику и, кажется, собирался дальше прибегнуть и к блюдцам.

— Придите в себя! — крикнул Сириус, прячась за креслом и мысленно прощая себя за будущее оглушающее заклятие.

Этого не потребовалось, и без того спокойствие, как казалось, было восстановлено.

Когда Сириус выглянул из-за кресла, он увидел Амоса с тем самым старым медальоном в руке. Кажется, медальон лежал на кофейном столике, и, когда предметов там поубавилось, его стало легко заметить. Амос сперва пытался отковырять крышку пальцами, а потом достал волшебную палочку и попробовал несколько заклятий.

Сириус не мешал ему, думая, что будет гораздо проще дать ему самому убедиться, что в медальоне не скрыто никакой тайны. Амос возился еще с минуту, вертел медальон туда-сюда, пока, наконец, просто не сжал его в кулаке и не опустил руки.

— Помогите мне вернуть моего сына! — потребовал он. — Я отдам все что угодно! Свою жизнь! Помогите мне!

Сириус уже готовился ответить что-то разумное и успокаивающее, как вдруг Амос Диггори запрокинул голову и рухнул на ковер. Он был мертв.

* * *

Пока Сириус возился с лопатой (вернее, заставлял ее копать саму по себе), ему неоднократно приходило в голову спросить себя, что же он делает, но он разумно воздерживался от этого. В конце концов, если медальон и в самом деле убил несчастного Амоса Диггори, то было только логично, что его сын теперь жив. Радоваться можно было тому, что дело было летом и земля была довольно мягкой.

Когда Сириус наконец отодрал крышку гроба, Седрик Диггори оказался в дурном настроении. Но он был жив, так что медальон, по-видимому, работал.

— Очень остроумно, — недовольно сказал Седрик. — Поттер, наверное, думает, что это смешно!

— Поттер? — Сириусу понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, что речь идет не о Джеймсе. — А, нет.

Седрик вдруг внимательно посмотрел на него, как будто в первый раз разглядел его лицо (так и было), а потом произнес:

— Сириус Блэк?

— Послушай, — проникновенно сказал Сириус, чувствуя, что ситуация грозит запутаться еще больше. — Ты воскрес из мертвых, поэтому мы на кладбище.

Седрик молча смотрел на него, могло даже показаться, что он верит и внимательно слушает.

— Твой отец нашел один артефакт. Очень мощный. Он позволяет обменять жизнь одного на жизнь другого. Твой отец пожертвовал собой ради тебя.

— Вы убили моего отца? — прошептал Седрик.

— Нет. — Сириус говорил громче, надеясь, что так объяснения станут яснее. — Ты был мертв, лежал вот в этой могиле, — Седрик бросил незаинтересованный взгляд в указанном направлении, — и теперь ты снова жив благодаря твоему отцу.

— Я не был мертв, — твердо сказал Седрик, потом взгляд его стал расплывчатым, он неосознанно потрогал одежду у себя на груди. — Я не был мертв.

— Ты помнишь, где ты живешь? — спросил Сириус. — Пойдем, я помогу тебе добраться.

Седрик прищурился и сказал, что никуда с ним не пойдет, ну или пойдет, но только если ему отдадут волшебную палочку. Сириус выругался, но палочку Седрику не отдал, а отдал несколько монет, вызвал автобус, а потом посоветовал хорошенько позаботиться о себе, после чего развернулся и ушел. Ночь грозила стать трагической и странной.

* * *

Когда Сириус вернулся обратно на площадь Гриммо, старший Диггори все так же без движения лежал на ковре, с той только разницей, что теперь над его бездыханным телом высился с трудом сдерживающий ухмылку Снейп. Как выяснилось в ходе последующей беседы, Снейп находил очень забавным, что Сириус опять вляпался в какую-то историю, к тому же вполне достойную еще одного пожизненного заключения в Азкабане.

— Ты не поверишь, — сказал Сириус, с чем Снейп, конечно, с радостью согласился.

Сириус все равно рассказал ему все, от начала и до конца, надеясь, что это поможет ему собрать из своих мыслей нечто заслуживающее доверия. Снейп смеялся.

— Хочешь сказать, что ты умеешь возвращать мертвых с того света, правильно я понимаю? — еще раз поинтересовался Снейп.

В ответ Сириус показал ему рукава рубашки, запачканные в земле, и посоветовал проверить, как здоровье у Седрика Диггори. Снейп в очередной раз усмехнулся, но уже немного менее уверенно. Потом он, с неожиданной покладистостью, ушел, чтобы все-таки удостовериться своими глазами, и когда он вернулся, на его лице не осталось почти ни тени сарказма (насколько это вообще было возможно для лица Снейпа).

— Диггори и в самом деле жив, — заметил он.

Сириус кивнул.

— А еще он думает, что ты убил его отца и хотел его похоронить заживо, — заметил Снейп.

— Но, наверное, миссис Диггори ему объяснила, что все это не так, — пожал плечами Сириус.

— Она тоже этого не помнит, — ответил Снейп, — Как будто не знает, что Седрик когда-то умирал.

Сириус уселся на диван и схватился за чашку чая, как за якорь в этом ненадежном мире.

— То есть как это не помнит? — переспросил он. — Все газеты тогда об этом писали, она, наверное, сама была на его похоронах…

Снейп покачал головой.

— Но все остальные помнят, — сказал Сириус. — Так что и им придется признать, что все это…

Он поднялся с места и отошел в угол, где обычно складывал старые номера Пророка. Люпин, Тонкс и все остальные смеялись над ним, говоря, что он как старик-барахольщик, но он знал, что они когда-нибудь ему пригодятся. Летом прошлого года в Пророке действительно появлялась статья про Седрика — он тогда вместе с Гарри Поттером был одним из тех, кто выиграл Турнир Трех Волшебников и чудом спасся от Волан-де-Морта. Сириусу показалось, что у него комок встал в горле.

— Но ты же помнишь, что это правда? — Он снова повернулся к Снейпу. Тот кивнул.

— Почему? — непонимающе спросил Сириус.

Снейп пожал плечами и не ответил.

— Пойдем похороним его, — заметил он, кивнув на тело Амоса Диггори.

Когда они снова копались в земле, Сириус, конечно же, заметил, что на могиле Седрика Диггори теперь стояло имя Амоса Диггори. Как будто ничего и в самом деле не случилось.

Сириус не знал, что думать. Но, в конце концов, он уже был когда-то обвинен в убийстве, которого не совершал, тогда почему же теперь должно быть по-другому? Он принялся ругаться вслух. Кто бы мог подумать, что, возможно, единственным человеком, кто верит в его невиновность, окажется Нюниус?

— Так почему ты знаешь правду? — еще раз спросил Сириус, думая, что Снейп тогда вел себя слишком странно, чтобы можно было поверить, что ему неизвестна причина.

Но Снейп, конечно, опять хотел отмолчаться.

— Говори, — заметил Сириус. — Я должен понять. Вдруг кто-то еще помнит.

Снейп еще немного помялся, а потом посоветовал Сириусу заткнуться, пойти туда, где солнце не светит, и радоваться тому, что ему снова выпадет доля отсиживаться в уютной норе, пока остальные рискуют жизнями — и все в таком духе. Сириус, наверное, разозлился бы, если не был так встревожен всеми недавними событиями.

* * *

`

Дамблдор появился на площади Гриммо на следующий день. Как оказалось, он тоже помнил, что Седрик умирал, и даже пролил свет на то, почему некоторые помнили правду, а другие — нет. По его словам, помнили только те, кто, как и Амос Диггори, отчаянно хотел кого-нибудь вернуть. В подробности Дамблдор вдаваться не стал, только заметил, что и ему было видение о медальоне и о том, что он, Сириус, сможет вернуть его близких к жизни в обмен на его собственную жизнь.

В следующие несколько дней Сириус не слишком задумывался над тем, что ему делать дальше — по крайней мере, пока шум вокруг Седрика Диггори немного не успокоится. Ему также казалось не слишком важным решить, будет ли он прятать медальон или нет, если еще один отчаявшийся придет к нему просить о воскрешении родных. Тем более была надежда, что больше ничего подобного не случится, так что, может быть, не стоило и зря беспокоиться?

Все равно кое-что случилось. В один из дней кто-то снова принялся барабанить в дверь. Сириус сперва думал не открывать — в прошлый раз от этого были только проблемы, но, увидев за дверью Снейпа, призадумался. Внутрь он его, конечно, впускать не стал, но крикнул, что слушает. Снейп давать объяснения, а тем более через дверь, отказался. Ругательства тоже были довольно бессодержательными. После нескольких минут бесплодных споров Сириус немного устыдился и убедил себя, что это все мнительность и Снейп здесь не для того, чтобы требовать воскрешения своей любимой жабы или что там еще. Это означало, к сожалению, что Снейпа придется впустить и, возможно, даже налить ему чашечку чая в качестве извинений, и желательно не на голову.

Сириус сидел, развалившись в кресле, делая вид, что его ничто не может побеспокоить. Снейп перебирал безделушки на каминной полке с видом холодного презрения. Каждый из них уже высказал свое мнение по поводу персоны другого и чудом удержался от того, чтобы выхватить волшебную палочку, так что теперь разговор обещал быть скучным.

— Так что тебе здесь нужно? — осведомился Сириус.

— Наверное, я не буду тебе говорить об этом, раз Дамблдор сам не нашел нужным тебе сообщить, — усмехнулся Снейп, переходя от камина к книжным полкам и делая вид, что пристально их изучает. Он доставал то одну книгу, то другую, презрительно морщился (да, Сириус мог это прочесть по его затылку) и ставил обратно.

— Можно ли его винить — после того, как недавнее самовольное приключение едва тебя не прикончило, — как бы ни сложно это было представить, голос Снейпа стал еще более язвительным. Он продвинулся к буфету, где все еще хранились остатки фамильного серебра вперемешку с фаянсовыми тарелками, и принялся рассматривать витрины.

— Дамблдор не хотел говорить с тобой в Хогвартсе? — в ответ поинтересовался Сириус. Ему подумалось, что предположение про смерть было, во-первых, глупым, а во-вторых — разве можно умереть, пройдя через какую-то арку?

Снейп на вопрос не ответил, но повернулся, чтобы смерить Сириуса саркастическим взглядом. Этим нельзя было не воспользоваться.

— Это ищешь? — Сириус помахал в воздухе медальоном на цепочке.

От него не укрылось, как при этом движении на лице Снейпа мелькнула тень.

— Кого хочешь вернуть? Если скажешь "пожалуйста", я, может быть, и подумаю.

Вместо ответа Снейп таки выхватил волшебную палочку. Сириус отбил заклятие и уже почти по привычке спрятался за креслом. Ему пришло в голову, что, возможно, это был момент, когда следовало переосмыслить свои жизненные приоритеты. От рассыпавшихся вокруг искр ковер и обивка мебели немного дымились. Стекла буфета разлетелись вдребезги. Снейп был чертовски умел. Сириус тоже был не так уж плох, так что все это могло продолжаться довольно долго.

То и дело у Сириуса возникал вопрос, так ли сильно нужно было мешать Снейпу в задуманном? Может, можно было обменять его на кого-нибудь получше? Впрочем, если это означало, что Снейп добьется своего… Такого допускать было нельзя по определению.

— Так кто тебе нужен? — снова спросил Сириус, когда они оба немного выдохлись. Ему хотелось добавить что-то, но, применив всю имеющуюся в своем распоряжении силу воли, он удержался.

Снейп посмотрел на него так, что, кажется, смог бы прожечь дыру и без всяких заклятий.

— Скажи кто. — Сириус постарался придать своему голосу нейтральный оттенок.

На лице Снейпа отобразилось чудовищное усилие. Сказать что-то настолько личное, тем более Сириусу, было для него хуже, чем сжать лезвие голой рукой.

— Лили, — наконец выдавил он. — Эванс.

— Лили? — Сириуса это признание поразило. Все эти годы Снейп любил Лили? Он постарался приложить все усилия, чтобы не выдать никаких эмоций. Как глупо это было? Разве не глупо? Показалось, за этим была какая-то правда, очень долго скрываемая ото всех и от себя самого. И неожиданно, в первый раз за все время их знакомства, Сириусу стало очень жаль Снейпа.

Сам Снейп разглядел эту перемену. Его черные глаза вспыхнули от ненависти. И когда он в очередной раз занес свою волшебную палочку, было ясно, что теперь он попытается убить. Зеленый огонь метнулся через комнату, несколько раз отскочив от стен. Вероятно, если он все равно собирался обменять свою жизнь на жизнь Лили, беспокоиться о моральных аспектах уже было не так обязательно. Сириус метнулся в коридор и через мгновение был уже на улице. Он исчез с громким хлопком. Его окутала тишина ночного леса.

Сириусу пришло в голову, что Снейп (вот ублюдок) каким-то образом выкурил его из собственного дома — и он принялся ругаться.

* * *

Прогуливаясь вдоль какого-то ручья, Сириус любовался на листочки деревьев, залитые лунным светом. Он хотел подумать о том, как решить эту проблему с медальоном, но быстро отвлекся. Он явно был не тем человеком, кого надо было спрашивать о том, устраивать Снейпу интервенцию или позволить делать, что он хочет.

Его мысли неожиданно прервались, когда перед ним вдруг появилась домовая эльфийка с большими ушами и огромными заплаканными глазами. Прежде чем Сириус успел отскочить, эльфийка рванулась к нему, обхватила его за колено и залилась слезами.

— Я знаю, вы можете помочь, — всхлипывала она. — Я з-з-знаю, что вы можете вернуть мастера Барти.

Сириус неловко похлопал ее между ушей и сказал, что, конечно же, не может, так как Барти Крауч-младший все-таки не умер.

— Ну п-почему? У вас же есть медальон. У-уу вас же есть медальон.

Медальон у Сириуса действительно был. И этот медальон, кажется, знал больше Сириуса про то, что можно или нельзя. Но возвращать Барти Крауча-младшего с того света (если он был там) было в любом случае довольно посредственной идеей.

— Тебя как зовут? — спросил Сириус у эльфийки. — Винки? — Он едва разобрал ее слова за всхлипываниями. — Иди лучше выспись, а потом приходи.

Это не подействовало.

— В-вы не хотите его в-вернуть. — Винки продолжала оплакивать свое несчастье, а Сириус, памятуя прошлый опыт, потянулся за волшебной палочкой. Воспользоваться он ей, впрочем, не успел. Просто мир вдруг перевернулся вверх дном. Как будто от эльфийки разошлась взрывная волна. Она, кажется, очень разозлилась.

— В-вы не любите мастера Барти!

Прежде чем Сириус пришел в себя, Винки вытащила у него из кармана медальон и принялась баюкать его.

— Верни мастера Барти, а меня забирай…

Повторив эти слова во второй раз, она вдруг закрыла свои огромные глаза и опрокинулась на спину. Проверять нужды не было. Жизнь оставила ее.

* * *

Сириус раньше бывал в больнице Святого Мунго. Кажется, с какими-то детскими болезнями или когда его покусала саламандра. Теперь, конечно, его ситуация была гораздо хуже.

Когда Сириус вошел в палату, Крауч, кажется, спал. Повинуясь какому-то странному желанию выяснить, подействовал ли медальон на этот раз, Сириус потряс его за плечо. Крауч открыл глаза и бессмысленно посмотрел на него. Эффекта от медальона не было, даже несмотря на то, что Винки больше не дышала. Даже когда Сириус направил на Крауча волшебную палочку, он не пошевелился и не проявил никаких эмоций. Его глаза были все так же пусты и когда в них отразился зеленый огонь

Наверное, здесь даже нельзя было слишком раскаиваться в содеянном. По крайней мере, Сириус не мог.

Впрочем, когда, уже от двери, он обернулся на почудившийся ему шорох, он вдруг увидел, что Крауч-младший снова сел на кровати и протирает глаза. Потом так же, немного в забытьи, он огляделся и, неожиданно взглянув Сириусу прямо в глаза, сказал:

— Я помог Ему вернуться.

Сириус снова выхватил волшебную палочку. Крауч метнулся в сторону в последнюю секунду. Послышался звон стекла. В коридоре зазвучали шаги.

Но теперь было уже поздно отказываться от начатого.

Крауч метнулся к разбитому окну, еще одно заклятие пролетело мимо, когда он повис на раме, пытаясь нащупать какой-нибудь уступ. Сириус бросился вслед за ним. Выглянул наружу. Краучу каким-то образом удалось пробраться в окно этажом ниже.

Сириус не думая бросился за ним. Заклятие едва не поразило его, когда он пробирался в раму. Крауч нашел волшебную палочку. Кто-то вскрикнул. От заклятий вокруг шипели искры.

Крауч пятился назад, надеясь улучить момент, чтобы выскочить за дверь. Ужас на его лице говорил, что ему больше всего на свете хочется бежать как можно быстрее и как можно дальше. Крауч помнил поцелуй дементора и боялся, что если попадет в руки мракоборцев, они снова подвергнут его прежнему приговору. Неудивительно поэтому, что, стоило Сириусу на мгновение ослабить натиск, он поторопился выскочить за дверь. Заклятие вонзилось ему в спину. Он упал — уже в коридоре. Теперь действительно мертвый.

Тяжело дыша, Сириус подошел к нему и посмотрел ему в затылок. Ему пришло в голову только что-то очень постыдное. Винки постаралась его вернуть. А Кикимер был там, когда убивали Регулуса, но сидел сложа руки. Очень странная мысль.

Сириусу потребовалось около двадцати секунд, чтобы осознать, что и ему самому давно пора бежать. Пересчитать мракоборцев он тоже не успел. Но их было гораздо больше одного или даже трех.

Его схватили уже на улице. В толпе маглов, бросившихся врассыпную, как испуганные голуби. Маглам, наверное, потом придётся стереть воспоминания.

* * *

Сириус был даже немного удивлен, что его стали судить. Еще больше он был удивлен тому, что ему дали сыворотку правды и спросили напрямую, убивал ли он того, другого и третьего. И вот, стоя перед судьей, пока двое мракоборцев держали его с двух сторон, он неожиданно для себя сказал:

— Да, я убил Амоса Диггори. Эльфийку Винки. И Барти Крауча-младшего.

Наверное, тут был план для каждого. Для газетных заголовков. Для всех знакомых. И даже для него самого.

Когда через несколько минут его заперли в камере, Сириус все еще не мог в это поверить. Все связанное с медальоном делало его убийцей. А теперь его приговор был тем же, что когда-то уже сгущался над ним. Поцелуй дементора.

Сириус усмехнулся, пройдя камеру от стены до стены. Они заперли его здесь только для того, чтобы дождаться, пока одна из этих тварей прибудет из Азкабана. Значит, у него оставалось всего лишь минут тридцать? Или все-таки ближе к часу?

Руки у Сириуса дрожали. Дыхание сковывало, как будто смерть уже держала его за горло. Медальон по-прежнему был у него в кармане.

Первым порывом Сириуса было бросить его о стену. Но потом он посмотрел на медальон совсем иначе. Бывает участь, которая гораздо хуже смерти. Так что не будет ли лучше уйти на своих условиях? Сириус сжал медальон. Так же, как Винки. Так же, как Амос Диггори.

* * *

Ему показалось, что вода вокруг вдруг стала очень холодной. А может быть, она такой и была всегда. Только сейчас почему-то это стало для него неудобством. Он сделал несколько взмахов руками, поднимаясь сквозь тяжелую глубину. Воздух, ему нужен был воздух. Он бросился на берег и закашлялся. Из воды вдруг высунулась белая рука, едва не схватившая его за ногу. Он дернулся, вскочил на ноги, бросился бежать — туда, где, как он помнил, был выход из пещеры.

Ему чудом повезло спастись от них. Когда трансгрессировал Кикимер, ему казалось, что все кончено. Но ничего еще не было кончено. Тем более что всего лишь через какие-то два часа он был дома, перед камином, как будто ничего не случилось. Его взгляд привычно скользнул по родословному гобелену на стене и отыскал его имя “Регулус Блэк” и выжженное место, где когда-то было имя его брата.

Регулус приказал Кикимеру подать чай — и поел с большим удовольствием. После он от нечего делать принялся рассматривать безделушки на камине, столько времени собираемые его матерью. Даже самые простые и глупые вещи казались ему сейчас очень милыми. Если вас одолевает сплин — попробуйте поплавать в озере с мертвецами.

Один предмет особенно привлек внимание Регулуса. Старый медальон со странной выгравированной надписью: “последний же враг истребится — смерть”. Кажется, это принадлежало Сириусу — больше некому. Регулус взял его в руки и немного повертел. Почему-то ему казалось, что было бы хорошо, если бы он теперь был у него. Глупо. Сириус ведь не умер. Конечно, он еще придет забрать свою вещь обратно…

Вдруг послышался стук в дверь. Стучали отчаянно, почти с надрывом. Делать было нечего. Регулус нехотя оторвался от созерцания медальона и крикнул Кикимеру, чтобы он впустил гостя.